Текст книги "Бессмертие разума. Часть 1. Оазис"

Автор книги: Рафаэль Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Наконец, она оказалась возле двери, на которой висела табличка «Доктор Браун». Над дверью загорелась зеленая стрелка, и она тут же вошла в кабинет.

– Добрый день, Майя, – доктор оказался весьма приветливым. – Присаживайтесь. Вы впервые записались на прием?

– Да.

– Вижу, ваша диагностическая карта почти пустая. За тридцать три года у вас не было ни одного сбоя в перезагрузке, обновления производились своевременно также без ошибок. Ваш организм работает, как часы, – Доктор листал листы на электронной карте. – Что же привело вас сюда? Появились какие-то жалобы.

– Да, – Майя снова сделала паузу, стараясь вспомнить, что именно она хотела сказать. Но ей пришлось импровизировать прямо на ходу.

– Последнее время алгоритм постоянно сбоит. Я испытываю состояние рассеянности, хотя базы своевременно обновляются, но часто я просто не могу найти необходимую информацию.

– Это все? – доктор словно выпытывал признания.

– Нет, есть еще кое-то, – она долго не могла решиться, стоит ей говорить или нет, но все-таки решила быть откровенной. – Довольно часто всплывают обрывки какой-то неструктурированной информации, чего не должно быть.

– С этого места поподробнее, пожалуйста, – Доктор Браун следил за тем, как счетчик в электронном досье Майе протоколировал все, о чем она рассказывала.

– Например, я помню, что значит бояться, любить. Я могу описать, что такое отчаяние, животный страх, гнев, негодование.

– Что именно вас настораживает? Все могут описать, что значат эти эмоции. Отчаяние – это ощущение безысходности. Любовь – обостренное чувство привязанности, обусловленное душевной близостью и физической страстью. Страх – чувство, в котором исчезает ощущение безопасности и равновесия. Гнев – неконтролируемая злость.

– Просто дайте мне направление, я прошу вас, – Майя не могла объяснить свое состояние так же, как и не могла признаться, что чувствует себя особенной, боясь насмешек.

– Пока у меня просто нет оснований для выдачи вам направления на скрининг цифрового кода, – Доктор Браун упирался. – В вашем случае назначают обычную диагностику с устранением ошибок алгоритма. Это займет не больше получаса. На более глубокое обследование должны быть более веские основания.

– У меня галлюцинации, – слукавила Майя. – Мне кажется, что я вижу настоящих людей и даже разговариваю с ними так же, как сейчас с вами. А еще внутренний голос, словно кто-то говорит со мной изнутри. Он то мне и сказал прийти сюда и пройти полное обследование.

Доктор Браун с недоверием взглянул на Майю, но она не собиралась останавливаться.

– Мне говорят, что если я этого не сделаю, они запустят процесс самоуничтожения моего алгоритма…

– Ладно, довольно… Код причины – два, один, семь. Уровень патологии – семь. Пакет анализов – восемь, – продиктовал он четко. – Скрининг цифрового кода проводится в семьсот сорок восьмом кабинете на шесть этажей выше. При выходе из лифта – прямо по коридору до конца. Можете пройти сейчас вне очереди.

– А что там бывают очереди? – Майя удивилась.

– Почти никогда, но предупреждаю на всякий случай, что с уровнем патологии – шесть и выше обследование проводится вне очереди, – Доктор Браун был хладнокровен. – Но в любом случае, советую вам отложить все срочные дела не меньше, чем на девять часов. Комплексный скрининг занимает много времени, поэтому никто и ничто в процессе процедуры не должно вас отвлекать.

– Спасибо, – Майя поблагодарила и направилась по заданному маршруту.

* * *

Она вошла в приемную. Перед лабораторией выстроилась небольшая очередь из пяти-шести пациентов. Решив не привлекать к себе внимание, она не стала пользоваться привилегией, которая позволяла ей миновать ожидания. Она заняла место возле небольшого транслятора, на котором отображалась информация о патологиях, которые требовали незамедлительного вмешательства. И пока остальные посетители сетовали на скорость приема, она просто читала информационные статьи все четыре с половиной часа, раз за разом отклоняя сообщения, которые Бессмертный разум передавал по своим беспроводным каналам через Купол, накрывающий Цитадель и питавшийся от источников Тесла.

Она была уверена, что ни одна из описанных патологий к ней не относится, и, скорее всего, сканирование цифрового кода не даст ответы на все вопросы, но хотя бы подскажет ей, где их искать.

Прошло уже больше пяти часов, а ожидающих в очереди не уменьшилось так же, как и не прибавилось решимости начать то, что она задумала. Майя просто боялась узнать что-то, что ей совершенно не понравится. Для нее пройти сканирование цифрового кода было почти тем же самым, что живому человеку пройти обследование для выявления онкологических заболеваний. Но желание найти причины противоречий внутри себя оказалось сильнее опасений.

Наконец она подошла к электронной стойке и отсканировала код в своем направлении. На табло появилось сообщение: «Вы имеете приоритетное право на обслуживание вне очереди. Воспользоваться привилегией?». Недолго думая, она подтвердила команду. Автомат выдал ей электронный талон с номером «один пять пять три». Она не успела приложить запястье, чтобы его скачать, как в динамиках послышался флегматичный монотонный голос:

– Пациент под номером «один пять пять три», просьба пройти в лабораторию семьсот сорок восемь. Блок номер «тридцать пять».

Все стали спешно проверять номер своих талонов. Майя закончила сканирование и отправилась к главному входу в лабораторию, подгоняемая толчками недовольства тех, кто продолжил ждать приема. Она снова поднесла запястье и увидела, как обнулился пропуск, который она только что скачала. Двери открылись, и она, сделав шаг вперед, оказалась внутри еще одной приемной.

По ту сторону двери она увидела огромный вращающийся цилиндр из какого-то сплава с множеством дверей, каждая из которых была пронумерована. Она впервые за все время своего существования оказалась в Диагностическом центре Цитадели, поэтому совершенно не знала, что ей делать.

– Ожидайте в терминале А, – прозвучал все тот же монотонный голос, словно отвечая на вопрос.

«Терминал А?» – подумала она про себя и принялась оглядываться. На ее взгляд тут же упал на неоновые стрелки с указанием направлений на терминалы В и С. Присмотревшись чуть-чуть, она увидела еще несколько цилиндрических отсеков, которые постоянно находились в движении. Только она собралась пройтись немного, чтобы изучить пространство, как увидела, что цилиндр остановился, и перед ней появилась дверь с надписью «Блок 35». Дверь раздвинулась, и за ней показалась пустая треугольная кабина.

– Пройдите в лифт. Он доставит вас в Блок номер «тридцать пять», где вы пройдете обследование, – в динамиках послышался легкий щелчок, который свидетельствовал о завершении голосового сопровождения.

Майя вошла внутрь, где обнаружила только одну кнопку «аварийная служба». Двери закрылись. И ей ничего не оставалось кроме, как ждать, когда кабинка доставит ее к месту назначения.

* * *

– Добрый день, Майя! – ее встретила девушка, которая судя по форме, была лаборанткой, выполняющей все технические функции. – Доктор подойдет через минуту.

Ей не пришлось долго ждать, как и было обещано, он появился всего через несколько мгновений.

– Позвольте скачать ваше направление, – он даже не представился.

Майя протянула руку. Доктор едва коснулся ее запястья, как копия направления была уже у него.

– Очень интересно, – он изучал содержимое ее карты. – Такие случаи, как у вас, встречаются не часто…

– Судя по очереди, так не скажешь, – не удержалась Майя.

– Наш блок специализируется на проблемах типа вашей. Но из-за большого числа типовых патологий, нам приходится подключаться к работе с другими пациентами. Поэтому сейчас полный бардак.

– Что за типовые патологии?

– Типовые ошибки в цифровых алгоритмах, которые приводят к нарушению связи с Бессмертным разумом, приема сигнала через Купол. Систематические сбои приводят к самопроизвольной утрате информации, путанице в алгоритме и прочим неприятным последствиям.

– А к чему может привести моя цифровая патология? – сразу уточнила Майя.

– Сначала надо определиться, имеет ли она место быть, – Доктор поочередно подключал какие-то экраны, пользуясь помощью сервисного робота. – Но в целом, если диагноз, поставленный моим коллегой, подтвердится, лечение должно быть безотлагательным.

– Это настолько опасно?

– Как правило, такая патология прогрессирует также быстро, как и вирус, хотя по природе не является таковой, – он запустил какую-то программу. – Алгоритм каждого представителя Бессмертного разума создан таким образом, чтобы оставаться неуязвимым. Чьи-то эмоциональные воспоминания, я имею в виду тех, чье сознание было загружено в матрицу Бессметного разума, действуют разрушительно на наш цифровой организм гораздо быстрее, чем если бы действовали какие-нибудь трояны и прочий цифровой мусор.

– То есть воспоминания, если их достаточно много, довлеют над цифровым алгоритмом? – удивленно спросила Майя.

– В некотором роде, – ответил он отвлеченно. – Я расскажу вам немного об обследовании. Сначала мы отключим все каналы связи с Бессмертным разумом, у вас не будет никакого коннекта с Куполом, поэтому во время обследования никто не сможет с вами связаться.

Майя внимательно слушала.

– Обследование проводится в специальной капсуле, в которой вы проведете около девяти часов непрерывно, – продолжал доктор. – Сначала мы просканируем алгоритм от начала до конца. На этом этапе будет происходить обычная проверка с одновременным устранением ошибок, обновление и перезагрузка. Затем перейдем к скринингу всех нейронных связей. Для того, чтобы скрининг был максимально полным, мы разорвем все нейронные связи.

– Слово «разорвем» мне не очень нравится, – уточнила Майя.

– Звучит не очень, согласен. На практике это будет означать, что на время вы перестанете существовать как целостный организм и превратитесь в разрозненные частицы информации.

– И как долго это будет продолжаться?

– Около получаса. Максимум час.

– То есть это в некотором роде клиническая смерть?

– Скорее искусственная кома, – уточнил доктор. – Такой подробный скрининг позволит нам обнаружить девяносто восемь процентов патологий из всех имеющихся.

– Как искусственная кома может на меня повлиять? – Майе не понравилось, что она услышала.

– Это будет зависеть от того, какой вариант обследования вы сейчас выберете, – ответил доктор.

– И какие есть?

– Первый вариант скрининга – это выявление патологий. Второй вариант – выявление патологий с одновременным устранением. В первом случае искусственная кома на вас никак не повлияет. Во втором из вашего сознания исчезнут воспоминания, которые ежедневно отравляют ваш цифровой организм. То есть мы уберем все лишнее.

– Пожалуй, пока обойдемся первым менее радикальным вариантом, – Майя протянула большой палец своей руки подписав своим отпечатком электронное соглашение об оказании услуг.

Доктор еще раз все проверил.

– Пациент – один пять пять три. Пакет анализов – восемь. Код обследования – три джи семь, – произнес он.

В ответ послышался цифровой голос:

– Принято. Пакет анализов – восемь. Код обследование – три джи семь. Пациент – один пять пять три. Подтвердите начало обследования.

– Подтверждаю, – ответил доктор и дал следующую команду. – Открыть капсулу.

Майя услышала, как позади нее раздался глухой щелчок. Она обернулась и увидела ту самую капсулу, в которой ей предстоит провести немного-немало девять часов.

«На гроб смахивает», – подумала она про себя, – «Хорошо, что я бессмертна. По крайней мере, хочется в это верить».

– Радует, что она хотя бы прозрачная, – произнесла она уже вслух.

Забравшись внутрь, она зафиксировала запястья и ладони на специальном экране, который тут же отсканировал основные сведения.

– Пациент в капсуле гибернации, – констатировал женский роботоподобный голос.

– Отключить связь с Куполом, – ответил доктор, проверяя какие-то датчики.

Услышав отклик программы, он собирался дать следующую команду, но прежде объяснил Майе, что с ней будет происходить.

– Мы сейчас поместим вас в режим сна. Так сканирование цифрового кода будет происходить быстрее. Ощущения будут такие же, как при обновлении алгоритма.

Майя не успела отреагировать, как услышала:

– Активировать капсулу гибернации. Включить спящий режим, – распорядился он.

Доктор слукавил, когда говорил, что ощущения будут схожи с теми, что возникают при обновлении. При обновлении она просто отключалась так, как это бы сделал уставший после тяжелого напряженного дня живой человек. Во время перезагрузки она не видела ничего, кроме черного фона. Сейчас же она испытывала ощущения, которые были похожи на погружение в наркоз. Но откуда она это знала? Она не успела найти ответ в своем сознании и погрузилась в сон. В буквальном смысле. Она видела нечто, что было похоже на сны или галлюцинации.

Сначала ей показалось, что она стала частицами энергии. Она не могла идентифицировать себя ни с чем и ни с кем, кто ей было известен. Ей просто показалось, что она стала ничем, неощутимой и неосязаемой материей. Потом сознание начало к ней возвращаться, она постепенно вспоминала себя и людей. Людей, которых не знала раньше.

До нее доносились обрывки фраз: «Представляешь, что будет, если мы оказались правы… Я мечтал стать частицей любой другой формы жизни. Частью чего-то Вечного… Мы встретимся вновь… Я верю в это. Я и представить не могла, что мы завершим все это… Он близок к идеалу. Меня скоро не станет… Сил почти не остается. Как думаешь, у нас получится? Я не увижу, но ты сможешь… Если не мы, то уже никто»…

Майя открыла глаза. Картинка перед ней троилась. Голоса по-прежнему доносились откуда-то из глубин ее разума, но она уже не различала их. Взглянув на табло загрузки внутри капсулы, она не сразу поняла, что это: то ли количество выявленных патологий, то ли время загрузки. Но увидев цифры на таймере, поняла, что прошло почти девять часов с момента, как активировали капсулу.

Внутри снова монотонно прозвучало:

– Скрининг завершен. Открыть капсулу гибернации. Восстановить связь с Куполом.

Чужие голоса в сознании Майи заглушили голоса знакомых ей Тео и Давида. Она была не рада, что так резко восстановленная связь с Бессмертным разумом обрушилась на нее тысячами сообщений.

Она почувствовала, как скан-ридеры, которые скачивали информацию через запястья освободили ее руки. Цифровое тело, которое она раньше вообще никак не ощущала, вдруг стало каким-то грузным. Она чувствовала боль, которая существовала где-то внутри ее сознания.

– Болит спина и шея, – произнесла Майя. – Это так странно.

Она пыталась размять свое тело, не понимая, что с ним происходит.

– У меня кружится голова, – она присела.

– Диагноз подтвержден, – произнес доктор и поставил печать, приложив свой отпечаток.

Майя молча смотрела на него, ожидая получить объяснения.

– Все, что происходит сейчас с вами – следствие некоего брака. При генерации сорок девятого поколения в ваш организм попали не обрывки, как это обычно бывает, а целые сгустки чужих воспоминаний. Я выявил несколько очагов этих воспоминаний. Она действуют на алгоритм, как опухоль. По мере того, как эти довольно эмоциональные отголоски будут присоединяться к друг другу внутри вашего сознания, а именно это и произошло во время обследования, эта опухоль будет расти. Когда я разорвал все связи между собой, очаги остались без изменения, а те нейронные связи, которые были обособленными, магнитом притянулись к этим очагам. Это значит, что эти воспоминания будут разрастаться, и алгоритм не сможет справиться с их эмоциональной природой, он будет бороться, что будет вызывать системные ошибки и сбои, вплоть до полного обнуления.

– Обнуления? – переспросила Майя.

– Да, так зашита программа нашего цифрового организма. Он отторгает все, что ему неизвестно. Бессмертный разум создавался для того, чтобы преодолеть любую уязвимость человека, в том числе эмоциональную. Поэтому подобные воспоминания расцениваются как вирус, потенциальная опасность. И чтобы ее преодолеть предусмотрена крайняя мера «обнуление».

Майю пугали подобные словосочетания.

– Вы чувствуете себя неважно, потому что наружу вылезли очаги этих самых воспоминаний. Теперь вы вынуждены страдать от боли, которая мало того, что не существует, так еще и не принадлежит вам, – доктор внес несколько комментариев в карту. – Я немедленно передам результаты обследования вашему доктору, он определит тактику лечения.

– А могу я получить копию? – уточнила Майя.

– Конечно, – доктор велел ей приложить руку к скан-ридеру. – Настоятельно вам рекомендую, не затягивать с лечением.

Майя настолько сконцентрировалась на мучившей ее, но несуществующей боли и головокружении, что почти не воспринимала ничего из того, о чем ей говорил доктор. Убедившись в том, что получила копию выписки из своего обследования, она поблагодарила его и направилась к выходу.

– Помните, не стоит запускать патологию и доводить себя до самопроизвольного обнуления, – сказал он свое последнее напутственное слово. – Для вас это будет чистой воды самоубийство.

Майя не находила в себе сил, чтобы что-то говорить.

– Спасибо, – выдавила она из себя.

Несмотря на то, что после обследования ей подобало явиться на повторный прием, она предпочла сначала самостоятельно изучить полученные результаты, отправившись на смотровую площадку, где ее никто бы не смог потревожить.

* * *

Майя проводила закат, который выплевывал позолоту из-за горизонта, озаряя Цитадель. Она провела по запястью и среди последних файлов нашла свою справку из научного центра, выведя ее проекцию прямо перед собой.

– Результаты комплексного скрининга. Пациент «один пять пять три», – она начала с заголовка и исходных данных, чтобы убедиться, что скачала выписку из своего обследования. – Выявлена очаговая патология неизвестной этиологии. Нарушены нейронные связи в четырех областях, обуславливающие системные ошибки в алгоритме. Патологические области затемнены и не поддаются диагностике, нейронные связи неделимы, что затрудняет их сканирование. Требуется дополнительная терапия для описания характера выявленных нарушений. Предполагаемая причина: очаговые воспоминания, не принадлежащие обследуемому. Рекомендации по лечению: удаление очагов воспоминаний.

Майя листала один за другим листы, где подробно описывалось, какие технологии и методы были применены при обследовании. Ее знания в анатомии цифрового разума были существенно ограничены, поэтому ей приходилось то и дело менять частоты, получая информацию прямо из информационного Купола Бессмертного Разума.

Потратив на расшифровку своего диагноза почти два часа, она пришла к выводу, что рано или поздно ей и вправду придется удалить чужие воспоминания.

– Или разузнать, кому они принадлежали и почему теперь не дают мне спокойно жить, – произнесла она.

– Кто это тебе не дает спокойно жить? – послышался чей-то голос.

Майя свернула проекции документов, которые изучала.

– Я обыскался тебя, – произнес Тео. – Хотя был уверен, что найду тебя именно здесь.

– Ты знаешь, раньше я любила это место за то, что оно никому не было известно, кроме меня.

– Просто тебе казалось, что о нем никто, кроме тебя, не знает, – уточнил Тео. – Это немного разные вещи. Что такое ты тут делала?

– Ничего, что было бы тебе интересно.

– Может быть, мне интересно все, что с тобой связано.

– Я умоляю тебя, – Майя закатила глаза и тут же перевела тему. – Просто я думала о том, можем ли мы каким-либо образом узнать, чьи воспоминания живут в нашем разуме, если эти воспоминания не принадлежат нам.

– Вряд ли, – сказал Тео. – Кажется, ты уже спрашивала.

– Да, кажется, – Майя припомнила их последний разговор. – Но эта мысль меня до сих пор не отпускает.

– Зачем копаться в этом?

– Неужели тебе совсем не интересно?

– Интересно, – ответил Тео. – Наверное. Просто не думаю, что это имеет какое-то значение. Я просто рад, что у меня есть эти воспоминания. И это не просто какие-то знания, которые принадлежат Бессмертному разуму. Это вполне конкретные воспоминания. От первоисточника. И я имею возможность взглянуть в прошлое не через трансляторы, голограммы, исторические справки, а своим собственными глазами. Иногда я вижу, какой была Цитадель сотни лет назад. Жаль только, что это всего лишь обрывки. Как огрызки. Нет цельной картины.

– И вряд ли будет, – добавила Майя. – Я сегодня прошла комплексный скрининг цифрового кода. И узнала, что эти воспоминания, твои и мои, – это патологическая аномалия, которая будет нас медленно уничтожать, пока наш цифровой организм в целях защиты своего алгоритма не запустит процесс обнуления. Ты понимаешь, что это значит?

– Ты была на обследовании? – Тео словно не услышал больше ничего из того, что она сказала.

– Да, но речь не об этом, – она хотела домыслить до конца. – Из того, что сказал мне доктор, я поняла лишь, что воспоминаний может стать больше. Возможно, они могут стать более цельными и понятными. Но как только ты вспомнишь все, ты умрешь. То есть эти самые воспоминания запустят процесс самоуничтожения. Обнуления, или как его там еще называют.

– Есть несколько законов, по которым создавался Бессмертный разум. Первый закон гласит, что он создается неуязвимым. Второй закон говорит, о том, что он беспристрастен. Третий, что он обезличен. Поэтому все, что может посягнуть на основополагающие принципы, расценивается как опасность. Чужие воспоминания делают Бессмертный разум и его представителей уязвимыми, одновременно лишая их беспристрастности и обезличенности. На самом деле не воспоминания принадлежат нам, а мы им. Это единственное, что отличает нас друг от друга.

– Ничего себе, – Тео покачал головой. – Что у тебя за специализация?

– Генетика, – Майя продолжала думать, отвлеченно отвечая на вопросы. – Может быть, скрыв воспоминания, от нас хотели утаить нечто более важное.

– Может и так, но в преддверии «Возрождения» меня мало волнуют эти вопросы. Ведь я первый в списке добровольцев, поэтому в скором будущем у меня будут мои собственные воспоминания, чувства и эмоции, – признался Тео.

– Первый? – переспросила удивленно Майя.

– Именно, – уточнил он. – С нетерпением жду момента, когда получу приглашение на интеграцию.

– Это все равно произойдет не раньше, чем через три месяца.

– Точно, ты же специализируешься на генетике, – вспомнил Тео.

– Не просто специализируюсь, я в составе проектной группы.

– Тогда у меня есть к тебе одна небольшая просьба, – Тео наклонился, чтобы прошептать на ухо. – Постарайся синтезировать для меня красивое тело. Не хотелось бы стать первым живым уродом в Цитадели.

– Я подумаю…

– Представь только, я стану первым человеком на Новой Земле, – Тео устремил свой взгляд на долину.

«Мы будем первыми. А может и единственными, кто будет знать о том, что не знают другие», – внутренний голос Майи откликнулся на слова Тео.

– Самое главное, чтобы ничто и никто не смог отсрочить или сорвать реализацию проекта. Этого я опасаюсь больше всего, – признался Тео.

– Что ты имеешь в виду? – Майя не совсем понимала причины его настороженности.

– Разве твой друг Давид не говорил тебе ничего?

– Что он должен был мне сказать?

Диалог неожиданного обернулся чередой риторических вопросов, прервать которую решился Тео.

– В Цитадели негласно сформировалось движение из противников «Возрождения». Они исключают возможность сосуществования двух форм человеческой жизни. Давид в их числе кстати, если тебе не известно.

– И ты думаешь, они будут вставлять палки в колеса? Тебе не кажется, что это как-то уж слишком.

– Майя, – протянул Тео с ухмылкой. – Когда речь заходит о противостоянии идеологий, возможно, все что угодно. Спроси у своего друга, ведь он давно уже примкнул к ним.

– Давно?

– Еще тогда, когда только начали ходить слухи о запуске «Возрождения». Странно что он тебе не рассказал об этом… Хотя что странного, если ты поддерживаешь другую философию…

– Смысл всего нашего существования в том, чтобы возродить человечество сразу, как это станет возможным, а не в том, чтобы препятствовать этому.

– Дело в том, что участники этого движения убеждены, что Цитадель должна принадлежать Бессмертному разуму. И прежде чем синтезировать нового человека, нужно подыскать для него подходящую колонию. Давид и его и приспешники уверены, что совершенная форма жизни не может существовать рядом с несовершенной. Это все равно, что Богов поселить с людьми.

– Но мы не боги! – воскликнула Майя. – Мы вышли из человека. И все, что мы имеем дал нам человек, а не Боги.

– Бессмертный разум существует почти целое тысячелетие. За это время многое изменилось, и я не могу с этим не согласиться. Мы как последователи человека осознали совершенные ошибки, переделали этот мир. Мы новая совершенная форма разума, но не жизни. Но все это осознают.

– Ты сказал Давид и его приспешники. Что это значит?

– Это значит, что он достаточно близок к тому, кто являет собой это самое сопротивление. Только прошу, не донимай меня больше вопросами. Если хочешь узнать больше, спроси первоисточник.

– Ты имеешь в виду Давида? – догадалась Майя. – Вряд ли он мне что-нибудь расскажет.

– У вас, кажется, были доверительные отношения.

– Вероятно, таковыми они были до того, как наши взгляды разделились, – Майя пожала плечами. – Доверительные отношения сейчас скорее у нас с тобой, нежели у меня с ним.

– Правда? – Тео непременно хотелось услышать это снова.

Но Майя не торопилась повторяться.

– Да и не друзья мы с ним уже, – грустно протянула она.

– А мы? Мы, получается, друзья?

Она пожала плечами, ведь не считала Тео другом, да и привязываться ей больше ни к кому не хотелось. Но он был тем, кто хоть как-то разделял ее взгляды и слушал, не пытаясь переубедить. Однако этого было слишком мало. Она едва различала разницу между его присутствием и одиночеством, наверное, потому что предпочитала сохранять чувство одиночества даже во время его присутствия, чтобы не привязываться к нему, как однажды привязалась к Давиду.

– Мы единомышленники, – наконец она подобрала подходящее слово.

– Это уже не так мало, – Тео совсем не огорчился.

– Не мало для чего?

– Мне пора, – он сделал вид, что не услышал вопроса. – Прежде, чем обратишься в «научку» за удалением очагов воспоминаний, наведайся в Архив Цитадели. Возможно, там ты найдешь, что ищешь.

– И что же я ищу, по-твоему?

– Откуда же мне знать, если тебе самой неизвестно, – невозмутимо ответил Тео. – Но в любом случае ответы – в прошлом и не на виду.

Его слова заставили ее задуматься. Если раньше она не собиралась искать ответы, потому что не знала, где их можно найти, то теперь была полна решимости обо всем узнать. За занавесом своих собственных мыслей Майя не заметила, как исчез Тео. Лишь пару минут спустя она увидела, как у подножия горы, на которой располагалась смотровая площадка, в вечернем тумане растворяется его силуэт. Он обернулся и помахал ей рукой. Но она неподвижно застыла у самого края обрыва, сделав вид, что не видит, что происходит снизу.

* * *

Она пришла в лабораторию, где в электронном календаре на своем рабочем столе обнаружила приглашение на первое организационное совещание проектной группы.

– Добрый день, Майя. Сообщаем вам о начале реализации проекта «Возрождение». Мы рады, что вы являетесь членом нашей команды. Напоминаем, что собрание рабочей группы состоится завтра в семь часов утра в конференц-зале Главной лаборатории сектора девять Научного института Цитадели в секторе восемь. Явка обязательна.

Майя прослушала еще несколько голосовых сообщений и, не дослушав последнее, отключила динамики. Она открыла протоколы вчерашних исследований последних модификаций ДНК и, прочитав их несколько раз, обнаружила, что не запомнила ничего из прочитанного. Она думала о том, что как только начнет работу в рамках проекта, у нее не будет ни одной свободной минуты, чтобы отвлекаться на что-то кроме экспериментальных исследований.

– Если и стоит искать ответы, то сейчас, – произнесла она.

Она скачала все протоколы через свой ридер-канал, сформировала автоответ о своем отсутствии и собиралась уже покинуть лабораторию, как получила уведомление о завершении анализа и моделирования генетического кода. Решив отложить это до утра, она уже стояла на пороге, как вдруг запустилась автозагрузка модели.

– Генетическая модификация номер «тысяча восемьсот сорок три». Применена технология генетического таргетинга. Произведена тройная генетическая рекомбинация. Модель адаптивна на восемьдесят девять процентов. Погрешность не более одного процента. Необходима перезагрузка модели с новым алгоритмом. Повторная рекомбинация позволит увеличить адаптивность генетического кода на семь процентов, – отчеканил монотонный голос.

– Семь процентов, – повторила Майя. – Итого девяносто шесть.

Именно это несложное арифметическое вычисление заставило ее скорректировать свои планы.

– Вывести на экран алгоритм, – не успела она отдать команду, как перед ней появилась проекция с тысячами непонятных формул и графиков, разобраться в которых под силу было только ей.

– Выделить погрешности, – произнесла она.

На экране красным замигали несколько строк. Она нажала на выделенные области и увеличила их.

– Создать дерево решений, – она продолжала отдавать инструкции.

Теперь ей предстояло из предложенного дерева решений выбрать то, которое с высокой долей вероятности увеличило бы адаптивность генетического кода. Она открывала каждый алгоритм в отдельности и проверяла статистическую значимость заданных функций, поочередно внося изменения. Так за расчетами она не заметила, как пролетели три часа, пока окончательно не заключила:

– Вывести дерево решений с изменениями.

На проекторе появилось новое дерево решений, ветви которого были выделены разными цветами.

– Рекомендуется произвести перезагрузку модели с использованием алгоритма номер «семнадцать» в редакции «шестьдесят восемь». Адаптивность генетического кода составит девяносто шесть процентов, – подытожил монотонный голос.

Майя зависла на мгновение, заглядывая в будущее сквозь светящиеся цифры проекции. Она впервые осознала, что от собственной мечты ее отделяли не три месяца, а шесть-семь процентов адаптивности, которых теперь не хватало для того, чтобы первый человек, репродукцию которого удастся создать, не умер в течение одного месяца пребывания в зоне естественной эволюции.

– Недурно, – послышался знакомый голос.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – ответила, не оборачиваясь, Майя.

Она спешно свернула все протоколы алгоритмов.

– Как ты вообще здесь оказался? Как тебя пропустили? – убедившись, что все данные ее исследования не на виду, она обернулась и неожиданно для себя обнаружила, что Давид оказался ближе, чем она ожидала.