Текст книги "Модести Блейз"

Автор книги: Питер О'Доннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Такси Тарранта подъехало к дому с пентхаузом и остановилось за открытым сине-голубым «роллс-ройсом», за рулем которого сидел шофер в ливрее.

– Не выключайте счетчик, – сказал Таррант таксисту. – Ждать долго не придется. Не больше минуты.

Не успел он выйти из машины, как из подъезда вышла Модести Блейз, – с непокрытой головой, без шляпы, в шелковом костюме цвета стали, в белых лайковых перчатках и с белой сумочкой.

Таррант, успевший познакомиться с ее драгоценностями, оценил нитку жемчуга на шее за семь тысяч фунтов. Модести выглядела обворожительно, и Таррант вдруг испытал приступ грусти: как-никак он подвергал ее жизнь большой опасности. Модести поприветствовала его, улыбнулась и сказала:

– Обойдемся без такси. Нас отвезет Венг. Таррант посмотрел на «роллс-ройс». Он заметил, что на водительском месте находится юноша азиатского вида лет девятнадцати. Он сидел, сложив руки на груди, с чувством превосходства над всем миром.

– Можете не беспокоиться, – сказала Модести. – Венг прошел курс вождения повышенной сложности.

– Я не беспокоюсь, – сказал Таррант, расплачиваясь с таксистом. – Просто я не привык к таким королевским лимузинам.

– Я купила его в припадке безумия, – рассмеявшись, пояснила Модести, пока Таррант открывал дверцу, помогая ей сесть. – Но Венгу эта машина нравится, и она вполне приличествует сегодняшнему случаю. Коль скоро ты наносишь визит шейху, надо, я полагаю, сделать это со всеми подобающими ему почестями.

Усаживаясь рядом, Таррант покосился на Модести, но обнаружил, что на лице ее нет и тени улыбки.

– Рад, что вы вовремя внесли эту поправку, – сказал он. – Мне просто не пришло в голову, что шейх не одобрил бы такси.

Лимузин мягко тронулся с места и вскоре успешно вписался в поток машин, направлявшихся в сторону Парклейн.

– У вас есть что-нибудь на Габриэля? – осведомилась Модести.

– Кое-что имеется. Но мы надеемся получить дополнительную информацию чуть позже. Мы с вами изучим все, что удалось добыть, сегодня вечером, когда поедем к Вилли Гарвину. – Таррант посмотрел по сторонам и, подняв брови, спросил: – А ваш усовершенствованный водитель знает, как проехать к «Ритцу»?

– Да, но сперва мне надо сделать короткий визит. На это уйдет не больше двух минут.

Машина петляла по лабиринту улочек севернее Оксфорд-стрит и наконец остановилась перед вереницей магазинчиков. Модести быстро вышла из машины и зашла в один такой магазинчик в доме с обшарпанным фасадом. Над входом Таррант приметил вывеску «Антикварные товары». Венг тоже вышел из машины и в ожидании хозяйки застыл возле «роллс-ройса», словно часовой.

Модести и впрямь вернулась две минуты спустя. Венг открыл ей дверцу, затем уселся за руль. Проехав ярдов сто, машина остановилась – у светофора возникла пробка. Таррант, любивший шагать по жизни, не привлекая всеобщего внимания, почувствовал себя не в своей тарелке, оттого что «роллс-ройс» притягивал к себе взгляды прохожих. Впрочем, к смущению примешивалась и гордость, что его видели в компании такой очаровательной женщины.

«Ну и ну, – вертелось у него в голове. – Со стороны я выгляжу как пожилой ухажер-богач, которому, как говорится, седина в бороду, а бес в ребро». Украдкой покосившись на Модести, он заметил, что она смотрит мимо него, заинтересовавшись чем-то, происходившим поблизости на тротуаре. Мальчик в ковбойской шляпе и ковбойском ремне присел на ступеньках у металлического ограждения. В руке у него был пистолет, очень похожий на настоящий. Другой маленький мальчик, тоже с пистолетом в руках и с шерифской звездой, осторожно выглядывал из-за колонны. Как только их взоры упали на «роллс-ройс», игра оказалась прерванной.

Мальчик за ограждением нацелил свой пистолет на Тарранта, крикнул: «Пах! Пах!» – и исчез.

– Пах! Пах! – На сей раз возглас донесся из-за колонны. Вскоре оттуда выглянула головка, чтобы проверить, попали ли выстрелы в цель.

– Когда я был мальчишкой, – заметил Таррант после того, как машина преодолела несколько десятков ярдов, – мы всегда кричали: «Ти-у!» В общем не совсем точное звукоподражание, в наши дни это скорее ассоциируется с… – Он вдруг испуганно осекся. Модести встала коленями на сиденье и вытянув два пальца правой руки, нацелила воображаемый пистолет на колонну и крикнула:

– Пах!

Личико озарилось неописуемым восторгом, затем скрылось за колонной.

– Пах! – раздалось из-за ограждения. Затем то же самое послышалось из-за колонны. Модести мгновенно ответила на это несколькими выстрелами. Таррант судорожно сглотнул. Он с мрачным удовлетворением заметил, что затылок Венга стал багроветь, и что пальцы его нервно поглаживали руль.

– Пах! – выстрелила Модести и спряталась за бортом машины. Тотчас же из-за ограждения и из-за колонны загрохотала канонада. Таррант, окаменев, заметив, что две молодые женщины с корзинками для провизии и пожилой человек с портфелем остановились, наблюдая перестрелку.

Передняя машина снова двинулась в путь и после очередного «Пах!» от ограждения Модести вдруг дернулась, резко повернулась и рухнула на сиденье так, что ее уже не было видно с улицы. Оглянувшись, Таррант увидел, что два крошечных стрелка стоят на тротуаре и с благоговением глядят вслед удаляющемуся «ролле-рой су».

Когда машина завернула за угол, Модести снова села как следует и поправила выбившуюся прядь. В ее глазах сверкали довольные искорки.

– Я, признаться, об этом раньше не думала, но это скорее похоже на рикошет.

– Вы о чем? – удивленно спросил Таррант.

– О «Пах!» и «Ти-у!». Кажется, вы завели этот разговор.

– Верно. Боюсь, вы заставили покраснеть вашего водителя, – заметил Таррант.

– Очень может быть. – Она вдруг улыбнулась озорной мальчишеской улыбкой. Чуть подавшись вперед, она постучала Венга по плечу. – Твоя беда, дружище Венг, что ты сноб, – сказала она. – Жуткий сноб.

– Благодарю вас, мисс Блейз, – отозвался тот с акцентом. – Стараюсь.

– В таком случае почему бы тебе не постараться получить образование и не сделать карьеру?

– Вы послали меня в школу в Гонконге, а потом еще я учился три года в тамошнем университете. Разве этого недостаточно?

– Это только начало. Неужели ты намерен всю жизнь быть моим дворецким?

– Да, мисс Блейз, благодарю вас. С удовольствием. Таррант взял на заметку как-нибудь потом задать Модести вопрос насчет Венга. Он чувствовал, что эта тема способна пролить свет еще на одну грань характера этой женщины. Впрочем, Таррант понимал, что граней этих, похоже, у нее видимо-невидимо.

Когда машина остановилась у отеля «Ритц» и Таррант отворил дверцу, швейцар отдал ему честь. Таррант помог выбраться Модести, и они вошли в вестибюль. Навстречу им вышел старший администратор.

– Мисс Блейз… Сэр Джеральд. Его высочество у себя на втором этаже. Ланч подали в его апартаменты.

– Подали? – вскинул брови Таррант. – Но мы случайно не опоздали, мистер Манетта?

– Ни в коем случае. Просто его высочество хотел, чтобы все было уже готово. Прошу вас сюда.

– Есть ли проблемы с вашим гостем и его окружением, мистер Манетта? – осведомился Таррант, когда они шли к лифту.

– У нас в отеле «Ритц» не бывает проблем, – отвечал мистер Манетта, и в его голосе послышался легкий упрек. – Если не считать моментов некоего ажиотажа.

– На сей раз таковые возникли?

– Обсуждался вопрос оружия. Большинство джентльменов, сопровождающих его высочество, чувствуют себя не в своей тарелке без винтовок. Насколько я понимаю, на родине они даже спят с ружьями.

– Да, оружие вполне могло действовать на нервы другим вашим гостям, – заметил Таррант, когда двери лифта отворились. Сначала вошла Модести, за ней двое мужчин.

– Мы договорились, что винтовки остаются у личной охраны его высочества, – говорил мистер Манетта. – Разумеется, незаряженные. Мы напомнили, что у охраны ее величества в Букингемском дворце нет боевых патронов.

– Неужели это так? – удивленно осведомился Таррант.

– Мы не связывались по этому вопросу с Букингемским Дворцом, – отозвался мистер Манетта.

– А как насчет пищи? – с улыбкой спросила Модести. – Были ли моменты ажиотажа в связи с меню?

– Признаться, у нас возникли вопросы по поводу парной козлятины, мисс Блейз. Но если не считать этого…

– Козлятина! – воскликнул Таррант. – Неужели Жак Виньи был вынужден готовить козлятину?!

– Шеф-повар меньшего калибра, возможно, и начал бы возражать, – как ни в чем не бывало изрек мистер Манетта, и в этот момент двери лифта открылись. Выйдя вслед за Модести и Таррантом, он двинулся по широкому коридору первым, показывая дорогу. – Но наш мсье Виньи – подлинный художник, и он, как, впрочем, и ожидалось, не ударил в грязь лицом. Его рагу из козлятины имело огромный успех.

– Рад это слышать, – сказал Таррант. – Хотелось бы, чтобы его высочество получил удовольствие от пребывания в нашей стране.

– В этом можете не сомневаться, мистер Таррант. Он даже пригласил мсье Виньи к себе в Малорак. Шла речь о сооружении роскошного дворца с великолепными кухнями…

Таррант на мгновение прикрыл глаза:

– И что же мсье Виньи? – тревожно спросил он.

– Мсье Виньи был исполнен благодарности, но все же был вынужден отклонить лестное предложение.

Таррант вытер лоб платком и пылко произнес:

– Пожалуйста, передайте мсье Виньи мои самые искренние поздравления.

Двери, соединявшие апартаменты, выходившие на сторону парка, были открыты, чтобы разместить там всю свиту. У центральных дверей стояла охрана – двое высоких вооруженных арабов. Их бурнусы блистали новизной, но лица поросли щетиной, а закинутые на плечо винтовки были покрыты патиной от долгого использования. Один страж был вооружен укороченной моделью «ли-энфилд», второй – французской винтовкой «лебедь».

– Его высочество ждет вас, – сказал один из арабов и распахнул двери. Таррант заметил, что страж и Модести обменялись взглядами, в которых сквозила теплота, сдерживаемая из соображений этикета. Это его насторожило, но теперь решительно некогда было размышлять об этом.

– Я вас оставляю, – сказал мистер Манетта и отвесил учтивейший поклон.

Большая гостиная была выдержана в стиле Луи XVI, впрочем, характерном для всего отеля. В комнате находилось человек десять арабов, один-два сидели в креслах, остальные расположились на корточках на полу. И снова Тарранта поразил контраст между новехонькими яркими нарядами и темными, выдубленными ветрами пустыни лицами.

На полу, устланном белым ковром, были раскиданы подушки. На ковре стояли красивые чаши и бутылки, а также корзинки с хлебом и фруктами и тарелки с сыром. Посередине высилась большая жаровня, на которой дымился объемистый глиняный горшок. В нем бурлило какое-то варево.

Все арабы поднялись на ноги, в том числе и шейх Абу-Тахир, в белом бурнусе и красной с золотом головной повязкой, сидевший в кресле в самом углу этой скатерти-ковра. Правитель Малорака был человеком лет пятидесяти, среднего роста, с седоватой бородкой, больше напоминавшей отросшую щетину. Лицо – морщинистое, с маленькими проницательными глазками. «Бандит пустыни, живший в палатке», – сказал сэр Персиваль Торнтон, и Тарранту было трудно что-либо против этого возразить.

– Ваше высочество, – сказал Таррант. – Разрешите мне представить вам мисс Модести Блейз.

Глазки Абу-Тахира впились в Модести Блейз. Он коснулся рукой сначала лба, затем сердца.

– Salam alekum, sayide.

Рука Модести повторила тот же жест.

– Neharkum sa’id we mubark.

– Awhashtena.

Это выражение Тарранту было известно: «Вы сделали нас одинокими». Очередная загадка.

– Allah me yuhishek! – сказала Модести.

Обмен приветствиями закончился. Затем Абу-Тахир сделал шаг вперед, широко раскинув руки, и стиснул в своих объятьях гостью.

– Модести! – радостно закричал он. Модести в свою очередь обняла его, а один из людей шейха крикнул:

– Fatet el sayide!

Абу-Тахир обернулся, не выпуская Модести из объятий.

– Да, – произнес он. – Это Принцесса. И она опять с нами. – Арабы окружили ее, весело гомоня и радостно улыбаясь.

Абу-Тахир поднял руку, призывая всех замолчать, и посмотрел на Тарранта.

– Я в горе, – сказал он, – что мои люди плохо говорят по-английски. Я же говорю много слов по-английски и хочу сказать, что я горюю, потому как они плохо приветствовали вас, сэр Таррант. Но они просто счастливы снова видеть нашу дорогую Принцессу. Прошу, присаживайтесь.

Взяв Модести за руку, он беззлобно отпихнул двоих арабов, ногой подтолкнул подушки к креслу, опустился на него и усадил Модести справа от себя. Она, расправив юбку над коленями, ловко расположилась на подушке, подтянув под себя ноги.

Таррант вздохнул и опустился на подушку слева от шейха. Тот же хлопнул в ладоши и начал отдавать распоряжения.

– Не надо так задирать колени, – шепнула Модести Тарранту, когда вокруг поднялась суета. – Скрестите ноги, колени в стороны. Расслабьтесь. Как его высочество.

– Благодарю, – отозвался Таррант, неловко двигая своими конечностями. – Очень жаль, что тут нет Фрейзера. Это сильно обогатило бы его мимику. Он был бы в восторге. Короче, когда Перси Торнтон выразил мнение, что вы, скорее всего, даже не слышали о таком эмирате, как Малорак… – Он укоризненно покачал головой. – По-моему, вы все-таки могли бы мне сказать, милая Модести…

Тем временем из большого горшка начали раскладывать рагу. Большую чашу поставили перед Абу-Тахиром и его гостями. Шейх жестом пригласил приступать к трапезе.

– Правой рукой, – тихо сказала Тарранту Модести, придвигаясь к чаше. – Тремя пальцами – в том числе и большим. И пока никаких разговоров о деле.

Таррант поглядел, как действует она сама, потом со вздохом засучил манжет и сунул три пальца в чашу, выудил кусок мяса и, стряхнув лишнюю подливу, отправил в рот. Оказалось, что мясо на удивление вкусное.

По мере того, как продолжался ланч, Таррант поймал себя на том, что ему все больше и больше нравится Абу-Тахир. Этот человек, что и говорить, не обладал аристократическим лоском, но в нем была природная учтивость. И хотя ему явно очень хотелось поговорить с Модести, он тем не менее в основном обращался к Тарранту на медленном, изрядно ломаном английском.

С достоинством он осведомился о здравии тех членов королевской фамилии, которых мог припомнить, после чего справился относительно всех представителей британского общества, имена которых запомнил за многие годы. Таррант испытал несколько сложных мгновений, когда его собеседник поинтересовался, как поживает лорд Джордж, но затем его осенила, как выяснилось, верная догадка, что речь идет о покойном Ллойд Джордже. Опять же Таррант сумел порадовать собеседника, сообщив ему, что футболист Станели Матьюс находится в отменном здравии.

– А как поживает эта дама. Мой Вес. Я видел ее в кино, когда мы посетили Багдад. Очень красивая. Очень прекрасная дама, очень большая грудь. Надеюсь, она жива-здорова?

Таррант беспомощно покосился на Модести. Она вела весьма оживленную беседу с арабами, сидевшими вокруг белой скатерти. По взрывам смеха ее собеседников Таррант сделал вывод, что в репликах Модести было предостаточно соли и перца. Но она явно следила за разговором шейха с Таррантом, поэтому, не оборачиваясь, сказала: «Мей Вест»[6]6
  Американская киноактриса, известная размерами своего бюста.


[Закрыть] и похлопала себя по груди.

— Ну, разумеется, ваше высочество, – сказал с облегчением Таррант. – Я, правда, не могу говорить с абсолютной уверенностью, поскольку эта дама – американка, но все-таки мне кажется, что дела у нее идут хорошо.

– Приятно слышать, – отозвался шейх Абу-Тахир. – Очень хороший форма. Очень хороший форма.

К легкому удивлению Тарранта, принесли вино, но он вспомнил, что Абу-Тахир и его люди не были ревностными мусульманами. Он также удивился, когда после фруктов и сыра подали не кофе, а очень крепкий чай, трижды доведенный до кипения на электрической плитке, и лишь потом разлитый по чашкам.

Модести громко рыгнула, и Абу-Тахир удовлетворенно заулыбался. Исполнившись решимости проявить свое знание этикета, Таррант отважно попытался сделать то же самое, но у него вышло очень слабое подражание настоящему рыганию, и он лишь понадеялся, что этого окажется достаточно, чтобы не ударить в грязь лицом перед хозяином.

– А! – воскликнул тот и похлопал Тарранта по плечу. – Сэр Таррант хитер. Он хочет, чтобы Модести уничтожила мерзких псов, которые решили забрать мои алмазы. Это хорошо.

Таррант увидел в этом знак того, что пора приступать к обсуждению деловых вопросов, и сказал:

– Благодарю вас, ваше высочество. Я действительно решил, что Модести Блейз может помочь нам сорвать коварные планы мерзких псов. Но я и не подозревал, что вы добрые знакомые.

– А! – воскликнул Абу-Тахир и поднял руку, отчего вокруг наступила тишина. – Я все расскажу вам, сэр Таррант. Давным-давно жила-была маленькая девочка. И она шла по Малораку. Дорога трудная, а она одна. Одета в лохмотья, хочется есть. Но ей нестрашно. Она очень… – Он замолчал, пытаясь найти верное слово и продолжил: – Очень свирепая, как маленький хищный зверь. Она не просит помощи, но я ей помогаю. Я даю ей кров. Велю нашим женщинам накормить ее.

Он положил руку на плечо Модести, и она в ответ улыбнулась ему.

– Я провела там полгода, – сказала она. – И пасла коз лучше, чем кто-либо из ваших людей, Абу-Тахир.

– Это верно, – кивнул он головой, и его свита загудела, выражая согласие. Потому Абу-Тахир снова заговорил с Таррантом.

Американская киноактриса, известная размерами своего бюста.

– Девочка росла, прибавляла мяса на костях. А потом от нас ушла. Ушла. Мы горевали. Прошло много лет. Десять лет. О ней забыли. – Шейх пожал плечами. – В Малораке тяжелая жизнь. Люди забывают вчерашний день. Потом пришли негодяи. Хотели отобрать у меня мою страну. Жадные арабы. Плохо, очень плохо, а у нас нет сил их прогнать.

Он вдруг громко хлопнул в ладоши, и его люди с готовностью повернулись в его сторону, словно дети, предвкушающие любимую сказку.

– Зато у Модести много сил, – продолжал он, довольно посмеиваясь. – И она нас не забыла, сэр Таррант. Она далеко, но она обо всем знает. Теперь она Принцесса, и все слухи достигают ее ушей. Она помнит мой хлеб. И вот она тут как тут. С деньгами. С ружьями для моих людей. И с Вилли Гарвином. Ох уж этот Вилли!

На его бородатом лице появилась свирепая ухмылка, и его люди разом весело загомонили. Абу-Тахир стал махать руками, изображая битву.

– Шесть недель – и врагов нет! Нет беды, сэр Таррант. – Он запрокинул голову и зычно захохотал, пихая локтем Модести.

– Помнишь Кассина, Модести? Помнишь ту ночь? Ай, как смешно он смотрел мертвый. Когда ты его убила. Вот умора! Ха-ха-ха!

– У него был и впрямь удивленный вид, – согласилась Модести и добавила несколько слов по-арабски, отчего шейх и его свита заржали как сумасшедшие.

– А-а! – только и повторял шейх Абу-Тахир, мотая головой и вытирая рукавом набежавшие слезы. Потом, снова посерьезнев, он взял Модести за руку и сказал: – С тех пор тебя навсегда запомнили в Малораке. У нас есть нефть, я очень богатый. Ты не дашь украсть мои алмазы, а я сделаю тебе хорошие подарки. Все, чего захочешь. По рукам?

Модести поплевала на ладонь, Абу-Тахир засмеялся и сделал то же самое. После этого они хлопнули ладонями.

– По рукам, – сказала Модести. – Старый друг щедр. А раз речь зашла о подарках, то сэр Таррант тоже кое-что принес – от гостя хозяину.

Таррант недоуменно уставился на Модести.

– Вы, по-моему, положили его во внутренний карман, сэр Джеральд, – подсказала она.

«Антикварный магазинчик, – вспомнил Таррант, – когда она на две минуты вышла из машины». И тут же отметил, что ничего тогда не почувствовал. Однако он послушно сунул руку во внутренний карман. Рядом с бумажником лежала маленькая плоская картоночка. Таррант извлек ее и передал шейху.

Шейх сломал сургучную печать, раскрыл картоночку. Под слоем ваты там находились часы с крышкой. Когда Абу-Тахир открыл крышку, на ее внутренней стороне оказалась цветная эмаль с изображением головы королевы.

На несколько секунд Абу-Тахир застыл, разглядывая часы, которые бережно держал своими грубыми сильными пальцами. Затем он поднял голову. В его глазах были восторг и благоговение.

– Я никогда не расстанусь с этим чудом, сэр Таррант, – торжественно сообщил он гостю, – а когда мои дни на земле окончатся, эта вещь последует со мной, в песок.

– Сэр Таррант рад, что его выбор пришелся вам по вкусу, – возвестила Модести.

– В высшей степени рад, ваше высочество, – подтвердил тот. – И благодарен Модести, что она напомнила мне об этом, – добавил Таррант, учтиво наклоняя голову в сторону своей спутницы.

Один из людей шейха что-то спросил его по-арабски, затем повторил вопрос, но шейх был слишком поглощен часами, чтобы услышать слова. Однако Таррант уловил имя Вилли Гарвина.

– Ваше высочество… – окликнула шейха Модести, тронув его за рукав, и он, вздрогнув, вышел из оцепенения.

– Ах, да… Рашид задал верный вопрос. Где наш друг Гарвин? Вы и его пригласите охранять мои алмазы?

– Вилли отошел от дел, – сообщила Модести. – Завел свой собственный караван-сарай в провинции. Но я говорила с ним по телефону, и он просил меня передать вам свой поклон, ваше высочество.

Абу-Тахир тревожно посмотрел на Модести и сказал:

– Но он должен быть с тобой! Как же еще уберечь мои сокровища от этих псов?

Модести пристально взглянула на Тарранта:

– Вилли больше не работает на меня, ваше высочество. И не мне просить его вернуться. Тут мы должны уже положиться на сэра Тарранта.

«Мельница» находилась в ста ярдах от реки и в нескольких милях от Мейденхеда. Дом стоял там уже несколько столетий. Тропинка, вымощенная кирпичом, извиваясь между деревьями, спускалась от «Мельницы» к реке. У прибрежных деревьев стойло низкое кирпичное здание без окон, только в торце виднелась тяжелая дверь.

Без десяти восемь Модести свернула на автостоянку и втиснула свой «даймлер» на свободное место, под знак «Зарезервировано». На ней была черная юбка, темно-красная шелковая блузка и легкое пальто верблюжьей шерсти, накинутое на плечи. Таррант открыл дверцу и помог Модести выбраться из машины.

– Зарезервировано для вас? – спросил он, глядя на знак.

– Боюсь, что так, – улыбнулась она без тени смущения. – Вилли делает это для меня. Ужасно, конечно, но мне это нравится.

Пивная была заполнена посетителями, хотя и не до отказа. Оглядывая публику, Таррант решил, что здесь в основном завсегдатаи. Он был в спортивном пиджаке, темных брюках и чувствовал себя в этом наряде очень уютно. Посетители были одеты весьма вольно. Здесь преобладала молодежь и люди средних лет. Одна компания играла в дротики, а другая сгрудилась в углу зала вокруг автоматов для игры в пейнтбол.

За длинной стойкой работали здоровяк лет пятидесяти и две молодые женщины. Да, решил Таррант, Вилли Гарвин должен пользоваться тут популярностью.

– Здравствуйте, мистер Сперлинг, – обратилась Модести к здоровяку. – Как колено?

– Спасибо, мисс Блейз, полегче. Лечат прогреванием. А вы как поживаете?

– Неплохо. Вилли у себя?

– У себя. Он вас ждет. Проходите. И загляните к нам выпить на обратном пути.

– Постараюсь, мистер Сперлинг.

Модести взяла Тарранта под руку, они прошли через бар и направились по коридору.

– А что, Вилли живет здесь же? – осведомился Таррант.

– Да, в его распоряжении весь второй этаж. Он тут неплохо устроился.

– Кто же ведет его хозяйство?

– Я уговорила его нанять женщину. Она приходит, готовит еду для него и для тех, кто работает в пивной.

– Но живет он один?

Даже в потемках Таррант уловил улыбку Модести.

– Когда как, – отозвалась она. – Вилли вообще-то человек общительный.

На улице она снова взяла его под руку, и они двинулись по тропинке, – вымощенной кирпичом, которая вилась между деревьями. Когда они подошли к низкому строению без окон, Модести остановилась и извлекла из сумочки ключ. Когда она открыла дверь, Таррант обратил внимание на то, что вход был надежно укреплен. Они оказались на маленьком пятачке еще перед одной дверью. Рядом была решеточка, а чуть ниже кнопка. Модести нажала на нее и сказал:

– Это я, Вилли. И сэр Джеральд.

После секундной паузы раздался щелчок, и металлический голос произнес:

– Ясно, Принцесса. Прошу.

Снова что-то щелкнуло. Модести повернула рукоятку второй двери, и пригласила жестом Тарранта следовать за ней.

Они оказались в помещении с белыми стенами и пробковым полом, в центре которого лежал толстый резиновый мат примерно в двадцать квадратных футов, накрытый парусиной. В помещении горел яркий свет. Слева в дальнем конце имелось углубление с мишенью для стрельбы из лука. По другую сторону от мата был оборудован еще один тир, кончавшийся стеной, заваленной мешками с песком.

Слева от входа был отгорожен угол, и над перегородкой у потолка Таррант увидел два душевых распылителя. По стенам тянулись полки, на которых разместилась удивительная коллекция оружия – как старинного, так и современного. Висели луки – короткие монгольские, длинный английский и гигантский восьмифутовый японский – луки были деревянные, пластмассовые и из стальных трубок.

На другой полке лежали винтовки, на третьей – пистолеты и револьверы. Опытный глаз Тарранта заметил новенький карабин «Руген 10/22». В основном пистолеты и револьверы были небольшими и легкими. Среди оружия имелся «смит-вессон сентенниал» и кольт «кобра». Из пистолетов глаз Тарранта выделил и «астру-файркет», маленький браунинг и «МАВ-бреветту».

– Только не задавайте вопросов насчет разрешения на пользование оружием, – сказала Модести и подошла к барьеру. – Вилли оборудовал для меня специальное устройство для стрельбы по движущимся целям. – Она повернула рычаг, нажала кнопку, после чего над мешками появился глиняный белый голубь.

– Очень недурно, – сказал Таррант. – Полагаю, это заведение звуконепроницаемо?

– Конечно.

– И судя по всему, Вилли – настоящий снайпер.

Модести покачала головой.

– Он промажет и по сараю, даже если стоит внутри. По крайней мере, из пистолета или револьвера. Впрочем, он их вообще не любит. Но зато здорово стреляет из винтовки, если можно прицелиться.

– Значит, это все оборудовано для вас?

– Да. Вилли очень предусмотрителен. Я нередко заезжаю сюда поупражняться.

– Из лука тоже стреляете?

– Стреляю. Причем с удовольствием.

– Полагаю, это очень вдохновляющее занятие. Но это не совсем, так сказать, практичное оружие. Ведь не станете же вы таскать с собой лук и стрелы!

Модести ничего не сказала, лишь улыбнулась. Таррант уже хорошо знал эту улыбку, появления которой с нетерпением ждал. На сей раз причина ее осталась для Тарранта загадкой. Он двинулся дальше вдоль полок.

– Какое же оружие, милая Модести, вы предпочитаете, когда отправляетесь на дело?

– Стараюсь обходиться без оружия. И еще реже пускаю его в ход. Оно необходимо, только когда дело принимает совсем уж дурной оборот.

– Понятно. Но вы, однако, делаете все, чтобы не утратить навыков.

– Что поделаешь, – сказала она. – Как бы редко вам ни приходилось прибегать к оружию, вы либо делаете это как следует, либо считайте, что ваша песенка спета.

– Ну а какое же оружие вы все-таки предпочитаете?

– Все зависит от конкретных обстоятельств. Если нет спешки, я люблю «бреветту».

– Но это же игрушка.

– Она годится – для того, кто умеет стрелять. Вилли, правда, придерживается иного мнения. Он не любит автоматическое оружие. Говорит, пистолеты в самый неподходящий момент заклинивает.

– Ну а если вам понадобится действовать быстро?

– Тогда кольт тридцать второго калибра.

– Который носят в кобуре на плече?

– Нет. Кобура не годится для тех, у кого большая грудь. Вилли сделал для меня специальную набедренную кобуру. Правда, нужно надевать куртку или пиджак, чтобы ее прикрыть.

– Разве это не служит помехой?

– Нет, если вы умеете вынимать оружие, как учат сотрудников ФБР. Одним движением убирается пола и вынимается ствол.

Таррант кивнул и сказал:

– Вилли – мастер на все руки, коль скоро изготовил для вас столько разных приспособлений.

– Это верно. Он также сделал для меня особые пули. Почти бесшумные.

– Весьма кстати. – Таррант оглянулся. – Он, наверно, нас ждет?

– Да, Вилли у себя в мастерской. Но он понимает, что сначала вы захотите осмотреть его коллекцию.

– Коллекция потрясающая. А это простая дубинка?

– Не проявляйте высокомерия. – Модести коснулась рукой толстой дубинки с железным наконечником, висевшей на стене в двух кожаных петлях. – Вилли утверждает, что это лучшее неогнестрельное оружие, которое изобретало когда-либо человечество. Вилли столь виртуозно владеет ею, что ее просто не видно в воздухе.

– Да, но такой предмет трудно носить с собой в наши дни. По крайней мере, незаметно.

– Да. Вилли это очень расстраивает. Он прирожденный художник своего дела. Он смотрит на огнестрельное оружие примерно так же, как Рембрандт смотрел бы на репродукцию.

– Он, насколько я понимаю, очень неплохо обращается с ножами… Умеет их метать и так далее. Модести посмотрела на Тарранта.

– Если вы когда-либо увидите, как он с ними обращается, – спокойно сказала она, – вы не станете применять к нему формулировку «очень неплохо».

Таррант примирительно улыбнулся; они поравнялись с полкой, на которой находились старинные предметы ведения боя. Таррант опознал самурайский меч и алебарду, но остальные были ему неизвестны. Таррант коснулся рукой предмета, напоминавшего мясницкий топор, с рукояткой, покрытой акульей кожей. От рукоятки отходил короткий зубец, шедший параллельно лезвию.

– Еще одно супероружие? – осведомился Таррант.

– Вовсе нет. – Модести сняла предмет. – Это старая японская дзитте. Этот зубец образует вместе с лезвием вилку, в которую нужно было поймать меч противника, а потом движением кисти выбить у него из рук оружие. Если бы вы слышали, как Вилли говорит обо всем этом!

Она очень похоже изобразила акцент Вилли, и Таррант рассмеялся. Глядя, как она вешает обратно на стенку дзитте, он подумал, что хорошо бы не стать жертвой этого древнего оружия.

– Борцовский ковер, – сказал он, показывая на мат посреди комнаты. – С кем же тут тренируется Вилли? У меня складывается впечатление, что он мало кого пускает в это святилище.

– Он не пускает сюда никого, – сказала Модести. – Вы первый. А тренируется тут Вилли со мной.

Таррант и бровью не повел. Сохраняя невозмутимость, он сказал:

– Не совсем честно. Не сомневаюсь, что вы, безусловно, знаете толк в искусстве единоборств, но уже хотя бы проблема веса…

– Когда мы сражаемся по-настоящему, Вилли действует с гандикапом.

– Интересно было бы взглянуть на настоящий, как вы выражаетесь, поединок.

– Это может шокировать неподготовленных, – улыбнулась Модести. – Мы сражаемся очень всерьез.

Они подошли к двери, находившейся между стеной, заваленной мешками, и мишенью для стрельбы из лука. Модести вошла. Таррант последовал за ней. Вилли Гарвин в майке и легких брюках измерял микрометром кусочек металла, который держал пинцетом. Комната во всю ширину здания была освещена лампами дневного цвета. Там царила абсолютная чистота.