Текст книги "Долгая дорога к чуду. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Полина Матыцына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

–Кажется, наши проблемы ещё не закончились, – решил предсказать Мариэ. За что получил сильнейший подзатыльник от Кашуэ – не только принца, но и старого друга, поэтому не при дворе они позволяли себе некоторую фамильярность, – и косые взгляды остальных. Оставалось надеяться, что деревня покинута из-за активности усопшей уже и сожжённой на всякий случай химеры.

Остановились на маленьком постоялом дворе. Выглядело всё так, словно деревню покинули не очень давно: дней семь – десять назад.

Погоревав об отсутствии травника, обновили повязки. Поели холодных припасов, не рискнув готовить, только выпили горячего настоя. Тарвео попытался перевести все в шутку, но на этот раз его никто не поддержал. На всякий случай назначили ночные дежурства.

Кашуэ был от них освобождён, но ему не спалось. Он очень рассчитывал на деревенского лекаря или хотя бы травника. Пустая деревня заставляла его нервничать. Потому в какой-то момент принц сменил часового.

Проверив повязки и сменив компрессы, Кашуэ замер у окна, вглядываясь в ночное небо. Тонкий серпик месяца хитро ухмылялся чему-то, в звенящей тишине гудел только ветер... Раздавшийся позади звон заставил принца обернуться, выхватывая меч.

Никого и ничего. Только валяется на полу ухват, раньше стоявший у печи – обычной когда-то печи, для красоты ныне покрытой изразцами. Зал раньше явно был кухней, и когда построили новую, прежнюю печь украсили под образцы аристократов, заодно добавив по стенам зала шкафы с разносортной, но дорогой по деревенским меркам посудой. Правда, даже замаскированная под камин печь выглядела печкой. Главное, огонь поддерживала исправно.

Но уронить ухват было некому. А до того он несколько часов просто стоял. Впрочем, это только нервы, мало ли чьё неловкое движение потревожило воздух достаточно сильно.

Кашуэ не успел снова повернуться к окну, когда горшки, стоявшие на печи, взмыли в воздух и полетели ему в голову один за другим.

От двух горшков принц, ощутивший себя зайцем, уклонился. На третьем – вспомнил, что он человек и воин, так что четвёртый горшок встретился с клинком, как и пятый, последний. Черепки разлетались во все стороны, но ни один из спящих не проснулся, ни от грохота, ни от попаданий осколков.

Кашуэ только опустил меч, как следом за горшками в бой пошла вся остальная посуда. Дверцы шкафов и шкафчиков оглушительно хлопали, открываясь-закрываясь, стулья грозно повисли в воздухе. И среди этого хаоса метались чашки, тарелки, чугунки...

Последним ударом для самообладания юноши почему-то оказалась супница. Фарфоровая, светло-салатовая, с узором из золотистых птичек.

Узрев эту самую супницу, летящую в него, Кашуэ отбросил меч, поймал злосчастную посудину и в бешенстве грохнул её об пол.

Буйство домашней стихии прекратилось, словно невидимый юноше некто сам опешил от подобной выходки.

–Хватит! – рявкнул принц. – Что за детские капризы? Как не стыдно? Кто за побитое платить будет, я? Так вот: не стану!

Миг тишины: отвечать никто не собирался. Он и не ждал ответа, просто сама ситуация окончательно сорвала и без того взбаламученные нервы. Но тут чуть шевельнулась тень у ножки стола, немногим темнее остальных. И оттуда проскрипело тихонько:

–Можно подумать, полтергейст это волнует. Им лишь бы безобразничать, хулиганью беззаконному.

На слове "безобразничать" принца атаковали уже стулья. Дальнейшую фразу он едва расслышал. Стульев в зале было много, и сейчас все они, сталкиваясь друг с другом, стремились атаковать юношу, сбить его с ног и... О дальнейших последствиях Кашуэ старался не думать, лавируя между спящими на полу товарищами – и почему никто до сих пор не проснулся?! – и летающей мебелью.

–Эх, на печь бы тебе, – проскрипела всё та же ножка стола, когда Кашуэ спланировал под него. Стол задрожал, отрываясь от пола – но пара секунд у юноши всё же была, ведь заботливые хозяева прибили все столики. – Не любят полтергейсты домашний очаг, и огонь тоже не любят – я её удерживаю пока...

Не раздумывая, Кашуэ метнулся к печи, подтянулся и вскочил на неё. Полыхнуло пламя, и юношу обдало теплом. Но почти сразу огонь вернулся к прежнему едва заметному тлению. Стулья грозно зависли вокруг, не в силах переступить некую незримую границу.

–Догадался! – с явным удивлением сообщим сам себе один из углов печи. – Надо же, сообразительный какой.

–Я не сообразительный, – отдышался Кашуэ. Кажется, это существо не было врагом и могло помочь против неведомой злой силы, атаковавшей юношу. – Я просто вас слышу. Может, вы объясните, что тут, трах-тарарах, происходит?!

Он чудом вспомнил, что всякие духи не любят злых слов, так излюбленных солдатами. Пришлось вставить вовремя подвернувшееся любимое ругательство сестры. Разозлить ещё и пока доброжелательного духа Кашуэ не желал. Ему и одного противника многовато.

–Как – слышишь? – опешила тень печного угла. В ней стали прорисовываться очертания маленького сгорбленного существа с кошачье-острыми ушками. – Неужто видящий? Вы ж все померли лет, почитай, двести назад!

–Я моложе, – Кашуэ перевёл взгляд на зависшие группой стулья. За ними сгущалась тьма. Всего лишь немного темнее, чем вокруг, смутно человеческой формы... От этого "немного" веяло злобой и атмосферой ужаса. – Может, новое поколение появилось. Важнее – как ЭТО победить?

–Говорят, чтобы изгнать злого духа, нужно провести рядом с ним три ночи. Я потому-то дружков твоих и усыпил, да и тебя тоже пытался. Думал, заснёте, ничего не заметите, а там, может ещё на пару дней останетесь, да и переночуете. Тогда бы полтергейст меня в покое и оставил.

–А почему ты просто не ушёл? Дом так для тебя важен?

–Я – кобольд! – глаза фигурки сверкнули зелёным. Теперь кобольд стоял достаточно близко, чтобы юноша мог рассмотреть мохнатую шёрстку на открытых участках тела, приплюснутую мордочку с носом-кнопкой и вертикальные зрачки глаз. – Мы – частицы наших домов! Попробуй, отруби себе руку или ногу и отправь их жить самостоятельно! Но мне и так недолго осталось, – погрустнел домовой дух. – Я сохранил власть лишь над печью, но мои силы тают. Пара дней – падёт и она, а тогда полтергейст поглотит меня.

–Ладно, ладно, – не выдержал Кашуэ, – намёк понял. Постой, но разве кобольды – не горные духи?

–Нет, – удивился дух. – Домашние мы. Ненадолго, наверное, судьбинушка моя горькая...

–Я же сказал, намёк понял. Проведу здесь ещё две ночи, – уточнил принц. – Но мои люди останутся ночевать в другом месте, я не намерен подвергать их опасности.

–Так остальные дома ещё опаснее будут! За этим хоть я приглядывал.

Кобольд ещё сильнее скорчился, пригорюнившись.

–Я почему дружков твоих усыпил-то? Полтергейсты эти – они ведь страхами питаются. Стоит одному испугаться, полтергейст сразу сильнее станет, а тогда и второму страхи какие привидятся, за ним и третьему...

–Я не боюсь, – утешил его принц, – я в бешенстве! И, как назло, у меня нет времени на очистку всех домов!

–Ты мне помоги, а там уж я тебе подсоблю, – предложил, воспылав надеждой, кобольд. – Этот – он центральный, с ним справишься – другие сами растворятся!

–Договорились, – кивнул юноша.

Пара минут прошла в молчании: кобольд осознавал радостную весть, а Кашуэ наслаждался покоем. И тут юноша физически ощутил, как задрожал от незримого напряжения воздух вокруг.

Кобольд испуганно пискнул и порскнул в устье печи, захлопнув за собой заслонку. Вокруг печи проявился едва заметный серебристый круг, уходящий в стену, к которой она прикасалась – и этот круг дрожал, колыхался и явно продавливался.

Волшебная граница слабела с каждой минутой. Начали ворочаться солдаты, словно наведённый на них сон стал ослабевать. До рассвета, прикинул принц, ещё минут сорок, а чудовищное творение из мрака уже заметно росло, пульсируя и втягивая в себя тьму зала и явные кошмары, начавшиеся у пары спящих.

У Кашуэ ослабели руки. Сердце и разум стали заполнят страхи: мелкие, ерундовые, но бесчисленные. Юноша изо всех сил взывал к здравому смыслу, но страхи не подчинялись рассудку, служа только иррациональности.

Когда в небе за окном появилась первая едва розоватая полоска, Кашуэ уже был на пределе. Ещё немного – и он бы сломался, уступив подкатывающему безрассудному ужасу. Но полтергейст отступал, сдаваясь наползающему рассвету, а вместе с ним уходили страхи и сомнения.

Наконец злобный дух исчез, но принц какое-то время не мог прийти в себя. А ведь впереди ждали ещё две ночи. И они будут намного серьёзнее и опаснее, ведь полтергейсту было что терять. Кашуэ тоже помнил сказки: если продержаться три ночи, герой не просто побеждает – злой дух покидает этот план бытия. Так что юноше предстояли встречи с самыми глубинными страхами его сердца. И кобольд только подтвердил его опасения.

Заворочались, просыпаясь, солдаты. Впереди был целый день, который Кашуэ теперь планировал потратить на отдых. Требовался лишь хороший лекарь.

–Сударь кобольд, – позвал принц, – в ближайших деревнях тоже никого не осталось? Как видите, у нас множество раненых, и им необходима помощь толкового целителя.

–В деревнях неподалёку народ живёт пока, хоть и поговаривают о новом месте каком – уж больно большие поборы хозяин ваш человечий требует. Южная деревенька сгорела недавно, дотла сгорела. Но вам если кто нужен, так это травница местная. Люди её Легной прозывают, а настоящее имя им неведомо. Только она старуха особая: коли ей не по нраву придётесь, али задание какое проверочное не выполните – не видать вам помощи. А то ещё и неудачу накличет.

–У меня всё равно нет выбора, – Кашуэ отметил, что в письме к отцу нужно упомянуть о поборах барона, которые нарушали закон. – Нам нужно лечение. И нужен ночлег для всех, кроме меня. Так что опиши путь к этой... сударыне Легне.

Он намеревался взять с собой кого-нибудь из здоровых спутников, но кобольд отговорил: таинственная травница не любила больших компаний, а ими было для неё всё больше одного человека. Кашуэ предстояло идти в одиночку.

Пойти сразу не получилось. После ночного... побоища, как высказался Тарвео, разглядывая остатки посуды на полу, солдаты больше всего на свете хотели немедленно покинуть явно проклятую деревню. Рассказывать им о полтергейсте и о домашнем духе Кашуэ не стал: подумав, он сказал, что это проделки феи, которая не хочет, чтобы её нашли. Но нимфа сказала, неподалёку есть травница, которая поможет.

Теперь настроение в отряде было не столь радужное. После химеры солдаты поняли, что путь не будет лёгким. Возможно, волей таинственной феи – кто же ещё мог призвать столь ужасное существо, и зачем? – им придётся столкнуться и с другими волшебными чудовищами. К тому же Патао уже рассказывал о встрече принца с настоящей нимфой. Но всё же к их привязанности к принцу стали примешиваться страх и благоговение. Ведь юноша притягивал чудеса – как хорошие, так и плохие – и это сейчас, когда от магии и волшебства остались настолько жалкие капли, что дождю из них не удалось бы напоить даже травинку?

Всё же убедив солдат остаться, пусть и в соседнем доме, Кашуэ собрался в путь. Он сам удивлялся. Он верил, что несколько артефактов – это всё, что осталось. А теперь день за днём он сталкивался с давно исчезнувшей магией. Нимфа, химера, хранители дверей в Иной мир, кобольд... Как будто на него, якобы рожденного благодаря волшебству, решили вывалить всё, оставшееся от прятавшегося ранее прошлого.

Он тщательно гнал от себя мысль: вдруг фея – действительно фея? Или, по крайней мере – действительно волшебница? И он обязан ей своим существованием. Тогда он действительно погибнет по истечении года, а жить хотелось. Особенно теперь, когда мир за пределами дворца оказался полон диковинок и странных событий.

Мариэ не хотел отпускать друга, но он оставался одним из самых здоровых людей в отряде, и старшим по званию. Ему пришлось согласиться с просьбой принца, но всё же он взял обещание вернуться до полудня: потом все дружно идут спасать Кашуэ.

Условившись об этом, принц покинул постоялый двор. Выйдя за ворота, до которых его проводил Нитао, делавший вид, что просто идёт в ту же сторону, он устало осмотрел пустынную улицу и зашагал на восток. Именно в восточном от деревни лесу обитала не любившая человеческое общество травница.

Заблудиться не удалось: к дому Легны вела едва заметная, но всё же тропинка. Где-то через час ходьбы перед юношей предстала покосившаяся землянка с заросшей мхом крышей. Принц покачал головой: какой бы вредной ни была старуха, деревенские должны были бы помочь ей. Не должен человек жить в таких условиях. Неужто трудно было избушку скромную срубить?

–Доброго вам дня, сударыня Легна! – постучал в косяк покосившейся двери Кашуэ. – Могу ли я поговорить с вами?

–И тебе доброго, коль не шутишь, – проговорила дверь глубоким грудным голосом. – Только о чём нам с тобой разговаривать?

–Мои люди сражались с химерой. У них ожоги и раны. Боюсь, сами мы не справимся.

–Не люблю лгунов, – голос отвердел, в нем проскользнул холодок.

–Я не лгу. Со мною есть уголёк мелиады, она может подтвердить, что я говорю правду. Химера сожгла её дерево, а потом напала на мой отряд.

–Люди не могут говорить с нимфами.

–Она называла меня "видящим". Как и кобольд из "Гусёнков".

–Видящий? – дверь скрипнула и перед Кашуэ предстала старуха Легна.

Эта женщина действительно была стара, но старость не отразилась на её красоте. Седые волосы и многочисленные морщины лишь добавляли мудрости её лицу, а на крупной статной фигуре годы и вовсе почти не сказались. Кашуэ невольно поклонился, такой властностью и силой веяло от женщины.

–Рассказывай всё. С самого начала, – велела она, жестом указывая на бревно, покрытое старым ковром.

Принц послушно сел.

–Наверное, всё началось с появления отца на Совете, – задумался он. – Именно тогда он сказал, что я появился на свет благодаря магии...

Легна выслушала его сбивчивый, с частыми повторами, рассказ очень внимательно, не перебивая и даже не уточняя.

–Я помогу твоим людям. И даже не возьму платы. Ты ведь уже пообещал изгнать полтергейст. Из других домов остатки злого духа изгоню я – после ухода главного из них мне будет не так уж сложно с этим справиться. Что же до Иного мира... Кобольд ведь не сказал тебе, верно? Я – Хранительница Восточной Двери. И так просто я тебе её не открою. За это уже придётся заплатить. Как именно – я подумаю по дороге. Сейчас я возьму необходимое, и пойдём.

По пути в деревню "Гусёнки" Кашуэ едва поспевал за Легной. "Старуха" – насмешливо думал он, пыхтя и едва поспевая за нею. – "Молодым бы быть в половину столь бодрыми и выносливыми! Мне бы так в её годы..." Но тут же он вспоминал, что до её годков может и не дожить, огорчался – и снова ухитрялся воспрянуть духом, вспоминая, что Легна может открыть дверь в Иной мир. А уж в Ином мире он обязательно найдёт Королеву роз, отдаст её фее, и будет жить долго. И даже, возможно, счастливо.

У самой ограды деревни, за которой спрятался, увидев возвращающегося Кашуэ, Нитао, Легна внезапно остановилась.

–Вот тебе первое задание, твоё высочество. Чтобы вылечить твоих людей не за месяц, а за пару дней, мне понадобится пара редких растений. Это рута и асфодель. Не бойся, поблизости они растут. Твоя задача найти их и принести мне.

–Я понятия не имею, как они выглядят! – растерялся Кашуэ.

–Ох уж мне эта молодёжь. И чему вас только учат? Нарисую я тебе, какие они, так если ошибёшься – пеняй на себя.

И Легна направилась к постоялому двору, около которого кипела – насколько это возможно для раненых – жизнь. Солдаты то и дело старались взглянуть на незнакомую гостью и, желательно, отделить её от принца. Потому Кашуэ сам не понял, как буквально за несколько минут командование отрядом перешло от Мариэ и Кашуэ к совершенно незнакомой посторонней женщине. Она бойко отдавала приказы – и каждый радостно бросался их исполнять. Кто уже доставал воду из колодца, кто хлопотал у печи, кто доставал из вручаемых Легной бесчисленных мешочков с её пояса травы и травы, кто раздевал совсем беспамятных, чтобы она их осмотрела.

Даже Мариэ спокойно отреагировал на всё это, хотя обычно предпочитал не доверять посторонним. Особенно странным посторонним. Но сейчас и он пересмеивался со старухой, послушно накрывая – офицер! – на стол. В какой-то момент принцу вручили нарисованные угольком на бумаге вполне узнаваемые рисунки цветов и отправили на их поиски. И сейчас одинокий Кашуэ стоял у входа в дом и пытался понять, как так вышло, что все и даже он беспрекословно подчинились какой-то деревенской старухе.

–Она – Хранительница, – напомнил он себе наконец. – У неё, наверное, своя сила. И лучше с этой силой не спорить.

Покивав самому себе, он помахал вручённой ему в какой-то момент корзинкой и снова направился в лес. Ринтео вызвался проводить его, но был отловлен Легной и приставлен следить за мазью для компрессов. Оставалось лишь надеяться, что здесь принцу не встретятся ни химеры, ни мелиады, ни другие какие волшебные тварюшки. Признаться, он немного подустал от количества волшебства за последние дни, и потому надеялся на хотя бы пару часов спокойствия.

Через некоторое время он сам над собой смеялся. Какое спокойствие, когда то треснет ветка, то зашелестит куст, то едва не нарвёшься на кабана, то вспугнёшь стаю тетеревов. К тому же, его начало злить отсутствие этих самых руты и асфодели. Он не знал, где они могут расти – в тени, на солнцепёке, может, вообще в воде, и от постоянного напряжения уже начали болеть глаза. Лес жил собственной жизнью, Кашуэ в ней был посторонним, и потому о спокойствии не могло быть и речи.

Присев около мягко журчащего ручейка с прохладной водой и подвешенным на ветку ковшиком, принц призадумался. Простое брожение по лесу оказалось бесполезным и бестолковым. Следовало придумать нечто другое, какой-то план.

–Думай, Кашуэ, думай, – вслух сказал сам себе принц. – Забудь о дворцовых правилах и интригах, в волшебстве, если я правильно помню, всё гораздо проще – и потому гораздо сложнее. Легне нужны растения, явно волшебные, и она отправила на их поиски именно меня, потому что тот же Мариэ их попросту может не увидеть. Стоп. Растения – волшебные. Значит, их что-то должно отличать от остальных растений, обычных. Или это просто редкие лекарственные травы и магии в них нет? Вот головоломка-то!

Кашуэ зачерпнул воды и стал разглядывать в ковшике своё отражение. Впервые за много лет он не знал, что делать.

Искать просто травки – или искать магию? Это стало основным вопросом. Всё остальное последовательно вытекало из него.

Про мелиаду, чей уголёк хранился в кармашке на поясе, юноша попросту забыл. Сейчас, когда рядом отсутствовали давно привычные, пусть и несколько поднадоевшие, советники, – иногда принц даже предугадывал их решения, настолько хорошо он изучил этих людей, – Кашуэ чувствовал себя одиноким и беспомощным. Он и не думал, что настолько привык полагаться на других.

Хотелось бросить всё и вернуться. Но сдаваться принц не привык. Он всегда доводил дело до конца, даже если в процессе понимал, что делает всё неправильно.

–Рута-рута-рута, – проворчал Кашуэ, вешая ковшик обратно на ветку и вставая. – Где же ты растёшь-то, зараза?

И, по достоинству оценив заросли оврага, куда впадал ручеёк, пошёл прочь от него.

Свиристели птицы. Животные всячески избегали опасную личность. Кашуэ всё брёл в неизвестном направлении, вглядываясь в траву. День между тем перевалил далеко за полдень.

Юноша точно помнил: к закату он должен быть на постоялом дворе. Его ожидает ночь противостояния озлобившемуся от чего-то домашнему духу, бывшему соседу кобольда. Пора возвращаться. Поиски трав можно продолжить завтра – они нужны Легне, но даже без них она способна на многое.

Кашуэ прикинул, как сократить путь. Он хорошо запоминал пройдённые пути, и потому легко ориентировался в любом месте, где однажды побывал. Найти путь по собственным следам он мог с лёгкостью, но хотелось добраться до деревни побыстрее. Останавливало одно: это лес, не город. Здесь попытка сократить дорогу могла удлинить её на несколько часов.

Юноша решил всё же рискнуть. И зашагал по направлению к "Гусёнкам" напрямик.

О чём и пожалел минут через двадцать, когда земля неожиданно ушла из-под ног. Он свалился в один из оврагов, которыми изобиловал лес. Не пострадал, только ушибся, но овраг оказался глубоким и обрывистым, и выбраться из него просто вскарабкавшись наверх было невозможно. Принц помянул по-солдатски всех злых духов мира в отдельности и леса в частности, и пошёл вдоль оврага. Рано или поздно тот должен был стать пологим и вывести юношу наверх.

Первое время всё шло правильно: овраг начал мельчать. Но затем он снова стал углубляться. Кашуэ решил не обращать внимания на странности рельефа и продолжил идти вперёд, но овраг становился всё глубже и темнее. Деревья и кусты стали нависать над ним, отнимая дневной свет.

Принц занервничал. У него ещё было время – пара часов, не меньше, но он не любил блуждания по лесу. К тому же, закат становился всё ближе, а деревня оставалась вдалеке. Он развернулся, чтобы пойти назад, но нога его поскользнулась, и, неловко взмахнув руками, он полетел куда-то вниз.

Он плюхнулся в речку. Неглубокую – по пояс, – каменистую, холодную... Да что там, ледяную! Стены оврага образовывали над ней нечто вроде крыши, и найти речку сам Кашуэ ни за что бы не смог.

В своеобразной пещерке было сумрачно, и, ругаясь на все лады, мокрый Кашуэ побрёл к выходу. В сапогах хлюпало, настроение было преотвратительным, и белые остролистые цветы, разбросанные по речке, это настроение никак не повышали. Юноша только у самого выхода из пещерки сообразил, что где-то видел такие же цветочки.

Не где-то, а на рисунке Легны! Он нашёл злосчастные асфодели! И почему бы тем не расти где-нибудь на поверхности, запрятались под землю, з-заразы...

Кашуэ начал торопливо рвать цветы. Вымещая на них злость, он выдирал их прямо с корнями, пока не спохватился. Вдруг они больше нигде не растут? О так он и здесь их уничтожит. И потом, цветы ведь не виноваты, что Легна не дала ему полную информацию.

–Ну, простите, что ли, – сказал он оставшимся паре десятков цветков. – Обещаю, как вернусь из Иного мира, посажу вас в королевском саду. А что, не только же отцу розами баловаться!

При этой глупой мысли Кашуэ ощутил некоторое удовлетворение. По крайней мере, часть задания он выполнил. Осталось добраться до деревни.

Выбравшись из оврага, мокрый и перепачканный принц смог лишь снять сапоги, связав их и перебросив за плечо. Носки пришлось оставить: какая-никакая, а всё же защита, если не от змей, то хотя бы от муравьёв и иных насекомых. Взглянув на небо, и сообразив, что у него до захода солнца около трёх часов, юноша снова помянул всех домовых мира, как добрых, так и злых, и направился к деревне.

В заросли руты он практически влетел уже почти на выходе из деревни. Утром он почему-то её не заметил... Хотя мог бы поклясться, что этих красных мелких цветков тогда попросту не было. Может, она расцветает ближе к вечеру, ненормальная травка? Потеряв несколько минут на выдёргивание нескольких кустиков несчастной руты и пообещав оставшимся место в королевском саду, принц уже побежал к деревне. Закат приближался.

У ворот уже околачивались четверо самых здоровых солдат. Они нервно поглядывали на небо и явно готовились идти в спасательную экспедицию. Радостно приветствовав принца, они провели его в дом рядом с постоялым двором, где остановилась Легна. Как доложил шёпотом Мариэ, она наложила за день кучу травок и заговоров вдоль стен. Это немного нервировало солдат. Запыхавшийся Кашуэ кое-как успокоил его, укоризненно взглянув на старуху, всучил ей корзину и помчался на постоялый двор.

Он успел в последнюю минуту. Но не успел ни поесть, ни даже выпить воды, к счастью, в запертое окно влетел камень, за которым последовал большой узел с едой и фляга с вином, сильно разбавленным водой. Увлёкшись ужином, Кашуэ проигнорировал все признаки появления злого духа: и захлопнувшиеся двери, и резко починившееся окно, и восстановившуюся почти у него на глазах посуду, которая вновь полетела в принца. Он же ел. Посуда до него почему-то не долетала, образовав рядом круг из осколков, причина обнаружилась в узле с едой, отмеченная запиской от Легны. Какая-то ещё из её заговорённых травок должна была дать юноше частичную неприкосновенность. Довольный, что не придётся полночи отбиваться от обезумевшей мебели с посудой, Кашуэ показал невидимому пока полтергейсту язык, забрался на печь и, измотанный тяжёлым днём и прошлой бессонной ночью, попросту уснул. Без всякой помощи в виде заговоров и наговоров.

Проснулся он даже не на рассвете, много позже. В доме шумно хлопотала Легна.

–Доброе утро, – сонно сказал принц.

–Доброе утро, Кашуэ, – усмехнулась старуха. – Вижу, вчера моя помощь даже не понадобилась? Жаль, сегодня так легко отделаться у тебя не выйдет: это пик мощи полтергейста. И мои ослабляющие заговоры и травы уже не подействуют, а если и помогут, то лишь в треть силы.

–Советуете снова умотаться до потери сознания? – попытался съехидничать Кашуэ, отчаянно зевая.

–Говорю же, не выйдет! Чем ты только слушаешь, – глаза женщины сердито сверкнули. – Сегодня тебе не удастся уснуть, даже если я тебя снотворным напою. Третья ведь ночь! И от кобольда помощи не жди, он ко мне перебрался, да не от страха, а потому, что полтергейст его защиту окончательно сломал. Печь тебе больше не помощница.

–А огонь? – сообразил Кашуэ. – Они ведь могут бояться печи из-за огня?

–У печей – своя магия. На них дом держится, да семейный очаг ими хранится. Так что вовсе не из-за огня злые духи печей боятся. Но с пламенем у них свои счёты – только пламя это должно быть собственными руками добытое. А как ты искры из дерева да трута добудешь, весь дом не спалив?

Огнивом Кашуэ пользоваться умел. Но вот про высекание огня из кусочков дерева только слыхал.

–А огниво – никак? – почти жалобно спросил он. Отказываться от поддержки пламени как-то не хотелось.

–Никак, – отрезала Легна.

–Какое мне нужно дерево? – юноша почти сполз с печи, мечтая о бадье с водой и свежей одежде. – И как мои люди?

–Дня четыре – и будут полностью здоровы, – сообщила Легна. – Смогут с тобой продолжать путь. А дерево – его ж не только найти, его высушить особым образом нужно! Счастье твоё, есть у меня несколько деревяшек подходящих, на крайнюю беду берегла, да тебе нужнее.

Кашуэ отправился за нею. Действительно: и раненые, и обожжённые солдаты выглядели намного лучше, словно пострадали не пару дней назад, а недели три. Юноша поел, пообщался со спутниками, натаскал и нагрел воды (посочувствовав дворцовым слугам), и долго млел в бадье. Думать о предстоящем вечере не хотелось.

–Иди-ка сюда! – позвала принца, стоило ему устроиться на лавке на солнышке Легна. – Ишь, разнежился.

–Что уже второе задание? – шевелиться не хотелось.

–Второе задание, можно сказать, сейчас выполняешь: деревню от нечисти защищаешь. Вот третье – оно посложнее будет, но это потом, не сегодня. Ты дерево-то держи, – в руки юноше рухнули несколько маленьких чурбачков. – Дров натаскай в печь – или ты мебель жечь собрался? И побольше дров натаскай, а то кончатся не вовремя... Оружие проверь – вдруг да понадобится. Ещё о чём позаботься. Что за молодёжь пошла, ни о чём думать самостоятельно не желают.

–Разве это – второе задание? Вы же говорили, я кобольду помогаю...

–Одно другому не мешает. Или подвигов мало, хочешь ещё с десяток? Так я быстро тебе подвигов соображу: у меня и колодец давно не чищен, и крыльцо обвалилось, и...

–Стойте, стойте! – поднял руки принц, защищаясь. – Я вам Мариэ для этого отправлю, хорошо? И ещё пару здоровых ребят, всё равно остальные присмотра уже почти не требуют. Они вам и колодец почистят, и крыльцо починят, и дом где надо подновят. От меня всё равно толку мало будет, я же принц!

–И умеешь только железками махать, – согласилась Легна. – А надо бы уметь руками что-то делать.

–Но зачем принцу – чинить крыльцо, например?

–А коли какой старушке помощь понадобится?

–Понял, – вздохнул Кашуэ. – Я могу хоть кого-то в помощники взять?

Легна разрешила. Один из солдат был когда-то деревенским парнем, попавшим в гвардию за доблесть, и потому смог помочь Кашуэ в нелёгком деле ручной работы. К вечеру принц уже твёрдо знал: старуха оказалась права. Легче изгнать десяток полтергейстов или сразиться с пятью... нет, шестью химерами, чем починить одно крыльцо или вычистить колодец. Хорошо хоть, дрова нарубил Мариэ... представить себя ещё и рубящим дрова селянке (и себе про запас) принц так и не смог.

Поужинав с остальными, он вошёл на постоялый двор. Постоял пару минут у дверей, глядя на заходящее солнце, и решительно захлопнул их. Развёл простое пламя в печи, проверил, как лежат дрова и на месте ли – в кармашке – заветные чурочки. Выпил "винной воды". И сел у печи, ждать признаков появления полтергейста.

Ждать пришлось неожиданно долго. Кашуэ уже начал думать, что кобольд и Легна что-то передумали, или ошиблись, и всё наладилось само собой, как пол под ногами мелко завибрировал. Дом трясся, словно собираясь вырвать из земли фундамент и отправиться на поиски приключений.

Тряска становилась всё сильнее. Кашуэ вскочил на ноги и ухватился за бок печи, чтобы держать равновесие, а не скользить по полу то вправо, то влево, то ещё куда-то. В правой руке юноша сжимал меч. Чем он может помочь, Кашуэ не знал, но вооружённым чувствовал себя увереннее.

Внезапно тряска прекратилась. И дом наполнили звуки. Унылые, тягучие, потусторонние... В первый момент юноша действительно вздрогнул от испуга, но быстро взял себя в руки:

–Мы в щели бутыли подсовывали и батюшкиных фавориток так пугали. Или тех леди, которые нам поучениями докучали, – сообщил он гудящей пустоте. – Сестрица ещё по тональностям эти бутыли подбирать любила, чтобы поинтереснее было.

Пламя в печи взмыло ввысь и резко погасло. Словно его затушили резким порывом отсутствующего ветра. Что ветра! – воздух стал таким густым и неподвижным, что юноша и дышал-то с трудом.

Похолодало. Несильно, только вот пробирало до самых костей. Пар изо рта отсутствовал, а руки уже превратились в ледышки, и отогреть их дыханием – холодным и безжизненным – не удавалось.

Входная дверь призывно распахнулась. "Уходи!" – манила она. Там, за порогом, тепло, живой воздух, свет растущего месяца, а здесь... Что тебя ждёт здесь, кроме смерти? – молчаливо вопрошала тьма.

Желание бросить всё к Небесному Древу и уйти становилось непереносимым. Кашуэ поймал себя на том, что ноги уже делают шаг, второй, третий.