Текст книги "Новый мяч"

Автор книги: Пулод Толис

Соавторы: Абдумалик Бахори,Агзам Сидки,Б. Шохин,Мустафо Шарки,М. Богиров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Абдумалик Бахори, М. Богиров, Б. Шохин, Агзам Тавоборович Сидки, Пулод Толис, Мустафо Шарки
Новый мяч

Абдумалик Бахори
Новый мяч

«Вот и все!» – облегченно вздохнул Абдулло, закончив домашние уроки. Теперь можно и поиграть на улице и интересные книжки почитать! Оказывается, хорошая это вещь – режим дня! Еще рано – папа с работы не приходил, мама только что начала ужин готовить, а Абдулло уже свободен! А раньше? Раньше он целыми днями пропадал на улице, уроки делал почти ночью, а иногда и вовсе перед самым приходом учителя, наспех, в классе. И, конечно, получал не очень-то хорошие отметки. А теперь все изменилось. Ведь их пятый класс дал обещание стать образцовым во всей школе, и Абдулло старается не подводить товарищей. Теперь у него строгий распорядок дня, учиться он стал гораздо лучше.

Вот только Маннон его беспокоит. Его лучший друг Маннон попрежнему целыми днями гоняет по улицам, а домашние задания списывает у ребят. То и дело двойки получает! «Эх, Маннон, Маннон! Ничего-то ты не понимаешь – ведь весь класс портишь!» – подумал с горечью Абдулло.

Как раз в это время хлопнула дверь и в комнату ворвался Маннон – пальто нараспашку, рот до ушей, глаза блестят!

– Чему это ты так радуешься? – удивленно спросил Абдулло.

– А ну, догадайся!

– Брат приехал?

– Не-ет!

– Ну, что случилось? Говори скорей!

– Мяч… мяч мне купили, – захлебываясь от восторга, закричал Маннон. – Пошли!

…На полу, в передней, среди ботинок и галош действительно лежал новенький, блестящий волейбольный мяч.

– Волейбо-о-ольный! – разочарованно протянул Абдулло.

– Ну и что? Разве им в футбол нельзя играть? Да ты его возьми в руки-то – посмотри какой!

Абдулло взял мяч в руки, осторожно погладил его, потом, сдавив ладонями, поднес к самому уху и послушал, будто это был не мяч, а спелый арбуз.

Друзья посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

Через минуту они были на улице. Осенний холод уже сковал землю. Дул сильный ветер. С деревьев, кружась, падали листья и печально шуршали под ногами.

Но ребята ничего этого не замечали. Весело подталкивая мяч ногами, перегоняя друг друга, они бежали к своей школе. Ведь там большая спортплощадка. Есть где поиграть в футбол!

Вот и школа! И друзья начали «гонять» мяч! Сначала потихоньку, осторожно. А потом! Потом! Потом мяч уж метался по площадке с быстротой молнии. Мальчики раскраснелись, им было жарко. Они видели перед собой только мяч и нещадно били его ногами – все сильней и сильней, все выше и выше.

Вдруг Маннон заметил каких-то незнакомых мальчиков, которые с большим интересом следили за игрой. Видимо, им тоже очень хотелось поиграть! Маннон остановился, опасливо посмотрел на мальчишек и кивнул другу:

– Пошли отсюда!

Абдулло удивился:

– Чего ты?

– Ничего. Пошли на задний двор, за школу. Там и поиграем, а то от этих ребят не отделаешься!

– Да что ты? Пусть поиграют с нами!

– Пусть, пусть! Разорвут мяч-то! Ты что ли деньги платил?

Абдулло покорно пошел за Манноном. На заднем дворе было тесно и грязно – там валялся всякий мусор, битые стекла и шлак. Здесь не очень-то разбегаешься! Но Маннону все было нипочём! Он попрежнему с силой бил мяч, норовя подкинуть его повыше. Абдулло тоже старался не отставать. Они опять забыли про все! Как вдруг… раздался звон и откуда-то сверху посыпались осколки стекла. Ребята испуганно подняли головы – в окне второго этажа школы зияло большое отверстие, а мяч уже спокойно катился по земле. Первым опомнился Маннон:

– Бежим скорее!

Абдулло схватил мяч и они бросились бежать.

– У-у озорники! Я вас! – раздалось им вслед. Это кричал школьный сторож Бурхан-амак.

Добежав до ближайшего перекрестка, мальчики свернули в тихий переулок и только тут остановились, тяжело переводя дыхание.

– А ловко мы отделались! – радостно заговорил Манном.

– Нехорошо получилось, – тихо сказал Абдулло. – Ведь мы разбили окно нашего класса. Что теперь делать? – сокрушенно покачал он головой.

– Молчать нам надо, вот что! Как говорится: «Верблюда видел? Нет!» Ну и вот.

– Значит, по-твоему, разбил стекло и помалкивай? Пусть на других подумают, так что ли?

– А ты что, доносить собрался? – зло спросил Маннон.

– Нет. Но надо же найти какой-то выход!

– Да что ты так волнуешься? Поду-ума-аешь, окно в школе разбили! Ведь не в своем же доме!

– Но ведь окно-то в нашей школе!

– Ну и что? Оно ведь не железное – все равно когда-нибудь разбилось бы! – раздраженно проговорил Маннон и, выхватив мяч из рук Абдулло, помчался домой…

Абдулло долго не мог уснуть в ту ночь. За окном завывал ветер, мокрый снег прилипал к стеклам. Все спали. Вот и соседи погасили свет. Стало совсем темно. А Абдулло все ворочается в постели и… думает. Что же они наделали? Что теперь будет? Он ясно представил себе разбитое окно: ветер заносит в класс снег, мокрые хлопья покрывают чистенькие парты, пол…

Абдулло проснулся рано. Мама его уже встала, хотя был выходной день и не нужно было идти на работу. Взглянув на осунувшееся, бледное лицо сына, она испуганно спросила:

– Что с тобой, сынок? Уж не заболел ли ты?..

– Заболел, – безучастно произнес Абдулло.

– Что же у тебя болит?

– Все болит – голова, грудь…

– Ты, верно, простудился. Сколько раз тебе говорить, чтобы не гулял в такой холод! А ну, давай измерим температуру…

Абдулло стало неловко, что он так встревожил мать. Он постарался успокоить ее:

– Я, наверное, просто не выспался. Вот схожу сейчас к одному товарищу, вернусь и лягу досыпать.

Абдулло подошел к письменному столу, достал из-под кипы книг какой-то бумажный сверток, накинул пальто и быстро вышел из дому… Дойдя до чайханы, он свернул в узенькую улочку. Там отыскал какой-то дом и тихонько постучал. Дверь ему открыл старик с белой окладистой бородой. Он удивленно посмотрел на Абдулло. Мальчик смущенно топтался на месте. Наконец, протянув старику бумажный сверток, он взволнованно произнес:

– Дедушка, вот деньги… Возьмите. Я на них хотел футбольный мяч купить…

– Здесь, ведь, не магазин, мальчик. Я футбольными мячами не торгую…

– Но вы, ведь, стекольщик, дедушка?

– Да! – все еще ничего не понимая, ответил старик.

– Ну и вот, – обрадовался Абдулло, – я и прошу вас взять эти деньги и… вставить стекло… Если не хватит, я вам еще принесу… потом. Я вам могу… еще чем-нибудь помочь – воду принести, дров наколоть!

– Объясни-ка ты толком, сынок! Какое стекло вставить, где?

– Да в школе… Там одно окно разбито… Вот и… – стал объяснять Абдулло.

– А! Понял, понял! Только мне столько денег не надо. Половину обратно возьми – шоколад себе купи или книжку, – улыбнулся старик. – А стекло я вставлю, ты не беспокойся.

– Вы только никому об этом не говорите, – взмолился Абдулло. – А школьному сторожу Бурхан-амаку скажите, что стекло просил вставить мальчишка, который вчера окно разбил.

– Ладно, ладно, – ласково усмехнулся стекольщик.

Радостный возвращался Абдулло домой – будто тяжелый груз с плеч сбросил!

Часа через два, подойдя к школе, он увидел, что окно уже было застеклено.

– Эй, Абдулло! – послышался вдруг чей-то голос.

Абдулло обернулся. Сзади него стоял Маннон.

– Видишь, уже и вставили, а ты волновался. У школы, брат, денег хватит, – подмигнул он. – Чего стоишь? Пошли, поиграем!

– Не буду я с тобой больше играть!

– Подумаешь! Пятерки стал получать и загордился! Или завидуешь, что у меня мяч есть?

– Да дело не в пятерках и не в мяче, а… – Абдулло хотел еще что-то сказать, но махнул рукой и отошел от приятеля.

Маннон удивленно пожал плечами.

* * *

В понедельник утром в школе было шумно и весело. Ребята радовались первому снегу.

Абдулло вошел в класс. Там было светло, чисто и тепло. Украдкой взглянув на окно, Абдулло заметил, что одна его половинка кажется светлее другой.

Маннон тоже посмотрел на окно и как ни в чём ни бывало громко сказал:

– Что это, новое стекло что ли вставили?

– Да нет, – ответил ему кто-то из ребят, – когда на улице снег, то стекла кажутся светлее.

– Пожалуй, ты прав, – усмехнулся Маннон и подмигнул Абдулло.

Тот даже не взглянул на него. Маннону почему-то стало не по себе. Прозвенел звонок и в класс вошел учитель ботаники. Маннон только сейчас вспомнил, что опять не приготовил уроков. Он сидел за партой, низко опустив голову, стараясь ни на кого не смотреть… особенно на Абдулло.

М. Богиров
Трактор

В этот час у нас на улице не встретить ни одного человека. Все жители кишлака на уборке хлопка.

Я сделал уроки и вышел на улицу, собираясь по обыкновению направиться в поле. Было тихо. Только тонко чирикали на иве воробьи.

Но вдруг раздался свист и чириканье прекратилось. Я обернулся и увидел Сафара, моего одноклассника. Заложив по привычке руки в карманы брюк, он весело насвистывал.

Когда Сафар так важно идет, значит он знает что-то интересное и, конечно, задается. Но если у него спросить, то он никогда не скажет. Поэтому я тоже засунул руки в карманы и стал рассматривать далекие снежные вершины, как будто заметил там нечто необычное.

Сафар подошел ко мне. Он перестал свистеть и тоже взглянул на горы. Ничего не увидев, он толкнул меня локтем и с достоинством произнес:

– Иду из МТС. Ну и работка была!..

Наша МТС находится километрах в пяти от кишлака. Мы часто бываем там и всегда убеждаемся, что мы не самые желанные гости. Почему-то всегда получается, что мы «мешаемся» или «болтаемся» или еще что-нибудь в этом роде.

Конечно, подобные замечания не способны умерить наш пыл. Зачем зря сердиться на взрослых, ведь им действительно бывает некогда. Но что за работка была у Сафара? Глядя; на него, можно было подумать, что директор МТС возложил все надежды на Сафара. Я презрительно пожал плечами и собрался было итти, как Сафар вынул руки из карманов и показал их мне. То, что я увидел, потрясло меня. Честное слово, я увидел, что руки моего друга были черные, испачканные, как у настоящего тракториста.

– Ну, видал? – торжествующе сказал Сафар. – Я помогал дяде Мише. – И озабоченно добавил: – Боюсь я за блоки цилиндров, как бы не пришлось растачивать. Ведь если трактор надолго выйдет из строя, то октябрьский план ремонта будет не выполнен. Но завтра все выяснится, – закончил он, и, надув щеки, шумно выпустил воздух.

Постепенно мне удалось выудить у Сафара, что вчера он познакомился с новым механиком МТС, которого зовут дядя Миша. Я обещал отдать Сафару пастушечий посох из карагача, который мне весной подарил старший чабан за то, что я помогал перегонять скот на летние пастбища. После этого Сафар подробно рассказал мне все: как помогал сегодня дяде Мише, как самостоятельно поднимал трактор домкратом. А в заключение был так великодушен, что обещал меня познакомить с дядей Мишей.

Я внимательно смотрел на блестящие глаза Сафара и старался понять, правду он говорит или обманывает.

– Не веришь? – лицо Сафара стало серьезным, наверное он понял мои мысли, и снова сунул руки в карманы. – Дядя Миша тебе объяснит устройство трактора. – И с этими словами Сафар выпятил грудь, и опять принял важный вид, который совсем не шел к его худощавой фигуре. – Хочешь, я тебе сейчас объясню некоторые части трактора?

– Конечно, – согласился я.

– Тогда пошли ко мне. Знаешь, я собрал несколько старых тракторных деталей, а в саду у нас уже давно валяется кабинка трактора «ЧТЗ». Это раньше выпускали тракторы такой марки. Сидишь в кабине, нажимаешь на рычаги… Грр-р-грр-р! – Сафар протянул вперед руки, как будто перед ним были рычаги настоящего трактора. Руки его задвигались, на лице появилось отсутствующее выражение, будто он меня уже не замечал.

Вскоре мы вошли во двор. Дверь дома была заперта.

– Опять Шариф ушел, – недовольно буркнул Сафар. – Как приходит из школы, сразу гулять. Сколько раз говорил ему – не слушает!

Выругав брата, Сафар быстрыми шагами направился к кладовке. Я шел вслед за ним.

– Вот моя МТС, – громко проговорил он и распахнул дверь в кладовку. Вдруг он застыл на месте. Затем бросился внутрь и принялся шарить по углам. Никаких деталей от трактора не было видно.

– Ну, где же твой лом?

Сафар молчал и, наконец, грустно-грустно проговорил:

– Не знаю…

И тут же он сжал кулаки. В глазах его появился злой блеск.

– И брата, как назло, нет дома. Может он знает, кто украл все это?.. Эх, попадись мне сейчас этот вор!

Выбежав во двор, Сафар принялся громко звать братишку. Но того и след простыл.

– Наверное, играет на улице, – Сафар торопливо зашагал к калитке.

Я вышел на улицу следом за ним. Вдруг мы увидели двух маленьких мальчиков. Они с трудом тащили какую-то ржавую, пыльную шестерню.

Увидев ее, Сафар подбежал к ребятам и закричал:

– Вот и воры! Кто вам разрешил это взять?

Ребята удивленно уставились на Сафара.

– Мы раскопали железо у себя в саду, а теперь несем сдавать в школу, – сказал наконец один из мальчиков.

Сафар удивленно посмотрел на меня, и вдруг с негодованием воскликнул:

– Все ясно! Это Шариф!

…Другой на месте Сафара тотчас побежал бы искать Шарифа, но мой друг не таков. Зачем ему приходить в школу, куда все ребята носят лом, с пустыми руками? Раз все несут лом, значит и он должен принести, ведь иначе зачем и ходить? Не так ли? Все это, наверно, подумал Сафар, потому что, подмигнув мне, приказал ребятам:

– Ну-ка бегите и разыщите еще лом, а мы поможем вам – сами отнесем. А то вам тяжело… Ну, бегом.

Малыши стояли в полной растерянности, но ослушаться не решились и побежали домой. А мы, взяв шестерню, направились к школе. На школьном дворе у большой кучи лома стоял молодой парень в зеленой гимнастерке. Он стоял окруженный пионерами и о чём-то разговаривал с Шарифом – братишкой Сафара. Увидев их, Сафар остановился.

– Что с тобой? – спросил я товарища.

– Это и есть дядя Миша, – прошептал он. – Зачем он здесь?

Но тут дядя Миша радостно воскликнул:

– Ого, мой вчерашний помощник тоже принес что-то.

У Сафара мгновенно изменилось выражение лица. Он горделиво взглянул на меня, улыбнулся и, не раздумывая, подошел и бросил шестерню в кучу. Тут же он увидел и свои детали.

– Вот они. А ты не верил, – обратился он ко мне, и повернулся к Шарифу:

– Ты почему взял мои детали? Я собирал, собирал, сам хотел отнести, а ты… Зачем украл…

И снова осекся Сафар. В который уж раз сегодня. Во двор вошли два мальчугана, у которых мы отняли шестерню.

Да, продолжать разговор с братом не имело смысла.

И вдруг Сафар позвал меня, двух мальчуганов, окликнул Шарифа, и мы впятером помчались за ним, еще не зная зачем.

Мы прибежали в сад, где много лет лежала кабина от трактора «ЧТЗ».

– Если это все переплавить, то наверно получится трактор? – Да? – спросил Сафар у дяди Миши, когда мы притащили кабину на школьный двор.

– Целых два! – улыбнулся механик и добавил, – тут, пока вы бегали, мы решили организовать при МТС курсы трактористов для ребят. Сафар, составь список желающих, ладно? А теперь пошли собирать лом в МТС!

Сафар молчал, видно жалко было ему расставаться со своими деталями, но затем махнул рукой:

– Пошли!

И мы все пошли в МТС.

Б. Шохин
Товарищ

Для человека, которому десять лет, шестилетняя дружба – срок очень большой. Махмуду вчера исполнилось десять лет. Шесть лет дружит он с Рахимом. Махмуд и Рахим всегда вместе играют в «чилак-бози» – игру, которую русские ребята называют «чижиком». Всегда вместе бродят они по горам, а в школе, где они учатся в третьем классе, сидят за одной партой и макают перья в одну чернильницу.

Они даже похожи немного. Махмуд – высокий смуглый с густыми черными бровями и с белоснежными зубами. Он всегда засовывает рубашку в штаны, а сверху надевает халат. Да еще туго затягивает его румолом – цветным платком. Рахим тоже смуглый, высокий, и только чуть-чуть пониже Махмуда. Посмотрите зарубки, которыми ребята отмечают свой рост на коре чинара – видите – Махмуду почти нечем гордиться.

Рахим не любит одежду, которая связывает движения. Он носит свободную рубашку и говорит, что его друг туго затягиваясь теряет часть силы. Это он намекает на то, что Махмуд слабее его. Зато Махмуд никогда не боится выйти из дома в темноту. Пусть встретится волк или шакал – что с того… Бояться стыдно, боятся только трусы. Ну, а он, Махмуд, конечно же не трус. Ему смешны вечные страхи его сильного друга Рахима.

Случай, о котором я хочу рассказать, произошел, когда товарищи пошли за хворостом в горы.

Нет ничего чудесней весны в горах. Солнце заливает золотом пышный ковер, на котором вытканы и красные тюльпаны, и зелень трав. Если со скалы глянуть вниз, на кишлак, – увидишь его в белорозовой дымке. Цветет миндаль и яблони, и урюк, и алыча.

Мальчики шли, не торопясь. Тропинка была узкой, крутой. Впереди, как всегда, Махмуд. Рахим не любил итти первым: мало ли кто может встретиться. Пусть идет впереди Махмуд. Замыкал шествие Палвон, громадная черная собака с рыжими подпалинами. Палвон – сильный пес, не зря его так прозвали[1]1
  Палвон по-таджикски – богатырь.


[Закрыть] – многие собаки боятся подходить к этому могучему волкодаву. Да, уж если Палвону попадется волк, то он не отпустит его, пока не перегрызет хищнику горло.

Палвон всегда сопровождает Махмуда и Рахима и терпеливо, правда, несколько снисходительно, исполняет их порой необдуманные приказания. Сейчас, опустив морду и помахивая хвостом, пес идет за мальчиками. Видимо, ему приятно общество юных друзей. Он изредка поглядывает на них, словно прислушивается к разговору.

Тропинка вьется меж кустами фисташек и боярышника по глубокому темному ущелью. Тени от скал длинны. Ущелье кажется наполненным густой чернотой.

Вот Махмуд поднялся по козьей тропе на крутой склон, а Рахим остался на тропинке. Не любит он лазить по отвесным скалам. Чего доброго сорвешься.

Махмуд скрылся в чаще кустарника, его уже совсем не видно… Нет, вот он: обрубает серпом сухой куст… Но что это? Рахим невольно вскрикнул. Из-за куста по-кошачьи скользнул и взметнулся в воздухе серый зверь. Он упал на спину Махмуда и свалил его. Если б не кусты, скатились бы на тропу – и мальчик и барс…

В то же мгновенье раздалось короткое злобное рычание – щелкнув зубами Палвон в два прыжка очутился наверху и вцепился зубами в шею барса. Поднялась пыль, полетели вниз листья и сучья. Не отпуская Махмуда, барс пытался сбить лапой собаку, вырвать шею из ее страшной пасти. Но у волкодавов мёртвая хватка…

Осторожный Рахим видел, что серая лохматая лапа прижимает его друга к земле, видел, что голова Махмуда уже безвольно откинулась. Махмуд даже не кричал, только слабо стонал и хрипел…

Да, Рахим видел и слышал. Но какая-то сила держала его на месте. Он будто окаменел. Струйка пота холодной змейкой ползла по его спине. Серп выпал из его рук и зазвенел на камнях тропы. Этот звон вывел Рахима из оцепенения. Что делать? Бежать в кишлак? Звать на помощь? Но ведь время идет. Пока они вернутся, барс растерзает Махмуда…

Все эти мысли в одно мгновение промелькнули в мозгу Рахима. Не помня себя, он поднял с земли серп и помчался наверх. Откуда только взялись у него силы!

Палвон рычал и всё крепче сжимал клыками шею барса. Но старому псу нелегко было одолеть сильного зверя. Барс извивался, но не выпускал Махмуда. Как знать, уж не боялся ли он, что если отпустить человека – он встанет и вместе с собакой прикончит его…

Рахим на секунду остановился, поднял двумя руками серп и изо всей силы, как пику, вонзил острие в тело барса. Серп по самую рукоятку вошел в живот зверя. Рахим с трудом вырвал его и ударил во второй, в третий раз. Сколько прошло времени? Секунда, две? Барс пытался вскочить на лапы, но пес улучил мгновение и, перехватив его шею глубже, прижал к земле. Хрустнули кости. Барс стал дергаться в судорогах. Палвон не отпускал его. Рахим взял друга за плечи. Халат Махмуда был в крови.

– Махмуд, Махмуд, – кричал Рахим.

– Ты слышишь меня, Махмуд?..

…Когда Махмуд наконец открыл глаза, он увидел себя дома, в постели. У изголовья стояла вся в слезах мать. Рядом с ней, в белом халате стояла Зинаида Михайловна, медицинская сестра. А поодаль, прижавшись к стене, стоял бледный и дрожащий Рахим. Его халат был изодран в клочья.

Махмуд пошевельнул рукой и застонал. Закрыл глаза, но тотчас открыл их и улыбнулся другу.

Агзам Тавоборович Сидки
В семье

Нуринисо приоткрыла дверь балкона и задернула портьеру. Войдя в столовую, долго стояла у окна задумавшись. Звонок заставил ее встрепенуться. У входной двери нетерпеливо позвонили. Потом еще и еще раз. Резко, требовательно. Девушка сидела и прислушивалась, как будто впервые слышала этот дрожащий с переливами звук. Наконец, она поднялась и медленно направилась к двери.

– Ты что, спала, что ли? Я почти полчаса трезвонил – проговорил полный краснощекий мальчуган. – Ты что на меня так смотришь? – раздраженно прикрикнул он на сестру. – Чего стала в дверях! Пусти!..

– Я не слышу одного слова, – спокойно и твердо заметила Нуринисо, не сходя с места.

– Ладно. Знаю – здравствуй!.. – и Шариф вошел в комнату.

Нуринисо многозначительно посмотрела на брата, потом на стенные часы.

– Есть причина: было собрание.

– Вот оно что! Значит ты на собрании так задержался?

– А где еще! – с вызовом воскликнул мальчик. – У вас в институте бывают собрания? Бывают? Вот и у нас в школе было. Опять об учебе, о дисциплине…

Шариф не любил, когда с ним так разговаривала сестра. Всегда получается: это он сделал не так, то сказал не эдак. Вот и сейчас она до чего-то доискивается. Доискивается, а доискаться не может, вот и придирается.

Так часто бывает в семье с младшим ребенком. Все его балуют, никто не замечает, что он не так уж мил, благодарен и честен, как кажется. Часто замечают это слишком поздно.

– Значит, ты был на собрании? – недоверчиво переспросила Нуринисо.

Шариф притворился, что перестал сердиться на сестру и мягко сказал:

– Что ты расспрашиваешь меня так, сестренка? Право, я очень голоден…

Тут снова позвонили. Вошли мать и отец.

Через несколько минут, вымыв руки и переодевшись в домашнее платье, семья собралась вокруг стола.

Поговорили о делах, о событиях, происходивших в школе Шарифа, в институте Нуринисо.

Вдруг отец спросил у Шарифа:

– Ты опять пришел поздно?

Шариф укоризненно глянул на сестру. Но та отрицательно покачала головой: «Я не говорила отцу» – сказали ее глаза.

– У нас было собрание, – пробурчал Шариф.

– Ох, что-то часто у вас собрания, – недоверчиво улыбнулся отец.

Мать бросила взгляд на мужа, как бы говоря: не надо подозревать нашего любимого сына, разве может он сказать неправду!

– Хорошо, что ты не пропускаешь собраний, сыночек. Слушать всегда полезно…

– Опять о дисциплине, – недовольно проговорил Шариф, – надоело.

Отец насупился, но мать заговорила с Нуринисо:

– Расскажи, доченька, какие у тебя новости.

– Сегодня была практика в школе, – охотно ответила Нуринисо. – Знаешь, мама, я боялась, что не смогу провести урок, – а теперь думаю о другом: самое трудное для педагога узнать своих учеников, их характеры…

Мать, не поняв намека, нахмурилась:

– Неужели тебе не нравится преподавательская работа! – воскликнула она с тревогой.

– Нет, что вы! Я это сказала потому, что услышала об одной истории… Мне захотелось с вами посоветоваться. Сегодня моя подруга Шарофат рассказала такой случай: по дороге домой она увидела группу малышей…

– Ну, я пойду, этот рассказ про маленьких, – прервал сестру Шариф. – Учителем я тоже быть не собираюсь. – Он обратился к отцу. – Можно мне выйти из-за стола?

Нуринисо посмотрела на мать, на отца и, улыбаясь, заметила:

– А можно, я с тобой посоветуюсь, Шарифджон!

Шариф насупился. Однако, по мере рассказа сестры выражение лица его менялось. Он пристально смотрел на Нуринисо, то переводил взгляд на отца, на мать…

– В игру малышей вмешался рослый мальчишка лет одиннадцати, – продолжала Нуринисо, – стал вместе с ними гонять полосатый детский мяч. Ловкий футболист, разгорячившись, сначала отбросил в сторону портфель, потом снял пионерский галстук и сунул его в карман. Эта неравная игра продолжалась часа полтора. Искусный футболист никак не мог наиграться. Малыши, обессилев, отошли в сторону. Они поняли – отнять мяч им не удастся. Вдруг наш футболист с размаху так сильно ударил по мячу, что тот лопнул. Бедные ребятишки, подобно птицам, шумно перелетающим с дерева на дерево, помчались за пионером. У него были длинные ноги, малыши не смогли его догнать. Отважный футболист пустился наутек. Вот, папа, когда услышала я этот рассказ своей подруги – очень мне захотелось узнать имя этого пионера, да написать в школу. Пусть бы там обсудили его поступок. Только вот, как его найти? – Подумав, она продолжала с лукавым выражением: – А ведь, пожалуй, если найдешь его, он еще и рассердится. Скажет, что его выдали, поступили неблагородно… – Тут Нуринисо обратилась к брату: – Может ведь так сказать этот пионер, может про себя так подумать? А? Как ты считаешь, Шариф, не трус ли тот мальчик?

Все молчали. Отец не отрывал глаз от Шарифа.

– Может быть ты посоветуешь, Шарифджон, – спросила Нуринисо, – как следует поступить в таком случае? Вы же почти каждый день говорите о дисциплине. Может быть, у вас встречались подобные случаи?

Шариф не выдержал:

– А ты все… это. С балкона ты это ви… видела… Почему мне самому не… не сказала?..

Рыдания сдавили его горло. Он больше не мог произнести ни слова.

Отец поднялся из-за стола, вышел на балкон, закурил. О чём он думал? Может ему самому стало стыдно. Стыдно за сына…

– Завтра утром я куплю большой новый мяч. Отдай его детям, – проговорила мать. – А на сестру не обижайся.

Отец услышал эти слова. Резко открыл дверь и бросил матери:

– Не старайся успокоить сыночка. Он сейчас же пойдет и отдаст им свой новый футбольный мяч. Тот, который я подарил ему в день рождения, а потом… Потом посмотришь, как быть дальше. – И он снова вышел на балкон.

Мать наклонила голову. Глаза ее были полны слез.

А Шариф… его слезы высохли. Он с удивлением и раздумьем глядел вслед отцу. Случилось что-то важное, страшное, чего он не забудет никогда в жизни…

…Он еще не знал, не мог понять, что все его родные считают себя виновными в происшедшем. Он думал, что виноват один.