Текст книги "Завод-4: назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 8

– Товарищ Кузнецов, ты мне вот что скажи, у тебя случайно нет желания пойти в советскую милицию служить? – спрашивал у меня начальник отдела, куда доставили арестованных.

Не знаю, говорил он на полном серьезе или шутил, но выражение лица у него при этом было вполне деловым. Впрочем, с завода я никуда уходить не собирался, хотя не скрою – предложение прозвучало заманчивое.

– У меня – нет, мне и мастером на заводе хорошо работается, – ответил я, выждав небольшую паузу, как будто взятую на раздумья. – У меня к вам встречное предложение, товарищ полковник.

– Ну-ка, говори, Егор, любые твои предложения я с удовольствием рассмотрю!

– Думается, что вам надо обратить внимание на Марию Курочкину. Мне кажется, что было бы неплохо её отметить. Например, присвоить внеочередное звание. Человек явно заслужил, – сказал я.

Полковник задумался, кивнул. Уж не знаю, приходило ли это ему раньше в голову, но следовательница сделала действительно всё возможное. Последнюю операцию Курочкиной вообще сложно было не заметить. Да, следовательница добилась успеха не одна, а в паре со мной. Но речь всё-таки шла о поимке преступников, находившихся во всесоюзном розыске. По сути, сделала то, что другим милиционерам не удавалось. Поэтому, по моему скромному мнению, вклад Курочкиной было трудно переоценить.

– Знаешь, Егор, а ты, пожалуй, прав, я этот вопрос подниму! – поразмыслив, сказал Александр Игоревич.

Я пожелал полковнику удачного завершения дела и пошёл в кабинет следовательницы. Застал её не одну, Курочкиной как раз давала показания Кира. Она заметно переживала и курила одну за одной сигареты. Шевченко подробно излагала, как познакомилась с этими людьми, какие предложения ей от них поступили. Как мы и договорились, рассказывала всё с максимальной честностью и открытостью. Девчонка, конечно, была перепугана, ведь она хорошо понимала, что совершила крупную ошибку, не вернув все деньги до последней копейки. Но хорошо быть крепким задним умом. То, что Кира вернула деньги только сейчас, было нехорошо, но Курочкина шла в этом вопросе навстречу, что не могло не радовать.

Через четверть часа следовательница закончила опрос и заверила Киру, что в случае необходимости её вызовут в отдел.

Кира, наконец улыбнулась мне уголками рта и выскочила в коридор. Я закрыл за ней дверь и повернулся к Курочкиной, давившей усталый зевок.

– Ну что? – спросил я. – Как расследование продвигается?

– Преступники дают чистосердечное признание, – заверила следовательница. – У них, на самом-то деле, других и вариантов нет. Сейчас я им вменяю мошенничество. Но донесла до сведения Анжелы и Дениса, что статью могу в любой момент переквалифицировать. Например, на что-то более серьезное и с более длительными сроками заключения.

– Был бы человек, а статья найдется? – подмигнул ей я.

В целом было понятно, что мошенники эти – не дурачки. И прекрасно понимают, что если не будут сотрудничать со следствием, то срок для них только увеличится. Впрочем, интересовали меня не столько Денис и Анжела, сколько дальнейшая судьба несостоявшейся актрисы.

– Понял, с таким следователем я им не позавидую, – улыбнулся я. – А с Кирой что будешь делать?

– Ох уж эта Кира, ну просто покоя тебе не дает! – Курочкина откинулась на спинку своего стула и вдохнула. – Здесь другой вопрос, Егор…

– Ну-ка, – я положил руки на столешницу и показал, что жду ответа.

– А что мне за это будет? – игриво спросила следовательница.

– Что насчёт того, что я угощу тебя в «стекляшке»? – я так же игриво приподнял бровь.

– Ну-у, можно было, конечно, что-нибудь поинтереснее придумать, но я согласна, – сказала она.

Разговор, конечно, наш только начинался, и Маша это прекрасно поняла. Она привычно потянулась к шее, чтобы ослабить воротник форменной рубашки, но, наткнувшись пальцами на бантик блузки, смутилась и опустила руку.

Потом заговорила снова деловым голосом, правда, уже не пряча усталости:

– Я надеюсь, что нашла лазейку, как твою Киру не привлекать. Сейчас она идёт в качестве свидетеля, как и ты. Учитывая, что она и следствию помогла… в общем, что-нибудь придумать можно.

– Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

– Угу, так что никто её не будет задерживать. С кем не бывает, ты правильно сказал, что каждый имеет право на ошибку, – Кира пожала своими плечиками. – Знаешь, я бы, наверное, и сама повелась, если бы мне такой красавчик предложил ехать в Голливуд.

– Так он тебе уже предлагал, – подколол я. – Ладно, а где наши массовики-затейники теперь?

– Здесь пока, ждут этапа, поедут во временный изолятор и там будут ждать решение суда. Я до сих пор удивляюсь, как они это всё провернули, и ведь не раз. И знаешь, что говорят? – Курочкина улыбнулась. – Уверяют, что видели эту схему в каком-то американском фильме!

Тут я не удивился, немало преступников вдохновлялись Голливудскими детективами, боевиками и нуарами. Но беда всех этих любителей лёгких денег в том, что рано или поздно они попадаются. Потом возникает вопрос – а надо ли все это было затевать? Что-то мне подсказывало, что прямо сейчас Денис и Анжела уже задаются этим вопросом.

– Ты бы домой шла, – сказал я, отбросив полезшие в голову мысли.

– Это ты так шутишь, Егор? – следовательница посмотрела на настенные часы, на которых стрелки застыли на начале шестого утра. – Через пару часов у меня уже начнётся рабочий день. Да и со всеми этими приключениями весь отдел на уши встал. Ты сам видел, что даже начальник пришел.

Тоже верно, я пришел к неутешительному выводу, что у меня тоже не получится сегодня поспать. Через два часа – начало рабочего дня на заводе. Пойду туда без всякого перерыва на сон. Правда, бессонная ночь, когда тебе двадцать, переносится куда легче, чем в шестьдесят.

Я решил, что не буду отвлекать Курочкину от работы, у девчонки с новым делом и так самый настоящий завал.

– Ко мне какие-то вопросы есть? А то мне уже на работу надо? – спросил тогда я.

– Пока нет, но если понадобится, вызову тебя по повестке, – сказала следовательница. – Кстати, Егор, всё хотела спросить, да забывала. Ты слышал, что у тебя на заводе произошло?

Признаться, я этого вопроса не ожидал, поэтому немного напрягся.

– Там много чего происходит, что конкретно тебя интересует?

– Цех какой-то выгорел, вроде как, что-то там с трансформатором случилось, – припомнила Курочкина в общих чертах. – Все там настолько серьёзно, что из Москвы комиссия едет.

– Первый раз слышу, – заверил я. – Но сейчас как раз и узнаю.

– Так ты сегодня работаешь?

– Ага, ты не одна в ударниках производства.

На этом мы попрощались, и я отправился на завод.

Суббота, сверхурочная работа… эх, было бы другое время, я остался бы дома – отсыпаться без задних ног. Только брать сейчас выходные мне совершенно точно нельзя. Пусть и сонной мухой, но надо поработать.

Прежде всего потому, что сегодня я планировал убедиться, что производственный процесс организован должным образом. В понедельник не должно быть никаких сюрпризов. Ну и неплохо будет, и вправду, посмотреть, что известно по части пожара. Курочкина, возможно, сгустила краски на эмоциях или от усталости, потому что из-за пожара в отдельно взятом цеху вряд ли на завод поедет аж целая комиссия из столицы.

Но я быстро убедился, что информация у следовательницы оказалась точной. Уже на проходной было видно, что завод буквально стоит на ушах. Через ворота на территорию заезжали какие-то автомобили, в том числе и с мигалками. Возле самой проходной крутились сотрудники в штатском и что-то спрашивали у сторожа.

Я зашел без проблем, сотрудники даже в мою сторону посмотрели. Впрочем, это неудивительно, субботу тоже на работу выходило немало работяг.

Уже в цеху я узнал, что у Ромы, которого тоже вызвали сюда в выходной, сверху поставлена задача опросить всех тех, кто вчера работал сверхурочно. Вопросы были простые, как молоток: видели ли вы что-нибудь подозрительное?

Мы столкнулись с начальником в коридоре, и первым делом он, конечно, у меня спросил:

– Егор, а ты вчера задерживался?

– Нет, не задерживался, – тут же, но без всякой торопливости ответил я.

– Подготовь мне прямо сейчас списки своих мужиков, кто вчера сверхурочно оставался, сможешь? – спросил Рома.

– Стряслось-то что? – я, естественно, включил режим Незнайки.

– Да что! Ого что! На той территории загорелся трансформатор, полцеха, к хренам собачьим, сгорело, – эмоционально начал говорить Рома. – Теперь всех на уши ставят и за шкирку на разговор. Ладно, разговаривать некогда, а то меня сотрудник ждёт. Хочет чтобы я привёл всех, кто вчера оставался. Будет их допрашивать.

– Да-а-а. Так а что – мы за червями-то пойдём? Планировали же на выходные?

– Пойдем… хотя теперь не знаю, когда я освобожусь! – Рома развёл руками и потопал к себе в кабинет.

Значит, всё прошло гладко и никаких следов я не оставил. Будь иначе – следствие вышло бы на меня в считанные часы.

Первым делом я сделал то, что просил Рома, и, походив по участку составил список тех мужиков, кто вчера оставался сверхурочно.

– А че за срочность такая? – естественно, посыпались вопросы от работяг, которые слышали о сгоревшем трансформаторе только краем уха.

– Да такое спросите, мужики, я же сам только вышел! – отмахивался я, не вдаваясь в конкретику.

Переписав всех, я отнёс список секретарше Ромы. Та тоже пожаловалась мне, что её сегодня выдернули на работу.

– Все как с ума посходили! – фыркнула она.

Выходя из приемной, я увидел, как по цеху ходит кладовщик. Завидев меня, он вскинул руку.

– Егор!

– Аюшки? – я тут же откликнулся и подошёл к нему.

Чем больше людей увидит, что я расслаблен и ничего лишнего не знаю, тем лучше, так что отлынивать от общения было не в моих интересах.

– Ты же ведь спрашивал про водителя кары?

– Так, было дело, – подтвердил я.

– Сегодня приедет! – сказал кладовщик.

Первая хорошая новость за сегодняшний день не заставила себя ждать. Я сразу поинтересовался, во сколько приедет водитель кары на наш склад.

– Часа через два. Он обычно между 10 и 11 часами приезжает.

Я поблагодарил кладовщика за информацию, тот в свойственной ему манере намекнул, что спасибо не булькает.

– И вообще, позабыл ты о старике, – усмехнулся кладовщик.

– Вот с проблемой по заготовкам разберусь – и сразу вспомню, – пообещал я.

Пока же я занялся подготовкой необходимого для выполнения плана на следующую неделю. Когда работяги выйдут в понедельник, у них по ячейкам должен лежать необходимый инструмент, оснастка и заготовки. А у меня в листе не хватало целого ряда позиций из инструментальной кладовой. Причём пробелы возникли уже после проведённой ревизии. Я хорошо помнил, как случайным образом подловил мастера первого участка в инструменталке. Он брал инструмент с моего участка, причём выгребал его целыми партиями. Случилось это до того, как он принял решение идти с Ромой до победного конца. И, вроде как, было логично предположить, что инструмент к этому моменту он уже должен был сдать обратно.

Я пошёл в инструментальную кладовую, и мы с Таней сверили все по списку.

– Не-а, ничего нет, – сообщила мне Танюха. – И у теть Любы не записано, кто брал.

Сама тетя Люба по выходным никогда не работала, у неё не уточнишь. Однако Таня, закрыв журнал, подметила верно:

– Впрочем, ты и так знаешь, кто и что брал!

– Да… знаю.

Вопрос теперь только в том – сознается ли коллега? Но озвучивать свои мысли Танюхе я не стал. Ну а сознается Костя или нет – сейчас и узнаем. Я пошёл в комнату мастеров, где застал Костю в одиночестве, остальных ребят как раз вызвали к начальнику.

– Ну, как жизнь молодая? – я, начал издалека.

– Да как, работы выше крыши, у нас же теперь участки новые… – хохотнул мастер первого участка. – Хотя что я рассказываю, уж ты-то все знаешь!

Я взял стул, поставил его напротив стола Кости и сел, сложив на спинку руки.

– Слушай, а ты – ну, совершенно случайно – не брал в инструментальной этот инструмент?

Я положил перед мастером свой список. Константин взял лист, скользнул по нему глазами.

– Теть Люба – как всегда, когда старые рабочие берут инструмент, она ничего в журнал не записывает. А я теперь концов не найду, – пока что без подначки проговорил я.

Костя, ознакомившись со списком, поскреб макушку. Я уже ждал, что вот сейчас мастер скажет, что не знает, где инструмент, но ошибся.

– Знаю, я же его и брал, – Костя выдвинул целый ящик с инструментом из-под стола.

– Зачем? – я наклонил голову и прищурился. – Он ведь на твоем участке без надобности.

– Честно? – Костя не стал отпираться,. – Тебе хотел пакости сделать!

Такая прямота вызывала уважение.

– Чего же не стал? – прямо спросил я.

– Потому что вижу, что ты стараешься ради производства, а за производство у меня и у самого сердце болит!

Я поблагодарил Костю за честность, забрал у него ящик с инструментом и следующий час фасовал его, заготовки и оснастку по ящикам рабочих. Костя, тоже ушедший в работу с головой, вдруг спросил:

– Егор, ты, кстати, слышал, что мужики с тобой хотят поговорить в понедельник?

– Нет. О чем? – искренне заинтересовался я, потому что ничего подобного не слышал.

– Думают, что ты теперь как палочка-выручалочка и в кабинет начальника без стука входишь. Посыл, по крайней мере, такой, но что конкретно они хотят – не знаю.

Костя как будто бы ждал, что я начну высказывать какие-то догадки.

– Ну посмотрим, самому интересно, – только и ответил я.

Вариантов было всего два – либо рабочие придут ко мне с хвалебными одами и попытаются что-то выторговать, либо начнут скандалить.

Я взглянул на часы – время было начало одиннадцатого. Пришла пора идти в материальную кладовую, как раз должен подъехать водитель кары.

Я пришел, когда водитель уже приехал и вместе кладовщиком разгружал заготовки. Сделав вид, что мне что-то нужно от кладовщика, я внимательно смотрел за тем, как сдаются заготовки на склад. Все происходило ровно так, как описывал кладовщик. По некоторым позициям заготовок не хватало.

– Слышь Игнат, а здесь 39 штук вместо сорока, – сказал наш кладовщик.

– А, – отмахнулся глухонемой и показал какой-то жест.

– Че он говорит? – спросил я, когда водитель кары отвернулся.

– Говорит, потом довезет, – пояснил кладовщик, а затем, чуть подумав, добавил: – Ну или если не довезет, то попросит списать на брак.

– Ты, выходит, расписываться за такое будешь?

– А куда деваться, там выше как-то по-своему разбираются с этими вещами. Моё дело маленькое – закорючку поставить, что привезли, а я принял.

Я ничего не ответил. Сказать, что это слабая позиция, так кладовщик и сам знает, без моих подсказок. Просто удобно, что всё так, и за недостачу ему действительно никто и слова не скажет. Скорее рак на горе свистнет, тем что-то в этом плане поменяется.

Но теперь, когда у меня, как туз в рукаве, была поддержка нашего нового начальника, дело не выглядело безнадёжным. Тут главное – понять первопричину, почему раз за разом происходит именно так, не иначе. И на каком этапе случается осечка. По этому вопросу было бы не лишним поговорить с самим водителем, он мог дать ответы на все интересующие меня вопросы. Но я смотрел на глухонемого и понимал, что у нас не выйдет найти общий язык. Язык жестов я не понимал в принципе, а значит, даже если он будет считывать мои слова по губам, ответ-то не пойму. Не сажать же его за стол, чтобы он записывал свои слова на бумаге? Получался замкнутый круг.

Осмыслив это, я принял, как мне показалось, единственно верное решение. Дождался, когда он выгрузит заготовки и сядет за руль кары. И в этот момент я сел в кабину кары.

– Подвезешь?

Глухонемой на меня удивлённо посмотрел, не понимая, что я хочу.

– С начальником твоим надо поговорить, – объяснил я. – Поехали!

Водитель на это показал большой палец, и кара поехала на склад. Ехать было недолго, и вскоре мы уже заходили внутрь складского помещения.

Глава 9

На складе грузчики как раз закончили раскладывать заготовки по стеллажам и отправились всем трудовым коллективом в курилку.

– И где главный? – спросил я.

Вряд ли глухонемой услышал, потому что в этот момент я стоял к нему спиной. Однако чего я хочу, мужик понял сам – и ткнул пальцем в дверь кабинета.

Я благодарно кивнул и направился в кабинет. Приличия ради постучал, хотя к таким товарищам надо не то чтобы без стука заходить, а открывая дверь ударом ноги. Может, это помещение и называли кабинетом, на деле же это была всего лишь небольшая каморка, заставленная кучей всякой металлической всячины.

Посередине кабинета стоял видавший виды столик, на столешница пестрела отпечатками от брошенных там тлеющих сигарет. За столом сидел мужик с серьёзной лысиной на затылке, поблескивающей под светом качающейся потолочной лампы.

Мужичок рылся в документах – перекладывал бумажки, каждый раз слюнявя палец. Он на миг оторвался от своего занятия, взглянул на меня дотошно. Но, видимо, не найдя во мне ничего интересного, буркнул себе под нос «здрасьте» и продолжил заниматься бумагами.

Я понял, что никакого желания разговаривать у него нет, так что сам подошел к столу, нашел табурет и сел.

– Тебе чего надо? – уже более раздраженно спросил он.

– Разговор есть, – сказал я.

– Не видишь – я занят, после обеда заходи.

Он послюнявил палец и собрался переложить очередной лист. Но я накрыл его ладонью и отодвинул ворох документов в сторону.

– Твои бумаги подождут, – повторил я.

И моего собеседника аж перекосило от подобной дерзости – не заметить этого было невозможно.

– Чего? Ты вообще кто такой⁈ Ты знаешь, с кем разговариваешь⁈ – зашипел он, как змея.

Можно было, конечно, ответить что-то вроде «я тот, кто испортит тебе настроение», но я нынче и сам не в том настроении, чтобы заниматься словесными пикировками. Поэтому я назвал номер своего цеха и положил перед начальником склада сегодняшние накладные. Те самые, по которым были проведены заготовки – и по которым не хватало материала.

– Это ты мне чего суёшь? – насупился начальник склада.

– Тебя звать как? – уточнил я.

– Виктор Андреевич, – ответил нехотя он. – И мне тыкать тут не надо.

– Я с тобой буду разговаривать ровно так, как ты заслуживаешь, – сразу обозначил я. – Прошу мне выдать недостающие заготовки!

Начальник склада нахмурился, взял накладные и скользнул по ним взглядом.

– Что не так? Что тебе не нравится?

Непонятливый, значит, дурачком прикидывается… ладно, по крайней мере, все с ним понятно сразу.

– Ну как что, вот, например, качалок написано – тридцать штук, а на деле их двадцать. Или вот здесь, – я принялся разъяснять всё по позициям, обозначая места с недочетами.

Виктор Андреевич откинулся на спинку своего стула, закурил, хотя в каморке и так особо нечем было дышать. Ну пусть курит, мужик явно занервничал и не понимает, куда я веду.

Когда я закончил, Виктор Андреевич посмотрел на меня, будто на идиота.

– Что не так-то?

– Вроде всё так, только заготовок не хватает.

Начальник демонстративно вздохнул и положил свой окурок прямо на столешницу – очевидно, не в первый и не в последний раз.

– Ты давно на заводе работаешь? – зашёл он издалека, собираясь учить меня уму-разуму.

– Недавно. Ноо если качалок написано тридцать, то их и должно быть тридцать, – сказал я.

– Вот потому что ты недавно работаешь, ты многие вещи и не знаешь. Тебя как зовут? А то на меня налетел, чтобы я представился, а сам-то не стал!

– Егор.

– Егор, значит. Ну, очень приятно, что к нам молодёжь идёт. Егор, ты, наверное не в курсе, что у нас на предприятии дружный коллектив? Цеха склад поддерживают, склад – цеха, и выходит такая круговая взаимопомощь. Вот ты когда деталь в брак вгонишь, ты же потом ко мне придёшь и попросишь дать другую взамен. Так сказать, не под запись, а чтобы тебя потом за этот брак премии не лишили.

И голос-то какой теперь, мягкий, чуть ли не отеческий. Я понял, куда клонит этот нехороший человек.

Мол, все здесь соблюдают тот принцип, чтобы было хорошо и вашим, и нашим. Вот жучара! Нет, так-то оно так, чаще всего ничего плохого во взаимовыручке в принципе не было. И если бы я не знал подноготную того, что на самом деле здесь называют взаимовыручкой, мог бы больше ничего и не спрашивать. Но существовал нюанс – все это носило систематический характер. То есть, в накладные сознательно и с завидной регулярностью вписывались те цифры, которых там на самом деле нет. В моем понимании ничего общего со взаимной выручкой это не имело.

Видя, что я не понял, Виктор Андреевич вздохнул и потянулся к трубке телефона.

– Ладно, раз ты такой непонятливый, я позвоню твоему непосредственному руководителю и напомню, что мы так каши не сварим, – недовольно пробурчал он.

Он не договорил, потому что я нажал на рычаг телефона, сбрасывая соединение. Нет, никакие звонки сейчас не нужны. Надо самую малость просветить начальника склада относительно серьезности нашего разговора. Пусть понимает, что я отнюдь не за тем сюда пришел, чтобы копаться в сегодняшних накладных.

– Послушай меня, я, может, и недолго на заводе работаю, но как эта жизнь устроена, понять успел, – начал я, глядя ему прямо в глаза. – Какая, нахрен, взаимопомощь? То, чем ты тут занимаешься, называется иначе – хищение социалистической собственности с целью перепродажи!

Виктор Андреевич как-то резко похмурнел. Видимо, смекнул, что я что-то да знаю, но ещё не понял, насколько его неожиданный посетитель глубоко погружен в тему. Все правильно, пусть сосредоточится, вот теперь и поговорим откровенно.

– Что ты имеешь в виду? – прошипел он.

Он снова перешёл к агрессии, рассчитывая меня спугнуть.

– Я имею в виду, что если сейчас к тебе придёт проверка, то удивительным образом обнаружится, что необходимое количество деталей у тебя всё-таки имеется, вот только они не будут таким же удивительным образом занесены в накладные.

– Что ты такое несёшь⁈ – начальник склада съездил кулаком по столу.

Сигарета, которая уже успела потухнуть, покатилась и упала на пол.

– Я не закончил, – сухо сказал я. – Тебе сейчас лучше послушать меня до конца и не перебивать. Я жутко не люблю повторяться.

Макушка Виктора Андреевича всё больше пунцовела прямо на моих глазах Конечно, разговор ему совсем не нравился, потому что начальник склада до конца не понимал, что ему ждать дальше.

Я не стал делать театральную паузу и тут же обрисовал картину. Может, краски и сгустил самую малость, но это чтобы Виктор Андреевич не расслаблялся.

– Детали, который ты выводишь из-под учёта, затем хранятся отдельно и нигде больше не числятся, – говорил я.

– Ну ты такое скажешь! Зачем мне это делать! Сне что, больше заняться, по-твоему, нечем? – всё-таки не выдержал начальник склада и перебил меня.

– Зачем? – я вскинул бровь и широко улыбнулся собеседнику. – Хотя бы затем, что потом, когда кому-то надо закрыть раньше времени план или догнать его, или вся партия будет загнана в брак, они всегда смогут прийти к тебе и… купить у тебя детали за скромное вознаграждение.

Последние слова я выделил голосом особо.

– Господи какой же бред ты несёшь, – Виктор Андреевич даже за голову схватился.

– Я не несу, а утверждаю, – отрезал я. – Или ты готов представить склад на проверку прямо сегодня?

– Нет, вы только посмотрите, какой-то пацан явился ко мне и обвиняет меня в таких страшных вещах!

Виктор Андреевич, как утопающий за соломинку, по-прежнему цеплялся за агрессию. Он пытался меня осадить, как наверняка привык делать с другими. Вот только на этот раз у него ничего не получалось. С меня его агрессия стекала, как с гуся вода. Сколько б он ни пучил глаза, ни скрипел зубами, я оставался холоден и продолжал гнуть свою линию.

– А ещё я полагаю, что этим вполне может заинтересоваться наша доблестная милиция. Твой дружок Климент вот думал, что его стороной обойдёт, но индюк тоже думал, а в суп попал, – напирал я,. – Наверняка у тебя, Виктор Андреевич, найдутся весьма любопытные сбережения, например, сберегательные книжки, где лежит твоя копеечка нетрудовая. Или тайнички… а может, ты мужик умный – и деньги передаешь родственникам или знакомым. Климент вон тоже яйца по разным корзинам раскладывал. Только это ему не помогло.

Вслед за лысиной у Виктора Андреевича вспыхнул румянец на щеках. Конечно, я бил в самое яблочко. Понятно, что досконально устройства его мутных схем я не знал. Но саму суть уловил правильно, иначе начальник склада сейчас по-другому бы себя вёл.

Поняв, что агрессия не сработала, Виктор Андреевич сменил тактику и перешёл к попытке надавить на жалость. Ему будто бы резко поплохело, он опустился на стул, достал флакон с валерьянкой из ящика стола. Принялся тяжело дышать, старательно делая вид, будто у него случился приступ.

– Надо скорую вызывать, – запричитал он.

Я с подчёркнутым безразличием наблюдал за происходящим, ожидая, пока Виктор Андреевич перестанет маяться ерундой. Уйти от разговора ему все равно не удастся.

– Выбирай – либо мы прямо сейчас разговариваем по душам и договариваемся, либо твои страшные кошмары станут реальностью, – пояснил я.

Начальник склада украдкой на меня взглянул, а поняв, что его постановочный приступ не производит впечатления, тяжело выдохнул. Дрожь в руках у него тут же, будто по вошебству, унялась.

– Что ты хочешь? Вцепился как клещ, – наконец, он оказался готов к открытому диалогу. – Деньги тебе надо дать? Сколько хочешь, отцепись только!

Нет, деньги, тем более, заработанные нечестно, мне без надобности. А вот что я хочу – вопрос правильный, и я пояснил ему свои желания.

– У меня есть ряд позиций, по которым по заготовкам имеется недостача. Не хочу разбираться, как так получилось, и искать крайних без должной на это надобности.

– Да какая может быть надобность кого-то искать, мы же взрослые люди,договоримся…

– Договоримся, если к завтрашнему утру я приду и обнаружу недостающие детали у себя, – улыбнулся я кончиками губ.

В его глазах на секунду вспыхнул нехороший огонёк. Будь у него возможность, Виктор Андреевич задушил бы меня прямо здесь, своими собственными руками. Но, как я уже успел понять, мужик он расчётливый и своей силы взвешивает трезво. Он показательно пожал плечами, достал носовой платок и промокнул вспотевшую лысину. Хотя в каморке было нежарко, пот тёк с него ручьём.

В этот момент в каморку зашёл один из грузчиков.

– Виктор Андреич…

– Не сейчас, Тема, все вопросы потом! Ты что, не видишь, что я с человеком разговариваю⁈ – начальник склада аж на стуле подпрыгнул, срываясь на своего грузчика.

– Как скажете… – тот быстро исчез.

Когда дверь закрылась, Виктор Андреевич перевёл на меня взгляд.

– Так что у тебя там за детали? – прошептал он, снова становясь умиротворенным.

– Я подготовлю список.

– Хорошо, обещаю, что все необходимые позиции будут у тебя до завтрашнего утра…

– Вот видишь, Виктор Андреевич, всегда можно договориться. Приятно иметь дело с адекватными людьми. И ещё – после ты наводишь порядок на складе, а если нет, то к тебе придёт проверка, и тогда уж спрятать ничего не получится.

Начальник склада прочистил горло и подёргал воротник рубашки.

– Я жду список…

– Хорошего дня. Ты бы к врачу сходил, показался, а то и полтинника нет, а уже весь разваливаешься.

Я добавил, что списки с необходимыми позициями будут на складе через час, и направился к выходу.

– Ах да, Виктор Андреевич, если захочешь меня обмануть, то не обижайся, – бросил я напоследок.

Я вернулся в цех с полной уверенностью, что с начальником склада мне удалось договориться. Если он не идиот, а он мне напоминал мелкого скользкого гада, но не идиота, то проблема с заготовками должна быть решена.

Теперь надо не только составить список с деталями, включёнными в план на этот год, но и заняться общей инвентаризацией склада. Поэтому я снова заглянул на цеховой склад, чтобы обсудить этот вопрос с кладовщиком.

– Ну и как сходил? Послали далеко и надолго? – спросил он со смешком.

Я только улыбнулся – уж не буду рассказывать старику, какую баню я устроил начальнику склада.

– У меня к тебе будет просьба, – я не стал ходить вокруг да около и сразу перешёл к сути дела.

– Ох уж твои просьбы, Егор! Но мои расценки и принимаемую валюту ты знаешь – что нужно?

– Мне нужно, чтобы ты в кратчайшие сроки провёл инвентаризацию по заготовкам и пометил, где деталей не хватает, – объяснил я.

– И нахрена всё это нужно, все равно от этого не прибавится деталей! Дохлый номер! – возмутился Борис Игнатьевич.

Всё это ворчание я пропустил мимо ушей и лишь спросил, сколько мне такое удовольствие будет стоить. Он задумался и выкатил свои условия.

– Ну-у-у, работа это крайне непростая, сам понимаешь, придётся хорошенько постараться… – затянул тот, – так что давай-ка договоримся так: один день – одна бутылка. И ты мне выделяешь какого нибудь молодого, чтобы он заготовки помогал таскать и пересчитывать.

– Идёт, – согласился я так быстро, что кладовщик даже опешил.

Моргнул пару раз и потянулся было пальцем в ухо – видно, сомневался, не послышалось ли ему. Но тут я добавил:

– Только у меня тоже условия есть – расчёт будет по факту сделанной работы.

Кладовщику условие явно не понравилось, но в целом сделка его более чем устраивала.

– Когда ж начинать? – спросил он.

– Можно прямо сегодня, – заверил я.

Борис Игнатьевич снова что-то там забурчал, но я похлопал по его пустому столу и настойчиво повторил: сегодня. Мол, быстрее начнёшь – быстрее гонорар свой жидкий получишь. Тот, повздыхав, кивнул.

Я же вышел из материальной кладовой и чуть ли не сразу наткнулся на Рому, ходившего по цеху.

– О, я как раз тебя искал, – сказал начальник. – Короче, мы, вроде как, разобрались с правоохранителями, всех допросили – и меня отпустили. Уверили, что в случае необходимости со мной свяжутся.

Я кивнул, понимая, что речь идёт о пожаре. Роман говорил обо всём этом с напряжением, но если бы он знал, насколько малозначительным стало это происшествие – по сравнению с тем бедствием, которое случилось здесь в моей первой молодости!

– В общем, у тебя какие планы после работы? – наконец, добавил начальник цеха.

– Я так понимаю, ты предлагаешь пойти за червями?

– Надо, а то, если большое начальство без червей останется, мне потом навтыкают!

Обозначились идти сразу после окончания рабочего дня. На рыбалку мне действительно следовало попасть обязательно. Тут ведь какое дело – не во все двери можно зайти, уверенно открывая с ноги. Поэтому вариант, как познакомиться с заводским начальством, который предлагал мне Роман, действительно был стоящим. Если мне удастся найти с ними общий язык, то гораздо проще будет решать проблемы, с которыми я сейчас сталкиваюсь.

А ведь ещё может быть, что всё вот так вот вкривь да вкось делается не специально – они просто не знают, что делать… Возможно, если я предложу такие варианты большим начальникам и проявлю инициативу, то изменения будут зафиксированы приказами. Так что – да, рыбалка мне была нужна однозначно, и если надо идти копать червей, то так тому и быть.