Текст книги "Наблюдатель (ЛП)"
Автор книги: Р. К. Пирс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Р. К. Пирс
Наблюдатель
Переводчик: Natalifi
Редактор: Shottik
Русифицированная обложка: Anastasiya Pozynych
Глава 1
Соглашаясь переехать к своим тёте и дяде, я не предполагала, что они проживают в чертовой дыре. Но вот я почти здесь, после самой утомительной шестичасовой автомобильной поездки в моей жизни, и уже поздно поворачивать назад.
Конечно, я сама виновата в том, что не изучила Колд-Спрингс как следует, прежде чем собрать вещи и отправится в путешествие, но мне отчаянно хотелось сбежать из города и своего изменщика бывшего, что я как-то не задумалась над этим. Потребность бежать победила здравый смысл, и я без колебаний приняла их предложение.
Сейчас, съезжая с автомагистрали на грунтовую дорогу, указанную в GPS, я сожалею, что не рассмотрела другие варианты. Я могла бы остановиться у родственников во Флориде; пляж и пальмы были бы гораздо приятнее, чем это.
«Или могла бы просто ездить по Калифорнии, живя в своей машине, пока не приду в себя».
Я бы предпочла что угодно, кроме, как находиться в трех часах езды от ближайшего города, окруженная полями, простирающимися во все стороны. Мне не хватало возвышающихся зданий, шума и атмосферы города. Для меня сельская местность слишком тиха и пуста. Моя личная версия ада.
Моя машина подпрыгивает на неровной дороге, колеса проваливаются в выбоины, грязь летит во все стороны, а я стараюсь найти какие-то плюсы в своем решении поехать в Колд-Спрингс.
«Так и какие же в этом всём плюсы?»
Я далеко от своего бывшего и это уже что-то. От него всегда были только проблемы, но я всегда старалась находить во всем нечто хорошее.
Я продолжала игнорировать все эти красные флажки, которые замечали все, кроме меня. Я простила его, когда он нарочно разбил мою машину прошлым летом, надеясь, что он все-таки любит меня, когда было очевидно обратное. Последней каплей стало его лицо, погруженное между ног моей лучшей подруги на моем же кухонном столе.
Конечно же, этого я никогда не смогу простить ни одному из них.
Когда колесо попадает в большую выбоину на дороге, машину встряхивает так сильно, что моя гора вещей ударяется в боковое стекло и картинки из недавнего прошлого исчезают. Слава Богу. Я потратила много часов, чтобы избавится от этой сцены, которая, казалось, отпечаталась на внутренней стороне моих век. Мне нужно отвлечься, чтобы не вспоминать и не думать об этом.
По крайней мере, такова моя цель.
Возможно, здесь не так много возможностей отвлечься, но я постараюсь сохранять позитивный настрой. Эта поездка – именно то, что мне нужно: начать все с чистого листа, вдали от тех, кто разбил моё сердце, с семьей, которую я не видела много лет. Надеюсь, скоро забуду о жизни, которую оставляю позади, и, возможно, даже найду здесь то, что ищу. Что бы это ни было.
Через несколько миль я въезжаю в городок, в точь, как из фильмов: маленькие витрины магазинов, выстроившиеся по обеим сторонам от центральной дороги, и единственный светофор на всю округу. Я проезжаю мимо продуктового магазина и банка, что уже неплохо. Также ловлю на себе любопытные взгляды прохожих, прогуливающихся по тротуару.
И меня это не удивляет. В этом крошеном месте, наверняка, все знают всех. Уверена, что у них есть мысленный реестр всех местных автомобилей, и моего в нем нет. Если добавить к этому набитое битком заднее сиденье и наклейки на бампере, становится ясно, что я точно не местная.
Я нажимаю на газ чуть сильнее, проносясь мимо последних зданий и въезжаю на бесконечное поле. Но уже через десять минут я подъезжаю к фермерскому дому моих тети и дяди. Он прекрасен, прямо как с открытки, с верандой и идеально белым фасадом. Округлые окна смотрят на меня как любопытные глаза, когда я глушу двигатель и нервно выхожу из машины.
Несмотря на открытое пространство, мне становится трудно дышать. Меня охватывает жуткое чувство, волосы на руках встают дыбом, по позвоночнику пробегает неприятная дрожь, и я пытаюсь это объяснить.
Возможно, это магнитные бури заставляют мои легкие сжиматься сильнее – конечно, не самая странная вещь, которую я могла бы придумать, но явно не самая логичная.
Наиболее вероятный виновник – нервы.
Я толкаю бедром дверь автомобиля, чтобы закрыть ее, и как раз в этот момент входная дверь со скрипом открывается. Тетя Марта выходит на крыльцо, ее светлые волосы лежат идеальными локонами вокруг лица, и она приветствует меня ослепительной улыбкой.
– Ну, привет, сладкая, – говорит она с южным говором, как я и запомнила. Долли Партон определенно бы одобрила.
На ней свободные джинсы, из-под которых выглядывают носки поношенных ковбойских сапог, и красный топ с длинными рукавами.
– Джон, – кричит она через плечо в дом. – Кэсс здесь!
Она не ждет своего мужа и спускается по ступенькам с раскрытыми объятиями. Я не любительница обниматься, но знаю, что здесь так принято. Мне лучше привыкнуть к объятиям, светской беседе и протяжному акценту, если собираюсь какое-то время пожить в Колд-Спрингс.
– Как дела? – спрашивает она, притягивая меня в объятия, при этом выбивая из меня воздух. Даже в сапогах на каблуках, она почти на голову ниже меня.
Тетя Марта пахнет полевыми цветами, что кажется знакомым, и, хотя я не видела тётю уже десять лет, узнавание согревает мое сердце. Она знакомое лицо в этом незнакомом месте, что успокаивает мои нервы.
Прежде чем тетя отпускает меня, дядя Джон выходит на улицу во фланелевой рубашке и джинсах, за ним следует моя кузина Эбигейл. Она очень похожа на свою мать – светлые волосы, невысокий рост и безупречно загорелая кожа, которую она наверняка получила, работая на улице все лето.
Мы, мягко говоря, не похожи, и сомневаюсь, что кто-нибудь поверит в то, что мы родственники. Я высокая, светлокожая, с копной рыжих волос и единственный намек на загар, который у меня есть, это веснушки, рассыпанные по моему лицу.
И, когда я подумала, что более неловко уже быть не может…
– Кэсси! – взвизгивает Эби, бросаясь ко мне. Как будто только вчера мы притворялись принцессами на семейном барбекю, но я знаю, что многое изменилось. Всё же я с нетерпением жду, чтобы наверстать упущенное и поговорить с кем-то близким мне по возрасту. – Мы ждали тебя только к вечеру.
Я принимаю её объятия, немного ошеломленная количеством физических контактов всего за несколько минут. На моем лице кривая ухмылка.
– Я приехала раньше, чем планировала, – объясняю.
Я думала, что встану и позавтракаю перед тем, как отправиться в путь, но не смогла ни секунды провести в квартире. Пустые комнаты навевали воспоминания о моем бывшем, и каждый раз, когда я проходила мимо кухни, на меня обрушивалась боль от его измены. Это было слишком, и мне не терпелось сбежать как можно быстрее.
– Давай достанем твои вещи и устроим тебя в комнате для гостей, – говорит дядя Джон с теплой улыбкой и кивает в сторону моей машины. – Потом мы покажем тебе всё. Как тебе такой план?
Звучит разумно, поэтому я открываю багажник. и мы приступаем к работе. К моей радости потребовалось всего пара ходок, потому что тащить багаж по лестнице на второй этаж, то еще испытание. Я была без сил, когда бросила последний чемодан на кровать.
– Тебе нравится? – спрашивает Эбигейл, огладывая комнату. – Мы с мамой сделали ремонт, когда узнали, что ты приедешь. Закончили только вчера.
Комната совсем не в моем вкусе, но я должна признать, что они проделали большую работу. Три стены выкрашены в нежно-розовый цвет, а четвертая – в белый. По всей комнате беспорядочно развешаны картины с изображением обитателей фермы, а по потолку протянута нить белых лампочек.
Кровать накрыта розовым одеялом с коровьим принтом, настолько милое, что ему место в журнале. Белый плюшевый ковер и белый комод завершали декор спальни.
– Здесь здорово. – Неважно, что это не мой стиль, ведь все это временно. Мы еще не разговаривали о том, как долго я останусь, но, думаю, не более чем на несколько месяцев. Если столько продержусь, конечно.
Это временный дом, пока я не найду что-то лучшее, что-то постоянное.
На данный момент меня всё устраивает.
– Отлично, – говорит Эбигейл, хлопая в ладоши. – Мы можем разобрать все попозже, а сейчас я покажу тебе ферму.
«Ферма». Я никогда не была на ферме, но теперь прохожу ускоренный курс в сельское хозяйство. Чудесно.
Эбигейл, возможно, и выглядит и говорит как южная красавица, но она собирает сено и гоняет на квадроцикле, как никто другой. Она успевает оказать мне округу еще до обеда, объясняя, какие работы ведутся на ферме и то, чем я должна буду помогать. Половину я вообще не понимаю, о чем она говорит, но продолжаю кивать, надеясь, что осознание придет ко мне немного позже.
Я вляпалась по самые уши, хотя ещё даже не запачкала руки.
Тетя Марта приготовила запеканку на ужин и угостила нас домашним сладким чаем – пожалуй, лучшим из всех, что я когда-либо пила, – прежде чем я пошла отдыхать. Я благодарна за возможность отдохнуть, но мое тело не спешит расслабится после долгого дня.
Я измучена поездкой, и мне нужен отдых в виде сна, но мой разум бодрствует. Я никак не могу уснуть, просто ворочаюсь. Сквозь жалюзи уже проникают лучи лунного света, падая на изножье моей кровати. И это странно беспокоит меня, потому что я до сих пор ощущаю эту тесноту и тяжесть, что и днём по приезде в это место.
Я не могу понять в чем дело, но у меня странное чувство. «Необычно».
После нескольких минут придумывания сумасшедших теорий, я все-таки решаю, что это просто смена обстановки. Я просто привыкла к шуму, суете и неуемной энергии большого города.
Здесь жутко тихо. Даже шума проезжающих машин не слышно. Очевидно, мой мозг пытается привыкнуть к новой атмосфере.
«Должно быть, так оно и есть».
Надеюсь, через несколько дней я привыкну к необычной тишине этого места и наконец смогу отдохнуть. Надеюсь, это странное чувство исчезнет.
Глава 2
Я ожидала, что меня разбудят на рассвете, чтобы помочь с утренними делами, но, к моему удивлению, мне разрешили проспать до завтрака. Запах жареного бекона вытаскивает меня из постели, и я быстро одеваюсь в старые джинсы и футболку. Нет смысла наряжаться, если собираюсь, как следует испачкаться и вспотеть. Не хочу портить хорошую одежду.
После завтрака я предполагаю, что мы пойдем в амбар, чтобы начать наполнять корыта водой или что-то в этом роде, но Эбигейл решительно качает головой, когда я задаю ей этот вопрос.
– Сегодня этим занимается папа, – объясняет она. – Я покажу тебе город, и нам нужно заехать на рынок.
После того, как все утро настраивала себя на физический труд, эта новость приносит облегчение. Я не переживаю о том, что на меня будут глазеть горожане или что мне придется представляться бесчисленным незнакомцам, но это точно лучше, чем работа на ферме. Кроме того, рано или поздно мне придется познакомится со всеми и ответить на их вопросы, так что почему бы и не сделать этого сразу.
– Мы можем взять мой грузовик, – говорит она, держа ключи с розовым брелоком и с пушистым помпоном.
– Грузовик? – Я не помню, чтобы видела его вчера, но, вероятно, была слишком ошеломлена, чтобы обращать на такое внимание.
– Он припаркован на заднем дворе, – Эби кивает. – Мы можем взять твою машину, но грузовиком легче управлять на грунтовых дорогах.
– Нет, нет, все в порядке. – Я качаю головой в ответ. – Только возьму свою куртку.
Порывшись в своей комнате в поисках места, куда могла кинуть свою куртку, я взяла свой мобильный телефон и бумажник на случай, если решу купить что-нибудь, пока мы в городе. У меня не так много сбережений, но их достаточно, чтобы прожить и даже баловать себя время от времени. К счастью, мои тетя и дядя разрешили мне остаться в обмен только на помощь по хозяйству, но, возможно, мне придется найти работу, на случай дополнительных расходов.
Хотя я сомневаюсь, что здесь много вариантов для поиска работы.
К тому времени, как я добираюсь до крыльца, Эбигейл подкатывает к дому на блестящем красном пикапе. Она останавливается возле ступенек и машет рукой, чтобы я к ней присоединилась.
– Красавец, – говорю я, забираясь на пассажирское сиденье. У него черный кожаный салон с хромированными деталями. «Намного лучше, чем моя побитая «Хонда».
– Спасибо. Это подарок на выпускной.
Несмотря на то, что я закончила школу всего два года назад, кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я шла по сцене за своим дипломом. Мой отец, будучи отцом-одиночкой, не мог позволить себе никаких дорогих подарков, и затем он умер вскоре после окончания учебы. Это была вереница сплошных неудач, также как и покупка моей первой машины, той, на которой мой бывший врезался в дерево, и если бы не страховая выплата, то у меня и её бы сейчас не было.
Эбигейл повезло. Надеюсь, что ей никогда не придется узнать каково это, бороться за что-то, или как редко удается получать то, чего хочешь.
– Ты в порядке? – спрашивает она, пока мы катимся по грунтовой дороге к городу.
– Со мной всё в порядке. – Это не совсем правда, но разговор во время поездки по просёлочной дороге очень напоминает клише. – Просто задумалась. Здесь всё по-другому.
– Да, так и есть. – Она кивает, соглашаясь. – Но к этому привыкаешь. Здесь нет суматохи города, и жить здесь приятно.
– Тебя это иногда пугает? – спрашиваю я, снова ощущая неприятное покалывание. Я не чувствую этого давления, когда отвлекаюсь, но, как только появляются мысли, оно сразу возвращается. Это похоже на то чувство, когда за вами наблюдают. На многие мили вокруг нет никого, поэтому этого не может быть. – Странное ощущение, от которого ты не можешь избавиться.
Я думала Эбигейл отмахнется от моих опасений, но она колеблется. Ее глаза прикованы к дороге, она теребит зубами нижнюю губу.
Что-то подсказывает мне, что она понимает, о чём я говорю, но не знаю, признается ли. Возможно, она не хочет пугать меня. Возможно, не может правильно выразить это словами.
Наконец, после долгой минуты, с ее губ срывается ответ.
– Иногда ты ощущаешь себя маленьким, когда находишься в большом месте. Словно муравей в огромном мире, и даже если ты попытаешься понять этот мир, останутся секреты, которые ты никогда не раскроешь.
Секреты. Ответ не в стиле Эбигейл, что еще больше распаляет мой интерес. Она что-то недоговаривает? Стоит ли мне беспокоится о чем-то? Пока я решаю сменить тему, но мы поговорим об этом позже. Нужно наверстать упущенные годы. Возможно, если мы проведем вместе какое-то время, она все же скажет то, о чем не хочет говорить сейчас.
– Ты думала о колледже? – Я спрашиваю первое, что приходит на ум.
Её настроение тут же меняется, уголки губ поднимаются вверх. Она явно вздохнула с облегчением и начала объяснять, что взяла годичный отпуск, чтобы помочь на ферме, и что она начнет учится на ветеринара уже следующей осенью. Я иногда киваю головой, чтобы показать, что внимательно слушаю её, хотя ее взгляд прикован к дороге. Она расслабляется только, когда мы въезжаем в город.
Первое, где мы останавливаемся – продуктовый магазин. Странно, что Эби назвала его рынком, ведь это стандартный маленький магазинчик, где есть все от свежих фруктов до консервов. После него мы переходим через дорогу, к мяснику, где забираем несколько килограмм мяса и все это оставляем в грузовике.
Перед тем, как вернуться домой, мы решили зайти в небольшую закусочную.
– Ты должна попробовать молочный коктейль Люсинды, – говорит Эбигейл, когда мы садимся в кабинку в углу. Сиденья настолько старые, что материал потрескался, а угол стеклянной столешницы сколот и заклеен клейкой лентой. – Уверяю, это будет лучшее, что ты пробовала.
Я очень сомневаюсь, что что-то превзойдет изысканные молочные коктейли из кафе Ice Box рядом с моей квартирой, но я не говорю об этом вслух. Если Эбигейл так считает, то не буду спорить. Я позволю ей поверить, что она права, но, если у меня когда-нибудь появится шанс, я отведу ее в Ice Box, чтобы доказать свою точку зрения.
Пожилая женщина в желтом платье и цветастом фартуке до колен, направляется к нам с блокнотом и ручкой с головой коровы на конце.
– Доброе утро, Эбигейл, – приветствует она с улыбкой, смотря поверх своих круглых очков. – Или точнее, полдень?
– Привет, миссис Люсинда. Это моя двоюродная сестра Кэсси. – Эби указывает на меня большим пальцем. Я неловко улыбаюсь, но она не дает мне возможности заговорить. – Она поживет с нами на некоторое время, и я хотела бы ее угостить лучшим в мире молочным коктейлем.
Лесть заставляет старушку хихикнуть.
– Два молочных коктейля, хорошо. Хочешь кусочек яблочного пирога?
Эбигейл с энтузиазмом кивает.
– Да, пожалуйста.
Люсинда поворачивается и смотрит на меня.
– А тебе, дорогая?
– Нет, спасибо, я…
– Да, мэм! Принисите и ей кусочек. – Эби перебивает меня, и на её лице умоляюще-сладкая улыбка. Я понимаю, южное гостеприимство и все такое, но я даже не люблю яблоки.
– Какого чёрта? – шиплю я, когда Люсинда удаляется через распашные двери на кухню.
– Тебе не обязательно его есть, – спешит объяснить Эби. – Я отнесу его маме, но ты не можешь отказываться от пирога миссис Люсинды.
Хмурясь, я сморю на неё в полном замешательстве.
– Конечно, могу, – возражаю я тихо, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. – Просто можно сказать «нет». В этом нет ничего страшного.
Эбигейл медленно качает головой, смотря мне в глаза, и это злит меня. Почему она упрямится?
– Ты не можешь просто сказать «нет», – шепчет она, наклоняясь над столом. – Это первое правило жизни в Колд-Спрингс.
Теперь я просто раздражена, и чем дольше длится этот разговор, тем больше раздражаюсь.
«Городское правило». Это смешно.
– Я знаю, что тебе сложно это понять, – продолжает она, а я пытаюсь не закатывать глаза. Все понятно – это место, очевидно, сумасшедшее, как я и думала, но позволяю Эби продолжить. – Есть три правила, которым все должны следовать. И их никто никогда не нарушает.
Я не очень-то хочу услышать, что из себя представляют два других правила, думая, что они будут такими же сумасшедшими, как и отказ от яблочного пирога. Тем не менее, я поддаюсь желанию их узнать.
– Ну и какое второе правило?
Взгляд Эбигейл переходит к двери в кухню в поисках присутствия Люсинды, прежде чем она отвечает.
– Не появляйся в городе раньше полудня по воскресеньям, – говорит она, как будто это самая нормальная вещь в мире.
Это правило не имеет особого смысла и, вероятно, связано с тем, что большинство жителей в это время посещают церковь. Похоже один раз в неделю, я смогу спать сколько хочу.
– А третье? – спрашиваю я, уже более спокойно. Может быть, яблочный пирог Люсинды единственное сумасшедшее правило.
На этот раз Эбигейл бледнеет, цвет быстро слетает с ее лица. Она шумно сглатывает, ее взгляд снова быстро мечется к кухне, прежде чем она еще больше наклоняется над столом. Её голос так тих, что я едва могу разобрать ее слова, поэтому я тоже наклоняюсь вперед, пока наши лбы почти не соприкасаются.
– Я скажу это только один раз. Третье правило самое важное. – Она прочищает горло и быстро произносит. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не вступай в контакт со Наблюдателем.
Нет, мы явно вернулись к сумасшествию.
– С кем?
Она открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент в дверях появляется миссис Люсинда и, пошатываясь, идет к столу, неся красный поднос с нашими заказами.
– Ну вот, девочки. Наслаждайтесь!
Глава 3
Несмотря на все мои попытки получить ответы, Эбигейл отказывается говорить в закусочной. Однако, чем дольше я сижу там, тем больше вопросов возникает у меня в голове. Кто такой Наблюдатель. и почему Эбигейл так смертельно боится говорить о нем?
Является ли он реальным человеком или легендой, которую эти люди придумали, чтобы объяснить паранормальную активность?
Он призрак?
Животное?
С каждой минутой я все больше нуждаюсь в ответах.
Мы выпиваем наши молочные коктейли и берем с собой куски яблочного пирога. Когда выезжаем с парковки, я снова задаю ей вопросы.
– Эби, кто, черт возьми, такой Наблюдатель?
Она напрягается, когда слышит это имя, и ждет, когда мы поедем по проселочной дороге, прежде чем заговорить. Эбигейл говорит шепотом, словно боится, что нас подслушают, хотя мы совершенно одни. Сначала, я подумала, что она просто слишком остро реагирует, но в ее глазах неподдельный страх, что заставляет мое тело покрыться мурашками.
– Это зависит от того, кого ты спросишь.
– Я спрашиваю тебя, – говорю я, пытаясь не взорваться. Её нежелание говорить испытывает мое терпение.
Она вздыхает:
– Он бродит по Колд-Спрингс. Некоторые говорят, что он демон, который оставил ад. Другие говорят, что он призрак Майкла Смита, лидера культа, который был повешен здесь несколько десятилетий назад.
«Значит, он не настоящий».
– Кто-нибудь когда-нибудь видел его? – спрашиваю я, проглатывая вертевшиеся на языке слова о нелепости этих теорий.
– Нет, но никто и не ищет встречи с ним. – Она качает головой. – Его можно услышать по ночам, кричащего и стонущего. Хуже всего в Хэллоуин, теперь никто не пугает и не угощает сладостями. Животные пропадают повсюду, также несколько человек пропали без вести.
– И ты думаешь, что за всем этим стоит Наблюдатель?
Она кивает.
– Но как ты можешь быть уверена без доказательств? – Я очень хочу развеять этот миф. Никогда не была суеверной, хотя смотрела бесчисленное количество документальных фильмов Netflix о мифах и легендах. Я не поверю во что-то, пока не увижу своими глазами, или же кто-то предоставит неопровержимые факты, а не просто какие-то слухи. – Если его никто никогда не видел…
– Я уверена, что люди видели его, – хмыкает она, – но никто не дожил, чтобы рассказать об этом.
Когда мы выезжаем из города, воздух становится тяжелее, и у меня сжимается горло. Я не боюсь. Нельзя боятся того, во что не веришь, но ужас Эби почти осязаем.
– Он просто бродит по городу?
– Он бродит по всему Колд-Спрингсу, но крики обычно доносятся со старого кукурузного поля вон там, – объясняет она и указывает в пассажирское окно. Я смотрю в указанную ею сторону и вижу лишь стебли кукурузы до самого горизонта. – Они прекратили сбор урожая много лет назад, потому что фермеры начали пропадать без вести. Они даже пытались сжечь поле, но оно выросло за ночь снова.
Мои брови поднимаются вверх, пока я рассматриваю поле, задаваясь вопросом, как оно могло вырасти за такой короткий промежуток времени. Остальное я могу объяснить наукой или обстоятельствами, но в одночасье выросшие сожженные посевы труднее объяснить.
– Интересно, – бормочу я.
– Не рассказывайте об этом маме, папе или кому-либо еще. Раз уже на то пошло, я вообще не должна было рассказывать тебе об этом, – говорит Эби. – Это плохо. Мы не должны говорить о нём, искать и тем более ходить на то кукурузное поле.
– А как насчет того, чтобы просто прогуляться по нему? – спрашиваю я, и мысль о том, чтобы съехать с дороги и направиться к полю, уже сформировалась в моей голове. – Днем это было бы не так….
– Кэсси, – обрывает меня Эби. – Это не шутка. Не вступай с ним в контакт и, тем более, не насмехайся над ним.
Я замолкаю. Спорить явно бессмысленно.
Мы сворачиваем с основной дороги, и кукурузное поле исчезает из виду. Однако эта идея уже засела в моей голову, и я обдумываю ее реализацию пока мы едем к дому. Миф о Наблюдателе явно пугает Эбигейл, но я постараюсь доказать ей, что это только городская легенда.
Никому в Колд-Спрингс бояться не придется.
Хэллоуин не за горами – чуть более двух недель – что дает мне достаточно времени для расследования и сбора информации. Эбигейл просила не поднимать эту тему, но я уверена, что смогу незаметно выведать ответы у тети Марты и дяди Джона. Если мне повезет, то, возможно, Эбигейл разоткровенничается.
Если все-таки Наблюдатель не дух, и Эбигейл заблуждается, то есть вероятность, что это просто дикое животное. Наверное, следовало бы вооружиться. Одолжит ли мне дядя Джон свой пистолет? Я обдумываю все варианты событий, пока мы подъезжаем к дому, паркуемся, и я бреду за Эбигейл внутрь дома. Мне нужно о многом подумать, но одно можно сказать точно: я все таки отправлюсь на это кукурузное поле.
* * *
Я очень надеялась хорошенько выспаться, но на следующее утро, как только солнце выглянуло из-за горизонта, Эбигейл постучалась в мою дверь. С ворчанием я выползаю из кровати, надеваю одежду, которую не жалко, и, зевая, следую за ней вниз.
– Ты всегда встаешь так рано? – спрашиваю я.
Эбигейл кивает:
– Иногда даже раньше, в зависимости от того, что нужно сделать. Клянусь, все не так плохо, как ты думаешь. Ты быстро привыкнешь.
У меня нет сил объяснять, что быть жаворонком это то, к чему я никогда не смогу привыкнуть. И что для адекватного функционирования мне необходимо еще, как минимум, три часа сна. Не говоря уже о кофеине.
По правде говоря, все было бы не так плохо, если бы я не бодрствовала допоздна, прислушиваясь к каждому шороху, в надежде услышать крики, стоны или что-то необычное. Я уснула около полуночи, так и не услышав ни единого намека на Наблюдателя, лишь вой койотов вдалеке.
Ничего страшного.
Ничего необычного.
Чем я была немного разочарована, хотя не верю в призраков, обитающих в Колд-Спрингс. Ничего удивительного. Это всего лишь легенда, но так глубоко укоренившаяся в мозгу Эбигейл, что та не может отделить миф от реальности.
Это печально, но я верю в то, что могу помочь развеять страх перед этой городской легендой.
Может быть, именно поэтому я оказалась на ферме: чтобы помочь положить конец суеверию Наблюдателя. Я должна признать, что играть в сверхъестественного детектива более увлекательно, чем лежать на пляже во Флориде.
Амбар находится недалеко, но, к счастью, Эбигейл заводит квадроцикл. Я еще не совсем готова к работе, тем более к пешей прогулке, поэтому с радостью сажусь позади нее. Мне нравится ездить на квадроцикле, и такой возможности в городе у меня не будет снова. Это волнительно, но я выше Эби и могу видеть, что происходит впереди. Мы мчимся по полю, а холодный утренний воздух кусает меня за щеки.
Я повторяю все действия за Эбигейл, стараясь запомнить, где находится корм и сколько его давать каждому животному. После мы отправляемся таскать сено, собирать яйца и полоть маленький огород, который выращивает тетя Марта. Пот стекает по моему лбу, рубашка неприятно липнет к телу, и мне жарко, несмотря на прохладный воздух. И, наконец, мы возвращаемся домой, чтобы перекусить.
– Разве уже не обед? – Я пыхчу, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.
– Мы были там не так долго, – хихикает Эбигейл.
– Да ну, а казалось, что прошло…
Я замолкаю на полуслове из-за криков издалека. Невозможно сказать, где его источник, но слышно достаточно четко, чтобы я встала, как вкопанная. У меня перехватывает дыхание, и мои глаза встречаются с главами Эбигейл.
– Ты слышишь это? – спрашиваю я, и мой пульс ускоряется с каждым мгновением, пока я слышу этот звук.
Она колеблется с ответом, безуспешно пытаясь стереть с лица беспокойство. Её тело напряжено, как и моё.
– Нет, – отвечает она, – и ты тоже.
Не говоря больше ни слова, она хватает меня за рукав куртки и затаскивает внутрь, захлопывая за нами дверь. Я в недоумении следую за ней, пока мы не входим в столовую, где тётя Марта подает завтрак.
– Доброе утро, девочки, – говорит она, кладя яичницу на тарелку. Она, вероятно, не слышала крика изнутри, они не были достаточно громким, чтобы пробиться сквозь стены, но тот факт, что она стоит так спокойно, видя, как мы с Эбигейл напряжены от страха, шокирует меня. – Завтрак готов.
Наконец, я прихожу в себя и вырываюсь из хватки Эбигейл.
– Что значит ты ничего не слышала? – выпаливаю я, желая продолжить наш разговор, хот она явна настроена на обратное. – Я видела выражение твоего лица. Ты тоже слышала.
– Нет. – Она упрямо качает головой.
Тётя Марта вскидывает голову, смотря на нас.
– Что вы слышали? – спрашивает она.
– Кто-то кричал, но Эбигейл говорит, что ничего не слышала. – Я лишь на мгновение перемещаю взгляд на тётю, прежде чем вперить его в Эби.
– О, это, – говорит она, пренебрежительно взмахнув рукой. – Вероятно, это была просто ворона. Их крики ужасно похожи на вой, знаешь ли.
Я открываю рот, чтобы возразить, но какой в этом смысл? Я не сомневалась в том, что слышала, и это не была ворона. Кто-то кричал, а они отрицали это. Они сумасшедшие.
– А что, если не так? – спрашиваю я, надеясь на лучшее объяснение.
И тётя Марта не склонна дарить мне его, она просто улыбается.
– Это была просто ворона, Кэсси. Так почему бы вам, девочки, не пойти и умыться, чтобы вы могли поесть. Бьюсь об заклад, вы умираете с голоду.
Мои щеки горят от негодования, и я поворачиваюсь на каблуках, чтобы подняться наверх, раздраженная тем, что меня никто не слушает. По крайней мрете, тётя Марта попыталась придумать правдоподобное оправдание, а не просто проигнорировала меня, как Эбигейл. Неизвестно, что скажет дядя Джон, но я решаю больше не поднимать этот вопрос. Ни один из них не даст ответов, которые я ищу, и лучший способ узнать правду – это выяснить все самой.
Я умываюсь и возвращаюсь вниз, задаваясь вопросом, разрешат ли мне взять квадроцикл или придется искать дорогу на запретное кукурузное поле на своей машине.
