Текст книги "Длинный Меч"

Автор книги: Пол Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Из леса донесся треск ломающихся веток. Вудмен и Джордан бросились на звук и в темноте чуть было не столкнулись с Эллен Скотт.

– Джон! Как хорошо, что я вас нашла! Немедленно возвращайтесь. Рикки… Он исчез. Я пошла к нему в хижину, как вы просили, но его там не было. И в лагере его нигде нет. Он убежал!

В лагере царила суета, но это была организованная суета. Джордан, бледный, встревоженный, тем не менее полностью владел собой. Очень быстро удалось установить несколько важных фактов. Три группы, работавшие к востоку от вырубки, решительно утверждали, что Рикки мимо них не проходил.

К северу от лагеря были установлены чувствительные приборы, резко реагировавшие на появление вблизи них человека, отчего вся зона была объявлена запретной. Никакого нарушения в работе этих приборов не обнаружили.

Оставалось южное и западное направления. К югу, на восемь миль до самой реки, тянулась густая чаща. На запад простирались полторы мили уже изученного леса, который кончался у Большого Разлома.

– Искать в той стороне нет смысла, – Джордан приложил палочку к карте на месте Разлома и машинально отметил про себя, что его пальцы совсем не дрожат. – Эта дорога никуда не ведет. Если считать, что он действовал с заранее обдуманным намерением, он мог направиться только к Первой базе на побережье. А путь туда один: вниз по реке на одном из тех плавучих островов, которых мы так много видели в низовьях.

– Но ведь там водопады… – пробормотал кто-то.

– Есть ли у нас основания полагать, что Рикки слышал про водопады? – На лбу Джордана выступили капли пота. Все молчали. – Мы должны перехватить его прежде, чем он достигнет первого водопада. Но, может быть, у кого-нибудь есть другие предположения?

Ни у кого не хватило духу сказать вслух, что Рикки мог в панике убежать из лагеря и теперь блуждает наугад среди черных деревьев. На юге все тропы обрывались примерно в полутора милях от лагеря, а если он бежал напрямик, то мог заблудиться и гораздо ближе. Его радиотелефон не подавал автоматических сигналов. Возможно, мальчик его выключил или разбил и бросил.

Внезапно Пени, геолог, сказал:

– Ну, а Разлом? Он всегда им интересовался. Что, если ему захотелось посмотреть, что находится на другой стороне?

– Это не исключено,—ответил Джордан. – Однако обнаружить его там будет довольно просто, а потому я думаю отложить обследование Разлома на вторую очередь. У нас ведь только один автолет. Если он направился через лес к реке, его необходимо догнать как можно скорее. Он ушел два с половиной часа назад. Если он не сбился с прямого пути, то уже мог добраться до берега. Обнаружить его там можно только с помощью автолета. Я буду патрулировать над всем протяжением берега и замечу его, как только он выйдет из леса. Если к рассвету он не появится, я обследую Разлом. Там с ним за такое время ничего серьезного случиться не может.

– Но второй автолет… – начал кто-то.

– Нет! – резко сказал Джордан. – Он неисправен.

Принять участие в поисках Джордан разрешил далеко не всем.

– Нам требуется ограниченное число людей. И не будет никакого смысла, если мы все выбьемся из сил в первые же сутки. Ведь поиски могут занять не один день. А некоторым из нас нельзя прерывать своих наблюдений… – Он поднял руку, заставляя умолкнуть протестующие голоса. – Если бы включение всех вас в поиски увеличило шансы найти Рикки хотя бы на один процент или даже полпроцента, я бы взял вас всех. Но нельзя допустить, чтобы работа нескольких месяцев пошла насмарку. И было бы из-за чего!

В конце концов несколько поисковых групп отправились в лес на юг, а одна—на запад. Джордан уже улетел на единственном исправном автолете. На вырубке был установлен автоматический звуковой маяк на случай, если Рикки бродит неподалеку, а вечером предполагалось включить сигнальные прожектора и периодически пускать ракеты.

Эллен Скотт была оставлена в резерве. Но перед тем, как Вудмен ушел со своей группой, она успела его спросить:

– Ведь в последний раз второй автолет брали вы? Что с ним такое?

Вудмен скорчил гримасу.

– Не пожелал приземлиться. Я сел буквально чудом и добрался до лагеря пешком. А автолет мы привезли сюда на грузовике. В одном из механизмов я нашел заусеницу и зачистил ее. Но, возможно, дело было вовсе не в этом. Необходимого контрольного оборудования у нас тут нет, а проверять на горьком опыте, исправен ли он, никто не пожелал. И вы не вздумайте брать его, Эллен! Эти штуки очень хороши, пока работают, но стоит им закапризничать… К тому же полет над лесом ничего не даст, а уж на реке старина Джо и так все осмотрит как следует.

– Ну, а Разлом?

– С какой стати Рикки полез бы туда? Он был расстроен, но он еще не сошел с ума. Нет, он, конечно, отправился в базовый лагерь. Воображает, наверное, что его там встретят, как героя, если он сумеет добраться туда самостоятельно. Я покажу ему героя, дайте мне только его отыскать!

Еще с час Эллен заканчивала лабораторные работы, начатые членами поисковых групп. Через каждые несколько минут поступали сообщения, но ничего утешительного они не содержали. Сухая земля была тверда, как камень. Если Рикки ушел по одной из троп, он не оставил никаких следов. Но даже углубившись в лес, он свободно прошел бы под деревьями там, где взрослым мужчинам пришлось бы обламывать ветки. Оставалось три возможности: увидеть его с воздуха, поймать сигнал его радиотелефона и наткнуться на него в лесу, а все понимали, что, как бы тщательно ни были организованы поиски, последнее могло произойти лишь случайно.

Эллен не находила себе места. Что же сделал Рикки? Из своей хижины он не взял ничего. Неужели он ушел без всякого снаряжения?

Она пошла на кухню. Барни в очень скверном настроении рылся в своих шкафах. Он хотел отправиться вместе с одной из поисковых групп, но его кандидатуру забраковали.

– Барни, – торопливо спросила Эллен, – Рикки не брал с собой еды?

– Это я и проверяю, мисс. По-моему, пропала пачка сухарей. Но ведь ее мог взять не только он. И еще не хватает большой канистры, но ее, наверное, забрали те, кто ушел на розыски.

– Нет! – резко сказала Эллен. – Зачем она им? В лесу повсюду ручьи, не говоря уж о водоносных листьях. Они взяли только карманные фляжки.

– Не хватает большой канистры, – упрямо повторил Барни. – А вовсе не фляжки. То есть я хочу сказать, что фляжек Рикки не брал, я знаю, у кого они. А вот канистра пропала. Но Рикки не стал бы ее брать, – угрюмо добавил он. – Если она полна, ему ее даже не поднять, а про ручьи он знает не хуже всех прочих. Нет, уж поверьте: кто-то ее присвоил для своей коллекции или еще для чего-то. Так уж тут заведено, и теперь мы видим, что из этого получается, Ничего нельзя толком проверить…

Но Эллен Скотт уже вышла из кухни.

Она еле дождалась возвращения группы, обследовавшей западное направление.

– Да, мы осмотрели Разлом, – сухо ответил се руководитель. – Черт побери, Эллен, это же настоящая духовка! Марево там такое, что в двадцати шагах ничего не видно. Все пляшет. Даже с воздуха, пожалуй, что-то можно увидеть, только когда удлинятся тени. И притом – когда они не очень удлинятся. Джордан сейчас там ничего не разобрал бы. Да и зачем было Рикки лезть в эту печку?

Эллен отошла. Зачем? Но зачем было бы Рикки брать большую канистру, если бы он не собирался идти туда, где нет воды? Если только это он взял канистру. С другой стороны, на складах полно всяких емкостей, и кому бы вдруг понадобилось присваивать канистру?

А Рикки интересовался Большим Разломом. Он еще вчера расспрашивал о нем, хотя в последнее время перестал проявлять любопытство к чему бы то ни было.

Но сейчас там плохая видимость. Вот когда тени удлинятся…

Джордан связался с лагерем по радио – он уже полтора часа летает над рекой и прилегающим к ней лесом. С момента исчезновения Рикки прошло четыре часа.

До сумерек оставалось три часа.

Два часа спустя положение оставалось прежним. Для тех, кто искал в лесу, наступление ночи почте ничего не меняло: они все равно шли с фонарями.

Джордан сообщил, что намерен патрулировать и дальше, так как всю ночь на небе будет светить хотя бы одна из лун. До сумерек оставался час.

Эллен Скотт выслушала сообщения Джордана и поисковых групп и решительно пошла туда, где стоял неисправленный автолет. На него угрюмо взирал еще один член экспедиции.

– Уходите-ка отсюда, Фил! – строго приказала она.

– Эллен, но ведь семьдесят пять шансов из ста за то, что машина в полном порядке! Вудмен сказал, что он что-то там зачистил… – Тем не менее он покорно зашагал прочь, бормоча: – И зачем это Джордану понадобилось брать в экспедицию ребенка?!

Десять минут спустя он выскочил из своей хижины, где уныло набирал ингредиенты для импровизированного напитка, – как раз вовремя, чтобы увидеть автолет, который мягко взмыл в воздух и исчез за деревьями в западном направлении.

Хотя тени и начали удлиняться, Большой Разлом напоминал раскаленный котел. Вода в канистре почти кипела. Рикки и Длинный Меч пристроились на чуть более прохладных камнях у северной стороны высокой скалы и глядели на лес слева – не на знакомый лес, а на неизвестные деревья на дальней стороне Разлома.

Выпуклые глаза Длинного Меча не были приспособлены для выражения эмоций, но Рикки ощущал любопытство и нетерпение своего спутника. Мысленно Длинный Меч исследовал новые ручьи, новые древесные вершины, новые поляны, дышащие солнечным теплом. Но Рикки был способен думать только о том, что им предстоит плестись туда еще целых две мили.

А он-то считал, что пройдет эти восемь миль за самое короткое время! Но он не учел, что ему придется пробираться между валунами, от которых несет обжигающим жаром, что он будет по щиколотку вязнуть в мелких каменных осколках. Как он ни старался, больше двух миль за час ему пройти не удавалось. Но все равно нужно вставать и идти дальше. Он устало поднялся на ноги, помог Длинному Мечу взобраться к себе на плечо, а на другое повесил канистру, ставшую намного легче, но тем не менее еще очень тяжелую.

Не успел он сделать и двадцати шагов, как сзади на них надвинулась тень автолета и повисла над их головами.

Рикки побежал. Он знал, что бежать бессмысленно, что Длинному Мечу очень не по вкусу такая тряска, и все-таки бежал, слушая, как плещется вода в канистре за спиной. Тень автолета скользнула вперед ярдов на сто, и машина начала снижаться над относительно ровной площадкой. Рикки свернул в сторону. Он услышал крик, эхом раскатившийся между скалами, но отзвук облегчения, смешанного с досадой, раздавался в его сознании гораздо громче.

– Рикки! Остановись и поговорим. Я тебе помогу, что бы это ни было. Ведь убежать ты не можешь. Если я вызову по радио твоего отца, через двадцать минут тут появится второй автолет и десяток людей… Остановись! Да выслушай же меня…

Эхо еще звучало между скалами, но мысль оборвалась.

Эллен Скотт, вырвавшись из алой мути, обнаружила, что лежит возле огня. Очень жаркого огня в каменном очаге. Какая бессмыслица! В лицо ей плескала теплая вода, и где-то рядом слышался голос… нет, два голоса.

– Она ударилась головой. Вот и все. И потеряла сознание. Она скоро придет в себя. Тогда ты ее услышишь. Нет, это не сон… не совсем сон. Что случилось? Почему ты не…

Второй голос что-то еле слышно и невнятно бормотал. К любопытству в нем начинало примешиваться раздражение.

Эллен вспомнила, что она бежала куда-то по камням и у нее подвернулась нога. Очевидно, падая, она ударилась затылком. Во всяком случае, затылок у нее сильно ныл. Но зачем она бежала?

Эллен открыла глаза.

Над ней склонилось встревоженное лицо Рикки. Из сложенных ладоней он лил ей на голову воду. А рядом с ним…

Эллен вздрогнула и зажмурилась.

– Мисс Скотт! – с беспокойством окликнул ее Рикки. – Вам очень больно?

– По-моему, у меня бред, – слабым голосом отозвалась Эллен. Она снова открыла глаза. – Куда оно девалось?

На лице Рикки сомнение боролось с другими эмоциями. Эллен прижала ладонь к шишке на затылке, осторожно приподнялась и села.

– Ну-ка, Рикки, – сказала она твердо, – отвечай: с кем ты разговаривал?

– Вслух? – удивленно произнес мальчик. – Так вот почему он ничего не слышал!

Эллен снова зажмурилась.

– Сотрясение мозга у меня, а не у тебя, – заявила она с возмущением. – Кто ничего не слышал?

– Ну, его зовут Длинный Меч, – с некоторым колебанием ответил Рикки. – То есть примерно так. И он говорит, что сейчас вернется.

Эллен в третий раз открыла глаза. Ее взгляд сфокусировался на правом ухе мальчика. Его прикрывала тощая черная лапка с четырьмя длинными суставчатыми пальцами. Эллен разглядела тоненькую руку, прикрепленную к чему-то вроде черной картофелины. Картофелину увенчивала голова размером с крупное куриное яйцо. Почти вся она состояла из двух светло-серых глаз с узкими зрачками. Глаза тускло поблескивали и были внимательно устремлены на нее.

И вновь Эллен уловила полное любопытства бормотание, которое не распадалось на слова.

Она перевела дух.

– Рикки, этот… этот твой друг… Зачем ты привел его сюда?

Рикки пытливо взглянул на нее.

– Это была моя идея, мисс Скотт. А не его. Мне хотелось добраться до леса по ту сторону Разлома.

– Зачем?

Рикки покачал головой.

– И совсем не то. Я же говорю вам, что это была моя идея, а вовсе не Длинного Меча. Он не… не гипнотизировал меня. И Барии он не стал бы гипнотизировать, но только ему не удалось придумать ничего другого. И мне совершенно необходимо туда попасть.

Эллен выпрямилась, не спуская глаз с мальчика:

– Ну хорошо, Рикки. Объясни мне, в чем дело. И если все это действительно настолько важно… Конечно, я должна сообщить твоему отцу, что ты цел и невредим. Но я не скажу ему, где ты. И отвезу тебя в тот лес на автолете, а потом в лагерь. Согласен?

Рикки с облегчением вздохнул.

– Да, – ответил он. – А Джо очень тревожился?

– Очень ли? Вот что: начинай свои объяснения. Через десять минут я свяжусь с ним, успеешь ты договорить или нет. Так что же ты тут делаешь?

Рикки вздохнул и на секунду закрыл глаза.

– В сущности, все началось с медузы, – сказал он. – С самцов медузы в озере…

Автолет сделал пятый заход: вниз по реке до моря и назад до водопадов, где в клокочущей пене дробились плавучие острова и возникали новые – каждый раз, когда Джордан повисал над ними, его сердце на мгновение переставало биться. А потом еще дальше на восток, до мыска, который он выбрал как исходный пункт. Летать над лесом не имело смысла: он не видел поисковых групп, даже когда точно знал, что находится прямо над ними.

Пора было снова выходить на связь. Он уже положил палец на кнопку, когда из репродуктора внезапно донеслось:

– Вызываю все поисковые группы. Джон Джордан, пожалуйста, ответьте. Вы меня слышите?

Джордан сказал хрипло:

– Да, слышу. Он…

– С Рикки все в порядке. Он сейчас со мной. Пусть все возвращаются в лагерь. Но… Дослушайте. У него была веская причина поступить так, как он поступил. Ему надо было кое-что сделать, и он еще не кончил своего дела. А потому я не скажу вам, где мы находимся.

Джордан выкрикнул что-то бессвязное, но она твердо продолжала:

– Это очень важно, Джон. Не знаю, выйдет ли у него что-нибудь, но мешать ему нельзя. Вероятно, вы можете нас отыскать… но не делайте этого. Понимаете?

– Эллен, с ним действительно ничего не случилось? И с вами?

– Конечно, со мной ничего не случилось! И ничего не случится. Мы вернемся завтра утром. Да, Рикки просит передать вам… – Она на мгновение умолкла. – Рикки просит передать вам, что он не хотел вас волновать. Честное слово, не хотел. И очень жалеет, что так вышло, но откладывать было никак нельзя. И еще – пожалуйста, – не причиняйте никакого вреда этому Дереву.

Наступило молчание, а потом Эллен с беспокойством спросила:

– Джон, вы ведь его еще не уничтожили?

– Нет. Разумеется, нет.

– Не подпускайте к нему никого. Спокойной ночи, Джон. Счастливых снов.

– Эллен…

Репродуктор щелкнул и смолк.

Автолет был рассчитан на то, чтобы в случае необходимости в нем можно было переночевать, но машины этого типа не снабжались кондиционерами, и Эллен, ощущая на голове холодный компресс, который теперь был скорее горячим, горько завидовала способности Рикки спать даже в таких условиях. Два сероватых блика напоминали о том, что Длинный Меч все еще смотрит на нее, как начал смотреть с той самой минуты, когда они легли. Эллен с сожалением подумала, что напрасно не легла возле холодильника – тогда она могла бы достать холодную воду, не поднимая ноющей головы.

Блики переместились. Эллен почувствовала, что маленькие сильные пальцы дергают за повязку. Она приподняла голову – и повязка соскользнула. Эллен услышала шорох, звякнула дверца холодильника, и на мгновение ее обдало чудесным прохладным воздухом, Минуту спустя ей под затылок был аккуратно подсунут отличный ледяной компресс. Она почувствовала на щеке легкое прикосновение сухих пальцев.

– Спасибо, – пробормотала она и, спохватившись, подумала: “Спасибо, Длинный Меч”.

На рассвете они отправились дальше, и через минуту автолет опустился среди огромных камней у подножья западного обрыва. Эллен и Рикки, слегка ежась от утреннего холодка, сидели рядом с машиной и ждали.

Эллен смотрела на сосредоточенное лицо мальчика. Рикки объяснил, что плохо улавливает мысли незнакомых Собратьев, однако ему почти всегда удается заметить их присутствие.

– На что это похоже? – внезапно спросила она.

– Когда я слушаю мысли? – Рикки помедлил, взвешивая ответ. – Словно я думаю. Собственно говоря, отличить чужие мысли от своих почти невозможно, если только они не адресованы прямо вам. В этом и заключается главная трудность.

– Да, пожалуй, – сказала Эллен со вздохом. Какое будущее ждет мальчика? Жизнь на Земле меньше всего приспособлена для настоящих телепатов!

– Раньше я все время перехватывал чьи-то мысли, – продолжал Рикки. – Но понял я, в чем дело, только когда научился отключать свое сознание. А до тех пор у моих мыслей словно все время был какой-то фон, который их заглушал. Знаете, все настоящие мыслители, по-моему, или вовсе были лишены телепатических способностей, или умели их отключать. Теперь я думаю гораздо более четко.

– И ты больше не будешь нечаянна подслушивать чужие мысли? – спросила Эллен с некоторым облегчением.

– Нет. Я воспринимаю только прямо направленные мысли. И никого подслушивать не собираюсь. От этого только голова болит.

– И правильно. Мне кажется, неконтролируемая телепатическая способность должна приносить человеку один вред.

– Конечно. Видите ли, по-моему, возможны два пути общения – телепатический и с помощью органов чувств, причем одно почти исключает другое. Я, например, никогда не научусь передавать и принимать мысли с такой точностью, как Собратья. Мое сознание устроено по-другому. Но все же телепатические способности развиты у меня настолько, что их можно будет использовать для научных исследований. Я собираюсь…

Внезапно Рикки умолк и, сжав локоть Эллен, показал ей глазами на вершину обрыва.

Она посмотрела вверх. Почти отвесный обрыв поднимался на высоту в тридцать футов. Над ним нависала черная листва.

– Вот там! – шепнул Рикки, и Эллен различила черную голову величиной с куриное яйцо – голову, большую часть которой занимали глаза, отливавшие серым блеском.

– Он возвращается? – шепотом спросила Эллен. – Значит, он ничего не нашел?

Среди листьев послышался легкий шорох. Пальцы Рикки впились в ее локоть.

Рядом с черной головкой появилась еще одна.

– Видите ли, – смущенно объяснял Рикки, – я не думал, что вы сразу же уничтожите Дерево, но полной уверенности у меня все-таки не было. И все на меня сердились – не за то, так за другое, и я боялся, что меня никто не станет слушать.

– Признаться, – заметил Вудмен, – была минута, когда, очутись у меня в руке бластер, я бы испепелил Дерево тут же на месте.

– А потому ты решил перестраховаться? – сказал Джордан.

– Да. Ведь если бы мы нашли еще одно Дерево, вид не погиб бы. Мы с Длинным Мечом собирались попросить вас о помощи позже… то есть помочь им с этим их Путешествием. Но я подумал, что проверить нужно сразу, а то вдруг меня больше не будут выпускать из лагеря. Я решил, что надо показать, и это будет убедительнее всяких рассказов.

– А разве Длинный Меч сам сюда не придет? – спросил кто-то.

Все члены экспедиции, включая Барни, сидели вокруг большого деревянного стола, сооруженного посреди вырубки. Рикки кивнул.

– Сразу же, как только мы будем готовы его принять. Прямо сейчас, если хотите. Но он боится, что ему может стать плохо, если много людей будут думать одновременно. А потому он просит, чтобы вы все начали говорить, когда я подам сигнал.

– А о чем говорить? – спросил Картрайт.

– О чем угодно. Обо всем, что придет в голову. Позвать его?

Полминуты все молчали, выжидая. Затем с легкостью кузнечика Длинный Меч пронесся над головой Эллен и, слегка спружинив, замер на середине стола.

Люди дружно наклонились вперед, а Длинный Меч поднялся, его выпуклые глаза стали еще более выпуклыми и…

Почти все почувствовали, что ему нехорошо, еще до того, как Рикки взмахнул рукой. Никто сразу не нашелся, и наступила неловкая пауза, но потом двое хором заговорили о погоде, статистик начал декламировать таблицу умножения, Джордан обнаружил, что бормочет “Вот дом, который построил Джек”, и через несколько секунд молчал уже один только Рикки. Затем Рикки объявил:

– Он говорит, что обойдет всех по очереди, но только чтобы все прочие продолжали разговаривать. Его можно попросить что-нибудь сделать.

Длинный Меч торжественно обошел стол; он присаживался на несколько секунд перед каждым из присутствующих, развертывал перепонки, поворачивался так, чтобы показать спину, и переходил к следующему.

– Это он самый! – воскликнул Барни, когда Длинный Меч остановился перед ним, – А чем он меня ужалил?

Тоненькая рука скользнула по плоскому бедру и молниеносно извлекла плоский серый шип в два с половиной дюйма длиной. Длинный Меч протянул шип Барни, и тот осторожно потрогал острие.

– Это и есть его меч, – пробормотал Вудмен. – Они секретируют свои мечи, Рикки?

– Кажется, но я его не спрашивал.

Вудмен испустил глубокий вздох.

– Мечта биолога! – объявил он. Внезапно Длинный Меч отпрыгнул на середину стола.

– Он устал, – объяснил Рикки. – Он говорит, что на днях пришлет кого-нибудь еще.

Через несколько секунд Длинный Меч скрылся в лесу, а Рикки принялся неудержимо зевать. Не говоря уж о пережитых накануне волнениях, он очень устал, да и проснулся он еще до рассвета.

– Мне все-таки очень хотелось бы в этом разобраться, – внезапно сказал статистик. – Я имею в виду биологический аспект. Вы, специалисты, возможно, и так все поняли, но меня эти бесконечные отступления совсем сбили с толку. Я уловил только, что Рикки обнаружил, где находится их прекрасный пол. Но как они потерялись?

– Давайте я расскажу, – предложил Джордан и посмотрел на Рикки, который сонно кивнул. – А Рикки, если понадобится, внесет свои исправления. Собратья Длинного Меча представляют собой активное, обладающее интеллектом потомство единого организма, который всего лишь большое дерево. Они появляются на свет почкованием. Этот вегетативный процесс протекает внутри стручков. Примерно через год ими овладевает необоримое стремление пересечь Разлом. Чем оно объясняется, они до сих пор не знали, и вряд ли хотя бы одному из них удалось перебраться на ту сторону. Рикки пришло в голову, что чередование поколений подразумевает стадию полового размножения. Собратья Длинного Меча сами не давали потомства, они просто отпочковывались от Дерева. И Рикки подумал, что по ту сторону Разлома, возможно, есть еще одно дерево, от которого отпочковываются женские особи. Когда Дерево напугало Вудмена и я высказал намерение сразу же его уничтожить, что, разумеется, было бы непростительной глупостью, Рикки решил тут же отправиться на поиски второго Дерева, чтобы вид в любом случае не погиб. И мне очень приятно сказать, что он не ошибся: на той стороне Разлома действительно обитают женские особи.

– Неужели это Дерево пятнадцать тысяч лет отпочковывало Собратьев без единого случая полового размножения? – недоверчиво спросил Картрайт.

– Почему же? – вступил в разговор Вудмен. – На этой стороне Разлома могло сохраниться несколько Деревьев, и это Дерево – последний представитель небольшой популяции. А если так, значит, оно находилось на дальней ее окраине, так как миграционный путь ведет точно на запад.

– А на той стороне сохранилось Дерево, приносящее женские особи?

– Таких деревьев там два, и еще три – мужских, но из этих последних два чрезвычайно стары и приносят очень скудное потомство. По-видимому, даже при благоприятных обстоятельствах полной зрелости достигают лишь немногие, но это скрещивание действительно может оказаться спасительным для вида.

– Но что, собственно, вы предлагаете сделать? – спросил кто-то. – Перевозить их через Разлом? Но в каком положении они окажутся, когда мы улетим?

– Нет, – ответил Джордан. – Мы вообще считаем, что вмешиваться нам следует как можно меньше. Трагедия заключалась в том, что мигрирующие Собратья были обречены на верную гибель в дороге. Они не могли пройти двенадцать миль под палящим солнцем без воды. Мы намерены создать зеленую, вернее, черную полосу вдоль миграционного пути. Тайвен взвешивает возможность…

Тайвен оторвался от расчетов.

– Проще, чем “пи” в квадрате, – сказал он весело. – Как только с базы пришлют экскаватор и бетоноукладчик, мы проложим канал – на это потребуется меньше недели. Воду возьмем из ручья – их тут десятка два теряется под землей в трещинах у обрыва. Задача заключается только в том, чтобы предохранить канал от пересыхания в первые два года, пока растительность не станет достаточно густой.

Обсуждение продолжалось, но Рикки уже крепко спал, положив голову на руки.

Джордан стоял над Разломом и осматривал зарождающую речную долину, которую создал Тайвен. Вдоль канала в специально привезенной почве уже укоренились саженцы. Над ними, придавая пейзажу индустриальный вид, вращались светоуловители, которые должны были предохранять посадки от высыхания. Но через два года им предстояло обветшать и рассыпаться прахом, так что, если бы экспедиции пришлось спешно покинуть Лямбду, светоуловители все равно исчезли бы бесследно. Иной раз имеет смысл шить на живую нитку!

Двое Собратьев соскользнули с обрыва чуть в стороне и скрылись в тени посадки у канала.

– Они мигрируют? – спросила Эллен Скотт.

– Вряд ли. Ведь в Путешествие они, как правило, уходят поодиночке. Нет, скорее… поглядите вон туда!

У ближнего конца посадок находилось теперь четверо Собратьев: скорее всего, те двое, кого они только что видели, и еще пара. Эти держались за руки и несли на плечах нечто вроде коромысла, на котором болтался длинный стручок. Двое из ближнего леса взяли пришельцев за руки и помогли им взобраться на обрыв.

– Это уж заслуга вашей карты почв! – заметил Джордан. – По словам Вудмена, одной из причин стерильности семян в дальнем лесу было истощение подходящей почвы, которая располагалась там отдельными карманами. Я даже думаю, что разум у них развился отчасти и потому, что им нужно было отыскивать подходящую почву, а не только присматривать за ростком.

Двое пришельцев уже поднялись на обрыв. Они, казалось, даже не заметили, что им кто-то помог, а местные жители, по-видимому, ничего другого и не ждали. Таща свою ношу, пара неторопливо шла вдоль обрыва и внимательно разглядывала землю. Они остановились почти рядом с левой ногой Эллен и принялись ковырять дерн.

– Не тут, дурачки, – проговорила она вполголоса. – Ищите подальше. Вон там!

Джордан улыбнулся.

– Им некуда торопиться. Одна парочка посадила свой стручок прямо под треножником Брэндинга. Он чуть с ума не сошел, стараясь не наступить на них ненароком. В конце концов ему пришлось перетащить всю аппаратуру в другое место. Иногда они тратят на поиски неделю или две.

– Сохранение вида…– задумчиво произнесла Эллен. – Мне это всегда казалось чем-то отвлеченным.

Джордан кивнул.

– Чем-то лежащим вне нас, – согласился он.– Раньше я думал, что человек не может и исследовать космос, и… и содействовать сохранению вида – прекрасная формула, между прочим! Я считал, что это несовместимо.

– Прежде и я так считала.

– Раньше так оно и было. Но за последние годы многое переменилось. Все больше людей строит свою жизнь так, чтобы значительную ее часть проводить вдали от Земли. И скоро появится новое поколение, родиной которого будет уже не Земля. Дети, не учившиеся в земных школах, не игравшие в земных парках, не смотревшие земные стерео, не…

– …страдавшие от благ слишком уж развитой цивилизации?

– Вот именно. Так как же вы считаете, Эллен… Нет, это трусливая постановка вопроса. Эллен Скотт, согласны вы выйти за меня замуж?

– Для поддержания вида?

– К черту вид! Выйдете вы за меня?

– А как же Рикки?

– Рикки, – сказал Джордан, – деликатно дал мне понять, что считает этот брак подходящим во всех отношениях.

– Ах, вот что! А я думала…

– Нет, телепатия тут ни при чем. Но если весь лагерь знает, что я вас люблю, то почему Рикки должен быть слепым? Эллен… я, кажется, забыл связать “пожалуйста”? Эллен, пожалуйста, согласитесь быть моей женой.

Наступило молчание. У Джордана упало сердце. С какой стати он был так уверен в ее согласии? Эллен на десять лет моложе его и мечтает о научной карьере. А он уже успел один раз оказаться никуда не годным мужем, у него на руках сын-подросток. Самоуверенно он принял простую дружбу за… И поставил себя в дурацкое положение… судя по всему.

– Так как же? – сказал он наконец.

Эллен посмотрела на него и весело улыбнулась.

– Я просто проверяла. Боюсь, я не рискнула бы выйти замуж за телепата, но, милый, вы-то явно не телепат. Теперь я это твердо знаю. Конечно, я согласна.

Рикки с Длинным Мечом на плече прогуливался по солнечной дорожке. Увидев, что его отец и Эллен Скотт возвращаются в лагерь рука об руку, он удовлетворенно кивнул. Давно пора! Может быть, теперь старина Джо перестанет грезить наяву и займется для разнообразия делом! Последнее сообщение Рикки и Вудмена о биологии Собратьев вторую неделю лежит у него на столе нечитанным, а сколько там интереснейших наблюдений и выводов!

На мгновение Рикки попытался представить себе, что ты чувствуешь, когда один человек заслоняет от тебя все остальное. Ну, когда-нибудь он это узнает! И уж, во всяком случае, ее будут интересовать стоящие вещи, а не глупые побрякушки, как бедняжку Кору. Но пока ему еще только четырнадцать лет и перед ним открыта вся Вселенная. Сколько интересного его ждет!

Длинный Меч, восседая на плече своего друга, заметил пару со стручком. Он сразу определил, что стручок не стерилен, что внутри его уже формируется росток. Он узнал старого приятеля с этой стороны Разлома, но даже не попытался заговорить с ним, не сомневаясь, что его мысли отключены. Путешествие, обретение подруги и заботы о ростке – все это по-прежнему оставалось для Длинного Меча тайной в том смысле, что он совершенно не мог представить в подобном положении себя. Впрочем, это его и не слишком интересовало. У него впереди был почти целый год – достаточно, чтобы набрать много новых знаний, и особенно о Большом Племени, которое после приручения оказалось таким полезным. Вот этим он и займется, а не пустыми догадками о том, что ты чувствуешь, уходя в Путешествие.