Текст книги "Бессмертие разума. Часть 1. Оазис"

Автор книги: Рафаэль Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Майя смотрела на пустые окошки, на которых не значилась ничья фотография, и понимала, что это ее единственный шанс заполучить допуск, который поможет ей разобраться в аномалиях ее цифрового организма.

– Итак, в нашей лаборатории выделено четыре департамента. Департамент генной инженерии, собственно в котором ученые и будут вести всю основную работу в ближайшие несколько недель. Именно здесь вакантны два места из трех. Второй по значимости – департамент генной терапии. И вспомогательные – управление клонирования и подразделение исследования стволовых клеток.

В рамках данных управлений выделены отделы и сектора.

Нашу команду составляют восемьдесят три ученых, из них тринадцать – это руководители структурных подразделений от управлений до секторов. И семь – это руководители направлений, иными словами, это ученые, которые на базе лаборатории могут вести самостоятельные независимые исследования в той парадигме, в которой считают нужным, но служа исключительно целям нашей проектной группы, руководителем которой являюсь я. Думаю, мое цифровое имя никого не интересует, поэтому, повторюсь, ко мне можно обращаться по имени. Зовут меня Профессор Кларк. Я представитель четвертого, на текущий момент самого молодого из ныне существующих поколений Бессмертного разума. Выражаясь фигурально, старожила Цитадели. О своих заслугах говорить много не буду. Скажу лишь одно, что принимал непосредственное участие во всех реализованных Бессмертным разумом проектах: в одних – в качестве волонтера, в других – в качестве ученого.

– Можно вопрос? – послышалось с задних рядов.

– Да, конечно…

– Насколько реально перемещение по карьерной лестнице?

Майя демонстративно закатила глаза.

– Не уверен, что это уместный вопрос в контексте того, что мы здесь делаем, – Профессор Кларк оказался весьма аккуратен в высказываниях. – Научные цели должны быть выше целей персональных. В общем и целом, наше сознание, как правило, свободно от амбиций и тщеславия. А иерархия руководителей призвана обеспечить субординацию и достижение результата. Ответ на ваш вопрос прост – все зависит от результатов вашей работы. Но я не могу вам не посоветовать обратиться в научный центр с тем, чтобы исправить патологию в вашем алгоритме. Ваше тщеславие может здорово мешать нашей работе. И если это поставит под угрозу реализацию проекта, мы будем вынуждены вас отстранить от выполнения должностных обязанностей.

Молодой ученый в ответ лишь немного скривился, но всем своим видом показал, что он все услышал.

– Как вас называть – Профессор Кларк или просто Кларк?

– Как вам угодно, – мужчина пожал плечами. – Но я все же предпочитаю Кларк.

– Профессор, – Майя решила включится в разговор, и тут же одернула себя. – Кларк, как вы считаете, за какое промежуток времени мы сумеем реализовать «Возрождение»?

– Этот проект многоаспектный с точки зрения его реализации. С одной стороны, он будет исполнен, как только нам удастся создать первых мужчину и женщину, которые смогут выжить в новых реалиях. С другой стороны, «Возрождение» направлено на восстановление человеческой популяции. А популяция предполагает не одного и даже не двух человек, а все-таки определенное множество. В то же время, проект подразумевает воскрешение целой цивилизации. В любом случае это процесс длительный, и строить какие-либо прогнозы, не имея промежуточных результатов первых практических исследований, крайне неосмотрительно. Я лишь хочу напомнить, что на создание нового растительного и животного мира ушли десятилетия, и нам очень повезет, если мы сможем получить положительные результаты в течение первого года.

– Но ведь запись добровольцев на обратную интеграцию разума ведется уже сейчас, и по плану первая трансформация разума будет проведена уже через два-три месяца.

– Вы сами сказали, по плану, – уточнил Кларк. – Нам очень повезет, если мы будем идти по запланированному графику.

Майе хотелось ускорить время. Несмотря на то, что она была ученым, она едва могла получить удовольствие от томления в научных муках. Она радела за результат, который с нетерпением хотела увидеть. Ей повезло лишь в том, что по счастливой случайности или совершенно заслуженно ее роль в проектной группе была определена как руководитель направления, а это значит, что она была наделена исключительным правом проводить свои собственные исследования. Собственно, этим она уже и занималась последние две недели, еще не будучи наделенной полномочиями.

«Только бы все получилось. Только бы получилось», – повторяла она про себя, размышляя о результатах моделирования, которое запустила накануне. Она была уверена, что если перезагрузка пройдет без ошибок и адаптивность полученной модели увеличится на семь процентов, результаты генетической модификации, которую она проводит, станут ее проходным билетом сначала в руководители управления, а потом и закрытый сектор Архива.

– В общем нас с вами ждет научный квест. Мы будем искать ключи, с помощью которых сможем выбраться из Цитадели. Ключи к трансформации сознания, – подытожил профессор.

Эти слова словно эхом отозвались в голове у Майи.

– Я воспринимаю свою работу не иначе, как квест. Правда из нашей комнаты. Комнаты смерти выхода нет, – отчетливо сказал низкий голос с приятной ненавязчивой хрипотцой.

Майя пыталась изо всех сил вспомнить, где еще она могла слышать подобную ассоциацию науки с квестом, но в ее нейронной сети такую информацию было не отыскать.

– Ну а теперь приступим к работе, – предложил Марк. – У каждого отдела в распоряжении своя лаборатория и свои начальники. Поэтому предлагаю проводить раз в неделю летучки внутри подразделения. И раз в две недели проводить промежуточное общее собрание.

Кто-то еще пытался задавать вопросы, но Майя, удовлетворившись ответами на свои собственные, поспешила к своему рабочему месту, чтобы проверить итоги перезагрузки модели. Она была уверена, что результаты ее не разочаруют, и уже думала о том, как и когда покажет свои разработки Кларку.

– Даже если адаптивность генетического кода увеличится всего на два процента, перешагнув рубеж в девяносто процентов, я все равно покажу результаты работы, – в голове она прокручивала разные сценарии, ни в одном из которых ее научные изыскания не могли оказаться неудачными.

* * *

Майя долго стояла в приемной в ожидании Оскара. Но ее никто так и не встретил, поэтому она направилась сразу в сектор Р15. Эрни забился в угол и сонный охранял тишину. Несмотря на то, что внешне он напоминал пылесос и вообще находился в режиме сна, ей было не по себе от его присутствия. Ей казалось, что он подсматривает за ней. И хотя она не делала ничего запрещенного, избавиться от скверного ощущения ей никак не удавалось.

– Вы снова здесь. Как раз вовремя. Я нашел кое-что интересное для вас, – сказал Оскар, который уверенно направился к стеллажу под номером сорок девять и принялся давать распоряжения Мэп, которая исправно их исполняла.

Майя внимательно наблюдала, как распорядитель виртуозно управлялся с картотекой, в которой одной ей было не разобраться. Мысленно она благодарила его за то, что ей не пришлось много времени проводить в компании Эрни. Однако признаться ему в том, что ее смущает присутствие примитивного робота она так и не смогла. Оскар разбудил Эрни с первого раза, и в отличие от Майи ему не пришлось повторять одни и те же команды несколько раз – он слушался его, как верный пес.

– Не знаю, что бы я без тебя делал, – Оскар благодарил старого робота, словно тот был его лучшим другом.

– Что это? – поинтересовалась Майя.

– Вы просили найти имена тех, кто трудился над созданием Бессмертного разума, – напомнил ей Оскар. – Это оказалось совсем не трудно. В этом электронном талмуде собрано досье на каждого ученого, который принимал непосредственное участие в реализации этого проекта.

– Абсолютно на каждого? – уточнила Майя.

– Должно быть так, – Оскар изучал содержание досье. – Над разработкой идеи Бессмертного разума трудилось пять поколений ученых. Каждый из них внес определенный вклад в его создание и развитие. Дабы увековечить память людей, которые подарили человечеству бессмертие, их имена с краткой биографией занесли в Золотое приложение.

– Не припоминаю, чтобы нам когда-то рассказывали про них, – призналась Майя. – Мне знакомо разве что всего два имени. Имя основателя – Оливера Лунда. И имя того, кто оставил нам послание – Филиппа Ханссона.

– Вряд ли имена всех ученых придали бы огласке. Это ни к чему.

– Но именно они творили историю, – Майя не могла с ним согласиться. – Они создали наше будущее. Впору было бы возвести мемориал в честь тех, кто посвятил свою жизнь идее Бессмертного разума. Вам так не кажется?

– Перед нами сейчас стоят задачи куда более важные, чем возведение в лик святых ученых, некогда создавших информационный Купол, – Оскар был категоричен. – В конце концов, мемориал предполагает, что человек умер и связь с ним навсегда утеряна. А Оливер Лунд и Филипп Ханссон бессмертны, как и творение, которое они создали. Они среди нас – в разрозненных частицах Бессмертного разума. Они в любом из нас…

– С этим трудно не согласиться, – Майя уже отвлекалась на изучение содержимого Золотого приложения.

– Пожалуй, я вас оставлю, – Оскар был чрезвычайно услужлив. – Если что вам поможет Эрни.

– Нет! – неожиданно выкрикнула Майя, не желая оставаться снова наедине с роботом.

Оскар удивленно уставился на нее.

– Эрни, – протянула Майя, тем самым активировав робота, ответившего ей жужжанием. – Мне кажется, он имеет некоторые неисправности. И работать с ним иногда довольно сложно. Может быть, вы можете предоставить мне в распоряжение другого робота?

– Я бы с радостью, но, увы оперативно, сделать это точно не удастся. Роботы, которыми мы располагаем, довольно примитивны, они работают исключительно по типовым программам. Чтобы дать вам робота из другого сектора, мне придется сначала перепрограммировать его, а для этого потребуется время. Старичок Эрни хоть и глух на один микрофон, для своих лет он довольно смышлёный. Просто произносите команды громче.

– Хорошо, – Майя старалась за улыбкой скрыть свое недовольство, но ей ничего не оставалось делать, как терпеть соседство с Эрни, который должен был ей прислуживать.

– Если я вам потребуюсь, вы знаете, где меня искать, – заключил Оскар.

– Да, главное вас еще там застать. В прошлый раз…

– Знаю-знаю, – распорядитель не дал ей договорить. – Я отлучился совсем ненадолго. Такое бывает нечасто. Но все же.

Майя хотела что-то ответить, как увидела на своей руке уведомление «Требуется обновить алгоритм».

– Только не сейчас, – она снова отложила обновление. – Где взять столько времени, чтобы все успеть.

Она услышала очередное треньканье и прочитала последнее послание от своего цифрового организма: «Обновление отложено. При отсутствии запуска в штатном режиме в течение семи часов, будет инициирована процедура автообновления».

– Пожалуй, семи часов хватит, чтобы успеть сделать еще парочку вещей, – Майя посмотрела на свой внутренний таймер, который начал обратный отсчет. Ее это несколько нервировало, потому что еще никогда раньше она не откладывала перезагрузку на столько часов. Мысль о том, что ей нужно будет выпасть на несколько часов из реальности, потеряв драгоценное время, в последнее время заставляло ее то и дело откладывать процедуру на потом.

Она принялась листать руками Эрни электронное досье, в котором значились имена, фотографии и чересчур сухие биографические справки тысячи ученых, которые принимали непосредственное или опосредованное участие в трансформации разума. Статьи сложно было назвать информативными, в них перечислялось, где и когда родился тот или иной ученый, где учился, работал, какие научные достижения совершил.

– Бред какой-то. Ищу здесь ответ на вопрос, что мне нужно искать, – Майя давала Эрни команды листать слайды и в какой-то момент она перестала читать, что там было написано. Она просто смотрела фотографии и, оказавшись на сто восемьдесят пятой странице, попросила своего железного ассистента открыть последний раздел, на долю которого из семи тысяч слайдов отводилось лишь четыре сотни.

Она словно оказалась на электронном кладбище, статьи все больше напоминали эпитафии. Смотря на фотографии всех этих ученых, на лицах которых навеки отпечаталась надежда на бессмертие пусть даже в такой изощренной форме, в какой они его могли получить, она словно заглядывала в глаза целому поколению. Решив отдать почтение унесенным временем предкам, она попросила Эрни перещелкивать медленнее, чтобы лично познакомиться с каждым, кто в большей или меньшей степени стал ее отцом и матерью.

– Странное чувство, Эрни, не правда ли? – Майя не заметила, как обратилась к нему, словно он ее понимал. – Я часть людей, которых никогда не знала.

Робот повернулся к ней в очередной раз так, что она увидела, как моргает цветной индикатор.

– Ты так умно на меня смотришь, что иногда напоминаешь мне моего щенка, – ответила Майя и тут же повторила – Моего щенка?

Она несколько раз повторила эту фразу, словно пытаясь достучаться до самой себя.

– Что я несу? – она снова задалась вопросом. – Нет у меня никакого щенка. Похоже, зря отложила обновление. Листай дальше.

Эрни покорно исполнял команды, нажимая на кнопку с выдержкой в три секунды.

– Подожди, – приказала Майя.

На фото, снятом прямо на рабочем месте среди десятка мониторов, восседал сутулый мужчина с нестройным, но очень приятным лицом. Очевидно было, что это какой-то случайный кадр, который сумел поймать один из коллег по цеху. Взгляд его был мягким и чрезвычайно добрым, при этом невероятно уставшим.

Чувство глубокой скорби неожиданно пронзило Майю, кольнув в сердце, которого не было. Ей показалось, что она почувствовала глубокое сожаление от утраты, которую никогда не переживала. Она запросила информацию.

– Луи Эриксон – двенадцатый руководитель проекта «Бессмертие разума». Детство и юность будущий ученый проводил в лаборатории, где в той же должности трудился его отец. Юноша закончил с отличием среднюю и высшую школу при научно-исследовательском институте Цитадели, а через десять лет после смерти отца стал последним, кто возглавил проектную группу, которая завершала запуск Бессмертного разума. Скончался он в стенах лаборатории в возрасте сорока трех лет, а уже через семь лет после его кончины не стало всего человечества. Он, как и все остальные ученые, прошел процедуру трансформации сознания, передав принадлежащие ему знания и опыт будущему человечеству и создав их цифровую копию.

Майя несколько раз перечитала его биографию. Как и во всех остальных, в ней не было подробностей – ни слова о семье, увлечениях, характере. Сведения касались исключительно вклада ученого в реализацию проекта. Впервые у нее появилось непреодолимое желание узнать как можно больше о незнакомой ей личности и о том, чем эта личность жила, хотя это было и так понятно. Майя словно ощущала какое-то родство с этим человеком и даже предположила, что некоторые воспоминания, которые изредка вырывались наружу из ее сознания, принадлежали не кому-то, а именно ему. На секунду она даже подумала, что вполне возможно, смотрит на саму себя в другой жизни.

– Нет, – протянула она, исключив на корню эту гипотезу, и принялась смотреть досье дальше.

Фотография Луи Эриксона теперь заставила ее внимательно изучать выражение лиц, запечатленных на кадре. Только сейчас она увидела, насколько разными были взгляды – грустные и полные оптимизма, сосредоточенные и устремленные в пустоту. Она увидела все краски безысходности и задумалась о том, что чувствовали люди, делая фото для посмертной книги.

Она попросила Эрни быстрее перещелкивать фотографии. Она перестала видеть картинки и мысленно возвращалась к одному единственному снимку до тех пор, пока не увидела досье молодого мужчины.

– Верни обратно, – приказала она Эрни.

На фотографии был запечатлён нетипичный мужчина, распахнувший свою широченную улыбку на угловатом лице. Легкая щетина смягчала ярко выраженные скулы, а сияние голубых глаз скрывали синяки под глазами.

Ее глаза самопроизвольно опустились на текст под фотографией: «Рей Фуллер, как и большинство ученых последнего поколения, всю свою жизнь провел в стенах Цитадели. Он был последним человеком на погибшей планете и умер в возрасте тридцати четырех лет от отравления выбросами воздушных ядов. Именно он произвел полную загрузку системы Бессмертного разума, но не дожил до очной встречи c представителями нового человечества всего один день».

– Эрни, подключись к Мэп, – велела Майя.

Как только программа отозвалась, она сразу дала ей команду:

– Рей Фуллер. Найти все упоминания, фотографии и статьи.

Программа начала поиск. Поле загрузки показывало процент исполнения запроса.

– Совпадений не найдено, – сообщила Мэп.

– Не может этого быть! – воскликнула Майя. – Найди данные о Луи Эриксоне.

Поисковая система снова начала поиск данных.

– Найдено семнадцать упоминаний, – программа ответила почти мгновенно.

– Рей Фуллер. Найти все совпадения, – повторила Майя, рассчитывая на сбой в программе, но ответ оказался тем же.

– Совпадений не найдено.

– Если что-то и есть, то не здесь, – послышался голос Оскара. – Вам удалось получить допуск в закрытый сектор?

– Пока нет, – Майя вспомнила, что вот-вот должно было завершиться перепрограммирование генетического кода, которое она запустила в лаборатории. Тут же на запястье появилось уведомление: «Требуется обновление. Принудительная перезагрузка начнется через три часа».

Майя поднесла свой скан-ридер и скачала информацию о Луи Эриксоне и Рее Фуллере.

– Я думаю, если и можно что-то найти, то только в их дневниках, – предположил Оскар.

– Я только одного никак не могу уяснить, если вы распорядитель Архива, почему у вас нет соответствующих разрешений?

– Верно подмечено, – Оскар не отрицал, что это и вправду было странно. – Этим вопросом я задаюсь уже лет сто, не меньше.

– Спасибо вам, что помогли, Оскар, – поблагодарила Майя и добавила. – И тебе, Эрни.

Робот, который только перешел в режим энергосбережения, снова очнулся и готов был исполнить любую команду.

– Надеюсь, что в следующий раз я вернусь, уже имея пропуск…

Оскар пожелал ей удачи, а Майя, еще не покинув Архив, уже мысленно вернулась туда и открыла заветную дверь. Ей казалось, что вместо того, чтобы приблизиться к истине, она от нее отдалялась и все больше запутывалась. Сначала она хотела разобраться лишь в себе, а теперь ей приходилось копаться во множестве противоречий, которые то и дело возникали на пути поиска ответов.

* * *

Майя ворвалась в лабораторию, игнорируя обращения и вопросы коллег, которые встречались ей на пути. Но как только она вывела проекцию протокола загрузки, оказалось, что она зря торопилась, до окончания процесса оставались долгие пятнадцать минут.

Ей ничего не оставалось, как покориться времени и просто наблюдать, как таймер отсчитывает последнюю четверть часа. Ее мысли вместо того чтобы бродить, топтались на тропинках воспоминаний сегодняшнего дня. Из лабиринта, сотканного из обрывков несвязанной информации, никак не мог выбраться ее разум. Майя была убеждена, что нечто важное находится прямо на виду, поэтому снова и снова она возвращалась туда, где уже побывала не один раз.

– Рей Фуллер, Луи Эриксон, – она то и дело повторяла эти имена. – Почему мне запомнились именно вы?

Из облаков ее многочисленных сомнений неожиданно выплыло видение, которое не было ни на что похоже: картина, на которой неразборчивой абстракцией был запечатлен ни то мрамор, ни то кварц. Майя пыталась удерживать появившийся в ее сознании образ как можно дольше. Чтобы он не пропал, как всплывающее диалоговое окно, она приостановила все процессы, которые происходили в ее цифровом организме в фоновом режиме. Она заблокировала свое сознание, чтобы ничто не могло ее отвлекать от картинки, которая вылезла из искусственного подсознания. Она полностью погрузилась в открытую панораму, прислушиваясь к тому, как из глубин разума доносились голоса. Она бродила внутри своего воспоминания, как по лаборатории. Образов становилось больше, и она не понимала, что является их источником – воспоминания или фантазия, поэтому просто не сопротивлялась тому, что с ней творилось, заняв позицию зрителя. Она видела чьи-то запачканные руки, измазанную красками палитру и белый халат. Ей что-то говорили, но она не могла расслышать, а по губам совсем не успевала читать. Голоса сливались в потоке, словно в каком-то метро. «Бессмертный разум – это наше мраморное небо, кварцевые облака», – нашептал так явственно чей-то успокаивающий низкий голос, что Майя обернулась. Но вместо того, чтобы увидеть его обладателя, она наткнулась на уведомление, которое выскочило у нее прямо перед глазами «Через семь минут начнется автоматическая перезагрузка с обновлением. Отложить невозможно. Отменить невозможно»

– Только не сейчас! – выкрикнула она.

Голоса, которые она только начала различать, снова начали растворяться, отзываясь едва слышным эхом в ее разуме. Нейронные нити внутри поочередно натягивались, а потом обрывались, размазывая и без того расплывчатую картину в ослепленном разуме. Казалось, Майя хваталась руками за край пропасти неведения, в которое вот-вот должно было провалиться ее сознание.

Предметы вокруг нее приняли очертания. Майя вернулась в лабораторию, но откуда, она так и не поняла. Поле загрузки отсчитывало последние семь минут так же, как и таймер в ее цифровом организме.

– Привет! – прорезал пространство бодрый голос.

– Тео, – протянула Майя. – Ты давно здесь?

– Нет, только вошел, – признался он. – Ты куда-то пропала. А мне не терпится узнать, как прошло собрание проектной группы, когда уже начнутся работы…

Майя оглядывалась вокруг, пытаясь что-то найти, а именно сходства между лабораториями, в которых одновременно было ее сознание и подсознание. Изучив все углы, она была совершенно точно уверена, что это были разные помещения.

– Майя! – произнес отчетливо Тео, чтобы хоть как-то привлечь ее внимание. – Что с тобой?

Она забыла, что услышала буквально минуту назад и изощренно пыталась вытащить слова, которые провалились куда-то глубоко, словно прячась от нее самой.

– Что же он сказал? Что-то про кварц, – она шептала словно заклинания.

– С тобой точно все в порядке? – Тео всерьез обеспокоился, увидев, как по лаборатории беспричинно мечется Майя.

– Вспомнила! –провозгласила Майя. – Мне нужно кое-что важное тебе рассказать. Я…

– Инициирована процедура принудительного обновления. Начать перезагрузку с последующим переходом в спящий режим, – объявил ее внутренний голос.

Майя успела лишь взглянуть на свое запястье, на котором появился ярлык, подтверждающий запущенный в ее организме процесс, прежде чем перед глазами появилась черная заставка.

* * *

Вокруг взрывались красивые многоцветные салюты. Сначала они были блеклыми и редкими, потом становились более яркими и частыми. Так продолжалось до тех пор, пока их не стало так много, что черная дыра в сознании осветилась ослепляющим светом, от которого Майя очнулась.

– Наконец-то, – Тео оживился, когда увидел, что она пришла в себя. – И часто ты это практикуешь?

– Практикую что? – Майя восстанавливала цепь предшествующих событий.

– Автоматическое обновление? – ответил Тео. – Должен сказать тебе, что это не самая лучшая практика. Если не делать обновление своевременно, то это чревато неприятностями такими, как эти…

– У меня неприятности? – Майя насторожилась.

– Ну а как ты считаешь? – рассуждал Тео. – Если перезагрузка застает тебя во время работы, это не есть хорошо. Так ты можешь сорвать нормальный ход рабочего процесса… Ну ладно… Я в общем-то не нравоучения пришел тебе читать. Да и заниматься этим некогда. Я проторчал здесь восемь часов, ожидая пока ты очухаешься.

– Зачем ты ждал?

– Ты хотела мне что-то рассказать, – ответил он. – Признаюсь, ты умеешь интриговать. Ты вырубилась, не договорив.

– Правда? – Майя нахмурилась. – Ничего не помню.

Она проверила параметры загрузки, которая прошла успешно без единой ошибки и сбоев.

– Восемь часов, – она посмотрела на результаты обновления. – Никогда раньше не обновлялась так долго.

– Ты, похоже, подцепила, какой-то вирус. Перезагрузка запускалась трижды. Я уж было думал, что дело не обойдется без вмешательства со стороны диагностического центра… Так что ты хотела сказать?

Майя вдруг стала чрезвычайно серьезной. От концентрации своего внимания она чувствовала каждую нейронную связь, из которой был соткан ее цифровой организм.

– Я не помню, – констатировала она, отчаявшись. – Совсем не помню. Даже представить не могу, о чем я собиралась тебе рассказать.

– Может, это было и не так важно, раз ты не помнишь? – Тео нисколько не огорчился. – Кстати пока ты была в отключке, голосовое оповещение сообщило о завершении перепрограммирования генетического кода. Может, ты об этом мне хотела что-то рассказать?

– Точно! – Майя вспомнила, как с нетерпением ждала завершение процесса. Она подбежала к транслятору и дала команду, пренебрегая всеми инструкциями конфиденциальности.

– Загрузить протокол.

На экране появилось огромное количество едва понятных символов, диаграмм, графиков. Тео обреченно смотрел на содержимое протокола и ждал, когда Майя огласит результаты проведенной ей работы.

– Адаптивность модели – сорок три процента, – доложило голосовое оповещение.

– Черт! Черт! Черт! – Майя негодовала.

– Это плохо?

– Нет! – отрезала она. – Это даже хуже, чем очень плохо.

Она листала один за другим листы протокола в поисках ошибки, которая привела к изменению генетического кода человека, снизив его адаптивность.

– Но ведь это не ноль, – Тео старался ободрить ее.

– Сорок три процента – это почти ноль! – она не унималась. – Я была так близко. Так близко.

– Не нужно отчаиваться, – растерянный Тео не знал, что еще сказать. – Ведь проект только запустили, еще много времени.

– У меня его нет! – отрезала Майя. – Черт!

– Почему это у тебя его нет? – Тео недоумевал. – У Бессмертного разума целая вечность в распоряжении. Значит, и у тебя.

– Мне нужно разобраться, что со мной происходит, пока патология не обнулила мой алгоритм, – призналась Майя. – Мне нужно найти ответы на вопросы, которые содержатся в Архиве. И если бы перезагрузка кода завершилась успешно, то это стало бы моим пропускным билетом.

– Просто перезагрузи модель, – Тео сохранял спокойствие.

– Точно! Ты прав! – воскликнула Майя и обратилась к программе. – Запусти предыдущую модель.

– Невозможно, модель не сохранена, – программа откликнулась сиюминутно.

– Что значит не сохранена? – уточнила Майя, рассчитывая на глюк программы.

– Программа сохраняет последний протокол загрузки. После окончания программирования предыдущая модель становится недоступной.

– Я настраивала автосохранение всех протоколов после каждой перезагрузки…

– Настройки были изменены пользователем, – снова ответила программа.

Майя и Тео переглянулись.

– Кто менял настройки?

– Вы, – уверенно ответил электронный ассистент.

– Этого не может быть! – Майя начинала злиться.

– Может, сбились параметры? – предположил Тео.

– Восстановить предпоследний сеанс загрузки, – Майя не намерена была сдаваться, пока не переберет все возможные алгоритмы.

– Восстановление невозможно, данные удалены, – программа продолжала противостоять командам руководителя.

– Не может этого быть! – воскликнула Майя.

– Тебе стоит сдерживать свою эмоциональность под глазами Купола, – прошептал Тео, указав на камеры, установленные по всему периметру лаборатории. – Если кто-то прознает, что патология внутри твоего организма прогрессирует, вызывая несвойственные для цифрового организма эмоциональные реакции, тебя могут отстранить от работы и обнулить.

– Я это и без тебя знаю, – Майя огрызнулась и тут же дала следующую инструкцию. – Выведи наиболее вероятные ошибки на экран. Я перепроверю все.

Программа покорно исполнила указание, и Майя начала внимательно изучать результаты, попутно вспоминая, какие изменения вносила в процессе переписывания генетического кода.

– Исходные строки были другими. Я же исправляла их вручную, – Майя недоумевала, ломая голову, каковы могли быть причины технического сбоя. – Не понимаю.

– Кстати хотел сказать, недавно встретил Давида, – Тео решил пропустить пару слов. – Он стал совсем нелюдим. Кажется, еще более угрюмый, чем был. Эта его секта, иначе ее и не назовешь, со своими идеями колонизации Вселенной, кажется, совсем запудрила ему мозг.

– Давид? – Майя вдруг вспомнила, как он приходил к ней накануне. – Черт. Да как же мне сразу это в голову не пришло. Это же так низко с его стороны!

– О чем это ты сейчас? – Тео забыл, о чем говорил.

– Это все он! Но как ему это удалось? – Майя не обращала внимание на Тео, отдавая команды искусственному интеллекту. – Запусти видеозапись с глаз Купола.

– К просмотру доступны последние двадцать четыре часа. Запускать воспроизведение? – произнес электронный помощник.

– Запускай, – Майя знала, что не увидит Давила, но должна была перепроверить. – А что с более ранней записью?

– Файл поврежден и недоступен, – ответила программа.

– Это был точно он, – она внимательно смотрела на то, как перематывалось видеонаблюдение. – Надо было сразу аннулировать его пропуск.

– Ты уверена?

– Совершенно точно, – разочарованно выдавила из себя Майя. – Хотя признаюсь, сама не ожидала от него подобной подлости. Мы ведь были друзьями.

– Ты была с ним друзьями. Но не он с тобой, – Тео внес поправки. – Давид являет собой чистый Бессмертный разум такой, каким его создавали. Без примеси чувств, эмоций и инстинктов. В нем нет патологий, которые от части управляют мной и тобой.

– Не знаю, сколько мне потребуется времени, чтобы написать новый код и протестировать его, – Майя отвлеченно вела с собой монолог. – Мне нужно попасть в закрытый сектор Архива, как можно скорее, пока мне не пришлось делать принудительное обнуление алгоритма.

– С чего ты взяла, что тебе придется это делать?

– Я так же, как и Давид, часть Бессмертного разума. Но в отличие от него, я чувствую себя еще частью чего-то иного, – Майя старалась выразиться предельно ясно. – Словно я принадлежу кому-то. Я или мои воспоминания… Я совсем запуталась.

– Я сомневаюсь, что тебе грозит обнуление, – Тео отрицал эту мысль.

– Тем не менее, мне нужно разобраться в себе. Это странная, необъяснимая внутренняя потребность. И чем больше я ищу, тем сильнее становится эта потребность, – Майя не отступала. – И результаты этого теста могли бы стать для меня пропуском.

– Может, ты слишком сосредоточилась на том, что сокрыто в недоступном месте, – предположил Тео. – Иногда важное лежит на поверхности. Возможно, тебе стоит вернуться в Архив и поискать там, где ты не думала искать?