Текст книги "Эхопраксия"
Автор книги: Питер Уоттс
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Ты у нас шпион, ты и скажи.
– Я говорю не о технологии исходников.
– На спецоружие это не похоже. Скорее всего, кто-то взломал несколько энергоспутников, и те одновременно выстрелили в одно и то же место. Я полагаю, затея была рассчитана на один выстрел: такой уровень нельзя набрать, не выйдя за пределы спецификаций. Вероятно, проводку выбило по всей сети, теперь ее даже не отремонтировать.
– С двенадцатиминутным лагом это все равно не имеет значения. У них был один шанс предсказать наше местоположение, и они его профукали. Ракши, а мы…
– Я запускаю двигатель на четверть секунды со случайными интервалами между шестью и двенадцатью минутами. Мы-то ускорения даже не почувствуем но больше эти уродцы меня не заловят.
«Двенадцатиминутный лаг в скорости света», – задумался Брюкс. – «От Солнца и обратно. Значит, мы в шести световых минутах от Солнца, где-то, где-то… На расстоянии в сто восемь миллионов километров. Где-то рядом с Венерой». Если, конечно, он хорошо помнил базовый курс астрономии.
– …повлиять на точку перелома? – спрашивал Мур.
Лианна кивнула:
– Да, но совсем незначительно. Сейчас Двухпалатники работают над поправками. По их словам, это займет еще пару часов.
– А как насчет хвоста?
Сенгупта украсила воздух невидимыми мазками.
В куполе открылось окно: что-то вроде плазмадиаграммы – три красных пика возвышались над пейзажем фиолетовых холмиков; в верхнем углу непонятные пояснения болтали о ДИСКРИМИНАНТНОМ КОМПЛЕКСЕ, ИНФРАКРАСНОМ ПОГЛОЩЕНИИ и МИКРОЛИНЗИРОВАНИИ.
«Какие-то тепловые отпечатки, – предположил Брюкс. – Судя по пояснениям, экранированные». Похоже, у Сенгупты были волшебные пальцы.
За ними шла погоня. «Все лучше и лучше!»
– Итак, – задумчиво произнес Брюкс. – Два отряда или там два разных игрока?
– Скорее, отряды. Двухпалатники думают, что выстрел должен был нас обездвижить, чтобы вот эти поймали… – Лианна хмыкнула, – Непонятно только, почему в нас просто не запустили ракету.
Сенгупта:
– Может сейчас и запустят когда их грандиозная перегрузка накрылась медным тазом.
– Это может сыграть нам на руку, – заметил Мур – Ракши, как быстро мы получим предупреждение, если в нас все-таки выстрелят?
– Чем выстрелят? Весь каталог перечислить?
– Стандартный разрывной, время хотя бы приблизительно.
Она принялась загибать пальцы, будто считала по ним:
– Семь часов восемь минут если расстояние не изменится. Плюс-минус.
– Тогда нам лучше начать, – сказал Мур.
* * *
– Это было самое непонятное совещание, на котором я когда-либо присутствовал, – проворчал Брюкс, спустившись в южное полушарие. – А я состою в огромном количестве ведомственных комитетов, так что опыт у меня большой.
– Я это вроде как поняла, – Лианна взглянула на Дэна, уцепившись за поручень на переборке. – Пошли со мной. У меня есть кое-что, могу помочь.
Она повернулась как рыба и проплыла сквозь ближайший люк, ведущий в ось. От этого зрелища Брюксу стало не по себе. Он последовал за Лианной в собственном неуклюжем ритме, сквозь заставленное кубами южное полушарие, через паз, поглотивший женщину. Та легко парила впереди, отражая Кориолис руками и ногами: она на десять метров пронеслась вниз по оси, прежде чем схватила поручень. Брюкс решил обойтись без акробатики, в одно кольцо вцепился, не набрав и пары килограммов, во второе сразу продел ногу. Он подумал, что как не высчитывай ускорение тел при переходе из невесомости в зону гравитации, в одном можно быть уверенным без всяких цифр: при таком раскладе, достигнув дна оси, в лепешку разобьется кто угодно.
Камбуз. Еще один отсек, ничем не отличающийся от предыдущих: похожий на двухуровневый баллон с пропаном из тех, что давным-давно стояли но дворах неподалеку от жаровни для барбекю, только выросший до чудовищных размеров и накачанный затхлым воздухом. Здесь, впрочем, верхний этаж был не настолько забит, как в «Техобслуживании и ремонте»: стояли кресла, отдельные экраны, штук шесть полупустых кубов, стол. Обычные полосы эпифитного астродерна. Из одной стены выступал лес трубок толщиной с карандаш. Между ними раскинулась чья-то личная палатка, чьи грани – желто-костяного цвета и натянутые как сухожилия – чем-то напоминали латекс. Среди общего беспорядка напротив друг друга высились два стула с липкими ножками.
Лианна стояла за фабрикатором, рылась в недавно открытом кубе.
– Нашла!
Она держала в руках колпак, чем-то напоминавший бандажный капюшон для фетишистов, с кучей шайб и крохотных болтиков, образовывавших тонкую сеть по всему черепу, оставлявший открытой только нижнюю часть лица: рот, челюсть, кончик носа. Две особенно выдающиеся шайбы торчали вместо глаз.
Внешние сверхпроводники. Пингеры с компрессированным ультразвуком. Устройство для объемного изображения и чтения/написания из черной кожи.
– Моя старая маска для игр, – объявила Лианна. – Я подумала, что тебе пригодится более дружелюбный интерфейс, чем Ракши.
«Костыли, значит. Для инвалидов, заключенных в реале».
– В смысле у тебя же нет импл…
– Спасибо, – ответил Брюкс. – Думаю, обойдусь смарткраской, если ты не будешь настаивать.
– Но она не только для игр, – заверила его Лианна. – Маска заточена под КонСенсус и гораздо быстрее любой краски. Плюс утраивает уровень ассимиляции всего, что ты почувствуешь. Идеально для порно. Все что пожелаешь, – она закрыла куб. – Трудно придумать, чего эта маска не умеет делать.
Брюкс взял маску-капюшон. В руках материал казался немного масляным. Дэн перевернул его и прочел крохотное лого, парившее в виртуальном сантиметре от поверхности: «Интерлопер Аксессорис».
– Она полностью не инвазивная, – сообщила Лианна. – Только транскраниальная стимуляция и компрессированный ультразвук, даже опто…
– Я знаком с техникой, – заверил ее Брюкс, потом добавил: – Спасибо.
– Если у тебя появится настроение поиграть, я с удовольствием присоединюсь.
Никаких упоминаний о беспомощности Дэна в руках Валери и панической атаке. Она спокойно отнеслась к его невежеству, без всякой снисходительности смотрела на отсутствие имплантатов. Только дружба и желание помочь.
Брюкс почувствовал смесь стыда и благодарности. «Мне нравится эта женщина», – подумал он и повторил:
– Спасибо.
Других слов у него просто не было.
Лианна глупо улыбнулась:
– Не за что. – И сразу ткнула пальцем куда-то ему за плечо. – Думаю, Джим хочет с тобой поговорить.
Брюкс обернулся. Полковник бесшумно приземлился на палубу позади. Теперь он стоял там, будто извинялся; сумку за его спиной распирали изгибы и странные углы.
– Я не…
– Мне все равно нужно в трюм. Он твой. – Подпрыгнув, Лианна исчезла в потолке, а Мур одним движением плеча скинул сумку, расстегнул печать, вытащил рулон какой-то паутины и протянул его Брюксу:
– Это тебе для переноски оборудования.
Дэн, чуть помедлив, взял его:
– Спасибо. Только оборудования я с собой не прихватил…
Полковник снова нырнул в рюкзак и на этот раз вытащил длинную зеленую бутылку; повернул ее так, чтобы Брюкс увидел этикетку с надписью: «Гленморанджи».
– Нашел в каком-то кубике, – пояснил Джим, – И не спрашивай, как она туда попала. Может, подарок от продавца за крупный заказ. Или Чайндам захотел меня порадовать. Я знаю одно – это мой любимый сорт.
Он поставил бутылку на палубу и опять полез в сумку.
– Кстати, в комплекте с милым набором бокалов.
Мур махнул в сторону клейких стульев:
– Занимай место.
* * *
Он открыл бутылку: в воздухе сразу повеяло торфом и древесным дымом.
– Технически мы не должны возиться с открытыми жидкостями даже при ускорении в одну третью «же», но в «грушах» по вкусу все напоминает пластик.
Брюкс протянул бокал.
– Могу предположить, – Мур позволил дрожащей при низкой гравитации капле покинуть бутылку, – что ты слегка раздражен.
– Может быть, – признал Брюкс. – Когда не пачкаю штаны от экзистенциального ужаса.
– Еще недавно ты занимался своими делами, отдыхал в турпоходе…
– Я вообще-то полевые исследования проводил.
– …как вдруг угодил под перекрестный огонь в войне транслюдей. А потом и вовсе очнулся на корабле с мишенью, нарисованной прямо на корпусе.
– Я действительно постоянно задаюсь вопросом, что я тут делаю. Каждые тридцать секунд или около того.
Они чокнулись бокалами и выпили. Брюкс одобрительно хмыкнул, когда от жидкости приятно потеплело в горле.
– Конечно, в том, что ты здесь, есть определенный риск, – признал Мур, – И за это я приношу извинения. С другой стороны, если бы мы не взяли тебя с собой, скорее всего, ты бы уже умер.
– Мы хоть знаем, кто нас преследует?
– Не на сто процентов. Желающих много. Даже троглодиты в списке есть. – Полковник пригубил виски. – Иногда Лианна сильно нас недооценивает.
– Но почему? – Тут Брюксу пришла в голову мысль: – Рой же не украл этот корабль?
Мур засмеялся:
– Ты хоть знаешь, сколько открытий уже запатентовали Двухпалатники? Они могли бы купить флот таких кораблей за наличку, если бы захотели.
– Тогда почему?
– Рой вполне справедливо считали угрозой, даже когда монахи сидели в пустыне и не высовывались. Теперь мы находимся на корабле, который может донести нас куда угодно, от «Икара» до «о’Нилов». – Он посмотрел на виски. – При таких обстоятельствах уровень угрозы лишь возрастает.
– Значит, мы летим на «Икар»?
Мур кивнул:
– Подозреваю, что наши преследователи об этом не знают. С их точки зрения, мы просто срезаем путь по внутренней системе и направляемся куда-то еще. Наверное, поэтому они так долго сдерживались, – Он опустошил бокал, – А вот «почему» – вопрос неоднозначный. Если мы будем считать преследователей силой, у которой есть цель, это будет не слишком продуктивно. Лучше думать о них… как об очень сложных системах, которые делают то, что должны делать системы. Реагенты могут как угодно объяснять свою роль в реакции, но их точки зрения имеют мало общего с реальной химией.
Брюкс взглянул на собеседника новыми глазами:
– Ты буддист, что ли?
– Солдат-буддист. – Мур улыбнулся и снова наполнил бокалы. – Мне нравится.
– «Икар» был частью… увеличительного стекла?
– Вряд ли. Хотя сбрасывать эту возможность со счетов нельзя. Он находится в зоне риска.
– Тогда почему мы туда летим?
– Опять это слово… – Полковник поставил свой бокал на ближайший куб. – По сути, мы – разведчики.
– Разведчики?
– Двухпалатники считают наше путешествие чем-то вроде… паломничества, – он едва заметно криво улыбнулся. – Ты, конечно, помнишь о миссии «Тезея».
Фраза была слишком риторической даже для знака вопроса.
– Разумеется.
– И знаешь о топливной технологии, которую она использовала… использует.
Брюкс пожал плечами:
– «Икар» раскалывает антиматерию и лазером отправляет квантовые спецификации, «Тезей» по этим схемам штампует собственные запасы – и бабах! Куча антипротонов, ешь сколько влезет.
– Почти. Важно, что «Икар» передает топливные спецификации на двигатель телематерии «Тезея» уже больше десяти лет. Недавно появилось предположение, что по этому же лучу что-то пришло в ответ.
– Разве «Тезей» не должен посылать собранные во время экспедиции образцы?
– Фаб-канал «Тезея» шел в карантин, расположенный на низкой околоземной орбите. Я же говорю о реальном потоке телематерии.
– Я не знал, что такое вообще возможно, – заметил Брюкс.
– Еще как возможно – это часть проекта: топливо – туда, данные – обратно. Конечно, в нынешнем состоянии нам еще несколько световых лет пахать до передачи сложных структур, так что приемник работает только с… базовыми данными. Одиночными частицами, экзоматерией, даже небарионной. С веществом, для постройки которого нужно очень много энергии.
Брюкс глотнул виски:
– Вы, когда «Тезей» отправляли, что ожидали найти?
– Мы понятия не имели, – пожал плечами Мур, – Нечто чужое – это точно. А по сравнению с общей стоимостью миссии поставить лишний конденсатор на солнечную сторону «Икара» было пустяковым делом. Как минимум, ею могли использовать в качестве семафора – если бы основной канал накрылся. Потому один и установили. Вдруг понадобится.
– Полагаю, он и понадобился.
Мур взглянул на пустой бокал, словно раздумывая, не мудро ли его поставить. Но потом вновь потянулся за бутылкой.
– Вот в чем штука… По пути выяснилось, что «Тезея» обманули, и он попался на приманку. Ты знал об этом? Такие вещи на публику говорили?
Брюкс покачал головой:
– Было что-то о корректировке курса за Юпитером, когда пришла новая информация.
– Я в последнее время окончательно запутался, – проворчал Мур. – Что мы признаем, что фальсифицируем, а что полностью скрываем. После Огнепада мы все смотрели на небо так пристально, что из глаз кровь текла. Увидели, как что-то пищит в поясе Койпера – это ты знаешь, – и послали взвод высокоскоростных зондов проверить. Следом снарядили «Тезей» (как только успели его собрать). Но он туда не добрался. Зонды долетели первыми, заметили нечто, зарытое в астероид, а тот сразу взорвался. Мы столько старались ради… «куклы», мошной пехотной мины с сиреной на макушке. Пришлось вернуться к радиокартам и звездным графикам. Там мы нашли рентгеновский выброс, похороненный в архивах, который произошел за несколько лет до Огнепада и больше не повторился. В то время MAC счел его аппаратным сбоем, но сейчас у нас больше ничего не было. «Тезей» утке в пятнадцати астрономических единицах, идет не туда… В общем, мы воспользовались пре имуществом неограниченных топливных ресурсов, скормили кораблю новый курс, он развернулся и полетел в облако Оорта, что-то там нашел, вроде крохотного коричневого карлика. «Тезей» решил посмотреть поближе, засек какой-то объект на орбите, начал слать детали, а потом – раз, и исчез.
Мур свел вместе кончики пальцев свободной руки и резко их растопырил, словно свечу задул.
Брюкс ответил не сразу:
– Я об этом не знал.
– Это хорошо, иначе я бы очень забеспокоился.
– Я думал, корабль еще в пути. В новостях и сводках никаких сообщений о том, что они кого-то нашли. – Брюкс, взволнованный, не мог отвести взгляд от бокала. – И что там было?
– Мы не знаем.
– Но они же начали слать…
– Множественные контакты. Тысячи! Мы получили свидетельства, что пришельцы засевают атмосферу карлика пребиотической органикой – то есть там вроде шел суперюпитерианский проект по терраформированию. Но сумели ли наши это расследовать, осталось неизвестно.
– Господи… – прошептал Дэн.
– Может, там есть что-то еще, – добавил Мур, уставившись в палубу и глядя сквозь нее до самого Оорта, – Что-то… спрятавшееся. Ничего определенного.
Казалось, сейчас он находится в другом месте. Брюкс тихо кашлянул.
Полковник моргнул и очнулся:
– Вот и все, что мы знаем. Телеметрия была шумной, мягко говоря: у этого карлика чудовищное магнитное поле, и он глушит все, что пытаешься отослать. У Двухпалатников есть потрясающие распознавательные алгоритмы: они выжимали информацию из обрывков, где – я мог поклясться – не было ничего, кроме помех. Но есть и ограничения. «Тезей» вошел туда и будто исчез в тумане. Он вполне может по-прежнему слать сигнал – команда оставила спутниковый ретранслятор, и он активен. Пока есть надежда, мы держим канал связи открытым. Но с корабля мы больше ничего не получаем. Ни одного сигнала из-за этого «супа»!
– А теперь вы, значит, сигнал получили. Причем не только его.
– Нет. – Мур поднял руку. – Если бы система функционировала нормально, мы бы уже все поняли и расшифровали, но ничего нет. Никаких протоколов установления связи и четко выраженной передачи. Там, на другом конце провода, никто не сказал, что посылает нам какую-то информацию. Когда приходит пакет с данными, обычно всегда есть звоночки. В этот раз – ничего. Тишина. Максимум – еле заметный всплеск, когда что-то вроде бы ринулось по потоку. Но контрольные суммы проверки не прошли… Все, парни, расходитесь, смотреть нечего! ЦУП сигнала даже не заметил. Я не заметил. И не подозревал о подвохе, пока Двухпалатники не помогли мне выжать архивы, прогнав их через свои сакральные алгоритмы. И это спустя несколько лет!
– Но если поток даже протоколы не запустил, как…
– Спроси у них, – Мур дернул подбородком в сторону смутной точки за переборкой – узла озарений Двухпалатников. – Я тут за компанию.
– Значит, нечто использует поток телематерии. – подытожил Брюкс.
– Или, по крайней мере, использовало.
– И это были не мы.
– Что бы там ни было, оно изо всех сил старается держаться в тени.
– И что оно нам послало?
– Ангелов Астероидов, – пожал плечами Мур. – Так это называют Двухпалатники, ну или так нам пере, вели их слова. Возможно, монахи просто такой условный код для операции придумали. Но я не знаю, насколько серьезно они верят в то, что там что-то есть Может, все-таки был сбой или неудавшийся удаленный взлом, и мы сможем что-нибудь узнать про хакеров изучив отпечатки.
– А если там все же что-то есть? Чисто гипотетически, – спросил Брюкс. – Что-то физическое.
Мур раскинул руки:
Например? Незаметный туман из разрозненных атомов?
– Я не знаю. Вещь, которая нарушает все наши законы.
Тогда, я полагаю… – Мур глубоко вздохнул, – у нее было несколько лет, чтобы обустроиться.
* * *
Монахи придумали шикарный план, как сбросить с хвоста таинственных преследователей. Пока те не взорвали «Венец», они решили взорвать его сами.
Мнением Брюкса, естественно, никто не интересовался.
Он опять сидел в медотсеке (он же – «Техобслуживание и ремонт») и клеил на себя очередной резиновый экзоскелет. Это оказалось легко: всего-то надо было наложить ленты на голые, лишенные волос полоски на теле, которые Дэн сам сделал пару дней назад.
Правда, сейчас счет шел не на дни. Судя по только что прозвеневшему звонку, до взрыва осталось две минуты.
Две минуты. До взрыва.
С потолка упала Лианна:
– Привет. Я тут, чтобы сказать: Ракши сейчас будет складывать оси. Я не хотела, чтобы ты шлепнулся, когда сместится гравитация.
«Как мы заботимся о тараканах, – с кривой усмешкой подумал Брюкс. – Очень похоже на Сенгупту».
По сигналу переборки задрожали. Отсек задергался, вдалеке неожиданно словно заревел океан. По кубу покатилась оставленная кем-то «груша» с питьем.
Не беспокойся, – заверила Дэна Лианна. Правый борт сместится на пару градусов, и ненадолго, буквально на несколько минут. Ты даже виски не разольешь. Если пьешь, конечно.
Выпить сейчас явно стоило.
Низ качался между ногами ленивым маятником и остановился в полуметре от центральной линии: полые кости «Венца» сложились вдоль хребта, как ребра закрывшегося зонта; вращение, выбрасывавшее их наружу, замедлялось в точной пропорции по отношении к ускорению, нараставшему изнутри. Тысячи тонн медленно двигались вокруг, множество векторов играли друг против друга, а Брюкс не чувствовал ничего, кроме учтивого разногласия между внутренними ушами. Низ снова подходил к предназначенному для него месту.
Это впечатляло, и все же:
– Меня беспокоит не запуск двигателей, а кома, которую вы хотите потом устроить.
– Ты ее даже не почувствуешь.
– Я именно это имею в виду. Когда падаешь на Солнце, как-то хочется остаться в сознании и запрыгнуть в спасательный челнок, если все пойдет наперекосяк.
Тогда тебе тем более не о чем беспокоиться: у нас нет челноков.
Отсек слегка подпрыгнул от тяжелого и глухого вездесущего удара, когда защелкнулись огромные стыковочные зажимы. «Груша» на столе качалась туда-сюда. «Терновый венец» связали и снарядили для плавания.
Лианна кинула Дэну комбинезон и ткнула рукой в потолок:
– Пошли?
На сей раз безмятежного плавания по туннелю света не получилось. Не было легкого восхождения из псевдогравитации в невесомость. Теперь «Венец» разгонялся, врубил двигатели и поджал отсеки к бортам: сбежать от второго закона Ньютона было невозможно. Каждая ступенька преодолевалась с той же тяжестью, что и предыдущая; с каждым кольцом светящейся ленты падать было все дальше.
По причине, которую Брюкс не мог понять, так казалось даже легче.
Они выбрались в Центральный узел, прямо на дно чаши; здесь тоже царила гравитация, как и на всем корабле. Огромную радужку на южном полюсе сузили и зафиксировали. Ртутные иглы сочились из зеркального шара наверху, как нити липкой слюны, спускаясь в открытый зрачок. Видимо, грузовой лифт. Ведет в трюм, а может, и глубже: в закутки и технические каналы, где в случае катастрофического сбоя с проводкой боролись вручную; к колоссальным, изрыгающим нейтроны двигателям.
Брюкс склонился над ограждением. Глубины полого позвоночника «Венца» уходили вдаль оптической иллюзией, напоминая трахею самого Бога. («Всего сто ветров», – напомнил себе Брюкс; всего – сто метров.) Внизу виднелись признаки активности: мелькали движения, слабо клацал металл о металл. Жидкие зеркальные канаты дрожали натянутой тетивой, когда что-то дергало их с другого конца.
Кто-то похлопал Брюкса по плечу, и он чуть не подпрыгнул. Лианна держала в руке два серебряных троса; на конце каждого волшебным образом раскрылся хомут, похожий на гипертрофированное игольное ушко. Синтет отдала один Дэну и вставила ногу в петлю другого.
– Хватай и прыгай, – сказала она и легко переступила через ограждение.
Лианна медленно полетела вниз – при работе двигателя в четверть силы тяжести люди весили еще меньше, чем при вращении, – и набирала скорость вместе с расстоянием. Брюкс тоже продел ногу в петлю, схватился за трос одной рукой (как за стеклянистую резину) и последовал за женщиной. Пока он спускался, волокно в руке натянулось и истончилось. Он поднял глаза и вроде бы даже заметил крохотные волны, рябью расходившиеся от точки в зеркальном шаре, из которой тянулся этот чудесный канат, но из-за скорости и расстояния второй раз ничего разглядеть не смог.
Брюкс падал в пастельные сумерки, мимо биостальных балок, кольцевых обручей и мерцающих переборок с мягким покрытием. Узлы из труб походили на вокальные связки в горле, рядом размытыми нитями сочились серебряно-металлические потоки. Конец отстегнутого каната Лианны пролетел мимо, жабьим языком возвращаясь вверх по шахте.
Четверть «же». Но сломать себе шею на дне стометрового колодца все равно легче легкого.
Движение Брюкса постепенно замедлялось – волшебная «тарзанка» достигла своих пределов. Впереди маячил еще один огромный люк, по сторонам которого виднелись решетки, служебные панели и около шести альковов для скафандров. Из переборки поблизости топорщился воздушный шлюз, как вторичный рот, достаточно большой, чтобы проглотить двух Брюксов за раз Но влетел Дэн в пасть покрупнее. Серебряный канат опустил его, словно мать, кладущая младенца в кроватку, мягко уронив из света во тьму. Поставил на под огромной темной каверны, где со всех сторон маячили монстры и машины. И тут же бросил.
* * *
«Вот она, значит, какая, стратегия, – размышлял Брюкс. – Предвидение, контрмеры. Интеллект настолько огромный, что даже в язык не помещается. Форменное самоубийство».
– Поверь, – сухо обронила Лианна, пока они забирались в скафандры, – Они знают, что делают.
Скафандр обернулся вокруг Дэна как паразит-душитель. Дыхание и биение крови хрипом отдавались в шлеме; наконечник в заднице дергался, словно кормящийся хоботок. В уретру вошел катетер, но Брюкс ничего не почувствовал, отчего забеспокоился еще больше, так как понятия не имел, чем механизм там, внизу, занимается.
«Они знают, что делают».
Последние два часа они провели в трюме, среди мутных перепутанных теней расчлененных машин. Наверху замерзала остальная часть корабля; отсеки, лаборатории, туннели и Центральный узел насухо выкачали и открыли воздействию вакуума. Еще недавно это пещерное пространство полностью принадлежало больным Двухпалатникам, став импровизированной гипербарической камерой, где враждебные анаэробы дохли в ядовитом кислороде, а рой зализывал раны и творил заклинания, собирая воедино кусочки создаваемого пазла. Теперь всю эту таинственную протомашинерию сложили, упаковали и привязали к стенам. Двухпалатников, чьи ткани еще насыщались под давлением в пятнадцать атмосфер, укрыли в стеклянных саркофагах, персональных декомпрессионных камерах с руками и ногами. Они стояли, едва двигаясь, прямо на палубе, похожие на противоположности глубоководных ныряльщиков из давно минувших дней. Между ними безмолвно сновали зомби Валери: похоже, ей поручили следить за монахами. Личинки, выхаживаемые трутнями…
Теперь стал замерзать и трюм, вокруг собравшейся команды убывал последний карман воздуха на корабле. Двухпалатники, исходники, монстры – странные, гибридные твари, в которых было по чуть-чуть от каждого, – все стояли и наблюдали, как обвислая груда ткани посередине помещения развернулась в огромную черную сферу, а взаимосвязанные геодезические сети проросли под ее шкурой растягивающимся оригами-скелетом. Штриховкой тени.
Мур назвал эту штуку термосом. Наблюдая, как она надувается, Брюкс был почти уверен, что именно такой футбольный мяч унес их из пустыни. Хотя его, похоже, перекрасили.
Лианна ткнулась в Дэна сбоку и прикоснулась шлемом для личного разговора:
– Добро пожаловать на встречу одноклассников Прайнвилля.
Брюкс с трудом улыбнулся.
«Они знают, что делают».
Дэн тоже знал, до некоторой степени. Они собирались упасть в сторону. Пролететь мимо выхлопа так близко, что можно было бы протянуть руку и увидеть как она испаряется в потоке плазмы, извергающемся со скоростью двадцать пять километров в секунду. Не будет возможности запустить маневровые двигатели для дополнительного толчка вперед, никаких шансов создать хотя бы минимальное расстояние между готовым переломиться хребтом и вознесением со скоростью в шесть термоядерных бомб в минуту. Первый закон Ньютона – настоящая сука, переговоров не терпит. Даже Двухпалатники не смогли заставить ее раздвинуть ноги чуть пошире, и даже этой неохотной уступки едва хватало, чтобы замаскировать потерю передней части корабля. Для маневра по выводу на безопасное расстояние ничего не останется.
Все пойдет по плану, если только Двухпалатники не ошиблись на микрон или два; если эту крохотную конструкцию из балок и лесов не засосет и не размолотит на ионы; или если шквал нейтронов, разлетающихся во всех направлениях, не найдет путь внутрь корабля.
Ракши Сенгупта открыла люк. Тот подпрыгнул и стукнулся об изгиб сферы, пневматический и упругий. Сенгупта тут же залезла внутрь. Автоматоны Валери – сейчас совершенно неотличимые друг от друга из-за ограниченных гардеробных возможностей, предоставляемых отделом моды для выживания, – выстроились в очередь и стали передавать Двухпалатников в глобус, как муравьи-рабочие, спасающие яйца.
«Все на борт», – одними губами произнесла Лианна за щитком шлема.
«Терновый венец» выдавало не только излучение двигателя: тепловой след от минимальной работы системы по обеспечению жизнедеятельности сверкал, будто маяк на космическом фоне, колебавшемся в пределах абсолютного ноля. Разумеется, существовали обходные пути. Свечку на фоне солнца не заметишь, а «Венец» держался на прямой линии между звездой и любыми направленными в эту сторону телескопами: достаточно близко, чтобы похоронить свою тепловую сигнатуру в солнечном жаре, но не настолько близко, чтобы выдать себя, если кто-то решит поставить светозащитный фильтр перед сканером. Еще можно было спрятать человеческие тела под массивным слоем изоляции: когда тепловое излучение при таком раскладе пробиралось на поверхность корабля, оно уже было за пределами любого радиуса поиска.
Двухпалатники рисковать не любили, поэтому решили использовать оба варианта.
* * *
Да, мяч оказался тот же самый.
Та же паутина внутри и тот же цвет – красный. «Как в викторианском борделе», – сморщившись, подумал Брюкс. При таком освещении даже труп выглядел бы красиво. И та же компания с небольшими поправками.
Куча фалов свисала из узла наверху. Брюкс схватил ближайший и вставил в восьмигранное гнездо шлема. Подплыла Лианна, дважды проверила соединение и подняла большой палец. Брюкс саккадами включил связь и прошептал «спасибо», то почти затерялось в хоре тихого дыхания, заполнившего шлем, но Латтеродт услышала и улыбнулась за тонированным стеклом.
Мур забрался в чрево, задраил люк, и краснота вокруг тут же померкла. В последних лучах света Брюкс увидел, как солдат тянется к фалу, а потом всех поглотила тьма.
Валери тоже была здесь: спряталась в одном из ртутных костюмов. Дэн не видел, как она вошла, – даже на палубе ее не заметил. Хотя вампирша легко могла забраться в капсулу заранее и сейчас висеть рядом или в том скафандре, или в этом.
Брюкс глазами вызвал отчет на лицевом щитке: осталось две минуты. Одна пятьдесят девять.
Дэн зевнул.
Ему сказали, что в этот раз будет гораздо легче: ни поспешной импровизации, ни удушения, вызывающего панику. Только свежее дуновение анестетического газа через систему шлема, который нежно погрузит его в сон, прежде чем H2S задушит клетки изнутри.
Пятьдесят пять секунд.
Рядом со счетчиком появилась иконка: загрузилась внешняя камера. Брюкс мигнул на нее и…
– Да будет свет, – раздался шепот Лианны. И стал свет: ослепляющее желтое солнце размером с кулак висело на расстоянии вытянутой руки, полыхая в черном небе. Дэн прищурился от сияния: иззубренная, озаренная светом путаница балок и параллелограммов висела наверху, рассеченная под десятком углов острыми трещинами тени.
«Да будет чуть меньше света», – внес поправку Брюкс, уменьшая яркость. Солнце потухло: наружу выскочили звезды. Они заполнили пустоту со всех сторон: миллион ярких мошек, лишь подчеркивавших беспредельную тьму между ними. Над головой они полностью исчезали, скрытые нависающими отсеками и перекладинами «Венца», что маячили в космосе механической свалкой. Солнце превратило освещенные грани корабля в яркую головоломку; остальное можно было домыслить лишь благодаря логике, разрозненную геометрию негативного пространства на фоне звезд.
Небо накренилось.
«Поехали…»
Еще раз. Появилось чувство медленно нарастающей инерции. Позади горели волокна, соединявшие «Венец» А мир впереди накренился на левый борт.
Нос корабля стал опускаться, медленно и торжественно, как падающая секвойя. Свет и тени играли на его гранях, пряча и высвечивая мириады углов, пока мимо мчались звезды. Вселенная перевернулась. Солнце взошло, достигло зенита и тоже упало.
По правому борту что-то сверкнуло: из-за массивной черной громады, закрывавшей обзор, выглянула корона. Наконец нечто свалилось прямо перед ними, когда треснули и отвалились последние незначительные обломки. Дэн буквально на секунду увидел темную массу, громоздкие плиты экранов, огромный морщинистый ствол толщиной с небоскреб… («Амортизаторы», – понял он.)…прежде чем цунами невероятного белого света мгновенно ослепило его райским божественным сиянием.
