Текст книги "Не уходи, любимый…"

Автор книги: Пола Хейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Пола Хейтон
Не уходи, любимый…

1

В июльские послеполуденные часы большая комната дышала глубоким покоем. Сквозь щели ставней проникали только тонкие полоски лучей – в полумраке комнаты это неяркое сияние заливало все предметы зыбким и рассеянным светом. На столе стояла изящная ваза с нежными садовыми цветами. Старинные кресла и стулья были расставлены как попало. Стены украшали причудливые картины в дорогих рамах, развешанные в продуманном порядке.

Флора Бэнкс небрежно швырнула черную шляпу на диван, подошла к висевшему над камином зеркалу и вытащила шпильки, скреплявшие волосы в тяжелый узел.

Каштановые локоны были на редкость густые, слегка волнистые и легко укладывались в самые немыслимые прически. Покойный муж, который умер ровно год назад и с поминальной службы по которому она только что вернулась, утверждал, что ее волосы живут самостоятельной, независимой от хозяйки жизнью.

Вздохнув, Флора оглядела свое изящное черное платье, доходившее почти до щиколоток, длинный кремовый жакет и подумала, что муж вполне одобрил бы такой наряд. Джон всегда говорил, что ей присуще врожденное, хотя и отличающееся от общепринятого, чувство стиля, но при этом с удовольствием неизменно замечал, что она может позволить себе надеть что попало и все равно будет выглядеть великолепно.

И в самом деле, в вопросах одежды Флора слушалась только своего внутреннего голоса и всегда оказывалась права. По маминым словам, она была своевольна, хотя казалось смешным слышать такое от матери, которая, повинуясь мимолетному капризу, назвала свою единственную дочку именем американского штата Флорида.

Но теперь уж ничего не поделаешь, иронически подумала Флора. На душе у нее было тревожно. Она чувствовала, что на этот раз ей недолго позволят распоряжаться собой.

Она отвернулась от зеркала и взглянула на часы. Уже почти два – до конца дня целая вечность. Придет ли Григ?

Он пришел ровно через пять минут.

Флора как раз успела снять жакет и нагнулась за шляпой, когда услышала звонок. Она выпрямилась и замерла. Через минуту тяжелая дубовая дверь приоткрылась и на пороге возникла Мадж.

– Извините меня, – робко проговорила она, – я знаю, что вам хотелось побыть одной в такой печальный день. Но мистер Даймон просит принять его.

– Все в порядке, Мадж, – смиренно произнесла Флора, с преувеличенной тщательностью укладывая жакет и шляпу. – Я думаю, мистер Даймон принадлежит к тем людям, которым трудно сказать «нет».

Мадж, которой нравилось считать, что ее положение не ограничивалось ролью просто экономки, и которая стала настоящей хозяйкой дома, признательно улыбнулась.

– Мистер Даймон тоже был в церкви, – сообщила она. – Он держался позади всех. Думаю, его никто не заметил. Я сама-то разглядела только потому, что стояла у входа. – Тут Мадж запнулась и, отойдя в сторону, произнесла: – Мистер Даймон, миссис Бэнкс.

– Здравствуйте, мистер Даймон, – машинально повторила Флора. – Пожалуйста, проходите. – Она мило улыбнулась.

– Может, нужно принести что-нибудь выпить, перекусить? – неуверенно спросила Мадж, почти скрывшись за дверью.

– Нет, – твердо ответила Флора, и экономка скрылась.

Флорида частенько слышала, как Даймона называют стопроцентным мужчиной. Он был высокого роста, хорошо сложен, густые темные волосы и голубые ирландские глаза очень украшали его. То, что эти прозрачные, словно льдинки голубоватого льда, глаза смотрели, как правило, хмуро и цинично, нисколько не роняло его во мнении большинства женщин. Скорее даже наоборот. И это лишь доказывало тот факт, усмехнулась про себя Флора, что представительницы ее пола предпочитают мрачных загадочных мужчин с сомнительной репутацией. Одет Даймон был в безупречно сидевший темно-серый костюм, выгодно подчеркивающий ширину плеч и откровенно заявляющий о богатстве и могуществе своего хозяина.

– Рада видеть вас, Григ, – решив проявить инициативу, произнесла Флора холодновато, когда он остановился в нескольких шагах от нее. – Итак, вы все-таки пришли?

В ответ на ее слова он чуть приподнял бровь.

– Я не так легко нарушаю свои обещания, дорогая. Как вы себя чувствуете? Видимо, выпить с вами мне не придется. Вы так строго отослали экономку…

Она прищурилась и сказала кратко:

– Да.

– Это довольно суровое наказание, – насмешливо ухмыльнулся он. – Судя по вашему утомленному виду, вам неплохо бы принять что-нибудь подкрепляющее. Денек у вас выдался не из легких.

– Самое трудное мне, очевидно, еще предстоит.

– Не надо драматизировать ситуацию, – спокойно откликнулся он. Но неужели вы серьезно думали, что я могу не прийти? Я полагал, вы знаете меня достаточно хорошо, Флора.

– Откуда у вас такое самомнение? На самом деле я вовсе вас не знаю, – возразила она.

– Ну это, дорогая моя, не вполне справедливо, – ответил он, усаживаясь на диван. – Можно с уверенностью утверждать, что мы вот уже два года как украдкой наблюдаем друг за другом.

Ее глаза сердито вспыхнули.

– Я ни за вами, ни за кем другим не наблюдаю украдкой. Это не в моих правилах, – выговорила она раздельно.

Он небрежно пожал плечами.

– Хорошо, скажем так, я изучал вас, Флора. Но уверен, дорогая, что это не осталось для вас незамеченным. Я прав?

Флора смешалась. Ей очень бы хотелось с невозмутимой уверенностью опровергнуть его слова. Но, к сожалению, несмотря на то, что он ни разу не предпринимал явных шагов, тайный голос давно шепнул ей об определенном интересе к ней Грига Даймона. Со дня их первой встречи она временами ловила себя на том, что вспоминает циничные голубые глаза. А в отдельные минуты, Флора не могла этого отрицать, она ощущала в себе ответный отклик, чувствовала, как и в ней пробуждается нечто похожее на интерес, и презирала и сурово осуждала себя за это. Она старательно избегала встреч с Григом, тем не менее с досадой сознавая, что ему прекрасно известна причина.

Нет, он не дождется, чтобы я ему в этом призналась!

И она произнесла беспечно:

– Хочется думать, я вызываю интерес не только у вас, но и у других мужчин.

Он суховато улыбнулся:

– Наверное, приходится мириться с этим неудобством, если быть такой красавицей, как вы.

Флора повела плечиком:

– Мне все равно, Григ, считаете вы меня тщеславной или нет.

– По правде сказать, я уверен, что вы сказали истинную правду. Скажите честно, все мужчины, которые увивались за вами, делали вам предложение? – простодушно осведомился он.

Стук в дверь избавил Флору от необходимости отвечать. Появилась Мадж, вся пунцовая, с упрямым и решительным выражением лица. Такой экономка бывала нечасто, и в эти минуты становилась похожей на миниатюрного бульдога, украшенного выцветшими светлыми кудряшками. Она катила за собой столик с богатым выбором напитков и блюдом с бутербродами, и теперь замерла в дверях, умоляюще глядя на хозяйку.

Флора опустила ресницы и, недовольно вздохнув, проговорила:

– Ну, входи же, Мадж, входи.

Следующие несколько волнующих минут та выруливала свой столик и размещала его перед диваном. Наконец она удалилась с пылающими от волнения щеками, после того как Григ Даймон мягко сказал ей несколько слов благодарности.

Он подождал, пока закроется дверь за Мадж, и повернулся к Флоре:

– Придется выпить, дорогая, ничего не поделаешь. Надеюсь, вы проявите милосердие? Иными словами, могу я налить нам обоим по бокалу? Думаю, после шампанского будет легче объясниться. – В его голубых глазах блеснули насмешливые огоньки.

Флора глубоко вздохнула и обреченно пожала плечами.

– Мне лучше бренди, – произнесла она коротко.

Он налил бренди, передал одну рюмку Флоре и, подняв свою, произнес:

– За ваше здоровье! Как обещал, ровно через год я пришел сюда, чтобы просить вас стать моей женой. – Он отпил из своей рюмки и поставил ее на столик…

– А вам не приходило в голову за долгие двенадцать месяцев, что довольно неприлично делать предложение в день смерти моего мужа? – резко возразила она.

– Наоборот, я считаю, что, дав вам целый год на раздумья, проявил массу терпения и выдержки. Как видите, я вполне позаботился о приличиях. Особенно если принять во внимание, что ваш брак был всего лишь браком по расчету, Флора.

– Как вы смеете! – Рука Флоры, державшая рюмку, дрогнула.

– Давайте прежде всего рассмотрим факты, – спокойно откликнулся Григ. – Не забывайте, что я хорошо знал Джона. Вы приехали в этот дом бедной гувернанткой, не имея в кармане даже мелочи, не так ли, дорогая? Вас наняли, чтобы присматривать за четырьмя детьми, лишившимися матери, отец которых был в два раза старше вас. Меньше чем через год вы вышли за него замуж, и все это, – он обвел рукой богатую обстановку комнаты, – безусловно, стало вашим, равно как и прекрасное имение.

– Неправда, – выговорила Флора поджатыми от гнева губами. – Вам очень хорошо известно, что все принадлежит детям Джона, потому что именно вам доверено управление имуществом.

– Все равно. До вашего повторного замужества вы имеете право им пользоваться, Флора, – сухо произнес он. – Также вам оставлены средства, чтобы вы могли и дальше вести прежний образ жизни, к которому уже успели привыкнуть. – Его глаза задержались на ее обнаженных руках.

– Я не просила мужа ни о чем и не знала, что записано в завещании, – твердо возразила Флора. – А что касается моего образа жизни, к которому, как вы выразились, я успела привыкнуть, то с тех пор, как умер Джон, я только лишь занимаюсь детьми и…

– Кстати, как они? – перебил Григ.

– Прекрасно. Между прочим, почему вы сами у них не спросите, какая из меня вышла мачеха?

– Я никогда не обвинял вас в том, что вы плохо за ними присматриваете, – мягко парировал он.

– Да, вы просто обвинили меня в том, что я охочусь за состоянием, – сказала она с легким смешком.

– Так почему вы вышли замуж за человека вдвое старше вас?

– Почему я вышла за Джона? – надменно переспросила она. – Но это касается только меня, Григ. И боюсь, что вам и дальше суждено оставаться в неведении.

– А вы откроете тайну после того, как выйдете за меня замуж?

Она выслушала эти слова не моргнув и произнесла задумчиво:

– Ответьте мне на один вопрос. Если вспомнить, какими вы были друзьями с моим мужем, вас не коробит то, что через год я должна стать вашей женой?

– К несчастью, человек не властен над своими чувствами, милая. Я без ума от вас.

– А если бы Джон не умер, что тогда? – спросила она ядовито.

Он пожал плечами:

– Кто знает? Может, мне наскучило бы тайное обожание, хотя я в этом не уверен. Или вам захотелось бы перемен? – добавил он, усмехнувшись.

Флора пропустила последнюю фразу мимо ушей.

– Меня удивляет, что вы хотите на мне жениться, несмотря на ваше убеждение, будто я вышла за Джона, преследуя корыстные цели. В этом, извините, нет смысла.

– Я думаю, что мой расчет верен. – Григ плеснул себе еще бренди. – Я гораздо состоятельнее, чем Джон, и это делает меня идеальным кандидатом для вас. Разумеется, при том условии, что это прелестное тело, – он скользнул по ней взглядом с оскорбительной откровенностью, – будет предоставлено в мое полное распоряжение, – докончил он.

– Это цинично и гадко, – выговорила Флора, с усилием сохраняя спокойствие. – Вы пришли, чтобы совершить сделку и ничего больше.

– Я думаю, что вы знаете толк в сделках, дорогая, – улыбнулся он краешком губ.

– Что бы вы там ни думали, Даймон, я была очень привязана к мужу, – сказала она и порывисто поднялась.

– Но вы ведь не любили его? – Он вытянул руку вдоль спинки дивана и не сводил с нее пристального взгляда.

– Я? – Она запнулась, затем, решившись, прямо посмотрела в голубые глаза. – Это нельзя было назвать глубокой страстью, если такая вообще существует, но тем не менее я Джона любила. Это была теплая заботливая привязанность. Вас, например, я так никогда бы не смогла полюбить. – В ее серых глазах появился вызов.

– А вы бы удивились, обнаружив, что любите меня совсем по-другому?

– Вы говорите о любви или о вожделении? – высокомерно осведомилась она.

– Не всегда легко отделить одно от другого, дорогая.

– О, думаю, что в данном случае это вовсе не трудно.

На его губах вновь мелькнула едва заметная улыбка. Он выпрямился, поднял свою рюмку и выпил ее.

– Что ж, дорогая Флора, как видно, настало время поговорить начистоту. Положение дел с наследством Джона наконец полностью прояснилось, но, к сожалению, прогноз весьма неутешительный.

– Что вы имеете в виду?

– Возможно, вы не знали, но ваше имение заложено почти целиком, а залогом служили будущие доходы Джона, которые должны были с лихвой окупить его. Джон ведь был одним из известнейших в стране архитектором и имел кучу заказов. Однако он совершенно упустил из виду необходимость застраховаться от непредвиденного несчастного случая, который как раз и произошел…

Флора невольно снова опустилась на диван.

– К чему вы клоните?

– А к тому, – продолжал он, – что, несмотря на свой замечательный талант архитектора, Джон был не слишком сведущ в бизнесе. И еще он чересчур скрытничал, так что даже не имел понятия, насколько запутаны его дела и как неудачно сделаны некоторые вложения. Короче говоря, имение придется продать, чтобы спасти то, что еще возможно, для детей, а также сохранить ваше обеспечение, которое вам назначил Джон. А с недвижимостью ситуация такова, что вряд ли кому-то из вас что-либо достанется.

– Но я не понимаю, – прошептала Флорида, бледнея по мере того, как смысл его слов постепенно доходил до нее. – Джон никогда ни словом ни о чем таком не обмолвился… – Она запнулась, затем продолжила: – Я ни разу не спрашивала мужа о делах. Мне казалось, что финансовое положение его ничуть не беспокоило.

– Да все бы было нормально, если только не внезапная смерть Джона.

– Но… – Флора снова машинально встала, не замечая, что теперь Григ цепко следит за ней, не отрывая глаз. – Это ужасно! Сначала от неизлечимой болезни умирает мать его детей, потом он сам гибнет в дорожной аварии, и ни одного близкого, родного человека у бедных малышей.

– Потому я, будучи опекуном, и согласился, чтобы дети оставались с вами, дорогая. У них нет ни бабушки с дедушкой, ни дядей, ни теток, ни прочей родни, поскольку их родители были единственными детьми.

– Господи! Все это мне хорошо известно! И теперь они теряют имение… – глухо произнесла она. – А вы в этом уверены?

– К сожалению, дела обстоят именно так.

– Значит… что же нам теперь остается? – Флора потрясение смотрела на него. – С Джонатаном сейчас и так нелегко… – Она оборвала себя, закусив губу.

– Значит, не все гладко с детьми? А остальные?

Флора на миг закрыла глаза и произнесла с ноткой горечи:

– Я уверена, что все пятнадцатилетние подростки могут доставлять массу хлопот, даже если им и не приходилось пережить несчастье, подобное смерти отца и матери.

– О, тут я с вами совершенно согласен. Смерть близкого человека – тяжелое испытание для ребенка. А как близнецы – им, кажется, недавно исполнилось по десять? А Кэтти?

– А какими они вам показались в последний из ваших визитов? – ответила Флора вопросом на вопрос:

Он усмехнулся:

– В последний мой визит вы подчеркнуто скрылись в своей комнате. Кэтти осталась прежней милой девочкой. Близнецы принялись энергично собирать конструктор, который я им принес, а Джонатана, как всегда, не было дома.

– Мэри и Майкл – наши близняшки, кажется, справились с потерей отца лучше других, ведь они всегда вдвоем. Кэтти только через несколько месяцев поняла, что папа никогда не вернется. Раньше она часто плакала, но теперь, мне кажется, начала понемногу успокаиваться, хотя не отходит от меня ни на шаг, но и я стараюсь уделять ей как можно больше внимания. Джонатан – вот с ним действительно трудно. – Она вздохнула.

– А в чем конкретно дело?

– Парень все время в дурном настроении, совсем забросил учебу. Кажется, он ненавидит всех и все на свете, разве что кроме своей лошади и верховой езды.

– Понятно.

– Верховая езда – его хобби, – сказала Флора, помолчав.

– А я и не думал, что вам требуется моя помощь.

– Да, мне приходится несладко. Но, послушайте, мы не о том говорим. Почему никто не счел нужным до сегодняшнего дня поставить меня в известность о состоянии дел?

– Многие обстоятельства прояснились совсем недавно. Некоторые деньги Джон вложил за границей, пришлось потратить немало времени и усилий, чтобы найти все концы.

– И все-таки я не понимаю, – Флора недоуменно пожала плечами, – как же мы жили до сих пор?

Григ Даймон помолчал, словно обдумывая ответ.

– Надеюсь, вам не будет это слишком неприятно услышать, Флора, но… с моей помощью.

Она ахнула:

– Вы хотите сказать, что содержали нас?

– Именно так.

– Но почему же вы от меня это скрыли?

– На то у меня было несколько причин. Мне не хотелось добавлять детям волнений сразу же после их второй утраты. К тому же я полагал, что вам трудно будет продолжать жить прежней беззаботной жизнью, если бы вы все узнали.

– Да вы правы, – пробормотала она сквозь зубы. – Будущее детей было поставлено под угрозу.

– Может быть, может быть, – уступчиво согласился он.

– А какие еще у вас были причины? – спросила Флора.

Григ вопросительно приподнял брови.

– Мне хотелось посмотреть, как вы станете, э-э… вести себя в течение этого года.

– Прежде чем снова прийти сюда и повторить свое предложение? А откуда вы могли знать, что я не обзавелась тем временем любовником?

– Это действительно так? – Флора не опустила глаз, а так же открыто смотрела на него. – Не отвечайте, я знаю, что у вас никого нет, – поторопился сказать он.

Флора взмахнула ресницами:

– Вы что – следили за мной? – улыбнулась она.

– Вовсе нет… просто у меня есть свои каналы информации, – ответил Григ невозмутимо. – Похоже, – продолжал он вкрадчиво, – что вы ждали в жизни только меня, дорогая.

– А вам не приходило в голову, что я просто оплакиваю мужа и что мне никто не нужен.

– Господи! Давайте оставим этот бесполезный разговор. Вы выйдете за меня замуж?

– Нет. Разумеется, нет, – ответила она твердо, чтобы усилить смысл сказанного. – Вы самый последний человек, за которого я могла бы выйти замуж. Надеюсь, вы поняли?

Выражение голубых глаз почти не изменилось, разве что стало чуть веселее.

– Даже если я скажу вам, что это одна из возможностей, может быть даже единственная, сохранить имение для детей Джона?

Во внезапно наступившей тишине Флора услышала, как гулко забилось ее сердце, почувствовала, как пересохли губы и прервалось дыхание. Прошла долгая минута, прежде чем она выговорила глухим чужим голосом:

– Объясните ваши слова, пожалуйста.

– Все просто. Если вы выйдете за меня замуж, я уплачу по закладной и дети не лишатся наследства. Они проведут свое детство в фамильном гнезде, а я стану растить их как своих собственных – как наших общих.

– Вы имеете в виду, что станете заботиться о них, как заботились бы о своих родных детях? – неуверенно произнесла она.

– Мы сможем заботиться о них вместе.

Флора изумленно воззрилась на него:

– А что их ждет в противном случае?

– Разумеется, я не допущу, чтобы дети Джона голодали. Но если я буду воспитывать их один, то мне придется подыскать им другое жилище. Много времени я им уделять не смогу, но думаю, что сумею найти подходящую гувернантку…

– Стойте, – прошептала Флора. Она кашлянула, чтобы вновь обрести голос, который от волнения пропал. – Это же просто самый настоящий шантаж! Но для чего?

– Как, вы еще не поняли? – удивился он. – Но мне казалось, я все ясно объяснил. Мне нужны вы, Флора.

– Есть такая поговорка о преисподней, ярости и презренных женщинах… Вас, очевидно, чужое презрение мало трогает, Григ?

Он рассмеялся.

– Может быть, самую малость.

– Какой-то бред! – с горечью воскликнула она. – Вы не оставляете мне выхода! Это какое-то безумие.

– Смотря как взглянуть. Быть моей женой вовсе не так страшно, как вы себе рисуете. Одним махом вы надежно обретаете и имение и четверых детей, которых обожаете и которым вы необходимы. Подумайте хотя бы об этом.

Флора закрыла глаза. Она действительно не могла не думать о детях, о маленькой Кэтти, родная мать которой умерла, когда девочке было всего два года. Малышка ее не помнила, не понимала, что такое мачеха, и считала своей мамой Флору. Девочка в последнее время очень нервничала, ее состояние беспокоило Флору. Она подумала о Мэри и Майкле, преданных друг другу близнецах, и о Джонатане. Бедный, страдающий подросток до сих пор остро чувствовал утрату, смотрел сейчас на мир с горьким цинизмом и разочарованием, и все больше отбивался от рук.

Она открыла глаза и встретилась взглядом с Даймоном.

– А также, – произнес он спокойно, – вы станете жить в свое удовольствие и будете получать каждый месяц деньги «на булавки».

– Если раньше я вас просто терпела, то сейчас ненавижу, – ответила она так же спокойно.

Он только улыбнулся.

– Но вы согласны?

– Только потому, что у меня нет выбора.

– Это не совсем точно, – произнес он с подчеркнутой медлительностью, – но тем не менее… И когда?

– О, предоставляю вам полное право самому назначить дату, господин Даймон.

– Как насчет этого же числа следующего месяца? За это время дети успеют свыкнуться с мыслью о нашем браке.

– Надеюсь, что и я тоже. – Она поджала губы.

– У вас было время привыкнуть к этой мысли, – заметил он вкрадчиво. – Но если наш будущий брак внушает вам такое отвращение, я удивлен, что вы до сих пор не покинули страну или не придумали что-нибудь более мелодраматическое.

– Вам прекрасно известно, что я была здесь своего рода заложницей, Григ.

– Разве? – Он задумался. – Это мне не приходило в голову. Слушайте, почему бы вам не пригласить меня на выходные? Мы могли бы начать обсуждать приготовления к свадьбе, да и вообще, разве у нас теперь мало дел?

– Конечно же, непременно приезжайте, – откликнулась Флора с подчеркнуто фальшивой сердечностью. Но вся ее поза и взгляд говорили совершенно противоположное – «ступайте к черту».

Он молча откланялся.

«Дорогая мамочка, – писала Флорида этим же вечером. – Надеюсь, я могу по-прежнему называть тебя так, а не сестрой Марией Маргаритой. У меня важные новости – я опять выхожу замуж. Я прекрасно помню, как из тиши своего монастырского уединения ты возражала против моего первого брака. Если судить с чисто материальных позиций, этот второй еще удачнее первого. Может быть, ты слышала о Григе Даймоне – о нем, кажется, многие знают. Да, тот самый, который в двадцать шесть лет унаследовал от своего отца телевизионную империю и теперь, в тридцать три года, может с полным правом именоваться „королем телевидения“. Григ был другом Джона, он опекун его детей и имущества, а я – мачеха, так что идея кажется неплохой. Что же касается твоих прежних возражений, то мистер Даймон только на десять лет старше меня, детей у него нет, и он во всех отношениях подходящий жених. Но только я его не люблю и не думаю, что он любит меня. Что тебе еще рассказать? Наша свадьба состоится ровно через месяц…»

Флорида подняла голову и уставилась в пространство перед собой. Написать, что я чувствую себя страшно растерянной, испуганной, загнанной в угол? Она на миг закрыла глаза, потом решительно разорвала блокнотный листок пополам и бросила в корзинку для мусора. Но через секунду вынула его и разорвала на этот раз уже в мелкие клочки, которые посыпались в корзинку, словно конфетти. Она думала, что попытка объяснить все маме в письме была неудачной затеей, что это только усилит отчуждение между ними. Если ее мама и сделала что-то правильное в своей жизни, так это то, что стала образцовой монахиней…

На следующее утро, одеваясь, Флора заметила у себя под глазами легкие тени, поморщилась и встряхнула головой. Она натянула джинсы, синий свитер, перевязала волосы сзади лентой и отправилась на свой утренний обход – будить и собирать детей в школу. Когда умытые и одетые дети собрались за большим столом за завтраком, который подавала Мадж, Флора изо всех сил старалась держаться как ни в чем не бывало.

– Значит, так – у Мэри и Майкла сегодня после школы театральная студия. Ты, Кэтти, идешь сразу из школы в гости к Пат, а в пять часов я за тобой заезжаю, а Джонатан…

– Спасибо, Флора, я сам разберусь в своих делах, незачем обращаться со мной как с ребенком, – отрезал старший пасынок.

– Отлично, – улыбнулась ему Флора и поднялась, чтобы помочь Мадж приготовить школьные завтраки. – Да, кстати, – небрежно бросила она через плечо, – в эти выходные к нам приедет мистер Даймон.

– Ура! – одновременно воскликнули близнецы, а за ними и Кэтти.

– Зачем это? – угрюмо произнес Джонатан. – Кажется, он был здесь только вчера.

Флора заглянула ему в глаза.

– А я думала, Даймон тебе нравится.

– Нравится или не нравится, – буркнул мальчик, – чего ради он снова приедет?

– Ну, какая разница, зачем он приедет, Джонатан, – убежденно заявила Кэтти. – Главное, что он добрый, и мы тоже должны быть с ним вежливы.

– Ради бога, Флора, – взмолился Джонатан, – когда ты отучишь ее читать нам нотации? Шестилетняя малявка…

– Джонатан…

– И ты не должен так говорить, – продолжала Кэтти важно, – правда, Флора? Нельзя понапрасну говорить о Боге.

– Доедай свой завтрак, милая, – примирительно сказала Флора.

– Но ведь я права, да?

– Конечно, – ответила Флора, давно наученная терпению.

– Ей, значит, все можно, – пробормотал Джонатан сердито. – А мне почему-то внушали, что дети должны вести себя тише воды ниже травы.

– Это наша Кэтти-то тише воды, – хихикнула Мэри.

– Хотелось бы мне дожить до того дня, когда это будет, – поддержал ее Майкл.

Джонатан резко поднялся из-за стола и вышел, не окончив завтрак.

Мадж, всплеснув руками, пробормотала что-то о трудностях переходного возраста, а Кэтти назидательно заметила, что вредно оставлять еду в тарелке, ведь так можно похудеть и заболеть. Близнецы давились от смеха, Флора возвела глаза к небу, гадая, откуда у золотоволосой крошки такая склонность к наставлениям и беспокойству обо всем не свете. Девочку волновала буквально любая мелочь, и она тут же высказывала свои соображения вслух.

– Все в порядке, киска, – сказала Флора Кэтти.

Немного погодя, расставаясь с ней у школы, она еще раз уверила девочку, что все хорошо.

– Джонатан ведь на меня не по-настоящему рассердился, правда? – Кэтти все мешкала выходить из машины.

– Нет, но, видишь ли, я думаю, что Джонатану не стоит сейчас читать нотации.

– Что такое нотации?

– Ну… говорить ему все время, что он делает что-то не так.

– Потому, что тогда он может уйти насовсем и больше уже не вернуться, как папочка? Но ты ведь никогда не уйдешь от нас, да, Флора? – На ресницах девчушки повисли две крупные слезинки.

– Нет-нет, – торопливо проговорила Флора, и, притянув девочку к себе, нежно поцеловала. – Смотри, детка, вон Пат стоит и тебя дожидается. Не забудь, что после школы ты идешь с Пат и ее мамой к ним в гости.

Когда она вернулась домой, то застала экономку в состоянии крайнего возбуждения.

– Мистер Даймон останется на оба выходных? – Мадж не могла сдержать радостной улыбки. – Я уже начала уборку голубой спальни и составила меню на завтра. Вы не возражаете? – Мадж махнула перед ее лицом листком бумаги.

– Я абсолютно полагаюсь на тебя, дорогая, только, пожалуйста, не слишком усердствуй.

Мадж просто светилась от счастья.

– Хорошо, – с придыханием произнесла она и вдруг шлепнула себя по щеке. – А сад-то! – воскликнула экономка тревожно. – Он в таком ужасном состоянии, а у нас в запасе всего два дня! Ведь сегодня уже четверг.

– Я сама займусь садом, Мадж, – успокоила ее Флора.

– Да, лучше вас никто не справится, но все-таки, может быть, стоит обратиться за помощью в какую-нибудь фирму?

– Мадж, пожалуйста, не суетись так из-за Грига Даймона. Право, он того не стоит.

– Я знаю. – Мадж залилась краской. – Но все-таки лестно быть знакомым с таким человеком, ведь вы согласны?

– Я как раз считаю иначе…

Но, черт побери, очень скоро мне придется публично развернуться на сто восемьдесят градусов, промелькнуло у нее в голове. Флора досадливо поморщилась и отправилась в сад с намерением навести там порядок.

Пятясь, она выкатила из сарая ручную косилку и принялась за лужок перед домом. Поместье, которое Джон Бэнкс получил в наследство от родителей, занимало примерно пятьдесят акров. Дом был старый, двухэтажный, большой и довольно беспорядочно выстроенный. Но Джон за несколько лет полностью переоборудовал его изнутри и превратил в современное, удобное и светлое жилище. Задней стороной дом был обращен в сторону горного кряжа с тремя закругленными вершинами, а фасадом к морю. Между домом и морем простирался луг шириной в несколько акров, который обрывался вниз отвесным утесом. Каменистый спуск вел к удобной маленькой бухте, окаймленной песчаным пляжем, который тянулся узкой, изогнутой полумесяцем дугой.

Для любителей свежего воздуха, моря и прекрасных видов это место было идеальным. Флоре, которая родилась, жила и получала образование в большом городе, пришлась по душе вольная деревенская жизнь. Деятельная от природы, она полюбила возиться в саду, выращивая овощи и зелень, превратив фруктовый сад из романтически запущенного в обильно плодоносящий. Она наняла рабочих для ремонта ветхих конюшен, и в настоящее время в них стояли три лошади-полукровки и три пони.

И за все это платил Григ Даймон, вдруг подумала она с содроганием. Эта мысль не прибавила ей хорошего настроения…

Флорида умело управляла косилкой, и запах свежескошенной травы разливался в воздухе. Она размышляла о том, что ей есть чем гордиться за годы жизни в поместье.

Она была неплохой гувернанткой, и от чистого сердца радовалась успехам, которых добились дети с ее помощью. Флора гордилась плодами своей деятельности в имении мужа. А последний год даже считала, что все держится на мне одной, подумала она с горечью. Какое заблуждение! Но я, по крайней мере, старалась быть образцом бережливости и изобретательности.

Она вздохнула и подумала о Джоне Бэнксе, который был рассеянным, добрым и открытым человеком, гениальным проектировщиком зданий и плохим бизнесменом, человеком, который, понимал жену и знал историю ее жизни.

Зачем ему нужно было умирать, грустно думала она. Ведь только с ним я впервые поняла, что такое уверенность в завтрашнем дне и перестала бояться будущего.

Весь этот и следующий день она трудилась не покладая рук. Время от времени ей на помощь приходила Мадж и отвлекала от невеселых раздумий. Флора не могла отрицать, что ею движет стремление представить имение во всей красе.

К ее великой досаде, Григ Даймон, который собирался приехать утром в субботу, появился в имении уже в пятницу вечером, когда она только что закончила работу в саду, и застал хозяйку непричесанной и небрежно одетой.

Но новость, которую он сообщил, расстроила Флору еще больше.