Текст книги "Все решит свадьба (СИ)"

Автор книги: Полина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 7

Полуденная жара била в единственное окно офиса и нагревала и без того накаленную атмосферу. Не так каждый из находящихся в комнатке людей хотел бы проводить обед воскресенья. Ох, не так.

Лиза сидела на стуле, сжав ноги и скрестив руки на груди. Будь детство Лизы обычным, можно было бы сказать, что она как подросток перед выволочкой от родителей вмерзла в стул и ждала, пока буря закончится сама собой. Но ее детство не было типичным. Лиза понятия не имела, как реагировать на бурю и заканчиваются ли такие вещи сами собой. Она повиновалась инстинктам, а те советовали ей слушать, помалкивать, вдруг все не то, чем кажется. Вдруг все не так, как кажется. Вдруг пронесет.

– Я, Инна и Анаит разбирали остатки декора со вчерашнего мероприятия, – начала рассказ Света.

– С которого ты, Стас, слинял – вклинилась Анаит из кухонного угла. Лиза даже удивилась, она не была уверена, что вообще когда-либо слышала ее голос. Низкий, но не грубый. Голос хорошего диктора радио эфира или чтеца аудиокниги. Как при таком голосе можно было столько молчать?

– Не суть, – продолжила Света, – Мы уже почти все сделали, оставалось вынести коробки, как в окно прилетел камень. Потом еще один. И еще.

– Поочередно во все три окна, а они там здоровые – подхватила Инна, она слегка крутилась на офисном стуле, говорила смотря в пустой угол офиса, будто припоминая произошедшее.

– К счастью, у окон никого не было. Мы все рядком стояли за дверью, нагружали друг друга коробками, – продолжила Света.

– Нагружали коробками, Стас. Пока ты веселился за городом, – Анаит сверлила Стаса глазами и Лизе показалось, что за этими словами стоит не только рабочая обида. Не только дележка смен, разброс трудовой нагрузки, но и что-то другое, более личное. Никто из остальных коллег не повел и бровью при выпаде Анаит, будто в этой претензии нет ничего необычного. Лиза решила, что ей показалось.

– На последний камень была намотана бумажка с угрозой, – сказала Инна, – Что-то типа: «Предупреждаю в последний раз. Потом начну убивать».

– Там было: «Я вас порешу», – сказала Анаит.

– Слова «убивать» точно не было, – покачала головой Света.

Лиза с Машей переглянулись. Записка с угрозами – это уже не новинка.

Лиза расцепила руки и вздохнула. Нужно было что-то сказать, что-то сделать. Она приоткрыла рот и посмотрела на всех присутствующих. Как начать? Извиниться? Видно, что даже Инна перепугана до смерти. Разве извинения – это не мелковато для такой ситуации?

Метаний Лизы никто не замечал, разговор продолжался.

– А где сейчас записка? – спросил Стас.

– У полиции, где же еще, – съязвила Анаит.

У Лизы моментально пересохло в горле, она просипела:

– Полиция?

Света грустно кивнула:

– Хозяйка зала тут же выбежала на улицу, сказала, что видела убегающую женщину. Ей разбили огромные дорогущие окна. Конечно она вызвала полицию. Нам разрешили приехать в офис, как они закончат в зале, приедут сюда, брать у нас показания.

В одну секунду Лизе показалось, что отблески на окне вовсе не белые от солнца, а сине-красные от сигнальных огней, а из форточки раздается не птичье пение, а гул полицейских сирен.

– Но причем здесь мы? Может это хозяйке угрожали? – допытывался Стас.

Инна покачала головой:

– Пока ждали ментов, сразу стали обсуждать варианты. В записке написано «в последний раз», то есть человека уже «предупреждали». Но хозяйке никто не угрожал раньше, она клянется.

Теперь голос подала Лера, второй координатор. Еще одна девушка в команде, с которой Лиза мало общалась. Но в отличие от Анаит, с Лерой она и встречались-то пару раз от силы.

– Все равно, причем тут все мы? – Лера обвела рукой собравшихся.

Света вздохнула:

– Я попросила приехать всех, потому что думаю, что угрожали действительно кому-то из агентства. Сегодня воскресенье. Это было утром. Свадьбы не было, банкетный зал вообще не открывается сегодня, они давно не работают как свободная кафешка. Но… – Света показала на забившуюся в угол дивана сммщицу. Та слегка откашлялась и пропищала:

– Сегодня утром я должна была выложить в сториз фотки с какого-нибудь проекта. Ну, типа, атмосферные. Типа показывающие эстетику и детали. И все такое. А на днях как раз фотографы отдали снимки с проекта в этом самом зале. Ну я их выложила…

Лиза разблокировала свой смартфон и через несколько касаний уже была в аккаунте агентства. Она знала, что увидит там, но должна была убедиться. Пятнадцать крошечных черточек наверху экрана ровно по 15 секунд показывали ей пушистые кортадерии, целующихся молодоженов, белые розы, туфли невесты, бежевые пригласительные, запястье жениха с красивой запонкой в манжете рубашки крупным планом. Последние три снимка:

Анаит собирает композицию на столе молодоженов, Стас ставит у ее ног вазу с розами.

Инна инспектирует сервировку, пока официант рядом с ней изображает идеально ровную натянутую струну.

Все задействованные в тот день сотрудники, перед самым окончанием праздника, за спиной огромные панорамные окна.

Последняя фотография была с подписью «Наша команда». С правого края, поодаль всего на шаг (не зная произошедшего в первый день работы, даже не догадаешься, что она тут не «своя»), улыбалась Лиза.

Все уткнулись в свои телефоны рассматривая фото, пытаясь понять, что именно в этих фотографиях могло натолкнуть незнакомую женщину кинуть камни в огромные стекла.

Лиза все поняла и в панике забегав глазами, зацепилась за лицо Маши. У той уже покраснели глаза и затряслись губы. На этот раз скрыть метания не удалось. Анаит даже отпрыгнула от подоконника и тыкая пальцем в девушек закричала:

– Они! Они переглядываются. Какого хрена?

Маша тут же зарыдала в голос. Да так звучно и горько, что Лиза обозлилась на Анаит. Не выдержав, она оттолкнула ее выставленный палец:

– Прекрати. Дай она успокоится сначала.

Лиза пересела к Маше, на ручку дивана, и приобняла ее. Та уже заходилась в кашле. Лера принесла Маше стакан воды, остальные терпеливо ждали и только Анаит прыгала по офису, крича:

– Вы не просто так все время шушукались! Все как нормальные люди вместе, в коллективе, и только вы все время отходили, – весь глубокий низкий голос Анаит куда-то пропал. Остался только поросячий визг, – Ну что, насекретничались? Сейчас менты приедут, им свои секреты расскажете.

Казалось, идущая на поправку Маша, пошла на новый виток плача вперемешку с хрипом.

Лиза удивилась, всегда ли в Анаит таилась такая гниль.

Поняв, что ждать смолкания плача бессмысленно, Лиза стала говорить громче:

– Угрожали мне. Ну как бы и не мне на самом деле…

– Да что ты говоришь? Так ты у нас все таки не при чем, – завизжала Анаит.

– Господи, да дай ты сказать, – крикнула Лера.

Лиза посмотрела на нее с благодарностью и продолжила:

– Мама моя вечно выбирает каких-то мудаков. То с долгами ее оставят, – Лиза повернулась к Стасу, – Помнишь, я рассказывала?

Стас уверенно покачал головой:

– Нет. Я такого не помню.

Лиза секунду помолчала, задавливая злость, но продолжила и коротко рассказала о записке под дворником, которую видела Маша и теперь плачет так, будто ее уже судили и вот-вот повесят за сохранение Лизиной тайны, и даже про лом в лобовом стекле в минувшую пятницу.

– Я отогнала машину матери. Я была уверена, что они сразу разберутся с этой припадочной. Но, видимо, нет. – Лиза отошла от еще плачущей Маши и стала размашисто ходить кругами по офису, – А раз она знает где я работаю, значит могла следить за соцсетями. Увидела меня на фото и приехала, наверное, думала, что фотки – свежие. Она же ненормальная!

– Почему ты сразу не сказала, что у тебя проблемы? – спросила Света.

– А что я должна была сказать? Здравствуйте, малознакомые мне люди, меня зовут Лиза, у меня проблемы с матерью, а у моей матери проблемы с мужчинами, – Лиза стала повышать голос и шире размахивать руками, – Возможно меня хотят убить, но это не точно, ведь сама мать не придает этому хоть сколько-нибудь серьезного значения!

Инна перекрикнула ее:

– Остынь, мы просто разговариваем!

– Вот именно, – влезла Анаит, – Тебе ли горячиться, это на нас чуть не полетели огромные стекла.

Инна скривилась, смотря на Анаит, но спорить не стала.

– Ты останешься и расскажешь все полиции? – спросила Света.

Но Лиза встала в прозу во всех смыслах. Она оперлась спиной о свободную стену и скрестила на груди руки:

– Я не буду ничего говорить, – злость не сдерживалась ни руками, ни рассудительностью, Лиза почти задыхалась и сама была на грани слез, – Что я им скажу? ФИО и адрес матери? Отправлю полицию к собственной маме, просто потому что та не умеет выбирать мужиков? Это все какой-то пи…

– Она права, – перебила Инна и все повернулись к ней с удивленными лицами, – Сегодня Лизы на работе не было, а зная об угрозе заранее, она никому не сказала об этом, – Лиза не сразу поняла, это поддержка или новое обвинение, но Инна продолжила, – Наша прекрасная система правосудия еще и на нее саму что-нибудь повесить может.

– Так может и справедливо, не думали?

– Анаит, еще хоть слово, – крикнула Лиза.

– И что ты мне сделаешь? Так ты у нас сама психованная?

– Хватит! – крикнула Света, – Дайте мне минуту подумать.

Она отошла, налила себе воды, встала к окну и, смотря в стремительно спускающееся солнце, молчала. Через добрых десять минут Света развернулась и сказала:

– Пока все не закончится, в соцсети ничего не постить. Я не говорю скрываться, но прошу намеренно не показывать всем свое местоположение.

Успокоившиеся за эти десять минут Лиза и Анаит молчали. Маша тоже притихла, лишь изредка всхлипывала.

– Сейчас все идите по домам, я сама поговорю с полицейскими.

Анаит набрала воздуха для возражений, но Света ее перебила:

– Я не буду никого просить врать или недоговаривать. Каждый из вас вправе прям сейчас пойти в отделение и рассказать все, что знает. Но я, как руководитель, говорю, что ваш рабочий день окончен. Можете идти.

Инна одобрительно закивала, а Света продолжила, смотря прямо на Лизу:

– Я не скажу ни слова из того, что здесь было рассказано. Но ты отстраняешься от всех проектов, пока не разберешься в этой ситуации.

Лиза вскричала:

– Но Ира с Костей!

– От всех проектов! – Света была непреклонна, – Перешли мне всю последнюю информацию и документы. И даже время отстранения у тебя ограничено. Наш следующий проект в субботу. Если до обеда пятницы ты не решишь вопрос, я сама пойду в полицию и расскажу все, что знаю. Рисковать в субботу всеми людьми… всеми гостями… я не буду.

Лиза сухо кивнула. Анаит с рыком вылетела из офиса, громко захлопнув дверь. Стас вышел следом за ней, даже не посмотрев на Лизу. Лера сказала, что подвезет двух оставшихся девушек. Инна взяла сумку и подошла к Лизе:

– Анаит ничего никому не скажет. Да, она громко злится, но не пойдет против коллектива. Или, по крайней мере, начальства!

Лиза положила руку Инне на плечо и тихо сказала:

– Спасибо за поддержку.

А та в ответ громко рассмеялась:

– Брось. Это же жизнь. У меня самой бывших мужей – трое! Есть и мать, и мачеха. А отца – ни одного. И со всеми сложные отношения. Особенно с отцом, – она снова рассмеялась, – Я в передрягах и похуже бывала.

Махнув рукой, Инна деловито перекинула сумку через плечо и вышла из офиса. Вот чью историю было бы невероятно интересно узнать.

Лиза поблагодарила и Свету.

– Ты лучше иди скорее. Товарищи полицейские, конечно, не торопятся, но лучше пусть тебя здесь они не застанут.

Лиза вышла из офиса. Лето набрало жар уже в первый месяц и обещало вертеть всех на вертеле на самой осени. Обойдя кинотеатр, подтягивая через каждые пять шагов переброшенную через плечо дорожную сумку, она направилась к дому.

Лиза шла и не представляла что делать дальше. Света думала, что требует от нее конкретных действий: позвонить матери или приехать к ней, поговорить с Лешей, собрать псевдо-семейный совет, попросить помощи у друзей псевдо-семьи, да хоть схватить психованную и притащить в участок. Сделать хоть что-то! Но все эти шаги были невозможны без решения более глубоких, не решаемых годами проблем.

Ведь никакой семьи у Лизы не было. Была мама и ее мужья, был мертвый отец, была вечно далекая Лиза. А семьи не было.

Лизе не могла позвонить и спокойно сказать: «Мама, тут случилось ужасное, нам надо поговорить».

Она могла лишь завопить: «Из-за тебя опять все пошло по известному месту и я больше не могу это терпеть! Не могу это вывозить! Не могу так жить! Не хочу! Не буду! Устала! Хочу нормальную мать. Хочу нормальную жизнь…».

Лиза остановилась, чтобы отдышаться от таких мыслей. А потом подумала: «Может эта психованная все еще следит за ней, сейчас бросится из-за угла и все закончится?». Вместе с инстинктивным ужасом Лиза почувствовала и прилив радости от этой мысли. Так все хотя бы решится само собой.

Но проблема не только не решилась трагичными мыслями, но и осложнилась другими нерешенными вопросами.

Прислонившись к чистенькой черной Хонде у ее подъезда стоял Миша.

Глава 8

Мужчины в юной и взрослой жизни Лизы Сазоновой так или иначе были всегда. Она либо любила мужчину, либо переживала разрыв, либо флиртовала с мужчиной, с которым только что познакомилась.

Как и любая женщина, часто вступающая в отношения с самыми разными людьми (студентами и богатенькими сынками, взрослыми мужчинами с солидной работой и творческими личностями, живущими на последние копейки) она имела мнение о так называемой «взаимной выгоде».

О том, что мужчины стремятся решить проблемы женщин, Лиза узнала еще в начальной школе. Виталик нес ее тяжелый портфель, Саша зашнуровывал твердые негнущиеся ботинки на «лыжных» уроках физкультуры.

О том, что мужчин нужно благодарить и желательно соразмерно решенной проблеме, Лиза узнала в средней школе. Филипп попросил поцелуй в щеку за внеочередное дежурство по уборке класса, а Вадик – списать домашнее задание по математике за то, что буквально нес ее последние 300 метров на контрольном беге на длинную дистанцию.

В старшей же школе Лиза узнала, что требуемая «плата» может быть непомерно высока, совсем уж не равноценна оказанной услуге. Дима, сын местного начальника (тогда еще) милиции, потребовал минет за то, что заступился за Лизу в темном переулке. И в тот момент она решила, что отныне все проблемы будет решать сама.

Из-за этого убеждения романтическая картина мира Лизы немного искажалась, но не то чтобы сильно. Придержать дверь, заплатить за ужин или понести тяжелые сумки – это нормально. И даже правильно. В рамках взаимной вежливости. Но решать личные и серьезные проблемы – нет. За это могут попросить больше, чем она готова дать.

В случае с Димой Лизе повезло. Ее мама в то время встречалась с широкоплечим бывшим заключенным (статья мелкая, да и теперь он точно чтит закон) и этот мужчина вышел на площадку аккурат, когда Дима стал грубить. От одного лишь вида ухажера Марины, парнишка убежал.

Кстати, говоря о Марине, приспособленческая позиция очень напоминала Лизе ее собственную маму. В детстве она этого не понимала, но повзрослев, до нее дошло, что Марина часами плакала после ухода очередного мужчины не потому что сильно его любила. Что она держалась за самого последнего идиота до конца не потому, что судьба-злодейка заставила ее влюбиться в нехорошего парня.

Просто Марине нужно было на что-то жить, что-то есть и как-то решать бесконечные проблемы.

Нельзя сказать, что Лиза прекрасно справлялась с самостоятельным решением своих трудностей. Скорее она выбрала стратегию: перечеркни прошлое и беги в будущее. Да так и жила. Но надо заметить, что пока никто из ее мужчин не был против такой жизненной позиции. Никому не хотелось бить морду хаму в клубе под утро и никто никогда не говорил, например: «Не произноси ни слова, я все сделаю».

Так что Лиза ни на секунду и не подумала об этом, она абсолютно точно не собиралась вешать решение своих текущих проблем на Мишу.

Но она была не против выговориться.

Из рабочего коллектива поговорить по душам Лиза могла бы только с Машей, но, похоже, перед ее тонкой душевной организацией сначала следует извиниться. Так что красивый мужчина, с которым она меньше суток назад занималась сексом, держащий в руках два пакета готовой еды и целую стяжку пива, как раз кстати.

– Милости прошу к нашему шалашу, – Лиза распахнула подъездную дверь и сделала шутливый реверанс, приглашая Мишу войти.

– А ты, смотрю, в отличном настроении.

Лиза зло рассмеялась:

– Ошибаешься, у меня просто уже едет крыша от всего происходящего.

– Поделишься?

– Сначала ты объясни, что здесь делаешь.

Они почти подошли к квартире Лизы и пока та искала ключи в дорожной сумке, потом в рюкзаке, Миша ответил:

– Очевидно, что нам нужно обсудить прошлую ночь…

– Очевидно, – подтвердила Лиза, проверяя еще один карман.

– Но я, если честно, не очень умею во все эти намеки, догадки, недомолвки. У меня аж голова взрывается.

– И поэтому ты просто приехал! – вместе с восклицанием Лиза наконец отыскала ключи и радостно поднесла их к двери.

– Да. Когда надо поговорить, я предпочитаю просто говорить.

– Ты любишь поболтать?

– Я не люблю болтать. Но если надо говорить – именно это я и делаю.

– Оригинально, – Лиза с тем же реверансом распахнула дверь в квартиру, – Правда, без шуток, это необычно. А давно ты ждешь?

– К счастью для нас, я взял роллы и держал их в темном пакете в тени, но если бы я заехал за пиццей, как сначала хотел, то мы бы ели сухарики.

Лиза рассмеялась, и стянув босоножки приняла у Миши пакеты с едой.

Заботиться о чистоте квартиры Лизе не приходилось, ее аскетичное существование не оставляло каких-то видимых следов. Она лишь бегло осмотрела комнаты, убедившись, что не оставила нижнее белье или домашние вещи, и они с Мишей сели на ковре в зале, между диваном и телевизором.

Ребята поверхностно говорили об Ире и Косте, о предстоящей свадьбе и прошедшем обеде в шикарном коттедже. Уже приговорили по бутылке пива, когда Миша спросил:

– Так почему вы так спешно уехали? Все решили, что что-то случилось, но никто не понял что именно.

Лиза закивала головой, проглатывая ролл с лососем:

– Случилось. Бывшая жена, ну, вообще-то, юридически еще нынешняя жена нового мужчины моей мамы разбила стекла в банкетном зале, потому что думала, что я там сегодня работаю. А перед этим пробила лобовое стекло машины, вообще-то своей собственной машины, но которой пользовалась я без ее разрешения. Строго говоря, юридически, это машина ее бывшего-нынешнего мужа, и моя мама, на правах его новой женщины, мне позволила. При всем этом психованная недо-пере-жена оставляла записки с недвусмысленными угрозами. Как-то так. Вот это и случилось.

Миша не сразу нашел, что ответить. Лиза успела сходить к холодильнику, принести и открыть по еще одной бутылке, прежде чем он сказал:

– Как же скучно я живу.

Лиза сложила руки в молящем жесте:

– Пожалуйста, умоляю, можно я тоже поживу скучно? Мне этого так не хватает.

Он правильно заметил:

– А это не единственный эпизод твоей веселой жизни?

Лиза сложила ноги по турецки и прищурилась, смотря на Мишу:

– А ты как будто не знаешь?

– О чем?

Его недоумение выглядело искренним.

– Хочешь сказать, Оля тебе не рассказывала?

– Да про что?!

Лиза чувствовала себя идиоткой.

– Когда на той свадьбе, для которой нужен был грузовик, ты заметил как ведет себя жених… Я думала, это потому, что ты все знаешь.

Похоже, Миша тоже чувствовал себя не очень умным и начинал злиться:

– Последнее, что сделает Леля – расскажет мне что-то из жизни своих друзей. Когда я забирал ее со встречи с тобой, она сказала твое имя и кто ты вообще такая, только когда я уже к ее дому подъезжал! А уж какие-то подробности…

Лиза закрыла руками лицо. Сама напридумывала, сама обиделась, сама теперь и разгребай, раз такая самостоятельная.

– Ладно. Э-э-э… Извини, хорошо? Просто я сюда вернулась не потому что очень соскучилась по родным краям…

– Как и все мы, – Миша еще немного ершился.

– Если коротко: на прошлой работе я организовывала свадьбу одной пары и нарушила самое главное правило. Настолько важное и очевидное, что его даже вслух не произносят, ну потому что это само собой разумеющееся.

Мише не терпелось узнать суть:

– Ну и?

– Я прям в день свадьбы целовалась с женихом. Это увидела моя начальница.

– И тебя уволили?

– Что? – Лиза удивилась этому простому вопросу.

– Ну поцеловалась ты с каким-то козлом, который в день собственной свадьбы не думал только лишь о невесте, браке и так далее. И что дальше?

Он сделал щедрый глоток из бутылки.

– Я даже не стала проверять, уволят меня или нет. Просто собрала вещи и уехала.

– Уехала?

– Ну ладно, сбежала.

– Ты говорила с начальницей?

Теперь Лиза отпила и покачала головой:

– Я даже на церемонию не осталась. Выбежала из пятизвездочного отеля, в котором все проходило, собрала вещи, их у меня не то чтобы много, оставила ключи у соседки по коммуналке и села на поезд. Пока ехала, нашла эту квартиру. Вот и вся история.

– Знал бы, брал бы не пиво.

– Ой, нет, не вся! Я оставила там машину.

– А вот это уже неправда, – Миша поджал губы, – Никто не может оставить машину в другом городе.

– Нет, я серьезно. Наверное, она так и стоит на парковке отеля. Если ее не обчистили. Хотя кто обворовывает машины у шикарных отелей, да? – Лиза призадумалась, – Господи боже, да их же там как раз и обворовывают!

Миша смотрел на Лизу как на инопланетянку. Он понимал, что эта женщина мягко говоря с закидонами. Ее поведение было хаотичным, не всегда логичным. Она много говорила, состояла в странных то ли рабочих, то ли личных отношениях с тем длинным тощим блондином. Но все, что Лиза рассказала в этот вечер ни шло ни в какое сравнение с предыдущими знаниями о ее странностях.

Мишу это невероятно завораживало.

Он сам удивлялся тому, как сильно хотел знать еще и еще. Даже если, набирая обороты, в следующих ее историях будут появляться грабежи, бой на мечах с одноногими танцовщицами кабаре и приручение черной мамбы.

– Но что ты собиралась делать дальше? – спросил Миша, – Ты же не оставишь машину просто так стоять навечно? Тебе что, не нужна машина? Она всем нужна.

– О, мне очень нужна машина! Правда. Она мне так нужна, что я согласилась взять тот розовый Фит недо-жены маминого недо-мужа и вот результат, – Лиза обвела руками комнату, будто их совместный ужин это прямое следствие угроз и преследований, – И я все понимаю, но просто… не знаю как все сделать иначе, что ли.

Лиза пожала плечами и стала смотреть в уже опустившуюся черноту за балконной дверью. Она будто пыталась найти там какую-то подсказку, что-то, что поможет объяснить ее чувства и мысли:

– Я не знаю как сказать так, чтобы ты правильно понял. Но… Знаешь, – Лиза развернулась к Мише, – Я могу спланировать чужой праздник, отпуск и целую жизнь. Честное слово, у своей начальницы я лет семь еще и личной помощницей подрабатывала. Я могу все организовать, перепридумать и договориться. Но со своей жизнью я ничего сделать не могу. Я просто убегаю и все, – Лиза допила последние глотки пива и продолжила, – Мне нужна я сама, только со стороны. Чтобы другая я безэмоционально и профессионально все разрулила.

Удивительное понимание происходящего в сочетании с поразительной невозможностью что-то с этим происходящим сделать.

– Но кто-то же есть с тобой рядом? Тот, кто может что-то, ну не знаю, подсказать. Подруги там… – Миша не решился сказать «парень», боясь услышать неудобный для себя ответ. Несмотря на все происходившее между ними, никакая часть их общения не могла называться отношениями и он это понимал.

– Если честно, раньше я хорошо дружила только с мамой, – Лиза встала, начала собирать упаковку от ужина, – Но с ней тоже происходят всякие… события.

Они пошли на кухню выбрасывать мусор.

– А лет пять назад ее бросил один мужчина с большими долгами. К тому времени они уже были женаты, так что у мамы забрали квартиру в уплату этих долгов, – Лиза опустила руки и голову, – Нашу квартиру. Где я провела детство. Где мы жили с отцом, который умер когда я была младенцем. Так что я несколько обиделась.

– Извини, в утешительных словах я совсем не силен…

Миша приблизился, чтобы приобнять ее, но Лиза отстранилась.

– Ничего. Но ты, кстати, силен в словах! Я думала, ты более молчаливый. Пойдем на балкон.

Лиза выключила свет в комнате, оставила балконные двери открытыми, чтобы запустить ночь и они вышли в долгожданную прохладу.

– Да уж, – Лиза присела на стул, – На фоне всего остального тот дурацкий поцелуй больше не кажется мне такой уж проблемой. Я, знаешь ли, люблю преувеличивать.

Миша облокотился на обшарпанное ограждение балкона.

– Ну, то, что не проблема для одних, вполне может быть серьезной проблемой для других…

– Ты невероятно мудр.

– Эй, ты будто все время удивляешься!

Они рассмеялись. Вместе со смехом Лиза впервые за этот день по-настоящему выдохнула. Выдохнула усталость, напряжение, нервозность.

– Наверное, твоя мама тоже очень переживает, – сказал Миша, вполоборота смотря на черноту, прерываемую редкими бликами фар.

Лиза не сразу поняла причем тут мама.

– Из-за чего?

– Из-за всего того же, что и ты, – Миша думал, что это само собой разумеющееся, – Из-за смерти мужа, предательства другого мужа. Из-за того, что ты несчастлива так как того заслуживаешь…

Лиза задумчиво смотрела в ночь. Не глядя на Мишу она то ли спросила, то ли сказала:

– Ты останешься.

Он прошептал:

– Да. Дай только мне пару минут.

– И ты мне, – сказала Лиза.

Миша вышел и закрыл двери. Лиза сначала потянулась в пачке сигарет, но в последний момент положила ее обратно.

Она разблокировала смартфон, в пару касаний добралась до нужного аккаунта в Инстаграме. Морская пена из цветов, будто искренние объятия молодоженов и платиновые обручальные кольца крупным планом уже спустились в ленте далеко вниз. Первые строчки фотогалереи захватили фотографии медового месяца: настоящее море, объятия на фоне бунгало, руки с кольцами держат Пина коладу.

Лиза признала, с самого начала было очевидно: об этом поцелуе никто не узнал, он никого не смутил, он не расстроил ничьи отношения. Этот мужчина не влюбился в нее, не выбрал и ее вряд ли сейчас хотя бы отдаленно помнит как она выглядит. Лиза почему-то отнеслась к этому слишком серьезно.

Обостренное чувство вины? Справедливости? Или излишняя самоуверенность?

Сейчас Лиза не могла ответить на все вопросы, но точно знала, что этот человек мешает ей жить. И, действительно, не важно, считает ли кто-либо этот поцелуй серьезной проблемой. Она – считает. Для нее – проблема. Вот что важно.

Зная, что не сможет удержать себя от новой порции страданий, Лиза заблокировала «жениха и невесту» в каждой из доступных соцсетей, очистила истории поиска, удалила из облака и собственной галереи фотографии с того проекта. Убедилась, что чисты заметки. И вообще удалила приложение Инстаграма. Хотя бы на некоторое время. Надо отдохнуть.

Боковым зрением Лиза увидела, что Миша прошел через зал, судя по всему, из ванны в спальную комнату. Лиза встала, ей осталось только отправить одно сообщение.

Сегодня жена Леши разбила окна в банкетном зале, думая, что там была я. Никто не пострадал, но хозяйка написала заявление. Решите этот вопрос до пятницы своими силами, иначе проблемы будут у всех.

Лиза заблокировала смартфон, отключила звук и шумно выдохнула, отпуская все злые мысли. Конкретно сейчас они ей не нужны. В эту минуту, Лизе хочется иметь другой настрой.

Она вошла в квартиру и аккуратно заглянула в спальню. Миша, стоя у кровати, поправлял подушки.

– Жду тебя, – сурово сказал он. Свой настрой он явно сменил на нужный.

– Только загляну в душ, – ответила Лиза. Миша кивнул и откинул одеяло. Крепкий, твердый. И абсолютно голый.