Текст книги "В поисках мистического Египта"
Автор книги: Пол Брантон
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Подобный опыт был проведен и над курицей, которая повиновалась так же покорно, как и другое создание. Тахра Бей мог придать ей любое положение, какое хотел, и держать ее в нем сколь угодно долго.
Затем факир сообщил нам, что его тело перестало быть нечувствительным к боли, поскольку такая невосприимчивость продолжается не более двадцати или двадцати пяти минут после первого введения в транс. Иными словами, он полностью обрел нормальное состояние.
– Если бы вы сейчас неожиданно ткнули в меня ножом, я бы, разумеется, издал крик боли, – признался египтянин.
И вот наконец настала очередь самого примечательного опыта того вечера. Это было не что иное, как погребение заживо. Необычный эксперимент был произведен в условиях, которые не допускали ни малейшего сомнения в его подлинности.
Тахра Бей сказал, что заранее установит точное время (час и минуту) выхода из транса, в который он вскоре погрузит себя. Он попросил нас продержать его погребенным не более полутора часов, поскольку назначил свое пробуждение на пять минут позже этого времени.
В середину комнаты, пол которой был предварительно исследован, поставили гроб. Как это часто бывает в Египте, пол был выложен плитками и мозаикой, и под ним не было ничего, кроме потолка комнаты, находящейся этажом ниже. Мы разместились в одном из современных многоквартирных домов, что были построены по всему европейскому кварталу Каира. Возможность существования потайных люков была отброшена очень быстро. Однако чтобы избавить нас от последних сомнений, на полу был расстелен обычный ковер, на который и поставили гроб.
Тахра Бей снова прошел через обычную процедуру введения себя в состояние каталепсии. Он нажал пальцами на артерии в задней части шеи и на нервные центры на висках, завернул язык назад и резко втянул воздух. Через пару минут египтянин явно впал в состояние каталепсии. Он перестал дышать, его кровь перестала течь, и тело окоченело. Он упал на руки своих помощников. Пока те поддерживали факира, эти факты были подтверждены врачами, обследовавшими его тело. Ни сердцебиения, ни дыхания!
Затем помощники заткнули уши, ноздри и рот египтянина ватой и уложили его оцепеневшее, похожее на статую тело в гроб. Трудно было бы обнаружить разницу между Тахрой Беем в гробу и любым покойником в гробу. В этом «живом трупе» с мертвенно-бледным лицом определенно не было признаков жизни.
Помощники начали работать лопатами, быстро заполняя гроб мягким красным песком. Тело факира было полностью засыпано. Затем они накрыли гроб деревянной крышкой и заколотили ее гвоздями.
После этого на ковер поставили большой деревянный ящик, гроб подняли и поставили внутрь него. Помощники снова принялись за работу и засыпали гроб песком, наполнив ящик до самого верха.
Полтора часа, пока Тахра Бей лежал неподвижно в своей временной песчаной могиле, мы ждали. Мы обследовали все, что использовалось во время этого опыта, и тщательно контролировали каждый шаг данного представления. Если факир останется в живых после такой проверки, то мы будем вынуждены отдать дань его необычным способностям.
Наконец отведенное время истекло. Как мы и обещали, песок разгребли, гроб снова достали и крышку открыли. Тахра Бей неподвижно лежал в нем, как мертвец. Его кожа приобрела тускло-серый оттенок, как у покойника. По сути, он был мертв.
Факира вытащили из гроба. Оцепенение еще не прошло, и его устроили в кресле. Спустя несколько минут появились первые признаки возвращения к жизни. Его веки задрожали, затем появилось тихое ритмичное дыхание, и тело постепенно ожило.
Через двенадцать минут после того, как Тахру Бея достали из гроба, он снова был самим собой и, сидя в кресле, рассказывал о своем удивительном опыте.
– Я крепко спал и не сознавал ничего, что вы со мной делаете, – произнес он. – Помню только, что я закрыл глаза в этой комнате и что благодаря таинственному процессу, наступающему после снятия внушения, снова проснулся в ней же в тот самый момент, который сам для себя установил.
Так закончился наш удивительный вечер, проведенный с поразительным человеком, способным мгновенно совершить чудо!
Я покинул комнату с чувством, что разрушающийся материализм в этом столетии будет окончательно повержен. Он никогда в достаточной степени не объяснял тайны разума.
Пессимистически настроенные ученые предсказывают, что в конце концов Земля станет замерзшей планетой, вращающейся в пустоте. Быть может. Однако конец человечества никогда не станет столь же безнадежным, как конец его дома, потому что человек – это больше чем просто плоть.
Глава 7 Беседа с самым известным факиром Египта
Тахра Бей курил одну из своих бесчисленных, обладающих тонким ароматом египетских сигарет, раскрывая мне как-то днем теории и принципы, лежащие в основе его замечательных демонстраций. Мы сидели в роскошной квартире в том растущем районе, который Каир унаследовал от Европы. Он пообещал рассказать мне многое, и я с волнением предвкушал его будущие откровения. Я действительно получил некоторые разъясняющие ответы на свои вопросы.
Всегда интересно и иногда полезно узнать о необычных и удивительных секретах мастерства от тех, кто демонстрирует его, а не от ученых, которые могут о нем лишь теоретизировать.
– Нам следует начать с осознания, что все мы обладаем большими возможностями, – начал Тахра Бей. – Пока мы этого не сделаем, останемся связанными по рукам и ногам ненужными ограничениями, мешающими нам исследовать свои чудесные духовные и физические силы. Люди, сталкивающиеся с феноменами, которые я могу показать, считают их или чем-то вроде фокусов, или же чем-то сверхъестественным. И то и другое неправильно. Они явно не понимают, что эти вещи вполне научны и полностью подчиняются законам самой Природы. Я действительно использую законы психики, которые малопонятны, однако они остаются законами. Все, что я делаю, не является случайным или сверхъестественным и не нарушает этих законов. Что касается тех, кто воображает, будто я подобен выступающему на сцене иллюзионисту или фокуснику, то я могу лишь пожалеть, что они узколобы и не в состоянии представить себе способности человека, выходящие за рамки выпавшего на их долю ограниченного опыта.
Я записал последнее предложение стенографическими знаками и взглянул на факира, уловив то задумчивое выражение, которое иногда мелькало в его загадочных глазах, когда он упоминал о своих критиках. Чувствовалось, что у Тахры Бея больше друзей, чем врагов, и что он чаще встречает у людей понимание, чем непонимание.
– К примеру, они считают, что когда я вгоняю себе в щеки шляпные булавки или шпильки, то либо показываю ловкий трюк, либо принял наркотическое средство, либо, если отбросить обе эти версии, напрягаю волю, чтобы сопротивляться боли. Но если бы это было правдой, то почему же после того, как меня ранят, у меня на теле не остается следов? На самом деле люди не могут отойти от привычных способов мышления, не способны осознать вероятность истины моих собственных объяснений. Пусть попытаются воткнуть ножи и шпильки в собственные шеи и лица – и скоро заметят разницу. Они могут продолжать убеждать себя, что действительно не чувствуют боли, и стараться сделать все возможное, чтобы не ощутить ее, но они будут ее чувствовать.
Египтянин возмущенно умолк.
– Однако вам нужны мои объяснения. Два секрета (едва ли данное слово подходит, но пусть будет так), которые позволяют мне показывать свое искусство, – это, во-первых, давление на определенные нервные центры тела, а во-вторых, способность погружаться в каталептическую кому. Такое же мастерство может демонстрировать любой человек, который подходит для этого и будет долго учиться тому, чему должен был учиться я, чтобы успешно овладеть и отработать применение двух этих секретов. Без этого я не мог бы заявить, что готов без единого слова противостоять боли во время таких показов. Ведь по телосложению я не похож на тех индийских факиров, которых вы видели и которые стремятся мучить себя и с наслаждением терпят ужасные страдания, диктуемые их аскетическими учениями. Я отделился от таких варварских доктрин и осуждаю те преувеличенные испытания, которым подвергают себя аскеты. Я разделяю только две вещи. С точки зрения учения речь идет об отрешении своего духа от всего земного, а с точки зрения практики – о заворачивании языка назад и способности входить в состояние каталепсии.
Тахра Бей говорил искренне. Меня это удивило, поскольку образ мысли восточных факиров был мне знаком. И все же я спросил его:
– Не могли бы вы рассказать о своем первом секрете подробнее?
– Хорошо, – спокойно ответил египтянин. – Если говорить коротко, нет нужды, чтобы я объяснял вам, какие нервы являются проводниками боли. Однако необходимо отметить, что при нажатии пальцем на выбранные нервные центры кровь отливает от мозга, а сами центры подвергаются анестезии. Обратите внимание, я ни на минуту не предлагаю, чтобы это использовали все, поскольку без длительного специального обучения подобные неуправляемые эксперименты были бы просто безрассудными и опасными. Когда такое давление сочетается с концентрацией мысли на состоянии потери сознания, а также с полным расслаблением мускулов и нервов, когда за всем этим следует заворачивание языка и резкий вдох, то наступает каталептическая кома. И тогда примерно на двадцать пять минут тело становится полностью нечувствительным к боли, независимо от того, насколько она сильна.
– А на какие нервы вы давите?
– Это основные артерии, снабжающие голову кровью, гипнотические центры на висках и блуждающие нервы. Однако, как я уже сказал, играть с ними нельзя. Например, каждый, кто пытался бы сдавить артерии и таким образом заставил бы кровь отливать от мозга, вероятнее всего, обнаружил бы, что кровь, покидающая заднюю часть шеи, вызывает гул в его голове. Такой человек беспомощно упал бы навзничь и неизбежно потерял бы сознание. Я могу делать это без опаски, потому что меня с детства обучали мастера.
– А заворачивание языка?
– А! Вы, конечно, видели это у йогов в Индии. Когда мне было всего четыре месяца, мой отец начал заворачивать мой язык при помощи пальца. В результате случалось что-то вроде судорог. Когда приступ становился чересчур сильным, это означало, что упражнение было слишком утомительным и необходимо сделать перерыв. Сейчас я легко могу завернуть язык, хотя до сих пор иногда испытываю сложности с возвращением его в нормальное положение и вынужден пользоваться пальцами, чтобы распрямить его. Ваши индусы порой делают упражнения для удлинения языка, чтобы показать тот сложный трюк с заворачиванием языка и закрыванием дыхательного горла. Также это препятствует попаданию внутрь опасных насекомых [5] или даже бактерий, пока неподвижное тело находится под землей.
– Что происходит, когда вы впадаете в кому?
– Я всегда заранее устанавливаю время своего пробуждения, прежде чем войти в это состояние. Когда этот момент наступает, я просыпаюсь. Многие люди используют этот вид самовнушения в простой форме, когда говорят себе вечером, что должны проснуться в определенный час на следующий день, чтобы пойти на работу. Это доказывает, что подсознание никогда не спит и таким свойством обладает только сознание. Это также объясняет, почему сомнамбулы часто совершают разумные действия, а потом не помнят, что делали.
Так вот, начало каталептического транса вызывает прекращение двух важных жизненных функций: дыхания и кровообращения. Нам прекрасно известно, что скажут большинство людей: если это произойдет, смерть неминуема. Однако мне не нужно спорить на эту тему с вами, поскольку вы уже публично признали, что в Индии наблюдали обратное. Только факиры могут перестать дышать и остановить движение крови и все-таки останутся в живых. Достаточно сказать, что, когда я нахожусь в каталептической коме, кровообращение полностью прекращается. На самом деле приостанавливается весь ритм жизни. Важно подчеркнуть тот факт, что иногда в гипнотических опытах с другими людьми каталепсия не наступает, поскольку в таких случаях кровообращение часто усиливается. Почему так происходит? Причина кроется в совершенно разных способах, не связанных друг с другом. Лучше всего вы увидите эту разницу в методе, который использует только гипнотическое внушение, тогда как я использую чисто физиологические средства: давление на нервы и заворачивание языка. Еще одно отличие в том, что моя нечувствительность к боли длится не больше двадцати пяти минут после того, как я пробуждаюсь от второй стадии транса. В случае с загипнотизированными людьми такого четкого ограничения нет. Действительно, гипнотические состояния, вызванные внушением, часто делают тело испытуемого нечувствительным к боли, однако не испытывать боль после пробуждения, как происходит со мной, – это совсем другое дело. И самое главное отличие заключается в том, что я погружаюсь в состояние транса по собственному желанию. А способен ли гипнотизер загипнотизировать себя?
– Удивительно, что на вашем теле не осталось следов после множества ранений, которые вы получили за время своей карьеры. Как вы это объясните, доктор?
– Чтобы добиться этого, я делаю две вещи. Во-первых, временно ускоряю кровообращение. Вам известно, что в тот вечер во время эксперимента врачи обнаружили, как пульс поднялся до 130 ударов. Это заставляет мое сердце биться быстрее, но не переутомляет его, а его частая пульсация не изматывает меня. Такая скорость кровообращения естественным образом помогает залечивать раны удивительно быстро. Помните, что я сделал это только благодаря силе воли. Во-вторых, я поднимаю температуру крови до состояния жара. Это уничтожает всех бактерий, которые могли попасть в раны, и дезинфицирует последние. Мои раны никогда не гноятся и всегда заживают полностью за несколько минут, а в более серьезных случаях за несколько часов.
Тогда я стал расспрашивать факира о более значимом опыте – захоронении живьем.
Он выбросил окурок и тут же зажег следующую сигарету.
– Мне не нужно рассказывать вам, что тысячи лет назад в Древнем Египте, так же как и в Древней Индии, это мастерство демонстрировали довольно часто, – ответил Тахра Бей. – В те дни всеобщий материализм, распространенный в наши дни, только зарождался. Каждый верил в душу, а потому опыты, подобные моим, были понятны. Тогда все считали, как сегодня считают факиры, что именно душа таинственным образом направляет жизнь тела и сознание. Мы верим, что она может существовать вне плоти, что если химические атомы, составляющие тело, вернутся на землю в виде углерода, калия, водорода, кислорода и так далее, то душа, являющаяся их жизненной силой, вернется к своему источнику – Неизвестной Силе, которая вечна. Едва ли я должен говорить вам, что опасность современного материализма в том, что он развивает ошибочную привычку думать, и это лишает людей огромной силы, силы души. Но хватит теории!
Вкратце могу сказать, что благодаря глубочайшему каталептическому трансу физическая жизнь временно приостанавливается, но невидимая искра души продолжает существовать. Чтобы показать это, требуется долгое суровое обучение, которое начинается обычно в раннем возрасте. Я упоминал, что отец начал тренировать меня, когда мне исполнилось всего четыре месяца. Теперь я могу позволить себе, если захочу, быть похороненным в течение нескольких дней и проснуться невредимым.
– Скептики всегда выдвигают одно возражение, – тихо произнес я. – Они всегда выясняют, как можно жить под землей не дыша?
– Возьмем простой пример. Ловцы жемчуга на побережье Восточной Африки, оставаясь под водой, могут не дышать восемь или девять минут. Насколько я знаю, это самый высокий результат для обычных людей. Теперь обратимся к царству животных. Лягушка – быстро дышащее существо, и все же она может оставаться под водой без воздуха в течение четырех часов. Как ей это удается? Посмотрите на нее, и вы обнаружите, что у нее твердое тело. По сути, оно находится в каталептическом состоянии. Вы также заметите, что ее глаза закрыты, хотя и не веками, а специальной кожей, которая защищает от опасности долгого контакта с водой. Возьмем водяную черепаху. Она совершенно свободно чувствует себя на воздухе и все же может провести под водой несколько часов. Однако, если вы лишите черепаху воздуха и заставите ее остаться под водой против ее воли, она задохнется и погибнет. Причина в том, что она не успела подготовиться к пребыванию под водой. Крокодилы, почти так же способные жить в обеих средах, находятся в спячке без воздуха в течение определенных месяцев, когда жизненная активность снижается. Наука не может объяснить, как эти создания могут жить без кислорода. Хорошо известны случаи, когда некоторые виды летучих мышей впадают в зимнюю спячку и не дышат.
Позвольте сразу сказать, что ключ к непонятным способностям этих животных – в том, что они входят в состояние особой каталепсии. А если звери могут так делать, почему не могут люди, которые все-таки сравнимы с животными? Если люди используют этот ключ, то смогут достичь таких же результатов. Мы, факиры, доказали это. Если бы я не находился в состоянии каталептического транса во время того опыта, когда меня хоронили заживо, я бы задохнулся за десять минут. Условия, при которых мы можем жить без дыхания, действительно существуют.
Я наблюдал, как Тахра Бей выдыхает серый дым от ароматной сигареты, а потом спросил:
– Переходит ли душа в загробную жизнь, если, как вы сказали, она отделяется от тела во время погребения? И что вы можете рассказать о своих опытах в этой сфере?
– К сожалению, я почти ничего не могу вам сказать. Я не желаю выдавать себя за человека, постигшего тайны загробного бытия. Хотя мы и пробудили чудесные силы подсознания, однако загадочные глубины, куда мы не способны проникнуть, все же остаются. Проблема в том, что когда мы, факиры, покидаем тело, то входим в состояние, похожее на состояние сомнамбул, то есть не осознаем своего существования и все-таки существуем. Когда же мы возвращаемся в тело, то не можем вспомнить ничего из нашего, несомненно, сверхъестественного приключения. Возможно, мы исследуем области мира духов, но поскольку на самом деле не помним о своем опыте, то не способны ничего рассказать о том мире. Наш сон настолько глубок, что почти повторяет спячку у тех животных, которых я упоминал.
Мне действительно было жаль. То, что человек, который, как Тахра Бей, «умирал» много раз и не мог воскресить в памяти сколь-нибудь ясное впечатление, очень разочаровало. Если за погребением следовала полная пустота, абсолютная потеря сознания, то это была парадоксально живая пустота. Я выразил свое разочарование таким результатом.
Факир пожал плечами.
– Мы должны признавать факты, когда находим их, – ответил он. – Но я верю, что вернулся, как во время настоящей смерти, чтобы соединить свою душу со Вселенской Душой, Неизвестной Силой. Я верю, что в этом смысле мы бессмертны.
Я удивился, как Вселенская Сила (или Бог, если хотите), может быть бесконечным состоянием полной бессознательности, ибо не мог понять, как существо, обладающее сознанием, – Человек – могло получить свой разум от бессознательного создания – Бога. Однако я не задал этого вопроса, поскольку он привел бы меня к теологической дискуссии, а я здесь имел дело с научными фактами. И все же я с уважением отнесся к откровенным объяснениям доктора Тахра Бея, поскольку был уверен, что он в точности описал свой опыт.
Египтянин рассказывал мне историю о любопытном случае погребения. В 1899 году известный факир был похоронен заживо в родном городе доктора Тахры Бея – Танте. Этот человек определил, что проснется не ранее 17 мая 1925 года. Когда наступил указанный день, его откопали и обнаружили, что он все еще жив. Тело его было в прекрасном состоянии, все органы были здоровы, однако он утратил способность разговаривать. Через шесть месяцев этот человек умер.
Я спросил доктора Тахру Бея, почему факир так быстро скончался, и тот ответил:
– Это произошло из-за изнашивания его тела во время пребывания под землей. Такие долгие погребения сокращают жизнь факира. С другой стороны, если человека хоронят на очень короткий период, скажем, от одного до трех дней, результатом становится чудесный укрепляющий и целебный эффект. Столетия назад это открыли египетские дервиши. В те дни им поручали наказывать некоторых преступников. Вместо того чтобы приговорить к смерти, этих людей подвергали долгим захоронениям после того, как дервиши должным образом подготовят их тела. Длительность периода погребения зависела от характера преступления. Заметили, что такое суровое испытание сокращало их жизнь. При этом все болезни преступников за то время, пока они были похоронены в горячем песке, чудесным образом исцелялись. Я объясняю это тем, что такие погребения обеспечивали все преимущество длительного отдыха и поста. Лечебное голодание, столь популярное в наши дни, позволяет Природе взяться за дело и исцелить тело от недугов. Захоронение на пару дней тождественно голоданию в течение такого же времени, к которому добавляется польза от полного отдыха всех функций организма – польза, за которую наши загруженные работой органы могут быть лишь благодарны. Это глубокая летаргия во время короткого погребения запускает потенциальные целебные силы, доказывая таким образом власть души над телом и существование невероятных умственных способностей, дремлющих в нашем подсознании.– Но разве быть похороненным заживо не опасно?
Тахра Бей, соглашаясь со мной, развел руками:
– Разумеется, опасность существует, однако ее можно предотвратить, приняв надлежащие меры предосторожности. Процедуру следует проводить со всем возможным вниманием, ибо здесь мы играем со смертью. Молодой, подающий надежды факир по имени Саид умер именно так. Ему было восемнадцать лет, и он полностью посвятил себя жизни факира, обучаясь процессу введения себя в каталептический транс, который вы видели в моем исполнении. Однажды он решил поставить смелый эксперимент: быть похороненным на срок не менее шести лет. Это было сделано, и его тело поместили в особую гробницу. Чтобы осуществлять контроль над опытом и помочь Саиду, несколько набожных мусульман раз в год во время священного праздника Рамадан открывали гробницу, изучали состояние тела и произносили над ним молитвы. Первые два года тело факира находилось в хорошем состоянии, однако, открыв гробницу в третий раз, эти люди, к своему ужасу, обнаружили, что в гроб, где лежал факир, проникли черви и уничтожили часть его тела.
– Как вы это объясните, доктор?
Тахра Бей отвернулся от меня и взглянул в окно. Я проследил за его взглядом и обнаружил, что он смотрит на Нил – удивительную реку, которая приняла Египет в свои отеческие объятия и тысячелетиями питала миллионы людей. Затем факир снова повернулся ко мне:
– У меня есть два предположения. Первое заключается в том, что приготовления перед погребением не были проведены должным образом. Тело факира, который собирается подвергнуться такому длительному захоронению, должно быть полностью покрыто мягким воском, как будто с него снимают восковой слепок. Затем его следует положить в закрытый и запечатанный гроб, из которого убрана вся пыль, словно пылесосом. Бедняга Саид таких приготовлений не сделал. Я предполагаю, что в его гробу проделала отверстие маленькая, но очень сильная змея, которая водится в Египте. Эта змея пробилась внутрь, заползла в ноздрю факиру, а оттуда добралась до его мозга. Такое повреждение тела позволило кислороду проникнуть в плоть Саида. Частично я объясняю действенность каталептического состояния тем, что оно лишает организм кислорода. Я уверен, что, пока в погруженное в транс тело не проникает кислород, ни один микроб и ни один червь его не тронут. Эти же проникли в гроб и начали жить за счет плоти, прокладывая путь к внутренним органам.
Доктор Тахра Бей нарисовал страшную картину опасностей, подстерегавших факира, который не подготовился должным образом к добровольному погребению. Стало понятно, почему древние египтяне, желая защитить тела царственных особ, вельмож и жрецов, не только бальзамировали и мумифицировали их трупы, но и клали их в каменные саркофаги, сделанные из практически неразрушимого гранита, куда невозможно было проникнуть.
– После этого вы поймете, почему следует считать вздором критические замечания, что когда я показываю опыт с погребением заживо, то у меня есть потайные трубки, снабжающие меня кислородом. Когда я был моложе, то позволил похоронить себя на один час в саду под открытым небом, и на моей могиле плясали люди. И все же моей целью является не удивить публику, как делают фокусники на сцене, а показать, какие огромные силы, малоизвестные и еще меньше изученные, заложены в нас.
Иногда случается, что меня постигает неудача, когда я собираюсь устроить демонстрацию, и я всегда достаточно откровенно признаю этот факт. И все-таки благодаря долгим тренировкам и большому опыту такие провалы происходят редко.
– Скажите, доктор, а можно ли провести операцию, когда вы находитесь в каталептической коме, не используя при этом обезболивающее средство? – спросил я.
– Я думаю, это вполне возможно, но никогда не проверял. Как-то раз один врач предположил, что мои раны от кинжалов и шляпных булавок могут быть неглубокими, и поинтересовался, смогу ли я выдержать операцию без боли. Я думал, что смогу, и хотел бы подвергнуться таковой при условии, что она не будет опасной. Поскольку врач сказал, что закон страны запрещает проводить хирургическое вмешательство, не вызванное заболеванием, а я не был болен, мы не сумели продвинуться в этом вопросе дальше.
Мы поговорили об особых экспериментах Тахры Бея, а теперь я хотел коснуться его отношения к подобным вещам в целом. Его свободные взгляды были настолько необычными для восточного факира, что я стремился узнать о них как можно больше. Когда я упомянул об этом, египтянин улыбнулся и не дал мне закончить последнее предложение. Сделав легкий жест рукой, он ответил:
– Я хотел бы увидеть их поставленными на научную основу, свободными от всех ошибочных внушений и самовнушений, по большей части религиозного или суеверного характера, с которыми они обычно связаны неразрывно. Я видел, какой вред они причиняют истине. Я полностью порвал с традициями факиров. Наша наука – одно дело, а религия – совсем другое, не нужно их смешивать. Речь не о том, что я не верю в религию. Я далек от этого и отношусь к ней с уважением, считая ее необходимой для человека, поскольку она дает моральную силу. Но при этом, как вы заметили в Индии, человек склонен приписывать Богу, духам или ангелам то, что происходит из сил его собственной души, его подсознания, и тяга эта очень сильна. Я чувствую, что необходим полный разрыв и наши учения должны быть очищены от суеверий и объяснены научно. Многие факиры являются жертвами самовнушений, а другие страдают от того, что внушает им традиция. Они могут демонстрировать истинное мастерство, но при этом давать ложные теоретические объяснения. Посмотрите на танцующих дервишей, кружащихся, чтобы войти в гипнотическое состояние, а затем режущих себя ножами и кинжалами, не чувствуя боли. Они предваряют этот опыт разработанными ритуалами и произнесением множества молитв. Я считаю, что все это бесполезно и, по сути, представляет собой всего лишь форму самовнушения, чтобы войти в то состояние, в которое я вхожу быстро, не произнося молитв, а лишь благодаря пониманию законов Природы. Я убежден, что факиры часто использовали свои чудеса, чтобы произвести впечатление на умы людей, прежде чем навязать им свои религиозные верования. Они стали делать из них тайну, чтобы усилить это впечатление. В наши дни, когда наука и образование достигли таких успехов, все это бесполезно. Лучше бы эти создатели тайн изучали науку и объясняли свое мастерство с научной точки зрения.
Доктор Тахра Бей был прав. Пора заклинаний миновала. Тайна и мистификация относились к более темным временам. В наш просвещенный век истину нужно было выражать напрямую, а не с помощью окольных способов: мифов и выдумок, символов и сравнений, слабых намеков и повергающих в трепет слухов.
– А как быть с факирами, утверждающими, что они погружаются в религиозный экстаз?
– Я не отрицаю, что у них мог быть такой опыт, однако он относится к сфере религии, находящейся за пределами моих экспериментальных исследований. Мне достаточно работы в своей области. Довольно и того, что я могу показать, как подсознательное – душа – выживает и возвращается после того, как тело прошло через состояние, равносильное смерти. В одном этом я нахожу достаточное указание. Кто сможет усомниться в существовании души после такого эксперимента? Достаточно того, что я способен показать чудесные силы, которыми обладает эта душа и которые помогут моему телу остаться невредимым в момент, когда на нем разбивают на куски большой камень. Когда мой друг, будучи тренированным атлетом, решил, что сможет повторить этот трюк, и пытался его воспроизвести, то сломал позвоночник. Он развил свое тело, но забыл развить силы подсознания. Надежда, которую человечеству дает тренировка этих сил, так велика, что, по моему мнению, они могли бы привести к новому золотому веку. Наука больше не может считать чудеса подсознания продуктом больного воображения, а должна серьезно и упорно изучать их, отдавая дань Неизвестной Силе, которая, будучи сама несотворенной, тем не менее сотворила вселенную.
Так вечный сфинкс человеческого разума бросает вызов нашим сомнениям и пробуждает наше любопытство. Нам не нужно бояться. Человек, поднявшийся от протоплазмы до рая, представляет собой древнюю загадку, которую суждено разгадать благодаря современным исследованиям. XX век полностью подтвердил это предсказание.
Глава 8 Во имя Аллаха милостивого и милосердного!
Я опустился на колени за одной из величественных колонн мечети и позволил своей душе воспарить в безмолвной благоговейной молитве к той Высшей Силе, которую люди вокруг меня называли Аллахом. Я никогда не мог подобрать имя для этой Силы и во время пребывания в Египте был согласен величать ее Аллахом. Я знал, что все мы в этом отношении имеем в виду одно и то же Верховное Существо, держащее нас всех в Своих невидимых руках. Я вполне могу называть Его таким именем или не называть никак.
Я не знаю, сколько прошло времени, пока кто-то не начал нараспев едва слышно читать огромный древний том Корана, священной книги Аллаха в этой стране. Пока с уст этого человека срывались приятные арабские слова, я осмотрелся, обратив внимание на тех, кто повиновался наказу пророка и с приходом сумерек собрался, чтобы на несколько минут вспомнить о Божественном Начале, которому мы обязаны самой жизнью и бытием. Рядом со мной находился старик в длинном одеянии из белого шелка с синими полосами. Его кожа светлого красно-коричневого оттенка хорошо оттеняла прекрасные белые зубы. Шепча молитвы, он касался лбом мягкого красного ковра и затем поднимался, чтобы повторить все заново. Вскоре он опустил руки вдоль тела, продолжая шептать, и через какое-то время опять склонил лоб к полу.