Текст книги "Алтарь любви и смерти"

Автор книги: Полина Чернова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

В комнате стояла тишина, слышалось только слабое дыхание спящей. Хелен взяла книгу и углубилась в чтение. И то ли размеренное дыхание больной, то ли убаюкивающий шорох молодых листьев под легким весенним ветерком ненадолго усыпили ее…

Хелен встрепенулась, очнувшись от сна, когда из ее рук выпала книга и с шумом упала на пол. Она вскочила и увидела, что день уже клонится к вечеру, а комната наполнена сумеречным светом. Леди Элизабет все еще спала.

Девушка подошла к окну, закрыла его и вышла из комнаты, чтобы принести лампу. Направляясь в служебное помещение, она пересекла холл и прошла мимо кабинета сэра Генри, тяжелые двустворчатые двери которого были приоткрыты.

И тут Хелен нечаянно стала свидетельницей жесткого спора между майором и ласкаром. Она услышала крики и прислушалась. Разговор велся на хинди. Хелен невольно остановилась. Через щель между створками двери было видно сэра Генри и индуса: майор стоял у своего письменного стола, кричал и нервно жестикулировал, а Махата, спокойно стоя напротив него, возражал ему тихим, но повелительным тоном. Казалось, что мужчины поменялись местами: индус выговаривал ему, как хозяин, а сэр Генри оправдывался, будто слуга.

– Мисс Браун?

Голос дворецкого вывел девушку из оцепенения. Она виновато улыбнулась, смущенно отвела взгляд, пролепетала, что идет за лампой и быстрыми шагами направилась в служебное помещение.

Хелен нашла керосиновую лампу на буфете в коридоре, ведущем в кухню, и в замешательстве остановилась, размышляя о только что увиденном. Что за странные отношения между этими двумя столь разными людьми? С тех пор как она поселилась в Хэмли-Холле, она ни разу не слышала, чтобы майор повысил голос. Он никогда не терял самообладания. Должно было случиться нечто экстраординарное, чтобы он позволил себе подобное. Но что именно? А ласкар? Как он посмел разговаривать с саибом таким повелительным тоном?

Пытаясь найти ответы на эти вопросы, Хелен медленно возвращалась обратно через холл. Она не заметила мужчину, стоявшего около лестницы и внимательно наблюдавшего за ней. Когда он шагнул к ней, она в испуге резко отпрянула назад, выронив лампу, со звоном разбившуюся о мраморный пол. Махата бросил на нее строгий взгляд, наклонился и аккуратно собрал осколки и все, что осталось от лампы. И прежде чем она успела вымолвить хоть слово, дверь кабинета сэра Генри отворилась, и он пригласил ее войти.

Голос майора звучал спокойно, но слова были отнюдь не дружелюбны:

– Мисс Браун, я с самого начала предупреждал вас, как важен для меня индийский персонал, и надеялся, что вы привыкните к облику Махаты. Если же нет, то у вас возникнут серьезные проблемы.

– Я обещаю вам…

Он прервал ее речь нетерпеливым жестом:

– Мне важно, чтобы вы оставались здесь, так как и доктор Морригам, и моя жена довольны вами. А потому извольте дать себе труд найти общий язык со слугами. Это все.

Хелен чувствовала себя пристыженной, получившей нагоняй горничной. С пылающими щеками она вернулась в комнату леди Элизабет. Разумеется, майору донесли, что она подслушивала у двери кабинета, и поэтому он обошелся с ней так грубо. Она сгорала от стыда и в то же время… умирала от любопытства: какую же страшную тайну он скрывает, если такой, в сущности, пустяк вызвал у него столь неадекватную реакцию?

* * *

– Новое лекарство мне не помогает, верно? Пожалуйста, скажите мне правду, доктор!

Леди Элизабет смотрела прямо в глаза Майклу Морригаму. Он не мог заставить себя обманывать ее:

– Боюсь, что потребуется более длительное лечение, нежели я предполагал. Надо набраться терпения, миледи. Ваше состояние пока не улучшилось, но зато болезнь и не прогрессирует. Давайте подождем.

Больная слабо улыбнулась ему, она поняла все правильно: врач не хотел лишать ее надежды на выздоровление:

– Мой муж сказал мне, что вы очень довольны работой мисс Браун.

– Да, она показала себя прекрасным специалистом, – заверил доктор Морригам и бросил на Хелен короткий ласковый взгляд, не укрывшийся от внимания леди Элизабет.

Тонкая улыбка тронула губы женщины и, прощаясь, она задержала руку доктора дольше обычного.

Доктор попросил сестру милосердия проводить его до холла, чтобы поговорить наедине. Он был серьезен и сосредоточен:

– Состояние леди Элизабет сильно ухудшилось. У меня есть контакт с известным французским кардиологом, я очень рассчитываю на его помощь. К сожалению, время работает против нее. Я хотел бы попросить вас еще активнее поддержать леди Элизабет: она должна твердо верить в свое выздоровление.

– Я постараюсь, но она очень умна и все так тонко чувствует…

– И тем не менее… А сейчас мне надо поговорить с сэром Генри.

Хелен попрощалась с доктором кивком головы. Ей очень хотелось рассказать ему о странной ссоре между майором и ласкаром, но момент был неподходящим.

Когда Хелен вернулась в спальню леди Элизабет, та лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Девушка взяла несколько пузырьков с лекарствами и поставила их на тумбочку возле постели больной. Леди Элизабет открыла глаза и напрямик спросила Хелен:

– Мисс Браун, я заметила, что вы относитесь к доктору Морригаму с симпатией, не так ли?

Щеки девушки залил румянец:

– Мы удачно сотрудничаем. Надеюсь, вы не поняли это превратно…

– Вы не должны меня бояться. Напротив. Я очень ценю вашу заботу обо мне…

Больная на минуту прикрыла глаза. Хелен заметила ее волнение.

– Пришло время поговорить с вами откровенно, мисс Браун. За последние недели мы с вами сблизились, даже если вы так и не думаете. Я должна сказать вам кое-что важное.

Хелен застыла от удивления. Конечно, превосходно воспитанная богатая дама общалась с ней дружелюбно, но всегда держала дистанцию. Аристократка по рождению, она никогда не забывала о социальной пропасти между собой и простой сестрой милосердия, вынужденной работать, чтобы прокормить себя. Но сегодня леди Элизабет попыталась разрушить стену между ними, увидев в Хелен не прислугу, а подругу.

– Мой муж и Махата очень доверяют друг другу. Ласкар служит лично ему уже много лет, но это объясняет не все, – медленно начала больная, тщательно подбирая слова.

– Миледи, вам нельзя волноваться! У нас еще будет время поговорить.

– Нет, я должна сейчас…

Но леди Элизабет замолчала, так как в комнату вошел сэр Генри. Хелен поднялась и, повинуясь знаку майора, вышла из комнаты. Что же собиралась рассказать леди Элизабет? Какую тайну раскрыть? И зачем? Сердце девушки бешено колотилось. Ей очень хотелось поговорить сейчас с доктором Морригамом, но его экипаж уже отъехал.

Сэр Генри подошел к постели жены и взял ее холодную изящную руку. Его взгляд выражал глубокую любовь и заботу.

– Вот тебе доктор Морригам сказал правду, и это написано у тебя на лбу, дорогой, – сказала больная притворно веселым тоном, который не только не обманул мужа, но лишний раз напомнил ему о ее тяжких страданиях.

– Элли, дорогая, я так волнуюсь за тебя и чувствую себя таким беспомощным.

Он глубоко вздохнул и нежно поцеловал ее прозрачную тонкую руку. Она ласково погладила мужа по голове и прошептала:

– Я знаю, Генри. Я плохая жена. Мне бы так хотелось, чтобы наша семейная жизнь прошла иначе.

– Не говори, дорогая, так, будто все уже позади!

– А разве нет? Мне недолго осталось. Доктор Морригам делает все возможное, но ведь медицина не всесильна!

– Ты будешь еще долго жить!

В глазах сэра Генри появился странный чужой блеск, испугавший его жену, а слова прозвучали как клятва:

– Я не допущу твоей смерти. Моя любовь спасет тебя!

– Но, Генри, что ты можешь сделать? Я не понимаю…

– Верь мне, дорогая! Моя любовь победит твою смерть!

Леди Элизабет испытующе посмотрела на мужа. В последнее время ее часто посещало чувство, что есть какая-то тайна, разделяющая их:

– Послушай, Генри, посмотри же, наконец, правде в глаза. Когда меня не станет, твоя жизнь будет продолжаться. Ты еще не стар и должен снова жениться. Молодая жена подарит тебе наследников, и твой древний род не прервется. А ведь это твоя святая обязанность. Из-за меня у нас нет детей. Но я хочу уйти с сознанием, что ты не впадешь в отчаяние и сделаешь все правильно.

Сэр Генри Хэмли спокойно выслушал жену, не перебивая ее, но его ответ стал для нее загадкой:

– Мы еще долго будем вместе, дорогая, ты не умрешь! Моя любовь – препятствие для твоей смерти! В моей жизни никогда не будет другой женщины, ты навсегда останешься для меня единственной. И мне наплевать на продолжение рода. Ты будешь всегда рядом, Элли. Клянусь тебе!

Когда через некоторое время сэр Генри вышел из ее комнаты, она обессилено, со смятением в душе и сердце откинулась на кружевные подушки. Что крылось за словами мужа, кроме отчаянного желания утешить ее? Что-то здесь не так! Что же происходит на самом деле? Леди Элизабет охватило смутное предчувствие беды. Ей захотелось немедленно поговорить с Хелен. Но когда сестра милосердия вернулась в комнату, больная уже спала: волнения сегодняшнего дня оказались ей не по силам.

* * *

Хелен открыла глаза и удивленно огляделась: пейзаж ей незнаком. Как она здесь очутилась? Ночь. Лунный серп сияет серебристым светом. Знойный воздух напоен пьянящим ароматом экзотических растений. Слышится громкое кваканье лягушек. Хелен взмокла, но не от жары, а от охватившего ее страха: где она и почему здесь оказалась?

Хелен озиралась вокруг. Справа от себя она заметила водоем, от которого исходил тяжелый запах водных растений. С другой стороны вдалеке светились слабые огоньки человеческого жилища. Она решила направиться туда: возможно, жители деревни смогут ей что-нибудь объяснить.

Идти было тяжело: влажный воздух затруднял дыхание, и каждое движение требовало двойного усилия. Она вдруг заметила, что не обута. Ее длинные платиновые волосы развевались под легким ночным ветерком. Хелен с удивлением оглядела себя: на ней было черное шелковое платье лаконичного кроя, которого не было в ее гардеробе.

Внезапно все звуки стихли, словно по команде. И эта наступившая гробовая тишина пугала еще сильнее. Воздух стал прохладнее. Ветер усилился, теперь он шевелил кроны могучих деревьев, шумевших громко и страшно. Ужас сковал сердце и душу девушки. Она попыталась бежать из этого кошмарного места, но… не смогла ступить и шагу – ноги не слушались ее!

Ветер снова усилился, клоня к земле ветви деревьев и ломая их с громким хрустом. Листья падали к ногам Хелен, дрожавшей от страха и холода в своем тоненьком платьице. Вдруг в воздухе раздался странный звон. Постепенно он стал напоминать настоящую мелодию. Хелен узнала звуки цимбал, барабана и восточной флейты.

Небо разорвала вспышка света, напоминавшая молнию, но от нее вокруг распространился холодный синий свет. И в центре этого свечения постепенно вырисовалась странная фигура с шестью руками – по три руки с каждой стороны. В каждой руке была зажата рукоятка кинжала со слегка изогнутым клинком.

Странная экзотическая мелодия и внезапно спустившиеся сумерки слились в единый мистический фон для выхода на сцену этого таинственного призрака. Охваченная леденящим ужасом, Хелен ждала, что же произойдет дальше. Призрак приближался все ближе и ближе. Это была стройная женщина с округлой грудью, тонкой талией, пышными бедрами и… шестью гибкими руками. Одетое в традиционное индийское полупрозрачное сари женское тело и все его шесть рук грациозно двигались. Лицо призрака, словно выкованное из меди, казалось окоченевшим и мертвым. И только в его миндалевидных глазах сосредоточилось подобие жизни – той темной ее стороны, которая зовется Злом…

Чем ближе призрак приближался к Хелен, тем беспомощнее она ощущала себя. Слезы градом катились по ее щекам, всё ее существо сковал безмерный ужас. Гибкие руки с изогнутыми клинками тянулись к девушке, в окружавшем ее синем свете металл сиял матовым блеском. Хелен с отчаянием осознала, что спасения не будет. Покорная безжалостной судьбе, она зажмурила глаза в ожидании смертельного удара.

Но ничего не произошло. Некоторое время Хелен казалось, что она находится между адом и раем, свободная от всего земного. А когда она снова решилась осторожно открыть глаза, то увидела окно своей комнаты в Хэмли-Холле, за которым виднелась непроглядная черная ночь.

– Опять этот проклятый сон! – с облегчением выдохнула Хелен, и словно гора свалилась с ее плеч.

Но почему с тех пор, как она приехала на Лайвинг-Айсленд, ей стали сниться кошмары? Никогда прежде ее сны не были такими жестокими и пугающими. Весь остаток ночи она мучительно стонала и металась, вспоминая колдовской образ шестирукой женщины. Что же все это значило?

Внезапно почувствовав сильную жажду, Хелен решила набрать воды из крана в ванной комнате. Когда ее босые ноги коснулись холодного камня, она вздрогнула всем телом. И в этот момент услышала странный звук. Это был тихий, едва различимый звук, доносившийся, как ей показалось, из одной из дальних комнат виллы.

Хелен мгновенно забыла о жажде. Она вернулась в комнату, слегка приоткрыла дверь и высунула голову в коридор – там стояла полная тишина. Может быть, ей почудилось?

Хелен надела теплый шерстяной халат, мягкие тапочки и бесшумно вышла из комнаты. Она вспомнила, что у леди Элизабет часто возникали боли по ночам, и решила проведать ее. Очень осторожно она открыла дверь в спальню хозяйки. Там было тихо, слышалось только ровное дыхание спящей женщины. Хелен подошла к постели больной и пощупала ее пульс – он был на удивление ровным.

Девушка вышла в коридор, собираясь вернуться в свою комнату, как вдруг услышала знакомую мелодию и слова песни, исполнявшейся на каком-то чужом языке. Затем раздалось цоканье копыт и шуршание колес экипажа по гравию подъездной аллеи. Она застыла в темном коридоре как вкопанная.

Через пару минут в крыле, где жили слуги, со скрипом открылась дверь, раздались крадущиеся шаги и мелькнул слабый свет керосиновой лампы. Хелен отступила назад в темноту в тот самый момент, когда желтый свет лампы осветил часть холла. Она узнала одного из слуг-индусов – он подошел к парадной двери и отворил ее. Холодный ночной ветер ворвался в холл и зашевелил листья растущих в кадках пальм. Кто-то шагнул в холл и сказал пару слов так тихо, что девушка их не расслышала. Она набралась смелости, слегка подалась вперед и узнала сэра Генри – он отдал слуге пальто, шляпу и трость, а затем быстро исчез в своем рабочем кабинете. Слуга-индус тоже ушел, захватив лампу. Снова все стихло, словно ничего и не было.

Хелен вернулась в свою комнату в глубокой задумчивости, легла в постель и закуталась в одеяло. От волнения она никак не могла согреться. Кошмарный сон был вытеснен из ее мыслей ночным происшествием. Что это за странное пение она слышала? Почему сэр Генри прокрался в свой дом посреди ночи тайком, словно вор? Что за спектакль только что разыгрался на ее глазах? Очевидно, что жизнь в Хэмли-Холле вовсе не так безмятежна, как кажется на первый взгляд!

* * *

На следующее утро леди Элизабет стало немного лучше. Она попросила Хелен посидеть с ней. Девушка решила было, что хозяйка хочет продолжить начатый накануне разговор, но та болтала только о пустяках. И все же Хелен чувствовала, что между ними стоит что-то невысказанное и рано или поздно она узнает, что именно.

Было воскресенье, и Майкл Морригам предлагал отвезти Хелен в город, показать ей свой кабинет и пригласить к себе на чашку чая. Но Хелен не хотелось сейчас покидать остров, и она слегка слукавила, сказав, что леди Элизабет просила ее не отлучаться надолго. Впрочем, доктор Морригам не настаивал: лечение его главной пациентки вступило в решающую стадию, и в любой момент ей могло стать и намного лучше, и намного хуже.

Они гуляли по парку Хэмли-Холла рука об руку и молчали, как могут молчать друг с другом только близкие люди. В сердце молодого человека уже родилась любовь, он был покорён не только красотой Хелен, но и ее нежной девичьей душой, искренностью, преданностью и трудолюбием. Он мечтал видеть Хелен своей женой, считая, что она станет надежной подругой, заботливой матерью и прекрасной ассистенткой врача. Однако он решил пока что не открываться девушке, а постепенно достичь полной душевной близости с ней.

Все последние дни мысли Хелен были заняты пережитыми событиями и впечатлениями. Майкл не преминул заметить это и решил поговорить с девушкой во время их короткой прогулки.

– Хелен, можно я буду вас так называть? – осторожно спросил мужчина и, когда она кивнула в знак согласия, продолжил: – У меня такое ощущение, что в последние дни вас что-то гнетет. Какая-то вы чересчур тихая и глубоко погруженная в себя. Может быть, расскажете, в чем дело?

Застигнутая врасплох, Хелен растерялась. Они сели на уединенную каменную скамью под густой кроной могучего старого вяза.

– Не знаю, с чего и начать…

Майкл был ошарашен ее очевидным волнением и сказал мягко:

– Я не настаиваю. Если не хотите, можете не рассказывать.

– Дело в том, что у меня странные видения. То ли я еще не привыкла к здешней жизни, то ли в Хэмли-Холле происходят такие вещи, которые я не могу объяснить.

И Хелен поведала доктору Морригаму о странной ссоре между сэром Генри и ласкаром, о намеках, которые делала ей леди Элизабет, о тайном ночном возвращении майора и о мистических ночных кошмарах, мучающих ее с тех пор, как она приехала на Лайвинг-Айсленд.

Мужчина слушал ее внимательно, ни разу не перебив. Когда Хелен закончила свой раз, он, немного помолчав, сказал:

– Должен заметить, что этот Махата мне тоже кажется подозрительным. Официально он личный слуга хозяина дома, а в армии был его денщиком. Но ведет он себя как господин. Я несколько раз беседовал с ним – он слишком образован и умен для простого слуги. Думаю, он о многом умалчивает. Однако не могу себе представить, чтобы он или сэр Генри могли совершить что-либо недостойное. Дом полон культовых индуистских и экзотических вещей из Индии и слуг-индусов – все это непривычно для наших глаз, а потому может воздействовать на нервную систему непредсказуемо, вы согласны?

Хелен кивнула слегка разочарованно: ей показалось, что Майкл не воспринял ее рассказ всерьез.

Но она не могла знать, что тем же вечером Майкл Морригам снял с книжной полки монографию о классической индуистской мифологии и внимательно прочитал легенду о шестирукой богине. Сначала он подумал, что этот экзотический образ и навеял фантазии Хелен. А что, если это не так? Как врач, он видел, что нервная система девушки здорова и устойчива. Тогда ее ночные кошмары имеют другую причину. Но какую? И доктор Майкл Морригам твердо решил докопаться до сути всех этих странных событий.

А Хелен весь этот вечер дежурила у постели своей пациентки. Перед своим отъездом доктор еще раз осмотрел больную и остался крайне недоволен. Он потребовал неотлучно находиться возле больной, чтобы в случае необходимости немедленно дать ей лекарство.

Сестра милосердия сидела у постели дремавшей леди Элизабет и при свете керосиновой лампы читала книгу. Время от времени она щупала ей пульс и стирала со лба холодный пот. Неожиданно леди Элизабет широко открыла глаза и обратилась к Хелен. Ее голос был слабым и каким-то хрустально-хрупким, слова давались ей с трудом:

– Хелен, пожалуйста, выслушайте меня, не уходите.

– Разумеется, миледи, я никуда не уйду.

Внезапно больная резко приподнялась с кружевных подушек. Хелен хотела помочь ей снова лечь, но леди Элизабет цепко схватила сестру милосердия за руку, пристально посмотрела ей в глаза и быстро зашептала дрожащими синеватыми губами:

– Держитесь подальше от моего мужа, а главное – от Махаты. Я не знаю, что здесь происходит, но чувствую что-то недоброе. Мой муж изменился, и я уверена, что причина в ласкаре. Я не хочу, чтобы с вами случилась беда, Хелен. Пожалуйста, обещайте мне, что будете избегать их обоих.

В ее голосе слышалась отчаянная мольба, и Хелен все пообещала, так и не поняв до конца, от чего хотела ее уберечь леди Элизабет.

Обессилив, больная откинулась на кружевные подушки и закрыла глаза. Ее голос зазвучал снова, но так слабо, как легкое дуновение:

– Было эгоистично пригласить вас сюда. Странные вещи творятся в этом доме. Нечто неведомое приехало вместе с нами из Индии…

Она умолкла, тихо вздохнула и в следующую секунду впала в забытье. У нее поднялась температура, а около полуночи начался бред – она металась и звала мужа. Хелен позвонила в колокольчик, вызвав слугу-индуса, и велела позвать сэра Генри. Коротко обрисовав майору ситуацию, она потребовала немедленно привезти доктора Морригама.

Сэр Генри окинул сестру милосердия гневным взглядом. В его всегда спокойных холодных глазах было столько ненависти, что у Хелен мурашки побежали по коже, и она вспомнила слова леди Элизабет: «Нечто неведомое приехало вместе с нами из Индии…»

Девушка спустилась в холл, чтобы встретить доктора Морригама. Внезапно рядом с ней возник сэр Генри и набросился на нее с едва сдерживаемой яростью:

– Какого черта вы так долго ждали, прежде чем послать за доктором? Если из-за вашей халатности с моей женой что-нибудь случится, то молите бога о пощаде!

– Но, сэр, у меня было указание самого доктора…

Майор жестом прервал ее объяснения, резко повернулся на каблуках и быстро зашагал прочь.

Когда доктор Морригам прибыл, состояние больной уже стабилизировалось, и температура упала. Он ни словом не упрекнул Хелен и в разговоре с сэром Генри подчеркнул, что она действовала абсолютно правильно и по его распоряжению. Но в голосе доктора звучала крайняя озабоченность:

– Мне бесконечно жаль, сэр, но и новое лекарство не приносит облегчения вашей жене. Я больше ничем не смогу помочь.

– А ваш коллега кардиолог из Франции? Я готов его пригласить, сколько бы это ни стоило! Ее обязательно надо спасти!

– Простите, сэр, но боюсь, что это уже не в человеческих силах…

Майор выглядел усталым и постаревшим, словно жизненная энергия разом оставила его, когда он осознал, наконец, всю горькую правду.

В эту ночь и доктор Майкл Морригам покинул Хэмли-Холл с отчаянием в душе – он искренне жалел обреченных пациентов всем своим молодым, еще не очерствевшим сердцем.

– Я приеду завтра рано утром, – сказал он Хелен перед отъездом и на прощание подольше задержал ее руку в своей.

Его глаза сказали ей больше слов, и она нежно улыбнулась ему в ответ.

Когда Хелен возвращалась через холл в спальню леди Элизабет, где собиралась провести всю ночь, она увидела Махату, стремительно входившего в кабинет майора. Ласкар бросил на девушку короткий острый взгляд своих загадочных глаз, и ей показалось, что он смеется над ней.

* * *

Питер Кросби содержал в Саутгемптоне небольшой портовый паб. Дела шли неплохо, но в этот злосчастный день все полетело кувырком. Жена Питера – Джейн Кросби – слегла с инфлюэнцей, а паб к вечеру уже был набит до отказа. Дочь хозяина Мэри, закончив свой рабочий день, вызвалась помочь отцу: обслуживала клиентов в зале и мыла кружки и бокалы. Питер не мог нанять прислугу и поэтому был очень благодарен дочери за помощь.

В заведение Кросби заглядывали не только моряки и портовый люд, но инкогнито бывали и VIP-клиенты, для которых хозяин держал дорогое вино. В этот вечер один из таких клиентов прислал посыльного с просьбой доставить ему шесть бутылок самого хорошего красного вина. Питер Кросби не мог отлучиться из паба и хотя ему было очень стыдно отправлять дочь с поручением на ночь глядя, другого выхода он не видел: нельзя подводить VIP-клиента!

– Вот этот ящик дорогого красного вина надо доставить в порт. Сегодня я сам не могу за это взяться, а этот клиент очень важен для нас, – объяснял Питер дочери. – Сделай мне огромное одолжение и доставь вино. Клиент солидный, настоящий пэр. Когда вернешься домой, можешь сразу идти спать. Я здесь сам все приберу. Договорились?

Хорошенькая девушка кивнула в знак согласия:

– Ладно, если это так важно. Иначе я никогда бы туда не пошла – на моле столько моряков шатается!

Питер вытер носовым платком вспотевший лоб и успокоил дочь:

– Они не посмеют тебя тронуть. Они же знают, чья ты дочь и что со мной шутки плохи!

Мэри пожала плечами и вышла из паба. Ящик с шестью бутылками красного вина она везла на ручной тележке – ее колеса зычно грохотали по булыжной мостовой. Район был далеко не фешенебельный. Здесь жили рабочие со своими большими семьями, привычными к громким крикам, шуму и дракам. А поэтому они не обращали никакого внимания на грохот тележки. Многие местные мужчины работали в порту или доках сварщиками, ремонтниками или грузчиками.

Мэри Кросби родилась в этом районе и не знала другой жизни, но если она о чем-нибудь и мечтала, то только о том, чтобы покинуть эту бедную портовую улицу и жить как те люди, для которых она ежедневно выполняла грязную работу. Но эта розовощекая девушка с длинными пшеничными волосами хорошо знала, что такие мечты сбываются крайне редко. Для этого Мэри была достаточно здравомыслящей.

Путь к причалу занял всего несколько минут. Девушка услышала знакомый с детства запах моря, смешанный с запахами керосина, рыбы, ржавого металла и мокрой древесины. До сих пор Мэри никого не встретила и вздохнула с облегчением – ей вовсе не нужны вульгарные шутки и грубые домогательства моряков и неотесанных рабочих парней.

Мэри уже подошла к пирсу, как вдруг услышала за спиной звуки приближающихся шагов. Она крепче сжала ручку тележки и испуганно оглянулась: никого. Напряженно вглядываясь в ночную темноту, освещенную слабым светом газовых фонарей, девушка так никого и не увидела. Вокруг царила тьма.

Мэри прошла по пирсу и заглянула в едва колышущуюся темную воду. Дорогое красное вино предназначается для знатных господ на острове, за ним обещали прислать частный катер, а ей достанутся щедрые чаевые. Скорее бы уж только вернуться домой!

Внезапно снова раздались звуки шагов, но на этот раз уже совсем близко. Девушка занервничала. Это выглядело так, словно кто-то затеял с ней рискованную игру. Но девушке эта игра решительно не нравилась. Вокруг не было ни одной живой души. Мэри подумала, не вернуться ли ей домой? Не нужно ей никаких чаевых!

Она в нерешительности стояла на пирсе, как вдруг сильные мужские руки крепко обхватили ее сзади за талию. Мэри не была трусихой, но сейчас ее охватил дикий страх. Она громко закричала и начала отчаянно вырываться. Борьба продолжалась всего несколько секунд, а затем она услышала знакомый голос:

– Не будь такой букой, Мэри! Это же я, Сэм Траут.

Девушка сразу успокоилась и ответила резким тоном:

– Ты меня напугал до смерти, придурок! Что ты шляешься среди ночи?

Молодой портовый рабочий уже давно сохнул по Мэри и был уверен, что тоже нравится ей. Поэтому он ответил ревниво:

– Я хотел проследить, куда ты отправилась на ночь глядя? Если бы я увидел тебя с другим, то не миновать бы драки!

Мэри весело рассмеялась, забыв о недавно пережитом страхе:

– Что ты о себе вообразил, Сэм? С чего ты взял, что можешь вмешиваться в мою жизнь и следить за мной?

– Потому что ты мне нравишься, а я нравлюсь тебе, – убежденно ответил парень и снова притянул девушку к себе. – Я вижу по твоим глазам.

И он крепко поцеловал Мэри в губы. И нельзя сказать, чтобы девушка была категорически против…

Звук мотора приближающегося катера вывел молодую пару из романтического состояния.

– Уходи, Сэм, мне надо передать вино посыльному, – потребовала Мэри, приводя в порядок прическу. – Что люди подумают, если увидят тебя здесь со мной ночью?

– А что такого? Уже поздно, и тебе нужен спутник. Одинокой девушке может грозить большая опасность!

Мэри кокетливо рассмеялась:

– Я нахожусь в гораздо большей опасности, когда ты рядом со мной, Сэм. Уходи же, наконец!

– Ухожу, моя сладкая, – прошептал парень на прощание, но его слова потонули в шуме парового двигателя катера.

Шаги Сэма удалялись и постепенно затихли. Мэри вгляделась в окружавшую ее темноту, увидела, что катер уже причалил и на пирс вышел мужчина в длинном темном пальто и шляпе.

– Мисс Кросби? – спросил он низким голосом.

– Да, это я. А вот красное вино, которое вы заказывали, сэр, – ответила девушка.

Мужчина показался ей странноватым, и она пожалела, что отправила Сэма.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы не сочли за труд доставить нам вино в такой поздний час. За это вы получите от моего господина щедрые чаевые.

– О, большое спасибо, сэр, – слабо улыбнулась девушка, – но это совершенно не обязательно.

– Это-то как раз обязательно!

То, что произошло в следующее мгновение, Мэри даже не успела осознать: цепкие руки обхватили девушку и крепко прижали к ее носу и рту что-то мягкое, сильно пахнущее лекарством. В ту же секунду она потеряла сознание.

Мужчина поднял девушку на руки, перенес на борт катера и запустил двигатель. Катер резко рванулся с места, а ручная тележка с ящиком красного вина так и осталась одиноко стоять на пирсе.

* * *

Хелен бежала, обливаясь потом и едва дыша. Полными слез глазами она пыталась вглядеться в окружавшую ее ночную темноту. Девушка понимала, что ей не удастся убежать от страшного таинственного призрака и никто уже не в силах спасти ее жизнь. Хелен охватила паника, она полностью потеряла способность трезво мыслить. В самой глубине сознания внутренний голос шептал ей, что это всего лишь очередной ночной кошмар, но он так походил на реальность! Хелен никак не удавалось высвободиться из сетей этого страшного сна, она была его пленницей и ощущала себя на грани помешательства.

Снова и снова она видела пейзажи чужой страны, ее преследовала некая могучая сила, которая оставалась невидимой, и от которой не было спасения. А когда появлялась эта женская фигура с зажатыми в шести руках кинжалами с остро заточенными изогнутыми клинками, Хелен почти теряла сознание от ужаса!

И на этот раз девушка очнулась от ночного кошмара, прежде чем попала в руки жестокого призрака-убийцы, с трудом осознавая, что это очередной страшный сон, а не реальная действительность. Она лежала в постели, дрожа всем телом, не в силах успокоиться.

С тех пор как она поселилась на Лайвинг-Айсленд, эти ночные кошмары постоянно истязали ее. Но мучительнее всего было то, что каждый последующий сон оказывался еще страшнее предыдущего. Охваченная отчаянием, Хелен спрашивала себя, когда же придет конец этому издевательству? А может быть, она просто постепенно лишается рассудка?

Хелен застонала и решительно откинула одеяло: надо навестить леди Элизабет, состояние которой становится все более угрожающим. И хотя доктор Морригам настоятельно советовал Хелен побольше спать, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, она, наоборот, чувствовала себя гораздо лучше после бессонной ночи – в этом случае она хотя бы была избавлена от ночных кошмаров!