Текст книги "Влюблена и очень опасна, или Кто подставил пушистую зайку"
Автор книги: Полина Раевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава третья
Женщины умирают позже мужчин потому. Что вечно и везде опаздывают…
Ф. Раневская
Весь последующий час я исполняла волю руководства. Для начала вызвала аварийную и клининговую службы, чьи представители на удивление явились довольно быстро. Весьма оперативно была выявлена и причина засора – кто-то умудрился засунуть в унитаз огромную тряпку. Чтобы до нее добраться, фаянсовое изделие пришлось разбить. Воду, разумеется, перекрыли и посоветовали вызвать сантехников. За сим «аварийщики» и откланялись.
Вся эта история основательно испортила и без того нерадужное настроение шефа. Он терпеть не мог, когда ход событий отклонялся от его привычного курса. А так как жизнь полна неожиданностей, вообще довольно редко пребывал в благодушном расположении.
А тут еще ему самому пришлось принять кое-какое участие в разруливании ситуации. Больше того! Еще и просить соседей об одолжении. Учитывая, что Креольский не очень-то с ними ладил, миссия далась ему не слишком легко.
Дело в том, что наш офис располагался в одном здании с продовольственным магазином. Когда-то, еще в советские времена, здесь было некое учреждение, все комнаты которого имели единый проход. Затем ведомство расформировали, здание приватизировали, перестроили и продали с молотка. Одно из помещений выкупил брат нашего шефа, другое – предприниматель из Армении. Первый предоставил родственнику возможность открыть нотариальную контору, второй занялся снабжением жителей близлежащих домов продуктами питания. В проходе поставили железную дверь и надежно заперли на засов. Тесное соседство с торговой организацией по какой-то причине являлось для Креольского раздражающим фактором. Он не раз демонстрировал ее владельцу (весьма радушному и приятному, надо сказать, человеку) свое пренебрежение. И вот теперь именно к нему ему пришлось обращаться с просьбой позволить нам пользоваться туалетной комнатой магазина.
Уж как там велись переговоры, не знаю, но дверь открыли, и я наконец-то смогла набрать воды в чайник. Соседи проход использовали как склад, поэтому вдоль его стен стояли огромные коробки с продуктами, многие из которых выглядели и пахли весьма аппетитно. Протискиваясь мимо них, я пыталась уговорить свой желудок так тоскливо не стонать.
Но тот мой призыв отказывался слышать. Они сговорились с йогуртом, который, видимо, еще больше ощутил всю отчаянность своего одиночества и теперь призывал меня обеспечить его товарищами. Конечно, я бы с радостью удовлетворила его потребности, но не воровать же, в самом деле, еду из магазина!
Так что пришлось ограничиться «носочным» чаем, после чего мой организм смирился со своим положением и решил поберечь силы, что было более чем мудро с его стороны при таком рационе.
В офисе же дела шли как обычно. Андрей принимал посетителей, я оформляла их документы, вносила записи в реестр, выполняла поручения работников конторы. Креольский лишь милостиво ставил свою подпись на бумагах. Хорошо быть нотариусом!
Так, в суете и заботах прошел этот день – точно так же, как множество дней до него и после. По крайней мере, именно так я полагала. Увы, судьба не наградила меня даром предвидения и даже женской интуицией не одарила. Так что никакие предчувствия о грозящих мне крутых жизненных поворотах мою душу не посетили. А жаль… Знай я, что меня ждет впереди, тут же собрала бы чемодан и, подобно Чацкому, отправилась бы к тетке в Саратов.
Глава четвертая
Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть…
Ф. Раневская
– Соня, ты идешь?
Я в очередной раз восхитилась сдержанностью и деликатностью Андрея. В его голосе, конечно, проскальзывало раздражение, но уловить его нотки было не просто. И только отличное знание характера моего возлюбленного позволяло мне безошибочно определить – я снова где-то накосячила. А что делать, если мне вечно не удавалось закончить свои дела вовремя и потому всегда приходилось покидать офис последней? Правда, тот день был исключением – Креольский прочно обосновался в своем кабинете, мотивируя это желанием поработать.
Наскоро собрав вещи, я закинула их в сумочку и побежала за Андрейкой, который решительным шагом направлялся к своей машине. Догнать парня мне удалось только на стоянке. Ну, хоть здесь ему ждать меня не пришлось. Но выяснилось, что теперь ожидание «светило» мне. Андрей растерянно шарил по карманам, явно что-то разыскивая.
– Вот черт, – тихо выругался он, – ключи в офисе забыл. – Гримаса недовольства на секунду изменила лицо моего возлюбленного, но он быстро взял себя в руки. – Послушай, – Андрей растянул губы в ослепительной улыбке, – не в службу, а в дружбу, сгоняй за ключами, а? – И, улыбнувшись еще шире, добавил: – Тебе ведь это будет полезно.
Какой тонкий намек! Досадливо поморщившись, я, правда, тут же взяла себя в руки, принявшись мысленно убеждать невидимого собеседника в том, что подобные замечания продиктованы исключительно заботой обо мне. Но, как ни пыталась я вызвать у себя чувство благодарности к Андрею, ничего не получалось. Видимо, родители что-то упустили в моем воспитании. Но это ведь еще не повод вести себя по-хамски, не так ли? Поэтому, изобразив на лице радость и взяв под козырек, я помчалась исполнять поручение возлюбленного.
К слову, сделать это оказалось не так-то просто: Андрей куда-то засунул свои ключи, и, как ни старалась я их отыскать, ничего не выходило. Не найдя ничего на столе, в столе, на тумбочке, в шкафу и даже в холодильнике, я в итоге сдалась и набрала номер своего парня в надежде найти если уж не ключи, то хотя бы поддержку и понимание. Тщетно!
– Ну что ты там копаешься, Соня? – недовольным тоном поинтересовался парень. – Сколько тебя можно ждать?
«Столько, сколько нужно», – разумеется, эту фразу я произнесла мысленно. Вслух же сказала совсем другое:
– Извини, Андрюшенька, но твоих ключей нигде нет. Ты уверен, что забыл их в офисе?
– Конечно, уверен. – Парень явно начинал терять терпение. – Я проверил все карманы: и в пиджаке, и в брюках.
– А в портфеле ты смотрел? – робко поинтересовалась я.
– Соня, за кого ты меня принимаешь? – возмутился Андрейка, и я услышала щелчок и шелест бумаг. – Подожди, – недовольно произнес возлюбленный. – Кажется, нашел.
– Ну вот видишь! – Я постаралась скрыть торжество, но Андрей и не думал извиняться.
– Если уж ты там, прихвати красную папку, хочу дома поработать.
– Где она? Ааа, вижу, – я схватила документы и радостно потрусила к выходу.
Плюхнувшись на пассажирское сиденье, протянула возлюбленному пластиковый «уголок». Андрей недовольно поморщился и велел мне держать его в руках. Автомобиль, урча двигателем, повез счастливую пару домой.
Вернее, он повез домой только Андрюшку, высадив меня по дороге возле магазина. Если бы не мой суженый, я бы наверняка снова забыла приобрести сливки.
* * *
– Соня, ты что, забыла закрыть офис? – В голосе Андрея не было недовольства и гнева. Там присутствовал благоговейный ужас – чувство, которое тут же передалось и мне. Близкая к обмороку, я уставилась на дверь конторы – зеленый огонек, подмигивая, сообщал нам о том, что помещение не поставлено на сигнализацию.
Так, спокойно! Это еще не конец света! Ну, не включила я сигнализацию, и что? Есть же еще ключ. Лелея надежду, я потянула дверную ручку и похолодела – створка гостеприимно распахнулась, приглашая всех присутствующих войти внутрь.
О господи! Я действительно не закрыла офис. И теперь меня ждет неминуемая, скорая и ужасная расправа. Оставить нотариальные документы без присмотра на ночь – это не просто оплошность, это настоящее преступление!
Как я могла такое допустить? Конечно, рассеянность и несобранность – мои всегдашние «спутники», но даже для меня ЭТО слишком.
Прокручивая в голове ленту вчерашних событий, мучительно пыталась я отыскать ответ. И нашла!
– Постой, так ведь не мы вчера последние покидали контору. – Груз ответственности, прижавший меня к земле, стал немного легче, и мне даже удалось расправить плечи.
– Ну, конечно! Когда я уходила, в конторе оставался еще и Юрий Павлович! Я еще удивилась, что он не просил меня остаться, но это значит, значит… – Я все еще не могла поверить своему счастью. – Это значит, дверь не закрыл сам шеф! – Плохо скрываемая радость сквозила в каждом моем слове.
Конечно, я переживала из-за того, что наша контора может лишиться ценностей, но если бы это произошло из-за меня… Даже подумать страшно, какое наказание могло ожидать меня в этом случае.
Глава пятая
Все обязательно сбудется! Стоит только расхотеть…
Ф. Раневская
Чуть позже выяснится, что подобное развитие событий оказалось бы благом, и незапертый офис – меньшее из предстоящих зол, но, к несчастью, я, как уже упоминалось выше, не обладала даром предвидения, да и интуиция у меня, прямо скажем, весьма «слабенькая». Поэтому в данный момент все шло по единожды заведенному порядку, и я даже не подозревала, что судьба уже занесла свой карающий меч с целью разделить мою жизнь на «до» и «после».
Андрей толкнул дверь, бабульки дружной толпой двинулись за ним следом, по традиции оттеснив меня от двери. Последовала типичная в таких случаях перекличка, и мне наконец-то удалось зайти в контору. Я кинула сумку на стол и осмотрела помещение. На первый взгляд ничего не изменилось. По крайней мере, компьютеры и оргтехника стояли на своих местах, а ведь именно их предполагаемые воры должны были вынести в первую очередь. Значит, есть шанс, что забывчивость шефа по счастливой случайности осталась не замеченной злоумышленниками.
– Вот черт! – Из задумчивости меня вывел окрик Андрея из соседней комнаты. Будучи помощником нотариуса, Андрюша имел собственный кабинет. Я же делила маленькую каморку с Машей Вольской – первой красавицей конторы.
– Что такое, Андрей Петрович? – На работе я всегда соблюдала субординацию, именуя возлюбленного исключительно по имени-отчеству.
– Да комп не грузится.
Щелкнув кнопкой на своем ноутбуке, я поспешила на помощь к возлюбленному. Не то чтобы я понимала что-то в компьютерной технике, но считала своим долгом проявить хотя бы элементарное участие к проблемам суженого.
Глянув на монитор, безошибочно угадала – дело плохо. Мигающая линия «подчеркивания» – единственное, что отображал экран.
– Я вызову Костю, а пока ты можешь воспользоваться моим ноутбуком, – как могла, я успокоила Андрея.
Тот недовольно хмыкнул, но промолчал – даже он не смог бы отыскать намек на присутствие моей вины в данной ситуации.
Вернувшись в кабинет, я удивленно уставилась на монитор своей «машины», который демонстрировал миру ровно ту же картину, что и его «большой» брат в Андреевом кабинете. Странно, похоже, полетела вся наша сеть. Ну ничего, Котя разберется.
«Котей» именовали Константина Сергеевича Одыгайло – системного администратора сорока с лишним лет, занимавшегося обслуживанием компьютеров и оргтехники в нашей конторе. Именно к нему мы обращались при возникновении тех или иных проблем. И, нужно сказать, Котя нас ни разу не подвел.
Правда, и проблемы случались сплошь пустяковые. Большинство из них решалось простой перезагрузкой программы. Но даже столь очевидное решение без Коти не находилось. А ведь это мысль! Я утопила кнопку загрузки в надежде, что это поможет реанимировать ноут. И в тот момент, когда мой палец оторвался от серебряного кружка, я услышала душераздирающий вопль.
Откровенно говоря, поначалу я решила, что кричит женщина – уж больно тонким и визгливым был голос, но потом поняла – это вопит мой возлюбленный.
Со всех ног рванула я на звук, намереваясь защитить Андрейку от любой напасти. Правда, по пути мне пришлось изрядно поработать локтями – старушки оказались куда проворнее меня и, услышав крик, покинули обычное место дислокации, устремившись в контору. Теперь они все толпились в коридоре.
Как выяснилось, торопилась я совершенно напрасно. Помощь Андрею не требовалась.
И если уж быть до конца точной, в ней вообще никто не нуждался. По крайней мере теперь уж точно.
Одного взгляда на сидящего в кресле шефа оказалось достаточно, чтобы понять – он глубоко и безнадежно мертв. Двух мнений по этому вопросу быть не могло, учитывая, каким застывшим и остекленевшим взглядом Креольский смотрел в пустоту. Не составляло труда установить и причину его смерти. Торчащие из груди мужчины канцелярские ножницы говорили красноречивее всяких слов.
Мне кажется, порядочной барышне в подобной ситуации надлежало бы рухнуть в обморок. На худой конец, завопить, что ли. Но, взглянув на Андрюшу, я поняла, что не могу позволить себе ни ту, ни другую «роскошь». Иначе кто тогда приведет моего парня в чувство? Дрожа, словно лист на осеннем ветру, мой возлюбленный явно намеревался сам вот-вот потерять сознание. Единственное, что я смогла придумать в подобной ситуации, так это подойти к нему, взять за плечи и хорошенько тряхнуть.
К сожалению, встряска не помогла – Андрей по-прежнему пребывал в шоковом состоянии. И кто бы его за это осудил, ведь именно он первым обнаружил труп. Стойко пережить такое способен не каждый.
– Андрей, послушай меня! – Я говорила медленно, старательно произнося каждое слово, чтобы донести смысл сказанного до затуманенного сознания парня. – Сейчас мы выйдем отсюда и вызовем полицию. Я дам тебе валерьянки и напою горячим чаем. Все будет хорошо. Ты слышишь меня?
– Ему, сердешному, валидолу бы под язык, – предложила одна из пенсионерок.
– Кому? – ошарашенно спросила я, предполагая, что бабулька имеет в виду моего шефа, которого к жизни вернуть могла разве что живая вода, существуй та в природе.
– Да парню этому, кому же еще, – пояснила бабуля.
– Что вы такое говорите? – возмущенно возразила интеллигентного вида пожилая женщина. – При чем тут валидол? У него же не сердечный приступ, в конце концов. Пустырник ему нужен.
– Ой, подышать ему надо правильно, – вступила в разговор еще одна бабуля, – Геннадий Петрович Малахов, например, рекомендует…
Что там советует «народный целитель всея Руси», я не дослушала. Стряхнув оцепенение, принялась решительно действовать. Выгнала всех бабушек в холл, отвела Андрея к себе в кабинет, налила воды из чайника и набрала номер полиции. Я достаточно много смотрела детективов и знала – на месте преступления трогать ничего нельзя, поэтому и звонок решила сделать из своего кабинета.
Зубы Андрея выбивали такую чечетку о фарфор, что я начала переживать за их сохранность. Не то чтобы это был такой уж принципиальный вопрос, и все же щербатый мужчина – не мой идеал, поэтому мне пришлось отобрать у Андрюши посуду. Вернее, попытаться это сделать – парень вцепился в чашку мертвой хваткой. Забрать ее удалось только после того, как прибыли полицейские, да и то только тогда, когда тем захотелось побеседовать с «субъектом, первым обнаружившим труп».
Именно так сформулировал свою просьбу-приказ полноватый дядька, имя и отчество которого я забыла сразу же, как только услышала. Он проводил куда-то Андрюшу, а сам зачем-то остался в моем кабинете. Меньше всего мне сейчас хотелось изображать гостеприимную хозяйку, но и сидеть без дела – тоже не дело. Уж простите за тавтологию. Поэтому я предложила дядьке кофе, чему тот оказался несказанно рад.
Глава шестая
Если человек сделал тебе зло, дай ему конфетку. Он тебе зло, ты ему – конфетку, и так до тех пор, пока у этой твари не разовьется сахарный диабет…
Ф. Раневская
Подойдя к столу, я потянулась, чтобы взять кружку, но не удержалась и распласталась на офисной мебели, уткнувшись носом в перекидной календарь, который использовала для записывания важных дел. Перед тем как подняться, машинально скользнула взглядом по серовато-желтой бумаге (шеф щедростью не отличался и приобретал самую дешевую канцелярку) и похолодела – красной ручкой на листе, отмечающем вчерашний день, моей рукой была аккуратно выведена запись: «Убить шефа». Венчали фразу три восклицательных знака, обведенные мною для пущей убедительности. Запись располагалась аккурат между двух других: «Проверить договор» и «Вызвать сантехников». Вот такой нехитрый список дел обычного помощника нотариуса. Справедливости ради следует сказать, что план был выполнен. Не совсем весь мной, но даже шеф, будь он жив, не мог бы предъявить претензий.
Мое сердце отбивало в пятках азбукой Морзе призыв «SOS», а мозг лихорадочно прокручивал ленту вчерашнего дня, пытаясь вспомнить, когда и как появилась в календаре обличающая меня надпись. Слава богу, склерозом я не страдала, поэтому довольно быстро восстановила в памяти ход прошедших событий.
После утреннего казуса со сливками я приняла твердое решение последовать совету Андрейки и составлять список из текущих дел, методично вычеркивая затем исполненное. Правда, Андрей утверждал, что это способствует грамотной организации рабочего времени, и ни словом не обмолвился о «побочке» в виде возможного тюремного заключения, маячащего в ближайшей перспективе. С другой стороны, уверена, в местах не столь отдаленных с тайм-менеджментом дело обстоит в полном порядке. Так что, если вдуматься, возлюбленный не так уж и не прав.
Хотя, конечно, знай я, что не приобретенные вовремя сливки запустят цепочку событий, приведших меня туда, где я теперь находилась, накупила бы молочного продукта на год вперед.
Но я этого не сделала. Более того, умудрилась стать главным претендентом на роль убийцы. Вот она – уличающая надпись, бросающаяся в глаза точностью и недвусмысленностью формулировки. К слову, этот ее статус в прочих обстоятельствах мог бы свидетельствовать в мою пользу, ведь все завершенные планы я тут же старательно зачеркивала, и только эта не удостоилась подобной чести. Но, подозреваю, следователь не признает данный аргумент достойным. А значит, нужно искать другие.
Решение созрело молниеносно – улучив момент, когда дядька-полицейский отвернулся, я быстро перевернула страницу календаря и поставила его на стол Марии, забрав себе ее книжечку. Не то чтобы мне так уж хотелось подставить коллегу, просто надеялась выиграть время. В дальнейшем я планировала просто вырвать злополучный листок и спрятать, а еще лучше съесть его. Чтобы уж наверняка.
– Софья Семеновна, – лихорадочный бег мыслей прервал оклик полицейского. От неожиданности я даже подпрыгнула на месте, теряясь в догадках, заметил ли страж порядка мои манипуляции с канцелярскими изделиями.
Но либо дядька и впрямь ничего не заметил, либо имел какой-то свой, неведомый мне план по разоблачению преступницы, только он и бровью не повел, хотя, как мне кажется, я скрыла замешательство за очень кривой улыбкой.
– Там следователь приехал, – буркнул мужчина и шумно отхлебнул из чашки обжигающий напиток. – Сейчас допросит этого ущербного, а потом ваша очередь.
– Почему это Андрей ущербный? – как тигрица бросилась я на защиту суженого, но дядька и не думал смущаться и уж тем более извиняться. А я еще его кофе пою!
– А какой же он? Бился в истерике, словно красна девица, все боялся, что мы его в убийстве обвиним.
– Ну, знаете, не все же каждый день имеют дело с преступлениями. Тем более что в данном случае пострадал наш шеф, человек для Андрюши не посторонний.
– Андрюши… Вон оно что… – пробормотал дядька и уставился в чашку, обхватив ее двумя руками. – Ну, извини, если обидел твоего… – последнее слово он произнес, делая шумный глоток из чашки, так что кем именно, по мнению полицейского, мне приходится Андрюша, я не разобрала. Да и вообще меня больше занимал его переход «на ты». Интересно, что бы это значило? Хороший это знак или не очень? Конечно, это могло означать что угодно: от особого доверия до присвоения мне статуса преступницы. А может, у мужчины и вовсе проблемы с воспитанием. Решив не забивать себе голову ненужными проблемами, я сосредоточилась на имеющихся. И главной из них было удаление злосчастного календаря, который располагался в опасной близости от полицейского. Не ровен час, тот заинтересуется планировщиком, и тогда… Что будет тогда, думать особенно не хотелось.
Благо пока мужчина не проявлял никакого интереса к канцелярским принадлежностям. Он с явным удовольствием наслаждался бодрящим напитком и даже не думал демонстрировать по идее свойственную его профессии внимательность.
– Приготовьтесь пока к допросу, – произнес он, видимо, чтобы поддержать беседу.
Кивок головой означал мое согласие, хотя я и не очень хорошо понимала, как именно мне следует готовиться к допросу. Или опросу? Свидетелей допрашивают или опрашивают, надо бы поинтересоваться у Google. Рывок к верному, умному и безотказному помощнику оказался совершенно напрасным, учитывая мертвенную черноту экрана.
Как говорится, беда не приходит одна. Более того! Смерть ПЭВМ огорчила меня даже больше, чем кончина шефа. Понимаю, звучит ужасно, но всякий, кто был знаком с Креольским, меня бы прекрасно понял.
Так и не придумав, как именно мне следует готовиться, я принялась ждать вызова на допрос (или опрос), нервно барабаня пальцами по столу. Казалось бы, после приезда оперуполномоченного полицейский мог бы и удалиться, но он отчего-то не спешил покидать контору, расположившись, разумеется, в моем кабинете. Так что увы! С мечтой об уничтожении листка с обличительной надписью пока пришлось расстаться.
То ли я очень понравилась солидному полицейскому, то ли он решил взять меня под охрану, но, расположившись за столом Марии, он и не думал покидать нашу тесную каморку. Самой Маши сегодня не было – у нее случилась очередная личная драма, и она по традиции взяла отгул, чтобы пореветь в подушку. Креольский на удивление спокойно относился к подобным ее пропускам, так как ценным работником Марию даже с натяжкой не назовешь. Держали девушку в конторе исключительно из-за ослепительной внешности – на встречи с VIP-клиентами Креольский всегда брал именно Вольскую, утверждая, что это настраивает переговоры на нужный лад, создавая благоприятную обстановку для заключения контрактов. В остальное время присутствие девицы на рабочем месте обязательным не считалось.
Вот за ее столом и скучал теперь «дяденька полиционер». Учитывая обстоятельства, развлекать его мне как-то не особенно «улыбалось». С другой стороны, сломанный компьютер лишал меня всякой возможности изобразить активную трудовую деятельность.
– Хотите кофе? – наверное, в пятый раз спросила я у нежданного визави. Необходимо отметить, что предыдущие четыре он не отказывался, накачавшись бодрящим напитком до самых краев. Остался верен себе и в этот раз, обозначив согласие кивком головы. Подойдя к чайнику, я заметила, что тот пуст. Радостно схватив посудину (наконец-то можно покинуть это царство натянутой тишины), я потрусила к выходу. На пороге что-то заставило меня обернуться. И, как оказалось, весьма вовремя. Скучая, дядька начал перебирать лежавшие на столе предметы. Ни ручка, ни карандаш, ни органайзер интереса, по понятным причинам, не вызвали, чего не скажешь о календаре! Перекинув страницы, полицейский начал внимательно изучать записи, начиная с первого дня. Мои записи! Ничего интересного найти он там не мог, в основном это были глупые рисунки и каракули, сделанные мною в основном тогда, когда Креольский распекал меня по телефону. Но все могло измениться, и весьма скоро.
Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти избавление от нависшей угрозы. Увы, ничего не выходило! Один за другим откидывала я варианты, как неподобающие случаю. Таким образом, в «топку» отправились идеи с поцелуем дядьки на фоне внезапно вспыхнувшей страсти, моим обмороком, оглушением полицейского чайником по голове, а также его убийство и последующее сокрытие трупа. Время шло, дядька подбирался все ближе к заветной надписи, а я так и стояла истуканом в дверях. В конце концов мужчина оторвал глаза от календаря и удивленно поинтересовался:
– Что-то не так?
Напряжение прошедшего дня вообще и последних минут в частности прорвало плотину, сдерживающую эмоции, и я наконец-то дала волю чувствам, разразившись рыданиями. Получилось спонтанно, но, как ни странно, весьма к месту. В итоге удалось достичь цели – отвлечь дядьку от изучения календаря.
Не то чтобы он сразу же кинулся меня успокаивать, подозреваю, что за годы службы ему доводилось видеть всякое, и я наверняка пополнила список многочисленных рыдающих девиц, коих он лицезрел на местах преступления. И тем не менее, несмотря на подозреваемую мною привычность к подобным зрелищам, очередное такое же вынудило полицейского оторваться от изучения моих записей и заняться поисками носового платка у себя в карманах. Вообще-то в ящике моего стола лежали бумажные салфетки, но я, по понятным причинам, решила об этом не упоминать.
