Текст книги "Опасное влечение (СИ)"
Автор книги: Полина Лоранс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я словно металась в дурном сне, который должен вот-вот закончится.
Поскорей бы проснуться! Не могу поверить, что всё наяву!
– Колготки? Серьёзно? – ухмыльнулся Артемьев.
– Пожалуйста, отпустите… Что вы делаете… – хриплым шёпотом выдавила я, когда он потянул вниз бельё. – Перестаньте немедленно!
Жгучий стыд опалил щёки, как пламенем. Даже Алекс ещё не видел меня полностью раздетой, максимум – в купальнике. А сейчас на мою грудь пялится чужой мужик, и он вот-вот увидит всё остальное!
Одной рукой я пыталась прикрыть грудь, второй яростно вцепилась в колготки… но уже через миг очутилась на диване – Артемьев приподнял меня и аккуратно на него уложил, и это не стоило ему никаких усилий. Секунда – и я осталась совсем голой. Ощутила всем телом холод кожаной обивки, а сверху тут же навалился разгорячённый мужчина, впечатал меня в диван своим железным телом, придавил.
– Да прекратите же вы! Я пришла, чтобы провести презентацию, а вы на меня набросились! Так нельзя! – отчаянно закричала я, отбиваясь.
Отбиваясь? Как бы не так!
На самом деле, даже и пошевелиться не могла, раздавленная весом мужчины. Он навис надо мной, его лицо было совсем близко… Мои чувства были обострены до предела и, как ни странно, где-то в глубине сознания я отметила, что если бы не ужас ситуации, этот мужчина не вызвал бы отвращения.
Даже наоборот…
Он был красив, безупречен – роскошный сильный зверь, от него вкусно пахло каким-то мужским парфюмом. А ещё его кожа казалась настолько чистой, словно он принял душ и тщательно вымылся прямо перед моим приходом… Я чувствовала его жаркое дыхание, и оно было таким же свежим, как и он весь…
Но… Всё сейчас происходило против моей воли. Это было что-то страшное и непонятное.
– Презентация? Отличная версия. Мне нравится, – пробормотал Артемьев.
С ужасом взглянула в его глаза и поняла, что они у него совершенно пьяные, безумные. Он слетел с катушек, превратился в голодного хищника, который втянул ноздрями запах свежатинки и теперь уже ничто его не остановит. Заманив меня в эту комнату и раздевшись, вместе с костюмом Артемьев избавился и от всех моральных запретов, если они для него когда-нибудь существовали. Он превращался в зверя, когда выходил на ринг, в зверя, который готов переломать противнику кости, порвать кожу.
И сейчас то же самое…
Только его противники могли как-то себя защитить. А я? Что я могла сделать? Только дрожащим голосом молить о пощаде…
– Отпустите, не надо…
– Ох, какая же ты сладкая… – чуть слышно произнёс он прямо мне в губы.
– Прошу вас! Нет!
И в следующее мгновение рот мне закрыли поцелуем… От неожиданности я замерла. Как необычно, когда в твой рот так властно вторгается чужой язык, когда твои губы придавлены чужими – мягкими и требовательными одновременно. В первую секунду я оторопела, потом притихла, перестала сопротивляться, так как от моих усилий уже ничего не зависело.
Это был глубокий, сильный, долгий поцелуй… Мой жених никогда меня так не целовал, поэтому я не знала ничего подобного. Алекс целовал аккуратно и целомудренно, очень бережно. А сейчас… я едва не сошла с ума. Голова закружилась, всё вдруг стало неважно, раскалённый смерч пронёсся по венам. Ощущения были совершенно неизведанными…
Нет! У него нет на это права! Он не может всё это вытворять со мной!
Но… Поцеловав в губы, мужчина переключился на шею, спустился ниже, добрался до груди… Я застыла, совершенно потрясённая. Его горячие губы и язык играли с моим правым соском, эти жадные, но в то же время нежные прикосновения лишали последних сил.
От соска, жадно ласкаемого ртом мужчины, разбегались по телу электрические импульсы. Ещё несколько мгновений этой невыносимо сладкой пытки – и я бы застонала от удовольствия… Да, я была готова яростно сражаться, отстаивать свою невинность, но… Но тело откликалось на умелые действия мужчины, оно наливалось мёдом, пылало…
На секунду всё прекратилось, Артемьев приподнялся, протянул руку к тумбочке, и я увидела в его пальцах блестящий квадратик презерватива. Это сразу привело меня в чувство. Я задёргалась с удвоенной энергией, хотя горячие поцелуи почти полностью лишили меня сил. Сейчас дикий страх снова полоснул по нервам, внутри всё сжалось от ледяного ужаса.
Как же так, этого не может быть, это происходит не со мной! Я пришла, чтобы провести презентацию! А вместо этого меня сейчас изнасилует этот татуированный громила!
А как же Алекс… Я мечтала, что он станет моим первым и единственным мужчиной, и мы всю жизнь будем хранить друг другу верность. И что теперь?
– Нет, нет, нет! Не надо! – Я бешено замотала головой из стороны в сторону.
– Ладно, хватит возиться. Угомонись. Считай, что свою часть спектакля ты отработала на пять с плюсом. Я впечатлён. А теперь расслабься. Ты уже переигрываешь.
Что за бред он несёт!
– Немедленно отпустите меня!
Я надеялась, что эта фраза прозвучит непреклонно и твёрдо, но услышала какой-то невнятный писк. Одним коленом Артемьев раздвинул мои ноги, в живот мне упиралось раскалённое бревно. Он разорвал зубами серебристую упаковку и сдвинулся вбок, чтобы надеть защиту. Но даже эти манипуляции, которые отвлекли внимание мужчины, не позволили мне вырваться. Я не могла сбежать, так как по-прежнему была наполовину придавлена этим зверем.
Да и как сбегу? Я голая, дверь закрыта…
Он быстро раскатал латекс и снова навалился на меня, заставил раздвинуть ноги. Я чувствовала, что крупный и массивный он везде… К нему явно не относились байки насчёт маленького «хозяйства» накачанных спортсменов. Если сейчас он засунет в меня это каменное орудие, я, наверное, сразу же умру… Он же всё порвёт… Что со мной будет…
– Отпустите… Умоляю!
Сколько часов я провела в грёзах, представляя нашу с Алексом первую интимную близость. Думала о том, как всё будет красиво, нежно и романтично. Розы, свечи, золотистое вино в фужерах… Я даже постельное бельё присмотрела в интернете – шёлковое, цвета лаванды, безумно дорогое – и «забрала» его в свои фантазии. Я пыталась понять, почему в моих грёзах постельное бельё именно лавандовое, а потом поняла, что, скорее всего, я просто боюсь увидеть пятна крови на белой ткани. Такой контраст… Нет, лучше пусть они будут менее заметны…
Какая же я глупая… Сейчас с моей невинностью расправится незнакомый верзила. Без всяких роз, свечей и шёлковых простыней! О нежности и деликатности, которые требуются при первом контакте, тоже можно забыть. Он просто тупо меня изнасилует, не пожалеет.
Неужели меня ничто не спасёт?!
И в это мгновение новая мысль – чудовищная! – обожгла сознание. А что если Жанна… договорилась… с Артемьевым? Она отдала меня на растерзание этому зверю в обмен на выгодный контракт!
Господи… Неужели всё именно так и есть? Нет, не могу поверить… Неужели Жанна способна на такую мерзость? Это невозможно!
Мысли пролетали как трассирующие пули, обжигали. Но теперь всё сложилось в цельную картину – и поведение Жанны, и поведение Артемьева.
Начальница постаралась законспирировать мой визит, запретила звонить, договорилась с охранником, что меня проведут прямо к хозяину офиса… А тот явно меня ждал. Наверное, за то время, пока я собиралась и шла, Жанна успела обо всём с ним договориться.
Меня подложили выгодному клиенту. Вот что произошло…
Я была ошарашена этой догадкой, она молнией сверкнула в голове, опалила, а потом парализовала. Мне казалось, на меня обрушилось десятиэтажное здание – моя вера в людей в один миг разлетелась в осколки, раня до крови.
– Б***ь, какая же ты маленькая, сладкая… Ох***ный подарок, – пробормотал мужчина и снова впился в мой рот жёстким поцелуем и одновременно рукой полез промеж моих ног – бесцеремонно, безжалостно, туда, где ещё ни один мужчина ко мне не прикасался. Удивлённо заметил: – Кхм… А ты совсем не готова…
Идиот! Неужели он до сих пор не понял, что я не играю?! Мне действительно страшно! Я не хочу, чтобы он продолжал!
– Подожди-ка, малышка. – После серебряного пакетика с презервативом в его руке появился тюбик, наверное, с интимным гелем. – Сейчас мы тебя намажем, как пирожное кремом. Ты же и есть пирожное, такое обалденное, вкусное, правда? Вот, так-то лучше…
– Перестаньте… Не надо, – отчаянно прошептала я, но уже понимала, что мужчину ничто не остановит. Он на пределе. Сейчас никакие силы не оттащат его от меня, он вцепился намертво.
Он снова закрыл мне рот поцелуем, и если бы не ужас происходящего, я бы сказала, что целуется он бесподобно. Я снова потихоньку начала таять, удивляясь, как моё тело отзывается на ласку. В ответ на страстный поцелуй внизу живота разгорался огонь, всё наливалось тяжестью, возбуждённо пульсировало и требовало… продолжения! Как это возможно? Ведь я бы вырвалась и убежала, если бы смогла. Но в то же время замираю и прислушиваюсь к незнакомым и таким волнующим ощущениям, и мозг отключается, отказывается от борьбы…
Артемьев приподнялся, застыл на мгновение между моих раздвинутых бёдер, пристально уставился прямо в глаза… А в следующую минуту меня пронзила боль – острая, невыносимая…
Глава 3
МАТВЕЙ
Едва увидел на пороге кабинета синеглазую куклу с ангельским личиком, сразу понял, что Багаев не обманул – действительно подогнал ему диво дивное. Видимо, эскорт-девица новая, не затасканная, её приберегли для важного клиента.
Внезапно Матвей испытал горечь. Почему-то стало жаль, что эта малышка, внешне – сама невинность, уже превратилась в шлюху. Трахается за деньги, укладывается под мужиков, охотно раздвигает ноги, при этом подсчитывая в уме прибыль.
Противно… Бл**ь, ну что за жизнь!
Столько грязи Матвей видел вокруг, но вот взглянул на этот нежный цветок и ощутил жалость: эта крошка тоже успела вымазаться в грязи. Зачем? Такая юная, очаровательная…
Дарья Каретникова, двадцать лет. Чудесный овал лица, нежно-розовые щёчки, роскошная грива тёмно-русых волос, бездонные синие глаза…
Она смутно кого-то напомнила, возможно, какую-то актрису… Матвей никак не мог понять, какую именно, но с ней было связано что-то приятное…
Настроение Матвея, которое и до этого было не очень, сейчас и вовсе испортилось. Что ж, внешность обманчива. Хоть девица и выглядит свежо, эта кукла всё-таки успела пропустить через себя энное количество мужиков. Сколько их было?
Ну, не девственницу же ему подарил Багаев? Угу, двадцатилетнюю.
Да где бы он взял такой раритет!
Девчушка, вероятно, придерживалась разработанного сценария: сообщила, что работает в рекламном агентстве и пришла с интересным предложением.
Прошлая девица, присланная Багаевым, тоже разыграла мини-спектакль. Заявилась в чёрном деловом костюме и прямоугольных очках, этакая бизнес-леди, которая пришла на переговоры. Поставила на стол портфель, в котором позже обнаружилось несколько интересных приспособлений из секс-шопа. Под костюмом у бизнес-леди не оказалось белья, только лишь чулки…
Зато под юбкой у Дарьи он увидел… колготки! Это весьма позабавило Матвея. Давненько такого не видел, уже и не припомнил бы, когда его соблазняла девица, не удосужившаяся надеть сексуальные чулки.
Хотя… Колготки вписывались в образ.
Как и поведение Дарьи. Она продолжала изображать недотрогу – ой, что вы делаете, зачем, не хочу! – и это, надо сказать, страшно заводило Матвея. Её очарование было настолько велико, что он не удержался, поцеловал красотку в губы. В губы! Проститутку! Сколько членов она облизала… А он её целует.
Однако, когда подмял под себя её гладкое, совсем юное тело, башню сорвало окончательно, возбудился до разноцветных всполохов перед глазами…
А вот девчонка продолжала разыгрывать спектакль и отчаянно сопротивлялась. Надо же, настоящая актриса. После пары царапин и укусов, которые Матвея насмешили и раззадорили ещё больше, он даже подумал, что девка по-настоящему боится полового акта. И точно, она была так зажата, что пришлось воспользоваться смазкой, иначе разодрал бы ей всё.
Но вскоре Матвей понял, что волнение девчонки не притворно, не наиграно. Она на самом деле оказалась девственницей, поэтому ей было так страшно. Такого поворота он не ожидал, думал, притворяется, цену набивает, как велели по сценарию. А он-то вломился сразу и на всю длину, вошёл так глубоко, что буквально пригвоздил бедняжку к дивану.
– Бл**ь, да твою же мать, – прошипел сквозь зубы, когда понял, что произошло.
Девчонка от боли натянулась под ним струной, жалобно вскрикнула, выгнула шею. На тонкой белой шее лихорадочно бился пульс, на висках проступили жилки, по щекам покатились слёзы.
Матвей обхватил ладонями её голову, прижался губами ко лбу:
– Что же ты не предупредила, – хрипло выдохнул он и начал осторожно высвобождать член из пылающего огнём лона, такого тесного, узкого, ещё минуту назад – девственного… Так хорошо было бы остаться внутри этой малышки. От наслаждения он терял связь с действительностью, улетал в космос. А если бы можно было взять её по-настоящему, по-взрослому, оттрахать, не сдерживая себя…
Искушение снова войти и погрузиться в девичий жар было безумным. Член, переполненный кровью, уже взрывался от внутреннего давления.
Сколько же Багаев отвалил девчонке за то, что она подарит свою девственность незнакомому мужику? Наверное, немало, раз она согласилась терпеть боль.
Матвей видел, что девчонка страдает, но она, сначала вскрикнув, потом прикусила губу и теперь молча смотрела на него огромными глазами. От боли зрачки расширились, пульсировали за пеленой слёз.
Пожалел, не стал мучить, хотя оторваться от сладкого подарка было безумно трудно. Издав глухой рык, заставил себя выйти и поднялся. Крови было немного, но испачкались оба. Вот же дурёха, берегла себя не для любимого парня, а для клиента! С такой внешностью могла бы составить чьё-то счастье. А она трахается за деньги.
Презрение к глупой шлюшке смешивалось с жалостью. Почему-то было ужасно жаль эту маленькую дурочку.
Но и собственный инструмент тоже было жаль, он сейчас вот-вот взорвётся… Бл**ь, да уж, расслабился после тяжёлого дня, называется!
Тем не менее, Багаев не обманул. Подарок ему прислал исключительный. Несмотря на то, что женским вниманием Матвей не был обделён, однако ещё ни разу ему не приходилось иметь дело с целомудренной партнёршей, всё больше попадались опытные красавицы. Даже бывшая супруга когда-то досталась ему вовсе не девственницей. Таким образом, он впервые лишил девушку невинности. Эта мысль отзывалась в груди странным тягучим эхом…
Матвей встал с дивана. Малышка тут же свернулась клубком, закрыла грудь руками, сжала колени. Так и продолжала трястись от страха, с ужасом взирала на его угрожающе вздыбленный инструмент. Смотрела на него снизу вверх, маленькая, расхристанная, перемазанная кровью, с мокрыми от слёз щеками.
«Чего реветь… Знала ведь на что подписывается!» – с раздражением подумал Матвей.
Девчонка, видимо, не ожидала, что процедура окажется настолько мучительной, и переоценила свою способность вытерпеть боль. Поэтому сейчас выглядела ошарашенной, шокированной. Наверное, трепетала от мысли, что клиент от своего не откажется и после паузы продолжит издевательства. Наверное, имеет право, по факту, он остался ни с чем…
Матвей понял, что не может видеть это заплаканное лицо. Если бы ещё вчера ему сказали, что он будет испытывать жалость к продажной девке, он очень бы удивился.
– Иди, приведи себя в порядок. – Поднял несчастную с дивана за предплечье и подтолкнул в сторону санузла. – Умойся, оденься. Потом отправлю тебя домой.
СТЕЛЛА
Третий час Стелла сидела в разбитой машине, а гаишники и не думали приезжать. Конечно, все знают, их можно прождать очень долго, два часа – это только начало неприятного приключения. Стелла ужасно хотела в туалет, но поблизости не было ни магазинов, ни учреждений, чтобы быстренько метнуться, а покидать место ДТП девушка боялась.
Две машины замерли на мосту, их огибали потоки автомобилей, сверкающих фарами и красными габаритами. Мост был широким, участники аварии почти не мешали движению. Уже давно стемнело, с высоты эстакады открывался красивый вид на вечерний город – горела реклама и прожекторы, сплетались золотистые ленты автомобильных потоков.
Со вторым участником аварии они сначала едва ли не сцепились в драке, ужасно орали друг на друга. Виноваты в ДТП были оба, но очень хотелось свалить всё на противника, да и нервы. Стелла расплакалась, так жаль ей было автомобиль, ярко-синюю «Крету». Только закрыла двухлетний кредит и сразу же долбанулась. Что ж такое! Сейчас у симпатичного кроссовера было сильно помято крыло, разбита фара. По страховке отремонтируют, но всё равно жаль.
К тому же, Стелла не доехала до клиента, поэтому на неё обрушился с проклятьями координатор эскорт-фирмы (а попросту – её сутенёр, Борис). Орал в трубку, матерился.
– А что я сделаю, – слабо огрызнулась Стелла. – Ты же понимаешь, это непредсказуемо! Я правил на нарушала, ехала спокойно.
– Да кто тебе поверит! Вы же, тупые курицы, вообще ездить не умеете!
Было очень обидно, так как за четыре года вождения у Стеллы это была первая авария.
– Я верну аванс, – вздохнула она.
– Конечно, вернёшь. Ещё и оштрафую!
– Борис, прости, я же не виновата! – взмолилась девушка.
– Да мне по**й! Ты понимаешь, как меня подставила?! Мне это теперь разгребать.
– Может как-то перенести на попозже?
– Попозже! Да ты ещё в ГАИ до утра просидишь. Всё, сейчас скинь мне обратно деньги, а когда освободишься, сразу отзвонись.
– Хорошо, – кротко ответила Стелла.
ДАША
Домой меня привезли на огромном чёрном внедорожнике.
В офисе Артемьев вручил меня водителю, а тот повёл вниз по боковой лестнице, пока мы не очутились во дворе. Всё вокруг плавало в тумане, я плохо ориентировалась в пространстве, спотыкалась. Ноги не держали, спускаясь по лестнице, я хваталась за перила. Наверное, у меня был такой вид, будто меня приложили кирпичом по голове.
Пока автомобиль преодолевал два квартала до моего дома, водитель что-то спрашивал. Его голос доносился словно через вату. Я односложно и невпопад отвечала на вопросы. Скорчилась на бескрайнем заднем сиденье. Грудь ныла, тянуло низ живота, в промежности саднило, словно сняли кожу…
Машина была роскошной, она ехала очень плавно. Я смотрела в окно на вечерний город, на его беспечно сверкающие огни и ничего не понимала… Меня будто прожевало и выплюнуло обратно злое чудовище – жизнь.
Что произошло? Кто я теперь? Что со мной будет?
Сколько понадобится времени, чтобы успокоиться и прийти в себя? Как жить дальше?
– Оставите, пожалуйста, здесь, – слабым голосом попросила я водителя, когда за окном появилась вывеска «Пятёрочки». – Мне нужно в магазин.
А лучше бы в аптеку! Купить снотворного, съесть пригоршню таблеток и на этом всё. Больше никаких мучений, мыслей, ощущений… Но нет, я так не поступлю, это исключено. Ни за что не смогу причинить такую боль маме. И ещё я очень нужна братику и старушке Бонни.
А как же Алекс? Примет ли он меня… такую? Растоптанную, использованную…
При мысли об Алексе слёзы едва не брызнули. Держалась из последних сил, чтобы не удариться в истерику на людях.
Внедорожник тут же свернул с маршрута и притормозил перед магазином.
– Спасибо, что подвезли, – автоматически выдала вежливую фразу.
– Погоди, девочка. – Водителем у Артемьева работал пожилой мужчина, на висках серебрилась седина. – Матвей Николаевич велел доставить тебя прямо домой. Значит, до подъезда. Иди в магазин, а я подожду.
– Так вот же мой дом, – указала я в сторону страшной панельной девятиэтажки.
– С родителями живёшь?
«Какое вам дело?»
– Снимаю квартиру.
– А, понятно. Ну, ладно… – водитель на мгновение задумался. – Будем считать, что до подъезда я тебя довёз, да?
– Так и есть, – безучастно подтвердила я. – До свидания.
Надо же, как он боится ослушаться хозяина…
*****
Конечно, я была не в том состоянии, чтобы делать покупки, но обязательно нужно было вернуться домой с едой. Оксанка – дочка соседки – наверняка не поужинала. Её развесёлая мамаша постоянно забывает накормить ребёнка, а потом суёт сникерс или чокопай, цитируя рекламу: «Съел – и порядок!». Здоровое питание Оксанке перепадает только от меня. А ещё в магазине надо купить корм для Бонни.
Проходя между стеллажей с товарами, я специально изучала этикетки, чтобы думать только о покупках. Изо всех сил гнала другие мысли – жуткие, страшные. О том, что сейчас со мной произошло…
За дверью квартиры играла музыка. В прихожей, как ни странно, никто не встретил, хотя обычно по вечерам из комнаты сразу выкатывается пятилетняя Маринкина дочка, а следом ковыляет Бонни, моя любимая собака породы корги. Старенькая, она то и дело начинает прихрамывать, за Оксанкой ей не угнаться.
Сквозь музыку из-за двери Маринкиной комнаты доносятся приглушённые стоны и характерные ритмичные шлепки – когда одно обнажённое тело ударяется о другое. Я всё это слышу, и к горлу подкатывает тошнота, в глазах темнеет. Воспоминание о только что пережитом кошмаре обрушивается на меня камнепадом. Подружка занимается с кем-то сексом – вот только для неё это привычное и любимое занятие. Она получает от процесса огромное удовольствие.
Дверь моей комнаты закрыта. Ну, ясно – Маринка выперла туда дочь и приказала не высовываться, пока «дядя не уйдёт». Обычно, когда в гости приходит очередной Маринкин кавалер, малышка играет в наушниках за моим компьютером, а Бонни караулит рядом.
Но обычно они всегда выходят меня встречать и очень радуются моему возвращению.
Что случилось? На сегодня мне уже хватит потрясений.
– Даша, Даша, с Бонни что-то не так! – взволнованно сообщила девочка, едва я вошла в комнату. – Она странная!
Моя рыжая англичанка уткнулась мордой в лапы и тяжело дышала. Только немного приподняла голову и вильнула хвостом, радуясь моему приходу.
– Бонни, милая, что с тобой? Пожалуйста, только не сегодня! Пожалуйста, милая! Мне и так плохо! – шёпотом взмолилась я.
– Даша, это я виновата, – всхлипнула девочка. – Я её пончиками накормила. Дядя Валера принёс целую коробку. И я поделилась, мы вместе съели. Это вредная еда, я знаю. Но мы были голодные! Бонни теперь умрёт?
– Что ты такое говоришь, Оксана! Нет, ни за что!
Я вылетела из комнаты и принялась колотить в Маринкину дверь. Музыка, которой парочка маскировала свои забавы, сразу стихла, и вскоре показалась моя шебутная соседка – тридцатилетняя шатенка, хорошенькая, кареглазая.
Маринка раскраснелась, её глаза возбуждённо блуждали, она ещё не пришла в себя. Шёлковый халат был надет наизнанку.
– Дашуня, – прошептала она. – Что случилось? Ой… Да на тебе лица нет! Что с тобой? Ты плакала?!
Конечно, я плакала – от собственного бессилия, чудовищной обиды, а ещё от боли. Но мне удалось не скатиться в истерику. Вытерла слёзы и умылась ледяной водой в санузле у Артемьева и после этого как будто одеревенела. Не могла позволить себе рыдания на публике. Но и домой тоже боялась идти, потому что знала – там меня точно накроет, слёз не избежать.
А ведь завтра на работу. Приду с опухшим лицом, все сразу догадаются, что в офисе Артемьева со мной что-то произошло. Чем иначе объяснить мой истерзанный вид? Начнутся расспросы, возникнут подозрения… Не хочу!
– Бонни опять плохо! Надо ехать в клинику! – выпалила я.
У Марины своя машина, и подруга всегда готова подвезти хоть на Луну. Месяц назад мы уже возили собаку в ветлечебницу. Там с меня содрали две тысячи рублей, но зато Бонни обследовали, и врач успокоил. Старое дерево долго скрипит, сказал он. Выдыхайте. Ваша старушка ещё несколько лет протянет.
За эти слова я сразу простила ветеринару брешь, пробитую в моём тщательно распланированном месячном бюджете.
– Девчата, что стряслось?
За Маринкиным плечом возник невысокий, но очень крепкий орангутанг лет тридцати. Его широкая грудь была покрыта чёрной порослью, зато на башке волосы были сбриты почти под ноль. Насколько понимаю, это и был тот самый «дядя Валера», который принёс коробку пончиков. Из одежды на мужчине было полотенце.
– У Дашуни собачка помирать собралась, – объяснила бойфренду Маринка.
– Ты что говоришь! – взвилась я. – Типун тебе на язык!
– Ой, сорри! Короче, погнали, погнали, что мы тут стоим. Валер, одевайся. Даша, жди, мы мигом!
Успела заскочить в ванную – поменяла бельё, прилепила прокладку. Уже когда ехала в служебном автомобиле Артемьева, чувствовала, что между ног горячо и сыро – продолжало кровить. А если кровь так и не остановится? По ощущениям, этот мерзавец вспорол меня своим орудием чуть ли не до горла, протаранил все внутренние органы. По крайней мере, именно так мне показалось в тот жуткий момент. Это было ужасно больно…
Вдруг я умру от кровотечения?
Да нет, не может быть. Ну, я же не первая девушка на земле, которая лишилась невинности. Сейчас мне надо думать о моей любимой псине.
…Спустя десять минут мы уже ехали в клинику на джипе орангутанга. Валерий сам предложил нас отвезти. Маринка сидела на переднем сиденье и то встревоженно оборачивалась к нам, то с восхищением взирала на нового ухажёра.
Мы с Маринкиной дочкой сидели сзади, я держала на коленях завёрнутую в одеяло Бонни и гладила старушку по голове. Бедная моя собака! Хотя мне и самой сейчас было очень плохо, я чувствовала себя растерзанной, внизу живота пылало и саднило, но всё же я была молодой и сильной, поэтому хотела поделиться энергией с моим ушастиком. Я старалась представить, как из моего тела прямо в Бонни перетекает живительный солнечный поток.
*****
Страх потерять собаку был так велик, что я ненадолго мысленно отстранилась от ужасного происшествия. Пока ждали в очереди, я думала только о Бонни, переживала за неё. На этот раз мы попали в другую клинику, та лечебница уже была закрыта. Ветврач – миловидная худенькая женщина – осмотрела корги, сделала ей укол.
– Успокойтесь, девушка, ну что же вы так переживаете, на вас смотреть больно, – сказала она. – Вот ваша красавица, забирайте. Сейчас она немного сонная, это от укола, а потом придёт в себя.
– Давайте-ка её мне! – Валерий оттеснил меня плечом и забрал вялую Бонни. Я бы долго не удержала собаку.
– Если хотите, запишитесь на курс капельниц. У нас есть очень хороший японский препарат. Подлечим вашу рыжулю, будет как новенькая. Ещё побегает ваша старушка! Хотите? Вот, посмотрите прайс. – Врач выделила жёлтым маркером одну строчку в списке процедур и отдала мне бумажку. – Звоните, записывайтесь. Ваша старушка ещё прыгать будет, как девочка!
– Спасибо вам. – Я забрала бумажку и полезла за кошельком, чтобы оплатить приём.
– Мужчина уже заплатил, – врач кивнула на нашего орангутанга.
– Сколько я вам должна? – спросила я у Валерия в машине.
– Да не парься, Даша, там копейки, – отмахнулся мужчина.
Копейки, как же! Эта ветклиника оказалась ещё дороже предыдущей. Думаю, Валерий заплатил кругленькую сумму. Курс уколов, предложенный ветврачом, стоил немыслимых денег – пятьдесят тысяч рублей. Это две моих зарплаты…
Было уже совсем поздно, когда мы двинулись в обратный путь. Я обнимала Бонни, она положила голову мне на локоть. Рядом приткнулась Маринкина дочка, бедная малышка отрубилась. А моя собака оживала на глазах. Уже через два квартала она начала возиться. Лизала и ласково покусывала мою руку, виляла хвостом, боролась с одеялом.
– Тише, тише, красавица! Разгулялась, – тихо засмеялась я.
Надо же… Ещё два часа назад думала, что никогда не смогу даже улыбнуться. Казалось, моя жизнь оборвалась, и уже больше ничего хорошего в ней не произойдёт.
А вот сейчас обнимаюсь с Бонни, целую её в голову и вроде можно жить дальше…
*****
– Дашуня, ну как тебе мой кинг-конг? – спросила Марина. – Классный же?
В час ночи мы сидели на крошечной шестиметровой кухне и пили чай. Правда, соседка сказала, что мне лучше бы заварить успокоительный травяной сбор.
– У тебя такой вид, будто ты пережила атомную бомбардировку! Так переволновалась за Боньку?
Я, безусловно, не стала объяснять соседке, что беда с собакой – далеко не самое ужасное, что случилось со мной сегодня.
Бонни совсем оклемалась, повеселела и сейчас крутилась под столом.
– Так что, понравился тебе мой Валера?
– Да. Симпатичный. И отзывчивый. Узнай, пожалуйста, сколько он заплатил в клинике, а я ему верну.
– Ой, перестань! Валера же сказал не надо. Значит, не надо.
– Как-то неудобно мне.
– Глупая ты, Дашка. Мужик выпендрился, сделал широкий жест. Ему самому приятно. А ты деньги собралась возвращать. Расслабься. И потом, Валера не бедный, у него своя автомастерская. Не переживай.
– Ладно. Спасибо. – Спорить с соседкой сил не было.
– Хорошо, когда мужик не жадный, – задумчиво произнесла Маринка.
– Если вы друг другу так понравились, ты бы постаралась его удержать. А то у тебя мужчины меняются, как в калейдоскопе. Я даже имена не запоминаю. А ведь ребёнок тоже это видит! У тебя девочка! Чему она научится? – Я постоянно пилю непутёвую приятельницу, но этой красотке что в лоб, что по лбу.
– Пусть с тебя берёт пример! – тут же сориентировалась Маринка. – Ты тоже у неё перед глазами. Скромница, чистюля, пчёлка. О маме и братике заботишься. Мужиков на километр не подпускаешь, в двадцать лет всё ещё девочка-целочка. И это хорошо, если вспомнить, сколько вокруг спида, гепатита и остальной гадости. Хотела бы я, чтобы моя Оксанка такой же умницей выросла, как ты! – совершенно искренне, без тени сарказма, заявила соседка.
Я опустила взгляд, уставилась в чашку с чаем. Горло перехватило, на глазах навернулись слёзы… Знала бы Маринка, какой кошмар я пережила сегодня. Так хотелось поделиться своей болью, пожаловаться, порыдать, а в ответ услышать слова поддержки.
Но нет, о моей беде никто не узнает. От меня уж точно. Буду молчать, как партизан. Достаточно мне мучений, я и так уже получила по полной программе. А если кто-то узнает о произошедшем, меня ждёт позор, унижение и презрительная жалость окружающих.
