Текст книги "Завод-4: назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мы зашли внутрь корпуса, где, как и рассчитывали, не было ни души. Свет везде выключили, поэтому идти в цех пришлось в темноте. Повезло, что по пути мы ничего не задели. Электрик вытащил фонарик, собрался включать, я его остановил и объяснил, что это уж точно привлечёт к нам внимание.

– Да не видно ж ни хрена, – пробухтел он и достал свой план, чтобы посмотреть.

Я не стал его дожидаться и пошел вперед сам. Он же, повозившись с бумагой, сунул ее обратно в рюкзак и догнал меня.

Вскоре послышалась музыка, приглушенно, из-за закрытых дверей комнаты мастеров, где решили отмечать юбилей. Из щелей под дверью пробивался свет, единственный во всём цеху.

– Не жалеешь, что на празднование не пошёл? – я решил немного разрядить обстановку.

– Жалею, конечно, механик там, вроде, красную икру принёс, и водочка тоже какая-то хорошая, – вздохнул тот.

– А как ты объяснился, что на юбилей не пойдёшь?

– Сказал, давление скакануло!

Под звуки музыки мы прошли в цех, остановились на повороте и увидели то, что искали – трансформаторную будку.

– Давай переодеваться, – сказал я.

Электрик начал доставать из рюкзака необходимый инвентарь. Мы надели резиновые сапоги, резиновые перчатки, мой компаньон ещё надел очки, но я от них отказался. Я-то в них и не работал никогда, несмотря на технику безопасности, мешают обзору жутко. Понимая, насколько нелепо выгляжу, я улыбнулся. Вообще на душе был трепет, до конца не верилось, что прямо сейчас я могу предотвратить катастрофу. Но трансформаторная будка стояла всего лишь в паре десятков метров от нас, и волнение определённо присутствовало.

Кстати, электрик поступил чуточку мудрее и к этому моменту тоже заранее подготовился. Он вытащил из своего походного рюкзака пузырек корвалола, откупорил крышечку. Я почувствовал, как потянуло фирменным мятным запахом. Залив в себя половину флакона, старик протянул его мне.

– На, выпей, чтобы не нервничать!

Я отказываться не стал и тоже залил себе несколько капель на язык. Вкус корвалола сейчас показался особенно отвратительным.

Вернув флакон, я увидел, как открылась дверь комнаты мастеров, и музыка стала громче. Наружу вышли мужики, успевшие, судя по их раскрасневшимся лицам, чутка выпить – всего их было четверо. Трое пошли в курилку, а один вдруг свернул в тот ряд, где стояли мы. Я хорошо знал этого мужика – это был слесарь Ваня, и его верстак находился всего в паре метров от нас.

Благо в цеху царила тьма, и я спрятался за металлическим щитом, потянув за собой и Генку.

– Сиди, не двигайся и звуков не издавай, – предупредил я.

Электрик уже за щитом продолжил засовывать пузырёк с корвалолом в рюкзак. Руки у него тряслись, так что пузырёк упал на пол и покатился прямо к верстаку Вани.

– Вот с-сука…

Электрик выругался сквозь стиснутые зубы и собрался идти за пузырьком, но я удержал его за плечо.

– Тихо! Куда ты лезешь!

– Так увидит!

– Пусть лучше увидит пузырёк, чем тебя.

Ваня подбрасывая ключи от своего ящика, подошел к верстаку. Открыл ящик и достал оттуда небольшую чекушку самогонки.

– Мужики, вон что у меня есть! – сообщил он другим работягам, поджидавшим его в проходе корпуса.

– Давай неси, попробуем, а то ты так свою самогонку расхвалил, что слюнки текут.

Иван сунул чекушку под мышку, закрыл ящик, и я уже собирался выдыхать, потому что сидел все это время затаив дыхание, но не тут-то было. Ваня наступил на пузырёк с корвалолом, стекло треснуло, и остатки корвалола растеклись по полу.

– Ешки-матрешки! – слесарь посмотрел под ноги. – Это ещё что такое?

– Чего ты там застрял?

– Да ничего, откуда-то пузырёк непонятный взялся, – он втянул ноздрями воздух. – Корвалол!

Раздался хохот, гулко отдававшийся в этих стенах. Все дружно предположили, что корвалол обронила уборщица.

– В уголок подмети осколки, потом она сама уберет, – последовал совет рабочих.

Ваня так и сделал, сгребя стекло ботинком, и ушел. Мужики направились в курилку. Мы дождались, пока они вернутся. Вот лопнула дверь в комнату мастеров, и музыка стала играть тише.

– Теперь идём, – сказал я.

Мы вышли из-за металлического щита, подошли к трансформаторной будке. Выводить ее из строя было решено самым банальным способом. Неподалёку от будки стояло ведро с эмульсией. Трансформатор был выключен, поэтому сперва его следовало включить. Стоило провернуть тумблер, как в проходах тут же загорелся свет потолочных ламп.

– Вот говори не говори, никто все равно не выключает нормально свет!

– Давай уже быстрее, – я вырвал у электрика ведро и собрался опрокинуть его на трансформатор, когда со спины послышался голос:

– Мужики, а хрена ли вы делаете⁈

Ведро застыло в моих руках занесенным перед открытой трансформаторной будкой.

Глава 5

Я обернулся и увидел огромного мужика в клетчатой рубашке на выпуск, натянутой на пузо, как на барабан, и в брюках с закатанными штанинами. Мужика заметно пошатывало, и у него был красный нос, как у Деда Мороза. Мужик был колоритный, из тех, что сразу запоминаются, да и я без этого его прекрасно знал. Передо мной стоял заместитель начальника моего родного цеха – Леонид Иванович Казько, среди рабочих более известный, как Лёня Шифоньер. Лёня был толковым специалистом с единственным, но заметным недостатком – если он пил, то так, чтобы на ногах не стоять. Вот и сейчас Лёня успел хорошенько набраться, он держал в одной руке стопку, а в другой – начатую бутылку водки.

– Ба! Знакомые все лица, – выдал он, внимательно глядя на нас. – Вы нахрена ведро-то с эмульсией схватили?

Электрик перепугался, открыл рот и пытался что-то выдать в ответ, а заодно понять, что делать дальше. Толку от такого компаньона – по минимуму. Пришлось брать инициативу в свои руки. Я показал жестом, чтобы электрик быстро куда-нибудь свалил, и дважды повторять не пришлось. Сам я развернулся к Лене Шифоньеру и приветственно развёл руками.

– Лёня, здорово, как оно?

– Да ничего так, пойдёт, – ответил он и посмотрел на меня чуточку внимательнее. Чего он меня разглядывает, стало понятно с его следующей фразой: – Погоди, я сначала думал, что тебя знаю, ик, а имя че-то не могу вспомнить!

Лёня защелкал пальцами, пытаясь вспомнить, кто же я. Судя по тому, как он хмурил брови, сделать у него этого не получалось. И не получится, нельзя вспомнить имя человека, которого видишь в первый раз. Но завод в этом плане – штука уникальная, людей здесь работает настолько много, что всех и не запомнишь. Этим я решил воспользоваться.

– Димка меня назовут, – я не стал раскрывать своего настоящего имени. – Ты че, не помнишь?

Лёня потёр пальцами лоб, силясь вспомнить.

– А, погоди-ка, я тебя вспомнил, кажись! – наконец, выдал он и ткнул в меня указательным пальцем. – Точно, Димка с двадцать пятого цеха!

– Ага, он самый! – не растерялся я.

– Корешок твой где?

– Отошел, это Саня, тоже с моего цеха, ну, ты знаешь.

– Конечно, знаю, ты что, Димка! – принялся, бахвалясь, убеждать меня тот. – Я заводе всех знаю, с 62-го года работаю! Э… а чего вы у нас делаете в это время?

– Да так, искали, где механик юбилей отмечает, – пояснил я, пожимая плечами.

– Так я ж вот тоже туда иду… а эмульсия вам нахрена?

– Да хотели руки сполоснуть, мы же сверхурочно работаем. Сейчас юбиляра поздравим – и обратно в свой цех пойдём.

– Сорок седьмые, небось делаете? Мне наш начальник всю плешь по их поводу проел, что двадцать пятый цех их не сдает, – пожаловался Лёня. – А трансформатор зачем открыли?

– Не видно же ни хрена, – я пожал плечами, – Че, в темноте рыскать? Тут хоть подсветка.

Замначальника облизал губы, кивнул, словно подтверждая, что довод принят.

– Вон оно что… да, я сам, пока шел, чуть шею не свернул!

Я понимал, что нужно брать быка за рога.

– Слышь, Лёня, я не понял, ты ещё долго собрался сопли на кулак наматывать?

– Че? – слегка опешил тот.

– Наливать будешь? – пояснил я.

Лёня посмотрел на стопку, потом перевёл взгляд на бутылку и авторитетно выдал заключение:

– Да вообще не вопрос! На, держи!

Он протянул мне свою стопку, а сам решил выпить из горла.

– Правильно мыслишь, Димка, прежде чем на юбилей идти, надо подготовиться! А то мы, как опоздавшие, будем трезвые, это нехорошо! Санёк где? – Лёня огляделся, ища электрика. – Он что, не будет готовиться?

– Да у него живот прихватило, мы его пока ещё дождёмся, – я махнул рукой. – Потом придёт, штрафную пропустит.

– Правильно, семеро одного не ждут! – согласился Шифоньер. – Ну давай, первую пропустим за наш завод!

Мы чокнулись рюмка о бутылку, выпили. Вернее, это Лёня сделал пару внушительных глотков, а я только сделал вид, что выпиваю, сам же выплеснул водку на пол. Благо у замначальника была привычка жмурится, когда он пьет, а лампочки трансформатора давали не так и много света.

– Хорошо пошла. Между первой и второй промежуток небольшой, – сказал я бодро, протягивая рюмку Лене.

– А давай! – он не стал отказываться. – Поехали!

Подобный трюк я повторил ещё пару раз. Делал вид, что пью, сам же выливал водку из рюмки на пол, когда как Лёня исправно выпивал два внушительных глотка из заметно пустеющей бутылки. Мой расчёт был на то, чтобы напоить Шифоньера так, чтобы он забыл, как зовут родную мать. Сработало, после третьего тоста Леня начал жевать губу – верный признак того, что мужик перебрал. Это его привычку я помнил еще из прошлой жизни. К тому же пил замначальника без закуски, так что пробирало его быстро и эффективно.

– Лёня, хорошо! Хорошо идёт! Давай ещё по одной, да и пойдём, – я видел, что у него ещё осталось немного водки в бутылке.

– Частишь, брат… – замотал он головой.

– Что значит – частишь, мы ещё за встречу не выпили, – настоял я и использовал безотказный в таких случаях прием. – Ты что, меня не уважаешь?

Этот вопрос я уже проговорил с некоторым наездом.

– Уважаю!

– Ну, тогда поехали!

Наконец, после очередной рюмки Леня выпил водку в бутылке до конца. Икнул.

А потом бутылка выпала из его руки, звякнула, но не разбилась, а закатилась под один из станков. Сам Лёня резко стек на пол и через мгновение уже храпел.

– Выходи, – сказал я электрику, всё это время прятавшемуся в слесарном ряду.

– Как ты до такого догадался? – восхитился он, глядя на бессознательное тело замначальника.

– Как говорится, когда знаешь противника – можешь нападать, – я вспомнил цитату из книги об искусстве войны.

– Давай продолжать? – спросил электрик, косясь на ведро с эмульсией.

– Погоди продолжать, давай сначала Лёню подальше отсюда унесём.

Генка замотал головой и присвистнул.

– Ты знаешь, сколько он весит? Мы его на своем горбу не вытащим! У меня и так грыжа пупочная!

– На горбу – нет, но мы по-другому поступим, – я оглянулся и нашел тележку, на которой возили детали и оснастку.

Электрик был прав, такого кабана как Лёня Шифоньер на своем горбу далеко не снесёшь. С телегой – другое дело. Мы с горем пополам погрузили на тележку Леонида и отвезли его подальше. Пришлось помучиться, потому что колесо у телеги и здесь уводило налево. Но, во-первых, я точно не хотел, чтобы Лёня мог пострадать во время пожара. Во-вторых, это была бы подстава – если найдут его рядом, то и аварию трансформатора повесят на него. Для того, чтобы учесть оба пункта, нам пришлось малость потерять время и отвезти Лёню в курилку на свежий воздух.

Да, рискованно, но мужик он хороший, в прошлой жизни немало с ним соли съели, а я своих не бросаю.

Пока я усаживал грузного Леню за один из столиков в курилке, в памяти всплыло, как он погиб, когда произошла катастрофа. Тогда он тоже заснул пьяный в своем кабинете – и так и не проснулся. А будь он трезвый, у него были бы все шансы спастись. Пожар его сгубил или водка? Как бы то ни было, трезвость и Лёня Шифоньер – вещи по определению несовместимые.

– Всё, теперь давай, к делу, – сказал я, не успев даже отдышаться, едва мы вернулись к трансформатору.

– Ну с богом! – электрик врубил напряжение.

Прежде, чем выливать эмульсию в трансформатор, я решил отойти от первоначального плана и пошёл по рядам, включая станки. Каждый включённый станок увеличивал напряжение в сети, что только шло нам на руку. Благо звуки из заработавшего цеха не были слышны в комнате мастеров – там вовсю играла музыка, празднование как раз вошло в полную силу.

– Егор, быстрее! – шипел электрик, у которого явно уже сдавали нервы.

Опасения его были понятны, когда люди пьют, они часто выходят в курилку или туалет, а из комнаты мастеров давно уже никто не выходил.

Значит, каждую секунду кто-то может появиться.

– Минута! – ответил я, а сам, возвращаясь по рядам.

Я начал включать станки, чтобы те работали на холостую.

Закончив обход, я махнул рукой, и электрик, всё это время державший ведро с эмульсией наготове, наконец, выплеснул жидкость на трансформатор. Ух!

Полыхнуло так, что мама не горюй. Цепь тут же закоротило, из трансформаторной будки повалил дым. А через мгновение будку охватило пламя.

Мы переглянулись, видя, как пламя перекидывается на верстаки.

– Валим, нахрен! – бросил я.

Убегая, я сделал крюк и толкнул дверь комнаты мастеров – свет там уже был приглушен, начались танцы. Наверняка кому-то мы испортим намечающийся романтический вечер, но тут уже что есть, то и есть.

– Пожар! – заорал я что было мочи.

Причём в дверь заглядывать не стал, чтобы никто не увидел моего лица. Рискованно, да, но и подвыпивший народ предупредить надо, потому что полыхнуло куда сильнее, чем я изначально расчитывал.

В цеху начался настоящий пожар.

Прежде чем празднующие опомнились, мы с электриком успели выскочить из здания корпуса. Спрятались за соседним корпусом, оборудовав в тамошнем закутке свой наблюдательный пункт.

– Ох ты ж, разгорелось, – чуть отдышавшись, прокомментировал электрик.

Разгорелось действительно так, что будь здоров. Огонь было отлично видно из окон цеха. Я прекрасно понимал, что большая часть оборудования в цеху сгорит либо окажется выведена из строя из-за короткого замыкания. Это значило, что работа цеха на некоторое время встанет, причём как надолго – не скажешь. Возможно, на восстановление понадобятся месяцы. Но оно того стоит. Человеческие жизни важнее железяк.

У меня мелькнула мысль вызвать пожарных, но я быстро от неё отказался. Из корпуса начали выбегать все те, кто праздновал юбилей, и я услышал, как они перекрикивались:

– Звони в пожарнику!

– Да пока пожарка доедет, ничего уже не останется, – прокомментировал электрик мне на ухо.

Я ничего не ответил, старик был прав. И в уме пересчитал бегущих – вроде бы, в горящем цеху никого не осталось.

– Знаешь, а ведь действительно на душе стало гораздо легче, как будто камень с души упал.

Я снова промолчал. Знал бы электрик, сколько жизней сейчас было спасено! Я как будто только теперь и мог по-настоящему дышать. Все живы, здоровы, выбежали на своих ногах и ещё долго будут обсуждать этот юбилей. А станки… никакое оборудование не стоит и одной человеческой жизни. Станки можно починить, доставить новые, а вот погибшего обратно уже не воскресишь.

Я видел, как зашевелился Лёня – осоловело оглядевшись и озадаченно скребя макушку, он наблюдал за горящим корпусом. Интересно, помнил ли он, что выпивал со мной. Я-то прекрасно понимал уже сейчас, что теперь, после того, как полыхнуло, всех здесь присутствующих будут скоро допрашивать соответствующие органы.

– Эх, жалко только, что механику испортили юбилей, – вздохнул электрик.

– Зато будет что вспомнить, – ответил я.

Кстати, наши пожарные, надо отдать им должное, сработали молниеносно. На территории завода была своя пожарная часть. И ребята тотчас приступили к тушению огня. Я понимал, что они зальют к чёртовой бабушке весь цех, но опять же, это играло лишь нам на руку – трансформатор после пожара и тушения уже не починишь при всём желании.

– Ладно, нам пора валить, – наконец, сказал я.

По логике вещей о пожаре должны были известить руководство и соответствующие инстанции. Значит, скоро на заводе будет не протолкнуться. И если уходить незамеченными, то делать это надо сейчас.

Мы в полной темноте покинули свое укрытие и решили уходить с места так же, как пришли – через дыру в заборе на той территории. Шли быстро, никаких приключений по пути не встретили – и слава Богу, сейчас они точно были ни к чему. Пёсики встретили нас дружелюбно, запомнили. Электрик даже полез в свой походный рюкзак, где у него оказались остатки докторской колбасы. Их он благополучно скормил собакам.

– Мои хорошие, – почесал он за ухом у папы.

Тут же мы сняли с себя резиновые сапоги и перчатки, которые электрик побросал обратно в рюкзак.

– Рекомендую от этого добра избавиться, – сказал я.

– Как – избавиться? – изумился старик.

Как любому хозяйственному человеку, ему и в мысли не пришло выбрасывать на мусорку то, что ещё могло послужить.

Пришлось объяснять – при проведении следственных действий и выяснении обстоятельств пожара сотрудники органов наверняка найдут следы сапог, которые дадут им зацепку.

– Ясно… – посмурнел тот. – Значит, выброшу, что же делать!

– Только выбрасывай подальше от своего дома, – предупредил я.

Прежде чем вылезать, я, наученный недавним опытом, сначала заглянул в дыру, чтобы удостовериться, что по ту сторону забора никого нет. И не зря – там по аллее неподалёку от забора за ручку прогуливалась молодая пара. Пришлось подождать, пока они уйдут, а затем я отдал сигнал электрику, и мы покинули территорию завода. Через каких-то пять минут мы уже шли по улице, довольные доведённым до конца делом. Электрик, хоть и выглядел вымотанным, весь сиял от счастья.

– Слушай, ну теперь я могу со спокойным сердцем уходить на пенсию!

– Легенду помнишь? – уточнил я. – Где мы были и что делали?

– Помню, конечно, мы ж тебе розетку ставили, – заверил он и достал из своего походного рюкзака чекушку.

– А это тебе зачем?

– Как зачем, я домой никогда трезвый не прихожу, а тут ещё с шабашки! Чтобы жена ни о чем не заподозрила.

Логично, старым привычкам лучше не изменять. Раз надо – придётся выпить. Всё-таки у каждого в семье свои традиции, которые лучше не нарушать. Старик глотнул водки, занюхал рукавом и гулко выдохнул.

– Ну что, Егор, бывай!

– Всего хорошего.

Мы обнялись со стариком на прощание, и я стиснул его за плечи. Он пошёл домой, а у меня на сегодняшний день были и другие планы.

Впереди ожидала встреча с Кирой, о которой мы договорились несколько дней назад. Что-то мне подсказывало – встреча будет крайне непростая. Сосредоточиться было непросто, но нужно. Я ещё с минуту постоял, глядя на звёзды и думая о том, сколько жизней мы изменили сегодня, а потом отправился дальше.

Я хорошо помнил названный Кирой адрес, и, естественно, заранее узнал, что там расположено. Там стояла общага – четырнадцатиэтажное кирпичное здание, которое в народе называли свечкой. Дом был в нескольких кварталах от заводской проходной. Уже приблизившись к зданию, я на всякий случай огляделся, обошёл со вокруг него, чтобы удостовериться, что за мной нет хвоста. Со следовательницей во время последней встречи мы разошлись не очень хорошо, и сюрпризы могут быть совершенно разные. А выводить ментов на Киру по неосторожности не очень-то хотелось. Убедившись, что никто не следит, я зашёл в подъезд и, поднявшись на седьмой этаж, постучал в дверь.

– Заходите! – послышался незнакомый голос из комнаты.

Глава 6

– Заходите! – послышался незнакомый голос из комнаты.

Голос был женский, но принадлежал он точно не Кире. Её голос я хорошо помнил и сразу бы узнал. Наверное, Кира остановилась у подружки. Это, конечно, было бы весьма опрометчиво, потому что ее близкие контакты милиция будет проверять в первую очередь. А подруга наверняка близкая, раз пустила её домой на несколько дней.

Я приглашение принял, шагнув внутрь, увидел небольшую комнату. На пороге меня встретила девчонка, ничуть не уступающая Кире по своим внешним данным. К тому же на ней из одежды было только полотенце, подчёркивавшее фигуру и особо стройные ножки.

– Ой, а вы к кому, как вас зовут? – затараторила она, хлопая ресницами.

Голубые глаза казались волшебными камушками, так они блестели.

– Я-то Егор, а вы кто? – я заглянул за ее спину, ища взглядом Киру.

На секунду мелькнула мысль, что вообще-то нельзя исключать вероятность того, что я постучал не в ту квартиру. Сейчас во всём разберёмся.

Впрочем, разбираться не понадобилось, следующие же слова девчонки расставили все по своим местам.

– Меня зовут Анжела, – представилась девчонка. – Очень приятно с вами познакомиться, я о вас уже наслышана. Проходите, Егор, чего вы встали на пороге.

Значит, я всё-таки по адресу пришел. Я кивнул, зашёл внутрь небольшой комнатки, разулся.

– Надеюсь, что вы слышали вы обо мне только хорошее, Анжела? – спросил я, решив немного подыграть её игривому тону. – А то ведь слухи ходят разные.

Девчонка захихикала, давая понять, что оценила мою шутку.

– Конечно, только хорошее, Кира мне много о вас рассказывала. Будете чай или кофе?

– Не откажусь, чай без сахара… а где Кира?

– Она купается, – сказала Анжела, подойдя к столику, на котором стояло все необходимое – чай, банка кофе, сахарница и кипятильник. – Мы вечером улетаем из города, и сегодня весь день в сборах. Это у вас, мужчин, все просто – побросал в чемодан пару носков и трусов, и дело в шляпе. Мы же готовимся к поездкам основательно.

Девчонка стояла ко мне спиной, и я вдруг понял, что знаю ее. Вернее, не то чтобы знаю, а видел раньше. Я вытащил из-за пазухи конверт с фотографиями. Откуда знаю Анжелу, вспомнил сразу – видел на снимках в портфолио Киры. Ситуация более или менее стала проясняться.

– Скажете честно, Егор, если я задам вам вопрос? – не замолкала Анжела.

– Скажу честно, но можно и на «ты».

– Хорошо.

Анжела, наконец, сделала чай и поднесла ко мне, выразительно улыбнувшись. Улыбка у неё была великолепная, сияла во все зубы.

– Тебе понравились мои снимки? Ты же их видел, да? – она скользнула взглядом по портфолио в моих руках, прикусив часть нижней губы.

– Видел, – я не стал скрывать, что запретную часть портфолио мне довелось глянуть.

– Ну и как, тебе понравилось?

– Ты очень фотогенична, – ответил я.

Она медленно провела языком по губам, и не знаю, чем бы наше вербальное взаимодействие закончилось, вернее, мог бы догадаться… но в этот момент дверь в комнату открылась, и зашла Кира в таком же коротеньком полотенце, как у подруги.

– Анжела, не надо мне совращать Егора! – верно оценив обстановку, сказала Шевченко.

– Он, как мне кажется, и не прочь, – захихикала подружка, но строптивиться не стала и отошла от меня.

– Привет, Егор, – поздоровалась Кира, чмокнув меня в щеку, следуя игривому примеру своей подруги.

– Может, расскажешь, что все это значит? – прямо спросил я, не обращая внимания на Анжелу.

Кира с подругой переглянулись, и последняя вспомнила о том, что ей нужно ещё уложить волосы и поправить макияж…

– Вы пока с Кирой поговорите, чтобы я уши не грела.

Анжела, подмигнув мне на напоследок, вышла из комнаты, оставив нас с Кирой наедине. Кира прошла к столику, села на табурет и, перекинув ногу на ногу, закурила.

– Да, я не до конца была с тобой честной, – она коротко пожала плечиками, из-за чего халат чуть сполз вниз по плечу, но она не стала его поправлять. – И что, из-за этого ты теперь меня убьешь или сдашь своей Курочкиной?

Любопытно, видимо, Кира прекрасно знала, что милиция проявляет к ней интерес. Ну да, она же просила им не говорить – ведь не просто так появилась такая просьба. Уже хорошо, что не стала включать дурочку.

– Ну, допустим, убивать тебя не стану, а Курочкина – она-то, если захочет, сама тебя найдёт, – ответил я, но получить какое-то внятное объяснение мне всё-таки хотелось. – Это всё ради того, чтобы я принёс тебе портфолио?

– Егор, – вздохнула Кира с таким видом, как будто разговаривает с маленьким ребёнком.

– Я-то Егор, но мне не очень нравится, что ты придумала черти что, поэтому будь так добра объясниться. Желательно, так, чтобы не было надобности задавать уточняющие вопросы.

Чтобы объяснение получилось более красноречивым, я подошел к ней, сел на стул рядом и, открыв портфолио, положил на стол. Открыл я фото ровно там, где были те самые фотографии, увиденные мной случайно. Их же увидела следовательница. Это были снимки эротического характера, где полностью обнаженные Кира и Анжела позировали перед объективом фотокамеры. Кира взглянула на них, но быстро отвела взгляд.

– Ты говорила, что поедешь в Москву, чтобы пройти отбор на фотомодель в Дом моды, но не думаю, что такими снимками можно привлечь внимание модельера Зайцева.

– Егор, – опять вздохнула она, фирменно закатывая глазки. – Ты что, обнаженных женских тел не видел? От чего у тебя такая бурная реакция?

– Не путай мягкое с теплым. Речь сейчас идёт не о том, что я видел, а что нет, а о честности между двумя людьми, – обозначил я.

– Да, я немножечко недоговорила тебе, но не думаю, что ты тоже всё всегда рассказываешь!

Я коротко помотал головой.

– У тебя есть отличный шанс рассказать всё прямо сейчас. Ты, как я понимаю, в курсе, что тебя милиция ищет? – строго спросил я.

– В курсе… ладно, я тебе все сейчас расскажу! Я же тебя знаю, ты просто так не отцепишься.

Кира затушила сигарету, тут же зажгла другую и начала рассказ. И то, что она мне рассказала, было крайне необычно. По крайней мере, я не ожидал, что услышу нечто подобное.

Оказалось, что девчонки связались с неким агентом, когда проходили отбор в Дом моды. Этот агент, увидев их снимки, предложил обеим уехать в США и там пробовать свои силы в кино. Естественно, предложение заинтересовало обычную советскую девчонку, которая и помыслить не могла о далёком Голливуде. Но существовал нюанс – для того, чтобы это предложение принять, Кире предстояло пройти кастинг. Для кастинга агент просил снимки особые – голышом. Обоснованием стало его уверение, что в Голливуде очень часто приходится сниматься в постельных сценах, и агенту якобы надо посмотреть, как Кира будет смотреться в кадре, не забоится ли камеры. Кира подумала и согласилась, тем более, её новая знакомая Анжела тоже согласилась на такое предложение, а в вдвоём всё новое всегда как-то проще. Но поскольку в СССР такие фотографии осуждаются социалистическим обществом, снимками заинтересовались в милиции.

История у Киры была, конечно, любопытная, и кое-что объясняла. Однако у меня не складывалось в голове несколько пунктов, которые я попросил Киру прояснить.

– Как с этим связаны грабители? – прямо спросил я. – Вряд ли они хотели украсть твои фотографии.

– Денис, – так звали это самого агента, – заплатил нам аванс по пятьсот рублей каждой, и деньги лежали у меня дома, – объяснила Кира. – Откуда взялись грабители, я не имею ни малейшего понятия, Егор.

– Не думала, что сам Денис их и подослал? – этот Денис и его легенда о Голливуде и американской мечте сразу мне не понравились.

– А зачем? Какая ему от этого выгода, тогда мы не сможем приехать в Штаты.

– Ты ему говорила про отношения с Климентом?

– Ему – нет, но когда заполняла анкету – да, он просил быть максимально честным… – нехотя призналась Кира.

Господи, какие же подчас бабы бывают дуры.

Я понимал, что всё далеко не так очевидно, как казалось Кире. Денис, скорее всего, был самым обыкновенным мошенником, который хотел вытянуть из девчонок побольше денег. Не думаю, что у него были какие-то реальные связи по ту сторону океана. Он просто хотел украсть деньги у доверчивых глупышек, а потом шантажировать Киру и Анжелу фотографиями, за которые в СССР можно подвергнуться общественному порицанию, а короче говоря – отовсюду вылететь.

– Ты же понимаешь, что не будет никакого Голливуда, а если и будет, то дорога туда открыта явно не по тем снимкам, которые ты сделала, – я постучал пальцем по портфолио.

– С чего ты взял! Денис рассказывал, что все звезды начинают с этого! – искренне возмутилась Кира. – Сильвестр Сталлоне сейчас снялся в «Рокки», а начинал, между прочим, с фильмов для взрослых!

– Хочешь начать, как он? – спросил я.

– Нет…

– И у тебя уже куплен билет в Лос-Анджелес, или где там находится Голливуд? – последнее я добавил, чтобы не показаться слишком уж сведущим в американских реалиях. Всё-таки сейчас совсем иные времена.

– Нет не куплен, но какая разница? Сегодня мы встречаемся с Денисом, и он передаст нам документы и билеты! И вообще поедет вместе с нами.

К концу собственной тирады она от меня уже явно защищалась. Эх, девочки, как легко вас поманить и обмануть…. Я внимательно посмотрел на Киру.

– А вот сейчас скажи мне правду, тут на конутвоя дальнейшая судьба. Ещё раз, я рекомендую тебе говорить честно и открыто.

– Да куда уж открытей! – фыркнула Кира и закрыла фотоальбом, чтобы я не смотрел на снимки.

– У тебя остались какие-то деньги от Климента?

Она вздрогнула. Скорее всего, от неожиданности.

– Кира, отвечай правду! – настоял я.

– Остались, – шепнула она.

– Ты же понимаешь, что ты сейчас совершаешь уголовное преступление?

Мне стал понятен интерес следовательницы, густая у Киры получалась смесь – помимо распространения порнографии, тут ещё и деньги, украденные на государственном предприятии.

– Сколько там?

– Да там… Около пяти тысяч рублей… – пропищала она.

Вот оно что. И ей показалось, что возможно всё – что сейчас она полетит в прекрасную, сказочную Америку и станет там звездой. Надо же было так девчонкам заморочить голову! Хотя по Анжеле ещё предстояло разобраться. Мне новая подруга Киры сразу показалось какой-то мутной. Я решил немного поспрашивать о ней у девчонки.

– А Анжела – это кто? Как давно ты её знаешь?

– Недавно. Говорю же, Анжела, как и я, хочет поехать в Голливуд, поэтому она любезно пригласила меня к себе!

Вот почему Киру не смогла найти милиция. Этот адрес никто не знал, Кира и Анжела не давние подруги, они только-только познакомились. Я покивал своим мыслям, понимая, что всё сложилось, и белых пятен нет. И принялся высказывать всё вслух.

По мере того, как я говорил, Кира бледнела на глазах. Да, радоваться тут было нечему, вляпалась она, что не дай бог никому.

– Да не может такого быть, – прошептала Кира таким голосом, что было ясно – она все поняла, но теперь за стадией отрицания шел гнев, а потом только наступало принятие. – Он ведь показывал мне фотографии тех звёзд, с которыми работает в Голливуде…

– Ну да, наверное, Сильвестр Сталлоне тоже был на тех фотографиях?

– Да… – Кира запнулась, покачала головой, окончательно поняв, что её разводят. – Я прямо сейчас все отменю!

Я хмыкнул, и она вздрогнула.

– Нет, дорогая, прямо сейчас отменить уже ничего не выйдет, ты на карандаше у милиции, и теперь надо очень постараться, чтобы из этой ситуации выйти сухой.

– И что мне делать? – Кира заломила руки на груди.