Текст книги "В самый темный час"

Автор книги: Питер Леранжис (Леренджис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

– Давай просыпайся! Чувствуешь, как пахнет известняк? – Шайенн Вайоминг сдернула повязку с глаз Аттикуса.

Мальчик растерянно заморгал. Несколько часов назад, в самолете, он воображал себе всевозможные ужасы – пытки, авиакатастрофы, отравление, падение с высоты в тридцать тысяч футов.

И уж никоим образом не рисовалось ему пробуждение в месте, занимавшем почетную седьмую позицию в его списке самых желанных турпоездок.

Он пораженно взирал на гряду чуточку кривобоких гор – ни дать ни взять вереница гигантских замков из мокрого песка.

– Мы в Турции, в Гореме? – спросил Аттикус чуточку заплетающимся со сна языком. Заснул он, конечно, не сам – его усыпили.

– Что, знаешь эту дыру? – удивилась Шайенн.

– Строго говоря, – возмутился Аттикус, – это одна из интереснейших геологических формаций на планете. Будь я тут не с вами, а с кем другим, носился бы сейчас кругами, как…

Каспер с силой толкнул его вперед. Аттикус споткнулся и едва не упал. Заспанные глаза наконец начали фокусироваться. А мозг прояснился и стал выдавать притупленную сном информацию. На мальчика вдруг нахлынул поток воспоминаний.

Страх.

Хлебный фургон. Мешок. Наручники. Частный самолет.

В самолете его чем-то вырубили – Шайенн настояла: слишком боялась, что его начнет тошнить.

Мальчик озирался по сторонам, высматривая путь к бегству. Наручники с него сняли, но бежать было некуда. Они словно бы очутились на Луне – в пустынном, безлюдном пространстве. Кругом, куда ни кинь взгляд, виднелись лишь высоченные скалы, отбрасывавшие длинные тени в вечернем свете. Аттикус видел эти скалы на фотографиях, но в реальности они оказались гораздо больше – гигантские каменные пальцы, пронизанные огромными дырами пещер.

Похитители направлялись к самой большой скале, напоминавшей очертаниями тонущий корабль. У подножия ее стоял мусорный бак, а к нему крепилась зловещего вида табличка. Аттикус потер глаза. Не зря он столько лет провел за онлайн-курсами иностранных языков.

– Погодите-ка, – пробормотал он. – Это по-турецки. А значит: «Опасно: обрушение сводов».

– Не верь всему, что написано, – посоветовала Шайенн и, не успел Аттикус даже рта открыть в ответ, толкнула его вперед, да так, что он ударился головой: уж больно низкий оказался вход. Пришлось нагибаться. Нога мальчика угодила между насквозь прогнившими досками, изъеденными термитами. Шайенн подталкивала его, помахивая включенным фонариком.

– Ничего не видно! – пожаловался Аттикус.

– Каспер, ты где? – позвала девушка через плечо.

– Вытряхиваю карманы. – Сзади засветился еще один фонарь, выхватывая из тьмы деревянный настил. – Тут урна у входа. Все блага цивилизации с доставкой на дом.

Аттикус брел, задевая макушкой низкие своды пещеры.

– К-куда вы меня ведете?

– Туда, где можно поговорить без помех. – Шайенн резко остановилась, смахнула густую сеть паутины с угла пещеры и махнула рукой мальчику. – Сюда.

Аттикус вгляделся в кромешную тьму. Насколько он мог судить, пещера тут и кончалась: крохотный сырой закуток, одному человеку только-только поместиться. И дальше – ничего. Разве что трещина в стене пещеры, где труп будет гнить годами и никто его не найдет.

Шайенн впихнула мальчика в закуток. Аттикус больно ударился спиной о стену. Вайоминги втиснулись рядом. Где-то сверху загорелся свет, омывая их зеленоватым сиянием. «Неопознанная ДНК» – проговорил металлический голос.

– Позволить доступ! – громко велел Каспер.

Раздалось несколько коротких гудков, и механический голос заскрипел снова:

– Голосовое опознание принято.

Земля содрогнулась. Пол вдруг заскрежетал и начал уходить из-под ног. Оказалось, что и Вайоминги, и Аттикус стоят на круглой платформе, которая медленно опускается куда-то вглубь.

– Нет!

Аттикус завопил и попытался уцепиться за выступ стены, но Каспер ударил его по рукам. Под ногами замигали яркие огоньки, и вскоре вместо тесной затхлой пещеры все трое оказались в огромном подземелье, где царил леденящий холод. По стенам висели огромные карты. По новостным лентам под потолком непрерывной живой строкой бежали заголовки. Множество часов тикало в унисон, с точностью до тысячной доли секунды показывая время в разных частях света. Рядом с компьютерными столами выстроились вереницы сейфов из матовой стали. И везде – пустота. Ни души. На черных офисных креслах лежала пыль.

Платформа с гулким стуком тяжело опустилась на пол подземелья. Каспер придвинул кресло.

– Располагайся. Чувствуй себя как дома.

Аттикус плюхнулся на сиденье, с которого поднялось облачко пыли. В горле у него пересохло. Лишь пару раз сглотнув, он смог выдавить из себя хотя бы слабый писк:

– Что я должен делать?

Шайенн вытащила из сумочки носовой платок и аккуратно протерла два кресла. Близнецы синхронно уселись.

– Расскажи нам все, что знаешь.

– О чем?

Шайенн покосилась на брата и демонстративно закатила глаза.

– Наш вундеркинд считает, что слишком умен для таких простофиль, как мы.

– Про Хранителей! – заорал Каспер, с яростью подавшись вперед.

Аттикус завопил от страха и инстинктивно брыкнул ногой. Кресло отъехало назад и с силой ударилось о компьютерный стол. У Аттикуса аж дух вышибло.

– Храбрый малец! – расхохотался Каспер.

– Предлагаю обойтись без игр в догонялки, – заявила Шайенн, жизнерадостно обводя взглядом комнату. – Тебя тут никто не услышит. Никто не знает, что ты здесь. И ты не выйдешь отсюда, пока не ответишь на все наши вопросы. А заупрямишься – тебе не жить.

– Да не знаю я ничего! – твердил свое Аттикус. – Я ж говорил! Мама умирала. Сказала, что я – Хранитель. Сказала, мы вам враги. Весперам то есть. И вы, мол, пытаетесь разгадать какую-то тайну. Да она и говорила-то обрывками, я даже толком вспомнить не могу.

Каспер нехорошо усмехнулся и, встав с места, неторопливо подошел к стене.

– Ну, это дело поправимое, – заявил он, открывая шкаф.

Внутри обнаружился набор длинных ножей. Каспер достал один из них. Узкое лезвие с пронзительным визгом вышло из ножен.

Кровь отхлынула от головы Аттикуса. Перед глазами замелькали белые пятна. Помещение вокруг словно бы сжалось, леденящий холод сменился жаром, стены стремительно понеслись друг к другу, смыкаясь крохотной западней…

Перед мысленным взором вдруг появилась такая же крохотная комнатка в аэропорту. Мужской туалет… И ма-а-аленькая баночка.

Антибактериальное средство.

– Я знаю! То есть не знаю! – выпалил он. Слова сами собой лились с языка, фактически без участия мозга. – В смысле, никакой информации не знаю. Ну, то есть не знаю умом. Но она, эта информация, у меня есть. Мы, Хранители, всегда так делаем. Хотя мы все, ну, такие, ужасно умные и вообще гении, но мы только и знаем, что котировки.

Каспер склонил голову набок.

– Что-то?

– Кодировки! – поправился Аттикус.

«Успокойся! Думай!»

Каспер придвинулся ближе к нему и небрежно подрезал ножом краешек своего ногтя – легко, как масло.

– Валяй дальше…

– Это… это такая предосторожность, – продолжил Аттикус. – Против гипноза. Или там пыток. Или сыворотки правды. Мы знаем лишь кодовую последовательность, только и всего. А уже ее можем расшифровывать.

Каспер качнул кончик ножа в сторону Аттикуса. Срезанный кусочек ногтя полетел мальчику в лицо.

– Что. Именно. Вы расшифровываете?

– У меня все на флешке! – торопливо заверил Аттикус.

Шайенн в ужасе встрепенулась.

– На той, что я раздавила в аэропорту?

– Нет-нет! В другой. У меня на брелоке для ключей.

Каспер аж весь потемнел. Подняв нож над головой, он стиснул зубы и сделал резкий выпад в сторону пленника.

Аттикус заорал и пригнулся. Лезвие насквозь пробило спинку кресла и вонзилось в стол.

– Это тебе за то, что мне по твоей милости теперь тащиться за этим дурацким брелоком, – пояснил Каспер. – Я выкинул его в помойку у входа, а то слишком карман оттопыривался.

Когда он ушел, Шайенн направилась к скопищу часов и остановилась рядом с теми, что показывали «восточное стандартное время, США» – 07.02 утра.

– Бостонское время, наиточнейшее, – промолвила девушка. – Все твои дружки как раз просыпаются и готовятся к школе. Ровно в семь часов тридцать две минуты они будут садиться в школьный автобус. А ты тут, на другом конце света, должен за эти полчаса расшифровать записи с твоей флешки и выложить нам все, что ты только знаешь.

Аттикус так трясся, что даже кивнуть в ответ не мог.

Через полчаса?

Даже если кто-то и поймал его сигнал – ну хоть кто-нибудь! – получаса никак не хватит.

– Я-я-я… м-м-м…

– Остынь, – посоветовала Шайенн. – Ты среди друзей.

– Мне, наверное, не хватит времени, – выпалил Аттикус. – Нужно… написать кое-что. Код.

– У нас тут очень быстрые компьютеры, – заверила Шайенн.

– Но я же не компьютер, я человек, – возразил мальчик. – Марк Цукерберг – и тот так быстро не кодирует!

Шайенн шагнула к столу, схватила нож и поднесла к свету.

– Что ж… значит, затея не удалась.

Глава 4

– Ой, да плевать мне на все эти бицепсы, дельты и карпики, – заявила Натали Кабра. – И отжимания ваши я бойкотирую.

– Карп – это рыба такая, – отозвалась Рейган Холт, проводившая в промозглой камере зарядку с Тедом Старлингом, Фениксом Уизардом, Алистером Оу и Фиске Кэхиллом. – А ты имела в виду – эй, народ, отжимайтесь как следует! Тринадцать… четырнадцать… – ты имела в виду «ромбики». Ромбовидные мышцы. Семнадцать, восемнадцать…

– Обожаю рыбу, – мечтательно вздохнула Натали и, повернувшись, забарабанила кулаками по двери камеры. – Эй вы! Как вас, уродов, называть-то? Дайте бедным узникам суши! Я ж тут пропадаю! Посмотрите на меня только!

Нелли Гомес прикрыла глаза и досчитала до десяти. Глаза бы ее на эту Натали не смотрели! Как и на всех остальных товарищей по несчастью. Не так-то весело оказаться взаперти в каменной каморке, в обществе слепого мальчишки, заядлого молчуна, оголтелой фанатки физкультуры, бывшего изобретателя буррито и победителя конкурса Мистер Сухарь. Причем все болеют или хотя бы заболевают. Конечно, в такой тесноте простудится один – заразятся все.

В этой клетке только заразе всякой и раздолье.

– Йо, Нат, попроси заодно тэмпуру, – не удержалась Нелли. – И еще васаби. Очень хорошо прочищает носовые полости.

На девушку вдруг нахлынула волна мучительной боли. Даже шутить теперь было трудно. От любого слова начинала ужасно болеть шея и все, что выше. Недавно полученная рана в плечо уверенно занимала первое место в списке неприятностей, постигших Нелли за двадцать два года жизни. Почти сразу по силе ощущений следовали места со второго по четвертое: оторванность от мира высокой кулинарии, ломка без привычного айпода и необходимость терпеть общество Натали Кабра.

Натали смерила ее гневным взором и тряхнула гривой темных волос.

– Шутить пытаешься? В следующий раз предупреди заранее, постараюсь засмеяться. Хотя, казалось бы, не очень-то прилично подшучивать над тем, кто тебе жизнь спас.

У Нелли не хватило энергии ответить. Да, Натали извлекла пулю у нее из плеча – но лишь когда ее заставили силой. Противная девчонка так рьяно следила за красой бровей, что с пинцетом обращалась поистине виртуозно.

И с тех пор постоянно напрашивалась на похвалы.

– Давай-давай, Алистер, где тридцать, там и шестьдесят – постарайся! – подбадривала Рейган. – Двадцать шесть… двадцать семь…

– Уф! – Алистер Оу тяжело рухнул на пол. Зеленая тюремная роба посерела от пыли. Щуплый седовласый Фиске Кэхилл повалился рядом.

– Боюсь, мышцы у нас уже не те, что раньше, – пропыхтел Алистер.

– У меня и точно, как рыбины. Маленькие и дряблые, – прибавил Фиске.

У Теда тоже дрожали руки, а у Феникса при каждом вздохе что-то свистело в груди.

– Рейгад? – спросил он насморочным голосом. – Мобед быдь хвадид на фефодня? Мы фсе простуфены, нам нуфен обдых.

– В могиле наотдыхаемся, Уизард! – Рейган стремительно отжалась еще пятьдесят раз, перевернулась, выполнила тридцать упражнений на брюшной пресс и завершила все могучим ударом ноги по железной двери. – Мне тоже нездоровится, а полюбуйтесь на меня! Представляете, что было бы, если б Бейб Рут сказал «Кажется, пора отдохнуть»? Или Майкл Фелпс? Или Нил Армстронг? Ну же, ребятки, посмотрите на себя. Мы…

– Голодны, – сказала Натали.

– И не выспались, – прибавил Алистер.

– И вымотались, – внес свою лепту Фиске.

– И простужены, – просипел Феникс.

– И прострелены, – закончила Нелли.

Рейган собиралась было завести очередную агитационную речь, но Тед вскинул руку. Нелли обожала Теда. Бедный мальчик ослеп после взрыва в институте Франклина и стал тихим и задумчивым. Он редко пытался привлечь к себе внимание, а уж если пытался, то не просто так. Сейчас он сидел очень прямо и настороженно.

– Пить хочешь? – прошептала Нелли.

Тед, не отвечая ей, обратился ко всем сразу:

– Плечо к плечу, – еле слышно проговорил он. – Все вместе. Присядьте.

Это был приказ. Морщась от боли, Нелли опустилась на колени рядом с ним и опасливо покосилась на камеру наблюдения в потолке. Тед явно хотел что-то им сообщить так, чтобы не узнали тюремщики.

Пол камеры устилал слой пыли. Тед вывел на нем мелкими буковками:

«ОНИ НАД НАМИ».

– Знаем, – прошептала Нелли.

«СОВСЕМ БЛИЗКО. СЛЫШУ ИХ СМЕХ».

Выждав пару секунд, он стер надпись.

«Отлично», – подумала Нелли. Новая информация. Новая информация всегда полезна.

После потери зрения у Теда развился исключительный слух. Он и прежде несколько раз слышал в камере отголоски разговоров тюремщиков, но до сих пор не сумел точно определить, откуда эти отголоски доносятся. Нелли не знала, чем им всем поможет это знание – и все же, и все же. Поэтому-то и становятся Мадригалами – чтобы использовать любые сведения себе на пользу. У кого-кого, а у Нелли по этой части опыта хватало.

– Спасибо, дружище! – прошептала она.

– О, тогда и они, выходит, нас слышат! – вдохновилась Натали и задрала голову к потолку. – Эй там, наверху! Просьба к обслуживающему персоналу! Пришлите нам соевый соус!

Нелли торопливо вскочила на ноги и здоровой рукой зажала Натали рот. От неожиданности та завалилась назад и с визгом рухнула на пол.

– Ты, конечно, вытащила из меня пулю, – заявила Нелли, – но мешать общему делу я тебе не позволю!

– Это же разбойное нападение! – заверещала Натали. – Я свяжусь со своим адвокатом!

– Полегче, Рэмбо! – Рейган оттащила Нелли. – Занятия боевыми искусствами начинаются только на следующей неделе.

Все тело Нелли пронзила острая боль. «Неудачно же ты, девочка, дернулась».

Вообще-то она не хотела делать Натали больно. Теснота, грязь, постоянная боль – все это ужасно изматывало, действовало на нервы, изнуряло мозги. Этак скоро все заложники вконец человеческий облик потеряют.

Преодолевая боль, Нелли склонилась над хнычущей Натали:

– Прости, Нат. Как вернемся домой, с меня ужин – суши. По высшим стандартам кулинарной академии. Только пообещай мне одну вещь, ладно?

Натали опасливо подняла голову.

– Что именно?

Нелли приложила палец к ее губам.

– Ни звука.

Натали вытерла слезы и кивнула.

Взяв Теда за руку, Нелли написала пальцем у него на ладони: «Сколько до них?»

Тед провел у нее по ладони две вертикальные черты. Одиннадцать.

Нелли понимала, что он имеет в виду – одиннадцать футов. Девушка покосилась на крепко закрытую дверцу подъемника.

Именно через него тюремщики обычно передавали еду и чистую одежду, но до сих пор пленники понятия не имели, далекий ли путь все это проделывает.

А оказывается – оказывается! – до их мучителей всего несколько футов. Весперы совсем рядом: по другую сторону тонкого потолка. И шахта подъемника связывает их между собой. Семеро пленников уже пытались тайком засунуть в подъемник кого-нибудь их своих – но без малейшего успеха.

Нет, не сам подъемник… меж этажами существует другая связь.

В голове у Нелли начал складываться план побега. Учась в кулинарной академии, она еще и брала уроки рисования. Учитель объяснял ей: вся хитрость не только в том, чтобы нарисовать разные предметы – но и в том, чтобы передать расстояние между ними.

– Будь добра, Гомес, без секретов, – прервала ее размышления Рейган. – Мы все одна команда.

Нелли шикнула на нее и снова собрала всех товарищей по заточению в один кружок.

– Рейган пыталась выбраться через подъемник, но не через саму шахту, – одними губами произнесла она, обводя всех взглядом.

* * *

Ну вот опять. Все тот же зуд. Как странно!

За долгие годы Веспер-Один отучил себя трогать шрам. Да и зачем бы его трогать? Шрам старый, совершенно заживший. Так что чесаться хотелось чисто психологически. Случалось это редко – например, когда подчиненные оказывались вопиюще некомпетентны.

Во вчерашнем послании от Веспера-Шесть только и говорилось – «поймали Х». И все. Далее – тишина.

«Поймали» – трусливое такое слово. Он ведь рассчитывал, что будет написано «убили».

Скорее всего Хранитель уже мертв.

А если нет – платить придется кому-то другому.

Веспер-Один улыбнулся, обдумывая массу восхитительных вариантов, один краше другого. Зуд чудесным образом прошел.

Глава 5

Аттикус почти не видел экран. Едкий пот заливал глаза, мешая смотреть. Аттикус и так прекрасно знал содержимое своей флешки.

А вот зацепки у него не было ни одной.

– Две минуты, – сообщил Каспер, на миг оторвавшись от какой-то игры на телефоне.

Двадцать восемь минут потрачены попусту.

Пальцы мальчика все медленнее стучали по клавиатуре. Здесь, внизу, передатчик из антимикробного средства не действовал. Но должна же тут быть хоть какая-то связь с внешним миром! Часы, например, подсоединены к атомному временному стандарту. А значит – какая-то связь есть точно. Спутниковая, проводная – какая угодно!

– Минута…

Аттикус чувствовал, как дышит над плечом Каспер. Двадцать девять минут его похититель не проявлял ни тени любопытства, а теперь уставился на экран.

Аттикус свернул все окна.

– Дайте мне еще немного времени! – выпалил он.

– Сорок секунд… – заявила Шайенн.

– Ну хоть десять минут! – взмолился мальчик. – Пожалуйста!

– Что это ты там скрываешь? – заинтересовался Каспер. – Дай посмотрю.

Только без паники! Главное – сохранять присутствие духа.

– Пока не могу показать, – соврал Аттикус. – Чуть попозже.

– Да все он врет, – вмешалась Шайенн. – Небось пытался дорваться до Интернета.

– Ну не такой же он дурак, – усомнился ее брат. – Попробуй он только, его бы мигом вышибло из системы… А ну, дай мне посмотреть, что у тебя там!

– Двадцать секунд.

Присутствие духа не помогло.

«Я погиб!»

– Я ничего не знаю! Честное слово!

Аттикус увидел, как чьи-то кулаки барабанят по клавиатуре – и лишь через пару секунд понял, что они принадлежат ему самому. Окна замелькали по монитору, точно выпущенные из клетки летучие мыши. Кто-то сзади ухватил его за руки.

– Время вышло, – бесстрастно сообщила Шайенн.

– У него ничего нет, – сказал Каспер.

– Отлично. Тогда прикончи его.

* * *

Вообще-то Нусрету Кемалю нравилось водить такси. Обычно пассажиры попадались дружелюбные, работа не напрягала. Однако сегодня, когда он подруливал в аэропорту к зоне прилета, руки у него тряслись. Он остановился у тротуара, бросил машину дожидаться в ряду других такси и, сунув диспетчеру пару монет, улизнул купить сладостей и чашку турецкого кофе. Успокоить нервы.

Поездочка выдалась – никому не пожелаешь! Пара грубиянов-америкашек и их дерганый племянничек. Ну и семейка! Мальчик на дядю с тетей не походил ни капельки. За всю дорогу и слова не проронил. А эти двое, какие ж грубияны! И рейс, как на грех, далекий – аж до самых Горемских пещер. Эти двое всю дорогу на него покрикивали – а что он, раб им, что ли?

– Неудачная поездка вышла, мистер Кемаль? – поинтересовалась молоденькая продавщица с очаровательной улыбкой.

– Бывали и получше, – вежливо отозвался он.

Слегка уняв расходившиеся нервы, мистер Кемаль двинулся обратно, к своей чистенькой, но изрядно подержанной «БМВ».

Автомобиль, визжа шинами, выехал из очереди такси.

Кемаль выронил стаканчик с кофе.

– Эй! – завопил он, бросаясь в погоню со всей скоростью, какую только способны были развить усталые ноги шестидесятитрехлетнего старика. – А ну, стой!

Слишком поздно! Его драгоценный автомобиль – единственное средство к существованию – исчез! И что теперь делать? Кемаль трясущейся рукой зашарил по карманам в поисках мобильника.

Тут-то он и увидел конверт.

На тротуаре, у того самого места, где он оставлял машину. Кемаль поднял запечатанный сверток. А вдруг там окажется то, что поможет найти вора?

Таксист яростно разорвал конверт.

Жаль, никто не видел и не поведал миру, как мистер Кемаль, вскрыв конверт, застыл на тротуаре столбом. Старик вытаращил глаза и изумленно разинул рот. В конверте оказалась толстая пачка американских долларов.