Текст книги "Тайны древних цивилизаций"

Автор книги: Питер Джеймс

Соавторы: Ник Торп
сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 56 страниц)

Рок и фортуна

Шапиро, который уже начал испытывать усиленное внимание прессы, поспешно переехал в Лондон, где его драгоценные манускрипты получили лучший прием – по крайней мере, сначала. Британский музей направил своего эксперта по Палестине, Кристиана Гинзбурга, для изучения текста и снятия копий; серия его переводов была опубликована в газете «Тайме» в августе того же года. Два пергамента были выставлены на экспозицию в музее, где они стали центром внимания и вызвали оживленные дебаты среди ученых и общественности. Премьер-министр Уильям Гладстон, обладавший глубокой эрудицией в истории Древнего мира, нарушил свой плотный график, чтобы посетить музей, и участвовал в долгой беседе с Шапиро о стиле почерка на пергаментах. Прошел слух, что Казначейство уже согласилось финансировать их покупку для Британского музея. Тем временем семья Шапиро в Иерусалиме принялась сорить деньгами, предчувствуя скорое богатство.

Однако вскоре обстановка начала складываться неблагоприятно для Шапиро. Несколько ученых, включая директора Британского музея, объявили, что никакие пергаменты не могли так хорошо сохраниться в дождливом климате Палестины в течение более двух тысячелетий. Затем безжалостный гонитель Шапиро Клермон-Ганно после поверхностного осмотра пергаментов, лежавших под стеклом на выставочной витрине, объявил их подделкой. Он привел правдоподобные аргументы в пользу того, что они были вырезаны из нижней части сравнительно недавних манускриптов, которым затем придали старинный вид с помощью химикалий. Не желая ударить лицом в грязь перед своим французским коллегой, Гинзбург внезапно изменил свое мнение и завершил серию публикаций в «Тайме» статьей, изобличающей находку Шапиро как фальсификацию. Он даже улучшил теорию Клермона-Ганно, заявив, что может определить руку нескольких переписчиков, работавших под общим руководством ученого-еврея. Стиль рукописи, по его мнению, был просто скопирован с «Библейского камня».

Сомнений не оставалось. Манускрипты были подделкой, а Шапиро, следовательно, был либо мошенником, либо глупцом. Двадцать третьего августа он написал письмо Гинзбургу из своего лондонского отеля, укоряя последнего в неожиданном предательстве: «Вы сделали из меня дурака, опубликовав и выставив на обозрение рукописи, которые, оказывается, считаете фальшивыми. Не думаю, что я смогу пережить этот позор». Шапиро был настроен очень серьезно. В марте 1884 года он совершил самоубийство в роттердамском отеле. Его семья, успевшая влезть в большие долги в связи с предполагаемой продажей манускриптов, распродала все свое имущество в Иерусалиме и переехала в Германию.

Тем временем пергаменты были выставлены на аукционе Сотби и приобретены каким-то книготорговцем за щедрую сумму 10 фунтов 5 шиллингов. Последнее упоминание о них встречается в книжном каталоге 1887 года вместе с ценой 25 фунтов стерлингов и приблизительной датировкой от XVI до XIX века. Никто не знает, где они сегодня.

История могла бы закончиться на этом, как очередной триумф науки над мошенничеством, если бы не открытие, сделанное в 1947 году, когда пастух-бедуин, исследовавший пещеру высоко в горах около Мертвого моря в Кумране, случайно наткнулся на ставшие впоследствии всемирно знаменитыми свитки Мертвого моря. Форма и внешний вид этих, несомненно, подлинных манускриптов были необыкновенно похожи на пергаменты Шапиро; они в основном датируются I веком до нашей эры, но были написаны в особом архаичном стиле еврейского алфавита с начертанием букв, вышедшим из общего употребления за сотни лет до этого. К сожалению, мы не можем подвергнуть манускрипты Шапиро более тщательному исследованию и научным анализам, поэтому нет никакой возможности провести настоящее сравнение.

Можно ли считать, что манускрипты Шапиро все-таки были подлинными и стал ли он жертвой узкого академического мышления? Такого мнения придерживается Джон Аллегро, признанный специалист по свиткам Мертвого моря и один из нескольких ученых, заново открывших дело Шапиро. Задним числом мы можем сказать, что сам Шапиро гораздо лучше оценил манускрипты, чем любые «эксперты», разоблачавшие его. Он не спешил с очевидным выводом, что его манускрипты такие же древние, как «Библейский камень», и допускал, что они могли быть созданы в последние века до рождения Христа неортодоксальной еврейской сектой, жившей в окрестностях Мертвого моря, – замечательно точное предсказание о Кумранской общине, которую мы теперь связываем со свитками Мертвого моря. Аллегро пришел к выводу, что:

«Мы должны учиться на ошибках прошлого и держать свой разум открытым для новых возможностей и идей, еще недоступных нашему несовершенному пониманию на нынешнем уровне. Это особенно верно для археологии, где почти каждый сезон приносит новые открытия, требующие переоценки устаревших теорий и предпосылок».

Мудрые слова, но для Шапиро и его семьи они запоздали на целый век То же самое относится к признанию Британского музея в каталоге для выставки подделок 1990 года, что случай с Шапиро является классическим примером ошибки экспертов. Что касается манускриптов, они, вероятно, являются именно тем, чем их считал Шапиро: древнейшими фрагментами Ветхого Завета, не обнаруженными до сих пор. Но пока их не найдут снова – возможно, плесневеющими на каком-нибудь чердаке, – загадка не будет решена.

МОГИЛА КОРОЛЯ АРТУРА

***

«Могила для Артура – тайна мира» – так звучит строка из средневековой валлийской поэмы, где описаны места погребения великих воинов и героев прошлого Британии. Слова выглядят загадочно и в разных вариантах переводились как «немыслима могила для Артура» или «грех думать о могиле для Артура» (Anoeth bit bed у Arthur). Смысл, однако, вполне ясен: никто не знает, где находится могила прославленного короля Артура, и лучше даже не думать об этом.

Причина этой курьезной ситуации заключается в том, что валлийцы и их ближайшие родичи – уроженцы Корнуолла в юго-западной Британии и бретонцы в северо-западной Франции – отказывались верить, что их национальный герой король Артур умер на самом деле. Хотя в некоторых летописях утверждается, что он пал на поле битвы при Камланне (547 год), многие люди верили, что он был увезен феями на остров Авалон для исцеления (см. «Король Артур» в разделе «Легендарная история»). Шестьсот лет спустя, в средние века, широким распространением пользовалась идея о том, что Артур просто спит на райском острове Авалон или в некой тайной пещере, восстанавливая свои силы до того дня, пока страна снова не будет нуждаться в нем. Если над Британией снова нависнет смертельная угроза, он вмешается и спасет свой народ от уничтожения. Отсюда и титул Артура – «король прошлого и будущего» (по-латыни Rex Quondam Rexcue Futurus). Вера в бессмертие Артура страстно отстаивалась. В 1113 году некие французские монахи, совершавшие путешествие со священными реликвиями Богоматери Лаонской, посетили городок Бодмин в Корнуолле. Местные жители собрались в церкви, чтобы посмотреть на реликвии и получить возможность исцеления от своих недугов. Неприятности начались позднее, когда пожилой житель Корнуолла с высохшей рукой упомянул в разговоре с монахами, что король Артур не умер на самом деле. Один из французов посмеялся над ним, и это стало причиной настоящей драки в церкви (не удивительно, что рука пожилого человека не исцелилась).

Смерть героя

Вера в бессмертие Артура, казалось, была полностью развеяна в 1190 или 1191 году, когда монахи аббатства Гластонбери в юго-западной Англии объявили о том, что они обнаружили могилу короля Артура и королевы Гвиневры вместе с телами и соответствующей надписью. Должно быть, это произвело настоящую археологическую сенсацию в средневековом мире. Есть несколько описаний этого поразительного открытия, но самое раннее (возможно, даже свидетельство очевидца) исходит от церковного служащего и летописца Джеральда Уэльского. Он предвидел, какое воздействие эта находка окажет на народные верования:

«Во время нашей собственной жизни тело Артура было обнаружено в Гластонбери, хотя легенды всегда поощряли нас верить, что в его кончине было нечто иномировое, что он преодолел смерть и его дух перенесся в некое отдаленное место».

Джеральд объяснил, что монахи вдохновились на поиски могилы Артура в Гластонбери после того, как некоторые из них имели сны и видения. Сам король Генрих II (1133-1189) открыл им старинный секрет, который он узнал от умудренного британского барда: тело Артура покоится в Гластонбери в дубовом гробу на глубине 16 футов под землей. Внимание монахов было привлечено к двум камням пирамидальной формы, стоявшим на кладбище св. Дунстана. Они были покрыты полустертыми надписями, почти не поддававшимися прочтению и указывавшими на нечто очень древнее. Монахи начали копать между камнями и на глубине 16 футов обнаружили огромный гроб, сделанный из выдолбленного дубового ствола. Внутри лежали кости человека гигантского роста, которые Джеральд смог изучить лично.

«Аббат показал мне одну из берцовых костей. Он выпрямил ее рядом с ногой самого высокого человека, которого смог найти, и она вытянулась на добрых три дюйма над коленом этого человека. Череп был таким большим и вместительным, что казался настоящим чудом природы, ибо расстояние между бровями и глазницами было шириной с ладонь обычного человека. На теле насчитывалось десять или более ран, но все они были вылечены, кроме одной. Последняя была больше других и проникала в тело насквозь. Очевидно, это была рана, от которой умер король Артур».

Две трети гроба были заняты этими гигантскими костями, а в нижней трети содержались кости женщины, похороненной у ног мужчины. Убежденность Джеральда относительно личности похороненных людей опиралась на другое свидетельство, которое ему было показано. Под дубовым гробом, по словам монахов, они обнаружили большую каменную плиту, под которой находился свинцовый крест с выгравированной надписью.

«Я сам видел этот крест и читал слова, вырезанные на стороне, обращенной к камню… Надпись гласит:

ЗДЕСЬ НА ОСТРОВЕ АВАЛОН ПОХОРОНЕН ПРОСЛАВЛЕННЫЙ КОРОЛЬ АРТУР С ГВИНЕВРОЙ, ЕГО ВТОРОЙ ЖЕНОЙ»

Открытие захоронения Гвиневры послужило причиной нелепого инцидента, который Джеральд использовал в качестве нравоучительной истории о плотских грехах:

«В той же могиле был найден локон женских волос, светлых и прелестных на вид, уложенный и скрепленный с величайшим искусством и принадлежавший, без сомнения, жене Артура, похороненной вместе со своим мужем. В тот момент, когда один из монахов увидел этот локон, он спрыгнул в глубокую могилу в попытке схватить его раньше других. Это был очень позорный поступок, выказывавший неуважение к мертвым. Монах… грубый, поспешный, бесстыжий малый… провалился в яму, которая была как символ бездны, откуда никто из нас не сможет ускользнуть».

Что же все-таки нашли монахи на кладбище святого Дунстана? Тогда в средневековой Англии все с готовностью признали подлинность их находки. Никто не поставил под сомнение подлинность утверждения монахов из Гластонбери, особенно потому, что, по их словам, они полагались на совет самого короля. Однако в Уэльсе, Корнуолле и Бретани это известие было встречено потрясенным молчанием. Возможно, там полагали, что это какой-то очередной фокус, выкинутый англичанами.

Дело в конце концов не имело большого политического значения. Побежденные саксы в основном признали норманнских правителей Англии, хотя на кельтских окраинах сохранялись мятежные настроения. В Уэльсе легенда о короле Артуре превратилась в своеобразное оружие против норманнских захватчиков: около 1150 года один французский писатель заметил, что валлийцы угрожают норманнам отвоевать свои земли обратно с помощью короля Артура. Норманнским монархам Англии нужно было как-то нейтрализовать эти опасные ностальгические настроения. Подобно большинству средневековых королей, Генрих II принимал участие в продолжительной борьбе за усмирение мятежных валлийцев, и находка могилы короля Артура в Гластонбери определенно соответствовала его политическим целям.

Не может быть сомнений в том, что Генрих II и его династия имели свой интерес в находке. По словам Джеральда, король посоветовал монахам переложить кости Артура и Гвиневры в новую мраморную гробницу в аббатстве. По-видимому, вскоре после находки сын Генриха Ричард Львиное Сердце, присоединившийся к Третьему крестовому походу (март 1191 года), подарил Танкреду Сицилийскому меч, считавшийся настоящим Экскалибуром, который предположительно был взят из могилы в аббатстве Гластонбери. В 1278 году король Эдуард I повелел перенести мраморную гробницу с останками Артура и Гвиневры на почетное место перед главным алтарем. Тогда король Эдуард переложил кости Артура в новый ларец и скрепил его королевской печатью, королева Элеонора оказала такую же честь останкам Гвиневры. Этим поступком Эдуард успешно соединил свое правление с мистической историей Артура, величайшего короля из легендарного прошлого Британии. Он также нейтрализовал возможные осложнения со стороны мятежных валлийцев с их безумной уверенностью в том, что Артур каким-то образом поможет восстановить их независимость.

Захоронения темных веков

Будучи на одну четверть валлийцем, а на три четверти норманном, церковник Джеральд стремился к сохранению культурной самостоятельности Уэльса под эгидой норманнско-английского правления. Как ревностный христианин, он, должно быть, имел кое-какие сомнения в той части фольклора о короле Артуре, которая касалась его бессмертия.

Джеральд был весьма критичным автором, но, несмотря на это, доказательства, приведенные монахами из Гластонбери, полностью убедили его. Особое впечатление на него произвело то обстоятельство, что надпись, определявшая принадлежность захоронения, была обнаружена только после извлечения скелетов и каменной плиты. Джеральд хвалил предусмотрительность строителей, которые в беспокойные времена гибели Артура потрудились вырыть очень глубокую могилу и скрыли имена захороненных в ней людей, спрятав надписанную сторону свинцового креста под огромной каменной плитой. Поэтому могила избежала возможного надругательства со стороны саксов, врагов Артура, и хранила свою тайну до тех пор, пока время и обстоятельства не стали благоприятствовать ее открытию.

С учетом всех курьезных обстоятельств – таких, как видения монахов и нелепый эпизод с локоном волос Гвиневры, – возможно ли, что монахи действительно откопали древнюю могилу? В пользу их притязаний было указано, что бритты действительно хоронили некоторых своих покойников в выдолбленных древесных стволах, таких, как «гроб» короля Артура. Если бы открытие было сфальсифицировано, наверное, монахи заявили бы о чем-то гораздо более величественном – например, о резном каменном саркофаге, чтобы подчеркнуть важность их находки.

К сожалению, большая часть первоначальных археологических материалов ныне утеряна. Кости Артура были уничтожены или просто выброшены после того, как Генрих VIII своим указом упразднил монастырские общины в 1539 году и аббатство Гластонбери было разграблено королевскими чиновниками. Свинцовый крест оказался в собственности семьи Фьюджес из Уэлса (ближайшего городка), и последнее упоминание о нем встречается в XVII или в начале XVIII века, хотя в 1980 году появились слухи о повторной находке креста. Некий Дерек Махоуни из северного Лондона заметил название «Камелот» на старой карте Энфилда и смог убедить местных археологов приступить к работам по осушению близлежащего пруда. Они ничего не нашли, но в своем письме, направленном в Британский музей, Махоуни утверждал, что он тщательно процедил илистые отложения и обнаружил свинцовый крест с надписью о захоронении короля Артура. Он показал крест сотрудникам музея, но отказался оставить его там для дальнейшего изучения. Тем временем Махоуни был обвинен советом Энфилда (владельцами всего, что могло быть обнаружено в пруду) в умышленном обмане, а когда он отказался подчиниться приказу суда и передать крест законным владельцам, то был отправлен в тюрьму сроком на один год. Это дело, само по себе сомнительное, выглядело еще более подозрительно из-за того, что Махоуни был специалистом по отливке металла. К счастью, надпись на первоначальном кресте была скопирована и дошла до наших дней, поэтому в нашем распоряжении есть подробный рисунок, впервые опубликованный великим британским знатоком древностей Уильямом Кэмденом в 1607 году (крест Махоуни был, по-видимому, идентичен этой иллюстрации или, скорее всего, скопирован с нее). Текст Кэмдена немного отличается от варианта, приведенного Джеральдом: «Здесь лежит Артур, прославленный король, на острове Авалон». Дополнительная фраза о Гвиневре явно отсутствует. Однако Кэмден был кропотливым летописцем, и у нас нет причин сомневаться, что его иллюстрация является точной копией свинцового креста, выставленного в Гластонбери (по крайней мере в XVI веке).

Интересно отметить, что начертание латинских букв на кресте не совпадает с начертанием, принятым в XVI веке, и соответствует написанию XII века или даже более раннего времени. Лесли Элкок, ведущий специалист по раннему Средневековью, датирует их X веком нашей эры. Кеннет Джексон, профессор кельтских языков в Эдинбургском университете, пошел еще дальше: если на рисунок Кэмдена можно положиться (Джексон подчеркивает «если»), то датировка «конец VI века» представляется вполне приемлемой. Если под концом VI века Джексон подразумевает «вторую половину» (550 год и далее), то мы находимся совсем недалеко от традиционной датировки смерти короля Артура в период между 537 и 542 годом, поэтому, если крест был подделкой, то, по крайней мере, очень качественной.

Есть другие косвенные свидетельства в пользу достоверности этой теории. Рейли Рэдфорд, в течение многих лет возглавлявший археологические исследования в аббатстве Гластонбери, определил предполагаемое местонахождение могилы и провел там раскопки. В том месте, о котором говорили монахи, он обнаружил сильно поврежденную почву и остатки глубокой ямы. При анализе материалов повторных раскопок Рэдфорд смог определить, что первоначальные работы проводились в 1180-е или 1190-е годы. К сожалению, Рэдфорд не потрудился опубликовать все подробности этого важного открытия, однако он был уверен в своем мнении, что именно в этой яме находилось захоронение короля Артура.

Поскольку монахи действительно вели какие-то раскопки в Гластонбери около 1190 года, а начертание букв на кресте вполне может соответствовать стилю VI века нашей эры, не удивительно, что многие археологи, включая Рэдфорда и Эл-кока, обыгрывали идею о реальном захоронении короля Артура. Отождествление Гластонбери с «таинственным островом Авалон», куда он был доставлен, получив смертельную рану, тоже выглядит логично. Гластонбери был основан на группе холмов, которые в доисторические, римские и даже средневековые времена были в основном окружены водой (болотами и рекой Бру). Более того, из историй и легенд, сочиненных до 1190 года, ясно следует, что Гластонбери считался особым местом, тесно связанным с верой в загробную жизнь и мир духов. Подобно мифическому Авалону, он мог рассматриваться как портал, ведущий в нижний мир (см. «Спираль Гластонбери» в разделе «Земные узоры»). Археологические аргументы вместе со свидетельствами Джеральда и других авторов создают очень соблазнительную картину. В конце концов, если бы свинцовый крест был подлинным, то мы получили бы недостающее «твердое доказательство» историчности короля Артура.

Школа мошенничества?

Сомнения усиливаются, когда мы рассматриваем другие обстоятельства этого открытия. В 1184 году церковь и монастырские постройки в Гластонбери обратились в пепел после разрушительного пожара, и стоимость повторного строительства была огромной. Одним из главных способов сбора средств для монастырей в средние века было использование престижа их реликвий: чем более прославленным при жизни был святой, чьи останки сохранялись в монастыре, тем выше был монастырский статус. Количество реликвий и святых мощей тоже имело важное значение. Это придавало словам аббата больший вес на церковном совете и позволяло ему выторговывать привилегии и новую собственность для аббатства. Пилигримы стекались отовсюду, чтобы посмотреть на останки великого святого, оставляя подношения и тратя деньги на еду и питье во многом так же, как это делают сегодняшние туристы. Религиозный туризм был крупным источником дохода для монастырей.

Проблема Гластонбери заключалась в том, что там не было прославленного святого. Святой Дунстан (около 910-988 гг.) некогда служил там аббатом, но потом перешел в Кентербери, где был похоронен со всеми надлежащими почестями. Артур не был святым, но, поскольку его считали величайшим героем и основателем британской истории, он был даже лучше. То, что сразу же после катастрофического пожара 1184 года монахи чудесным образом обнаружили его кости, выглядит как слишком замечательное совпадение. Участие короля Генриха II лишь усиливает подозрения; как мы могли убедиться, норманнские короли имели собственные политические мотивы для доказательств несомненной смерти Артура. Нуждаясь в королевской поддержке, монахи могли заключить взаимовыгодное соглашение.

За монахами из Гластонбери уже числились грешки, связанные с мошенничеством. Вскоре после пожара они объявили, что у них есть мощи св. Патрика, который вроде бы посетил аббатство вскоре после его основания. Поскольку все знали, что св. Патрик был похоронен в Ирландии, очень немногие, и меньше всего ирландцы, клюнули на эту приманку. В то же время монахи пытались отсудить право на мощи св. Дунстана у Кентербери. Их объяснение о том, что св. Дунстан предположительно явился для перезахоронения в Гластонбери, выглядело невероятно натянутым и усложненным, но, как и в случае с костями короля Артура, было снабжено массой мелких «доказательств». Мощи св. Дунстана якобы были доставлены из Кентербери в Гластонбери на хранение, и новое место их захоронения было известно лишь двум монахам, которые передавали этот секрет из поколения в поколение. Вскоре после пожара тайна открылась, и два каменных ящика с высеченными на них буквами «S» и «D» (что означало «святой Дунстан»), разумеется, были выкопаны из земли в присутствии свидетелей. Эта история подозрительно похожа на случай с могилой короля Артура: тайная информация, откровение, надпись и публичные раскопки. Власти Кентербери вполне справедливо отвергли эти притязания, будучи совершенно уверенными, что кости св. Дунстана никогда не покидали пределов их собора.

Трудно избавиться от впечатления, что после неудачи с мощами св. Патрика и св. Дунстана монахи попросту устроили другое представление, на этот раз несколько лучше подготовленное. Еще одна разоблачительная подробность в связи с этой находкой исходит от Адама Домерхэмского, монаха из Гластонбери, написавшего свою хронику почти через сто лет после Джеральда Уэльского. Адам написал, что аббат, вознамерившись откопать кости Артура, «сначала приказал окружить место плотными занавесями, а потом распорядился о начале работ». Зачем понадобились занавеси, если внутри не происходило ничего предосудительного? С другой стороны, они создавали превосходную маскировку для всевозможного мошенничества – например, подкладывания костей, креста с надписью, локона светлых волос и других реквизитов.

Что касается самого креста, многие ученые, находясь под впечатлением необычного начертания букв, упустили из виду одно обстоятельство. Вариант Кэмдена был составлен в начале XVII века, однако текст, который он приводит, отличается от варианта Джеральда Уэльского, утвержавшего, что он лично держал в руках крест. На рисунке Кэмдена просто нет места для дополнительной информации, сообщаемой Джеральдом, о захоронении «Гвиневры, второй жены Артура». Таким образом, два главных свидетеля расходятся во мнениях. Джеральд был первым, однако вариант Кэмдена поддерживается двумя текстами XIII века, где также не упоминается о Гвиневре. Вероятно, Джеральду показали один крест, который впоследствии был заменен другим, поскольку монахи осознали, что их претензия на находку останков Гвиневры вместе с останками Артура рассчитана на чересчур доверчивых людей. Это означает, что вариант Кэмдена не пригоден для удостоверения подлинности надписи. В любом случае, даже если стиль надписи относится к темным векам, это мало что доказывает, поскольку хитроумные монахи вполне могли скопировать его из старых надписей.

Однако в обоих вариантах содержится упоминание об «острове Авалон», что само по себе звучит довольно подозрительно. В надгробных надписях обычно не принято указывать географические названия; даже для захоронений в Вестминстерском аббатстве и Кентерберийском соборе это было бы излишеством. Единственной целью дополнительной информации в надписи из аббатства Гластонбери могло быть «доказательство», что это и есть настоящий «остров Авалон». Такое доказательство имело огромное, почти неоценимое значение. Авалон был не только местом последнего упокоения короля Артура – он представлял собой нечто гораздо большее. Один французский автор из Бургундии уже назвал «Аварон» (скорее всего, Аваллон в Бургундии) как западный пункт назначения стражей Святого Грааля, ведомых семейством Иосифа Аримафейского (см. «Содружество Авалона» в разделе «Археология и сверхъестественное»). Согласно Новому Завету, святой Иосиф похоронил Иисуса перед его воскрешением. Прошло лишь немного времени, прежде чем искусники из Гластонбери решили вовлечь все эти обстоятельства в сферу своих интересов.

В середине XIII века монахи воспользовались параллелями между Гластонбери и островом Авалон для сочинения новой истории о том, как Иосиф Аримафейский и другие апостолы прибыли туда, чтобы основать первую церковь на Западе. В 1345 году монахи попытались (на этот раз безуспешно) выкопать кости святого Иосифа, с тех пор эта традиция продолжала разрастаться, как снежный ком. Даже после упразднения аббатства Гластонбери в 1547 году к ней продолжали прибавляться различные слухи и вымыслы. Век спустя туристам показывали терновый куст, который расцветал на Рождество и якобы был выращен из кусочка тернового венца Иисуса Христа, посаженного Иосифом Аримафейским. К XVIII веку местные церковники дошли до предела своей фантазии: они утверждали, что сам Христос в детстве посещал Гластонбери в обществе святого Иосифа, который приплыл из восточного Средиземноморья для покупки британского олова.

Последнее, наиболее красноречивое обстоятельство заключается в том, что за несколько лет до разрушительного пожара и «находки» могилы монахи из Гластонбери пригласили человека со стороны, Вильгельма из Мальмсбери, написать историю их аббатства с целью повысить его престиж. В своей книге Вильгельм использовал все архивы аббатства и местный фольклор, однако там не содержится ни одного упоминания о традиции, согласно которой Артур был похоронен в Гластонбери. Это выглядит очень странно, поскольку Вильгельм был хорошо знаком с артуровским циклом легенд, который он обсуждал в других своих сочинениях. Там он ясно утверждал, что местонахождение могилы Артура неизвестно: «Гробницы Артура не видел никто, а в старинных виршах говорится, что он еще придет».

Не нужно быть Эркюлем Пуаро, чтобы прийти к выводу, что «находка» могилы короля Артура средневековыми монахами была чрезвычайно хитроумным и своевременным мошенничеством, предназначенным убить двух зайцев одновременно: собрать деньги для монастыря, отчаянно нуждавшегося в средствах, и оказать услугу королевской династии Генриха II, предоставив свидетельства для удовлетворения его политических амбиций и признав его участие в этом открытии. В общем и целом нельзя не признать, что замысел монахов был великолепным… но все же недостаточно умным.