Текст книги "Прорвемся, опера! Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

Соавторы: Никита Киров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Да как умеем, так и сделаем, – напирал я. – У вас же есть снайпер и группа спецназа. Мы бандита отвлечём, убедимся, что он никого не застрелит, и дадим сигнал, что надо действовать. Нам этого гада позарез живым надо взять, но если дойдёт дело – лучше его валить, пока он никого не грохнул.

– Как не вовремя-то, – Николай со злостью стукнул по борту «Газели». – Чечен на измене сидит!

– Уже лыжи красит, – вставил Туркин и тут же поправился: – навострил вернее, лыжи эти, подозревать начал что-то неладное. И если прямо сейчас… ну так что, Иваныч? Чё делать будем?

– Помогай им, Туркин, – распорядился чекист. – Группа уже здесь.

Среди вооружённых людей в масках, сидевших в «Газели», был один из тех, кто нам нужен – снайпер. Винтовка у него не СВД, а другая, короткая, с толстым круглым стволом. Это очень дорогое оружие, за которое братва готова платить любые деньги – ВСС «Винторез».

– Мне главное, чтобы он к окну подошёл и чтобы не закрывался бабой от пули, – глухо сказал снайпер, готовя оружие. – И я его сниму. Один же он? Без бомбы? Если так, завалю.

– Э! – тем временем заорал Кадет из магазина. – Короче, слушайте сюда, мусора! Мне надо сто лимонов! И вертолёт! И брательника моего! У вас десять минут, суки легавые! Или мочить начну всех!

– Сейчас начальство подтянется, – негодовал подхромавший к отцу дядя Витя, – и всё, пиши пропало. Как начнут друг на друга ответственность спихивать, а людей курвец этот в итоге постреляет.

– И чё предлагаешь? – грубо спросил отец.

– Так давай я переоденусь, с чёрного хода подкрадусь, лохом прикинусь, а сам раз – и стрельну этого козла! – он показал на револьвер РСА, который всегда носил с собой.

– А в кого ты переоденешься, Витёк? – батя странно посмотрел на него. – В бомжа?

– А чё сразу в бомжа-то? – удивился дядя Витя. – Нам-то главное…

Они спорили, а время шло. Ну не было ещё переговорщиков на службе, а заложников брали всё чаще и чаще, вот на днях буквально был захват автобуса в Дагестане.

И не обучали такому ещё долго, не знали, как в таких ситуациях действовать, до самых нулевых, предпочитая спихнуть ответственность на другого. Просит террорист автобус – его дают, лишь бы он уехал за пределы зоны ответственности начальства, а потом хоть трава не расти.

Часто переговоры вели люди, которые вообще не понимали, что делать в таких случаях, и заложники погибали. Но после «Норд-Оста» и Беслана нас долго гоняли, учили. И хорошо, что я помнил, чему учили, да и когда это всё случалось – даты такие не забудешь…

Но дело не только в этом. Упрямая судьба сегодня будто хотела взять реванш за старые попытки, когда выживали люди, погибшие тогда. Но мало ли что она хочет. Не в этот раз, я всё ещё здесь и сделаю то, что нужно мне.

Всё в моих руках.

– Я пойду туда, – решительно сказал я, проверив пистолет, – и отвлеку его. А вы прикрывайте меня и ждите сигнала.

Отец удивился моим словам так, что замер на месте с приоткрытым ртом, но потом очнулся и отбросил догоревшую до фильтра сигарету. Курили сейчас все, от нервов, хотя по опыту знаю, что это нихрена не помогало успокоиться.

– Что ты удумал? – спросил он, сглотнув комок. – Там гражданские под угрозой! И ты… как ты под пули? А?

Глава 6

– И не в первый раз такое за последнее время, – твёрдо сказал я. – Но тогда, у завода, я же смог договориться и отвлечь. И когда Артур приехал на стрелку, я тоже смог договориться. Найду, что сказать.

– Ты, главное, – дядя Витя меня перекрестил и начал доставать свой револьвер, – момент подгадай и в башку ему засандаль маслину, когда отвлечётся. Говном потом, конечно, зальют по самые уши, в прокуратуру побегаешь, но отпишешься. Зато хотя бы люди выживут.

– Да не надо самому стрелять, – спокойно произнёс один из ФСБшников в маске, глядя через бинокль на магазин. – Вон там окно. Там всё заставлено шкафами, но отсюда видно витрину с пивом. Посмотри, когда будешь там. Увидишь внутри бутылки «Жигулей», попробуй его к ним отвести. Место там хорошее, мы его сразу щёлкнем отсюда. Но сам не рискуй, замочит.

– А ты что ему говорить-то будешь? – влез Турок. – Люди такому годами обучаются, чтобы не напортачить. А напортачить в этом деле…

– Гриша, он местный, я местный, ты местный, – отрезал я. – Найду, что сказать. Раньше как-то получалось.

Время шло, и десять минут, которые отмерил Кадет, заканчивались. Так уж вышло, что старшего у этой операции не было, разные структуры здесь собрались, но хотя бы не стояло ругани, кто будет главным, смогли договориться между собой отец, Сафин и Николай. А приедет тот же Федорчук – и всё, поплыли, из того и переговорщик так себе, да предпочитал он, чтобы ответственность на себя брал кто-то другой, а вот награды за верные решения давали ему самому.

– Оружие брать не буду, – подумав секунду, сказал я, – а то ствол срисует, запаникует, начнёт палить. Лучше выжидайте нужный момент сами. Я его на линию стрельбы постараюсь вывести.

Я снял куртку, вытащил из кармана джинс зажигалку и ключи, чтобы Кадет не нервничал, увидев, что у меня что-то есть при себе. Вспомнил, как в фильмах крепили под рубашку, прямо на спину, пистолет пластырем, чтобы в нужный момент достать, но это только в боевиках возможно, здесь выйдет вряд ли. Пока достаёшь, замочит. Да и проблема-то не в стрельбе, снайпер рано или поздно найдёт удачную точку, или Баир вернётся с винтовкой, вдвоём-то они найдут, как снять урода.

В идеале мне нужно не просто убить Кадета, нужно его захватить, чтобы он говорил и говорил. Его показания ой как нужны. Потому что поведать он может многое, а я должен узнать всё. Ведь упрямая судьба так и норовит зайти на новый круг, но и она поддаётся нажиму. А чтобы нажать в нужном месте, нужно быть на шаг впереди, владеть информацией. И этот Кадет закроет последние белые пятна в этом деле. Но как его взять живым, я пока сам не знал. Ничего, прорвёмся…

Рубашка на спине взмокла – не сильно, но под холодным ветром я сразу озяб. С поднятыми руками, размахивая белой тряпицей – куском наволочки, что висела во дворе – я вышел из-за уазика и пошёл к двери.

– Спокойно, – громко сказал я. – Будут тебе мильёны! Твой брат у нас. Давай поговорим!

– А нахера ты мне тут сдался⁈ – возмутился Кадет. – Я бабки просил и вертушку, а не мента для базаров всяких! И брата покажь!

– Ха! Вот ты дурилка, а вертолёт и бабки тебе святой дух доставит? И кто вести вертушку будет? Сам? Пилот ещё нужен, и куда лететь надо, тоже надо понять сразу, это не так-то просто, взять и полететь. Там пространство открыть надо, диспетчерские службы оповестить. Вот и иду всё обсудить. Не дури, Кадет. Я без волыны!

Учили нас никогда не обсуждать политические требования террористов, а вести диалог иначе, чтобы он постепенно отпускал заложников, в идеале – чтобы вообще сдался. Но вообще, главная цель таких переговоров – отвлекать внимание, чтобы в нужный момент начать штурм, пустить химию, или как сейчас – подвести преступника под выстрел снайпера.

– Ладно! Заходь! – крикнули из магазина.

Я увидел направленный на меня через окно ствол. Но хитрый Кадет прятал голову, не показываясь из-за укрытия.

– Но без шуток. И раздевайся! Скидай шмотье, я сказал!

– Для чего? Стриптиз тебе показывать? Нет у меня ничего. – Я повернулся вокруг своей оси, медленно и не опуская рук. – Давай обсудим детали, чего время тянуть? Надо решать всё быстрее, пока Москва не проснулась. А тем-то на нас пофиг, они сразу говорят – стреляйте. А мы мирно хотим всё решить, без жертв. Сам понимаешь, в одном городе живем, нам люди важны. Земляки…

В ответ пока тишина, но он продолжал в меня целиться. Я шагнул вперёд, потом сделал ещё шаг и наконец взялся за металлическую дверную ручку. Когда-то она была выкрашена в чёрный, но многочисленные прикосновения отполировали её в зеркало.

Дверь очень тугая, пружина при открывании натянулась и заскрипела. Ещё хлопнет, и псих сразу пальнёт. Теперь я его вижу всего – целится он уже не в меня, а в перепуганную и бледную как смерть продавщицу. Полная женщина лет пятидесяти смотрела на меня выпученными глазами. А тётя Маша с дочерью сидели вместе, у шкафа с пивом, и тётя Маша даже сейчас норовила прикрыть Лену собой. Вот же, блин, сходили за хлебом. И к этому же ничего не вело.

Но хоть крови ни на ком нет, только витрины разбиты и на полу битое стекло валяется, в крупных осколках отражается свет ртутных ламп на потолке. И… вот же зараза, ФСБшник был прав – всё помещение просто забито холодильниками и шкафами, у окон тоже, поэтому снаружи и не видно толком, что внутри, а Кадет перемещался так, чтобы его не сняли через окно. Хитрый, гад.

– Сидеть! – он показал мне на место у двери. – Дёрнешься, стрельну!

– Я понял-понял, не надо паниковать, – я уселся туда, куда он говорил, внимательно наблюдая за ним.

– А если бабок не будет, – с угрозой проговорил Кадет. – Я её грохну, на! И что с братом моим-на⁈

Продавщица вскрикнула, когда он подтянул её к себе, но не смогла бы вывернуться – бандит держал её крепко. А на бандита-то он не похож, приличного вида парень лет двадцати пяти, даже интеллигент внешне. Он хоть и младший брат, похоже, но он же и самый умный из них двоих.

– Брат твой там, – я показал наружу. – Можешь подойти и…

– За идиота меня держишь⁈ – психанул он. – Чтобы меня грохнули. Пусть он сам крикнет, позовёт меня, а ты…

Не так всё пошло – Кадет на взводе, даже вспотел, сейчас стрельнет. Что плохо – ствол у ТТ не дёргался, держит он его уверенно. И если когда-то он ушёл из банды, когда начались убийства, то сейчас от того, чтобы пустить пулю в женщину, годящуюся ему в матери, его ничего не останавливало.

Да и из-за этого ли они тогда ушли? Прохоров – тот ещё балабол.

– Он сам к тебе скоро придёт, – сказал я, не упоминая, что ушастого брательника мы ранили. – Взяли его мы у сараев, всё с ним хорошо. К тебе просится. Так что…

Хотел было предложить ему обменять брата на одну из заложниц, но не стал – он слишком быстро поймёт подвох. Оставим этот вариант на потом…

– Но вот знаешь, – вместо это я начал другую тему, – пилот выделывается, говорит, лететь некуда.

– В Чечню! – рявкнул Кадет, толкая продавщицу в сторону холодильника. Та тут же прижалась к полу, а бандит продолжал в неё целиться.

– А ты что, не слышал про захват автобуса в Дагестане? – я изобразил изумлённое лицо. – Там тоже просил вертолёт в Чечню, его туда увезли и бабки дали, а только вертушка села, этого типа боевики сразу и расстреляли, а все деньги себе забрали. Там свои законы.

– Гонишь! – у него аж слюна брызнула, но ствол ТТ чуть отклонился от цели.

Он шагнул в сторону, и всего ничего оставалось до тех самых витрин с бутылками, вот только Кадет остановился. Идти к пиву он не собирался.

– Да по телеку показывали, – начал сочинять я. – Мы у вас дома же были, у вас ящик включенный остался, вот там и показали! Да и далековато от нас до Чечни. Не сдюжит вертушка без дозаправки. Давай другой план думать.

Он поверил, видно по взгляду – не зря я упомянул про телевизор, но пока Кадет не знал, что с этим делать. Ну а я даже не собирался загонять его в ловушку. Если он только подумает, что выхода нет, тут недалеко до следующей мысли – что ему нечего терять. Это позже я его ошарашу, когда будет подходящее время.

– Так что тут надо подумать, – продолжил я заговаривать ему зубы. – Если уж с дозаправкой, то лучше Казахстан или Китай… нет, в Китае сразу расстреливают прямо в воздухе, до Казахстана неблизко, но… и деньги, говоришь, надо сразу?

– Что с деньгами⁈ – Кадет тут же напрягся и встал.

Деньги-то ему и не нужны, но их было как-то принято просить. Он, может, даже брякнул-то это на автомате, но теперь будет настаивать, раз сказано. Логика тут тоже есть – если выгорит, то и бабки получит.

Кадет сделал ещё шаг по направлению к витрине с пивом, но снова остановился.

– Будут тебе деньги, – сказал я. – Но время позднее, пока банк откроется… Сам знаешь, таких сумм в кармане ни у кого не валяется.

– Ты мне зубы не заговаривай, мент! Если не будет, прямо сейчас всех тут перемочу.

– Слушай, я же за мирное решение, – я сделал вид, будто огорчён его недоверием. – Мы работаем над этим, собираем их, скажем так, у частных лиц, богатых потрошим, кто готов пожертвовать. Может, даже они принесут их тебе сами, перед камерами репортеров попонтоваться, мол, людей спасают. Где рублями, где баксами, что найдётся. Но, сам понимаешь, такое за десять минут не делается. Все будет, ты не кипишуй.

Лишних жестов я не делал, убеждал и успокаивал голосом.

– Тогда пусть брат ко мне идёт, – Кадет махнул рукой с пистолетом. – Будем с ним здесь сидеть. И бабы тоже с нами тут останутся, мы поразвлекаемся, – он хмыкнул, хотя его браваду подпортили стучащие зубы. – И ты тоже будешь здесь. Руки тебе свяжем…

Пора.

– Твоего брата мы увезли отсюда, – заявил я.

Он направил ТТ на меня. Оружие было так близко, что я видел нарезы в стволе. Но, судя по взгляду Кадета, он хотел, чтобы я кинулся отбирать ствол, и тогда выстрелил бы. Нет, мы сделаем хитрее.

Будет всего один шанс.

– Считаю до пяти, мент, и если ты не крикнешь своим, чтобы они его отпустили…

– Мы твоего брата спасли, – я посмотрел ему в глаза.

А вот теперь время рискнуть.

Сложить всё, что я увидел с тех самых пор, как снова оказался во времена своей молодости. Собрать все выводы воедино, и по банде, и по нынешним и прошлым участникам. По убитым, по уликам, по всем странностям, которые я подмечал, но пока не озвучивал даже сам себе в мыслях.

Просто надо рискнуть, это последний шанс. Так надо, чтобы сломать крылья этой чертовой бабочке.

– Потому что вашего мента ряженого, Прохорова, сегодня убили, – сказал я. – Подстрелили во время задержания. Но пока он умирал, он успел рассказать о вас с братом. А убил его тот, кто вас предупредил о нашем приходе.

Кадет молчал, а я продолжал сочинять. Работает – я блефую, а он верит. Но мой блеф – не просто так, это всё основано на том, что я уже видел и понял сам.

– Потому что он очень не хотел, – говорил я, – чтобы вы всё рассказали о нём нам. Он хотел, чтобы вы сбежали, а он бы потом прикончил вас сам. А ты заложников взял, всё усложнил. Но даже если вы с братом вырветесь отсюда, он убьёт вас двоих так же, как того следака, и второго следака, Рудакова. Как того мента Кузьмина, как Ганса с Сёмой. Убьёт сам или прикажет кому-то – без разницы. Вы ему не нужны, вы единственные, кто против него показания может дать. Так, что вы оба – тоже покойники, если ничего не сделаете. Твой брат точно бы помер, если бы мы его не увезли. А вот насчёт тебя пока непонятно.

Ствол пистолета задрожал. Кадет давно боялся, но больше всего его испугало то, что против этой опасности никакие заложники ему не помогут. Он думает, что в западне.

– И чё делать? – выдавил он.

– Отпусти женщин, – сказал я. – Обсудим, что делать дальше. Чем раньше ты дашь показания, тем проще для тебя. Потому что он тебя везде достанет. И в Чечне, и в Казахстане, да и вообще где угодно. Ты же сам это знаешь. Ну так ведь?..

– Да, – упавшим голосом сказал Кадет.

Пистолет опустился вниз.

– Для начала, – я медленно встал. – Скажи мне его имя, а об остальном я позабочусь сам.

– Да ничё ты ему не сделаешь! – с такой злостью прокричал он, что вскрикнула Лена, а тётя Маша начала шёпотом её успокаивать. – Ничего! Он и тебя, и твоего папашу грохнет! Давно хотел так сделать, чтобы не мешали ему! Заказать он вас двоих хотел!

– Имя, – я смотрел на него. – Скажи имя, и всё закончится. Он не всесильный, а будет имя – мы его достанем.

Кадет посмотрел на меня, сглотнул и проговорил только одно слово…

При этом он всё пятился рефлекторно и вскоре упёрся спиной в витрину с жигулёвским пивом.

Хлопка выстрела я не услышал, просто разбилось стекло в окне, а потом начали сыпаться бутылки, которые снесло падающим телом Кадета.

Я подскочил к тёте Маше и её дочери, чтобы на них ничего не упало, и начал оттаскивать их, да они и сами сообразили и отползли в сторону.

А труп Кадета с дыркой в виске завалился назад, бутылки сыпались вниз, разбивались, и пиво, поддельная сивуха, воняющяя спиртом, полилось на шахматную напольную плитку, смешиваясь с кровью.

Продавщица отчаянно завопила, въедливый такой визг, аж в мозги вкручивался, а в магазин уже влетели вооружённые люди в масках. Но стрелять им было не в кого. Кадет убит на месте, он лежал на полу в грудах битого стекла, всё ещё сжимая пистолет.

Кадочников успел назвать мне имя главаря. Но, услышав его, радости я не ощутил. Это будто был удар кувалдой по голове… Твою мать! Не может быть!..

Я сидел и оглядывал магазин – всё, угрозы людям нет. Смотрел, как работает спецназ, которому уже нечего было делать в магазине, как заложников встречали снаружи. Даже скорую вызвали, машина уже стояла на улице.

– Да кому я что плохого сделал? – сокрушался вызванный на работу Ручка, снова пьяный. – Работаю все выходные-проходные, и в Новый Год, и на день рождения свой постоянно дёргают. Вот, вечером даже пришёл, этот касатик уже домой свинтил, а я на работе, труп с пулевым ранением головы осматривать буду! А как на пенсию, то пожалуйста, пинками гонят!

– Ну не ной, Яха! – подбодрил его Василий Иваныч. – Мы же старая гвардия, где молодые не справятся, нас зовут.

– Чё бы ты понимал, Васька, – Ручка отмахнулся. – Мелочный ты человек, вредный.

– А по сопатке? – протянул Устинов и зыркнул, но не зло, а по-хозяйски, и Ручка на всякий случай скрылся в подсобке.

Я выдохнул и вышел на улицу – как был, в одной рубашке. Казалось бы, в магазине вышел совсем короткий разговор, а усталость навалилась такая, что даже голова не соображала. Даже не чувствовался осенний холод, настолько я устал.

Толик накинул мне куртку на плечи, Сан Саныч подпрыгнул и встал на задние лапы, упираясь передними мне в плечи, потом отошёл и принялся прыгать рядом. Отец подошёл ближе, улыбнулся и протянул руку.

Но ещё ничего не закончилось.

Кадет успел назвать мне имя.

– Ещё одно дело, батя, – сказал я глухо. – Осталось взять главаря этой банды.

Убитый Кадет мог сказать что угодно, а у трупа уже не спросишь, правду он говорил или нет. Поэтому надо проверить, удостовериться.

– И кого? – отец напрягся.

– Давай съездим в пару мест, – предложил я. – Подобьём, чтобы всё сошлось. Чтобы не обвинять никого необоснованно.

– Ну давай.

Перед тем, как уехать, я подошёл к Николаю из ФСБ, задал пару вопросов, подёргал Турка, из-за чего оба удивились, но ответили честно, не скрываясь. Перед уходом я поздравил снайпера Костю с удачным выстрелом, и тот важно кивнул, разбирая винтовку.

Чекисты сами стояли на ушах, потому что их прямо сейчас беспокоил центр, прослышав о их вмешательстве в эту операцию. И им пока было не до того, чтобы продолжать тему с оружием, ни московским, ни местным. Но мы им обещали помощь, её и дадим скоро. Только закончим этот мой вопрос, много времени это не займёт.

– И не рассказал ничего, – дядя Витя закурил, глядя, как грузили труп в труповозку.

– Быстро снайпер сработал. Мёртвые всегда молчат, – я кивнул, но не сказал вслух, что всё могут рассказать живые.

Отец всё смотрел на меня, гадая, к чему я всё это затеял, но не только ему можно вести себя таинственным образом.

Да и видно по нему, что его самого мучили подозрения, а когда я уже в машине сказал ему о том, что услышал от Кадета, он даже особо не удивился. Разве что помрачнел.

Мы отцом направились в больницу. Коротко допросили раненого Ушастого, тот ещё не знал, что его брат – покойник, но узнает скоро. Учитывая, что Кадет чуть не наворотил дел, да и Ушастый не лучше брата, жалеть их никто не собирался. Один уедет на зону, другой в могилу, туда им и дорога.

Вернулись мы молча, прямо в ГОВД. Участвующие в сегодняшнем задержании опера из УГРО и РУОП собрались у нас в кабинете и всё не расходились по домам. Да и чекисты были здесь – Николай Иваныч и Кепкин, который недовольно зыркал то на часы, то на пейджер, то на мобилу. Хотя Кепкина сегодня на операции не было, появился перед ней и свалил. А вот Турок с ними не пришёл.

Собравшиеся решили отметить удачную операцию по задержанию бандитов. Открыли водку, порезали хлеб, сало и копчёную колбасу, кто-то принёс из дома варёные окорочка, банку солений и жареную картошку. Поляна получилась что надо. Были еще пирожки, но не от тёти Маши, а купленные кем-то сегодня днём. Ей после такого не до этого, пусть лучше отдыхает.

А у меня на душе на мгновение потеплело – сегодня я вытащил их из этой передряги, вот что главное.

Не зря всё это было.

– … да, жить захочешь – не так раскорячишься, – продолжал что-то рассказывать дядя Витя, хватая вилкой картошку, густо политую кетчупом.

– Паха! – встревоженно сказал Сафин, заметив меня. – Шухов про тебя в курсе, какая-то падла тебя сдала. Завтра его не будет, но на неделе обязательно устроит выволочку. Я пытаюсь тебя отмазать, но, сам знаешь, у него на первом месте – лишь жопу свою перед начальством прикрыть. Пофиг на заслуги, только орать может.

– Пусть смежники вмешаются, – предложил дядя Витя, глянув на чекистов. – Вы же всё его дёргаете. Скажи им, Паха, а то у них клиент без тебя маринуется в подполье, – он хитро подмигнул.

– Посмотрим, – пробурчал Кепкин. – Сначала надо…

– Ты за что моего батю заказать хотел? – негромко, но отчётливо спросил я.