Текст книги "Дракон поверженный"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 55 страниц)

– Помочь вам? В чем именно?

– Помочь мне в том, чтобы этой информацией завладел не мой собрат-клон, а кто-нибудь другой.

– Нет.

– Почему нет?

– Я уверена в том, что нанотехнологии должны стать достоянием всего человечества, но только на равноправной основе. Это одна из причин нашей осторожности и скрытности. Если ею завладеете вы или ваш клон, она будет использована неправильно, не по назначению. И вы сами это прекрасно знаете.

– Все, что используется не так, как вам представляется, несомненно, является неправильным. Вот почему человеческая цивилизация развивалась именно так, а не иначе, так, что большинство имеет возможность влиять на будущее развитие. Каждый человек обладает правом голоса, пусть незначительным, но в любом случае обладает. Неужели вы не верите целому человечеству?

– Прошу не передергивать. Вы лично и «Зантиу-Браун» в целом станете использовать эту технологию неправильным образом. Вы превратитесь в ее монопольных обладателей и будете использовать ее только для роста собственного благосостояния и политического влияния. Наверняка это будет сопровождаться наращиванием вашей военной мощи.

– Конечно, мы станем использовать ее себе во благо. Но вы же не знаете истинных наших целей. Я имею в виду мои личные цели, потому что среди сотен клонированных разновидностей моего «я» я единственный, кто первым сформулировал задачи нашей политики и конкретные гарантии их осуществления.

– Что ж, считайте, что заинтриговали меня. Каковы же ваши цели? Захватить и поработить как можно больше новых планет?

– Нет, ошибаетесь. Операции по извлечению прибыли в долгосрочной перспективе не являются жизнеспособными. Да что там, даже и не в долгосрочной. Дни подобной политики сочтены. Сегодняшние полеты в космос – это позорный конец благородной мечте, которая медленно сходит на нет.

– Неужели благородные мечты существуют?

– Можете считать, как вам угодно. Начать жизнь с нуля, с чистого листа, в совершенно новом мире. Подобное желание присуще очень многим людям. В его основе лежит извечная дерзость мысли, любопытство, страсть к перемене мест, заложенная в человеке генетически. Но его корни также таятся и в неприятии общественного устройства мира, в котором мы живем. Гораздо проще перебраться на новое место и начать жизнь заново, чем пытаться исправить институционтные и даже конституционные ошибки монолитной общественной системы. Таких факторов мотивации было вполне достаточно для создания первой волны колоний. Однако старые технологии оказались не вполне подходящими для исполнения человеческой мечты, поэтому мы стали останавливаться на достигнутом. Мы достигли ощутимых успехов, создав такие планеты, как Дукейн, Амети и Ларон. Это акционеры Земли, независимые, процветающие планеты. Есть и планеты, успешные лишь наполовину, вроде Таллспринга; тамошняя цивилизация задолжала Земле кучу денег, но сама полностью обеспечивает свои нужды. Лично я причислил бы к успешным цивилизациям и Санта-Чико, несмотря на все ее своеобразие.

– Если мы являемся успешно развивающейся планетой, то перестаньте сдерживать наше развитие. Дайте нам возможность развиваться свободно. Используйте всю свою власть и влияние на то, чтобы положить конец грабительским экспедициям.

– Я понимаю, что наше вторжение определяет весь ход ваших мыслей, и хочу извиниться перед вами. Но необходимые перемены должны осуществляться на более фундаментальном уровне. Мы должны возвысить все человечество, чтобы освободить его от навязанных ему ограничений.

– Возвысить?

– Именно. Земля с ее семью миллиардами населения является самой богатой из всех освоенных человечеством планет. В конце концов, когда в промышленном производстве задействовано столько людей, то как может быть иначе? И в то же самое время существует огромное количество бедных людей. Есть городские районы, обитатели которых – бедняки в двадцатом поколении. Им никогда не вырваться из нищеты в отличие от их далеких предков, обладавших решительностью, волей, сообразительностью и сумевших переселиться в другие места. Школы и грандиозные базы данных предлагают огромные возможности для учебы, получения профессиональных навыков, которые позволят выбраться из трущоб и интегрироваться в первичную, главную экономику. Но подобные люди этими возможностями не пользуются. Из десяти человек в новую жизнь уходит лишь один, остальные девять остаются и обзаводятся собственными семьями, как правило, многочисленными, тем самым еще более усугубляя проблему бедности. Преступность растет не по дням, а по часам, увеличивается количество лиц, зависимых от наркотиков. Отвратительные бытовые условия, скверное социальное обеспечение, ветшающие инфраструктуры, неискоренимое насилие в быту. Все это никуда не исчезает, а растет как снежный ком.

– Я понимаю принципы цикла обнищания.

– Это вполне естественно, потому что подобная проблема начинает затрагивать и ваше общество. Я уже обратил внимание на то, как стремительно начинает у вас развиваться вспомогательная экономика. В вашем обществе начинает формироваться слой маргиналов. В настоящий момент принадлежащие к нему люди потихоньку начинают ответвляться от основного течения жизни общества Таллспринга. Совсем скоро, через несколько поколений, водораздел увеличится настолько, что возращение в исходное состояние будет просто невозможно. Таллспринг неизбежно превратится в копию Земли.

– Нет, этого никогда не будет.

– Конечно, – улыбнулся Саймон. – Вы ведь искренне верите в то, что технология Драконов объединит ваш мир и позволит построить что-то совершенно новое и приличное, достойное людей.

– Разумеется, – подтвердила Джасинта. – Если претворять эти технические достижения в жизнь аккуратно и мягко, то вызванные ими перемены станут поистине благотворными.

– Замечательно. Остается лишь позавидовать вашей убежденности. С вашей прозорливостью и искренностью я готов предложить вам место в нашем Совете. Я… мы… также хотим добиться перемен в жизни общества, но не за счет безудержной, неразумной экспансии, которая неизбежно повторяет ошибки прошлого. Но для того чтобы эти изменения приняли тотальный характер, необходимо, чтобы их инициировала колыбель всего человечества – Земля. Мы почти целое столетие пытаемся добиться этого. Бедняки и маргиналы подлежат полному искоренению. Я говорю это, конечно же, не из альтруистических соображений. Мной движет исключительно эгоизм. Бедняки молятся о том, чтобы мы проявили к ним сострадание, они как губка впитывают миллиарды долларов, предназначаемых сфере социального обеспечения, только для того, чтобы они получили еду и жилье. Миллиарды уходят и на нужды здравоохранения, потому что бедняки представляют тот сектор общества, который больше других подвержен болезням по причине плохого здоровья. Именно они мешают исполнению наших планов и не дают сбыться нашим мечтам. Если бы нам не нужно было заботиться о них, мы могли бы запускать в далекие галактики больше кораблей и создавать больше инопланетных поселений. У нас было бы больше времени и ресурсов для исследования иных форм жизни. У нас у всех, а не только у вас и обитателей Санта-Чико.

– Вы говорите о бедняках так, будто это какие-то недочеловеки.

– Все зависит оттого, кто достоин называться настоящим человеком.

– Я не уверена, что вы сами подходите под это определение.

– Как раз таки подхожу, потому что мне небезразличны эти проблемы. Благодаря системе акционирования мы поставили «Зантиу-Браун» на службу очень важному делу – превращению целых планет в идеально действующие экономические структуры. Вполне естественно, что у ретроградов, сторонников застоя и противников глобализации, подобная деятельность вызывает лишь усмешки, они называют нас корпоративной диктатурой. Однако многие правительства и их политики отчаянно пытаются получить у нас помощь для восстановления экономики своих отсталых, обедневших регионов. Даже конкуренты всячески стараются скопировать наши методы. Скажу вам честно: мы пытаемся использовать концепции далекого прошлого, от которых отказались в двадцать первом веке, когда технологии развивались такими стремительными темпами, что машины и промышленная продукция устаревали раньше, чем успевали появиться на рынке. Сегодня технологии развиваются гораздо медленнее, но при этом существенно ослабла и экономическая нестабильность. Богатство, порождаемое нашими капиталовложениями, приводит к тому, что акционеры могут позволить себе практически все блага, которые только может дать современная цивилизация. Кроме того, независимо от величины акций, мы всегда предоставляем акционерам полное семейное медицинское обслуживание. Эмбриональная в-запись стала доступна всем без исключения.

– Что вы имеете в виду под в-записью? – спросила Джасинта, не скрывая тревоги от услышанного.

– Я имею в виду то, какие черты родители хотят придать будущему ребенку, – ответил Саймон. – Дети, появляющиеся на свет во всех семьях со средним достатком, неизменно сильнее и здоровее других. Да и продолжительность жизни у них будет другая. Они более развиты интеллектуально. Тут мы сталкиваемся с вполне естественным желанием видеть наших детей успешными и счастливыми. Это равносильно стартовому капиталу для достижения наилучших шансов на счастливое будущее.

– Неужели именно в этом и заключается главная ваша цель? Увеличить средний уровень интеллектуального развития человечества?

– Именно так. Но главное для нас – избавиться от маргиналов. Как только мы оказываемся в так называемых зонах бедности, мы первым делом предоставляем беднякам медицинское обслуживание. После этого новое поколение наконец получает доступ к универсальному образованию, видит, что за пределами гетто, в котором они прозябают, есть мир, достойный того, чтобы жить в нем и деятельно участвовать в его жизни. Благодаря этому они учатся зарабатывать себе на жизнь, чаще принимают участие в общественной жизни, и реже – в частной. Мы добились того, что сейчас стало гораздо меньше неквалифицированных рабочих, лиц, живущих исключительно на социальные пособия, мелких преступников и изгоев общества, чем два столетия назад. Стало гораздо меньше людей, сидящих на шее у государства. Меньше тех, кто ослаблял жизненную энергию человечества.

Если бы нам удалось внедрить политику акционерного участия в единой экономике всех обитаемых людьми планет, то это означало бы окончательную победу над бедностью. Корпорации вроде «Зантиу-Браун» скоро смогут приступить к осуществлению программ реальной экспансии. Мы сможем положить начало новой эре межзвездного экономического сообщества, в котором жители самых разных планет будут иметь возможность обмениваться идеями и концепциями.

– Все это звучит очень… даже не знаю, как сказать. По-фашистски, что ли?

– Мы никому не навязываем своих идеалов. Никого не принуждаем признать их. Мы просто даем людям возможность выбора. Все остальное сделает сама человеческая душа. Кроме того, хочу напомнить, что вы использовали нанотехнологию для того, чтобы физически усовершенствоваться. Подозреваю, что ваши предки тоже когда-то прибегали к эмбриональной в-записи.

– Не стану отрицать. Но это все равно не дает вам никаких надежд на помощь с моей стороны.

– Я все равно не оставляю надежды. Несмотря на то, что сделал я и мои собратья-клоны, целые нации все еще прозябают в бедности. Даже по самым оптимистическим прогнозам, достижение наших целей станет возможным лишь через три-четыре поколения.

– И теперь вы нашли инопланетянина, потенциально способного помочь повсеместно внедрить вашу экономическую модель в течение всего лишь нескольких лет.

– Всех бездельников и невежд, которых я и мои клоны так презираем, можно будет усовершенствовать, что называется, одним махом, даровать им знания, которых им так не хватает. Если вы считаете то, что мы сделали с Таллспрингом, агрессией, тогда что вы скажете о наших целях, которые я вам только что изложил? Вы рассказали мне, что собираетесь осторожно распространять знания Дракона, дабы у людей было время понять их и надлежащим образом усвоить. А что, если вам это не удастся? Давайте предположим, что у вас возникнет новая мечта, которая потребует немедленных действий, не оставляя вам свободы выбора? Найдутся у вас средства для воплощения такой мечты?

– Вам не удастся заставить всех людей стать лучше физически, – оскорбленным тоном заметила Джасинта.

– Я это знаю. Но мой собрат-клон более решителен, чем я. Он менее склонен прощать людям их слабости. Если вы в состоянии дать ему эту нанотехнологию, то к чему тогда медлить? А если он все-таки бросится вдогонку за «Корибу», это может привести к самым серьезным последствиям. Как вы полагаете, насколько серьезную угрозу он может представлять для всего человечества? И еще один вопрос: неужели действительно можно увеличить коэффициент умственной деятельности взрослого человека?

– Можно. Нервные клетки не слишком отличаются от прочих клеток человеческого тела. Секвенсор молекулярного моделирования сможет легко переделать их.

– Тогда перед вами возникает возможность выбора. Нанотехнология Дракона когда-нибудь появится на Земле. Кто, по-вашему, должен первым принести ее землянам – я или мой клон?

Джасинта горько усмехнулась.

– А какая разница?

– Посмотрите на меня! – сказал Саймон. Когда Джасинта бросила на него взгляд, он добавил: – Я представляю интересы умеренных сил. Я ничего не стану навязывать людям. Я не позволю, чтобы людям вопреки их воле приносили новые знания. Мне всегда были близки демократические способы решения подобных проблем, причем независимо от их формы – новой акционерной или старомодной, классической. Однако, независимо от результата, перемены все равно настанут. Это вполне естественно для любого нового знания. То, как оно придет к людям, зависит от вас. Сегодня мы с вами являемся противниками в силу лишь временных обстоятельств. Мне кажется, вы не должны допустить, чтобы это как-то повлияло на ваше мнение обо мне.

– О чем же конкретно вы меня просите?

– Я хочу знать, куда именно они направляются. Где находится родная планета Дракона. Я хочу, чтобы «Прайм» помог отменить блокирование связи. Тогда я смогу отправить космоплан в космопорт Мему-Бэй и добраться на нем прямо до космического корабля. Мне нужно отправиться вслед за ними. Это знание не должно попасть в руки моему клону.

Большую часть первой недели полета у Лоренса и Денизы ушло на то, чтобы отремонтировать повреждения и убрать ненужный хлам. Им помогала небольшая команда руководимых «Праймом» роботов. Первый и второй модули жизнеобеспечения медленно начали функционировать в прежнем режиме, вернув «Корибу» былую сбалансированную прецессию. С первым модулем решили абсолютно ничего не делать. Второй попытались заново загерметизировать. На это ушло почти три полных дня. Открытые двери были серьезно повреждены в результате недавней разгерметизации. Герметические прокладки порвались. Направляющие были забиты грудами мусора. Силовые и коммуникационные кабели сильно посечены острыми обломками обшивки. Все двери следовало самым внимательным образом осмотреть и определить степень их пригодности. Аварийные люки, которые вылетели в открытый космос, были заменены огромными металлическими щитами-заплатами или их аналогами из композитных материалов и надежно загерметизированы. В конечном итоге жизненное пространство Лоренса и Денизы расширилось до одной четверти всего модуля. Капитанский мостик находился как раз в центре их нового жилища. Они загерметизировали одну из «спиц» «колеса», что позволило им проникать во «втулку», не надевая скафандров.

Когда восстановилось нормальное давление, Лоренс и Дениза отремонтировали установку фильтрации воздуха и газоочиститель, заменили электродвигатели вентиляторов, вычистили как следует теплообменник, заменили поврежденные участки трубопроводов. Не возникло особой проблемы и с кислородом и азотом. Запасы воздушной смеси на борту «Корибу» предназначались для обеспечения нужд двадцати тысяч человек в течение двух месяцев. Теперь это количество должно было послужить двум людям, находящимся в полете сто четыре дня. Воды также имелось в избытке. Ее было так много, что Лоренсу и Денизе даже не пришла в голову мысль включить регенерационную установку.

Съестные припасы, предназначавшиеся для экипажа «Корибу», представляли собой готовые блюда в вакуумной упаковке. Пища была приготовлена особым способом во избежание порчи. Двоим путешественникам ее хватило бы на тысячи лет. Денизе еда ужасно не понравилась.

– Пища совершенно безвкусная, – пожаловалась она в первый же день.

Они снова находились на борту космоплана и ждали, пока роботы закончат сварные и изоляционные работы на поврежденных криогенных трубопроводах, расположенных в «спице».

Лоренс проверил ее упаковку. Дениза выбрала стейк «Шатобриан» с соусом «беарнез». Гидрационный клапан заранее был установлен в нужное положение, с тем чтобы использовать идеально точное количество воды для сатурации блюда, прежде чем положить его в микроволновую печь.

– Виновата невесомость, – объяснил Лоренс. – В организме накапливается слишком много жидкости, и поэтому вкусовые рецепторы совсем по-другому воспринимают вкус пищи. Попробуй добавить больше солевого раствора.

– От этого лучше не станет. – С этими словами Дениза вытянула из ящика несколько упаковок пищи и метнула их через всю каюту. Упаковки ударились о стену. – Вот смотри. В каждой из них разная пища, но консистенция одинаковая. Они напоминают мне остывшее картофельное пюре двадцати различных оттенков.

– Верно. Извини, но тут уж ничего не поделаешь. Придется потерпеть еще ровно сто три дня, – подумал он.

Когда герметизация кольцевого модуля была завершена, Лоренс пришел в отсек капитанского мостика и осторожно снял шлем. Затем сделал глоток холодного воздуха.

– Слава богу, здесь хоть есть сила тяжести!

Дениза сняла кислородную маску и, поморщившись, спросила:

– Чем это тут пахнет?

– Сейчас выясним!

Установить источник неприятного запаха так и не удалось. Это могло быть все что угодно. Могла оттаивать охладительная жидкость, просочившаяся из разорванных трубопроводов. Или же запах исходил от установки по переработке отходов, с которой возник ряд неполадок, которые они решили очень просто: закрыли клапаны и приказали роботам залить их изоляционной пеной. Прежде чем заморозиться, остатки пищи, которую употреблял экипаж, успели испортиться. Лоренс также подумал и о том, что где-нибудь между потолочными панелями и обшивкой корпуса могут находиться разлагающиеся останки каких-нибудь грызунов или насекомых.

Все нужно было срочно вычистить – лужи жидкости, разлагающиеся органические вещества, проникшие в шлюз и скопившиеся в соседних отсеках, где все еще не было воздуха. На все это ушло некоторое время.

Лоренс решил занять капитанскую каюту. Он внимательно перебрал личные вещи Кройена. Затем осмотрел другие каюты в поисках одежды, которая пришлась бы ему впору. Большая часть одежды улетела в космос, однако кое-что и осталось. Оставшегося должно было хватить на пару месяцев, так что проблема со стиркой возникнет еще не скоро.

Дениза выбрала для себя каюту, располагавшуюся по другую сторону капитанского мостика.

На вторую неделю полета Лоренс взялся за изучение мультимедийной библиотеки корабля. Иных забот у него пока не было.

«Прайм» и роботы прекрасно справлялись с оборудованием, отвечавшим за нормальное функционирование жилого модуля. Свой штурмовой костюм Лоренс поместил в специальный шкафчик, в котором имелись все условия для поддержания его в надлежащем состоянии. Интересно, придется ли ему еще когда-нибудь им воспользоваться?

Компрессионный привод работал вполне эффективно, то же самое можно было сказать и о «Токамаках». В остальном никаких особых проблем не возникало. Вмешательства в навигационную аппаратуру не требовалось. Ежедневных осмотров корабля тоже.

Сначала Лоренс принялся выбирать себе подходящую музыку, воспроизводя ее на высоком уровне громкости. В том, что на огромном корабле, предназначенном для двадцати тысяч, осталось всего двое, было что-то зловещее. Музыка отчасти заполняла для Лоренса гнетущую пустоту, когда он включал ее во время занятий в гимнастическом зале. Вскоре между ним и Денизой начались споры относительно избираемого им репертуара. Лоренс решил не доводить дело до крайности. У него было достаточно опыта в том, как в небольших коллективах, вынужденных жить в замкнутом пространстве, постепенно накапливается злоба. Денизе, выросшей и сформировавшейся в условиях деревенской жизни, было неведомо представление о том, как следует идти на компромисс с окружающими. После того как она сделала свой выбор музыкальных произведений, он не стал отпускать никаких комментариев относительно ее вкуса.

Даже три-четыре часа, каждый день отдаваемые работе, оставляли уйму свободного времени, которое необходимо было чем-то занять. Лоренс стал чаще бывать в библиотеке и смотреть фильмы. Он не занимался подобным уже очень давно, со дня своего отъезда с Амети. Начал он с комедий – и новых, и классических. Оказалось довольно затруднительным смеяться над ситуациями, которые никак не связаны с твоей нынешней жизнью. Затем Лоренс остановил свой выбор на боевиках, но вскоре все они уже казались ему идиотскими и практически неотличимыми друг от друга. Драмы были излишне слезоточивыми и душераздирающими. Лоренс понял, что нынешнее его эмоциональное состояние значительно обострилось по причине сложившихся обстоятельств, и он сделался крайне чувствительным к мелодраматическим травмам героев таких фильмов. От научной фантастики он отказался наотрез. Несмотря на огромное искушение, Лоренс понимал, что смотреть фильмы этого жанра пока еще преждевременно. Он еще посмотрит «Полет к горизонту», но не сейчас и не один. Поэтому Лоренс и делил свое внимание между классическими пьесами, документальными фильмами о путешествиях и фильмами-реконструкциями исторических событий. В последнее время он все чаще и чаще стал погружаться во фрагменты воспоминаний Дракона об Империи Кольца и других эпизодах галактической истории, устаревших еще в ту пору, когда на Земле резвились юные динозавры.

Хотя Лоренс и Дениза большую часть дня проводили каждый за своим делом, питались они вместе. Они старались, насколько это было возможно, разнообразить рацион, однако Дениза неустанно жаловалась на его пресную безвкусицу.

– Ты по-прежнему ее любишь? – спросила она как-то раз за обедом, когда началась шестая неделя их путешествия.

Лоренс ответил слегка смущенным взглядом. Он был готов услышать очередную жалобу на отвратительный вкус пищи, но, перехватив взгляд Денизы, понял, что та имела в виду. Ее слова относились к медальону, к которому Лоренс машинально прикасался пальцами. Украшавшая его голограмма изображала улыбающееся лицо юной женщины.

– Да, – коротко ответил он. Признание далось ему удивительно легко. – Люблю.

– Счастливая девушка. Сколько лет назад это было, двадцать?

– Примерно. – Он снова посмотрел на медальон, затем убрал его в нагрудный карман свитера. – Знаешь, я сначала оставил его у себя как память о той причине, по которой я покинул дом, чтобы тем самым как бы подпитывать свой гнев. Но с годами мое отношение к этой штуке изменилось. Я по-другому стал воспринимать ее. Теперь я храню медальон из-за того, что именно это, девушка теперь для меня символизирует. То были самые счастливые дни моей жизни. Я это не сразу понял. А еще мне стало понятно, что если кто-то так сильно повлиял на твою жизнь, то он что-то для тебя значит. В моей жизни никто, кроме нее, не значил для меня так много.

Дениза тепло улыбнулась, немного удивленная искренностью его признания.

– Надеюсь, в твоей жизни все снова наладится.

– Когда мне стало известно об истинных причинах нашего знакомства, я пришел в дикую ярость. Я был зол на всех людей без исключения только за то, что они были частью мира, в котором происходит подобное. Иначе выразить свои чувства я никак не мог. Я испытал настоящее потрясение, обнаружив, что ту, которую я любил, использовали в корыстных интересах. Но теперь я понимаю, что мы были очень молоды, неразумны и неопытны. Она очень хотела эмигрировать, и содействовать исполнению своей мечты могла только одним способом. Знаешь, особой разницей между тем, что сделала она и что сделал я, не было. Я отдал себя, свое тело «Зантиу-Браун» сроком на двадцать лет, потому что реализовать мою мечту я мог только так.

– Ты на самом деле помешан на межзвездных полетах?

– Абсолютно. Я ведь родился в колонии. Своим появлением на свет я обязан страсти людей к перемене мест, людей, движимых извечной любознательностью.

– Это типично для древних обитателей Земли. Навязчивая идея удовлетворить свое желание, не думая о возможных последствиях. Может быть, Саймон Родерик в чем-то и прав.

– Ты шутишь.

Джасинта передала Денизе весь свой разговор с Родериком еще до того, как корабль достиг сверхсветовой скорости. То, что Лоренс узнал при этом об истинных направлениях политики «Зантиу-Браун», не вызвало у него потрясения. Во всяком случае, за месяц до этого он наверняка воспринял бы услышанное по-другому, с меньшим спокойствием. Не следует забывать о том, что он в значительной степени в-переписал самого себя, и если бы у него были собственные дети, то захотел бы для них лучшего будущего, в этом Родерик прав. Если ты появился на свет в результате подобной политики, то, несомненно, будешь с симпатией воспринимать ее цели. Хотя, возможно, со стороны все видится немного по-другому. Точнее сказать, пугающе. Более разумные, более богатые, более могущественные люди хотели физически изменить своих детей для того, чтобы они могли участвовать в жизни того уровня общества, к которому принадлежат они, а не ты. Лоренс еще не до конца был уверен в том, что же это такое – эволюция или евгеника.

– Нет, – возразила Дениза. – Он был прав, когда сказал, что все, что мы делаем с колонизацией планет, – это создание нового подобия Земли, причем по одной-единственной причине – ради своих личных, эгоистических интересов. Новые колонии создаются для богатых людей, создаются для того, чтобы они не мучились старыми проблемами и ограничениями. А все старые проблемы и ограничения, оставшись на Земле, не перестают существовать. Если уж на то пошло, то они еще более усугубляются. Потому что люди, которые покидают свою родную планету ради новых планет, обладают энергией и решимостью, достаточной для решения таких проблем.

– Люди всегда странствовали, переезжая с места на место в поисках лучшей доли. Это фундаментальный закон человеческой природы. Проект Родерика в конечном итоге увенчается успехом, потому что он принимает это во внимание; потому что люди хотят, чтобы их дети жили более счастливо. Люди неизбежно согласятся стать физически совершеннее, как только им представится такая возможность, они лишь не согласятся с самим определением совершенства. Такова ваша политика. Экспансия – одна из форм эволюции. Меньшинство может уехать на новые планеты, чтобы избежать преследований в своей родной стране. Новые идеи смогут благотворно расцвести, выскользнув из холодных цепких рук инерции, которые символизируют человеческие массы, привыкшие к комфорту и не желающие никаких перемен. Новые начинания дают возможность человечеству двинуться дальше по пути прогресса.

– Дальше? Куда же? К более высоким уровням потребительской культуры?

– То, что некоторые планеты являются копией Земли, – это не главное. Некоторые из них на Землю категорически не похожи, и это имеет огромное значение. Мне приходилось бывать на Санта-Чико. Я бы никогда не выбрал тот образ жизни, который ведут тамошние жители. Но ведь они живут так, как им нравится. Пусть это не похоже на нас, но я уважаю их за самобытность, за приверженность своему выбору. Что касается других колоний, то кто знает, что они создают для самих себя. Они нашли нечто такое, что, возможно, поможет нам достичь небывалого процветания. И это нечто было обнаружено здесь, среди звезд, вдали от увядших горизонтов Земли. Дракона нашли по чистой случайности. Но то, что мы отправились на встречу с непознанным, туда, где увидим других Драконов, – вовсе не случайность. Мы хотим оказаться именно там и принадлежать именно тому миру.

– Мы могли бы процветать, получив в пользование нанотехнологии Драконов. Но, с другой стороны, мы могли просто уничтожить себя. Технология отличается огромной разрушительной энергетической мощностью.

– Подобное говорилось о многих новых вещах, которые мы создали. При их появлении современное поколение приходит в ужас, однако спустя два поколения никто не может понять, почему давнее открытие так перепугало их предков. Мне не нужна религия в качестве опоры. Я и в судьбу даже особенно не верю. Верю в человека как в мощный биологический вид. Мы впитаем новое знание, как раньше впитали все прочие знания, и будем двигаться вперед к удивительным свершениям. На нашей стороне история.

– На сей счет не слишком обольщайтесь. Разве вы не понимаете, что это дает нам возможность меняться пусть не сразу, но хотя бы постепенно. Нам даже не нужно превращаться в те самые биологические виды, в которые вы так верите.

– Я имею в виду не только историю человечества, но и историю Империи Кольца. Ее обитатели добились своего и оценили достигнутые ими успехи. Подобная окультуренная красота – именно то, к чему мы стремимся. Удивительное разнообразие и является прекрасным стимулом, который мог бы послужить нашим интересам. Ведь это замечательно – прекрасное общество, заселившее четверть галактики и существующее более миллиона лет.

– И где же оно теперь, это общество? – спросила Дениза.

– Оно повсюду вокруг нас. Это те самые Драконы, если ты не забыла. Это могло бы быть величайшим примером сохранившихся перемен. Драконы выросли в гармонии с окружающей средой, космическим пространством вблизи красных гигантов. Возможно, когда-нибудь нам тоже посчастливилось бы присоединиться к ним. Мы сделались бы достаточно разумными, чтобы извлечь уроки из ошибок, имевших место в истории Империи Кольца. Мы смогли бы понять, что жизнь не статична, а постоянно изменяется.

– Ты мечтатель, Лоренс. Ты оторван от реальности. За нами охотится Родерик, который непременно извратит не только твои идеалы, но и мои тоже, и обязательно превратит их в какую-нибудь гадость.

– Может быть, это судьба. Как знать, возможно, он поработит половину человечества. Не всех, всех-то людей он не заставит жить по своей указке. Вас он не заставит, верно? Вам и вашей генетической оболочке удастся создать новую чистую расу где-нибудь на другом краю галактики.