Текст книги "Опасный шарм (СИ)"
Автор книги: Полина Лоранс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
На мою голову обрушился поток брани. Сначала она отхлестала меня по щекам, потом – словами. Слушать ругань Ирины была так же больно, как и получать пощёчины. Я вздрагивала от её воплей, стояла и прижимала ладони к пылающим щекам. Боялась пошевелиться, чтобы она снова на меня не бросилась.
– А сюда сколько раз мужиков водила?! Вот в эту квартиру? Признавайся, мерзавка! Говори!
– Ирина Витальевна, да вы что… – изумилась я.
Совершенно не ожидала, что она сделает такой вывод. Но она его сделала. Решила, что для меня это в порядке вещей – обманывать её, договариваться с мужчинами за её спиной.
– Не ври, гадина!
– Я никого сюда не приводила! Никогда! Честное слово! – закричала я в полном отчаянии.
– Да кто тебе теперь поверит! Обманщица, негодяйка!
– Я правду говорю! – Из глаз брызнули слёзы, я размазывала их по лицу, всхлипывала. – Про… Простите меня!
– Я тебе ребёнка доверила! В дом пустила, комнату выделила! Кормила тебя, вещи дарила! А ты с мужиками развлекалась!
– Нет!
– Сколько их было за год?! Да тут, наверное, вся квартира в хламидиозе! Господи, какая же я доверчивая… Да мне дезинфекцию теперь надо заказывать! С мужиками тискалась, пока ребёнок спал, а потом этими же руками к нему прикасалась! Или ты прямо при Антошке этим занималась?!
– Да не водила я никого! – заорала я в ярости. – Стас Багрицкий – единственный! Мой первый! Я влюбилась в него… Не устояла… А он… А он…
Ирина ринулась в кухонную зону.
Господи, неужели действительно сейчас схватит нож? С неё станется!
К счастью, бизнес-леди достала из шкафа не нож, а бутылку и плеснула в бокал янтарной жидкости. Сделала глоток, поморщилась…
Я видела, что у неё дрожат руки.
Несколько минут Ирина Витальевна стояла у кухонного острова и не двигалась. О чём-то размышляла.
– Собирай вещи и проваливай, – мёртвым голосом наконец заявила она. – Чтобы я тебя больше не видела. Никогда.
– Ирина Витальевна… – ошарашенно пробормотала я. – Нет… Пожалуйста, не увольняйте меня… Как же я буду жить без Антошки? Я…
– Не прикрывайся ребёнком! – снова взвизгнула бизнес-леди. – И не смей произносить имя моего сына! Вон отсюда! Живо!
8
ЯНА
Целую неделю ревела по ночам в подушку. Да и днём тоже. Плакала из-за Стаса. Из-за Антошки. И, конечно, ещё из-за того, что так ужасно рассталась с Ириной. К ней я тоже успела за год привыкнуть, как и к её ребёнку.
Теперь мне пришлось забыть о королевских условиях жизни в шикарной квартире предпринимательницы. Я вернулась в ту самую коммуналку на окраине столицы, где мы когда-то жили с девчонками. Там появились три новых девушки, я их не знала. В квартире было не протолкнуться, попросилась туда временно, пока не соображу, что делать. Девочки не выгнали, дали мне раскладушку, которую я поставила в коридоре.
Моя подружка Олеся этот год тоже провела не здесь. Сначала она уезжала к маме, потому что очень соскучилась по дочке. Но в нашем провинциальном городке совсем нет работы и невозможно нормально содержать себя и ребёнка. Поэтому подруга снова оставила четырёхлетнюю Светульку маме и вернулась в столицу.
Потом Олеся снимала квартиру вместе со своим парнем. Они надеялись построить отношения, но ничего у них не вышло, разбежались. В результате в коммуналке мы с ней нарисовались практически одновременно и очень обрадовались этому факту.
Мы снова вместе – хоть что-то хорошее!
– Стас… Да фиг с ним! Сдался тебе этот козёл! – пыталась привести меня в чувство Леська.
Мы сидели на обшарпанной кухне, Олеся пила чай с шоколадкой, а я с тоской смотрела в тёмное окно. Там разыгралась настоящая снежная буря, хотя до апреля оставалась всего неделя.
– А вот то, что такую крутую работу потеряла, очень жаль! Ты могла бы многому научиться у Ирины – как себя преподать, как одеваться. Она настоящая светская львица. Леди!
– Угу, леди. Несомненно, – поморщилась я и потёрла щёку.
После трёпки, которую мне устроила Ирина Витальевна, на скулах остались синяки. Дизайнерские кольца на её пальцах сделали пощёчины особенно весомыми. Но спасибо, хоть глаза не выцарапала!
Всю неделю после скандала я не выходила из дома, почти ничего не ела.
Каждое утро просыпалась с мыслью – скорее бежать варить Антошке кашу. А потом с размаху кол в сердце: малыша я больше не увижу. Тосковала по нему ужасно, представляла, как беру его на руки, а он обнимает меня за шею…
Наверное, Ирина уже нашла новую няню. Понравилась ли она Антошке?
А ещё я фантазировала, как могла бы сложиться наша жизнь со Стасом. Вот зачем? Всё это нереально.
– Не кисни! – тормошила меня Леська. – Давай лучше отсюда выбираться. Смотри, как тут гадко. Всё старое, замызганное, в ванной плесень, линолеум пузырится… У меня есть план. Ты быстро устраиваешься на работу, и мы снимаем на двоих студию у метро. И заживём, как белые люди!
– Мы вдвоём не потянем студию.
– Потянем. Надо поднапрячься.
Сама Олеся работала продавцом в сетевом магазине. В её положении она не могла пропускать ни одного рабочего дня, так как каждый месяц отсылала деньги маме.
До этого подруга продавала дешёвую косметику в крошечном отделе с нулевой проходимостью. Уволилась, так как продаж не было, а хозяйка отдела постоянно ругалась. Она объясняла свой коммерческий провал неумением Олеси впаривать покупательницам тушь «Здравствуй, конъюнктивит!» и лак для волос, от которого запросто можно облысеть.
В супермаркете Леське приходилось нелегко. Она перебирала подгнившие фрукты, таскала неподъёмные упаковки с газировкой, постоянно протирала полки и перекладывала товар, то и дело меняла ценники. Магазин работал до одиннадцати вечера, подруга возвращалась к полуночи чуть живая. Самое неприятное – Олеся никогда не знала, сколько ей начислят. Их постоянно за что-то штрафовали, к тому же коллектив магазина покрывал из своих зарплат убытки от мелких воришек.
– От такой работы и красоты никакой не останется, – вздыхала Олеся, грустно рассматривая себя в зеркале и поправляя тёмную чёлку.
Подруга – хрупкая шатенка с огромными карими глазищами. Никто не верит, что у неё есть четырёхлетняя дочь.
– Всё-таки, жаль, что тебя уволили. Ирина тебя и за границу с собой брала, и на горных лыжах научила кататься, и постоянно вещи тебе дарила!
Да, на фоне Олесиных рассказов моя жизнь в доме Ирины казалась настоящим раем. Правда, все подарки я оставила, ничего не взяла. Особенно жаль было чёрных брюк и голубого кашемирового свитера, купленных в Швейцарии. Я даже надеть всю эту красоту не успела…
– Господи, – схватилась за сердце тётя Таня, когда я приехала к ней в гости и наконец призналась, что меня уволили. Сама она уже давно не работала у Ирины Витальевны, та заключила контракт с другой клининговой компанией. – Эх, как жаль… Янка, надо было зубами держаться за такое место! Что случилось-то?
– Ирина вспылила. Ты же её знаешь.
Я не хотела посвящать родственницу в подробности, чтобы лишний раз не волновать. Всё-таки, у тёти Танечки уже возраст – ей за пятьдесят.
– Где же ты целую неделю кантовалась?
– Вернулась к девчонкам.
– А ко мне почему не приехала?
– Не хотела напрягать.
– Эх, Янка!
Я обняла тётю Таню. Она всегда проявляла ко мне больше интереса и внимания, нежели моя родная мамаша, хотя у неё и своих детей трое – есть на кого тратить силы и эмоции.
Сразу всплыл в памяти тот жуткий день… Я еле-еле плелась по ночным улицам с чемоданом и двумя сумками, в лицо летела колкая ледяная крупа, ветер срывал капюшон и обжигал мокрые щёки…
– Так, Яна, поезжай к Ирине! Просись обратно! – решительно заявила родственница. – Умоляй на коленях, пусть простит.
– Что ты! Ты же её знаешь!
– Ирина Витальевна – дама нервная, но она уже остыла. А хорошую няню найти очень трудно. Антошка, наверное, каждый день ноет, тоскует по тебе. И ты по нему тоскуешь, я же вижу. Давай-ка, солнце, езжай к Ирине, не будь дурой!
*****
Хотя я безумно скучала по Антошке и очень ценила заботу родственницы, однако её советом не воспользовалась. Даже представить себе не могла, что приду к Ирине Витальевне проситься обратно, после того, что она мне устроила.
Да, конечно, я сама была виновата в ситуации, но предпринимательница вообще слетела с катушек. У неё фантастические мозги, она проворачивает очень сложные сделки, поэтому за год нашего общения наверняка поняла, что я вовсе не та коварная развратница, какой она меня выставила. Да не водила я мужиков в её квартиру!
Похоже, о мартовской зарплате можно забыть. Обычно Ирина скидывала деньги на карту. В марте я успела отработать восемнадцать дней, и если бы она захотела, то давно бы перевела мне заработок.
– Размечталась, – пробухтела Олеся. – Забудь! Ты в Швейцарию слетала бизнес-классом, билет-то сколько стоил! А ещё хочешь зарплату.
– Почему-то хочу, – грустно подтвердила я. – Такое странное желание.
Денег почти не осталось, из коммуналки надо было съезжать: уже неудобно перед девчонками – в коридоре о мою раскладушку все спотыкались, особенно по ночам. Я ощущала себя барьером на полосе препятствий, по которой бегает толпа десантников, но мне было настолько сейчас плохо, что я даже не обращала на это внимания.
– Надо валить отсюда, – в сотый раз заявила подруга. – Пока тебя окончательно не затоптали. Я присмотрела один вариант, давай туда сгоняем. Правда, на фотках всё выглядит довольно страшненько, но после нашей коммуналки нас ничем не напугаешь. Зато рядом метро и шикарный парк. Конечно, сомневаюсь, что у нас будет время в нём гулять. Но всё же приятно.
– Олеся, я обязательно найду работу. Я уже почти что пришла в себя, – поклялась подруге.
– Хочешь, поговорю с главным менеджером, чтобы тебя взяли к нам?
– Да, пожалуйста.
– Думала, откажешься, – хмыкнула Олеся.
– Почему?! – Я удивлённо вытаращила глаза.
– Ты же за год привыкла к другим условиям. Вращалась в высшем свете, так сказать… По заграницам ездила… Общалась с миллионерами.
– Да ни с кем я не общалась! Знакомые Ирины смотрели на меня, как на приложение к её сыну. Стас тоже ни за что бы не обратил внимания, если бы узнал, что я няня.
– Тогда я завтра же поговорю с главным, и будем работать вместе. И квартиру снимем. Ура!
Олеся кинулась меня обнимать.
На следующий день, когда подружка взяла единственный за две недели выходной, мы отправились смотреть жильё.
Хозяйка уже ждала в квартире. Мы огляделись. М-да… Если бы я вошла в эту халупу сразу же после апартаментов Ирины Витальевны, мне бы стало плохо, я бы истошно заорала: да разве можно здесь жить?!
Но после нашей жуткой коммуналки квартирка выглядела очень даже ничего. То, что обои подклеены скотчем, это ерунда. Обшарпанные рамы, оббитые плинтуса, дряхлая кровать… Ну да ладно. Зато есть старенький холодильник – и ещё живой, учитывая, какой грохот он производит на пятиметровой кухоньке.
– Нас всё устраивает! – сказала хозяйке Олеся.
– Ещё надо, чтобы вы меня устраивали, – кисло усмехнулась та, рассматривая нас.
Дамочка лет сорока держалась так, будто сдавала в аренду элитные хоромы на Патриарших. Это уметь надо!
– Мы идеальные арендаторы, – бойко заявила Олеся.
– Дети, питомцы есть?
– Ой, что вы, мы будем жить здесь вдвоём.
– Не курить, не пьянствовать. Вечеринки не устраивать!
– Да мы тут только ночевать будем. Мы же работаем, как савраски!
– Парней не водить!
– Боже упаси! – воскликнула подруга. – Без обид, но ваша квартира вовсе не располагает к приёму гостей.
– Вот и славно. Оплата за два месяца вперёд плюс десять тысяч залог. Итого пятьдесят.
Тут моя бойкая подруга рвано выдохнула и приуныла. Отправляясь на просмотр, мы вытрясли все заначки подчистую, рассчитывая на грядущий Олесин аванс и то, что я вот-вот устроюсь на работу. Но в результате собрали только тридцать тысяч.
Эту сумму подруга и назвала дамочке. Та скривилась и возмущённо запыхтела.
– Но ведь это оплата за полтора месяца! Плохо разве? – Олеся уставилась на хозяйку своими карими глазищами. – И мы бы жили тут тихонечко, как мышки, вы бы вообще с нами никаких проблем не знали.
– Все так говорят. А потом начинается, – проскрипела дамочка. – Ну ладно, так и быть. Паспорта давайте, я их сфотографирую.
Мы с Олесей достали из сумочек документы и подождали пока хозяйка проведёт фотосессию.
– Когда можно переехать? – поинтересовалась подруга.
– Да хоть сейчас.
– Отлично. Мы тогда поедем за вещами.
Получив от хозяйки два комплекта ключей и расставшись с тридцатью тысячами, мы с Олесей отправились к метро. Старый блочный дом стоял на окраине огромного парка. Сейчас парк был серым, весь в островках подтаявшего снега и чёрных проталинах. Но скоро апрель, появится первая зелень, и как тут будет красиво!
– Классное место, Олеся. И квартира неплохая, даже до работы не очень далеко.
– Спасибо, что похвалила, Янчик. Боялась, ты скажешь – господи, ну и мрак, куда ты меня привела.
– Да нет, Олесь, всё нормально. Отмоем, отчистим и будем жить. Даже удивительно, что тебе удалось найти такой вариант. Для этого района цена, наверное, совсем невысокая.
– Да, тут же до центра недалеко – по московским меркам.
…Вещи мы собрали довольно быстро. Я снова сложила чемодан и две больших сумки, Олеся тоже долго не копошилась. Попрощались с девчатами, поблагодарили за приют. На последние деньги купили им шоколадных конфет и большую коробку чая в пакетиках – это всегда улетает молниеносно.
В метро, когда мы волокли наше барахло по переходам и эскалаторам в плотной толпе людей, у меня случился приступ дежавю: вспомнила, как чуть больше недели назад точно так же тащила чемодан, когда меня выгнала Ирина. Сразу же подумала о Стасе, о том, какой он бессовестный и… невероятный. По щекам полились слёзы, пришлось притормозить и выпустить из рук сумки, чтобы вытереть щёки.
– Так, ну-ка стоп! Стоп, я сказала! – рявкнула мне в ухо Олеся. – Прекрати!
Я всхлипнула и помотала головой.
– Скоро забудешь Стаса и найдёшь себе хорошего парня. С твоей-то внешностью! Да вот прямо у нас в магазине найдёшь. Знаешь, какие интересные покупатели попадаются?
– Не могу его забыть, – прошептала я сквозь слёзы.
– Яночка, так ещё совсем мало времени прошло. Ты потерпи.
– Угу.
Мы подхватили чемоданы и двинулись дальше в путь. Я взмокла, по спине сползали капельки пота, зато из тёмного тоннеля, в глубине которого горел глаз электрички, так приятно тянуло сквозняком…
Второй раз за день мы пересекли парк – сейчас уже стемнело, включились фонари, лужи на широкой аллее покрылись ледяной коркой…
– Вот он наш домик, – объявила Олеся, поднимаясь на крыльцо. – Ой, придержите дверь, пожалуйста!
Мужчина, появившийся из подъезда, подождал, пока мы затащим внутрь наш скарб. Мне уже казалось, что руки у меня как у орангутанга. Спина, плечи – всё болело после забега с утяжелением.
Но ничего, сейчас первым делом примем душ, потом поедим, а там глядишь и силы вернутся – начнём обустраиваться на новом месте.
Я ждала, пока Олеся откроет дверь. Подруга ковырялась с замком.
– Ян… Янчик… – обернулась она, и у неё было такое лицо, что меня мгновенно шарахнуло по мозгам адреналином. – Ключи не подходят.
– Да ну! Ты не суетись, попробуй ещё раз…
– Нет… Уже, блин, десять раз попробовала!
– Дай лучше я! – решительно оттеснила подругу от двери.
8-2
Спустя десять минут мучений, проверив ключи от двух комплектов, мы застыли в подъезде, как две каменные статуи.
– Эта гадина нас обманула? – Олеся шмыгнула носом, у неё дрожали губы, а в глазах хрустальным озером уже стояли слёзы.
Придавленные невидимым грузом, мы выползли из подъезда, сгрузили на крыльце пожитки и обессиленно свалились на ледяную скамейку. Уже совсем стемнело, но лампа над дверью светила ярко.
Ещё целый час мы пытались дозвониться до подлой стервы. Да чтоб она провалилась! Обвела вокруг пальца, как дурочек. Телефон хозяйки, конечно же, не отвечал. И аккаунт на портале недвижимости, где Олеся нашла этот безумно «удачный» вариант, тоже был удалён.
Оперативно!
Наверное, у мерзкой тётки десяток фейковых аккаунтов. И она спокойненько стрижёт деньги с доверчивых идиоток, типа нас.
– В общем, будем тут сидеть до победного конца, – заявила Олеся. Я посмотрела на неё с ужасом – у меня уже зуб на зуб не попадал. – Придёт же она сюда опять? Ещё и других клиентов приведёт. Тут мы её и сцапаем. Ох, я ей и устрою! Все кудряшки её жиденькие оборву! Рожу расцарапаю!
Я уставилась в тёмное небо. Начал накрапывать мелкий дождик пополам со снегом, и всё шло к тому, что вот-вот разыграется настоящая мартовская вьюга.
– Олесь… – выбила громкую дробь зубами. – Сегодня она точно не вернётся. Она же знает, что мы будем её ждать. Но не сидеть же тут всю ночь… А ещё я почему-то думаю, что это вообще не её квартира.
– Как же она сюда попала?
– Случайно. Может, есть доступ к ключам, вот и промышляет. Знаешь, Леська, поехали обратно к девчонкам. Они не прогонят.
– Не прогонят… Твою раскладушку уже сложили, – вздохнула подруга.
– Ну и что. Разложим обратно.
– А мою кровать собиралась Айгуль занять.
– Объясним, какие мы дурынды, и нам все посочувствуют.
– Прости меня, Яна, это я во всём виновата. Втравила тебя в историю, и все наши деньги разбазарила…
У Олеськи по щекам покатились слёзы, губы у неё были синими от холода. У меня, наверное, тоже. Мы жались на скамейке друг к другу, как два замёрзших котёнка. Я повернулась к подруге и покрепче завязала ей шарф. Погладила её по плечу:
– Перестань, Лесь! Не вини себя, солнце! Такое может случиться с кем угодно.
Мы с тоской посмотрели на наши пожитки. Мысль о том, что придётся снова проделать долгий путь с кучей чемоданов, жгла хуже калёного железа. Если бы не стужа и ветер со снегом и дождём, мы бы точно заночевали прямо на скамейке – сил совсем не осталось.
В приступе отчаяния прикинули, не наскребём ли денег на такси. Но когда проверили в приложении, сколько сейчас будет стоить машина, поняли, что нам точно не потянуть…
Как же так? Ирина очень неплохо мне платила, да и жила я на всём готовом – еда, персональная спальня, крутые шмотки в качестве подарков. Почему же ничего не накопила? Жила от зарплаты до зарплаты, тратила на всякую ерунду: всё, что увижу у модных блогеров, тут же хватаю, сразу мне это надо!
Попрыгунья-стрекоза!
Я уткнулась в плечо Олесе и тоже заревела. Было ужасно себя жаль… Почему мы купились на слова этой обманщицы? Даже ключи не проверили… Если честно, то и мысли не возникло, что нас ждёт глобальная подстава.
– Эй, девчонки, вы чего?
У скамейки остановился тот самый мужчина, который пару часов назад придержал перед нами дверь. Тогда он выходил, а сейчас возвращался. Видимо, тоже, как и мы, шёл через парк от метро и до нитки промок. Его чёрная куртка с капюшоном блестела под фонарём, как нефть.
– Вы не знаете, кто живёт в тридцать второй квартире? – жалобно спросила Олеся.
– Бабушка одна. Но она сейчас вроде в больнице. Или родственники к себе забрали. А что стряслось?
Мы объяснили мужчине ситуацию. Зашли втроём под козырёк подъезда, потому что мокрый снег уже превратился в настоящий ливень.
– М-да, – подвёл итог наш несостоявшийся сосед. – Сочувствую. Наверное, надо будет написать заявление в полицию. Так вам ночевать негде? Идёмте ко мне, пущу вас на диван.
Мы с Олесей испуганно вытаращились на мужчину. Ничего себе предложеньице!
Я видела нас со стороны: две девчонки с серыми от усталости лицами и заплаканными глазами, а рядом – добрый дяденька, который возвышался над нами на целую голову. Да и плечи у него широкие такие… Спортсмен, наверное? На вид ему около пятидесяти… Лицо интеллигентное, взгляд проницательный…
Точно – маньяк!
Мы с подругой переглянулись. Кажется, скрип наших извилин перекрыл шум дождя.
– Нам нечем вас отблагодарить, – простучала зубами Олеся. – Мы все деньги отдали этой су… этой выдре!
– Что-нибудь придумаем, – буркнул мужчина.
– Я могу вкусный борщ сварить!
– Или генеральную уборку вам сделаем, – подхватила я.
– Короче, сообразим, – подвёл итог наш новый знакомый.
Он достал из кармана ключи и сгрёб почти все наши сумки. И от тяжести вовсе не согнулся!
– Вперёд, барышни.
****
– Здесь диван. Там ванная. Всё, что найдёте в холодильнике, можете съесть. Ко мне не заходить и не стучаться – я буду работать, – по-военному отчеканил Юрий Владимирович.
Мы с Олеськой едва не вытянулись по стойке смирно.
– Всё ясно?
– Да, мы всё поняли, – пролепетала подруга, а я поддержала её слабым эхом: – Всё ясно, спасибо!
Потом наш спаситель закрылся в комнате, и больше мы его не видели.
Сначала нам было ужасно не по себе: перестали трястись от холода, но начали дрожать от страха. Ну не бывает так, чтобы чужой человек пустил в дом с улицы… Вернее, чтобы мужик пустил к себе двух хорошеньких замёрзших крошек – и совершенно без задней мысли.
– Вдруг мы уснём, а он нас наручниками к батарее… А потом издеваться будет? – прошептала Олеся, гипнотизируя меня квадратными глазами.
– Или у него в еду что-то подмешано. Сейчас чего-нибудь съедим и вырубимся…
– Или предложит это самое… втроём…
– Или скажет, чтобы мы перед ним целовались и обнимались, как эти…
– Ну, это не страшно. Я тебя запросто поцелую, – Леська придушила меня локтём и чмокнула в щёку.
– Руки прочь! – шёпотом закричала я и ударила подругу диванной подушкой. – Что вы ко мне пристаёте, женщина!
Мы сдавленно захихикали и рухнули на диван. Вероятно, после испытанного стресса у нас начался отходняк.
В квартире царила спартанская обстановка, мебели было мало, в углу гостиной высились стопки книг, и лежали какие-то железяки.
Ещё у подъезда мы предложили мужчине прогенералить в благодарность за ночлег, но здесь и так царила чистота, как в казарме перед визитом главнокомандующего.
Приняли по очереди душ, стараясь не транжирить воду: вдруг Юрий Владимирович с его военной дисциплиной каждый день записывает показания счётчиков? Достали из чемодана своё постельное бельё и застелили диван. Потом тихонечко пробрались на кухню, где тоже не было ничего лишнего, и все поверхности сверкали чистотой.
– Какой аккуратист, однако! – удивлённо пробормотала я.
– Так, мне этот мужик нравится всё больше и больше. Мы сейчас сами к нему приставать начнём, – тихо сказала Олеся.
В холодильнике обнаружили и копчёную колбаску, и золотой сыр с дырочками, и красный виноград, и всякие продукты из «Вкусвилла». Но мы к этим деликатесам, конечно же, не притронулись. В доме у Ирины я привыкла к дорогой еде, но… Как привыкла, так и отвыкла! Причём очень быстро.
Олеся пожарила сковороду картошки, и мы её умяли с батоном. После ужина помыли кухню, не оставили ни одного пятнышка – как будто мы сюда и не заходили.
Уже давно стало ясно, что хозяин квартиры не вынашивает никаких коварных планов. Ему действительно было не до нас, он работал. Мы с Олесей на цыпочках подкрались к закрытой двери, прижались к ней ушами. Наш спаситель разговаривал по громкой связи, и семьдесят процентов слов были нам непонятны – какие-то термины, профессиональный жаргон.
– Айтишник, что ли? – прищурилась я.
– Нет, это явно что-то из квантовой физики, – покачала головой Олеся.
– Ты-то откуда знаешь про квантовую физику, двоечница?
– Знаю, – сделала многозначительное лицо подружка.
Мы снова прыснули. После горячего душа и вкусного ужина нас разморило. А ведь надо думать, что делать дальше.
– Ну, завтра поедем обратно в коммуналку, – вздохнула Олеся. – А через месяц снова начнём искать квартиру. Когда обе получим зарплату.
– А с мымрой что делать? Надо же написать заявление в полицию.
– Ох, не знаю… Чтобы пойти в полицию, мне надо отпроситься с работы на полдня. Или на целый день… Кто ж меня отпустит?
– Даже если эту тётку найдут, она скажет, что видит нас впервые в жизни. Как мы докажем, что отдали ей деньги? – задумалась я.
– Никак.
– Эх… Тридцать тысяч подарили…
– Да пусть эта гадина вся экземой покроется от наших денег! – зло прошептала Олеся.
– Может, всё-таки, в полицию?
– Не знаю…
Олеська снова приуныла, да и я тоже. Мысль о том, что нас обвели вокруг пальца и завтра мы опять вернёмся в коммуналку, навевала тоску. Это как капкан, из которого не вырваться. Ты думаешь, что твоя жизнь вот-вот изменится, станет лучше. А этого не происходит.
Взять хотя бы мою тётю Таню. У неё ведь в двадцать лет тоже были амбиции, устремления, мечты – она мне рассказывала. Но как-то так получилось, что жизнь почти прошла, и в ней не было ничего, кроме выматывающей и однообразной работы – каждый день, с утра до вечера. Сначала на заводе, потом в столовой. В конце концов она застряла в клининге…
Неужели и у меня так будет?
Но я не хочу!
Представила вдруг, как лихо съезжаю по трассе, поднимая на виражах веер искрящегося снега, а следом спускается Стас и тоже закладывает крутые виражи. Мы оба такие красивые, эффектные! Я – в алом комбинезоне и крутой экипировке… Ведь Стас собирался меня поучить. А когда мы сидели в кафе, нам было очень приятно разговаривать… В тот момент я сделала пьянящий глоток чужой жизни – свободной, беззаботной… И она мне так понравилась!
Вдруг я сейчас устроюсь в магазин, и превращусь в белку в колесе – как моя тётя Таня, как Олеся. И никогда не смогу вырваться из этой ловушки?
– Ну-ка, взбодрись! – потормошила меня подруга. – Не думай о нём, не думай! Сразу глаза несчастные.
Олеся права. О Стасе лучше не вспоминать.
А на работу в магазин всё равно придётся выйти, куда ж деваться.
Через полчаса я обнаружила, что Олеська и сама тихонько ревёт в подушку, прячась от меня.
– Ну, Лесь… Перестань!
– Тридцать тысяч этой мымре отдали! По пятнадцать с носа! Да я ребёнку столько не посылаю… – всхлипывала Олеся.
– Ладно, заработаем, какие наши годы! Хорош реветь! – шёпотом прикрикнула я на подругу, чтобы привести её в чувство.
9
ЯНА
Я уже отпахала в магазине три смены подряд – за трое суток получилось тридцать шесть часов. Ужасно умоталась, поэтому мечтала о выходном дне, как о невероятном блаженстве. Во-первых, высплюсь. Во-вторых, не буду поднимать ничего тяжелее шоколадки. Ух и натаскалась я коробок за эти смены!
Но расслабиться и перевести дух не вышло. Накануне вечером позвонила тётя Таня:
– Яночка, ты не хочешь подработать? Тебе же деньги, наверное, нужны.
– Очень нужны!
Мы с Олесей решили не сдаваться и всё-таки свалить из нашей коммуналки. А для этого требовалось отложить хотя бы ту самую сумму, которую у нас выцыганила подлая мымра.
Олеся хоть и сопротивлялась, но всё же съездила в отделение полиции и написала заявление на хитрую тётку. Для этого подруге пришлось отпроситься на полдня из магазина, и потом она долго выслушивала нытьё старшего смены, что она прогульщица и дармоедка, и вполне могла бы дождаться выходного.
К сожалению, у нас не было никакой уверенности, что обращение в органы принесёт результат. Зато в ментовке Олеся познакомилась с симпатичным полицейским – Иваном. Примчалась обратно в магазин с красными щеками и вся такая взволнованная. Даже выговор от менеджера не произвёл на неё впечатления.
– Ой, Яна-а-а, – прошептала она. – Рост – во! Плечи – во! И кудри золотые.
– Типа, русский богатырь?
– Ага. Нет, ну ты прикинь, а? Как хорошо, что ты всё-таки заставила меня пойти в полицию.
– Вот видишь!
Наша коммуналка с каждым днём становилась всё более густонаселённой: к одной девочке приехала сестра, другая пустила в комнату подругу – та тоже временно бомжевала, как и мы. Каждое утро отовсюду неслись жалобы на мою раскладушку, она загораживала коридор. В общем, нужно было оттуда эвакуироваться как можно быстрее.
Вспоминали добрым словом Юрия Владимировича. В понедельник утром, покидая квартиру, мы поблагодарили его за ночлег и еду – нам не хватало слов, чтобы выразить нашу признательность. Он действительно нас спас.
– Надеюсь, больше не нарвётесь на мошенников, – сказал на прощание Юрий Владимирович. – Пока, девчата, удачи.
Навьюченные чемоданами и сумками, мы ехали в метро и восхищались нашим спасителем.
Какой же приятный мужчина!
… – Тёть Тань, а какая подработка?
– Завтра едем убирать богатый коттедж. Прямо очень богатый. Мы должны были поехать вчетвером, так как там огромная площадь. Но Света заболела, а другие девочки все на своих объектах. Но я сразу прикинула, что можно взять тебя. Поедешь? Нас отвезут на машине, заплатят десять рублей.
– Рублей? – удивилась я.
– В смысле, тысяч.
– А-а… Понятно. А мне сколько достанется из этой десятки? – решила уточнить на всякий случай.
– Ян! Это каждому.
– О-о! Обалдеть.
Я перестала дышать. Заработать десять тысяч за один день! Это же невероятная удача!
– Но попахать придётся – мама не горюй, – добавила родственница.
– Этим меня не напугаешь.
– Я знаю. Поэтому и решила тебе позвонить.
– Тёть Танюш, а можно Олесю с собой взять? Лишние руки не помешают. Вдруг ей тоже денежек перепадёт?
– Нет, не получится. Уже есть чёткая договорённость. Завтра приезжай ко мне, и вместе дождёмся машины. Только запомни: ты – Света. Будешь отзываться на это имя.
– О! А почему? Разве нельзя честно сказать, что Светлана заболела?
– Нельзя. Там хозяйка помешана на вопросах безопасности, наш менеджер заранее отправляла досье на каждого клинера. Ну, не досье, конечно, но подробную информацию. Чтобы было ясно, что в доме будут убираться надёжные люди. Кроме того, наша фирма страхует гражданскую ответственность. Вдруг кто-то из девчат разобьёт китайскую вазу или испортит комод из палисандрового дерева. А если это будет человек со стороны – пиши пропало, страховая компания откажется платить.
– Так, мне уже страшно.
– Да брось! Ты не криворучка, да и вообще умница. Всё будет хорошо.
И вот в мой долгожданный выходной я отправилась на заработки. Мы ехали в мини-вене в обнимку с моющими пылесосами и корзинами с профессиональной бытовой химией.
– Яна, смотри не проговорись, что ты не Света! – строго посмотрела на меня менеджер Валерия.
– Она не проговорится, – заверила моя тётя, я даже не успела открыть рот.
– Это главное. А то хозяева ещё напридумывают бог весть что. Мы с таким уже сталкивались. – Менеджер закатила глаза, всем видом давая понять, как трудно иметь дело с богачами.
– А что они могут придумать? – поинтересовалась я.
– Например, что тебя специально внедрили в команду, чтобы собрать информацию о хозяевах. Вдруг ты журналист? Напишешь потом гадость в светской хронике!
– Или поставишь везде прослушку. Ты же будешь прикасаться к личным вещам.
– А если ты нанятый хакер, то сможешь порыться в компе!
Некоторое время я сидела с вытаращенными глазами и пялилась в пространство. Думала о том, что жизнь обеспеченных людей действительно очень сложна.
– Владелец коттеджа – директор нефтяной компании. У жены своя линия одежды. У их дочки Агафьи – популярный блог о путешествиях. Сто тысяч подписчиков, я посмотрела.
