Текст книги "Поймите меня правильно"

Автор книги: Питер Чейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 15

Я ничего не ответил, безмятежно улыбнулся и достал из кармана сигарету. Медленно закурил.

Драматург назвал бы этот момент кульминацией. Я уверен, сейчас любой из этих парней способен вытащить револьвер и пристрелить меня, если только они не сделают со мной что-нибудь похуже. Просто так, чтобы разрядить плохое настроение. Они поняли, что я их обманул.

Фернанда продолжала стоять, не спуская с меня глаз, как притаившаяся змея. Остальные образовали полукруг. Я вспомнил притчу о Данииле и пещере со львами. Думаю, у пророка дела были похуже.

Я бросил быстрый взгляд налево, на Жоржетту. Она сидела все там же. Встретившись со мной глазами, она улыбнулась. Нервы у девчонки в порядке. Я улыбнулся в ответ.

Фернанда все еще стоит, как статуя. Ждет следующего хода.

– О'кей, вы, простофили, – сказал я самым беспечным тоном. – Я получил формулы и моя милая подружка Фернанда сгорает от любопытства, какой же будет мой следующий шаг.

Я посмотрел на часы. 12.10. В глубине души я продолжал надеяться, что дело закончится благополучно.

– Прежде всего, золотко мое, – обратился я к Фернанде, – скажи своему пьянице-капитану, ему пора бы уж подняться на мостик и понаблюдать за морем. Может быть, с минуту на минуту кое-что случится, и неприятности придут оттуда, откуда вы их меньше всего ждете.

Никто не двинулся. Все стоят, уставившись на меня, и не говорят ни слова.

Вид у них был, как у своры бешеных собак. А как бы выглядели вы на их месте, когда только что держали в руках два миллиона?

– Ну вы, дураки, – продолжал я. – Дело вот какое. Формулы у меня. Но я не такой осел, хоть на минуту допуская мысль, будто вы так спокойно меня выпустите.

У вас сейчас такое чувство, как у голодной собаки. Понимаю вас. Собаке удалось где-то стибрить кусок мяса, но она не уверена, что какая-нибудь другая псина этот кусок не отберет.

О'кей. Что ж. Вы, ослы, допустили одну очень крупную ошибку. И если вы дадите мне две минуты времени, я вам расскажу, что это за ошибка.

Вы, ребята, думали вот как. Правительство Соединенных Штатов не допустит постороннее лицо к этому делу, будет стараться держать все шито-крыто, как в могиле. Мол, правительству нежелательно, чтобы ктонибудь хотя бы краем уха слышал о существовании формулы ДжеймсонаГрирсона. Что ж, в этом вы правы.

Но когда я узнал о вашем намерении фотографировать формулы, я понял: настало время посвятить в это дело крепких ребят. Вы сами можете понять, мне стало уже не под силу выдерживать тяготы этой работы только на своих собственных плечах. Да, кроме того, мне надоели ваши противные рожи.

Наконец Фернанда обрела голос, и он был похож на айсберг.

– Ближе к делу, Лемми, – сказала она. – На твоем месте я бы поторопилась. Мои друзья не очень-то терпеливы.

– Конечно, я перейду ближе к делу, Фернанда, – сказал я. – Вот в чем суть: вы, ребята, отлично организовали всю эту работу! Отлично поработали, информация у вас была поставлена неплохо и вообще для вас дела шли слишком хорошо.

Я притушил о стену сигарету и долго искал глазами, куда бы бросить окурок. Делал все, чтобы максимально тянуть время.

– Но ваши хозяева не очень-то позаботились о вашей безопасности. Никто не удосужился заметить, что в Гавре с дружественным визитом находится один из торпедных катеров США.

О'кей. Так вот, я взял на себя смелость сообщить командиру этого катера, что сегодня ночью работник Федерального бюро посетит «Мадрилену Сантаваль», где он намерен расследовать обвинение в пиратстве, предъявленное этому судну береговыми властями Мексики два месяца назад.

Я высказал командиру догадку: на мой взгляд, джентльмены, находящиеся на борту «Мадрилены Сантаваль», возможно, окажутся недостаточно вежливыми. Вы понимаете?

Так вот. Формулы я получил и сейчас собираюсь их вынести с этого судна, а…

В салон ворвался парень с вытаращенными глазами.

– Эй, слушай, – обратился он к капитану. – Какой-то корабль подает сигналы. Торпедный катер США! Он находится примерно в полумиле от нас. Катер сигнализирует, он идет забрать находящегося у нас на борту федерального работника США, а если мы не подадим ответного сигнала «о'кей», они собираются арестовать наше судно по обвинению в пиратстве.

Я улыбнулся.

– Ну, вы, ослы, что я вам говорил?

В салоне поднялось рычанье. Время настало. Если это удастся, я спасен. Во рту у меня пересохло. Каждому из этих парней известно, если его сцапают, ему в лучшем случае обеспечено пожизненное заключение, а то и стул.

Фернанда поднимает руку. Все замолкают.

Она сделала шаг вперед и, должен вам признаться, ребята, все-таки она красивая бабенка. Глаза горят, а груди вздымаются, как будто их накачивают пневматические насосы.

Она была похожа на королеву Елизавету, когда та отдавала приказание Дрейку одним ударом уничтожить испанскую армаду, или на предводительницу древних индейцев, собравшую совет старейшин для решения, что делать с пленными: сварить, испечь или медленно зажарить.

– Ты, жалкий дурак, неужели ты думаешь, что мы тебя так и выпустим с этими формулами? Неужели вся наша кропотливая работа пойдет коту под хвост, и ты удерешь от нас с документами? – Она повернулась к толпе. – Это сплошной блеф. Торпедный катер никогда не решится арестовать наше судно!

На их отвратительных рожах появилась тень сомнения, они просто не знали, что им делать, с чего начать, но, кажется, начнут они с меня.

– Слушайте меня, вы, грошовые ослы, – закричал я. – Послушайтесь хоть раз в своей подлой жизни здравого смысла!

Тот катер не собирается никого арестовывать. Фернанда же вам сказала, что правительство Соединенных Штатов заинтересовано в полной секретности дела.

Она чертовски права. Катер собирается всего-навсего забрать с вашего корабля двух человек: Жоржетту и меня с формулами. Как только мы окажемся на борту торпедного катера, все будет о'кей.

Ну, так что же вы хотите получить? Хотите получить два миллиона долларов и дать нам возможность смыться с вашей посудины с этими проклятыми формулами или предпочитаете электрический стул?

Какой-то огромный парень выпрыгнул вперед.

– А откуда, черт возьми, нам известно, что мы получим эти два миллиона долларов? – спросил он. – Как только ты уйдешь, нам и паршивого гривенника не видеть в глаза.

Он повернулся к Фернанде.

– Что за чертовщина здесь происходит? – кричал он. – Ты нам уши прожужжала о лакомых кусках! Ты уверяла, что правительство США не решится поднять шум из-за этого дела, а теперь вот торпедный катер болтается тут и взорвет нас всех, если мы не отпустим этого мерзавца! Какие могут быть разговоры, если с минуты на минуту этот чертов катер утопит нас всех, как котят?

Послышались возмущенные вопли. Я поднял руку.

– Слушайте вы, сумасшедшие! Что вы так волнуетесь из-за денег? Они у вас здесь, на борту. Два миллиона долларов в валюте США находятся в большом футляре в машинном отделении. В том самом, где будто бы находится бомба. Параллио лежит на этом футляре с перебитой челюстью.

Кто-то судорожно вздохнул. Фернанда посмотрела на Тони, кивнула головой. И тут же примерно дюжина этих парней со всех ног бросилась вниз, как будто за ними гналась смерть.

Фернанда улыбнулась озорной улыбкой, овладев собой.

– Лемми, – сказала она. – Я думала, ты умнее. Конечно, ты отлично играешь свою роль. Но…

Ворвался Скала. Он даже вспотел от возбуждения.

– Он говорит правду! – заорал он. – Деньги действительно там. Два миллиона крупными купюрами. Я прошел по салону, взял Жоржетту за руку.

– Отлично, – сказал я бандитам. – Я ухожу и желаю вам спокойной ночи. Вы получили свои два миллиона, и я готов с каждым из вас биться об заклад на десять долларов, что эти деньги до добра вас не доведут. Через шесть месяцев вы все умрете от алкоголя.

И вот еще что, – добавил я, – послушайте моего совета и держитесь подальше от США. Если только я увижу там одну из ваших рож, то немедленно пришью вам первое пришедшее мне в голову обвинение.

Мои слова были встречены оглушительным хохотом. Кто-то крикнул:

– Катись отсюда, легавый!

Они расступились, пропуская нас. В дверях я обернулся.

Фернанда улыбалась, как двухвостая кошка.

Мы остановились около трапа. Сзади нас стояли Фернанда, Тони и с дюжину других парней.

Снизу из салона слышались пьяные голоса и чоканье стаканов. Вероятно, они считали, что наконец-то для них наступил праздник.

Вспенивая волну, к нам приближалась моторная лодка. С борта на нас навели прожектор. Лодка развернулась и пришвартовалась к нашему трапу. У руля стоял морской офицер с револьвером в руке.

Я слышал, как глубоко вздохнула Жоржетта.

– Ну-ка, в лодку, детка, – сказал я. – И побыстрее. Я повернулся.

– Адью, Фернанда, – сказал я, – и ты, Тони, тоже. Может быть, когда-нибудь увидимся! Фернанда подняла руки.

– Иди с богом, милый! – напутствовала она меня.

Может быть, когда появились деньги, на нее нахлынул прилив религиозных чувств.

Я спустился по трапу и должен был сделать над собой огромное усилие, чтобы не рассмеяться. Морским офицером оказался Сай Хинкс.

Морская форма была ему мала примерно на два размера, а картуз слишком велик и сполз ему на один глаз. Он был похож на отставного моряка, болтающегося около дешевеньких киношек где-нибудь в портовых районах крупных городов.

– Убирайся отсюда, и немедленно, – прошипел я.

Я благодарил небо, что ночь была такая темная. Если бы кто-нибудь из банды Фернанды увидел Сая, у головрезов появился бы еще один повод для пьянки – наши похороны.

Мы быстро отчалили.

Когда «Мадрилена Сантаваль» начала скрываться из виду, из каюты вышли Ларви Рилуотер с военным автоматом наперевес и другие парни, похожие на ходячие арсеналы.

– Что за черт, вот неудача, – выругался Ларви. – Мне всю жизнь так хотелось пострелять из солдатского автомата и не пришлось пристрелить даже какую-нибудь рыбу!

За ним стояла Джуанелла с винтовкой в руках. Держу пари, Джуанелле тоже не терпелось пострелять.

– Но такая уж у меня судьба, – вздохнула она, – ни разу в жизни не удалось позабавиться вдоволь. Она окинула Жоржетту взглядом.

– Вот так всегда, – сказала она. – Всегда какая-нибудь другая девчонка успевает раньше меня разыграть последний акт спасения героя. А мне остается только наслаждаться морским воздухом да проглотить дюжины две устриц, чтобы охладить свой темперамент, черт бы вас всех побрал!

Мы подошли к катеру. Это было большое морское буксирное французское судно, зафрахтованное Саем. Я внимательно осмотрел судно. Хорошая посудина.

Когда мы шли по палубе, Жоржетта вдруг с невероятной силой пожала мне руку.

– У меня нет слов, Лемми, – сказала она. – Скажу только, вы – чудесный!

Я улыбнулся.

– Никому не говорите, детка, но я тоже придерживаюсь такого же мнения. А между тем я так испугался, что начал было молиться китайским богам.

– Все о'кей, Лемми, – сказал Сай.

Он снимал морскую форму и с каждым движением все больше и больше делался похожим на человека. – Я обо всем договорился с капитаном. У него официальная дипломатическая гарантия от морского атташе при нашем посольстве. Все в порядке, старина.

– Отлично, – улыбнулся я и повернулся к Жоржетте:

– Детка, – сказал я, – спуститесь-ка вниз с Джуанеллой. Она займется вами; у меня своя работа. Ну, до скорого.

Когда они смылись, я удалился на тайное совещание с Саем и французским капитаном.

Какой-то парень принес мне виски, и оно показалось мне божественным нектаром.

Я закурил сигарету и запер формулы в сейф капитана.

Пока все идет отлично.

Туман понемногу рассеивается.

Капитан развернул судно, мы рванули вперед. Я прислонился к перилам, восхищаясь кораблем. На мостике, напрягая зрение, стоял капитан. Изредка он подавал сирену.

Вышел Сай и сказал «хелло».

– Отличная работа, Лемми, – сказал он. – И довольно дорогая.

Я угостил его сигаретой.

– Сколько? – спросил я.

– Мы уже заплатили 20.000 франков, – сказал он. – А другие двадцать тысяч должны выплатить завтра.

– А, ерунда, семечки, для такой работы это дешевка.

Впереди смутно прорезались очертания какого-то корабля. Мы наигрывали на сирене пронзительные мелодии. Капитан что-то кричал в мегафон.

– Это они, – закричал Сай, слегка взволнованно. – Это «Мадрилена Сантаваль».

Опять завыла наша сирена. Сай схватил меня за руку.

На палубе, как угорелые, носились наши парни. Они прикрепляли к бортам амортизационные маты.

Подошел Ларви и другие парни. Они молча наблюдали. Я слышал их взволнованное дыхание.

Сирена опять завыла. При последнем гудке, слева от борта, показался огромный силуэт. В салоне «Мадрилены» ярко горел свет, а на мостике горланили бандюги.

Я слышал, как сзади меня Ларви глубоко втягивал воздух сквозь стиснутые зубы.

Мы носом врезались в правый борт «Мадрилены Сантаваль». Толчок свалил меня с ног. Когда я встал, капитан уже выкрикивал приказ спустить шлюпки.

Я закурил.

Никогда раньше не видел кораблекрушения. Но это было неплохо устроено…

Наше судно держит курс прочь от «Мадрилены Сантаваль». Мы направили на нее прожектор. Сцена, разыгравшаяся на палубе, была вполне достойна стать центральным кадром первоклассного боевика.

Парни в панике метались по палубе, мертвецки пьяные, стараясь отвязать спасательные шлюпки. Наконец им удалось отвязать пару спасательных шлюпок левого борта, и одна из них с пулеметом на турели направилась к нам.

«Мадрилена» постепенно погружалась в воду. Волны уже перехлестывали через палубу. На мостике можно было различить две или три фигуры, я узнал Фернанду. Я улыбнулся. Дамочка сейчас промочит ножки.

Шлюпки с нашего судна подбирали потерпевших кораблекрушение.

Я быстро взбежал на мостик и вырвал у капитана мегафон.

– Подбирайте их аккуратно, ребята, – кричал я. – И обязательно постарайтесь выловить мне ту очаровательную леди в меховом манто и парня, который прижался к ней. Мне бы не хотелось, чтобы они утонули… У них назначено свидание с электрическим стулом.

Фернанда стоит на палубе, похожая на мокрую кошку, только что выловленную из ведерка с водой. Кто-то накинул ей на плечи одеяло.

Тони Скала лежит на палубе и плачет. Его терзают предчувствия грядущего.

– Ну, Фернанда, – сказал я, – игра окончена, и ты проиграла. Ты жалеешь, что не убила меня? У тебя была к тому возможность…

Она осыпала меня отборной руганью. Какими только именами она меня не называла! Здорово рассердилась бабенка!

– Тебе интересно послушать о судьбе, которая ожидает твоих друзей? – спросил я. – Так вот, мы почти всех соохранили для дяди Сэма. Только один или два утонули, но, думаю, никто о них не заскучает.

Она овладела собой.

– Что ж, Лемми, поздравляю, – сказала она. Она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Но ты, вероятно, забыл, я стоила тебе два миллиона долларов! Их-то тебе не удалось спасти!

Сзади меня раздался хохот Ларви.

– Два миллиона бумажек, – поправил он. – Деньги-то были фальшивые. Я улыбнулся.

– Разрешите представить вам парня, который печатал их, – я галантно шаркнул ножкой. – Мистер Ларви Рилуотер, в свое время крупнейший и лучший фальшивомонетчик Соединенных Штатов Америки, и если я добавлю, что Ларви и еще пять мальчиков проделали эту работу за два дня и две ночи, ты согласишься, он вполне заслужил сердечного рукопожатия.

Фернанда посмотрела на Ларви, потом сделала два шага вперед и изо всех сил съездила ему по морде.

– О'кей, леди, – сказал Ларви. – Вот за это я приду посмотреть, как тебя будут поджаривать на стуле.

Сай поставил Тони Скала на ноги. У парня отличный вид. Я смотрел то на него, то на Фернанду.

– Фернанда Мартинас и Тони Скала, – сказал я. – Я офицер департамента юстиции Соединенных Штатов Америки и я арестую вас на борту данного судно, зафрахтованного мною. Я предъявляю вам обвинение в убийстве Джона Эрнста Джеймсона, гражданина Великобритании, убийстве Артура Грирсона, гражданина Соединенных Штатов, за похищение секретных документов, являющихся собственностью правительства Соединенных Штатов и Великобритании. Сейчас я отвезу вас в Англию, откуда по соответствующему ходатайству правительства вы будете высланы в Соединенные Штаты.

Тони продолжал рыдать. А Фернанда плюнула мне в лицо.

– Уведите их, ребята, – сказал я, – запрячьте их в трюм вместе с остальными скотами и пристрелите, если подвернется подходящий случай. Мне надоели их рожи.

Я взял плед и пошел по палубе. У кормы стояла Жоржетта и, облокотившись о перила, смотрела в море. Я набросил плед ей на плечи.

– Ну, как, все отлично? – спросил я. – Вы не считаете, что после всех неприятностей, суматохи и криков спокойная прогулка по морю – это как раз то, что может в данном случае прописать доктор?

Она посмотрела на меня. Туман почти совсем растаял. Из-за облаков выглянула луна.

Я смотрю на Жоржетту. Глаза у нее темно-голубые, как я вам уже говорил, и сейчас они утонули в слезах. У меня вспыхнуло поэтическое настроение. Оно всегда появляется у меня в такие волшебные ночи на море.

Она взяла меня за руку.

– Лемми, – сказала она. – Вы когда-нибудь бываете серьезным?

Я посмотрел на нее удивленный и несколько обиженный.

– Жоржетта, – сказал я. – Я всегда сама серьезность. – Я попытался заставить свой голос звучать с особым чувством. – Я хочу сказать вам, Жоржетта, что я с ума схожу от вас. Когда вы около меня, я чувствую себя, как сотня сумасшедших, хотя знаю, что я не достоин даже целовать доски палубы, на которых вы стоите.

– О, Лемми, – сказала она. – Вы действительно так считаете?

– Нет, – сказал я. – Просто я когда-то прочитал эту фразу в книге и решил попробовать, как она будет звучать в жизни. Кроме того, вряд ли мне доставит особое удовольствие целовать палубу.

Она ничего не ответила. Просто смотрела в море.

Я подошел к ней ближе, и прежде, чем я успел сообразить, что произошло, она оказалась в моих объятиях, а ее губы прижались к моим, и меня охватило такое поэтическое настроение, что по сравнению со мной сам лорд Байрон выглядел бы как черствый бифштекс.

Сзади нас послышался кашель. Я выпустил из объятий Жоржетту и повернулся. Джуанелла Рилуотер сказала:

– О'кей. Я все поняла. Женщина всегда получает награду. А во мне парней привлекает только материнский инстинкт. Но, Лемми, – продолжала она. – После того, что я для тебя сделала, все эти паршивые бомбы, и вообще после того, как я столько с тобой нянчилась, я считала, ты меня отблагодаришь, как мне полагается, а ты вместо этого пришвартовался к этой даме.

– Почему бы тебе не помочь Ларви начать новую счастливую жизнь? В конце концов он ведь твой муж.

– Да, – ответила она. – Кажется, да. – Она улыбнулась мне. – А после того, как ты выполнишь условия нашего договора, – продолжала она, – я, пожалуй, переквалифицируюсь на приготовление домашних пирогов. Ну что ж, привет тебе, Лемми!

Она смылась.

Стоя около Жоржетты, я вспомнил, что мне говорила старушка мать. Она говорила: Лемми, ты всегда смотришь слишком далеко вперед и не видишь, что у тебя под носом.

Что ж, на сей раз матушка Коушн, кажется, ошиблась. Глядя на стоящую рядом со мной Жоржетту, я думал: когда все это дело благополучно кончится, я предприму самые серьезные шаги в отношении этой бэби. Когда я не занят, я весьма склонен к поэзии, а парень с поэтическими наклонностями всегда должен стараться понять, что к чему. И если вы когда-нибудь, ребята, целовали женщину, подобную Жоржетте, вы поймете, что я хочу сказать…

Но только не поймите меня не правильно!