Текст книги "Пришлите FX-18"

Автор книги: Поль Кенни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава VII

В подземном убежище Коплан внимательно выслушал долгий рассказ Фабиани. После скрупулезного отчета о происшедших за две недели событиях тот добавил:

– После бегства сюда я все же захотел проверить, не стал ли я жертвой серии совпадений. Я звонил в посольство, в Технический центр Киркука, в консульство в Басре. Лемуан и Лавирон остались невредимы, с ними ничего не произошло; контакт восстановлен, но д'Эпенуа действительно исчез. Посольство по моей просьбе связалось с «Рицем» в Мосуле: его багаж и машина по-прежнему там, но самого его не нашли. Вот каково наше положение.

Коплан, обдумав то, что сообщил ему Фабиани, сказал:

– Ты руководитель, ответственный за организацию. Чего конкретно ты ждешь от меня?

Фабиани покрутил печатку, которую носил на пальце левой руки, и бросил на Коплана взгляд, полный смущения.

– Прежде всего я хотел с тобой посоветоваться. Вот уже месяц я заваливаю Старика сообщениями одно тревожнее другого, а он и ухом не ведет. Что он сказал тебе перед отъездом?

Коплан изобразил съежившегося Старика и, имитируя его голос, сказал:

– «Я предоставляю вам широкую инициативу… Не вмешивайтесь во внутренние дела страны… Пострайтесь защитить наши позиции…» и так далее. Один ветер: ничего точного, ничего конкретного.

– Ему как будто действительно на это плевать, а? Знает, что у меня такие трудности, и это все, что он находит сказать!

Коплан пожал широкими плечами и философски заметил:

– Чего жаловаться? По крайней мере, у нас не будут связаны руки.

Фабиани успокоился.

– Ты прав. Но что ты мне посоветуешь? Некоторое время они молчали. Глядя в пустоту, Коплан курил короткими затяжками. Наконец он произнес:

– Твоя первая мысль кажется мне удачной, и надо за нее ухватиться. Если нам удастся захватить одного из этих мятежников офицеров, у нас будет шанс решить обе проблемы разом: выяснить, кто настоящие зачинщики революции, и, если наши коллеги живы, узнать, где их держат.

– Но как установить, кто они? Полковники, капитаны, их полно! Халид – единственный, кто мог бы опознать и указать их, – не может нам помочь! У меня нет их имен, а они все соответствуют описанию: среднего роста, волосы черные, нос с горбинкой, кожа смуглая и так далее. Кроме того, вряд ли они вес еще в Мосуле; я даже убежден в обратном, поскольку эта запись должна была нагнать на них жуткого страху.

Коплан дружески улыбнулся:

– У тебя профессиональная болезнь, Фабиани. Ты жертва конспирации, в которой плаваешь с самого назначения в Багдад.

Пораженный Фабиани внимательно смотрел на Франсиса, который вроде бы и не считал положение трагическим.

– Что ты хочешь этим сказать? – буркнул Фабиани, наморщив лоб.

– Что ты считаешь трудность непреодолимой только потому, что не можешь с ней справиться методами в стиле Второго бюро…

Фабиани все еще ничего не понимал.

– Ты можешь говорить яснее?

– Д'Эпенуа…

Поскольку Фабиани прищурил глаза, не отвечая, Коплан продолжил:

– Атташе посольства не может исчезнуть, понимаешь? Дипломатический представитель Франции должен действовать, тормошить иракскую полицию. Бьюсь об заклад, он это уже сделал. Нам надо этим воспользоваться.

– Как?

– Недели две назад в «Рице» был убит офицер, – сказал Коплан. – Кто знает участников банкета? Кто знает, где они? Полиция.

– Не вижу связи.

– Мы ее создадим. Ты должен, конечно, оставаться в своем погребе: тебя разыскивают. Меня – нет. Я не засвечен, у меня свободны руки. Я могу разгуливать днем; от меня даже попахивает святостью после той истории двухлетней давности; сколько козырей можно использовать! Что ты об этом думаешь?

Фабиани почувствовал, что наилучшим выходом будет целиком положиться на своего друга. Этот крепкий и флегматичный парень все схватывал моментально и немедленно решал, как надо действовать.

– Разбирайся, – устало произнес Фабиани.

Вечером следующего дня на машине с багдадским номером Коплан въехал в Мосул.

Он снял номер в «Рест-хаузе», переоделся, поужинал, потом, несмотря на поздний час, вновь сел за руль, чтобы съездить в центральный полицейский участок.

Предъявив часовому карточку, на двух языках удостоверявшую, что он «начальник службы безопасности посольства Франции», он по-английски попросил, чтобы его принял начальник бригады криминальной полиции.

Его с почтением проводили на третий этаж и ввели в нужный кабинет.

Начальник бригады был немолодой человек, одетый по-европейски, в очках. Он встал, чтобы протянуть Коплану руку.

– Я вас ждал, – заявил он на безупречном английском. – Сегодня мне звонили из Багдадского управления. Поверьте, что мы не щадим сил для раскрытия этого дела.

Коплан слегка поклонился, сел в предложенное ему кресло и ответил уверенным тоном:

– Месье Эктор д'Эпенуа человек способный, имеющий большое будущее. Версия об умышленном побеге-абсолютно исключена. Могу я узнать, каковы результаты начала вашего расследования?

Начальник бригады криминальной полиции ответил с сожалением:

– Немногое. Поужинав в «Рице», ваш соотечественник покинул отель в двадцать часов десять минут: это свидетельство грума, передавшего телеграмму в тот момент, когда он выходил из гостиницы. Это позволило нам восстановить первую часть его маршрута: мы сходили на Новый почтамт, чтобы узнать, не отправлял ли он ответ на эту телеграмму, и действительно, многие служащие заметили его в холле. Он казался нерешительным; он должен был покинуть почтамт около двадцати одного пятнадцати. Телеграмма отправлена им за несколько минут до того. Его след теряется на эспланаде…

Коплан покачал головой и потер щеку. Нет нужды осведомляться, были ли использованы все обычные методы: опрос шоферов такси, хозяев ночных заведений, допросы постовых полицейских и патрульных… Принимая во внимание личность пропавшего, все это, конечно, было сделано, и сделано тщательно.

– Вы уверены, что он не возвращался в отель ночью? – поинтересовался Коплан.

Его вопрос, казалось, удивил офицера.

– Не могу этого утверждать категорически, – произнес он после паузы. – Но одно точно: он не спал в своей постели. Почему вы меня об этом спросили?

– Потому что отель «Риц» мне кажется местом странных событий…Разве не убили там недавно офицера?

Улыбка растянула тонкие губы иракца.

– О, понимаю. Вы думаете о политическом покушении? О проявлениях враждебности к режиму и гражданам стран Запада?

– Согласитесь, что это не исключено. Я даже не вижу никакого другого реального мотива. Эктор д'Эпенуа наверняка мог возбудить зависть к себе или желание отомстить. И я не думаю, что обычный грабитель стал бы прятать труп.

Начальник бригады устремил на собеседника проницательный взгляд.

– Вы считаете, что между двумя этими фактами может существовать связь?

– Я ничего не знаю, я ищу. Насколько мне известно, вы еще не арестовали совершившего первое убийство?

– Нет.

После некоторого молчания офицер продолжил:

– Тот, кого мы считали подозреваемым номер один, уплыл у нас сквозь пальцы. Я выписал ордер на его арест, но он исчез, не оставив следов. Поэтому я не думаю, что есть что-то общее.

– Есть, – уверил Коплан. – Эктор д'Эпенуа был другом погибшего – капитана Салеха Джафара.

Он произнес эту невероятную ложь с совершенно безмятежным лицом. Полицейский смотрел на него, вытаращив глаза.

– Что?

– Да. Это изменит вашу точку зрения?

Озабоченный чиновник взял из ящика стола листок бумаги, написал на нем несколько слов, потом вновь посмотрел на Коплана.

– Это, несомненно, новый факт, – признал он, – но я не уверен, что это облегчит нам поиски.

– Но ваша помощь могла бы облегчить мои. Тон Коплана стал более конфиденциальным.

– Мне поручено проверить, не было ли в жизни Эктора д'Эпенуа какой-то тайны. Исчезнувший дипломат – это инцидент, который может иметь серьезные последствия. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Иракец согласился. Малейшего сомнения в лояльности атташе достаточно, чтобы ввергнуть в транс руководителей любого посольства.

– Моя поддержка вам обеспечена, – пообещал он. – Интересы наших стран совпадают. Что вы хотите узнать?

– Я хотел бы встретиться с друзьями капитана Джафара, с теми, в чьем обществе он находился незадолго до своей смерти.

Крючок был заброшен. С невинным взором Коплан ожидал, клюнет рыба или нет.

Начальник бригады снял очки, медленно протер стекла маленьким кусочком замши.

В принципе у него не было никаких оснований хранить в тайне имена офицеров, отмечающих новое назначение одного из них в кабинете «Рица», хотя он и не видел, чем это может помочь гостю.

– Не все они сейчас в Мосуле, – сказал офицер полиции, надевая очки, – но, думаю, я смогу сказать вам, где их можно найти. Заходите ко мне завтра утром. Я подготовлю вам список с сегодняшним местом службы каждого.

Из четырех участников двое служили в Мосуле: бригадный генерал Абдул Мухтар и полковник ВВС Мунир Аллави.

Первый был приписан к штабу Северного военного округа и проживал на вилле, расположенной на юго-западе города. Второй жил в казармах у аэродрома, севернее Тигра.

Что же касается двух остальных, полковника 52-го пехотного полка и капитана королевской гвардии, то один из них был «где-то в Ираке», другой – во дворце в Багдаде.

Коплан решил продолжать игру, так хорошо начавшуюся.

Снова сославшись на свою должность в посольстве, он открыто попросил встречи с генералом Мухтаром. Ему было очень важно изучить его сложение, внешность, повадки. Предлогом, придуманным им, была дружба, якобы существовавшая между капитаном Джафаром и д'Эпенуа.

Генерал, красивый тридцатилетний мужчина, великолепно носивший свою светло-бежевую форму, был неприятно удивлен, узнав о знакомстве между иракским офицером и французским дипломатом.

Коплан задал ему один или два формальных вопроса, потом ушел.

С этого момента он не мог терять ни минуты. Поскольку генерал замешан в заговоре, он непременно проследит за французом, пришедшим расспросить о таком неприятном факте, как исчезновение Эктора д'Эпенуа.

Вскоре после этой встречи Коплан уложил чемодан в багажник и выехал из Мосула по дороге на Эрбиль. Он доехал до этого местечка, поужинал там и до одиннадцати часов вечера слонялся по улицам, а затем не спеша поехал обратно в Мосул.

Он вернулся в начале ночи. Избегая оживленных мест, Коплан подъехал к дому генерала Мухтара. Там проживало никак не менее четырех человек: генерал, его адъютант, шофер и слуга.

Оставив машину, Коплан стал ходить по кварталу. После полуночи уличное освещение погасло, но звезды отбрасывали голубоватый свет на белые камни домов. Проспект был совершенно пуст.

Хорошенько взвесив свои шансы, Коплан позвонил в дверь виллы.

Через несколько минут зажегся свет. Стрельчатая дверь открылась, и слуга в феске выглянул»хтараясь рассмотреть ночного гостя.

Коплан сказал ему повелительным тоном на английском:

– Мне нужно видеть генерала Мухтара… Срочно.

– Я… Э-э… С кем имею честь? – спросил слуга едва понятно.

– Передайте ему это, – сказал Коплан, держа в пальцах конверт с визитной карточкой.

На обороте карточки он заранее написал: «Встреча была бы полезна нам обоим. Снаружи меня ждут телохранители».

Слуга взял конверт, поклонился и впустил европейца. Коплан вошел в роскошный холл, стены и пол которого были покрыты коврами. Медная лампа великолепной работы висела в центре комнаты, освещая пуфы и низкий стол. В доме стояла полная тишина.

Слуга неслышно удалился, и Коплан остался один. План должен был сработать. Мухтар знал, что заслуживает виселицы и что если королевская полиция его не арестовала, то только потому, что ей не отдали запись. Пока не отдали…

Коплан очень боялся услышать пистолетный выстрел, который означал бы самоубийство генерала. Эта возможность терзала его нервы все десять минут ожидания. Вдруг появился Абдул Мухтар. Он был в парадной форме, чуть более бледный, чем обычно. Однако он посмотрел на Коплана достаточно высокомерно.

– Что означает ваш… странный поступок? – осведомился он, не протянув гостю руки.

– Это означает, что, если вы дорожите своей головой, вы спокойно поедете сейчас вместе со мной в Багдад, – ответил Коплан спокойным голосом. – Предупредите своих людей, что будете отсутствовать двадцать четыре часа.

– Но… – уперся генерал, не привыкший к такому обращению, – кто позволил вам так говорить со мной…

– Ужин в «Рице», – сказал Коплан, словно вбивал гвоздь. – Однако вы ошиблись, видя во мне врага. Я бы мог вас утопить, если бы имел такое намерение. Ваша личная безопасность теперь зависит от быстроты, с какой вы последуете за мной. Да или нет?

Щеку генерала дергал нервный тик. Несколько минут он раздумывал, опустив голову, заложив руки за спину. Коплан не сводил с него острый взгляд.

– Хорошо! – вдруг решил генерал. – Я поеду с вами. Позвольте мне сходить…

– Нет, – отрезал Коплан. – Вызовите сюда вашего слугу и передайте ему ваши инструкции. Он их выполнит. Пусть он принесет вашу фуражку. Предупреждаю, я понимаю по-арабски.

Побежденный, генерал подчинился. Через десять минут он вышел из дома вместе с Копланом.

Не говоря ни слова, оба сразу прошли к машине Франсиса, сели на передние сиденья.

Коплан поехал напрямик по Атгир-стрит и мимо крепостных стен, чтобы выехать на шоссе на Багдад.

За мостом через Тигр, при выезде из города, он убедился, что его преследуют.

Глава VIII

Километров через десять Коплан выбросил окурок в окно и внезапно сказал своему пассажиру:

– Я остановлюсь. Вам лучше посоветовать вашим друзьям прекратить преследование.

Мухтар повернул к нему лицо, на котором ясно читался страх.

– Моим друзьям? – удивленно повторил он. – Но: невозможно! Даю вам слово…

Его искренность была очевидна, а страх явно не был признаком скрытой радости, которую он испытал бы, если в следующей сзади машине были бы его сообщники. Он говорил прерывающимся голосом:

– Я думал, это ваши телохранители.

– Они должны были отстать при выезде из Мосула, если все пройдет хорошо, – соврал Коплан.

Он нажал на акселератор, и машина рванулась вперед.

Поглядев в зеркало заднего обзора, Коплан понял, что началась гонка на скорости. Огни второй машины сохраняли ту же яркость, несмотря на то что Франсис увеличивал скорость.

Генерал, полуобернувшись на сиденье, не переставал следить за фарами, которые были на расстоянии в семьсот или восемьсот метров и медленно, но верно приближались.

– Вы не были под наблюдением полиции? – спросил Коплан, придавив педаль к полу…

– Я… Я не думаю, – сказал Мухтар хриплым голосом.

– Однако, – заметил Франсис, – мне кажется, что нам на хвост села полиция.

Он подумал, что начальник бригады криминальной полиции, заинтригованный недавним разговором, вполне мог приставить к нему детектива. Но потом он отказался от этой мысли: два часа назад, выезжая в Эрбиль в первый раз, он не заметил никакой слежки.

Иракский генерал рядом с ним уже не мог усидеть на месте.

– Они приближаются, – сообщил он. – Что будем делать?

Как раз в этот момент Коплан пытался придумать правдоподобную историю на случай, если у них потребуют объяснения по поводу их поездки в Багдад.

– Вы генерал, и вы не должны давать отчет, – быстро сказал он. – Вас срочно вызвали в столицу: поскольку я туда ехал, я предложил отвезти вас туда. Доработайте эту версию, если можете, но не отступайте от нее: я боюсь допроса меньше, чем вы.

Однако, если их видели вместе, план Франсиса провалится.

Машина преследователей неумолимо приближалась. У нее, должно быть, был более мощный двигатель, и в данных условиях это преимущество было решающим.

Коплан слегка отпустил акселератор. Если неприятности неизбежны, лучше встретить их немедленно.

Стрелка опустилась до ста десяти. Огни машины преследователей увеличивались.

– Не тормозите! – закричал генерал, сжавшись. – Они нас догонят меньше чем через две минуты!

– У вас есть способ уклониться от их общества? – сыронизировал Коплан. – Сожалею, но эта машина не вертолет.

На долю секунды он понадеялся, что ошибся; может быть, за ним ехал всего лишь сумасшедший водитель, жаждущий подвигов на дороге, чудак, желавший только обогнать его.

В тот момент, когда расстояние было не больше пятидесяти метров, свет фар мощной машины пошел в сторону, показывая, что она готовится к обгону.

Коплан собрался затормозить на случай, если она резко вильнет вправо, чтобы вынудить его остановиться. Мухтар был смертельно бледен: как завороженный, он не сводил глаз с догонявшей их машины.

Расстояние, разделявшее их, еще сократилось: вскоре оба автомобиля ехали бок о бок. Из окон высунулись два автомата и нацелились на Мухтара и Коплана.

Тот, втянув голову в плечи, резко затормозил, и разрыв между машинами сильно увеличился. Автомобиль преследователей оказался впереди; он свернул вправо, чтобы перерезать путь Коплану. Короткая очередь разорвала воздух.

Так как ни одна пуля не попала ни в корпус, ни в лобовое стекло, Коплан решил, что это предупреждение, и, свернув на обочину, остановился.

Эти типы доказали ему, что имеют оружие и не колеблясь воспользуются им. Его семь шестьдесят пять ничем не мог быть полезен в диалоге с их автоматами.

Он остался за рулем, ожидая продолжения.

Из «крайслера» вышли три человека в штатском, с автоматами.

Их физиономиии отражали холодную решимость. Они подбежали и окружили перед машины: один встал в трех метрах от радиатора, двое – у дверей.

Тот, который стоял со стороны Коплана, крикнул на плохом английском:

– Выходите, мистер! И поднимите руки!

Генерал Мухтар высокомерно окликнул на арабском человека, державшего его под прицелом. Коплан не знал, что он сказал, как не понял и ответ человека с автоматом, сухой и повелительный. Он вышел из машины.

После быстрого обмена несколькими словами иракский генерал также решил выйти.

Обоих пригласили сесть в «крайслер». Один из троих нападавших сел в машину Франсиса.

Машина развернулась.

Коплан и генерал, разделенные охранником, сидели сзади.

На переднем сиденье, на коленях, чтобы быть к ним лицом, стоял тип лет тридцати, с энергичным лицом, тот, кто приказал Коплану выходить из машины. Он убрал свой автомат и теперь держал пистолет маленького калибра. Генерал внезапно взорвался:

– Это безобразное злоупотребление властью! Я не подчиняюсь гражданским властям! Вы совершили акт бандитизма, и это вам дорого обойдется! Приказываю немедленно отпустить нас.

Тот, к кому он обращался, ничуть не напуганный, возразил спокойным голосом по-английски, чтобы европеец мог понять:

– Предположите, что мы работаем на Верховное армейское командование, генерал. Когда вам грозит трибунал, очень неудобно отдавать приказы. Кому бы то ни было.

Забившись в угол, Коплан спрашивал себя, в чьи же руки он попал. К обычной полиции, к агентам контрразведки или к революционерам, подозревающим генерала в связи с западной разведслужбой.

Собственно, все эти гипотезы стоили одна другой: каждая означала провал его попытки.

«Крайслер» несся по городу. Он проехал старую Ниневию, пересек Тигр, свернул на проспект, идущий вдоль крепостных укреплений.

Две минуты спустя Коплан понял, что его везут к дому генерала.

Но примерно в тридцати метрах от виллы машина свернула в сторону и остановилась перед другим домом – современным бунгало квадратной формы.

Пленных ввели в дом и разделили.

Когда генерала Мухтара уводили, Коплана пригласили подняться по лестнице. Охранник ввел его в комнату, оборудованную под кабинет, с окнами, наглухо закрытыми зелеными драпировками.

Толстый мужчина в домашнем халате сидел за столом, держа в пальцах длинную сигарету. Он внимательно рассмотрел вошедших. На незнакомом гортанном языке охранник изложил обстоятельства поимки беглецов.

Коплана, захотевшего взять свою пачку сигарет, крепко схватили. Он пожал плечами и проговорил:

– Сигарета…

Охранник обыскал его, нашел пачку, открыл и разрешил Коплану взять одну штуку. Толстый тип поудобнее устроился в кресле, когда его помощник закончил свой рапорт. Повернувшись к Коплану своим жирным лицом с сине-зелеными глазами и двойным подбородком, он спросил по-английски хорошо поставленным голосом:

– Кто вы?

– Коплан, начальник службы безопасности посольства Франции. С кем имею честь?

– Куда вы везли генерала Мухтара?

– В Багдад.

– Зачем?

– Нам обоим надо было туда съездить. Это преступление?

Мужчина посмотрел на кончик своей сигареты и спросил по-французски:

– Каковы ваши отношения с этим военным? Коплан внутренне весь подобрался.

– Я отказываюсь вам отвечать, пока вы не сообщите мне, каковы ваши функции. Я прикрыт дипломатическим иммунитетом, не забывайте это.

Рот толстяка растянула двусмысленная улыбка.

– Я в этом не особенно уверен, – прошептал он. – Скажите, Мухтар поехал с вами добровольно или под действием силы?

Коплан молчал.

По приказу начальника один из охранников вынул из кармана Франсиса бумажник и положил его на стол.

Хозяин кабинета принялся просматривать документы европейца. Зажав длинную сигарету во рту, он слегка поморщился, изучая карточку с фотографией, которую Коплану выдали в посольстве. Потом он положил все на место.

– Вы вынудили нас к действиям, которых мы хотели бы избежать, – заявил он. – Я приказал преследовать вас только потому, что мы подозревали, что вы хотите похитить генерала.

Франсис остался нем и непроницаем, но его мозг работал с невероятной быстротой.

Кто сидел перед ним? Чиновник, борющийся с заговорами, или настоящий противник?

Одно только ясно: за домом генерала день и ночь следили из этого бунгало.

– Я задержу вас на некоторое время, – вновь заговорил толстяк, совершенно расслабившись. – Мне очень жаль, но поступить иначе я не могу. Кстати, так будет лучше и для вас, потому что все будут думать, что вы похитили Мухтара.

Коплан никак не мог выбрать линию поведения. Чего добивается от него этот человек?

– Я расследую обстоятельства исчезновения французского гражданина, не больше, – пробурчал Коплан. – Принимая во внимание, что произошло со мной, я почти уверен, что он побывал здесь до меня.

– Вы ошибаетесь, – твердо уверил мужчина. – Мы не держим ни одного француза. О ком идет речь?

– Об атташе посольства по имени Эктор д'Эпенуа.

– И вы рассчитывали что-то узнать у Мухтара? – насмешливо спросил толстяк.

Коплан молчал.

Незнакомец поднес сигарету к губам, затянулся, задумчиво посмотрел на пленника.

– Отлично, – решительно сказал он. – Я буду лучше знать, какова ваша роль, когда выслушаю генерала.

Он сделал знак двум охранникам. Те вывели Коплана из комнаты и проводили на третий этаж, где заперли в мансарде без окон. Голая электрическая лампочка без абажура освещала суровую обстановку: кровать, умывальник, стол из некрашеного дерева, табурет. Настоящая камера.

Коплан сел на край кровати, упершись локтями в колени, и задумался. В Багдаде у Фабиани появится дополнительный повод для беспокойства.

Было три часа ночи, тишина была такой, что казалось, что дом пуст.

Примерно через полчаса щелчок замка прервал его размышления. В дверях появился человек с пистолетом в руке.

– Пойдемте.

Коплан спустился на второй этаж и вновь оказался в кабинете.

Толстяк по-прежнему сидел в кресле, в свете лампы были хорошо видны его висящие щеки.

– Мухтар только что дал вам отличную рекомендацию; кажется, вы действительно хотели его похитить?

Коплан не пошевелился. Он увидел, что его охранник вышел из комнаты.

– Вы свободны, мистер Коплан, – объявил странный человек. – Только одно условие: ваше слово, что вы никому ничего не скажете о своем приключении.

– Так не пойдет, – возразил Коплан, качая головой. Теперь он понял, вернее, почти понял.

Сидевший напротив толстяк посмотрел без удивления, даже с некоторой доброжелательностью.

– Нет, – продолжал Коплан. – Вы перехватили у меня ценную добычу и думаете, что я уйду, говоря вам спасибо? Об этом речи быть не может. Я хочу поговорить с генералом наедине, если он еще в состоянии перенести беседу.

Рот странного типа расплылся в лягушечей улыбке.

– Вам будет очень мешать мое присутствие? – поинтересовался он.

– Не очень, – ответил Коплан. – Но почему вы так упорствуете и не хотите сказать, что принадлежите к турецкой разведке?

– В нашей профессии, мистер Коплан, никогда не размахивают визитными карточками.

– Согласен, но быстро рассуждают. Отпуская меня, вы действуете как союзник. Продолжим сотрудничество.

Мужчина встал, оттолкнул кресло. Он был выше, чем можно было подумать, видя его сидящим.

– Я сомневаюсь, что вы можете предложить мне что-то важное, мистер Коплан, – прошептал он, обходя стол. – Мы очень хорошо информированы обо всем, что происходит в этой стране. И снабжаем сведениями некоторых наших союзников по Атлантическому пакту, кстати, не получая взамен поддержки, на которую могли бы рассчитывать.

Его тяжелые веки прикрыли глаза. Он оперся о стол, встав напротив француза и добавил с ноткой горечи:

– Мы проповедуем в пустыне, как говорят у вас. Если бы Ирак попал в руки коммунистов, Турция была бы обречена: в мою страну смогут вторгнуться через северную и южную границы. Для нас это вопрос жизни. В настоящее время эта страна – наш союзник. Но останется ли она союзником, если произойдет государственный переворот? Мы хотим сорвать готовящийся здесь заговор. Не знаю, та же цель у вас или нет.

Коплан нахмурил брови.

– Я не в курсе намерений моего правительства. Мужчина уклончиво махнул рукой.

– Здесь, увы, никто не показывает свои намерения. Кроме Объединенной Арабской Республики: она открыто заявляет, что хочет прогнать с тронов обоих хашимитских королей[3]3
  Короля Фейсала Иракского и короля Хусейна Иорданского (примеч. авт.).


[Закрыть], расширить границы арабского блока. Многие признаки показывают, что это произойдет в очень близком будущем.

– Мы в очень невыгодном положении, чтобы помешать развитию событий, мы, скорее, ушли в оборону. Вот почему я хотел захватить генерала: кроме информации, которую он мог бы дать, он также – ценный заложник.

В глазах турка промелькнул интерес.

– Мы разделим добычу, – заключил он. – Вы должны мне это, после того как нарушили мои планы.