Текст книги ""Зависшие" между мирами: самоубийство, эвтаназия, кровная месть"
Автор книги: Потап Медведьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Медведьев П.П.
"Зависшие” между мирами: самоубийство, эвтаназия, кровная месть
Вступление
«Я был лучшим из задающих вопросы!»
Абу Али ибн-Сина
Поводом для написания этой небольшой работы стала попытка автора лично для себя дать простой и чёткий ответ на вопрос: «Самоубийство – это хорошо или плохо?» Как мы знаем, против самоубийства многие авторитеты – Аль-Коран, Библия, Тора, Авеста и иже с ними. За самоубийство (а точнее, благородное самостоятельное прекращение жизни) – древние греки, римляне, японские самураи, языческие культы и т.п. Очень грубо можно сказать, что за возможность самостоятельного прекращения жизни (не желательность, а именно возможность, в случае необходимости) так называемое язычество, а против него – монотеистические религии. Хотя действительно следует признать, что это предположение достаточно грубо, но даже оно, по большому счёту, не в силах пояснить как должен относится к самоубийству современный человек.
Серьёзный перелом в осознании собранного на эту тему материала произошел, когда стало ясно, что сталкивать между собой авторитетные точки зрения бессмысленно. В них слишком много неясностей, неточностей и недоговорённостей. Часто религиозные системы построены на совершенно разных понятийных языках. И стало ясно, что для желания разобраться в этом вопросе, надо следовать каким-то иным путём.
Этот путь вскоре проявился – понадобилось узнать, что происходит после смерти с теми, кто умирает естественным путём и теми, кто лишает себя жизни самостоятельно. Пришлось вновь лезть в многочисленные книги и справочники, говорить со многими сведущими и несведущими людьми, ещё раз отвечать на те вопросы, которые уже казались решёнными. Однако, капля камень точит, и первым результатом стала первая жидкая ниточка объяснений, которая не сколько что-либо объяснила, сколько породила дополнительное количество вопросов. Стало понятным, что обособленно рассматривать вопрос о самоубийстве невозможно. Если мы хотим его осознать достаточно глубоко, придётся разбирать и массу сопутствующей информации. Со временем её накопилось столько, что с жаром и увлечением стала писаться книга – ибо нет более увлечённого человека, чем «полузнайка», стремящийся передать свои только что обретённые познания кому-нибудь другому.
Однако время шло, эмоции потихонечку улеглись и, наконец, наступил момент, когда смысл написанного стал доходить и до самого автора. Стало ясно, что книгу надо переделывать. И она была переделана, а потом ещё раз, и ещё... Для тех, кто когда-либо пробовал писать книгу, такой процесс понятен и узнаваем. Большинство из нас, стараясь разобраться в проблеме, пишут и переписывают свои книги далеко не единожды. Это нормально. Индуистская философия, например, учит, что человек проходит 6 стадий знакомства с предметом:
На первой стадии (приближение) он взглядом знатока оглядывает предмет издали и почти убеждает себя, что даже знакомиться с ним бессмысленно. Ничего нового познать не удастся и явно не стоит уделять этому предмету своё столь драгоценное время. Однако, что-то неуловимо-притягательное останавливает знатока и он сам, не слишком зная почему, делает первый робкий шаг навстречу
С этого момента начинается вторая стадия – знакомство. Она характерна неуверенным и недоверчивым топтанием «вокруг да около», с периодическим прикасанием к предмету своего интереса. Рыбка пробует наживку. Мелкое покусывание убеждает её, что здесь есть чем поживиться. Тогда рыбка примеривается и уже волне осознанно бросается на добычу.
Отсюда начинается стадия третья – восторженное восхищение. Червячок на диво как вкусен и приятен. И с этого бочка и с того. Так для изучающего какую-либо науку оказывается удивительным, сколь многими гранями обладает предмет его интереса. Сколько радости настигает ищущего. Сколько раз он произносит: «Так вот как оно на самом деле устроено?!» Волны эмоций переполняют испытателя и он, потеряв всякий самоконтроль, бросается на предмет своего вожделения.
А это означает, что его накрыла четвёртая волна. Волна под названием – познание. Рыбка полностью заглотила добычу. Её распирает от этого акта, она чувствует, как стала больше и могущественнее. Как больше и могущественнее ощущает себя человек, познавший нечто. Теперь у него нет щенячьего восторга, но зато есть нечто гораздо большее – состояние глубокого удовлетворения. Теперь, кроме радости, у него в наличии, оказывается, ещё есть и могущество. И это всё так, пока он вдруг не замечает, что его, помимо воли, куда-то начинает тянуть.
Ибо совершенно незаметно началась пятая решающая стадия. Оказалось, что в наживке наличествует крючок, привязанный к леске. И теперь рыбку тянут, причём неизвестно кто и неизвестно куда. Оттого рыбке и тягостно, и неуютно, и больно, в конце концов. Так сопротивляется любой человек, по уши влезший в изучение чего-либо. С одной стороны, он уже понимает, что обратного пути нет и теперь следует набраться сил и, несмотря ни на что, устремиться в неизведанное. Но, с другой, покинуть обжитое и освоенное – это так страшно. Подобная борьба может привести к совершенно разным последствиям. Рыбка может сорваться, пожертвовав при этом своей губой, жаброй или частью щеки. А может и устремиться в неизведанное. Что её там ждёт? Известно что – ибо наступает шестая стадия, и рыбка имеет неплохие шансы быть съеденной. Кто-то скажет: «Вот тебе радости-то быть съеденным!» Но мы посмотрим на это с другой стороны: ведь будучи съеденной, рыбка стала тем, кто её съел. Смешно – не смешно, но теперь она существует в более высокоразвитом теле, и это уже само по себе не плохо, особенно учитывая возможности этого тела. Важно лишь знать, что за наживку ты заглатываешь, и стоило ли её глотать в принципе...
Но это всё философские отвлечения. Книга написана и предлагается на ваше рассмотрение. Вполне естественно, что она не претендует на «истину в последней инстанции», но ряд полезных выводов из неё, с точки зрения автора, сделать можно. Так это или не так, каждый сможет решить для себя самостоятельно после прочтения. Анализ же вопросов, связанных с самоубийством, мы начнём несколько издалека, ибо, как гласит народная пословица: «Бешеной собаке семь вёрст – не крюк!». А для начала постараемся уяснить разницу между словами «мёртвый» и «покойник».
Глава 1. Мёртвые и покойники
Б. Гребенщиков: «В Петербург приезжала тибетская шаманка Лхамо, которую я знал еще по Катманду. И мы с ней чуть-чуть общались. Я расспрашивал её о массе вещей, которые меня всегда интересовали. Поскольку в нее ежедневно вселяется богиня, то у нее – естественно – несколько иное восприятие, чем у нас. Она сообщила ряд удививших меня вещей. Я долгое время подозревал, что нездоровая атмосфера Петербурга – результат раздражения нагов – то есть духов воды и земли. Что Пётр не там построил город и их разозлил. Лхамо же сказала мне, что с ними всё нормально. Они тут не хуже и не лучше, чем в другом месте. Но очень много мертвых душ. Я начал выяснять, что она имеет в виду. Она говорила про умерших, но не отпетых по христианскому обряду или не отпущенных как-либо ещё. Их не отпустили. И они без пути, они не знают, что им делать. Она сказала, что они особенно группируются вокруг ёлок. Оказывается ёлка – очень особенное дерево, впитывающее негативную энергию. Вот почему её ставят на Новый Год. Она впитывает в себя весь негатив всего года и 1-го января выбрасывается, сжигается. Я не знал, что это так. В Тибете тоже есть такое, только с другими вещами, не с ёлкой. Она говорит – я вижу, что души просто гроздьями сидят на этих ваших ёлках. Очень много мертвых душ, как-то связанных с войной...»
АКВАРИУМ. Сны о чем-то большем. М., 2004
Как ни прискорбно, но одним из основных препятствий к пониманию путешествий в «иных» измерениях, является наша невнимательность к деталям. В целом, вроде бы, всё понятно. Когда же требуется прояснить ключевые тонкости, мы оказываемся в трогательном неведении. Либо используем слова, совершенно не задумываясь о той смысловой нагрузке, которую они несли изначально. Вопросы терминологии не терпят беспечного отношения, в противном случае, слушатель или собеседник получает превратное мнение о сути того, что нам необходимо выразить.
Подобная ситуация характерна и для слов «мёртвый» и «покойник». Для большинства из нас это слова – синонимы, которые, несмотря на явную корневую несхожесть, воспринимаются практически равноценно. А ведь они принципиально различны! Достаточно просто вдуматься в смысл. «Мёртвый» – означает неживой, в то время как «покойник» – это мёртвый принципиального иного типа. Это тот мёртвый, который уже проделал послесмертное путешествие и обрёл желанный покой.
Основной характеристикой мёртвого как раз и является его неупокоенность, точнее – продолжающееся проявляться беспокойство. Он уже умер, но всё никак не может «отпустить» дела, которыми был связан ещё при жизни. В некотором смысле, умерший – существо на перепутье. С одной стороны, он только что покинул «этот» мир, в котором было всё так ясно и привычно. С другой – непонятны пути в мир «новый», мир покоя и блаженства. В своём «перепутном» положении умерший, по сути, развёрнут боком и к своему прошлому, и к своему будущему. В большинстве случаев (за исключением смерти совершенных людей), двинуться дальше и решить что-либо самостоятельно он категорически не способен. Он никогда ещё не бывал в подобном положении, и ощущает себя совершенно беспомощным в этой «пограничной зоне». Кто бы нам сказал, что когда мы умрём, то отлетевшая наша душа не будет обладать теми же возможностями, какими мы обладали, будучи живыми? Что не будет у нас ни воли, ни способности осмысливать ситуацию и осознанно принимать решения. В древних текстах умершего обычно уподобляют сухому осеннем листку, гонимому ветром. Его носят ветры его предыдущих мыслей и деяний. И в этом положении, для того чтобы двинуться дальше (а ему ой как нужно двинуться дальше), никак не обойтись без посторонней помощи.
Пограничная зона
Однажды супруга известного английского генерала Слимэна, сопровождавшая его в походе, обратилась к мужу, с необычной просьбой. Она настоятельно просила мужа перенести её палатку с того проклятого места, где она ночевала. Дама утверждала, что всю ночь какие-то мертвецы свирепо преследовали её. Посмеиваясь, генерал исполнил просьбу своей жены и отдал приказ перенести палатку, а на этом месте произвести раскопки. Каково же было его удивление, когда в результате раскопок были обнаружены тела 14-ти расстрелянных ранее преступников...
Пожалуй, стоит признать, что для многих из нас, воспитанных в пространстве современной атеистической культуры, за дверями смерти ничего нет. На этой посылке выросло такое количество поколений, что с девизом атеистов «А ты докажи!» мало кто может поспорить. Правда, наиболее любопытные или наиболее вредные, время от времени обращаются с тем же девизом к самим атеистам. Докажите, что, мол, с «той» стороны ничего нет. Однако, атеистов «голыми руками» не возьмёшь – они смело бросаются в бой и поясняют нам, бестолковым, что для них ситуация совершенно иная. Ведь нет же предмета для обсуждения – значит и доказывать ничего не надо! Как говаривал Конфуций: «Невозможно поймать чёрную кошку в темной комнате, особенно если её там нет».
Такой подход действительно убедителен, но иногда кажется странным присутствие атеистов на похоронах и поминках. Вместе со всеми они стоят у гроба, произносят прощальные речи, кушают поминальную еду. «Уважаемые, а что вы здесь делаете? – с таким вопросом доводилось обращаться к ним автору данной книги, – ведь согласно вашим же утверждениям, за воротами смерти ничего нет! Извините, за кощунство, но перед вами просто мёртвое тело, единственное предназначение которого (с ваших слов) – быть выброшенным на свалку. Так почему же вы принимаете участие в подобных процедурах?»
На что они великолепно находятся: «А мы не для себя. Не хотим обижать родственников. Культурная традиция, как-никак...» И на все доводы о том, что культурная традиция, быть может, и права – снисходительно машут рукой, дескать «Да брось ты.» Однако мы эту тему бросить не можем. Ибо считаем, что лучше сделать больше, чем надо, в деле помощи умершим, чем, не сделав, позже узнать, что они в нашей помощи нуждались, а мы её своевременно не оказали.
Итак, прежде чем мы уясним, что значит для самоубийцы пересечение грани миров, давайте попытаемся сформулировать, как это воспринимаем мы с вами. Вот мы умерли, и что дальше? У кого как, но у автора всплывают в памяти какие-то туманные бабушкины пояснения, что где-то «там» есть некие ворота, к которым ноги «сами несут». Ворот этих двое – одни в рай, другие – в ад. Перед ними стоит архангел, который, сверившись с каким-то особым списком, открывает те или иные двери. К этим примерным начальным рассуждениям стоит добавить наш неизменный оптимизм, что «всё будет хорошо».
Но, не дай бог, судьба нам «подсуропит» и наш мятущийся ум будет «копать» в этом направлении всё глубже и глубже. Тогда-то и последуют первые отклонения от простой и замечательной версии с архангелом. Оказывается, в культуре многих народов существует убеждение, что сразу после смерти душа не предстаёт ни перед какими воротами. Что сначала она достаточно длительное время (как правило, речь идёт о сроке от трёх дней и аж до года) пребывает в некоей пограничной зоне. Где, собственно говоря, и решается, куда и когда двинется душа умершего далее. У каждого человека этот срок разный, в зависимости от личных заслуг.
Древние египтяне эту зону называли «Аменти», что в переводе на русский язык означает «Запад». Потусторонний мир, называемый Дуат, виделся древним египтянам, расположенным на севере. Но для того, чтобы попасть на север, следовало пройти зону Запада – именно так ходит Солнце. Сначала оно приходит на запад, а потом движется на север. Так и с мирами – сначала умерший попадает на запад (Аменти), а лишь затем смещается на север (Дуат). Если ещё точнее, то область Аменти – это, скорее всего, даже не просто запад, а северо-запад. То место, где запад уже перетекает в север, но ещё не становится таковым. Иудеи называют эту область крайним западом.
В зрительном восприятии – эта область являет из себя сумерки, маленький промежуток времени между тем, как Солнце уже зашло, а звёзды на небе ещё не появились. Для преодоления этой непростой зоны, древние египтяне рисовали на стенах своих усыпальниц целые «путеводители», чтобы дать душе умершего правильный толчок и нужное направление. В саркофаг умершего клали папирусы, в которых, по возможности, подробно объяснялось, что, как и в какой последовательности он должен делать, дабы успешно преодолеть эту зону.
Интересно, что у болгар северо-западный угол неба ранее назывался «Бабина греда». Ещё он носил название «гнилого угла» и был известен тем, что именно оттуда, согласно народным верованиям, чаще всего приходит непогода и природные катаклизмы.
У буддистов «пограничная зона» географически, как правило, не обозначена. Лишь иногда можно прочитать в воспоминаниях тех, кто побывал на «том» свете и вернулся обратно, что они шли на северо-запад. Зато само пограничное пространство достаточно чётко вычленяется и носит название – Сипа Бардо. Слово «Сипа» означает – становление, «Бар» – находиться между, а « До» – приостановлен, подвешен, брошен. Всё это вместе следовало бы, пусть и несколько упрощённо, перевести как «Становление, происходящее в промежуточном состоянии». Одна из книг, обязательных для изучения этой темы буддистами, называется «Бардо Тодрол Ченмо», что в переводе примерно означает «Освобождение, достигаемое благодаря внимательному слушанию в Бардо». В европейской традиции она известна как «Тибетская книга мёртвых[1]1
Очень созвучно тибетскому «Бардах» звучит «пограничная зона» у мусульман. По-арабски её название – «Барзах». Из-за особенностей арабской артикуляции звуков «з» иногда слышится и как глухое «д» или «т», так что можно даже подумывать и о полной схожести арабского и тибетского терминов. На санскрите пограничная зона известна как «АнтараЛока» («МеждуМирье») или «АнтараБхава» («МеждуСудебье»).
[Закрыть]».
Несмотря на впечатление обильности информации, в целом, приходится констатировать, что сведений о пограничной зоне в человеческой культуре осталось не так много, как того бы хотелось. Обычно большинство религий и мировоззренческих систем эту зону вообще не отделяют от потустороннего мира. В лучшем случае, как, к примеру, у греков, выделяют, кроме самого Аида, ещё и его луга – некое пространство, которое предшествует самому Аиду и, чисто теоретически, в него не входит. В иудаизме лугам Аида в целом соответствует Хацармавет, который переводится как «двор смерти». Двор, находящийся непосредственно перед самим жилищем смерти.
Однако, не столь уж важно, как называется эта зона и где она находится географически. Если мы принимаем суждение, что она существует, то гораздо важнее будет знание о том, что должен в ней делать умерший. Сколь долго он в ней должен пребывать? Может ли выйти из зоны раньше, и бывают ли случаи, когда из этой зоны не выходят совсем? Вопросов много, так что, давайте, рассмотрим их детально и по очереди.
О месте смерти
Для начала нам следует знать, что умерший, убитый или самоубийца является заложником того места, где произошла смерть. С точки зрения традиционной культуры, он буквально «привязан» к нему, и для того, чтобы его с этого места «сдвинуть», живым необходимо приложить немало весьма специфических усилий.
Казалось бы, зачем? Нам, людям с высшим образованием, дипломами, научными степенями, наградами и прочим – что с того, что кто-то умер на конкретном месте. Вроде бы, ничего. Так мы считаем, пока не нарываемся на целую череду расстройств и неудач. Пока необъяснимым образом неизлечимо не заболевают наши близкие, начинают рушиться успешные прежде дела, происходят кражи или что-то подобное. И тогда мы вспоминаем о «чёрной полосе». Естественно, мы стараемся ее преодолеть – по мере сил, и даже пытаемся разобраться в причинах. Только в подобных случаях зачастую совершенно непонятно, почему всё происходящее происходит именно с нами. На определённом этапе рациональных объяснений становится мало, и тогда мы, без особой «задней» мысли, задаем вопрос об этом какой-нибудь дряхлой бабушке. И бываем порой удивлены ответом. Она говорит, что, дескать, нечего шастать туда-сюда мимо места, где кто-то умер. Мы возмущены – как это, мы же ничего не сделали, не то, что плохим словом, плохой мыслью не помыслили об умершем. Чего он на нас взъелся-то?
А оказывается – просто так. А если бы ещё было за что, то «получили» бы гораздо больше. То, что нам «досталось» – мелочи, нас лишь зацепило «по касательной».
Безусловно, можно считать происходящее ерундой, можно возмущаться несправедливостью или доказывать, что никакого «потустороннего» воздействия не существует, – это нисколько не отражается не реалии жизни. Принимать ее или не принимать – личный выбор каждого. Наши предки, к примеру, принимали. И случись им увидеть место, где кто-либо умер, – обходили стороной, как мы обходим злобного пса, сидящего на цепи. А если не было возможности обойти, то в знак уважения клали камешек или веточку на это место. На всякий случай, чтобы «хозяин» этого места к ним не привязывался. А то ведь бывало по всякому...
Давайте представим следующую ситуацию. Утром русские крестьяне выходят на околицу своего села и видят труп какого-нибудь «калики перехожего», умершего там ночью. Что делать? Безусловно, можно отнести его на кладбище и похоронить, однако селяне прекрасно знают, что это не решит возникшей проблемы. Да, тело действительно окажется на кладбище, но совсем не значит, что туда же последует и душа умершего. Что особенно важно, не просто последует, а главное – там и останется! Крестьяне знают, что в данном случае ничего хорошего не получится, так как душа, в виде призрака, будет «курсировать» между местом своей смерти и местом погребения. Согласно её новым возможностям, она может быть одновременно и там, и там. Причём будет не просто «курсировать»: неудовлетворённая своим «призрачным» состоянием, она будет досаждать проходящим мимо, привнося в их жизнь беды, невезение и страдания.
Крестьяне, безусловно, хотели бы избавиться от нежданного «подарка», но сделать ничего не могут. И одна из главных причин этого – отсутствие каких-либо сведений об умершем. Без знания «сакрального» имени умершего и его религиозной принадлежности весьма сложно «закрепить» призрак души за остывшим телом. А без этого нет возможности, перенеся тело на место погребения, «замкнуть» его там. Нет никакой гарантии, что этот призрак не станет появляться на месте своей смерти, формируя пресловутую «черную полосу» неудач.
