Текст книги "Мой прекрасный злобный эльф (СИ) (иллюстратор - Елена Чуб)"

Автор книги: Полина Люро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Полина Люро

Мой прекрасный злобный эльф

Повесть

Глава 1

Я несколько секунд смотрел в раскрытую книгу, а потом со стоном её захлопнул.

– Чёрт, Лин! Что за дрянь ты читаешь? Я пересмотрел все книги на твоей полке, полная фигня ― гоблины, орки, одноглазые эти…

– Циклопы, ― подсказала она спокойным голосом, не отрываясь от монитора. Её тонкие пальчики продолжали порхать по клавиатуре.

– Да какая к чёрту разница, сплошной бред! Неужели ты это читаешь? Ты же взрослая женщина, и, вообще, забыла, зачем я пришёл? ― и, склонившись, попытался сзади поцеловать её тонкую шею, отведя в сторону локон каштановых волос. Но она повернулась и закрыла мои губы ладонью.

– Никаких шалостей, малыш. У меня ― работа, сейчас закончу и тогда… ― она шутливо толкнула меня, и я с размаху приземлился на стоявший у стены диван. Никак не мог привыкнуть, что за хрупкой внешностью соседки скрывалась такая сила.

– И долго тебе ещё «работать»? ― продолжал я ныть, меня тянуло к ней с самого первого дня нашего знакомства, а случилось это ровно месяц назад. То, что Лин была старше ― меня не смущало. Я только что отметил девятнадцатый день рождения, а ей могло быть и двадцать пять, и тридцать. Но мне было всё равно, очарованный её красотой и напором, я сдался ещё в тот наш первый день…

* * *

Я вернулся из университета, и ключ от двери, как обычно, застрял в замочной скважине. Столько раз просил отца сменить эту старую рухлядь, но он только махал рукой и отговаривался, что ему некогда. Мне же было лень, и сегодня я снова проклинал себя за то, что не сменил замок. Ключ застрял намертво и не думал поворачиваться.

Дома, конечно, никого не было, в такой тёплый сентябрьский день мама была на даче, а отец ― на работе. Хлопнула дверь холла, я спиной почувствовал, что кто-то вошёл, и перестал дёргаться. Просто стало неловко. Сначала услышал звонкий перестук её каблучков, а потом низкий женский голос насмешливо произнёс:

– Помочь? ― и не успел я и слова произнести, как она быстро провернула ключ и открыла дверь, смеясь:

«Прошу, можете не благодарить. Я Ваша новая соседка. Меня зовут Лин, странное имя, да? А мне ― нравится. А как Ваше имя?»

Она смотрела на меня, улыбаясь, и её миндалевидные зелёные глаза под длинннющими ресницами и яркие пухлые губы сразу свели меня с ума, превратив в идиота. Я так растерялся, что даже имя своё забыл, только и делал, что пялился на неё и краснел.

Не дождавшись ответа, прекрасная соседка засмеялась и, открыв дверь в свою квартиру, сказала:

«Если вспомнишь, заходи на чай, я сегодня весь вечер дома…»

Это был недвусмысленный намёк и, как только дверь за ней закрылась, я со стоном ввалился к «себе», сбросив с плеча рюкзак. На то, чтобы набраться храбрости, у меня ушло минут пять. Сам не свой позвонил в её дверь, не представляя, что буду говорить.

Но, как оказалось, волновался я напрасно: она открыла и сразу же втащила меня внутрь квартиры. А дальше всё пошло само собой, инициатива полностью была в её руках. Девушка оказалась настолько изобретательна в любовных утехах, что я просто потерял голову. Никогда ещё не испытывал ничего подобного, немудрено, что влюбился в неё по уши. А что ко мне чувствовала сама Лин, если вообще испытывала хоть что-нибудь, кроме любопытства, так и не смог понять.

Её зелёные глаза смотрели на меня с усмешкой, как на очередной трофей, и сначала меня это задевало. Но обида продержалась ровно до того момента, как, сбросив короткий шёлковый халатик на пол, она поманила меня к себе длинным пальчиком. Я снова потерял голову.

Мы встречались каждый день после работы. Я подозревал, что она журналистка, судя по тому, сколько времени красотка проводила за ноутбуком, при этом не отвечала ни на один мой вопрос, смеясь, мол, «не дорос ещё, чтобы вмешиваться в серьёзные дела». Это было её условие ― никаких вопросов, и мне пришлось смириться. Таинственная взрослая женщина увлекла меня настолько, что я готов был терпеть её насмешки и унизительные прозвища ― «малыш» и «детка», порою чувствуя себя рядом с ней не человеком, а домашним питомцем.

Вот и сегодня вечером история повторялась. Лин надо было закончить какие-то правки, и мне пришлось ждать, когда она обратит внимание на горящего нетерпением любовника. Я попытался отвлечься и полистать книги на полке, но это были однообразные фэнтезийные романы, отличавшиеся друг от друга только убогими названиями, вроде «Любовь по-эльфийски», «Страсть дракона» или ещё что-то более ужасное. Ничего кроме ехидной ухмылки подобная «литература» у меня вызвать не могла.

Я не засмеялся только, чтобы не обидеть Лин, но её вкус, скажу прямо, меня разочаровал. Она задерживалась с работой и пригрозила выгнать меня, если буду ей мешать, то есть опять обращалась со мной как с глупым мальчишкой. Вздохнув, достал из холодильника бутылку колы и, открыв первую попавшуюся книжонку, попытался её почитать.

Меня хватило на две минуты, сюжет был высосан из пальца, и я сразу понял, кто тут главный злодей и как с ним будут бороться отважные герои ещё почти на трёхстах страницах. Закрыл книгу и с тоской посмотрел на обложку. На ней было изображено ушастое хитромордое существо зелёного цвета в набедренной повязке.

– Лин, зелёный тип на обложке, это что, гоблин? Я как–то по-другому их себе представлял.

– То есть? ― она даже не повернулась в мою сторону, не отрывая пальчики от клавиатуры.

– Поинтереснее, что ли, а этот похож на помесь жабы с крысой, такой урод.

– Что поделать, гоблины ― они такие, но, знаешь, внешность бывает обманчива. Среди них встречаются вполне порядочные экземпляры, какие бы слухи о них не распускали.

– Шутишь, да? Ты говоришь о них как о реальных существах, а это всего лишь выдумка…

– Это ты шутишь, малыш, просто ты с ними не знаком, они так же реальны как эльфы, гномы и великаны.

Я понимающе покачал головой и забросил книгу в угол. С этого всё и началось.

Лин нахмурилась и грозно сказала, чеканя каждое слово:

«Немедленно подними книгу и поставь на полку».

Я примирительно замахал руками. Но увидев нешуточный гнев на лице подруги, неохотно отложил напиток в сторону и встал, чтобы исправить свою ошибку. Подошёл к углу, где она только что лежала около гнутой ножки старинного шкафа. Лежала несколько мгновений назад, но сейчас её там не было. Это было странно, неужели проскользнула под шкаф? Вот так меткость!

Пришлось лечь животом на пол и заглянуть в темноту. Но та первой посмотрела на меня большими жёлтыми глазами. Сначала принял их за два маленьких мяча, пока они не моргнули. Честно скажу ― я растерялся и потёр веки рукой, наверное, слишком долго просидел у монитора, а потом снова посмотрел. Они приближались, не переставая моргать.

Я испуганно подскочил.

– У тебя тут крысы, что ли, Лин?

– Нет у меня никаких крыс. Да что за глупости ты сегодня несёшь? Перезанимался в университете?

– Что-то вроде того, но, Лин, не хочу тебя пугать, там под сервантом что-то с желтыми глазами, и оно ― движется, ей-богу…

– А! Ты о гремлине Пусе! Не бойся, он совершенно безобиден, я его давно приручила.

Я деланно засмеялся.

– Ну у тебя и шуточки, может, и вправду, кое-кто из нас перезанимался, а кто-то ― явно переработал. Закрывай ноутбук, пора расслабиться и отдохнуть, ― и я попытался нежно приобнять её за тонкую талию, но словно пушинка был отброшен на диван.

Лин развернулась ко мне, и её глаза под нахмуренными бровями впервые за всё время нашего знакомства недобро сверкнули, да так, что мне стало не по себе.

– Где книга, Эжен? ― ей нравилось коверкать моё имя, нет бы звала меня как все ―Женя, или Юджин, в крайнем случае. ― Я не шучу, даю тридцать секунд, чтобы ты поставил её на полку. Время пошло.

Это было уже слишком. Да что она о себе возомнила? Не переношу, когда со мной так обращаются.

– Всё проверил ― нет там твоей книжки. Может, твой «гремлин» Пуся её утащил. Кстати, какой он породы? Я пушистых котов люблю, ты его чем кормишь, книжками с картинками?

– Печёнкой, иногда человеческой. Если немедленно не вернёшь книгу, узнаешь, какие у него острые зубки. И учти, мой гремлин любит тёплую еду с кровью…

Я засмеялся, приняв это заявление за шутку.

–Лучше купи ему паштет. Ну сколько можно ждать, Лин? Я здесь уже больше часа маринуюсь, нечестно, красотка…

Лин неожиданно захлопнула крышку ноутбука, решительно встала и подошла к углу, в который я по глупости запустил книгу. Она внимательно всё осмотрела и ещё больше нахмурилась.

– Ну, видишь, говорил же тебе, что она пропала, это твой Пуся виноват.

Лин посмотрела на меня с таким презрением ― пожалел, что вообще сегодня зашёл к ней. Её глаза ехидно прищурились, а в голосе послышались металлические ноты.

– Дурацкие книжки, говоришь? Между прочим, это я их написала. Не веришь в гремлинов? Так давай я вас познакомлю, ― и она как-то очень неприятно засмеялась, а потом позвала:

«Пуся, деточка, покажи лапку!»

Я взял недопитую бутылку колы и сделал большой глоток, эти игры начали меня утомлять. И чуть не подавился закашлявшись. Из-под шкафа показалось нечто тонкое, с пятнистой зеленоватой бугристой кожей, отдалённо напоминавшее лапу очень большой лягушки. Или ящерицы с перепонками между тонкими узловатыми пальцами с такими огромными загнутыми когтями, что я невольно сделал шаг назад.

– Беру назад свои слова насчёт Пуси, это мало похоже на котёнка. Ты что, любительница пресмыкающихся? Так для них вроде нужен террариум.

– Только не Пусе. Ему нравится свобода, он только свет не любит. Но по ночам шустро бегает, преимущественно, по потолку.

Я невольно поднял голову и ахнул: весь потолок и стены были усеяны мелкими отверстиями ― следами, оставленными Пусиными когтями. Это как же мне повезло, что я ни разу не остался здесь на ночь! Лин принесла из кухни приличный кусок печёнки размером с мой кулак, положила на салфетку и подтолкнула к шкафу, где прятался её питомец.

Дальнейшее не могу вспоминать без содрогания. Из-под шкафа показалась вторая лапа и легко располосовала когтями печёнку на маленькие части. А появившийся длинный чёрный язык быстро стал слизывать мясо с салфетки. Вся процедура заняла у Пуси несколько секунд.

Я нервно сглотнул, а Лин, заметив это, довольно ухмыльнулась. И было в этом что-то нечеловечески хищное, что заставило меня срочно извиниться.

– Прости, Лин, не хотел тебя обидеть, ты же мне не говорила, что пишешь книги. Это здорово, и я ничего не имею против. Сам когда-то с удовольствием читал такое. Не сердись, я сейчас всё вверх дном переверну, но найду твою книжку и поставлю на полку.

Боже, каким же провинившимся ребёнком я себя чувствовал, разве мужчина позволил бы с собой так обращаться? В моей голове крутилось только одно ― немедленно покинуть эту странную квартиру вместе с её ненормальной хозяйкой. И никогда больше сюда не возвращаться.

Но Лин была другого мнения. Моего унижения ей показалось мало, и она продолжила меня терроризировать.

– Бедный Эжен, кажется, ты немного испугался. А зря, Пуся, конечно, не гремлин, тут ты прав, просто я не знала, как правильно перевести на твой язык название его вида.

– Перевести? С какого?

– С эльфийского. Ну что, думаешь, у меня совсем крыша поехала? Глупыш, просто я никак не привыкну к вам, людям: странный народ, скажешь правду ― смотрите как на сумасшедшую, зато в книгах можно придумывать разную чушь, и это идет на «ура». На Родине меня бы давно на смех подняли за подобные «сочинения».

– А ты, конечно ― типичная эльфийка, ― решил ей подыграть, ― и как я сразу не догадался? И давно ли прибыла к нам из Лихолесья?

– Что за странный край, не слышала о таком, ― Лин нахмурилась, ― впрочем, это неважно, потому что ты ошибся в главном.

– В чём же именно? Не говори, неужели ты дриада или русалка? ― продолжил я «игру».

Она засмеялась.

– А ты фантазёр, Эжен! А говорил, что сказки не любишь. Надо же такое придумать ― лесные русалки! Запомню, и в следующем романе так и напишу, это будет забавно… Нет, малыш, я имела в виду другое. Я не эльфийка, я ― эльф.

Моя челюсть упала. Пора, кажется, вызывать «скорую". Моя подружка не просто «перетрудилась», у неё точно какое-то психическое расстройство. И как я сразу не догадался… Надо поскорее отсюда убираться, пока она меня в Наполеоны не произвела, бедняжка. Ей лечиться надо, причём, серьёзно.

Видя, какое впечатление на меня произвело её «откровение», Лин немного смягчилась.

– Да ты не пугайся, в вашем мире я ― настоящая женщина. Не знаю, почему так происходит, каждый раз, когда меня сюда забрасывает ― меняю пол. Сама в шоке, поверь.

Я не знал, что ответить, но продолжать этот фарс больше не мог.

– Знаешь, мой милый эльф, ты, конечно, прекрасна и сочиняешь здорово, но я уже устал от этого. Пойду-ка я домой, до встречи, незнакомка! Надеюсь, в следующий раз ты отдохнёшь как следует…

Она не дала мне продолжить, прижала сильной рукой за шею к стене и слегка придавила. Я почувствовал, что задыхаюсь, отчаянно барахтаясь, пытаясь оторвать её руки от своего горла, и умоляюще посмотрел в глаза. А там… там был такой холод, словно кусочек айсберга откололся от глыбы и плескался в зелёном океане.

В глазах подруги не было ненависти или злобы, даже простого интереса ― только равнодушие и скука, мне же от страха ещё почудилось желание поскорее меня прикончить. И, клянусь, так бы и случилось, если бы из-под шкафа не раздался странный задыхающийся вопль.

Лин тут же меня отпустила.

– Пуся, что случилось? Неужели, началось?

Звук повторился, и теперь в нём я расслышал, а, может, у меня от недостатка кислорода глюки пошли, неясное ― «да, Хозяин». Я судорожно глотал воздух и медленно сползал на пол. По-хорошему надо было бы скорее бежать отсюда, но почему-то я не мог этого сделать. Странная плотная волна прокатилась по квартире, задев и меня. Глаза инстинктивно закрылись, и мне показалось, что я падаю в бесконечный колодец…

Глава 2

В голове шумело и цокало, словно рядом неторопливо прошла лошадь. А потом остановилась около меня и решила облегчиться. От непередаваемого аромата я инстинктивно открыл глаза и увидел прямо перед собой раскачивающийся хвост. Под ним как раз и лежала целая россыпь… того самого, что заставила меня резво подскочить, наплевав на головокружение. Правда, меня сразу же снова потянуло к земле, и сопротивляться этому я не смог.

– Какого чёрта, что в доме делает лошадь? Уберите её немедленно, и навоз тоже….

– Ты что так разорался-то, а говорил, что любишь животных. Ай-яй-яй, врунишка, ― издевался надо мной странно знакомый голос, ― и что разлёгся среди улицы? Хочешь, чтобы эта самая лошадь по тебе пару раз прошлась? Они в нашем мире такие упрямые и обидчивые. А ещё мстительные, поверь, не шучу…

Я не только плохо соображал в тот момент, но и видел неважно, потому что вместо привычных стен с обоями в полоску мне мерещилась довольно широкая мощённая камнем улица, посередине которой я и лежал, подслеповато щурясь. Рядом прогудел старинный клаксон, и медленно протарахтела допотопная машина, украсившая бы собой разве что начало прошлого века. Такой раритет я только на картинках видел.

Пока приподнимался на локтях, разинув рот, подбежал невысокий человек в костюме, похожем на форму жокея, поклонился кому-то за моей спиной и, взяв бесстыжую лошадь под уздцы, увёл. В этот момент сильная рука сзади схватила меня за шиворот рубашки и буквально вздёрнула на ноги. Я возмущённо обернулся и столкнулся взглядом с нахмуренным лицом красивого молодого человека.

Он был одет в костюм-тройку: удлиненный пиджак, белоснежную рубашку с жёстким воротником, почти закрытую блестящим жилетом, и брюки с отворотами. У него была отличная спортивная фигура, густые волнистые волосы едва достигали плеч, но больше всего меня поразили его глаза ― зелёные, насмешливые, в которых я увидел презрение, смешанное с лёгкой скукой.

– Закрой рот, Эжен, и быстро иди за мной. Может, предпочитаешь быть раздавленным автомобилем? Или тебе больше по душе конный трамвай, вон он уже приближается к нам. Ты умудрился свалиться на рельсы и, похоже, даже не заметил этого.

Я сглотнул и посмотрел под ноги. Елки-палки! И правда ― рельсы, и трамвай на конной тяге не спеша двигался в нашу сторону… Меня что, занесло на съёмки исторического фильма, но когда и как? Почему я ничего не помню. И кто этот самовлюблённый щёголь с таким знакомым лицом?

Но спросить я ничего не успел, потому что тип, откуда-то знавший моё имя, снова бесцеремонно взял меня за шкирку и буквально потащил за собой на тротуар. Я как мог пытался сопротивляться грубому вмешательству в мою жизнь, но наглец дал мне хорошего пинка, видимо, пытаясь успокоить трепыхание.

– Не сопротивляйся и переставляй ноги, от страха уже и двигаться разучился? Ну, прости, я тебе не родная мама. По новой учить не собираюсь. Хочешь, чтобы оставил тебя здесь, и первый встречный украсил твою шею рабским ошейником? Представляешь, что такое серебряные рудники? Не пялься на меня, Эжен! Прими как должное, я пытаюсь тебя спасти, хватить рыпаться, просто молчи и иди за мной. Да, и не вздумай забегать вперёд ― слуге не полагается опережать хозяина. Если тот, конечно, не прикажет, ― и мерзкий зазнайка противно засмеялся.

Меня от этого даже передёрнуло.

– Какого лешего тут происходит? И ты, придурок, убери от меня руки, а то попорчу твой портрет. Совсем… ― тут я немного добавил яркости и образности своей речи, украсив её исконно русскими выражениями.

Парень ухмыльнулся, и его глазах промелькнул интерес.

– А ты забавный… Таким я тебя ещё не видел. Ну что уставился, не узнал до сих пор? Это я, Лин, твой «прекрасный эльф», ― и, помолчав, добавил вдоволь налюбовавшись моей реакцией, ― рот закрой, Эжен…

Ну что сказать, ощущения были непередаваемые, но я постарался себя успокоить, повторяя: «Что же я вчера пил, раз меня так «вставило»? Не помню, кажется, только колу. Откуда же галлюцинации? Сейчас, сейчас… Надо только покрепче зажмуриться, а когда открою глаза…

– Эй, ты что это, спать вздумал? У меня нет на это времени, своих забот полно. Навязался ты на мою голову, мальчишка, ― и он так гаркнул мне на ухо, что я от страха чуть снова не упал, ― рота, подъём!

– Эльфийский придурок! Да что б тебя! Решил меня оглушить, зараза… ― он меня взбесил. На его же смазливой физиономии расплылась довольная ухмылка.

– Вот так-то лучше. Смотрю ― признал во мне эльфа, говорил же тебе недавно, кто я, а ты, глупыш, не поверил, ― он специально сказал это голосом «моей» Лин, даже интонацию изменил. Сволочь, просто издевался надо мной. Как же хотелось размазать его глумливую улыбочку, но я не стал этого делать, и не потому, что не мог. Тут было совсем другое. Как ударить по её лицу? Это меня и останавливало, и чёртов эльф, или кто он там был на самом деле, прекрасно это понимал.

«Ничего, ничего! Рано радуешься, я тебе всё припомню, найдётся подходящий случай», ― думал, кусая губы и сжимая кулаки.

Не знаю, чем кончилась бы наша перепалка, но тут появился… настоящий гоблин. Вот ей богу! Точно такой же, как в книге у Лин, только не в набедренной повязке, а вполне современно, но слишком уж мрачно одетый. В моём представлении именно так должен был в идеале выглядеть представитель похоронного бюро ― чёрный костюм, рубашка ― в тон, лакированная обувь и унылая физиономия.

На минуточку, различия, конечно, были. Особый шарм этому субъекту придавал замечательный зелёный цвет лица, грустные, утонувшие в складках кожи глаза и растянутый рот. Кого же он мне напомнил? Да это же лягушонок Пепе, только изрядно постаревший и с большими заострёнными ушами, в одном из которых покачивалась золотая «пиратская» серьга.

Не знаю почему, он сразу вызвал во мне симпатию. В отличие от того создания, которого этот «ушастый клон Пепе» вёл на поводке. Небольшая полуметровая ящерица в золотом ошейнике, с пупырчатой, как упаковочная плёнка, серо-зелёной морщинистой кожей и выпученными жёлтыми глазами. Её когтистые лапы были мне знакомы, и этот чёрный язык, которым он всё время облизывал нос, посматривая на меня с интересом. Пуся, нехороший пожиратель человеческой печени!

Я сразу его узнал и сам не понял, как нырнул за спину эльфа. Тот, казалось, воспринял это как должное и, присев на корточки, начал с умилением поглаживать своего питомца по шершавой голове.

– Как быстро ты его догнал, Уго! В твоём-то возрасте так бегать ― просто удивительно, ― смеялся эльф.

Хриплый низкий голос совершенно не подходил гоблину, но его слова, обращённые к зазнайке, мне понравились.

– Не напоминай мне о возрасте, Фаби, а то я напомню, как драл тебя розгами в детстве, в следующий раз сам лови своего кокодрилла, ― и он то ли закашлялся, то ли засмеялся.

Я быстро вынырнул из-за эльфа и ухмыльнулся, увидев, как покраснело его лицо.

– Прошу, Уго, думай, что говоришь, когда обращаешься к своему господину, ― но сказано это было как-то не очень уверенно. Я ликовал в душе: «Ну что, умыл тебя славный Уго, паршивый эльф!»

Уго перестал смеяться и приподнял тонкую бровь, которую я сначала даже не заметил.

– Что ты там сказал, Фаби? Дерзишь учителю? Это ― хороший повод для наказания. Пожалуй, мне стоит вспомнить, куда я положил свою канна, пусть попляшет по твоей гордой спине. Или ты уже забыл, что пока ещё я твой наставник, а не жалкий слуга. Кстати, что за человеческий ребёнок находится рядом с тобой? Ты же клялся, что никогда не свяжешься с людьми?

Я снова посмотрел на своего обидчика ― тот уже побледнел и кусал губы, как ещё совсем недавно это делал я.

Уго довольно хмыкнул.

– Ну, Фаби, что надо сказать?

– Прости, учитель…

– Так-то лучше, и забери от меня этого ужасного кокодрила, от него воняет, ― Уго передал смиренно стоявшему эльфу поводок от Пуси. После чего подошёл к краю дороги и щёлкнул пальцами. Коляска, напоминавшая карету с откидным верхом, запряжённая двумя лошадьми, кажется, их называли ландо, возникла из ниоткуда. Уго открыл для Фаби дверцу и занял место кучера.

Сердитый эльф, поджав губы, грубо втолкнул меня в повозку и сел рядом. Мы двинулись вперёд, и я восхищённо вертел головой. Это был чудесный город ― чего тут только не было: невысокие старинные особняки соседствовали с современными небоскрёбами, через узкие тёмные журчащие каналы были перекинуты ажурные мостики, а вдали виднелся огромный подвесной виадук, чем-то напоминающий знаменитые Золотые ворота. И при этом повсюду переливалась огнями такая же как у нас вездесущая реклама. Странного вида автомобили соседствовали с конными экипажами, в небе парили гигантские дирижабли, а уж публика, мимо который мы проезжали ― была ни с чем не сравнима…

В общем, я засмотрелся. Сердце заходилось от восторга, щёки возбуждённо горели, и ещё не зная его, я уже любил этот удивительный город. А какой был воздух: чистейший, напоённый ароматами зелени и цветов, сменявшийся аппетитными запахами свежей выпечки, от которых начинал требовательно ныть желудок: скорее дай попробовать эту вкуснятину, хозяин! На смену им приходили переливы изысканных духов, кожи, моря и чего-то неизвестного, но, наверняка, замечательного.

Эльф всю дорогу молчал, лишь однажды сказав:

«Смотрю, тебе понравился мой мир, Эжен».

Я пробормотал:

«Да это же настоящий дурдом!»

И сказал это в восхищении, мельком взглянув на соседа. Но Фаби меня не понял, закатив глаза, всем своим видом демонстрируя, что ожидал от меня совсем других слов. Подумаешь, какая цаца…

– Ты вульгарен, человек…

– А ты высокомерен, Фаби…

– Не называй меня так, а уж если произносишь моё имя, не забывай добавлять слово «господин». И не потому, что я так хочу ― мне плевать, но в нашем мире люди находятся на положении рабов. Будешь позволять себе вольности, тебя могут очень больно наказать. Например, вырвут язык...

У меня от его слов похолодело в груди, я посмотрел на него ― не было похоже, что он шутил.

– С чего это вдруг?

– С того, мой глупый Эжен, что война, которую десятилетиями вели эльфы и люди, выиграли ― кто? Ну, прояви хоть немного интеллекта, ты же в университете учишься…

Я задохнулся от его насмешки и процедил сквозь зубы:

«Неужели ― высокомерные отстойные ребята?»

Он кивнул.

– Теперь люди ― низшее сословие, полностью зависящее от нас. Они или рабы, или слуги.

– Только не говори мне, что мои соплеменники смирились с таким положением вещей. Ни за что не поверю в это.

– Нет, конечно. Они до сих пор пытаются вернуть себе свободу. На рудниках нет недостатка в рабочей силе…

Странно, произнося эти слова, эльф отводил взгляд, и в его голосе не было ожидаемой гордости, словно он стыдился подобного положения вещей. Я промолчал и глубоко задумался. Теперь этот мир уже не казался мне таким заманчиво прекрасным.

– Отправь меня домой, Фаби. Не хочу и не буду ничьим слугой.

– Если просишь меня о чём-то, может, назовёшь меня Лин, я так хочу, ― он откровенно издевался надо мной.

– Прости, не могу. Для меня Лин ― прекрасная женщина, в которую я был влюблён. Тебе напомнить, чем мы занимались по вечерам целый месяц? Отводишь глаза… Так вот, я к мужикам равнодушен, и ты для меня ― Фаби. Лин осталась в прошлом.

Он молчал и не настаивал. Что случилось с зазнайкой? Впрочем, вскоре всё стало ясно. Эльф колебался, я видел, как дёргалось его веко, но, наконец, решившись, он сказал:

«Здесь никто не знает, куда я пропадаю на месяц. Так что, если хочешь, чтобы в следующий раз я взял тебя с собой и вернул в твой мир ― молчи. Для всех ― ты мой слуга. Пойми, я правда пытаюсь тебе помочь, иначе ты давно бы был уже мёртв. Придётся терпеть и приспосабливаться. Засунь свою гордость куда подальше. Ни с кем не разговаривай, кроме Уго. Он всё знает».

Наступила моя очередь играть в молчанку. А что я мог сказать? Выхода не было. Распрощаться с жизнью или немного потерпеть? Я выбрал второе.

В это время чьи-то острые зубы разорвали кожу мне на щиколотке и стали жадно вгрызаться в плоть. Я вскрикнул и застонал от боли. Фаби мгновенно наклонился и оторвал вцепившегося мне в ногу Пусю от его добычи, накричав на него. Этот мерзкий гремлин, или как там его по-настоящему называют, сидел тихонечко под скамьёй, выжидая удобного момента, чтобы мне напакостить. Я сразу чем-то ему не понравился. Впрочем, наша антипатия была взаимной.

Кровь стекала в кроссовок, быстро его наполняя, стоило мне только взглянуть на ногу, и мир вокруг начал медленно вращаться. Из-за шума в ушах невозможно было разобрать, что говорил мне Фаби. Внезапно стало невыносимо жарко, и я увидел, что нахожусь в бабушкином саду, под моей любимой яблоней. Как в детстве лежал на траве и смотрел в небо, а горячее июльское солнце пыталось меня сжечь …

Ко мне подбежала Лин в белоснежном платье и стала тормошить, повторяя снова и снова: «Не спи, Эжен, нельзя закрывать глаза, посмотри на меня. Что ты видишь?»

– Тебя вижу, Лин. Ты как всегда прекрасна, но мне очень жарко. Почему ты плачешь? Не надо…

Внезапно жара начала спадать, налетел приятный прохладный ветерок и унёс не только обжигающее солнце, но и бабушкин сад. Надо мной склонилось любимое, мокрое от слёз лицо.

– Тебе легче?

– Да, всё прошло, только не плачь. Я в порядке.

Голос сразу изменился и стал холодным, как вода в крещенской проруби.

– Ну вот и хорошо.

Кто-то схватил меня за руку и помог сесть. Экипаж стоял. Рядом со мной были встревоженный Уго и бледный Фаби с подозрительно красными глазами.

Уго размахнулся и влепил эльфу пощёчину.

– Ненормальный! Так рисковать из-за человека, о чём ты думал? Заниматься магией в твоём-то возрасте, а если нас засекли? Ты подумал о последствиях?

– Прекрати распускать руки, Уго! Я уже не маленький ребёнок, не хочешь «последствий» ― возвращайся на место и гони лошадей изо всех сил. Ничего со мной не случится, я ― сильный… ― и с этими словами он без сознания свалился рядом со мной.

Я успел подхватить его, осторожно опустив на сидение. Сел рядом, придерживая Фаби, положив его голову себе на плечо, и рявкнул на Уго:

«Гони скорее, забыл, что он сказал?»

Уго вытаращил на меня свои странные глаза, кивнул и помчался с неожиданной для себя скоростью. Мгновение ― и просвистел кнут, лошади резво рванулись вперёд. Меня прижало к мягким сиденьям, вокруг замелькали деревья, и через несколько минут экипаж миновал высокие ворота, остановившись у каменного крыльца белоснежного особняка.

Кажется, мы прибыли на место вовремя, потому что подбежавший к нам Уго облегчённо выдохнул и нежно погладил Фаби по бледной щеке:

«Просыпайся, непокорный мальчишка, слава богине, всё в порядке, мы ― дома…» ― и он заплакал.

Глава 3

Но Фаби не желал открывать глаза, и Уго, буркнув мне:

«Никуда не уходи», ― быстро помчался в дом, не слыша, как я пробубнил себе под нос: «Интересно, куда же я денусь».

Он вернулся через пару минут с бутылкой из синего стекла, вытряхнул из неё себе на ладонь несколько капель и осторожно стал смазывать ими виски ученика. Я, честно говоря, не разобрался, кем они друг другу приходились. Фаби называл Уго сначала слугой, потом учителем и просил у него прощения. А Уго без зазрения совести грозился его отлупить и даже ударил. Какому слуге позволялось такое? Нет, их связывало что-то большее, может быть ― дружба?

Ох, не смешите меня, дружба между высокомерным эльфом и стариком гоблином? Это даже в сказках невозможно, а тут… Впрочем, кто их разберёт! Вон как трясутся руки Уго, и зуб на зуб не попадает. Переживает за Фаби или боится расплаты за свою дерзость, и о каких последствиях он говорил? Сплошные «непонятки»…

В это время эльф пришёл в себя, и я не поверил своим ушам, первыми его словами были: «Как Эжен, он в порядке?»

Старик сплюнул на землю и проворчал:

«Сумасшедший, у тебя с головой что ли проблемы? О человеке он беспокоится, да кто он тебе? О себе подумай. Сколько правил ты сегодня нарушил, и сам чуть живой остался. Что я скажу твоему отцу? Он и так донимает меня вопросами, где ты постоянно пропадаешь и почему не готовишься к службе. Итак уже совсем заврался на старости лет, выгораживая тебя, дуралея…»

Вместо ответа эльф крепко обнял утирающего слезу гоблина. Я стоял, смотрел эту мелодраму и не верил своим глазам. Прямо добрый дедушка и внучок. Нда… И кто дёрнул меня за язык в такой трогательный момент? Наверное, моя глупость.

– Может, объясните, что произошло?

Ответом мне стали две серьёзные мины и дружное рявканье:

«Нет!»

– Ладно, не очень-то и хотелось, ― пошёл я на попятную, но эльф «завёлся».

– Я предупреждал тебя, чтобы ты помалкивал. Хочешь выжить здесь, веди себя тихо и не задавай лишних вопросов, ― он опять «включил» высокомерного зазнайку, его глаза были холоднее льда, безжалостны и равнодушны. Словно делал мне одолжение…

В тот момент я забыл, что он только что спас мне жизнь, меня понесло.