Текст книги "Принцы-воины. Невидимое вторжение"

Автор книги: Присцилла Ширер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава третья
Побег

«Сейчас мы погибнем».

Эта и другие безотрадные мысли захватили разум Рука, когда он с Финном и рыжеволосой девочкой понеслись к скалистой земле внизу. Плотный туман клубился вокруг почерневших деревьев. Голые горные пики выстроились подобно огромным шипам, готовые пронзить беглецов.

Рук закрыл глаза. Он не хотел смотреть на то, во что вот-вот врежется.

Вдруг он обо что-то ударился и ощутил, как желудок подскакивает к горлу. Но это что-то, на что приземлился Рук, двигалось, словно он продолжал лететь.

Открыв глаза, Рук почувствовал, как в лицо ему бьет ветер, и всмотрелся в неспокойное красное небо. Он свалился – точнее, все трое свалились – на что-то скользкое и чешуйчатое и очутился между крупных шипов…

Таннин!

Осознав, что они сидят на спине старого друга, летающего дракона и морского чудовища с размахом крыльев как у «Боинга-747», Рук громко рассмеялся. Рыжая девочка вторила ему.

– Могла бы предупредить! – Рук постарался перекричать рев ветра.

Таннин заложил вираж, уклоняясь от небобрюха – одного из множества огромных серых объектов, паривших в зловещих небесах.

– Тогда не получилось бы так весело! – откликнулась девочка, и ее крик едва не унес ветер. – Кстати, я Айви!

– О, я Рук! А это Финн, – Рук кивнул в сторону полуметаллического узника, прильнувшего к одному из шипов Таннина.

Сам Финн, казалось, окаменел и не мог ничего сказать.

– Ага, я знаю. Рувах сказал. Держитесь!

Дракон пикировал в долины и кренился, огибая горы. Рук знал, что Таннин вытворяет это, по большей части, для развлечения. Ему не слишком часто доводится выбираться из воды.

Бросив взгляд вниз, Рук увидел серое облако, несущееся прямо на них.

– Энты! Внизу! – крикнул он Таннину.

Тот повернул голову и выпустил струю голубого пламени.

Большие насекомые из металла, похожие на механических бабочек, тревожно заверещали – словно тысяча ногтей царапнули по тысяче школьных досок. Люди сморщились от мерзкого звука, не в состоянии заткнуть уши: приходилось крепко держаться за шипы Таннина. Но залп огня из пасти расчистил дракону путь сквозь рой энтов.

– Хороший мальчик! – крикнул Рук, когда опасность миновала.

Рой энтов пытался преследовать беглецов, но не мог тягаться с Таннином: разогнавшись, дракон набирал скорость беркута, пикирующего на добычу.

По мере того как они пересекали пропасть, отделявшую Скотос от остального Агоратоса, небо из красного делалось золотым. Мост Слёз – единственный мост над расселиной – превращался из спутанной охапки черных металлических балок в затейливый каменный мостик, покрытый мхом. Пейзаж тоже менялся: горы выглядели уже не угрожающими, а скорее величественными, леса из непривлекательно черных становились зелеными и колышущимися. Яркими сполохами на волнистых зеленых лугах появились цветы. Беглецы уже достаточно отдалились от крепости, и Рук расслабился, наслаждаясь поездкой.

– Что… это… такое? – прокричал бывший пленник Руку, словно только сейчас пришел в себя в достаточной мере, чтобы заговорить. – Похоже на… дракона…

– О да! – выкрикнул Рук в ответ. – Таннин – в некотором роде дракон, но не совсем. Он не опасен. По крайней мере для нас.

– А еще с его помощью хорошо жарить маршмеллоу! – смеясь, прибавила Айви.

Они сделали круг над большой и очень высокой горой, вершина которой терялась в облаке. Пиков выше в Агоратосе не было. Рук обернулся поглядеть на восхищенное выражение лица Финна.

– Что… это… за гора? – выдохнул узник, у которого в голове никак не укладывались такие масштабы.

– Скоро ты все узнаешь, – пообещал Рук.

Вдруг Таннин вильнул и спикировал на вершину пониже, окольцованную пухлыми белыми облачками.

– Эй! Мы разобьемся! – завопил Финн, видя, как прямо на него несется гора.

Остальные двое лишь рассмеялись.

– Держись крепче! – предупредил Рук. – Приземления даются Таннину не очень-то хорошо.

Дракон «бочкой» ввинтился в облака, которые разошлись, открывая взгляду огромный сверкающий замок. Финн ахнул, завидев бесконечную вереницу башен и башенок, и едва не ослабил хватку – в этот миг Таннин шлепнулся на пузо, проехался по широкому двору и в итоге затормозил перед большими узорными воротами, сверкавшими, точно бриллиантовые.

– Ему хорошо даются приводнения, – заметила Айви.

Рук рассмеялся. Финн, похоже, был ошеломлен: человеческие части его тела позеленели так, словно беднягу вот-вот стошнит.

Таннин раскрыл пасть, словно собираясь еще раз пальнуть огнем:

– Горп.

Это прозвучало как длинная отрыжка. Гигантское создание сложило крылья и склонило голову, давая пассажирам слезть. Айви спустилась первой, съехав по длинной шее на гладкий мраморный пол. Рук двинулся следом, помогая Финну справиться с шипастой шеей и оказаться на твердой земле.

– Ты в порядке? – спросил Рук бывшего узника.

Финн, все еще дрожа, кивнул. Он ошеломленно уставился на прекрасный замок. Замок, окруженный облаками, ослепительно сверкающий на солнце. Не веря глазам, Финн потряс головой.

– Да… Я в порядке, но… Я правда свободен? – заикаясь, выдавил он.

– Да, благодаря Руваху, – ответил Рук.

– Кому?

В этот момент сияющие врата отворились, и в них появилось крошечное создание, закутанное в пурпурную мантию. Лицо существа было скрыто под низко надвинутым капюшоном, хотя Руку показалось, что он видит два маленьких огонька, которые вполне могли быть смотрящими на них глазами.

– Рувах! – радостно воскликнула Айви, подбегая к существу.

Девочка наклонилась, чтобы обнять Руваха за скрытую под складками мантии шею. Рук еще ни разу не видел, чтобы Рувах хотя бы касался кого-то, не говоря уже об объятиях.

– Рад видеть тебя, принцесса Айви, – проговорило существо своим звучным голосом, который никак не соответствовал небольшому тельцу.

Оно повернулось к Руку, который встал на колени, склонив голову и опустив руку на эфес меча:

– И тебя, принц Рук. Ты освободил другого пленника – хорошая работа. Я рад видеть, что ты справился с обратной дорогой.

В голосе Руваха Рук расслышал легкую иронию.

– Все было под контролем, – заверил он, покосившись на Айви. – Но… Я все равно благодарен за помощь.

– Обращайся, – ухмыльнулась ему Айви.

– В общем, это…

– Финн, – проговорил Рувах, и капюшон повернулся к Финну: – Ты долгое время пробыл узником, не так ли?

Финн кивнул, бросив взгляд на свое тело, по большей части металлическое. Вот что происходило с пленниками в Скотосе. Постепенно они обращались в металл: человеческие черты исчезали, и в итоге узники переставали отличаться от поддельщиков – грозных прислужников Понероса, врага.

– От меня не так много осталось того, что можно было спасать.

– Ты хочешь быть исцеленным?

Финн изумленно посмотрел на маленькую фигуру:

– Вы… можете это сделать?

– Могу. Но ты должен хотеть этого.

Финн постарался утвердительно кивнуть, но его голова почти не пошевелилась:

– Конечно хочу. В смысле – кто бы не захотел?

– Ты удивишься, – с глубоким вздохом ответил Рувах.

Маленький провожатый медленно приблизился к Финну, поднимая одну из длинных, скрытых в рукавах рук. Из-под манжеты показалась ладонь, каждый палец которой был похож на тонкий язык белого пламени. Финн нервно отшатнулся, но рука потянулась к нему, коснувшись металлической кожи. Касание было теплым, и это тепло проникло сквозь металл. У Финна перехватило дыхание, но тут же он почувствовал, как твердый панцирь начинает плавиться, обращаясь в мелкую пыль, которую уносил ветерок. Вдруг Финн ощутил себя легче, чем когда-либо прежде. Он взглянул на свои ноги – те стали человеческими. Коснулся лица – оно было уже не твердым и холодным, а мягким, настоящим. Финн упал на колени и склонился перед Рувахом, всхлипывая от облегчения и благодарности.

Рук наблюдал за происходящим, и его сердце сжималось от воспоминаний о том, как он сам не так давно испытал подобное. Получив такой подарок, он решился помочь освободить столько пленников, сколько сумеет. Вот почему он вновь и вновь возвращался в Скотос, невзирая на опасность.

Освобожденный свободен всегда.

Эти слова расплавили его оковы.

– Ключ у тебя, принц Рук? – спросил Рувах.

Рук кивнул, выудив из кармана длинный блестящий черный ключ и держа его, будто хрупкую драгоценность. Не так давно именно этот ключ отпер дверь его собственной тюремной камеры. У ключа была узорчатая спиралевидная дужка и странной формы бородка на конце.

– Я сохраню его до твоего возвращения. – Рувах повернулся к Айви и мягко проговорил: – Принцесса Айви, я думаю, ты уже знаешь, чего я у тебя попрошу.

На лице Айви впервые появилось сомнение:

– Не уверена, что я подхожу для этого дела.

– Ты – именно та, кто нужен, – Рувах потрепал ее по плечу: – Не бойся, принцесса. Ты знаешь: когда я даю задание, я также даю и все, что нужно для его выполнения.

Айви кивнула и улыбнулась. Она еще раз быстро обняла Руваха, затем шагнула назад, встав рядом с Руком, и ворота замка стали бледнеть, сливаясь с облаками. Рук, который уже почти ничего не видел, услышал доносящийся до него откуда-то издали, но все же очень близкий голос Руваха, который словно раздавался в его собственной голове:

– Присматривай за детьми как следует…

Глава четвертая
Бесплодное семя

Эван несколько раз отчаянно стучал в дверь дома Мануэля и звонил в звонок. Через несколько минут дверь наконец отворилась. На мальчика сердито уставился поверх очков мужчина с короткой армейской стрижкой и книгой в руке. Эван сделал небольшой шаг назад.

До сих пор он, по сути, не встречался с отцом Мануэля, хотя несколько раз видел, как тот забирает сына из спортцентра. Мистер Сантос всегда был сдержан и молчалив: он никогда ни с кем не заговаривал. Мануэль рассказывал, что его папа – профессор в колледже, так что Эван решил, что он, наверное, жутко умный и не хочет тратить время на тех, кто умен не настолько. Или, может, это из-за того, что мама Мануэля умерла год назад и его папа до сих пор горюет.

– Чем могу помочь? – спросил отец Мануэля с легким испанским акцентом.

Что-то в его мрачном взгляде вызвало у Эвана легкий трепет: кажется, он выбрал совершенно неподходящее время для визита.

– Э… Здравствуйте. Мистер Сантос? Я Эван… оттуда, – Эван ткнул пальцем в дом через дорогу. – Друг Мануэля. Я вышел из автобуса и увидел что-то… в вашем окне… Мне показалось, у вас могут быть неприятности…

– Неприятности? – Мужчина вздохнул, и взгляд его слегка смягчился: – Никаких неприятностей. Могу тебя заверить. Это просто Мануэль. Проводит эксперимент. Как и всегда… Как, ты сказал, тебя зовут?

– Эван.

– Ах да. Эван. Насколько я помню, Мануэль упоминал о тебе. Заходи, если хочешь. – Мистер Сантос крикнул в лестничный пролет, ведущий на второй этаж дома: – Мануэль! Эван эста аки![1]1
  Evan esta aqui! (исп.) – Здесь Эван!


[Закрыть]

Шагая к лестнице, Эван украдкой озирался. Он заметил слева комнату; дверь приоткрылась, и было видно, что комната набита книгами и бумагами. Наверное, для занятий мистера Сантоса. Полки ломились от множества предметов, похожих на камни, и артефакты и всякие прочие штуки, которые собирают умные люди.

Эван уже собирался отвернуться, но кое-что привлекло его внимание. На самой середине величественного деревянного стола лежала… книга. Большая книга со страницами, которые выглядели старыми и истрепавшимися. Что-то в ней – то ли размер, то ли затертые листы, то ли увиденный мельком рисунок на одном из них – показалось Эвану знакомым. Он с любопытством прищурился и подался было к двери, чтобы рассмотреть книгу получше, но мистер Сантос пресек его попытку, прикрыв дверь.

– Поднимайся. Первая дверь слева. Прошу прощения, я должен продолжить работу.

Папа Мануэля скользнул за дверь и закрыл ее за собой. Эван пожал плечами и рванул вверх по лестнице. Он прошел по коридору и миновал дверь справа, ведущую в аккуратную спальню, в которой почти ничего не было. Включая Мануэля. Эван дошагал до двери по левую сторону. Она оказалась чуть приоткрыта, так что он заглянул в щель, а потом легонько постучал. Ответа не было. Эван видел, что Мануэль сгорбился над чем-то и увлеченно работает, но, что он делал, было непонятно. Эван осторожно толкнул дверь и оглядел комнату. Ничего похожего он в жизни не видал.

Комната Мануэля больше смахивала на лабораторию безумного ученого, чем на чью-то спальню. Книги и банки для консервации с каким-то диким содержимым выстроились на полках вдоль стены. На подоконнике устроились несколько причудливого вида растений в горшках. Стол Мануэля был сплошь завален другими банками и мензурками, книгами и бумагами, а еще на нем помещался компьютер. Подвижная модель Солнечной системы висела над кроватью, на которой валялось скомканное покрывало с отпечатанным на нем большущим портретом Альберта Эйнштейна с растрепанными седыми прядями волос, доходившими до самой подушки. Ни на полках, ни на столе, ни даже на полу не оставалось ни единого кусочка свободного места.

Мануэль согнулся над крошечным предметом, подключенным к электродам. Похоже, мальчик ждал от предмета каких-то действий. Он так сосредоточился на своей миссии, что даже не слышал, как Эван снова стучит в дверь.

– Мануэль? – окликнул Эван.

Тот резко поднял голову, и очки в толстой красной оправе едва не слетели у него с носа.

– Эван? – удивленно выдавил он. – Что ты тут… Как ты сюда попал?

– Я живу через дорогу, забыл?

– А, да… конечно… – Мануэль потряс головой, словно прочищая мозги от паутины. – Забыл.

– Я увидел в твоем окне какую-то вспышку. И подумал, что тут пожар…

– Вспышку? Пожар? – Мануэль казался озадаченным. – Нет, тут ничего такого не было. По крайней мере не сегодня. Должно быть, ты ошибся. – Он вернулся к созерцанию маленького предмета и, похоже, тут же забыл про Эвана.

– Я точно видел вспышку, – настаивал Эван, хотя сам уже не был уверен, не придумал ли он все это. – Кого ты там бьешь током? Конфету?

Он указал на предмет с электродами. На вид – точь-в-точь драже.

– Конфету? – переспросил Мануэль и покачал головой: – Нет-нет. Это семечко.

– Зачем тебе бить семечко током?

– Я ничего не бью. Я просто проверяю его, хочу посмотреть, есть ли электрическая активность.

– В семечке?

– Да. Ну, это не обычное семя. То есть я так не думаю – и именно это пытаюсь проверить. Но все без толку. Ничего не происходит.

Мануэль отцепил от семечка электроды и убрал их. Потом протянул семя на ладони Эвану, чтобы тот мог рассмотреть его получше. Оно по-прежнему напоминало конфетку. Красную.

– Никогда не видел таких семян, – сказал Эван. – Откуда оно у тебя?

– Это моей мамы. Она хранила его в маленькой коробочке для украшений в своем комоде. Я спрашивал, и она говорила, что оно особенное. Что в нем сила.

– Какого рода сила?

– Этого она не объясняла, – Мануэль положил семечко под микроскоп и принялся вертеть ручки.

– Твоя мама не говорила, откуда у нее это семечко?

– Не-а. Сказала, что расскажет когда-нибудь, – но, видимо, уже не расскажет, – Мануэль опустил глаза, и Эван почувствовал, что ему нелегко говорить о матери.

– О да. Моя мама тоже так говорит, – заметил Эван со слабым смешком в попытке разрядить обстановку. – В смысле говорит, что однажды все мне объяснит, но до этого так и не доходит.

Двое ребят улыбнулись друг другу. Эван всегда считал, что Мануэль слегка с приветом. Взять хотя бы то, что он больше походил на взрослого, чем на ребенка. В очках и с очень короткой стрижкой – прямо как у отца. Он даже одевался, как отец: в брюки цвета хаки со стрелками и рубашки с воротничком. И вечно утыкал нос в книгу или занимался научными экспериментами. А в речи использовал длинные слова, от которых весь разговор превращался для Эвана в сплошной непонятный гул.

Но после их последнего приключения Эван начал ценить положительные стороны Мануэля. Прежде всего, тот был невероятно умным. И даже доказал, что может проявить немножко храбрости, когда добыл ключ от тюремной камеры у поддельщика.

– Твоя комната выглядит довольно… дико, – сказал Эван, оглядываясь.

Он увидел на полке большой круглый камень и взял его в руку. К удивлению мальчика, камень разломился на две половины ровно посередине. Внутри он был фиолетовым, с завитком вокруг пустой сердцевины.

– Э-э… Кажется, я это сломал, – Эван показал Мануэлю половинки камня.

Мануэль покосился на них:

– Нет, не сломал. Это жеода. Папа распилил ее, чтобы показать мне кристаллы внутри.

– Круто. И как они попали внутрь камня?

– Трудно объяснить… Представь дырку в земле, типа кроличьей норы. В нее сочится вода. А в воде полно минералов. Она высыхает, а минералы остаются и начинают кристаллизоваться.

– Мило. Откуда ты это взял?

– Мы с папой однажды ходили искать жеоды – в Аризоне. Папа очень любит всякие камни. Он же геолог.

– Кто это такой?

– Тот, кто изучает камни.

– Я думал, он профессор в колледже.

– Ну да. Он преподает геологию.

– Это клево, – решил Эван. – Вы с папой часто устраиваете такие поездки?

– Уже нет. Мы ездили с ним, когда мама была… – Голос Мануэля сорвался, и он продолжил тише: – В общем, теперь он, когда не в колледже, по большей части, сидит у себя в берлоге.

– О-о-о… Так твоя мама тоже была географом?

– Геологом. Нет, она была ботаником.

– Кем?

– Изучала растения.

– А.

– Я предположил, что это семя какого-то редкого вида растений. Оно похоже на семена из Южной Америки, откуда приехала мама. Но когда она сказала, что в нем есть сила… – Мануэль смолк, и Эван понял, что другу вовсе не хочется и дальше говорить о матери.

Эван еще немного покружил по комнате. Под полкой стояла корзина, заполненная круглыми гладкими черными камнями. Он попытался взять один, но камень словно прилип. Пришлось дернуть посильнее, чтобы вытащить его:

– Ого. Это что, магниты?

– Что? А, да. На самом деле это магнитный железняк. Эти камни – магниты от природы.

– Ты их тоже нашел?

– Получил на день рождения, – пробормотал Мануэль.

– Так тебе на день рождения дарят в основном камни? Прикольно.

Эван немного поиграл с железняком, пользуясь одним камнем, чтобы притянуть другие и посмотреть, насколько длинную цепочку удастся выстроить. Когда это занятие наскучило, он подошел к окну и принялся рассматривать нелепо выглядящие растения. Одно очень смахивало на пришельца с крупными красными листьями, утыканными шипами, точно челюсти. Эван протянул к нему палец.

– Не трогай! – предупредил Мануэль. – Оно кусается.

– Растение… кусается?

– Это венерина мухоловка.

– Серьезно? Она с Венеры?

– Нет, на самом деле не с Венеры. Но мух она и правда ловит. А иногда и пальцы.

– Можно посмотреть?

Мануэль потянулся к листу растения и тронул его карандашом. Лист быстро сжался – словно захлопнулись челюсти.

– Класс! – проговорил Эван. – Может, достану такой и подарю Ксавье на Рождество. Только не скажу, что оно делает, – мальчик хихикнул. – Пока он сам не выяснит.

Мануэль не ответил. Он по-прежнему упорно таращился в микроскоп. Эван пару секунд понаблюдал за ним.

– А ты пробовал его сажать? – спросил он через некоторое время: становилось скучновато. – Ну, типа, в землю?

– Да, конечно. Я посадил его в гидропонный раствор, – подняв глаза, Мануэль увидел пустой взгляд Эвана и понял, что понадобятся объяснения: – Есть такая питательная смесь, чтобы выращивать растения без почвы. Но ничего не произошло. Я и варить его пытался.

– Варить? Зачем?

– Некоторым семенам нужно, чтобы их прокипятили, или оцарапали, или переварили, тогда они прорастают.

– Переварили? В смысле как бы съели? – Эван скорчил рожу: – Гадость. Может, тебе скормить его мухоловке?

– Пробовал. Мухоловка его не ест. Ей больше нравится мясо.

– Мясо? – Эван слегка побледнел.

– Гамбургер.

Эван уселся на кровать и уставился на модель Солнечной системы. Планеты перестали вращаться вокруг Солнца. Он потянулся и чуть-чуть подтолкнул их, чтобы снова запустить вращение. Интересно, какое место среди планет занимает Агоратос – или его вообще не должно здесь быть?

– Ты ничего не слышал? – спросил он Мануэля. – От… сам знаешь кого?

– От кого? – Мануэль поднял глаза и несколько долгих секунд соображал. – А. Нет. Ни слова.

– А сегодня получал сообщение?

– Э-э… вообще-то, нет.

– Как-то странно, нет? Должно было прийти сообщение. Инструкция.

Вчерашнее послание было таинственным. Оно выскочило на экране телефона, когда Эван разделывался с миской хлопьев во время полдника:

Проси, и тебе будет дано.

Эван толком не понял, что это значит. Обычно инструкции слегка сбивали с толку поначалу, но потом что-то происходило, и во всем появлялся смысл. Он научился терпеливо относиться к подобным штукам.

Он почесал ухо и снова подтолкнул мобиль над кроватью.

И вдруг комнату заполнила новая вспышка. Свет погас, а компьютер Мануэля выключился. Мануэль встревоженно поднял глаза:

– Что ты сделал? Нажал на выключатель – или что?

– Я ничего не трогал, кроме мобиля, – Эван поднял руки вверх: – Честно.

– Что ж, странно. Возможно, оборвались провода. Очень досадно. Видимо, эксперимент придется отложить.

Эван улыбнулся этим словам. Он был готов наконец заняться чем-то помимо эксперимента:

– Эй, хочешь поиграть?

– Поиграть? – Мануэль уставился на него так, словно не понимал, о чем идет речь.

– Ага, у тебя есть настольные игры? Вроде «Монополии»?

Эван принялся рыться на полках Мануэля в поисках игр.

– Пожалуйста, не трогай мои вещи… – запротестовал Мануэль.

– Эй! – воскликнул Эван, доставая с полки большую пыльную книгу.

Он сжал в руках знакомый том и быстро провел рукой над выдавленным на обложке изображением герба Агоратоса.

Мальчик посмотрел на друга:

– Это такая же книга, как у меня. Я и забыл, что у тебя тоже она есть. Это мама тебе дала?

– Да… Ты не мог бы положить ее на место? – Мануэль потянулся за книгой, но Эван со смехом отдернул ее. – Что ты?! Осторожней! Она очень хрупкая…

– Ой, посмотри… – Эван поднял книгу и пристально поглядел на обложку. – У твоей обложка в темноте светится. Моя так не делает.

– Она не светится в темноте…

– Светится. Видишь? – Эван повернул книгу так, чтобы Мануэль мог видеть обложку.

Странной формы символ, герб Агоратоса, на самом деле светился красным.

– Раньше она никогда так не делала, – заметил Мануэль.

Под взглядами обоих мальчиков символ пылал все ярче, пока не оторвался от книги и не завис в воздухе перед их лицами, медленно вращаясь.

– Ты видишь то же, что и я? – уточнил Мануэль, моргая, чтобы убедиться, что все происходит на самом деле.

– Ага.

– Этого ведь не может быть, да? – Мануэль потянулся дотронуться до парящего герба.

– Стой! – воскликнул Эван. – Нужно вместе. Тогда, если что-то случится, то случится это с нами обоими.

Мануэль сглотнул:

– Окей. Готов?

Эван кивнул. Одновременно они потянулись к мерцающему гербу. Едва их пальцы коснулись эмблемы, перед глазами мальчиков вспыхнул яркий свет. Вокруг словно разлилась абсолютная ослепительная белизна.

Эван зажмурился, дожидаясь, пока свет погаснет. Но, снова открыв глаза, обнаружил, что белизна никуда не делась. Сбитый с толку, он посмотрел на Мануэля. Комната исчезла. Похоже, исчез весь мир.