Текст книги "Дневная битва"
Автор книги: Питер Бретт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Про старого рачителя Лощины не скажешь ничего плохого.
Арлен пожал плечами:
– Джона такой же дурак, как вся их братия. Может, в чем-то и больший. Но он всегда был справедлив с людьми. Заслужил уважение. Хейс не заслужил ничего.
– Ему и не дали, – заметила Ренна.
Арлен какое-то время молчал, но в конце концов буркнул:
– Ладно, я пошлю Кита сказать, что в нашем «расписании» нашелся пробел. Но никакой официальной формы одежды не будет.
Когда ближе к вечеру Арлен и Ренна отправились на обед с рачителем Хейсом в Праведный дом, перед постоялым двором не то чтобы собралась толпа, но возле лавок и на углах отирались сотни людей. Все они старательно делали вид, будто пришли по делам. При виде вышедшей пары поднялся дикий гомон.
Ренна вздохнула. Похоже, Арлену не изменить мнения некоторых – даже тех, кто впитывал каждое его слово, как прописанное в Каноне.
К ним стучались весь день напролет. Смитт и Стефни прилагали все силы, чтобы не допустить столпотворения просителей, но не отказывали никому, чье дело считали важным, а таких оказалось много. Мясники явились с увесистыми счетными книгами и рулонами карт, разложили их на полу и демонстрировали свои успехи в наборе рекрутов и расчистке территории. Десятки южных хуторян снялись с мест, когда красийцы растеклись по их землям для захвата Райзона, и многие селения целиком возродились в графстве Лощина на собственных великих метках. Таких меток теперь насчитывалось шесть, и они окружали саму Лощину, хотя полностью активными считались только две – в Новом Райзоне и Последнем Пределе.
Стеклодув Бени принес Арлену для осмотра красивые меченые изделия, а Кендалл просочилась с намерением поговорить об энджирских жонглерах, которые прибыли с караваном графа Тамоса.
– Пять мастеров из гильдии жонглеров и дюжина подмастерьев, – сообщила Кендалл. – Заявляют, что приехали помочь Рожеру натаскивать нас в укрощении демонов, но им, похоже, интереснее собирать истории о тебе.
И так без конца. Метчики, вестники, травницы, гласные из беглых городков – все они, по одному и парами, шли и шли, пока Ренне не захотелось взвыть.
Арлен воспринимал паломничество спокойнее, приветствовал многих как друзей и вносил предложения, которые большинство, похоже, считало приказами. И все-таки выход наружу принес облегчение, хотя и означал шествие под взглядами бессчетных зевак.
Рачитель Хейс и Малыш Франк ждали их на пороге Праведного дома. Хейс был в коричневой рясе из тончайшей материи, какую видела Ренна, если не принимать в расчет ее меченый плащ. Хейс надел поверх рясы белую ризу с вышивкой – зеленым плющом и сверкающим позолотой изогнутым посохом в центре, их заключали в круг метки, и Ренна узнала не все. Епитрахиль и кипа были цвета зеленого леса и расшиты золочеными метками. Пальцы Хейса унизаны золотыми перстнями с зелеными нефритовыми камнями величиной с коровий глаз.
Франк тоже официально вырядился в зеленую меченую кипу и белый стихарь поверх бурой рясы с узорным шитьем в виде посоха и плюща той же расцветки, что у Хейса. Горло охватило золотое ожерелье с большим красным камнем.
Оба они разительно отличались от Арлена, пришедшего босым в вылинявших портках и сорочке, и Ренны, наряд которой считался скандальным по любым меркам – кожаный жилет и юбка до середины икр, с вырезами до пояса по бокам. Но если их простая одежда – или ее отсутствие в случае Ренны – явилась оскорбительной, то принимающая сторона не выказала никакого возмущения.
– Добро пожаловать в Дом Создателя, господин Тюк, сударыня Таннер! – громко произнес Хейс, и голос разнесся далеко окрест. – Для нас большая честь ваш скорый приход.
Ренна искала сарказм в тоне старика, но тот показался искренним.
– С вашей стороны большая любезность принять нас. – Она начертила в воздухе священную метку.
Арлен ограничился невнятным бурчанием и кивком.
Улыбка Хейса чуть поблекла.
– Я должен поздравить вас с помолвкой. Как вы понимаете, она вызвала немало пересудов среди горожан. Для меня будет честью провести церемонию, если вам угодно.
– Это весьма почетно, – Арлен опередил Ренну и говорил не менее звучно, чем Хейс, – но я хочу, чтобы ее осуществил рачитель Джона, когда вернется.
Толпа снова загудела. Хейс поджал губы, и его рот превратился в тонкую линию, которая скрылась в густой бороде и усах.
– Насколько я понимаю, вы были близки?
Арлен пожал плечами:
– Я не всегда с ним соглашался, но рачитель Джона повел себя правильно, когда Лощина оказалась в беде. Надеюсь на его скорое возвращение.
Улыбка покинула и глаза Хейса, а Франк кашлянул.
– Нам лучше переместиться внутрь, ваше святейшество. Все собрались. Вас ожидают в обеденной зале.
– Очень хорошо, веди нас, – ответил Хейс.
Франк поклонился, проводил их в дом и плотно затворил высокие двери, отрезав от жадных глаз и ушей.
Из небольшого притвора под хорами виднелся неф, рассчитанный душ на триста. Полы были из простого камня, за многие годы отшлифованного бессчетным количеством ног. Поизносились и красивые деревянные скамьи, на сиденьях имелись впадины с вытертым лаком, продавленные многими поколениями задов. Опорные балки изрезаны метками, как и витражные окна, но в остальном они остались без украшений. Главный алтарь был не менее зауряден, хотя стол и кафедру покрывало свежее полотнище с вышитыми плющом и посохом энджирских рачителей. Под ними расстелили толстый ковер.
– Простите за убогую обстановку, – развел руками Франк. – Когда расширение завершится, у нас будет достойный Дом Создателя с подобающим обустройством для приемов его святейшеством.
Острый слух Ренны уловил, как скрипнул зубами Арлен, но он промолчал, и Франк довел их до двери в боковой части алтаря, за которой оказался узкий коридор, а дальше – небольшая трапезная без окон. Она была обставлена намного роскошнее, чем прочие помещения. Холодные каменные стены увешаны тяжелыми гобеленами, а массивный стол из полированного златодрева протянулся на всю комнату, его покрывала бархатная скатерть. Поверх расставили изящные фарфоровые тарелки и золотые подсвечники, разложили серебряные столовые приборы. В камине уютно потрескивал огонь, а наверху горели дополнительные свечи в простой деревянной люстре.
За столом сидели трое, но все они быстро встали, когда вошел рачитель.
– Лорда Артера, помощника графа, вы помните, – произнес Хейс. – Рядом с ним сквайр Гамон, капитан графской гвардии.
Артер облачился в тонкие рейтузы и начищенные до блеска сапоги, а также в белую кружевную сорочку и табард с графской эмблемой – деревянным солдатом. На спинке его стула висела перевязь с коротким полированным копьем. Оружие помечено, тонкой работы гарда – инкрустирована драгоценными каменьями. Красивая и в хорошем состоянии, но Артер не показался Ренне бойцом, вряд ли его копье хоть раз отведало ихора.
При этой мысли ее рот наполнился слюной, и ей пришлось подавить подступившее мерзкое вожделение. В кого она превращается, если такие вещи возбуждают в ней аппетит?
Гамон нарядился так же щегольски, хотя и без кружевных манжет, и в нем чувствовалась суровость воина. Короткая бородка не достигала старых рубцов от демоновых когтей. Его взгляд приковался к Арлену, оценивая, как перед дракой, а копье, судя по виду, не раз было пущено в ход. Оно висело на стене на расстоянии вытянутой руки.
– Большая честь, – произнес Артер и отвесил на пару с капитаном поклон. – Граф передает сожаления, но он занят на строительстве цитадели.
– То есть не пожелал быть замеченным в нашем обществе, – пробормотал Арлен.
– А это герцогский герольд – лорд Соловей Джасин, племянник первого министра Энджирса лорда Джансона, – представил Хейс третьего. – Завтра утром Джасин вернется в Энджирс, но нам повезло, что благодаря вашему приходу он получил возможность с вами увидеться.
– Он ждал бы, сколько необходимо, – вновь буркнул Арлен неслышно для всех, кроме Ренны.
Герольд был одет в ладно сидевшую куртку и просторные шелковые штаны изумрудного цвета, заправленные в высокие коричневые сапоги из кожи козленка. Накидка, тоже бурая, украшена вышитым энджирским Троном плюща. Он щегольски откинул ее, поклонился Ренне, и подкладка сверкнула многообразием цветов, которые, по мнению Ренны, подобали жонглеру.
– Никогда не заезжал так далеко от Тиббетс-Брука, – произнес он, целуя ей руку, – но мне, наверное, придется пересмотреть привычки, коль скоро здесь водятся такие красавицы.
Ренна зарделась.
– Довольно церемоний, – бросил Арлен.
– И в самом деле, – согласился Хейс и укоризненно посмотрел на Джасина. – Прошу садиться.
Он указал Арлену и Ренне на их места. Артер скользнул Ренне за спину, и она чуть не ударила его, но вовремя сообразила, что он отодвигает для нее стул. Тот был с бархатным сиденьем. Она ни разу не сиживала на столь мягком сиденье.
Франк хлопнул в ладоши, и появились служки с вином. Мужчины, в том числе и Арлен, щелкнули зажимами, вынули свои салфетки и расстелили на коленях. Ренна неуклюже сделала то же самое.
– У нас сегодня замечательное меню, – сообщил Франк. – Жареный фазан, фаршированный абрикосами, в винном соусе и молочный поросенок в сливовом желе, зажаренный на медленном огне и яблоневых дровах. – Он обратился к Ренне: – Какое предпочитаете вино – белое, красное?
– Что? – не поняла она.
– Вино, чадо, – улыбнулся Франк. – Какое вам нравится?
– А оно бывает разное? – спросила Ренна и покраснела, когда Джасин, Артер и Франк рассмеялись. – А что я такого сказала? – чуть слышно осведомилась она у Арлена.
Арлен был готов изрыгнуть пламя.
– Ничего. – Он не потрудился говорить тихо. – Они хамят, взирая на свои яства, покуда народ в миле отсюда питается лебедой и благодарит Создателя за щедрость.
Франк побледнел и глянул на рачителя, прежде чем ответить Арлену:
– Я не хотел оскорбить…
Арлен, не слушая его, обратил взор на рачителя Хейса:
– Так вот чему вы учите своих Малышей, ваше святейшество? Потешаться над простолюдинами? Говорю это, потому что там, откуда мы родом, рачители неспроста носят невзрачные рясы.
Хейс закаменел:
– Разумеется, нет.
– А я наблюдаю иное, – заметил Арлен и вновь посмотрел на Франка. – Как вы изволили выразиться об этом Праведном доме? Он убог? Имеет неподобающий вид?
Франк стал похож на затравленного оленя.
– Я лишь хотел сказать, что нужно нечто более величе…
– Вы говорите, не понимая смысла, – оборвал Арлен. – Сей Праведный дом – символ мощи жителей Лощины. Когда потеряли все, это здание устояло. Мы размещали здесь раненых, кое-кого – в этой трапезной, а их родные оставались снаружи и противостояли ночи. В этом месте нет ничего убогого. – Он перевел взгляд на Хейса. – Но вы хотите снести его и построить нечто побольше, чтобы люди забыли, кем они были до вашего появления, а также рачителя, которому принадлежал дом.
Хейс посуровел:
– Опять ты про Джону! Ты снял коричневую рясу, но продолжаешь вещать, как святой пастырь, и учить наш орден! Граф уже пообещал, что жене Джоны позволят увидеться с ним, но ты все равно устраиваешь сцену для толпы, а после снова, теперь за моим столом!
– Сцена-то ваша была, – заметил Арлен и оглядел собравшихся. – Я знаю, вы считаете нас глупцами, ибо мы деревенщина, но я много лет был вестником и чую политику с первой понюшки. Я выступил на кладбище и заявил во всеуслышание, что я не Избавитель и не праведник, но вам этого мало. Понадобилось, чтобы народ подумал, будто я состою в вашей стае, – он яростно зыркнул на Артера, Гамона и Джасина, – а королевские особы заслали с черного входа своих лакеев, чтобы подслушать и доложить. Избавьте меня от ваших игрищ. Я не придерживаюсь Канона и не присягал Трону плюща.
Ренна откинулась на спинку стула, забавляясь происходящим. Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Остальные рассвирепели, но Хейс поднял руку и призвал их успокоиться.
– Тем не менее, – возразил Хейс, – Трон плюща правит Энджирсом, и все, кто находится в его границах, подчинены его законам. Герцог Райнбек и пастырь Петер объявили Лесорубову Лощину зоной влияния Канона, господин Тюк. Пребывая здесь, вы подпадаете как под юрисдикцию герцога, так и под мою.
– Закон Эведжана, – бросил Арлен.
– Что? – переспросил рачитель.
– То же самое принято у красийцев, – пояснил тот. – Религия и закон суть одно. На Эведжахе, их священной книге, построена вся их цивилизация, и, завоевывая юг, красийцы насаждают Закон Эведжана, заставляют людей прятать лица и поклоняться Эвераму, хотят они этого или нет. Они насилуют женщин, порабощают мужчин и отбирают детей для полной индоктринации. Даже если прекратят наступление, через одно поколение на всей их территории будет господствовать Эведжан, умножив их численность вчетверо.
– Тогда, – улыбнулся Хейс, – тебе ясно, почему мы должны оказать им отчаянное сопротивление и отвергнуть ложное божество, возродить веру в истинного Создателя.
– Сопротивляясь им, вы превращаетесь в них, – рыкнул Арлен. – И я не потерплю этого в Лощине. Вы можете говорить с кафедры все что угодно. Если сумеете убедить людей, это их выбор. Но если вы ударитесь в древнюю ахинею – скажем, выставите блудницу на растерзание демонам, – я переломлю через колено столб и загоню одну половину в вашу дверь, а вторую – в графскую.
– Не загонишь! – рыкнул Франк.
– А ты проверь, – подала голос Ренна.
– Да как ты смеешь?! – вскричал Артер.
Капитан Гамон вскочил на ноги и схватился за копье:
– Именем графа Тамоса, я арестовываю тебя за изме…
Арлен фыркнул, не озаботившись даже встать. Он небрежно нарисовал в воздухе метку – и острие Гамонова копья стало цвета пасмурного неба. От оружия распространилось мерцание, острие и древко затуманились, а потом побелели, как иней.
– А-а-а! Создатель, моя рука! – взвыл Гамон.
– Не будь глупцом и сядь, – приказал Арлен.
Он посмотрел на мальчика-слугу, который с разинутым ртом и округлившимися глазами взирал на происходящее.
– Принеси сквайру котелок с холодной водой, пусть сунетруку.
Паренек сорвался с места, не удостоив взглядом ни Хейса, ни Франка.
Хейс сложил пальцы домиком:
– Итак, ты ставишь себя превыше законов людских и Создателя? И этим уведомляешь меня в лживости твоей утренней речи? В том, что не считаешь себя Избавителем?
Арлен мотнул головой:
– Этим я уведомляю вас в том, что я не мужлан, которым можно помыкать. Я вернулся в Лощину, чтобы заняться делом, а не воевать с вами или графом. Останемся друзьями, покуда вы будете судить по справедливости, – а вы, похоже, так чаще и поступаете. Но вы распоясались и должны понять, где кончаются метки. Мне неохота становиться пешкой в вашем политиканстве, и я потребую удовлетворения от ваших болванов, если еще раз вздумают высмеять мою суженую.
Хейс кивнул.
– Я приношу извинения за все, что оскорбило вас и госпожу Таннер. Это случилось непредумышленно, и я уверяю вас, – глянул он на Франка, – мой помощник получит подобающее взыскание.
Рачитель развел руками:
– Я тоже хочу, чтобы мы были друзьями. Мы с графом не желаем иметь в вашем лице врага, господин Тюк. Герцог, брат Тамоса, поручил ему выступить на юг, взять под охрану границу и защитить местных жителей. Мой долг, оговоренный пастырем Петером, во многом тот же. В отсутствие Джоны я призван служить этим людям, как служил он, то есть заниматься делом, в котором я кое-что смыслю.
– Это все, что вам поручено? – поинтересовался Арлен.
Хейс покачал головой:
– Есть еще одно дело. Вы.
– Я? – эхом откликнулся Арлен.
– Вы не первый в Энджирсе, в ком видят Избавителя, – объяснил Хейс. – Истории о Его возвращении рождаются каждые несколько лет, особенно в деревушках. Рачители Создателя расследуют все случаи, проверяют на подлинность. Лично я в моей должности изучил дюжину – мошенничество без единого исключения.
– Добавьте еще один, потому что я не Он, – улыбнулся Арлен.
Хейс наклонился к нему:
– Возможно, но вы и не простой вестник из захолустья, что бы ни говорили. Вы скоры на заявления, что, дескать, нет, вы не Он, но вам остается сказать, кто же вы есть. Применяете магию демонов, – кто поручится, что вы и сами не порождение Недр?
Воцарилось молчание, и Ренна ощетинилась. Остальные подались вперед, чтобы не пропустить ни слова из ответа Арлена, сам же Хейс расслабился. Джасин достал маленький блокнот и крошечный карандаш. Жонглеры кормились байками, а герольды и того больше, хотя их аудитория состояла из одного слушателя.
– Вы видели нынче же утром, как я стоял на солнце, – начал Арлен. – Разве это по силам порождению Недр?
– Все когда-нибудь происходит впервые, – пожал плечами Хейс.
– А как быть с тысячами демонов, которых я уничтожил, включая тех, что погибли у вас на глазах? По-вашему, это уловка, чтобы втереться в доверие к людям?
– Сами скажите.
– Ему не надо ничего говорить, – выпалила Ренна, и все резко повернулись к ней.
– Простите, юная сударыня, – укоризненно произнес Хейс, – но…
– Арлен не хотел сюда идти, – перебила Ренна. – Он все это предвидел. Сказал, вы попробуете либо захомутать его, либо обвинить. Что проще разговаривать со стенкой. Это я уговорила его проявить дружелюбие. – Она встала. – Теперь жалею о своем решении и не вижу причин задерживаться ради таких бесед. Ешьте своего фазана, приятного аппетита.
Она направилась к двери, и Арлен виновато пожал плечами перед рачителем и с ухмылкой последовал за ней.
Солнце садилось, на улицах Лощины царило оживление. На Кладбище Подземников строились отряды лесорубов, готовились к ночному патрулированию, а лавочники продолжали свой шустрый промысел – торговали едой, выпивкой и прочими товарами – и отнюдь не собирались закрываться. Даже рабочие, что закладывали фундамент для нового Праведного дома, трудились не покладая рук. Ренна знала: великая метка обеспечит им безопасность на всю ночь, хотя это и не укладывалось у нее в голове. Свобода – ночью и днем! Жители графства Лощина не обязаны жить по расписанию демонов.
– Скоро совсем стемнеет, как они будут работать? – спросила Ренна.
Арлен помотал головой:
– Магия вот-вот восстанет. Не успеешь оглянуться, света окажется достаточно.
Ренна подивилась, наблюдая за верными признаками исторжения – клочьями дымного света, что возникали из-под земли и были видны только ей и Арлену.
Но магический туман не коснулся великой метки. Взамен разогрелась и засияла вся мостовая. Ренна подумала, что ей чудится, но вскоре рассвело настолько, что игнорировать сияние стало трудно. Так ярко, что сделалось видно каждому, будь он с мечеными глазами или нет. Теперь понятно, отчего столь беспечны люди перед наступающей темнотой. Было не так ясно, как днем, но более чем достаточно для работы.
– Красиво, – согласилась Ренна.
Край великой метки виднелся невдалеке. Магия там поднималась обычным образом, но струилась к великой метке, в точности как утекала к Арлену, когда он ее призывал. Ренна почувствовала, что метка притягивает и ее личную магию; что растущее ядро силы, которое родилось в ней, когда она впервые вкусила мяса демона, стремится к великой метке, как магнетит к железной кастрюле. Ее поступь отяжелела, навалилась слабость, закружилась голова.
– Я привык, что на великой метке бываю… сам не свой, – сообщил Арлен, словно прочитав ее мысли. – Будто бреду сквозь воду или слишком долго пробыл на солнце.
– Привык? – переспросила Ренна.
– Сейчас все иначе. Великая метка притягивает очень много силы, и присосаться к ней не труднее, чем дышать. – Арлен глубоко вздохнул, и его метки ожили, засияли ярче, чем когда-либо раньше.
Он выдохнул, и они снова погасли.
– Я могу даже слить излишек обратно в метку, если он ни к чему, и усилить защитное действие. – Он посмотрел на Ренну. – Я полон здесь силы, Рен. Больше, чем мечтал. И мне не нужно ради нее убивать. Не уверен, что этого хватит, но с новолунием все, что Недра выплеснут на нас, будет с тревогой ждать битвы за свою жизнь.
Арлен повернулся к другому большому зданию на противоположном краю булыжной площади. Это единственное помеченное место в Лощине, какое видела Ренна, с крупными и мощными, глубоко врезанными в древесину символами.
– Больница, – пояснил Арлен. – Мне нужно повидаться с госпожой Байкой до ее отъезда в Энджирс, – возможно, я смогу облегчить ее бремя. Когда закончу, у нее останется разве что малышня с насморком.
– Ты уверен, что это удачная мысль? – спросила Ренна. – Снова пойдут разговоры об Избавителе.
– Да они все равно не стихают. Я не Избавитель, но больше не собираюсь скрывать свои способности. Мы разворошили осиное гнездо, когда убили мозгового демона, и жалить, если я не ошибаюсь, начнут в новолуние. Поставить на ноги надо всех.
Ренна помрачнела. Арлен перехватил ее взгляд.
– В чем дело?
Ренна скрестила на груди руки и отвернулась. Спустя секунду Арлен обнял ее сзади и нежно стиснул:
– Что-то гнетет тебя, Рен, скажи. Я многое узнал от того демона, но еще не готов читать мысли.
– Мне не нравится твое целительство, – вздохнула Ренна.
Арлен застыл:
– Что? Почему? Мне что же, бросить людей лежать пластом? Искалеченных? Умирающих?
Ренне хотелось лишь одного – остаться в объятиях, но она стряхнула его руки и развернулась:
– Не в этом дело. Я думаю, это небезопасно. Меня ты называешь беспечной, а сам оказываешься на волосок от смерти каждый раз, когда лечишь. Ты слишком упрям, чтобы вовремя остановиться. Так что – да. Пусть лучше нога у какой-нибудь гниды срастется по старинке, чем ты погибнешь, вправляя ей кости.
Она ждала крика, но Арлен кивнул:
– Я все еще учусь. Но у меня есть великая метка для пополнения сил, и я буду осторожен, Рен. Обещаю.
