Текст книги "Миллиардер из Кремниевой долины. История соучредителя Microsoft"

Автор книги: Пол Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Оставшись один в комнате, я позвонил Биллу и сообщил:

– Компьютер у них работает.

Мы радовались, но и нервничали: завтра все решится.

На следующее утро Эд и Билл Йейтс нависли надо мной, пока я, сидя перед «Альтаиром», вводил программу загрузчика с помощь тумблеров передней панели байт за байтом. В отличие от плоских пластиковых переключателей на PDP-8 металлические тумблеры «Альтаира» переключались туго. Процедура заняла пять минут, и я очень боялся, что Эд и Билл заметят, как я нервничаю. «Не заработает», – повторял я про себя.

Я ввел двадцать первую команду, задал начальный адрес и нажал кнопку RUN. Огоньки на машине налились мутным красным сиянием, пока 8080-й выполнял шаги загрузки – по крайней мере хотя бы это получилось. Я включил считыватель перфоленты, и телетайп, пыхтя, начал втягивать наш интерпретатор Бейсика. При скорости десять символов в секунду чтение заняло семь минут (в те дни, пока машина загружала перфоленту, люди успевали попить кофе). Ребята из MITS стояли молча. В конце я нажал STOP и снова установил адрес на 0. Мой палец вновь застыл над кнопкой RUN…

Я ни в чем не мог быть уверенным. Тысячи мелочей могли пойти неправильно в симуляторе или интерпретаторе, несмотря на двойную проверку Билла. Я нажал RUN. «Это вообще не может работать».

Принтер телетайпа шумно ожил. Я вытаращился на заглавные буквы, не веря своим глазам.

Там было напечатано:

MEMORY SIZE? (РАЗМЕР ПАМЯТИ?)

– Эй, – сказал Билл Йейтс, – он что-то напечатал!

Они с Эдом впервые увидели, как «Альтаир» делает что-то, кроме маленького теста памяти. Они были ошеломлены. Я не верил своим глазам. Мы все смотрели на машину несколько секунд, а потом я напечатал полное число байтов на семи картах памяти: 7168.

«ОК», – выплюнул «Альтаир». Теперь я знал, что пять процентов нашего Бейсика точно работают, но это еще не все. Лакмусовой бумажкой должна была послужить стандартная команда, которую мы использовали в качестве промежуточного теста в Кембридже. Она опиралась на ключевые коды Билла, на математику с плавающей запятой Монте и даже на мои «аббревиатуры», которые сокращали отдельные слова (например, «PRINT») до одного символа. Если команда сработает, значит, львиная доля нашего Бейсика тоже будет работать. Если нет – мы провалились.

Я набрал команду:

PRINT 2 + 2

Машина ответила мгновенно:

4

Настал волшебный миг. Эд закричал:

– Господи, он напечатал «четыре»!

Эд влез в долги, чтобы поставить все на полноценный микрокомпьютер, и сейчас, похоже, его мечты становились явью. Он не мог поверить, что мы с Биллом решили головоломку, не имея под рукой «железа», – это казалось чудом. Но я был удивлен несравненно больше – тем, что наш Бейсик для 8080-го отлично сработал с первого раза без страховки. Ответ «Альтаира» – одна-единственная цифра, классическая задачка для детского сада – доказал, что мой симулятор попал в цель. Я испытал тихий восторг и огромное, огромное облегчение.

– Давайте попробуем настоящую программу, – я старался говорить невозмутимо.

Йейтс вытащил книжку под названием «101 компьютерная игра на Бейсике» – тоненькую брошюру, выпущенную DEC в 1973 году. В программе игры «Посадка на Луну», созданной задолго до того, как у компьютеров появилась графика, было всего тридцать пять строк. И все же я решил, что она поможет убедить Эда. Я ввел программу. Йейтс запустил лунный модуль и после нескольких попыток благополучно посадил его на поверхность Луны. Все в нашем Бейсике работало.

Эд сказал:

– Пойдемте в мой офис.

Пройдя через зыбкий дверной проем, я сел перед столом Эда и перед оранжевой стеклянной пепельницей – самой большой, что я видел в жизни. Эд курил безостановочно – делал две-три затяжки, тушил сигарету и брал следующую. Полпачки он выкуривал за время короткого разговора.

– Вы первые, кто пришел и показал нам что-то, – начал Эд. – Мы хотим получить от вас лицензию, чтобы мы могли продавать программу с «Альтаиром». Условия обговорим позже.

Я улыбался не переставая. Вернувшись в отель, я позвонил Биллу, который восторженно выслушал новости. Теперь мы действительно в деле; по гарвардскому выражению, мы стали золотыми. Я готов был лететь в Бостон без самолета.

Из Honeywell я периодически звонил Эду с новостями. Однажды он прервал меня:

– Стоп, стоп. А что если вы переедете сюда, в Нью-Мексико, и возглавите нашу группу программного обеспечения?

Альбукерке был для меня чужим – я вообще только что узнал, что он не в Аризоне. Но зарплата в 16 000 долларов – солидная разница с тем, что я получал в Honeywell, и трудно отказаться от работы с программой, которую сами написали. Кроме того, мы с Биллом считали, что одному из нас, возможно, нужно быть на месте, чтобы обслуживать клиента и следить, как продается наша программа. Я был свободнее, да и предложение сделали мне, так что выбор пал на меня.

Я перезвонил Эду и сказал:

– Когда мне начинать?

Все мои коллеги как один заявили, что я совершаю большую ошибку. Безумие, говорили они, бросить устойчивую фирму ради ненадежной новой, продающей комплекты для любителей в пустыне.

– В Honeywell у тебя надежное место, – повторяли мне. – Тут ты можешь работать долгие годы.

Я и сам понимал, что рискую, но коллеги меня разочаровали. Хотелось услышать что-то вроде: «Удачи тебе, малыш, будь сильным».

Боюсь, моя прощальная речь прозвучала не слишком любезно:

– Как я понимаю, мне некого поздравить с моим отъездом, кроме самого себя…

Глава 7
MITS

Эд Робертс был старше меня на двенадцать лет, и этим объяснялись особенности его первого знакомства с компьютерами. Когда он служил на Киртландской военной авиабазе в Альбукерке в 1960-х, там в лаборатории вооружения был один из самых мощных компьютерных парков в мире: два Control Data Corporation 6600, самые быстрые ЭВМ. Но Эдду не пришлось даже до них дотронуться. Он отдавал стопки своих перфокарт для обработки, и ему, как он объяснял мне, «это не нравилось».

– Я считал, что у каждого должен быть собственный компьютер, и мечтал об этом все годы.

В 1969 году, когда я был в CCC, Эд организовал новую компанию в своем гараже: MITS («Инструментальные и телеметрические микросистемы»). Сначала он занимался электроникой для моделей ракет, потом переключился на комплекты для сборки карманных калькуляторов. Когда Texas Instruments уничтожили конкурентов, начав выпуск дешевых массовых моделей, и MITS близился к краху, Эд вернулся к идее, мучившей его с Киртленда: «настоящий, полнофункциональный [персональный] компьютер, который… сможет делать все, что делает современный универсальный мини-компьютер». Этот «окончательный гаджет», как назвал его Эд, стал бы сенсацией, если бы его удалось создать. Ничего подобного на рынке не было.

Как и я, Эд внимательно отслеживал новые чипы. Узнав о микропроцессоре 8080, он умудрился заполучить вручную написанные спецификации у работника Intel еще до даты выпуска. Разбираясь в данных, Эд понял, что микропроцессор обладает достаточной скоростью и мощью для компьютера его мечты – для машины, которую можно продавать в комплекте для сборки дешевле 400 долларов. Он заключил сделку с Intel на поставку тысячи чипов со значительной скидкой – по семьдесят пять долларов за штуку. Чтобы получить кредит, пришлось заявить банку, что он сможет продать 800 машин в первый год – в четыре раза больше, чем выходило по его личным прикидкам.

За первые несколько недель после сенсационной публикации в Popular Electronics в MITS пришло 2000 заказов с предоплатой от покупателей. Многие присылали наличные, по сути, за демонстрационный прототип, голую машину без клавиатуры, без дисплея и всего с 256 байтами памяти. Поскольку Биллу Йейтсу еще только предстояло разработать платы интерфейса с телетайпом или кассетным магнитофоном, данные в «Альтаир» вводились тумблерами на передней панели. Крохотная программка в 50 байтов требовала сотен переключений в единственно правильном порядке. Но многие не обращали внимания; они решили сначала купить «Альтаир», а потом думать, как его использовать.

Почта в офисе Эдда лежала грудами до потолка. Цифры на его текущем счету сменились на полмиллиона долларов – из минуса в плюс – за полтора месяца. Основной штат – после неудачи с калькуляторами из девяноста человек осталось менее двадцати – не справлялся. Эд оказался во главе движения, несущего людям технологию, которую они ждали долго, очень долго. Говоря словами Дэвида Баннелла, вице-президента MITS по маркетингу: «“Альтаир” освободил эту технологию и сделал ее доступной для любого, у кого есть мозги».

Я вернулся в Альбукерке в качестве «директора MITS по программному обеспечению» после Пасхи, в апреле 1975 года. Попросив авансом зарплату за две недели, я поселился в мотеле Sand and Sage на Централ-авеню, старом Шоссе 66, прямо через улицу от Кал-Линн. Это оказалось кстати, потому что у меня не было автомобиля («Крайслер» я оставил Биллу; он одолжил его знакомому; дальше следы теряются).

Отдел программного обеспечения MITS располагался в дальнем конце здания, по соседству с мастерской по ремонту пылесосов. Зал был площадью, пожалуй, в тысячу квадратных футов: приемная с терминалами вдоль стены, а потом ряд комнатушек без дверей; в каждой едва помещались стол и два стула. Я занял комнату поближе к входу – я мог выбирать, поскольку подчиненных у меня еще не было. Месяц спустя ко мне присоединился Гэри Раньян – Эд нанял его разрабатывать внутреннюю систему бухучета; а еще через месяц у меня появился секретарь. Чтобы в офисе не было чересчур шумно, Гэри, когда собирался печатать, увозил телетайп в туалет.

Я появился в разгар суматохи – весь свободный персонал отвечал на звонки покупателей и разбирал кучу невыполненных заказов. Через несколько дней после моего появления компания выпустила первый номер журнала Computer Notes под редакцией Дэвида Баннелла – один из первых журналов, посвященных микрокомпьютерам. На обложке Дэвид объявил о появлении нашей программы: «Бейсик для “Альтаира” – готов и работает». Хотя до первых поставок оставалось несколько месяцев, Эд Робертс понимал, что наша программа дала «Альтаиру» стратегическое преимущество над будущими конкурентами. Наше сотрудничество являлось идеальным симбиозом. Мы с Биллом выиграли от дистрибьюторских и маркетинговых сетей Эда, а MITS, классический первооткрыватель, вырывался вперед с помощью нашего удобного для программистов языка; мы также гарантировали поддержку и развитие.

Пока Билл трудился в Гарварде, разрабатывая более мощные версии нашего Бейсика – для 8 и 12 килобайт памяти, я целыми днями проводил консультации с Биллом Йейтсом и помогал отвечать на технические вопросы от наших все более многочисленных клиентов. Я показывал машину торговым агентам и принимал нескончаемый поток звонков от расстроенных покупателей. Собрать «Альтаир» было непросто – требовалось припаять тысячи контактов, прежде чем включать питание. Среди наших клиентов были инженеры, но попадались юристы и автомеханики, не имеющие подготовки в компьютерных технологиях. Потратив месяцы на сборку, они набирали тумблерами маленькую демонстрационную программу. А потом звонили мне.

КЛИЕНТ: Похоже, мой «Альтаир» не работает.

Я: На панели горят все лампочки?

КЛИЕНТ: Да, все горят, но он все равно не работает.

Я: Ясно, вам нужно купить память.

КЛИЕНТ: Понял, память. А что это?

Вот в чем была проблема: чтобы повысить прибыль, MITS перестала поставлять малюсенькую 256-байтовую карту памяти, которая прилагалась к первым комплектам по 398 долларов. Если машина запускалась без карты памяти, горели одновременно все лампочки – плохой знак. Я сообщал несчастному клиенту, что ему нужен хотя бы один килобайт статической памяти (176 долларов в наборе) или четырехкилобайтная плата динамической памяти (264 доллара). Мало кто раздражался или сердился. Люди были просто счастливы иметь свой собственный компьютер – и я понимал их чувства. Я испытал восторг, когда Эд выделил мне «Альтаир» для домашнего пользования.

Некоторые звонки немного озадачивали. Один клиент сказал:

– У меня проблема, вот послушайте.

Дальше я услышал звук телефонного модема, жуткий скрежет, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. Клиент спросил:

– Как по-вашему, RS-232 должен так звучать?

Я объяснил, что не могу определить проблему на слух, потом помог найти решение.

Эдди Карри, генеральный менеджер Эда Робертса и его смягченная копия, общался с клиентом, который утверждал, что его «Альтаир» не хочет работать правильно, поскольку они с компьютером не сошлись характерами. Эдди сказал ему:

– Но что мы, по-вашему, можем сделать?

– Может быть, – предложил клиент, – вы пришлете мне другой «Альтаир», который мне будет ближе?

Летом, когда занятия в Гарварде завершились, Билл и Монте присоединились ко мне в Альбукерке. Мы сняли меблированную квартиру с двумя спальнями на первом этаже «Порталс», в пяти минутах езды от MITS. Это был стандартный дом, с лохматыми коврами и с бассейном, которым мы не пользовались.

Позже к нам добавился Крис Ларсон, ученик Лейксайда, которого мы когда-то привлекали к Traf-O-Data. Мы с Биллом заняли по спальне, а Монте и Крис обходились диваном и полом.

Нужен был транспорт, и я купил свой первый автомобиль – хэтчбэк «Шеви Монза» цвета синий металлик. Мы выбирали машину вместе с Биллом и на обратном пути намучились. Я раньше не пользовался машиной с ручной коробкой передач; через каждые двадцать футов заедало сцепление и мотор глох. Билл попробовал сесть за руль, но с тем же результатом. «Монза» была мощной тачкой с восьмицилиндровым двигателем, и я запарывал сцепление раз в год.

Я целый день занимался делами MITS, а потом оставался на работе, и ко мне подтягивались Билл, Монте и Крис, чтобы трудиться над Бейсиком. Я договорился о недорогом машинном времени с администрацией школьного округа – у них PDP-10 были свободны по вечерам. Отредактировав программы на надежном телетайпе ASR-33, мы каждый день посылали кого-нибудь одного в школьный офис, чтобы забрать распечатки с их скоростного принтера. Позже мы арендовали терминал DECwriter и поставили его у себя в гостиной.

Самым ярким событием дня становились наши трапезы: кафетерий Furr’s с жареными цыплятами, Mr. Powdrell’s Barbecue с бутербродами с говядиной, «Джон Сильвер», когда мы тосковали по морепродуктам Сиэтла. После напряженной работы мы часто заворачивали к «Денни», где вели себя так возбужденно, что пугали официанток. Помню, как-то вечером официантка, оглядев наши бледные лица, спросила:

– Вы что, на стимуляторах?

– Нет, – ответил Монте. – Мы программисты.

После ужина мы часто ходили смотреть новый боевик, прежде чем возвращаться в офис и снова программировать часами. Добравшись наконец домой, я, чтобы сбросить напряжение, врубал свой «Стратокастер» и пробовал играть с «Аэросмитами» или Джими Хендриксом (Монте предпочитал ELP – Эмерсона, Лейка и Палмера; Билл играл ритм-н-блюз или орал на пределе легких «Мой путь» Фрэнка Синатры). Однажды ночью я лежал в темноте на кровати, и вдруг кто-то влез через окно в мою комнату. Я заорал, и человек удрал. Через несколько ночей мой бесценный «Стратокастер» пропал.

Лето проходило, а Билл и Монте завели привычку работать до рассвета – или пока нам не отключали связь. Как сейчас вижу: Билл отлаживает Бейсик на телетайпе в углу, пролистывая распечатки у себя на коленях и яростно набирая текст. Он всегда находился в одном из двух бинарных состояний: или полный нервной энергии (поглощая дюжину банок «Коки» в день), или в отключке, безучастный к происходящему. Он работал до изнеможения, потом сворачивался клубком на полу и засыпал через пятнадцать секунд. Иногда я приходил утром в MITS и видел ноги Билла в стоптанных мокасинах, торчащие из дверного проема его офиса.

Работая практически на двух работах и программируя по выходным, я и сам пахал, как безумный. Один день перетекал в следующий, как видно из записей в журнале:

07:30 – Ушел с работы домой. Ел омлет. Спать.

16:00 – Работа. Встреча с Эдди и Чемберленом. Выясняли ситуацию с гонораром.

18:00 – Ужин.

19:00 – Работа. Общие вопросы. Не могу найти блокнот, куда он делся?

21:45 – Ненадолго пошел домой. Спать.

02:00 – Подъем. Пошел на работу. Вводил таблицы в Бейсик.

Так мы жили в Альбукерке: слишком много программ, слишком мало времени.

К июлю 1975 года наши версии Бейсика на 4 и 8 килобайт были готовы к продаже. Я готовил заказы к отправке с помощью ручного намотчика: вставлял бумажную ленту, совал палец в одно из отверстий намотчика и крутил – гораздо лучше, чем наматывать просто вручную. Мы с волнением смотрели на коробки с упакованными перфолентами – мы провожали наше детище в мир.

В Бостоне и Сан-Франциско, в лабораториях и корпорациях вроде Honeywell, смотрели на микрокомпьютеры как на временную блажь. Но мы не обращали на скептиков внимания. Мы твердо верили, что техники-снобы неправы, а мы правы; и доказательства приходили каждый день в мешках почты, набитых заказами на «Альтаир» и наш Бейсик. В маленьком ветхом здании в Альбукерке нам казалось, что возможно все.

Нашим единственным продуктом был Бейсик для 8080-го процессора, а нашим единственным клиентом – MITS; наши интересы совпадали. Мы многие месяцы работали на Эда по устной договоренности, но сейчас были готовы оформить отношения официально. После некоторых переговоров по поводу сумм Билл отправился к местному юристу, чтобы подготовить документы. В обмен на «исключительные права и лицензию» продавать наш Бейсик во всем мире в течение десяти лет MITS выплачивает нам авансом 3000 долларов плюс процент за каждый проданный экземпляр – 30 или 60 долларов, в зависимости от версии. Нам полагается 50 % валового дохода от лицензий на Бейсик, приобретенных отдельно от аппаратуры. Доход от сублицензий сторонним фирмам – производителям комплексного оборудования (OEM), создающим собственные компьютеры, тоже будет делиться пятьдесят на пятьдесят. Поскольку мы с Биллом оставались владельцами наших программ, мы имели право инициировать подобные сделки.

Наш юрист добавил еще один пункт, чтобы защитить нас. Параграф 5, озаглавленный «Усилия компании», гласил: «Компания согласна прикладывать максимальные усилия, чтобы лицензировать, продвигать и внедрять программу. Невыполнение компанией вышеуказанного условия явится достаточным основанием и мотивом для аннулирования данного соглашения по инициативе лицензиаров…»

В июле Эд пришел, помахивая контрактом, и сказал:

– Парни, я вам доверяю. Я подпишу прямо сейчас. Мне даже читать не надо.

Мы с Биллом посмотрели друг на друга. Нам, конечно, не казалось, что мы обираем Эда, но контракт явно был составлен в нашу пользу. Билл сказал:

– Вы не хотите дать другому юристу посмотреть?

– Нет, – ответил Эд. – Я уверен, что все в порядке.

В жизни любой компании бывают выдающиеся моменты. Подписание этого первого контракта по Бейсику стало выдающимся моментом для меня и Билла. Теперь нашему партнерству требовалось имя. Мы подумали о названии «Аллен и Гейтс», но это больше подошло бы адвокатской конторе. Тогда я предложил Micro-Soft – от microprocessors и software. Точное написание еще будет меняться (включая недолго просуществовавший вариант Micro Soft), но мы сразу поняли, что название правильное – простое, понятное и выражает именно то, что нужно.

Еще с самого начала совместной работы в Массачусетсе я полагал, что партнерство будет существовать на принципе «пятьдесят на пятьдесят». Но у Билла имелись другие соображения:

– Неправильно, чтобы ты получал половину, – заявил он. – Тебе платили зарплату в MITS, а я в Бостоне бесплатно делал почти все по Бейсику. Я должен получать больше. Думаю, делить надо шестьдесят на сорок.

Сначала я поразился, но, поразмыслив, решил, что в позиции Билла есть резон. Я писал программы в свободное время и чувствовал себя виноватым, что не могу сделать больше, а Билл добился того, что в наших программах было «больше функций на байт памяти, чем в любом другом известном Бейсике» (так я написал для журнала Computer Notes). В целом, подумал я, шестьдесят на сорок – это справедливо.

Проходя однажды мимо погрузочной эстакады MITS, я увидел штабеля коробок с дисководами для восьмидюймовых гибких дисков – нового средства хранения информации, недавно представленного IBM. Объем каждого диска составлял 243 килобайта (почти четверть мегабайта), что «позволяло “Альтаиру-8080” работать в качестве действительно современной вычислительной системы», как объявил в июле Computer Notes. Дисководы для дискет стали гигантским шагом к персональной машине, готовой поспорить с мини-компьютерами по функциональным возможностям. Программа размером восемь килобайт, которая требовала при загрузке с перфоленты тринадцать минут, а с аудиокассеты – восемь, с дискеты загружалась за несколько секунд.

Однако владельцы «Альтаира» не могли пользоваться новым устройством, пока Билл не напишет автономный дисковый Бейсик, названный так из-за его внутренней файловой системы; я начинал нервничать. Лето близилось к концу, и я постоянно уговаривал Билла начать:

– Тебе уже скоро возвращаться к учебе, а ты еще не написал ни строчки кода.

– Все в порядке, я думаю, – отвечал Билл. – Я держу схему в голове.

– Билл, ты уезжаешь через десять дней. Ты действительно сможешь?

– Да, смогу. Не переживай.

В начале сентября, после Дня труда, Билл принес домой три блокнота и десять карандашей. Через пять дней он вышел, имея на руках тысячи байтов кода на Ассемблере. Билл ввел коды в терминал, протянул мне блокноты и сказал:

– Порядок, тебе придется закончить отладку. Мне пора.

И уехал в Гарвард.

Позже, когда компания выросла и у Билла появилось множество управленческих функций, ему реже выпадала возможность для такой бешеной творческой работы. В каком-то смысле об этом можно пожалеть – у него был редкий дар программирования.

В сентябре 1975 года я отправился на восток, чтобы увидеть новый маркетинговый ход Эда Робертса. Студент колледжа Майк Хантер отправился на полгода в поездку по 60 городам на доджевском «доме на колесах» под названием «MITS-мобиль», чтобы демонстрировать чудеса «Альтаира». Я встретился с ним в отеле «Холидей Инн» в Хантсвилле, Алабама; Майк выставил три компьютера на складном столике. К шести часам почти все 60 стульев были заняты; вход стоил десять долларов – по тем временам, как пять билетов в кино. Среди посетителей больше всего было упертых любителей и инженеров вычислительных сетей: ручки в чехлах, логарифмические линейки, очки в роговой оправе, короткие прически. Я словно вернулся в 1962 год.

Майк начал с трехчасового семинара, используя подготовленные Эдом слайды: час по истории аппаратного обеспечения; час о наших программах; час об «Альтаире». После ответов на вопросы инженеры захотели поиграть с компьютерами.

– Это просто макет? – спросил кто-то.

Вместо ответа Майк быстро включил считыватель перфоленты и запустил «Посадку на Луну» на нашем четырехкилобайтном Бейсике. Скептики полезли под стол, чтобы проверить, не тянутся ли скрытые провода к какому-то спрятанному в потайной комнате мини-компьютеру. Они поверить не могли, что такой маленький ящик способен выполнять реальную программу и что можно купить всамделишный компьютер по цене навороченного научного калькулятора. Убедившись, что все это правда, инженеры загорелись неподдельным энтузиазмом. Майк приобрел в тот вечер немало новых клиентов.

В Альбукерке, когда продажи «Альтаира» в первый год перевалили за миллион долларов, MITS снова увеличил штат почти до ста человек. Я продолжал настраивать наш Бейсик, мучительно сочиняя руководства пользователей. Как приятно было получать отзывы вроде такого – от счастливого клиента из штата Вашингтон:

«Я видел и испытывал другие версии Бейсика, но “Альтаир”, безусловно, самый мощный Бейсик из всех, что я знаю… Уровень вашей документации, на мой взгляд, великолепен. Разделы для начинающих, разделы для специалистов, плюс разделы, понятные и доступные нормальным людям».

Часто, звоня Биллу в Гарвард, я уговаривал его помочь мне поднять Micro-Soft на новый уровень. Я рассчитывал, что наши проценты с продаж скоро позволят ему работать в Альбукерке, и в ноябре Билл уговорил родителей разрешить ему отпуск. Но когда мы получили отчет о продажах за 1975 год, нас ждало горькое разочарование. Весь наш доход составил 16 005 долларов. Билл подсчитал, что меньше чем один из десяти покупателей «Альтаира» приобретал Бейсик. Это не укладывалось в голове, ведь машина без программы ничего не стоила.

В конце концов, мы разобрались, почему наши продажи шли так плохо. У людей была серьезная причина не покупать нашу программу. Многие получали ее бесплатно.

Проблема коренилась в ценовой политике Эда Робертса. При цене базового набора «Альтаира» около четырехсот долларов Эд едва покрывал расходы на машины. Реальные деньги MITS получал за периферию – например, за карты памяти, которые вставлялись в шину «Альтаира». Когда у Intel и Texas Instruments истощились запасы чипов памяти, Эд обратился в неизвестную фирму Signetics, чьи чипы отказывали чересчур часто. Я начал получать звонки – уже не такие добрые – от людей, которые потратились на четыре килобайта памяти и все равно не могли загрузить Бейсик. Я видел, как Билл Йейтс в техническом отделе рвал на себе волосы над дефектными картами Signetics. Как впоследствии признали в PC Magazine Дэвид Баннелл и Эдди Карри: «…шансы получить работающую четырехкилобайтную плату памяти при сборке [“Альтаира”] из комплекта были невелики. А вероятность того, что память проработает долго, можно было оценить как нулевую».

Тем временем MITS-мобиль и публикации в Computer Notes породили новую волну компьютерных клубов. В «Клубе самодельных компьютеров» в Кремниевой долине Стив Домпьер запрограммировал «Альтаир» «играть» песню, вызывая помехи на находящемся рядом радиоприемнике, настроенном между станциями (первым номером Домпьера стал «Дурак на холме» «Битлз»). Однако покупателям «Альтаира» скоро захотелось чего-то большего, чем скрипучее исполнение популярных мелодий, и им потребовался наш Бейсик. Но зачем платить 70 долларов за то, что можно получать бесплатно с помощью копировального аппарата?

Любителям было трудно переварить представление о программном обеспечении как об интеллектуальной собственности – раньше такого не было. Только в год выхода «Альтаира» национальная комиссия объявила, что компьютерные программы, «представляющие собой оригинальные произведения автора, являются предметом авторского права».

«Клуб самодельных компьютеров» недалеко ушел по духу от хиппи Хайт-Эшбери. Члены клуба свободно обменивались программами вроде «крохотного» Бейсика – минималистской программы, созданной в Стэнфорде, – так чем отличается наша программа? Рассказывали, как во время остановки MITS-мобиля в Пало-Альто член этого клуба запросто набил себе на аппарате 50 копий нашего интерпретатора Бейсика, чтобы раздать одноклубникам на следующей встрече. И это было только начало.

Дэвид Баннелл, бывший активист антивоенного движения, родился в Небраске в семье газетчиков и не боялся острых дискуссий (позже он стал выдающимся издателем журналов о персональных компьютерах, включая PC Magazine, PC World и Macworld). В сентябре 1975 года Дэвид со страниц Computer Notes предостерег «некоторых наших клиентов, которые нагло и, по-моему, бездумно… воруют программное обеспечение MITS». В следующем месяце Эд Робертс написал, что каждый, «кто использует украденную копию Бейсика MITS, должен признать, что является вором». Однако, похоже, никто не обращал внимания, и наши проценты от продаж не выросли и в следующем году[5]5
  Воровство Бейсика для «Альтаира» предвосхитило повальное пиратство в области охраняемых авторских правом материалов, от которого страдает сегодняшняя индустрия развлечений. Как только песня, фильм или компьютерная программа переведены в биты, их становится легко копировать, особенно с развитием Интернета.


[Закрыть].

– Это неправильно – повторял Билл. – Мы столько над ним работали, а люди просто обкрадывают нас.

Я полностью разделял его чувства: получается, вся работа по восемнадцать часов в сутки насмарку?

Не выдержав, Билл написал «Открытое письмо любителям» для февральского выпуска Computer Notes. Обозначив себя «Главный партнер фирмы Micro-Soft» (кажется, тогда название впервые появилось в печати), он объяснил, как мы создавали наш Бейсик и как до сих пор получили за счет продаж меньше чем по два доллара за час нашего времени.

«Почему так происходит? Как известно большинству любителей, программное обеспечение чаще всего воруют. За аппаратуру приходится платить, но программы – нечто, чем можно делиться. Кого волнует, получают ли деньги люди, создавшие программу?

Это справедливо?.. Вы сами [воруя программы] препятствуете разработке хорошего программного обеспечения. Кто станет выполнять профессиональную работу бесплатно?.. На самом деле никто, кроме нас, не вложил кучу денег в программное обеспечение для любителей… Проще говоря, то что вы делаете, – это воровство».

Хотя Билл ничего не добавил к выступлениям Дэвида и Эда, он вызвал гораздо более яростную реакцию. Возможно, причиной послужил ядовитый сарказм или то, что Дэвид отправил письмо Билла в десяток любительских изданий. Южнокалифорнийское компьютерное общество пригрозило коллективным иском за клевету. Джим Уоррен, редактор Dr. Dobb’s Journal of Computer Calisthenics, писал:

«Есть эффективное решение проблем, поднятых в гневном письме Билла Гейтса касательно “воровства” программ. Когда программное обеспечение станет бесплатным или таким дешевым, что легче будет заплатить, чем копировать, тогда его и не будут “воровать”».

Пусть мы так и не получили чеков от раскаявшихся пиратов, дискуссия поспособствовала постепенному изменению климата. Хотя воровство оставалось обычным явлением, и конечные пользователи, и торговые фирмы начали понимать, что программы, как и аппаратура, обладают реальной стоимостью.

Эд Робертс был в ярости, потому что письмо Билла было отправлено на бланке MITS без его разрешения. Он настоял на опубликовании новой статьи в Computer Notes через два месяца, где Билл, не отказываясь от своей позиции по отношению «к непрекращающемуся воровству», пояснил, что не является работником MITS.

(Чуть раньше, когда Билл добился компенсации за работу над программным обеспечением для «Альтаира», Эд вписал его в платежную ведомость MITS. Судя по квитанции от 19 сентября 1975 года, Биллу заплатили девяносто долларов за сорокачасовую рабочую неделю, то есть по два с четвертью доллара за час.)

Трения Эда с Биллом продолжались. Эду было лишь немного за тридцать, но он словно принадлежал к поколению наших родителей. Пятеро сыновей обращались к нему «сэр», и он умел запугивать, как грозный отец. Однако запугать Билла не мог никто, и он не пытался даже сохранять вежливость, если считал что-нибудь неправильным. Когда Билл упирался по поводу условий лицензирования или костерил ненадежные карты памяти Signetics, Эд воспринимал это как признак недисциплинированности. Стоило послушать, как они орут на весь завод – настоящий спектакль: дородный отставной офицер нос к носу с глазастым вундеркиндом – тот в два раза легче, но не отступает ни на шаг.