Текст книги "Мозаика странной войны"

Автор книги: Радий Радутный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

И оказался прав. Черная коробка притаилась рядом с выключателем. Как живой, шевельнулся детектор, почуяв излучение прибора. И с натугой, еле пошевелившись, сработало древнее электромеханическое реле.

Некоторое время пилот, обливаясь холодным потом, следил, как медленно – ужасающе медленно, – обдирая приварившийся за десятилетия пластик, сближаются две урановые пластины, слушал угрожающий треск индикатора, орущего о начале цепной реакции, затем выругался и бросился к выходу.

Уран разогрелся, и пластик начал плавиться.

Пилот длинными прыжками мчался к кораблю.

Пластик крупными каплями начал вытекать из-под пластин.

Пилот рванул ручку на себя, и, потеряв открытый фонарь, на девятикратной перегрузке рванул вверх.

Сзади полыхнуло. Затарахтел счетчик. Некоторое время пилот летел, вжавшись в бронеспинку корабля, затем выпрямился и расхохотался – немного истерически, но, в общем-то, счастливо. Затем вытащил из ранца две бутылки коньяка – все, что осталось от лунной базы – и хохотал долго, непрерывно, до изнеможения, пока не пришла пора набирать программу Перехода…

Эпизод 2 (продолжение).

– Кстати, о потоке, – напомнил пилот.

– О потоке? – подводник недоуменно посмотрел на него, затем перевел взгляд на ручеек коньяка на столе. – Ах, да. О потоке. Дальше все просто. Если возмущение оказалось малым – например, ты только заглянул и сразу ушел – поток будет некоторое время испытывать автоколебания, которые затем стихнут. Если же ты, например, вышел на Красную площадь и помочился на мавзолей…

Он красноречиво умолк. И ухмыльнулся.

– А в чем это выразится?

– А в разрыве потока. Эта линия времени просто прервется. Исчезнет. Вместе со всем ее содержимым. Не сразу – но довольно скоро. И именно это нам и предстоит сделать, кстати, с этой линией.

– Почему?

– Потому что здесь Враг добился своего. Победил. Понятия не имею, зачем ему понадобилось убивать нашу общую… знакомую… но – зачем-то он это сделал. Значит, что-то планирует, следовательно, ему надо помешать.

– А что… – пилот сделал паузу и судорожно сглотнул, – …будет со мной?

– То же, что и с линией. И то же, что и со мной… кстати.

Он молча опрокинул в рот еще один стакан.

– Мою линию прервали года четыре назад.

– И… сколько тебе осталось?

Подводник пожал плечами, затем снова наполнил стаканы и глухо бросил:

– Года два. Может три.

– А сколько останется мне?

– Ну… нашел о чем беспокоиться. Сейчас прикинем…

Он развернулся к компьютеру и некоторое время сосредоточенно трещал клавиатурой, затем откинулся в кресле, потянулся и с расстановкой произнес:

По оценке ящика, противник дотянется сюда лет через десять. Значит, силу возмущения следует рассчитать так, что грохнулось все это хозяйство лет через восемь-восемь с половиной. И ты, соответственно, тоже. Манипуляции в этом случае лучше производить в настоящем времени – так считать проще. Так что… -Он крутнулся в кресле. – Что предпочитаешь? Принародно трахнуть английскую королеву ? Да хоть и самого короля ! Набить морду Шварцнеггеру ? – Тоже пожалуйста ! А хочешь –  воздушный рейд на Москву?

Пилот медленно растянул губы в улыбке.

– Впрочем, с Москвой – это я погорячился… – с сожалением пробормотал подводник, прикинув вариант на компьютере. – В этом случае кое-кому из нас останется максимум года полтора. А вот устроить маленький воздушный праздник где-нибудь на окраине – это вполне….

Эпизод 4.

Хвост колонны медленно выполз из полуразрушенного города, полковник вздохнул, снял фуражку и облегченно промокнул лысину носовым платком.

– Что, Владимир Петрович? – усмехнулся зампотех. – Нервничаешь? Еще курить начнешь.

– Иди ты… – беззлобно буркнул полковник. – Тут закуришь. Тут и запить недолго, и наркоманом стать. Что ни город – то подпольщики, что ни поселок – то партизаны. Накрыть бы всю эту сраную территорию “градом”…

– Ага… – ернически улыбнулся зампотех. – Или напалмом залить – американцам, значит, можно было, а нам нельзя?

– Так американцы чужую территорию напалмом жгли, а это вроде как…

– Вот именно, что “вроде как”! – вдруг растерял весь юмор зампотех. – Посмотри на эти рожи? Это тоже свои?

Трое молодых парней стояли на повороте и нагло, в упор рассматривали уходящий полк. Чернобородые, одетые в камуфляж, явно отложили автоматы где-то под куст и вышли полюбоваться.

– Щас бы развернуть КПВТ[3], и… – зампотех вздохнул. Ближайший БТР с упомянутым устройством как раз продымил мимо штабного “газика”. Следующий шел, чуть ли не упираясь ему в корму.

– Ты б лучше за водилами следил! – вдруг обозлился комполка. – Вон, лезут чуть ли не друг на друга! А ну, наведи порядок. Баррррдак в полку, мать-распроперемать!

Бардак в полку был всегда. Совершенно непонятно было другое – как при таком бардаке полк умудрился пройти эту идиотскую войну насквозь, обойтись минимальными потерями и при этом еще и выполнить половину заданий? Солдаты полковника хоть и называли “Колобком”, но уважали, и. что вообще уму непостижимо, армейское начальство тоже относилось к нему неплохо.

Колонна отошла от города километров на пятьдесят, пропустила мимо себя несколько машин с нахальными, довольными, смуглыми мордами аборигенов – те нагло скалились и что-то болботали по-своему, пока головной БТР не зацепил – случайно, разумеется, – одного из таких “провожающих”. Зампотех примчался разбираться, увидел смятый бок “Волги”, царапину на борту транспортера, наорал на водителя, втихомолку показал ему большой палец и посоветовал пострадавшему аборигену обратиться за компенсацией в местный орган самоуправления, этот, как его… забыл, как по-вашему называется…

Абориген злобно сверкнул глазами, залез обратно в машину и уковылял куда-то с главной дороги, после чего весь полк дружно грохнул  гомерическим хохотом.

– Главное – не пытайся подробно объяснять ящику, чего ты хочешь, – инструктировал подводник. – Осмысли задачу в общих чертах, типа “поразить зенитную установку” или “обойти гору слева” – а дальше он сам разберется. На сверхзвуке, да еще на малой высоте, среагировать на препятствие ты все равно не успеешь, и на зенитку, разумеется, тоже, поэтому на первом заходе можешь вообще расслабиться.

– А почему на первом? – пилот сидел в кабине небольшого куцекрылого аппарата, окрашенного в грязно-серый цвет, и задумчиво вертел в руках шлем.

А потому, что на первом заходе ящик постарается поразить все зенитки и оглушить ударной волной живую силу. Ты при это будешь ему только мешать. Твой час настанет потом – когда колонна начнет расползаться, и надо будет выбирать, какие цели следует поражать в первую очередь, а какие можно и отложить. Обычно на втором заходе сбрасывают бомбы, расстреливают танки и транспортеры, а потом уже принимаются за грузовики и пехоту.

Пилот надел шлем – перед глазами сразу же замигали требовательные красные огоньки, где-то в хвосте зашипел азот – казалось, штурмовик только и ждал этого момента.

– А откуда они вообще взялись? – спросил вдруг пилот.

– Кто?

– Ну – самолеты эти, моя тачка… подводная лодка.

– На самолетах я прилетел...

– На обоих?

– Второй шел в режиме “зомби” – то есть болтался сзади и повторял все мои маневры.

– А лодка?

– Лодку прислали, – пожал плечами подводник. – Я запросил – они и прислали.

– “Они” – это кто?

Подводник снова пожал плечами, и только после длинной паузы бросил:

– У меня такое подозрение, что они – это я сам… Только из другого потока.

– Более удачного?

– Возможно.

Он хлопнул себя по макушке шлема, с шипением поехал вниз фонарь, и пилоту оставалось только присоединиться к подводнику.

С легким гудением аппараты вертикально поднялись в воздух, наклонили носы и не спеша, на дозвуковой скорости, двинулись в сторону берега.

Колонна снова сжалась, и зампотех, беззлобно матеря водителей, умчался “наводить шухер”. Впрочем, особого смысла соблюдать предписанную БУС’ом[4] дистанцию не было, поскольку воевал противник в основном минами и гранатами из РПГ – и из-за угла, а не с воздуха.

Полковник скривился и снова промокнул лысину.

Согласно тому же БУСу, размещать “Шилки[5]” следовало чуть в стороне от колонны – но где их здесь разместишь? На обочинах, чтобы гусеницы полетели через сто километров? Тьфу! Не война, а барррррдак!

Два серых штурмовика проскочили в “окно” между РЛС, затем скрылись в узком проходе между грядами холмов, вырвались на степной простор и перешли на сверхзвук. Оба шли в режиме огибания местности и пилота только потряхивало на особенно резких поворотах. Смысла ворочать перчатку пока не было, но и любоваться пейзажем удавалось с трудом – только что появившееся на горизонте дерево через секунду уже мелькало где-то под брюхом, а по сторонам вообще переливалось сплошное зеленовато-мутное месиво. Смотреть на карту, по которой бодро бежал треугольник курсора, тоже особого удовольствия не доставляло – ну курсор, ну бежит… и что с этого? – и только где-то в глубине души билось осознание того, что курсор этот означает не что иное, как самого пилота, мчащегося к цели со скоростью два с половиной маха[6]…

– Что-то ты не в духе, Владимир Петрович? – с ехидцей поинтересовался зампотех. – Никак перебрал вчера? Не желаешь ли полечиться?

– У тебя одно на уме! – досадливо пробурчал полковник. – Не до того.

– А что такое? – искренне удивился зам. – Все вроде в порядке. Вышли успешно. Идем нормально. А что дистанцию не соблюдают – так радуются, сволочи, что вырвались. И тебе бы радоваться, да дырочку вертеть в кителе! Под орден. Эх, жаль «Героев» уже не дают, а то бы и “золото” повесили.

– Тьфу!

Тем не менее рациональное зерно в идее зампотеха было. Не он ли, полковник Самохин, чуть ли не единственный командир во всем контингенте, не допустил ни особо кровопролитных побоищ, ни, тем более, – захватов оружия и техники? Не он ли пользовался авторитетом и у начальства, и у солдат, и даже – он усмехнулся – у противоположной стороны?

Теперь бы еще вывести полк целым и невредимым… тьфу-тьфу.

Смеешься зампотех, да? Суеверным, говоришь, стал? А как тут не станешь, если все хорошо, все просто прекрасно, но вот известное “жопное чувство” кричит и стонет, и такое впечатление, что стонет оно не перед каким-нибудь шальным выстрелом вон, скажем, с того бугра, а, по крайней мере, как перед артналетом…

Странная тишина повисла над дорогой – странная, дикая и невозможная. Словно и не ревели двигатели бронетехники, не матерился в рацию зампотех, не хлопал брезент на ветру… – мозг отфильтровывал привычно-безопасные звуки, и оставлял только мерзкое чувство приближения чего-то быстрого, страшного, злого и явно враждебного.

– Семеныч! – внезапно решился полковник. – Приготовиться к отражению атаки с воздуха!

– Ты чего, Владимир Петрович? – зампотех вытаращил глаза. – Какой атаки? С какого воздуха? Время неподходящее для учений…

– Выполняй! – рявкнул комполка, борясь со странным ощущением – то ли действительно – глюк, то ли…

Зампотех, молча пожав плечами, снова развернулся к рации, поднес к губам микрофон – и замер.

– Всем частям! – вдруг, сначала затрещав, истерически заголосил динамик. – Всем частям и подразделениям! Повысить бдительность! Приготовиться к отражению атаки с воздуха! Внимание, объекты засечены визуально, повторяю, засечены визуально! Радары их не берут, будьте…

Окончание фразы потонуло в грохоте.

Справа промелькнули первые горы, штурмовики снизились еще больше (“куда больше?” – проскочила где-то в подсознании трусливая мысль), земля окончательно превратилась в серое расплывчатое пятно, на лобовом стекле выскочила полоса из ярких прямоугольничков, так же молниеносно покрылась рамками, что-то запищало в наушниках, и машина вылетела прямо в лоб вытянувшейся войсковой колонне.

Пронзительно зашипели движки, и сразу несколько дымных следов вырвались из-под брюха самолета. Несколько машин, оказавшихся чуть в стороне – пилот не успел даже рассмотреть их, – полыхнули сразу. Штурмовик прошел над обочиной дороги, оставляя за собой шлейф падающих десятикилограммовок, взмыл над холмом, притормозил, и пилот ощутил нетерпеливое подрагивание сенсорной перчатки.

Компьютер сделал свою часть работы и передавал управление человеку.

Первыми загорелись “Шилки”, затем две черных тени промелькнули над колонной, а прямо за ними по обочинам дороги протянулись две дымные змеи разрывов. Ударная волна от сверхзвука оглушила людей, волна от разрывов сорвала брезент с грузовиков, осколки насквозь прошивали борта БТРов, заклинивали двигатели – и в результате после первого же захода колонна замерла, вытянувшись на дороге, как отличная тренировочная мишень на полигоне.

Как сидящая утка.

Чудом уцелевший, оглушенный, отброшенный в сторону комполка с трудом поднял голову и успел заметить, как две хищные тени снижают скорость и разворачиваются для второго захода.

Второй заход штурмовики сделали полностью на ручном управлении – никакой компьютер не помог бы разобраться в царящем внизу хаосе, вычленить достойную цель среди беспорядочно мечущихся в дыму фигурок, накрыть случайно уцелевший грузовик или БТР.

Пилоты развлекались – поднимались наклонной горкой, внимательно рассматривая дорогу, разворачивались, старательно наводили машины… а заканчивался маневр стандартной короткой очередью и еще одним разорванным на части пехотинцем.

Кто-то попробовал выстрелить по воздушным мишеням из автомата – самолет вздрогнул, нырнул в сторону, вниз, и, развернувшись чуть ли не на месте, всадил в безумца еще одну ракету – после чего снова деликатно отдал управление пилоту.

Тот засмеялся.

Чудесная, послушная и страшная в своем совершенстве машина вызывала странное чувство, похожее на опьянение, на любовь, и на все остальные приятные ощущения сразу. Было невероятно легко двинуть руку в перчатке чуть вперед, загнать скачущего человечка в перекрестие прицела, нажать кнопку – и почувствовать еле заметное дрожание, с которым барабаны пулеметов записывали на свой счет еще одну человеческую жизнь. Чувство, сходное с религиозным экстазом, заполнило душу пилота, он снова и снова жал на гашетку, а компьютер с радостной готовностью подсвечивал цель за целью.

– Эй, парень, очнись! – вдруг прозвучало в наушниках. – Хватит, погуляли! Оставь ребятам!

Голос напарника звучал немного натянуто – словно он тоже поддался гипнозу убийства и разрушения, и вырваться из него стоило ему немалых усилий. Впрочем, наверняка так оно и было.

– Каким… ребятам?.. – с трудом выдавил из себя пилот.

Пальцы так и тянулись к гашеткам, компьютер с надеждой обвел рамочкой БТР, который почему-то посчитал уцелевшим – но слишком требовательно звучал голос в наушниках.

– А оглянись! – со смехом предложил напарник. – Там, у перевала!

Чуть в стороне от места побоища, у въезда с узкого серпантина медленно выруливал из зеленки БТР с немного корявой волчьей головой на броне, за ним так же неспешно появились два грузовика, набитые бородачами в камуфляжке.

– О! – только и выдавил из себя пилот.

– А с другой стороны! – снова засмеялись наушники.

С другой стороны наблюдалось примерно то же самое.

– О!

На этот раз засмеялись оба. И так же одновременно потянули ручки на себя, сделали круг над тем местом, где некоторое время назад шла колонна, покачали крыльями мародерам – те приветствовали неожиданных союзников всем, чем могли, и в воздух летели пули, береты и маловразумительные, но, несомненно, воинственные крики – и дружно задрали носы самолетов к небу.

И на пятидесяти тысячах метров запустили программу Перехода.

Эпизод 5.

Страшный грохот – если это можно было назвать грохотом – ударил в уши, глаза мгновенно ослепли от не менее сильной вспышки, желудок провалился куда-то вниз, и, судя по ощущениям, обменялся местами с чем-то из мочеполовой системы, рот обожгло кровью, и все кости вдруг наполнились непереносимой болью.

Пилот хотел вскрикнуть – и умер.

Только через несколько минут, когда самолет уже мирно кружил над облаками, он шевельнулся, прохрипел какое-то маловразумительное ругательство, и с трудом открыл глаза.

– Что, тяжело? – сочувственно простонали наушники.

– И что… – он сглотнул кровь, – …каждый раз так?

– Бывает и хуже, – утешил его напарник. – А бывает, что после Перехода сразу же надо отстреливаться.

– Кажется, именно это вам в ближайшем будущем и предстоит, парни!

Голос был абсолютно тот же, такими же казались и интонации – но подобную фразу мог произнести только кто-то третий.

– Эй! Ты кто? – с угрозой (на всякий случай) рявкнул пилот после некоторой паузы.

В наушниках послышался короткий смешок.

– Тот же, кто и ты! – насмешливо отозвался неизвестный. – А для идентификации можешь называть меня… ну, например, Стратег.

– Рад познакомиться, – буркнул Пилот. – И каковы же новые веяния в вашей… нашей стратегии?

Наушники откровенно заржали.

– Это я, Подводник! – послышалось оттуда после некоторой паузы. – Брось, Пилот, не наезжай. Он такой же солдат, как и ты – просто, скорее всего, оказался в других обстоятельствах, правильно?

– Совершенно верно, Подводник. И не обижайся, Пилот. Я бы отреагировал точно так же, кстати.

– Ну еще бы! – снова засмеялся Подводник. – Кажется, мы все чем-то похожи, а?

Пилот не смог удержаться от улыбки. Действительно – трудно обидеться на самого себя – пусть даже и из другого мира, хоть параллельного, хоть какого-либо еще.

– Так что, есть работа?

Сама мысль о том, что можно сотворить еще что-нибудь подобное только что проведенной атаке, заставила сердце биться быстрей.

– Всегда есть, – степенно отозвался Стратег. – Вот только, боюсь, она вам не очень понравится…

Поверхность под снизившимися штурмовиками больше напоминала марсианский пейзаж. Красноватый песок, камни, редкие скалы. Впрочем, где-то на горизонте проскочила узкая серо-стальная лента реки – и это было единственным отличительным признаком. Ни единое дерево, ни куст, ни травинка не оживляли унылый мертвый пейзаж.

Станция больше всего напоминала сильно раздувшуюся коровью лепешку на камне. Камень, правда, размерами намного превосходил средний городской квартал, а серый ноздреватый пластик куполов вблизи больше ассоциировался с пемзой.

– Что здесь у вас произошло? – ошеломленно спросил Пилот.

– В смысле? – сразу же отозвался Подводник.

– Ну – это же Земля?

– Ну… Земля. Координаты параллельности наизусть не помню, но, в принципе…

– А где же люди? А растения где? Животные?

– А, вон ты о чем!…

– Да так, повоевали немного, – вклинился Стратег.

“Ничего себе – немного!” – подумал Пилот, однако смолчал. Кто знает, может в масштабах сотен и тысяч параллельных миров уничтожение одной несчастной планеты и было – “немного”.

Штурмовики сделали над базой два круга. Что-то шевельнулось на соседних скалах – Пилот с надеждой впился в них взглядом – и чуть не сплюнул в шлем, когда компьютер услужливо высветил на лобовом стекле батарею зенитных орудий.

Автоматических.

Лазерных.

Параноидально-внимательно обшаривающих небо в поисках мало-мальски враждебной цели. Он немного остановился на этой мысли и штурмовик, неправильно поняв хозяина, высветил еще несколько подобных целей.

Ракетная установка.

Еще одна.

Радар.

Высокочастотный излучатель.

Гамма-лазер.

Электромагнитная пушка.

Старая добрая четырехствольная артустановка.

– Однако… – пробурчал пилот, представив, что на несколько секунд выключился распознаватель “свой-чужой”. Грозный и неуязвимый штурмовик вдруг показался серенькой птичкой в сарае, набитом котами и мальчишками с рогатками.

– Садитесь-садитесь, – радушно пригласил их Стратег. – Площадка сейчас откроется.

Неприметная круглая скала, находящаяся на некотором расстоянии от куполов, отъехала в сторону, открыв небольшой плоский пятачок и темное жерло туннеля. Штурмовик послушно прижался к аэродрому, сложил крылья, выпуская шасси, и неподвижно замер у начала темного коридора.

В десяти шагах от него такую же операцию проделал Подводник.

– Шлемы пока не снимайте, – заботливо предупредил Стратег. – Воздух у нас не очень.

Пыль, поднятая при посадке, медленно оседала на такие неприятно замершие, как будто мертвые боевые машины, на стекла шлемов, на засовы двери.

Пыль.

Все, что осталось от процветающей цивилизации, строившей грозные штурмовики, дальнобойные лазеры и орбитальные станции.

– Заходите скорее! – поторопил их Стратег. – Пыль у нас тоже не очень хорошая.

– А что? – удивился Подводник.

– Да радиоактивна немного…

Оба гостя мгновенно оказались в туннеле, а еще через несколько минут старательно отряхивались перед решетками огромных пылесосов, отмывались в водопаде, который чисто условно назывался душем, и промывали легкие кислородосодержащей жидкостью, которую Подводник с мрачным юмором обозвал “поцелуем глубин”.

– Привет ближе, – улыбнулся Стратег, вставая из кресла. – Ну, убедились, что я и вы – одно и то же?

Действительно, парень, поднявшийся из-за дисплея, оказался почти точной копией обоих гостей. Почти – потому что чуть больше были залысины над чуть более высоким лбом, чуть полнее казался он в нижней части тела, чуть мягче были ладони и толще пальцы – но такими же холодными были огоньки в глазах и такой же родной и близкой была непосредственность, с которой он сразу перешел к делу.

– В тридцати линиях к условному Северу отсюда Враг пытается построить кое-что, чего до конца не понимаем ни я, ни ящик… – Стратег кивнул на дисплей. – Больше всего это похоже на базу – или станцию, наподобие этой. Это означает, что под контролем Врага окажется сектор в радиусе примерно десять-двенадцать линий. Есть предложения?

– Атаковать, – одновременно сказали Пилот и Подводник.

– Правильно.

– Так в чем проблема? – добавил Пилот – и прикусил язык, вспомнив, чем пугал его ящик на подлете к станции.

– …И дело не только в защите, – Стратег словно читал их мысли.

Впрочем, в этом не было никакой нужды – слишком одинаково могли мыслить одинаковые существа.

– Дело осложняется также и тем, что до сих пор мы тоже действовали в радиусе десяти-двенадцати линий. Что нас ожидает на расстоянии в тридцать линий – предсказывать не берусь. И он, кстати, тоже не берется… – Стратег снова кивнул на компьютер. – И Враг, надеюсь, тоже до этого не дошел…

Подводник фыркнул:

– А зачем они вообще туда полезли, эти враги? Им оттуда действовать по нам вроде как тоже не совсем удобно.

Стратег умолк, затем задумчиво взглянул куда-то в потолок и, поморщившись, выдал:

– Судя по некоторым признакам, Враг действует на более широкой территории, чем мы думали…

Снова наступила пауза – длинная, тоскливая и гнетущая. Пилот скрипнул зубами, наглядно представив себе наступление непонятных призраков из чуждых миров, стремящихся разрушить все, абсолютно все, что ему близко и дорого, вспомнил ненужную и бессмысленную смерть ни в чем не повинной любимой девушки, страшный конец ее в огненном вихре взрыва – и рявкнул:

– Значит, нам предстоит убивать их как можно больше, только и всего! Не отвлекайся, Стратег. Как мы можем накрыть эту базу? Ракетой, бомбой, лазером?

– Увы… – Стратег бессильно развел руками. – Ящик не может управлять зондами в иных линиях.

– А автономные?

– А автономные роботы, хоть с малейшими возможностями для самостоятельной работы, после того, как ящик теряет их из виду… возвращаются.

– Как – возвращаются? – не понял Подводник. – Зачем возвращаются?

– Чтобы атаковать Базу! – отрубил Стратег. – Что я, по-вашему, просто так такую оборону держу? Уже бы давно настрогал ракет и разбомбил на фиг все линии, в которых Враг хоть нос показал! Тьфу!

В комнате ощутимо повеяло холодком. Пилот вздрогнул, представив Врага, который умел перехватывать или на расстоянии перепрограммировать смертоносные игрушки Стратега.

А через мгновение он понял простоту его замысла – и вздрогнул еще раз.

Эпизод 6.

– Замысел мой, как вы поняли, довольно прост…

Стратег рассказывал, а Пилот молча удивлялся, насколько синхронно развиваются мысли у всей компании. Впрочем, иначе и быть не могло – все представляли собой разные ипостаси одной и той же персоны. И как раз трое… Пилот вдруг подумал, что известный тезис о триедином мифическом существе мог иметь под собой некоторые основания.

–…Собрать максимальное количество… э-э-э… нас и вторгнуться в воздушное пространство враждебной линии в непосредственной близости от рубежа обороны. Ящик предсказывает, что для успешного удара по цели потребуется десять-пятнадцать штурмовиков… но я предпочел бы подстраховаться. В общем, удар нанесем тем количеством пилотов, которое удастся собрать.

– А собирать их, насколько я понял, придется нам? – слегка иронично усмехнулся Подводник.

– А есть другие предложения? – “не заметил” его иронии Стратег.

Подводник поперхнулся водкой и умолк.

– Кстати, о собирании, – как ни в чем не бывало, продолжил Стратег. – Собирать наших придется, во-первых, на ограниченной территории – дабы не насторожить Врага, и во-вторых – не на близлежащих линиях.

– А почему? – наивно поинтересовался Пилот.

– А на близлежащих уже или мы побывали… или Враг, – все так же спокойно пояснил Стратег.

Пилот вздрогнул, представив многократно повторенный эпизод, вовлекший его в эти странные боевые действия.

– И, в-третьих, прыгать по линиям придется с большим шагом, то есть сюжеты… э-э-э… вербовки нас друг на друга похожими не будут. Так что берите штук по восемь “зомби” – и вперед… как только протрезвеете.

– Что он имел в виду насчет непохожести сюжетов? – поинтересовался Пилот, уже забираясь в тесную кабину штурмовика.

– То, что линии, далеко отстоящие друг от друга, сильно между собой непохожи. В одной из них ты можешь быть бухгалтером, в другой – нефтяным королем, а в третьей – вообще не родишься.

– И что делать в этом случае?

– Ну…

– Ну говори, чего уж там.

– Такую линию ящик рекомендует обрывать, дабы она случайно не оказалась полезной для Врага.

Фонарь кабины с мягким шипением закрылся, серая тень машины медленно поднялась над такой же серой поверхностью, следом так же неторопливо взлетела семерка “зомби” с пустыми кабинами – и Пилоту стало не до переговоров. Тупые “зомби” не сразу сообразили, как лучше построиться, маневрировать с таким хвостом за спиной тоже было неудобно, и когда запустилась программа Перехода, пилоты вздохнули чуть ли не с облегчением.

Эпизод 7.

Человек в потрепанном сером костюме с тоской взглянул на часы и перевел взгляд обратно в гроссбух. Столбики цифр, выписанные каллиграфическим почерком, уже не казались строем врагов, а были тем, чем они и должны были быть – скучным балансом скучного отдела не менее скучного заводика, расположенного в мелком провинциальном городишке.

До конца рабочего дня оставалось десять минут.

Может, где-то в природе и существовала работа, которая доставляла бы удовольствие, но человек в сером костюме с протертыми локтями уже давно не верил в подобные сказки.

Работа должна быть скучной.

Дома было еще скучнее, но поскольку напиваться, колоться наркотиками или сидеть до утра за преферансом казалось совсем уж неинтересным, человек все чаще и чаще с тоской поглядывал на крюк в потолке.

Единственное, что его сдерживало… впрочем, он сам прекрасно осознавал, что и сдерживать-то его могло что-то такое же мелкое, скучное и такое же никчемное, как и он сам.

Человек опять посмотрел на часы, досадливо поморщился, разглядев, наконец, что стрелка уже несколько минут отмеряет его свободное время, обернулся – ну разумеется, в комнате уже никого не было, – вздохнул и поспешно поднялся.

И в этот момент что-то огромное ударило в стекло, мягко раздвинуло вздрогнувшие стены и чудовищным клювом вонзилось в сразу уменьшившуюся комнату.

Бухгалтер вздрогнул и судорожно вцепился в портфель – как будто тот был пуленепробиваемым.

С мягким шипением открылся прозрачный нарост на чудовищном клюве, и человек в странном округлом шлеме повернул к нему голову.

– Привет, коллега! – в голосе его слышалась насмешка.– А не засиделся ли кое-кто из нас на рабочем месте?

– И что, эти машины действительно мыслят? – Бухгалтер был потрясен.

– Ну… назвать это мышлением трудно – по крайней мере в моем мире. Но считают очень быстро и точно.

– И что, могут заменить бухгалтера?

– Ха! Это было одно из самых первых применений.

Бухгалтер с тоской обвел взглядом шкафы и гроссбухи.

– Ну а как могло получиться, что в нашем мире…

– Что вы так отстали? Ну, так сразу сказать трудно, но, кажется, вы слишком мирный народ. У вас не было ни мировых войн, ни революций, ни по-настоящему мощного оружия…

– У нас есть пушки, которые стреляют на полтысячи шагов! – обиженно перебил его Бухгалтер.

Пилот чуть не расхохотался, но осекся и с серьезным видом кивнул.

– Ну, может, этот фактор и не самый решающий. А может, он здесь и вообще ни при чем. Зато, я смотрю, вы добились больших успехов в бухгалтерском учете…

– Да пошел бы ты….

– Ладно, не обижайся. Я бы в таком мире тоже оказался неизвестно кем, и наверняка подумывал бы о самоубийстве…

Бухгалтер вздрогнул.

– Но у меня есть и хорошая новость…

Утром служащие удивленно столпились у выломанного вместе с кусками стены окна, разбитого стола и усыпанного штукатуркой кресла, но к обеду пыль уже была убрана, к вечеру – окно застеклено заново; еще неделю сотрудники вспоминали столь внезапно исчезнувшего бухгалтера, а еще через месяц Враг обнаружил исчезновение одной из ключевых фигур этого мира и то ли с досады, то ли для профилактики прошелся ядерными бомбами по всем более-менее населенным пунктам Скучного мира, вследствие чего линия времени прервалась, и полмиллиарда людей, оставшихся в живых после бомбардировки, не успели даже ничего почувствовать.

Эпизод 8.

После очередной встряски Перехода оба штурмовика снова очутились над знакомо безжизненным серым одеялом сплошных облаков; Пилот, все еще борясь с тошнотой, первым делом окинул взглядом приборы – нет ли радиооблучения? рентгеновского? инфракрасного? – и с большим удивлением обнаружил отсутствие излучения вообще, кроме незначительного естественного фона. Если верить приборам, получалось, что на планете не работает ни одна радиостанция, внизу не пылают жаром города и металлургические заводы, не работают ядерные реакторы и не рвутся бомбы, и ни один бдительный глаз радара не уставился в небо.

– Странно… – пробормотал он.

Впрочем, все новые миры поначалу казались странными.

Штурмовики с воем прорезали облака, снизились и на относительно небольшой скорости пошли над покрытой серым предрассветным туманом равниной.

Солнце светило в глаза, но кроме неудобств это означало и то, что рассвет наступил для обоих пришельцев раньше.

Но ничего не изменилось.

После того, как туман развеялся, оказалось, что равнина покрыта густым лесом с редкими прожилками рек.