Текст книги "Миры Пола Андерсона. Том 20. Аватара"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 16

«Чинук» находился примерно в миллионе километров от Т-машины, когда сторожевой корабль «Бор» вошел с ним в лазерный контакт. На сторожевик передали извещение о том, что кораблю разрешен полет к Солнцу. Оставалось совершить пару формальностей, сопровождавшихся отсылкой вперед небольшого автоматического роболоцмана, который сообщит охране на другом конце Ворот о том, что через них проследует космический корабль и необходимо принять обычные меры безопасности. Процедуры были завершены, и «Чинук» направился к первому маяку, которые предстояло использовать на пути к Земле. Это был не самый дальний из всех. Путь корабля пролегал возле семи светящихся шаров и не был похож на траекторию, приводившую к Фебу от солнечной Т-машины, имевшей десять маяков. Многие гадали о причинах подобных отличий. «Инопланетные космоплаватели уже обнаружили некоторые ответы», – подумал Бродерсен.

Он сидел один в командном центре. Все шло к тому, что во время перехода ему придется оставаться простым пассажиром. Кибернетические системы обязаны были самостоятельно справиться со всеми делами. На случай ошибки – скорее просто возможности ее – за компьютером находилась Сью Гранвиль; следуя ее указаниям, Фил Вейзенберг и Мартти Лейно, дежурившие в двигательном зале, немедленно приняли бы меры и приступили бы к делу. Тем не менее он ощущал себя обязанным находиться здесь, так чтобы Пиджин не отвлекала его, хотя ему очень хотелось провести эти часы с ней. Бродерсен никогда не уставал наблюдать. Визуально приближение к Воротам уступало в величии многим видам космоса. Но он думал о смысле того, что сейчас видел заново, и пытался понять, какие существа смогли сотворить такие Ворота, и душа, как всегда, растворялась в глубинах и трепетала.

Каждый переход чем-то отличался от всех остальных: маяки вечно изменяли свою конфигурацию, компенсируя вращение звезд Галактики (и кто знает, какие еще аспекты протействующей Вселенной?). Перемены были слишком заметны, чтобы человеческие чувства могли ощутить их ранее чем за десятилетие и легко компенсировались; в любом случае корабль имел определенный допуск: если он отклонялся от конкретного курса, скажем, на несколько километров, то появлялся в назначенном месте, хотя время и точка прибытия достаточно отличались от расчетных. Словом, учитывая все, космический закон по праву требовал медленно перемещаться по траектории, стараясь свести ошибки к минимуму.

Грубые отклонения могли выбросить вас в неизвестное. Поскольку для перехода требовалось два или более маяков, и наличие семи давало 5913 возможных направлений. (Беспилотные зонды автоматически подтвердили это предположение; отправляясь к звездам из обеих систем, они никогда не возвращались.) Кроме того, существовало бесконечное множество траекторий, пролегавших не от маркера к маркеру, каждая из которых также уводила тебя куда-то. Робозонды подтвердили и эту идею, однако власти решили, что потеряли слишком много аппаратов.

Бродерсен знал, что одна из траекторий приведет его к месту, куда летел корабль чужаков, а следом за ним «Эмиссар», вернувшийся в полном порядке, чтобы пропасть – но уже в ловушке другого рода. Подобно всем остальным, ему не сообщили параметры траектории. (В то время он посчитал, что подобная секретность вполне разумна.) На том конце Ворот должна быть и Т-машина. Один из посланных человечеством зондов должен был уже побывать там. Но если инопланетяне и заметили аппарат, то никак не могли определить, откуда он послан. Подобно большей части людей, Бродерсен не сомневался в том, что многие – быть может и все – курсы, пролегавшие прямо от маяка к маяку, аналогичным образом ведут к Т-машинам. Весь вопрос заключался в том, как, оказавшись там, определить обратный путь? Можно скитаться вслепую от Ворот к Воротам, пока не иссякнут припасы или же не удастся найти развитое общество, способное помочь тебе. «Эмиссар» отправился в надежде именно на это, но зная, что подобная цивилизация существует. И все же следующая Т-машина могла оказаться просто релейной станцией у необитаемой звезды… Безусловно, очень немногие из траекторий вели к обиталищам рас, сведущих в этих материях. Система Феба не располагала такими знаниями, не говоря уже о космоплавающей цивилизации, – пока Голос не привел сюда людей.

Шли часы. Постепенно «Чинуком» овладела невесомость, и не привязанный к своему месту Бродерсен поплыл, покоряясь ее восхитительной призрачности. Когда корабль вышел на предписанную дистанцию от маяка, гидрорули с мягким шелестом развернули его, коротко пыхнули ракетные двигатели, и вернувшийся на несколько минут вес исчез, возвращая возможность полета. В корабле царило молчание. Ему хотелось переговорить с Пиджин по интеркому, но эти слова слышал бы весь экипаж. Впрочем, никому не хотелось разговаривать при виде великолепия на экранах.

На фоне тьмы возникла сфера, на взгляд размером с луну, блеснула ирландской зеленью и исчезла из виду… за ней Т-машина – вид вблизи – короткий цилиндр в несколько секунд дуги, белый, отливающий жемчугом среди звезд, и холодок по спине от мысли, как плотно упакована масса, стремительно вращающаяся рядом с кораблем… затем сфера, светившая уже в невидимой области спектра… Млечный Путь, туманности и галактики – там вовне…

Теперь небо менялось уже заметным для него образом: то одна, то другая звезда приближалась или отодвигалась, мотыльком растворяясь во тьме, а «Чинук» все глубже и глубже погружался в поле, создаваемое чудовищной массой, вращающейся с немыслимой скоростью…

Время тянулось, превращаясь в ничто, наконец взвыла сирена: «Внимание!» Пульс Бродерсена участился, он вцепился в ручки кресла, корабль тяжело повернулся и на мгновение замер. Сила ухватила его. Маневр вдоль любой траектории заканчивался резким ускорением в направлении машины.

Он не ощутил ни перехода, ни скачка, ничего – только свободное падение, и тут выключился двигатель. На видеоэкране вновь появилась вселенная. Дрогнув, изображение сразу же сделалось четким. Причиной эффекта была оптическая иллюзия.

Небо открылось в своей титанической ясности: цилиндр, издали казавшийся ниточкой, был уже не тем, что только что промелькнул перед его глазами; звездный диск напоминал Феб, только выглядел ярче и свирепее… диск Солнца. «Чинук» миновал Ворота.

Он приступил к своим капитанским обязанностям.

– Арам Янигьян, командир сторожевого корабля «Коперник», – проговорил появившийся на экране человек с испанским акцентом. – Приветствую «Чинук».

– Говорит Дэниэл Бродерсен, командир. Благодарю вас, – прозвучал столь же ритуальный ответ. – На борту все в порядке.

– Хорошо. Ваши позиция и вектора скорости находятся в допустимых пределах. В немедленной коррекции нет необходимости.

Все было знакомо. Бродерсен еще раз восхитился тем, что корабль, как всегда, появился у второй Т-машины с той самой скоростью, которую имел относительно первой во время скачка. Энергетические различия между звездами каким-то образом компенсировались транспортирующими полями – или же существовал какой-то закон сохранения, о котором люди не знали.

– Ваши координаты? – проговорил Янигьян.

Данные передали из компьютера в компьютер, начиная с точного местного времени. Экран показал Бродерсену, что время прибытия отличается от расчетного в пределах двух часов. Неплохо. Потом шли сведения о солнечном ветре, расположении кораблей в системе и так далее, и так далее. Покончив с навигационной информацией, Янигьян перешел к нюансам. Порт Елена в Илиадической лиге закрыт из-за забастовки. Транспортам с кометной водой и углеводородами, идущим к Луне, гарантирован приоритет А; астероид из межзвездного пространства минует Марс по гиперболической орбите третьего февраля, до дальнейших извещений сфера в один миллион километров вокруг Колеса Сан-Джеронимо закрыта для всех полетов…

Бродерсен дернулся и, подобрав свою упряжь, вернулся назад.

– Ха! – воскликнул он. – С чего бы вдруг?

– Там прорабатывается научный проект, который требует избегать любых загрязнений, во всяком случае так мне говорили, – отвечал Янигьян со скукой. – Для вас это безразлично: вам открыт путь к Земле.

– О, а я хотел было слетать к Колесу, – торопливо солгал Бродерсен, – воскресить счастливые воспоминания. А что за проект?

– Не знаю. Если хотите, полное объяснение будет передано в ваш банк памяти. Быть может, вы сумеете добиться разрешения.

Передача информации завершилась. Обменявшись прощальными любезностями, рассчитав векторы, «Чинук» взял с места на земном ускорении. Теперь потребуется четыре-пять земных дней, чтобы облететь Солнце и добраться до Земли. Совершенно бессмысленное путешествие.

Бродерсен запросил текст запрета. Мрачно пробежав его, он отстегнулся и принялся расхаживать среди приборов, гладких переборок и усыпанных звездами экранов командного центра. Наконец он включил интерком.

– Капитан вызывает главного инженера, – проговорил он. – Фил, не подойдешь ли ко мне? – Частью своей души он представил разочарование Кейтлин, не услышавшей от него ни слова. «Потом, потом – скажу и ей и всем остальным». Но сперва следует проконсультироваться с главным техническим экспертом на борту, более того – с самым старинным его другом среди всех членов экипажа.

Вейзенберг ввалился в дверь. Морщины на лице его ничего не выражали, в них редко можно было что-то прочесть.

– Что случилось, Дэн? – спросил он на тягучем английском. Родители его, неохасиды, перебрались на Деметру, чтобы избежать преследований в Священной Западной республике.

– Ты ведь слышал, не так ли? – Как было заведено, Бродерсен передавал свой разговор с Янигьяном по интеркому. – Проверь материалы, связанные с Колесом Сан-Джеронимо, и скажи мне, на что все это похоже.

Вейзенберг уместил свою сухопарую фигуру в кресле перед терминалами. Наступило молчание. Бродерсен ощутил, что вспотел.

– Ну? – не вытерпел он наконец. Вейзенберг посмотрел на него.

– Все так неопределенно, – выговорил он.

– Ничего себе неопределенно! Кто, по их мнению, может поверить дурацкой болтовне относительно тривиальных исследований, в течение многих месяцев проводимых на историческом памятнике?

– Любой человек, лишенный склонности к паранойе, Дэн. Фондам случается осуществлять странные предприятия, и интересующий тебя монумент не слишком-то важен для человечества.

Бродерсен ухнул кулаком в перегородку и ощутил боль.

– Ну хорошо, я параноик, ты тоже. Но мы здесь! И не без причины. «Эмиссар» где-то задерживают, если корабль и его экипаж уже не уничтожены. Разве Колесо логически не подходит для заточения корабля?

Вейзенберг кивнул седой головой:

– Так, если тебе очень этого хочется. Ни один корабль не пройдет возле запретной зоны. Во всяком случае ни у кого не возникает причин включать сканеры на максимальное увеличение, чтобы пытаться увидеть на орбите модифицированный корабль класса «Королева». – Длинные пальцы коснулись острого подбородка. – А где сейчас находится Колесо?

Сюзанна куда-то отлучилась, в противном случае Бродерсен получил бы информацию немедленно. Но на этот раз пришлось повозиться с клавиатурой. Они с Вейзенбергом глядели, разглядывали цифры, появившиеся на экране.

– Да. Не так уж далеко от нижнего соединения с Землей. Что позволяет считать Колесо тюрьмой с еще большей вероятностью.

Из кресла Вейзенберг посмотрел на шкипера, согнувшегося над ним.

– Ты хочешь сказать, что нам следует смотаться туда и заглянуть? – негромко проговорил он.

– А что же еще?

– Лучше направиться, как предполагалось, к Земле – в соответствии с объявленным маршрутом, – поднять Руэда, как было намечено с самого начала.

– Рискуем, – возразил Бродерсен. – Им потребуется время и предлог, чтобы послать корабль, при всей земной чиновничьей волоките. Тем временем может случиться буквально все что угодно. Во всяком случае у Аури Хэнкок непременно рано или поздно возникнут подозрения – скорее всего рано, подлая сучка хоть и стара, но сметлива. Ну а пока у нас есть темп. Если «Эмиссар» находится именно там и мы сможем передать об этом известие в Лиму… лучше снимки… а можно даже сделать публичное заявление… такая информация разнесет в клочья этот дурацкий заговор! – закончил он разом.

– Полегче, полегче, – осадил друга Вейзенберг. – Подобный пролет добавит ко времени путешествия два-три дня. Однако если мы ничего не увидим, то как объясним свое поведение при подлете к Земле?

– О, по пути мы напишем целую повесть, – нетерпеливо проговорил Бродерсен. – Ну, скажем, мимолетный метеорит поразил наши системы связи, и, не сумев отремонтировать их, мы легли на орбиту и приступили к починке. Для специалиста – как змея на ходулях, не буду спорить, но все-таки не совершенно невозможно, к тому же мы можем подделать следы. Да и «Авентюрерос» может убедить бюро расследований в том, что это был действительно тривиальный инцидент.

Или же мы сумеем придумать лучший гамбит. У нас впереди целые дни. – Бродерсен отодвинулся от терминала и тяжело зашагал по палубе, стиснув за спиною кулаки. Став напротив экрана, так что звездная корона увенчала его чело, проговорил:

– Конечно, мы проконсультируемся с остальными, но я не сомневаюсь в том, что они согласятся. Более того, я намереваюсь приказать немедленно изменить вектор в сторону Колеса.

– Нет, – проговорил Вейзенберг. – Подожди немного. – Ха! – Бродерсен резко остановился.

– Надо отойти подальше от Т-машины, сторожевой корабль не должен заподозрить, что мы уходим не в ту сторону.

Бродерсен прищелкнул пальцами:

– Ты прав.

– Прав и ты, приятель. Придется рискнуть. Быть может, мы не получим другой возможности найти Иных, – неподвижный Вейзенберг не подумал возвысить голос. Но в глазах его светился огонек, который узнал бы Баал Шем Тов.

С моря принесло дождь, поглотивший Эополис. Аурелия Хэнкок, генерал-губернатор Деметры, представитель Всемирного Союза, открыла два окна возле своего стола, чтобы вдохнуть свежести. Ноздри охватила ласковая, прохладная влага… стук капель, журчание струй, аромат мокрых роз и травы и имбирный запах громового дуба. Бледный волчеягодник обрамлял серебро неба, лиловевшее над зеленью и багряными цветами. За лужайкой и забором тенями скользили автомобили. Противоположная сторона улицы исчезала в тайне.

Телефон вырвал ее из задумчивости:

– Миз Лейно ожидает вас.

– Ах, – Хэнкок услышала свой голос. Когда она звонила час назад, никто не ответил. Переключив инструмент на постоянный звонок, она пробежала новости, задумалась… даже забыла покурить, о чем теперь настоятельно напоминало небо. Колени Хэнкок ныли, и крестец протестовал. «Ты слишком долго просидела в этом кресле, – поняла она. – В твоем возрасте легко ожиреть, если не будешь двигаться».

– Соедините, – сказала она, пока ум ее блуждал в стороне. «Следует заняться упражнениями. Регулярно заняться теннисом, но хотя следует откровенно признаться, что я никогда не заставлю себя заняться ежедневной нудной гимнастикой. Но с кем же играть?» С Джимом? Раньше они с мужем нередко играли. И дело теннисом не заканчивалось. Но теперь он слишком углубился в бутылку: ничего постыдного, очаровательный как всегда, пьянство у него принимало форму лени. Однако Джим явно не хотел излечиваться. Тогда с кем же? Перспектива прыгать на полных ногах с узловатыми венами напротив какого-то нахального молодого чиновника на площадке ничуть не манила ее. Черт побери, еще менее она хочет договариваться о подобной любезности с кем-нибудь из местных дам, членов клуба; они с Джимом успели сделаться изрядными снобами. Тут на экране появилась Элизабет Лейно, худощавая, загорелая, счастливая в своем доме и, вне сомнения, в постели, с вежливой враждебностью на лице.

– Здравствуйте, губернатор Хэнкок, – проговорила она, не дожидаясь вопроса. – К сожалению, меня не было дома, я работала в оранжерее и не слышала звонка.

«Или полчаса изображала это. В службе слежения утверждают, что ты всегда опаздываешь с ответом». Аури изобразила улыбку на лице:

– Зачем формальности, Лиз, мы же старые соперники только за карточным столом, а в общественных вопросах всегда были на одной стороне.

Чуть раскосые льдисто-голубые глаза с презрением посмотрели на нее:

– Вы знаете причину, губернатор Хэнкок.

Аури заставила себя распрямиться. Пальцы отыскали сигарету.

– Ну как хотите. Если я не смогла все объяснить, нет смысла стараться. Могу ли я поговорить с вашим мужем?

Лик Афины шевельнул губами:

– Нет.

– Что? – На мгновение ей показалось, что дождь снаружи потек в облака.

– Он болен. «Нападение!»

– В самом деле? По-моему, доктор не посещал ваш дом.

– Неужели ваши агенты записывают все, что мы делаем? Аури раскурила сигаретку и, обдумывая ответ, выдохнула, разгоняя дымом запах дождя.

– Миз Лейно, если вы предпочитаете подобное обращение, ваш муж должен был объяснить вам ситуацию. Я потребовала его сотрудничества, он отказался, и у меня не осталось другого выхода, как поместить его под временный арест, а вас под слежку.

Теперь мы, безусловно, прослушиваем некоторые разговоры. Потом, когда необходимость минует, по Обетованию вы имеете право требовать возмещения ущерба. Ну а тем временем мы слушаем вас. Два телефонных разговора свидетельствовали о том, что ваш муж находится дома, как и должно было быть. Однако случилось, что следующий из этих разговоров происходил, когда вы оставили дом и скрылись от агентов, которые должны были наблюдать за вами.

«Она въехала в лес, поставила машину, углубилась в кусты и улизнула от горожан-агентов. Несколько часов спустя магнитофон зарегистрировал разговор между Дэном Бродерсеном и Эбнером Крофтом. Через несколько часов после этого Лиз Лейно вернулась к своей машине и направилась домой.

Неужели оба этих разговора с Крофтом были ложными? Айра Квик передал мне официальный документ относительно возможностей подобной системы. Лейно могла попросить свою дочь поднять трубку. Ребенку незачем знать, что происходит. А мои детективы пока еще не сумели доказать, что Эбнер Крофт существует в природе».

Аури решила продвинуться дальше.

– А теперь, дорогая моя, – бросила она сквозь зубы. – Просматривая наши обычные документы, я вдруг обнаружила, что «Чинук» отправился к Солнцу несколько дней назад. Меня об этом не извещали. Но закон этого и не требует. «Чинук» – это любимый корабль Дэна, а комиссар Два Орла является вашим хорошим другом. Я не сомневаюсь, что вы понимаете меня. Словом, я должна переговорить с Дэном.

– Он болен, я сказала вам, – с отвратительной невозмутимостью проговорила Лиз. – Сейчас он спит, и я не буду поднимать его.

– Тогда позвольте полицейским офицерам удостовериться в том, что он действительно находится в доме!

Впервые Лиз покраснела:

– Не рассчитывайте на это. Сперва получите чертов ордер.

– Я подпишу его сама, – предупредила Аури. – И если его не окажется дома, обвинения могут быть выдвинуты и против вас, миз Лейно.

Наглый ответ:

– Действуйте, миз Хэнкок, а я обращусь к своему адвокату. Экран погас, Аури опустила плечи. Дождь хлынул сильнее, и сумрак сгустился. «Его там нет, – поняла она. – Он ускользнул, каким-то образом сумел проникнуть в свой космический корабль и теперь направился в Солнечную систему. Но как перехватить его? Как исправить содеянное? Информировать Айру».

Она могла бы сделать это мгновенно, но рука смогла только поднять сигарету, дымок обжег губы, и рука опустилась вниз. «Айра, – думала Аури, – дивный Айра Квик, который так точно объяснил мне, что главная обязанность человека – осуществлять социальную справедливость, а Иные и поиски их сродни мильтоновскому Люциферу – так, кажется? Прекрасный Айра Квик, я сделаю для тебя все, что могу».

Глава 17

Связной луч доставил весть из Эополиса на коммуникационный спутник, передавший послание дальше на большой передатчик, обращающийся вокруг Деметры на более далекой орбите. Затем послание пересекло межпланетное пространство, направляясь к Т-машине, возле которой «Бор» принял его. Начиналось оно с имени и двух адресов на Земле, далее следовало: «ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ СРОЧНО», сам текст был шифрован. Связист сторожевого корабля аккуратно переписал сообщение на ленту, поместил ее в автоматический аппарат и направил через Ворота в Солнечную систему, где его принял «Коперник». Офицер передал шифровку по прямому лучу на релейную станцию, находящуюся на одной орбите с Землей и Т-машиной в 90° дуги от обеих, и далее на планету. Там вступила в действие серия электронных устройств. Наконец через какие-то миллисекунды зазвонил телефон, и в обоих кабинетах Айры, в Лиме и Торонто, на аппаратах вспыхнули лампочки. Ночью в кабинете никто не дежурил, не оставил хозяин и сообщения, где искать его. Тривиальные факты свидетельствовали, что в данный момент Айра наслаждался после ужина коньячком в обществе симпатичной и амбициозной молодой особы, работавшей у него статистиком; позже он насладится ее достоинствами в полной мере. Не получив ответа, телефоны записали послание в специальный банк памяти, к которому имел доступ лишь сам Айра.

Случилось так, что находился он в Торонто. Прихватив с собой и семью, он отправился в этот город после недавнего возвращения с Колеса, поскольку рассчитывал, что известное время будет доступным для родных. Уделив столько внимания интернациональной стороне своей карьеры, он просто вынужден был приглядеть и за отечеством. Зима в Центральных областях Северной Америки год от года становилась все суровей, словно стремясь оправдать прогнозы экспертов, утверждавших, что Земля движется к новому оледенению. Чтобы справиться с ним, потребуется колоссальная правительственная комиссия. И, несмотря на это, поклонники Иных без всякого контроля стремятся направить силы и ресурсы человечества к звездам.

На следующее утро после приятного времяпровождения из тундры принеслась свирепая метель, она визжала на улицах и слепила город белым полотном. Дела требовали, чтобы Айра отправился к себе в кабинет. Никакая полноразмерная голограмма, даже со стереозвуком, не могла ни обменяться рукопожатием со смиренным просителем, ни отобедать с важным гостем. Из отеля Квик мог легко перебраться под землей в небоскреб Черчилля, но сперва нужно было заехать к себе в пригород и переодеться. Он уже подумывал о том, чтобы снять для подобных оказий комнату в городе, но решил этого не делать. Если об этом узнают, начнутся шутки.

Жена накормила его завтраком и не стала задавать никаких вопросов. Уходя, он крепко поцеловал ее. Элис Макдоноу была не только племянницей человека, который вновь объединил Канаду после Бед, а имела еще и бесценные политические связи. Она была привлекательной женщиной, великолепной хозяйкой, к тому же матерью трех сыновей, во всем преданной мужу… по крайней мере у нее хватало ума «не выносить сор из избы».

Машина пробивалась к комплексу Капитолия. Ветер выл и толкал ее, снег струился вдоль полога, холод стремился пролезть мимо нагревателя. Оставив машину в гараже, Айра ощутил необъяснимую радость. Метель будила в нем примитивный ужас. По обычаю приветливо поздоровавшись с сотрудниками, он поднялся в свой кабинет и переключил огромный видеоэкран с вида наружу на запись гавайского пляжа.

Приятное зрелище: теплый пляж, синяя вода, белая пена, рокот прибоя… удобное кресло, широкий и прочный, полностью заставленный инструментами стол, мягкий ковер под ногами, – Айра сбросил ботинки, – фотографии знаменитостей с автографами, оригинальные рисунки, почетные дипломы и удостоверения, письма в рамках, знаки признательности и уважения. Ожидавшая его работа, пусть и менее важная, чем та, которую он исполнял ради всего Союза, обладала собственным очарованием. Сценки последней ночи щекотали память пикантным очарованием.

– Ах, – пробормотал он, улыбнулся и включил телефон.

Вспыхнул красный огонек. Какого черта? Айра нажал номера в требуемой последовательности. На экране осветилось его имя и обратный адрес Аурелии Хэнкок. Сердце его дрогнуло. Он затребовал следующий кадр, увидел кодовую тарабарщину и включил соответствующую программу дешифровки. Появились английские буквы.

Дорогой Айра!

Мне остается только молить, чтобы эта новость не оказалась слишком ужасной, и ты получил бы послание вовремя, и успел принять соответствующие меры. Ты помнишь дело Дэниэла Бродерсена? Ссылка: числа и буквы. (Квик мог бы вызвать файл с соответствующей корреспонденцией, но нужды в этом не было. Он и без того отчетливо помнил, как одобрил предложение Хэнкок связать руки этому бузотеру.) Словом, я обнаружила, что он бежал и находится на пути к Земле. (Далее следовали все подробности, начиная с наглого молчания Элизабет Лейно и поведения истинного хорька среди адвокатов, которого она содержала. Арестовывать женщину непрактично, у нее слишком много друзей, но Аури пригрозила ей всем, что сулят в таких случаях: акт по чрезвычайному положению, акт по опасным приборам и прецедент Финалистов, если ограничиться самыми главными документами.) Я проверила под предлогом контроля за графиком перевозок, что «Чинук» прошел через Ворота, в точности в соответствии с летным планом. (Смотри приложение.) Когда ты получишь это известие, корабль уже прибудет к Земле. Я не знаю точно, что намеревается предпринять Бродерсен. Быть может, он не сделает ничего. Впрочем, нетрудно предположить, что он попытается войти в контакт с прежними родственниками своей первой жены из семейства Руэда и заручиться их поддержкой.

Айра, дорогой Айра. (Внешне она не принадлежала к его типу женщин, но он обнаружил, что Аури чувствительна к тяжелому флирту, что и помогло ему использовать в этом деле ее, вне сомнения, внушительные способности.) Не могу сказать, как мне жаль, что все это прошло мимо меня и я ничего не смогла поделать. Пока я нахожусь на своем месте. Я сделаю все, что ты прикажешь. Я не сомневаюсь в том, что ты сумеешь справиться с этой проблемой – как и со всеми прочими. Но я боюсь, что ты слишком загружен излишней работой и тревогами.

Искренне твоя, Аурелия

Квик гордился быстрой реакцией и трезвым умом. Он затребовал по интеркому информацию о корабле; его персонал должен был сделать это быстро и точно. А потом с особой тщательностью пересмотрел письмо и приложение, откинулся назад, погладил бороду и подумал о том, что теперь делать.

Первое – воздержаться от паники, проявлений внешней тревоги. Второе – самым строжайшим образом приглядывать и контролировать передвижение Бродерсена и каждого члена его экипажа с самого момента приземления, или с этого часа, если они уже так поступили. (Что за проклятая неопределенность! Время появления корабля из Ворот было достаточно произвольным образом связано с мгновением, когда корабль входил в них, что, вероятно, объяснялось неизбежными различиями траекторий возле Т-машины. Никто еще не появлялся раньше робопилота, но некоторые корабли приходили непосредственно за ним, другие запаздывали дня на три.) Он мог приказать Североамериканской секретной службе… или, точнее говоря, некоторым хорошо подобранным агентам ее – через те же каналы, которыми воспользовался, чтобы добиться сотрудничества в отношении «Эмиссара».

Да, будем приглядывать за Бродерсеном… посмотрим, что случится, узнаем все, что можем узнать. Но в тот же самый момент когда кто-то из них попытается связаться с Руэдами, нужно схватить Бродерсена и всю его шайку. Ордер на арест был приложен к посланию Хэнкок. Они могли присоединиться к пленникам на Колесе, разделить их судьбу.

Квик обратился к другим материям. Через час позвонил начальник его штаба. Шово казался расстроенным. – Сэр, это о корабле «Чинук», – проговорил он. – Он безнадежно опаздывает и при этом молчит.

– Что? – Квик ухватился за ручки кресла. – И служба контроля за движением не интересуется им?

– Мне знакома методика их работы, и к кому следует обращаться в астронавтическом контрольном бюро, поэтому пришлось потратить некоторое время, чтобы выяснить это. Получается, что, когда корабль входит в Солнечную систему, сторожевик передает ему летный план до места назначения – в нашем случае до Земли – прямо в банк данных. Они полагают, что иные процедуры окажутся излишне сложными и отнюдь не необходимыми, поскольку корабль, вынужденный изменить маршрут, всегда может известить об этом через одну из тех станций, которые передают сообщение об авариях.

Словом, особа, с которой я вступил в контакт, предоставила мне отчет, утверждавший, что «Чинук» должен был выйти на орбиту Земли еще вчера. Она проверила факты в службе контроля, запросила и своих илиадических коллег, но – вкратце, босс, – никто ничего не знает. Мой информатор уже озабочена, но я упросил ее подождать – намекнув на то, что за экипажем может быть отправлен специальный рейс, – и не обращаться в службу безопасности. Но, боюсь, долго она не продержится.

– Молодец, – тепло проговорил Квик. В душе его вспыхнула надежда: вероятность одна на миллион, подобное никогда не случалось, но, быть может, они погибли. Он задумался. Нет.

– Так что же делать, сэр? – спросил Шово.

Ум Квика заторопился. Никто из его людей не знал причины тревоги. Чтобы дальше настаивать на своем, нужно было что-то сообщить им, придумать, как объяснить свои действия.

Приняв самую серьезную мину, Квик произнес:

– Жак, дело строго секретное, быть может, мне не следовало вам говорить о нем вообще. Я доверяю вам и хочу, чтобы у вас были соответствующие мотивы. Вы знаете, что на Деметре растет недовольство; как всегда, жалобы, протесты, петиции, случилась даже пара настоящих мятежей. В основном колониальные бизнесмены возражали против налогов, выплачиваемых их родным странам и Союзу – потому, дескать, что ничего якобы не получили взамен, – словно бы они перестали быть частью человечества и не обязаны помогать своим менее удачливым братьям. – «Нет нужды проповедовать Евангелие себе самому, Айра Квик! Кроме того, некоторые пункты являются вполне законными. Правительство действительно не в той мере заботилось об их благосостоянии, как следовало бы». – Мы пока умалчивали об укреплении революционных тенденций, постепенно переходящих от подстрекательских речей к действию. – «Не совсем ложь». – И я боюсь, что так и случится, если люди, обладающие нужной властью, потеряют бдительность. Пока речь идет лишь о меньшинстве, но вы представляете себе, какой ущерб может нанести даже горстка террористов.

Губернатор Хэнкок известила меня о том, что владелец и капитан «Чинука» может оказаться вовлеченным в подобные дела, и прибытие его сюда вызвано отнюдь не невинными причинами. Она обратилась ко мне, а не куда-то еще, потому что, как вам известно, мы с ней близкие политические союзники, и она уверена в моей осторожности. Помните, у нее нет твердых доказательств против Бродерсена. Возможно, он и честен. Не правильный арест породит на Деметре недовольство, не говоря о том, что будут нарушены права человека.