Текст книги "Дневная битва"
Автор книги: Питер Бретт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
«Он бы продолжил лечить людей, пока не умер бы сам. Постоянно рвешься отдать за кого-то жизнь, Арлен Тюк. За многие годы ты в этом не изменился».
Казалось, Арлен досадовал, не будучи в силах найти на убой достаточно крупного демона, и никакое бремя не было для него чрезмерным. Он будет искать, пока не отыщет, стремясь принять смерть по-красийски.
Ренна впилась зубами в сердце демона. Оно воняло и горчило, скользкое от черного ихора, липкое и жесткое. Оно лопнуло, когда ее зубы сомкнулись, и рот наполнился жидкостью еще более мерзкой. Ренна считала, что хуже вкуса не бывает, пока не срыгнула и желчь не затопила полупережеванное сердце демона, не хлынула в ноздри. Отчаянно захотелось выплюнуть жуткую смесь и опорожнить желудок, но, вместо этого, она стиснула зубы.
«Арлен не может найти здесь смерть, он будет искать ее в Недрах, и я не пущу его одного. Я обещала быть с ним и не превращаться в обузу».
Ренна глотнула и дала волю слезам. Она приняла тошноту, объезжая ее, как объезжала Заруку – забыв обо всем на свете и сдерживаясь, пока желудок наконец не унялся. Тогда она откусила еще.
Когда вернулся Арлен, восстановивший свое свечение, она уже взяла себя в руки. Темные круги под его глазами исчезли, движения вновь стали быстрыми и отточенными. И в нем взыграла кровь. Она услышала это по дыханию и увидела трескучую магию, что окружила его и принесла с собой первобытные желания, которые не так легко подавить.
Она испытывала во многом то же самое. Только предельная концентрация позволила сосредоточиться на метках, которые она рисовала на пятнистой шкуре Заруки. Кобыла хлестала Ренну хвостом, но не кусалась и не отходила.
– Прибавилось силенок? – спросила Ренна.
Арлен кивнул:
– Правда, на душе все так же пусто. Заряжен и изнурен одновременно. Но я оклемаюсь. Впереди долгий путь, и я не хочу останавливаться до самой Лощины. – Он указал вперед. – Эта тропа выведет нас на восток к дороге на Старохолмье. Ее забросили лет девяносто тому назад, когда подземники разорили Форт Хилл. По ней мы напрямик и без помех доберемся до Лощины. Будем ехать всю завтрашнюю ночь и доберемся к полудню следующего дня.
Ренна кивнула:
– Кем тебе приходится Лиша Свиток?
Арлен ритмично вздохнул три раза – вернейший признак того, что он принимал какое-то чувство или воспоминание, однако понять их было невозможно.
– Лиша Свиток – травница из Лощины Избавителя, но больше похожа на Селию Пустоцвет из Брука. Люди вытягиваются перед нею по струнке. Трактирщик из Ривербриджа сообщил, что Джардир похитил ее из Лощины и силком уложил в постель. Нужно выяснить, так ли это. Если сумею, возьму след. Если Джардир ее хоть пальцем тронул, я убью его.
Ренна улыбнулась:
– Иначе ты не был бы мужчиной моей любви. За то, что он сделал с тобой, меня и саму подмывает его убить.
– Даже не пытайся, Рен, – предостерег Арлен. – Ты ему не ровня, и не важно, чему научилась. Мы еще не родились на свет, а Джардир уже воевал с демонами.
Ренна пожала плечами:
– Ты не ответил на мой вопрос. Я не спросила, кто такая Лиша Свиток. Я поинтересовалась, кем Лиша Свиток приходится тебе. Красийцы, по слухам, уложили в постель много женщин, так почему ты спешишь ради этой одной?
– Она мой друг, – сказал Арлен.
– Ты говоришь о ней не как о друге. Ты весь напрягся. Заледенел. Я не могу прочесть твои мысли. Поэтому мне кажется, что ты темнишь.
Арлен взглянул на нее и вздохнул:
– Каких ты ждешь от меня слов, Рен? У тебя был свой Коби Рыбак, а у меня – свой.
– Коби Рыбак – один-единственный, – проговорила Ренна, и кровь застучала у нее в висках. – Папаша отваживал каждого, кто приходил на двор больше раза. А у тебя сколько было?
Арлен пожал плечами:
– Две или три.
– Да, спрос на тебя невелик. – Ренна сплюнула.
И почувствовала, как в ней просыпается монстр, демоническая сущность, вопиющая о насилии. Она сжала губы. Это слишком много, чтобы принять. Это расплющивает. Она напряглась, подавляя острое желание наброситься на него. И даже убить.
– А что? – озлился Арлен, он выдержал ее яростный взгляд и ответил сторицей: – Я должен был хранить верность, ибо наши отцы сторговали нас, как скотину? Я покинул Тиббетс-Брук, Рен, и возвращаться не собирался.
Ренна отпрянула. Арлен Тюк – одна только дума о нем, память о поцелуе на сеновале и ее слова зарока составляли для Ренны Таннер целый мир в юные годы. Грезы об Арлене помогли пережить тяжелые времена, которые сломили бы других. Да и сломили. Мысль о том, что тогда она ничего не значила для него и даже не вспоминалась, оказалась невыносимой.
Арлен бросился на нее, и она инстинктивно обнажила нож. Он оказался проворнее, схватил ее за руки и придержал с силой, достойной скального демона. Она рванулась прочь, но тщетно.
– Я не знал тогдашнюю девочку, – сказал Арлен. – Не знал и женщину, которой ты стала. Иначе бы немедленно повернул назад и забрал тебя с собой.
Ренна перестала бороться и посмотрела на него:
– Ты не лукавишь?
– Честное слово, – кивнул Арлен. – Ты спрашиваешь, были ли у меня женщины? Были, да. Но это прошлое, с которым покончено.
Он заключил ее лицо в ладони и приподнял его так, чтобы их глаза встретились.
– Мое будущее – Ренна Таннер.
Ренна отшвырнула нож, но, когда Арлен ее отпустил, все равно набросилась на него.
Глава 4
Второе пришествие
Лето 333 П. В.
27 зорь до новолуния
Они мчались до рассвета и перешли на шаг, лишь когда солнце выжгло ночную силу. Арлен свел их с дороги, уверенно направив Сумеречного Плясуна на тракт вестников, который так зарос и петлял, что был почти невидим. Тропа под ногами Ренны не исчезала, но открывалась впереди и смыкалась позади внезапно, словно Ренна брела сквозь густой туман.
Около полудня тропа превратилась в широкую дорогу вестников, и путники, перекусив и справив нужду, снова поехали верхом. Подобно дорогам в Ривербридже, эта, на Старохолмье, была каменной, но большей частью растрескалась и приросла огромными рытвинами, заполненными землей и густо покрытыми низкорослым кустарником и сорняками. Не раз пробивалось и дерево, выворачивая каменные глыбы, которые одевались в грязный мох. В других местах большие отрезки дороги не пострадали от времени, и плоское полотно из серого камня тянулось на мили без единой трещины.
– Как же перевозили такие здоровые камни? – подивилась Ренна.
– Никак, – ответил Арлен. – Замешивали грязевую кашу под названием «бетун», которая затвердевала в сплошной камень. Все дороги были такими, широкими и каменными, порой на сотни миль.
– И что с ними случилось?
Арлен сплюнул:
– Мир сделался слишком мал для больших дорог. Дорога на Старохолмье – едва не последняя. Природа не торопится их забрать, но в конце концов забирает.
– Мы проедем по ней далеко и быстро, – заметила Ренна.
– Да, но ночью придется гнать, – предупредил Арлен. – Полевых демонов тянет сюда, как свиней к корыту. Выползают из рытвин.
Ренна ухмыльнулась:
– Кто я такая, чтобы тревожиться? Со мной Избавитель!
Арлен насупился, и она рассмеялась.
Но вскоре ей стало не до смеха. Зарука уступила и согласилась на несколько сплетенных полосок кожи в качестве уздечки, но на этом ее покладистость закончилась. И Ренна только чудом не слетела на скаку, когда огромный энджирский мустанг во весь опор помчался по древнему шоссе, перемахивая через преграды и еле опережая орду полевых демонов, которые следовали по пятам.
Сумеречный Плясун справлялся не лучше, у него на хвосте висела такая же прорва подземников, что и у Заруки. Демоны казались рожденными для дороги и пожирали мили длинными неутомимыми прыжками.
С ночного неба неслись хищные крики воздушных демонов. Ренна глянула вверх и четко различила их по магическому свечению: массивные, широкие крыла застили звезды. Даже воздушным демонам недоставало скорости, чтобы спикировать и атаковать галопирующего коня, но если замедлить ход…
– Дадим бой? – крикнула Ренна Арлену.
Их чувства обострились в ночи, но все равно трудно сказать, услышал ли он ее сквозь грохот копыт и пронзительный визг демонов, настроенных убивать.
– Их слишком много! – прокричал Арлен. – Если остановимся, подтянутся новые! Гони!
Его встревоженное лицо не обмануло ее ночные глаза. Конечно, ему не грозила опасность. Ничто не в силах повредить Арлену в ночи. Ренна – уязвимее. Ее меченый плащ не защищал при скачке, она поставила много меток на пятнистую шкуру Заруки, но они не продержатся долго в напряженном бою с демонами, которых становилось все больше. Даже в меченых доспехах Сумеречного Плясуна имелись проемы, необходимые для подвижности.
У Ренны чесались руки взяться за нож, но она крепко держалась за могучую шею Заруки. Подземник дотянулся до копыт и в награду за старания получил в рыло. Вспыхнули вырезанные Ренной метки, раздробили длинные, бритвенно-острые зубы демона и отшвырнули назад.
Но радовалась Ренна недолго. Зарука споткнулась, потеряла скорость, и тут же подоспели другие подземники, едва не напрыгнули на нее. Покатившийся по дороге демон, которого она лягнула, остановился и кое-как встал. Магия уже залечивала раны. Очень скоро он продолжит погоню.
Арлен отпустил поводья Сумеречного Плясуна, развернулся и начертил в воздухе метку. Ренна ощутила порыв ветра, и гнавшихся за ней подземников сдуло, как палую листву.
Ренна весело посмотрела на Арлена, но улыбка исчезла, когда она увидела, как потускнело его свечение. Фокус не повторится, а полевые демоны отставали лишь на шаг. Она прокляла свое упрямое нежелание освоить лук, который он ей вручил.
Полевой демон прыгнул. Длинные крючковатые лапы пропахали глубокие борозды в бедре Сумеречного Плясуна под самым доспехом, пытаясь повергнуть массивного жеребца на землю.
Плясун остановился и лягнул, меченые копыта сокрушили череп демона, но пауза позволила другим тварям взгромоздиться на кучу битого древнего бетуна и броситься на Арлена.
Арлен извернулся, перехватил летящую лапу и врезал демону по голове.
– Не останавливайся! – крикнул он, и Зарука промчалась мимо.
Накулачные метки вспыхивали с каждым ударом, превращали рыло демона в месиво. Он швырнул подземника в гущу собратьев, сшибив на землю и разметав орду и снова пустил Плясуна галопом.
Вскоре они догнали Ренну, но бока Плясуна намокли от крови, и он замедлился, тогда как демоны возобновили погоню.
– Ночь! – Ренна взглянула на дорогу и увидела вторую волну демонов, которая катилась на них с противоположной стороны, растянувшись на всю ширину полотна.
Часть Ренны рвалась в бой. Демон в ее крови взывал о резне, но ей хватило ума понять, что сражение безнадежно. Если они не прорвут кольцо и не обгонят свору, только Арлен увидит рассвет.
Эта мысль слегка утешила, когда она приняла вызов.
– Топчи напролом, – шепнула она в ухо Заруке.
– Следуй за мной! – крикнул Арлен.
Он почерпнул немного силы от убитого демона, хотя ее все равно было меньше, чем в начале. Он быстро нарисовал в воздухе метку, и ближайших демонов расшвыряло в стороны. Он же, разя длинным копьем, пронзал каждого демона, который подступал слишком близко, но один оказался недостаточно расторопен – угодил под копыта Сумеречного Плясуна и породил вспышки магии в ночи. Ренна следовала по пятам и окончательно затоптала беспомощного демона, оставив его раздавленным и переломанным.
Будучи предоставлен себе, он бы оправился даже от столь серьезных увечий, но сотоварищи уловили его слабость и временно прекратили преследование. Они свирепо набросились на покалеченного собрата, разорвали броню длинными лапами и принялись отрывать зубами большие клоки плоти.
Ренна оскалилась и на секунду представила, что присоединилась к пиршеству и насыщается силой из мяса демона.
– Вперед смотри! – гаркнул Арлен, выводя ее из транса.
Ренна встряхнула головой и отвернулась от мерзкого зрелища, возвращаясь к делам насущным.
Казалось, можно вырваться из капкана, но стычка задержала их достаточно, чтобы на Ренну спикировал воздушный демон, он выставил когтистые лапы в намерении сдернуть ее с лошади и унести.
Воронцовые метки на руках и плечах Ренны вспыхнули, возводя барьер, и в лапы демона ничего не попало, но сила отдачи сбросила Ренну со спины Заруки. Она крепко ударилась о землю и с хрустом разбила правое плечо; рот наполнился пылью и кровью. Воздушный демон с пронзительным клекотом опустился рядом, она откатилась, едва избежав бритвенно-острого когтя на конце массивного крыла.
Плечо пронзило болью, когда она вскочила на ноги, но Ренна приняла ее, как дерево принимает огонь, и левой рукой неуклюже извлекла нож. Лежать бревном – смерти подобно.
Шансы на выживание резко уменьшились. Рядом вставала на дыбы Зарука, разбрасывала копытами полевых демонов, которые кусали и когтили ее со всех сторон. Через секунду они накинутся и на Ренну.
– Ренна! – Арлен развернул Сумеречного Плясуна, но даже он не успевал.
Воздушный демон неловко встал. На земле твари неповоротливы, чем Ренна и воспользовалась, сделала подсечку и глубоко вонзила ему в горло меченый нож. Руку обдало горячим ихором, и Ренна ощутила в себе волну прихлынувшей магии. Ее поврежденное плечо укрепилось.
Полевой демон метнулся на спину Заруки, и Ренна вынула из мешочка пригоршню каштанов. Тепловые метки, которые она начертила, активировались, едва соприкоснулись с подземником, и каштаны взорвались серией хлопков и вспышек, прожгли шероховатую броню. Демона ранило не сильно, но он опешил, обжегся, и Ренне этого хватило, чтобы сшибить его с ненадежного насеста.
Наблюдать за дальнейшим было некогда: подземники заметили ее и устремились к ней. Ренна увернулась от первого и пнула его в брюхо. Мощно вспыхнули воронцовые ударные метки на голени и подъеме стопы. Демон отлетел как мячик. Второй напал сзади, прокусил туго зашнурованный жилет и оставил длинные борозды на спине. Она упала на колени, а спереди надвинулся третий, который яростно впился в плечо.
На сей раз ее меток не хватило, чтобы отделаться от демона. Кровь и грязь ослабили их, и Ренна заорала, когда подземник блокировал ее, терзая всеми четырьмя когтистыми лапами. Некоторые метки еще работали, но прочие – нет. Челюсти демона зашарили по ходу вспышек, нашли прорехи и с силой сомкнулись.
Но боль и магия стали для Ренны дурманящим снадобьем. В тот миг ей было все равно, выживет она или погибнет; ясно одно: она не умрет первой. Ее рука ходила, как поршень, вонзала в подземника отцовский нож и купалась в ихоре. Ее сила росла соразмерно слабению демона. Она медленно отцепляла его от себя, чувствовала, как когти выскальзывают из плоти мучительные дюйм за дюймом.
Он был уже мертв, когда Сумеречный Плясун расшвырял его собратьев, встал над ней и на землю спрыгнул Арлен, отбросивший свое одеяние. Его метки ярко зажглись, когда он разомкнул пасть демона, оттащил его от Ренны и швырнул в других, свалив их в куча-мала. Еще один ринулся на него, но Арлен уложил его броском шарусака и воткнул в глаз подземника палец с шипением, как от раскаленной кочерги.
Ренна рыкнула, вскинула нож. Тело изнемогало от боли, однако впитавшаяся в нее магия оказалась сильнее. Ночь полнилась мельтешением размытых фигур, но она различила огромный силуэт Заруки в окружении демонов. Один неистово извивался, повиснув на шее, и нащупывал точку опоры. Если уцепится, Зарука рухнет. Ренна взвыла и бросилась к ней.
– Ренна, в Недра эту затею! – крикнул Арлен.
Но она проигнорировала его и вторглась в самую гущу демонов, отчаянно расшвыривала подземников, работала ножом и пробивалась к Заруке. Каждый удар отзывался волнующим приливом магии, делал ее сильнее, быстрее – неуязвимой. Она поймала угнездившегося на спине Заруки демона за скребшуюся заднюю конечность, стянула, развернула и пырнула в сердце.
Арлен устремился за ней, растворяясь в дымное облако при столкновении с демонами, лишь с тем чтобы в следующее мгновение сгуститься в несокрушимую твердь. Он бил мечеными кулаками и ступнями, коленями и локтями, даже выбритым теменем. Мигом оказался подле нее и пронзительно свистнул, подзывая Плясуна.
Огромный скакун раскидал по пути очередную стаю и дал Арлену время окружить их воздушными метками против полевых демонов. Ренна меченым зрением разглядела тонкую нить магии, которую он оставил для сцепления символов. Полевой демон прыгнул, и две метки вспыхнули, отбросили его. Метки только укреплялись от соприкосновений с нечистью. Арлен не отклонялся от маршрута, замыкал круг, но несколько демонов преградили ему путь, продолжая терзать бок Заруки. Ренна двинулась к ним, держа наготове нож.
Арлен схватил ее за руку, потянул назад:
– Стой на месте.
– Я могу драться, – окрысилась Ренна.
Она попыталась высвободиться, но он легко удержал, несмотря на ее ночную силу. Затем повернулся и начертил в воздухе несколько ударных меток, отшвыривая от Заруки одного демона за другим.
После этого его хватка ослабла, и Ренна с утробным рыком освободилась:
– Не учи, что мне делать, Арлен Тюк!
– Не заставляй выбивать из тебя дурь, Рен! – рявкнул Арлен. – Посмотри на себя!
Ренна глянула вниз и задохнулась при виде глубоких зияющих ран, из которых текла кровь, спина и плечи горели. Безумная ночная сила покинула ее; нож выпал из руки, стал слишком тяжелым. Ноги подкосились.
Арлен подхватил ее, опустил на землю и отошел, чтобы закончить сеть меток вокруг и над ними. По дороге прибывали все новые полевые демоны, окружали их, как безбрежное море травы, но даже такая орда не сумела прорваться за метки Арлена – не удалось это и кружившим в небе воздушным демонам.
Как только сеть была готова, он вернулся к Ренне и бросился очищать ее раны от грязи и крови. Внутри запретного круга нашелся павший демон, и Арлен окунул в его ихор палец, как в чернильницу перо. Начертил метки на коже Ренны. Она почувствовала, как плоть напрягается и стягивается. Немыслимая боль, но Ренна глубоким вдохом приняла ее как плату за жизнь.
– Надень плащ, пока я займусь лошадьми, – велел Арлен, когда сделал все, что мог.
Ренна кивнула, вытащила из поясного кошеля меченый плащ. Тот, легче и тоньше всего, что приходилось ей носить, был покрыт хитроумно вышитыми метками невидимости. В нем Ренна становилась незримой для подземников. Она никогда не пользовалась плащом, предпочитала, чтобы демоны видели ее приближение, но не могла отрицать его пользы.
Зарука, в отличие от Сумеречного Плясуна, не носила доспехов и пострадала больше, но топнула и фыркнула на Арлена, захрапела и оскалила зубы. Арлен оставил это без внимания, подскочил к ней неуловимым прыжком, сгреб гриву в огромную горсть. Кобыла попыталась отпрянуть, но Арлен отнесся к ней, как мать к непослушному ребенку, когда меняет подгузник. В конечном счете Зарука сдалась и позволила о себе позаботиться, сообразив наконец, что ей хотят помочь.
Днями раньше будничное проявление силы удивило бы Ренну, но она успела привыкнуть к сюрпризам Арлена и едва на них отвлеклась. Перед ее умственным взором снова и снова возникали зияющие раны; она ужасалась при мысли, что игнорировала их, не чувствуя, как вытекает животворная кровь.
– Что же с тобой происходит? – спросила Ренна, когда Арлен вернулся. – Ты чувствуешь себя настолько живым, что не замечаешь, как это тебя убивает?
Арлен кивнул:
– Иногда забываю дышать. Так опьяняюсь силой, что кажется, будто мне незачем заниматься столь… земными вещами. Потом вдруг начинаю задыхаться. Несколько раз чуть не довел себя до полного опустошения. – Он поднял глаза и встретился с нею взглядом. – Магия будет внушать тебе, Рен, что ты бессмертна, но это не так. Смертны все, даже подземники. – Он указал на лежавший позади нее скелет полевого демона. – И борьба никогда не заканчивается. Каждый раз, когда ты вкушаешь силы, начинается новый бой.
Ренна содрогнулась, подумала о неодолимом притяжении магии.
– Как тебе удается не заплутать?
Арлен издал смешок:
– Завел себе Ренну Таннер! Теперь есть кому напоминать, что я всего-навсего тупица Тюк из Тиббетс-Брука и недостаточно хорош, чтобы дышать.
Ренна улыбнулась:
– Тогда тебе нечего бояться, Арлен Тюк. Ты никуда от меня не денешься.
К утру Ренна и лошади вполне оправились, но Арлен сбавил темп и пускал Сумеречного Плясуна только рысцой, а до полудня они дважды остановились на привал.
– Я думала, мы торопимся, – напомнила Ренна, когда они спешились во второй раз.
– День-другой значения не имеет, – заявил Арлен.
– Вчера ты иначе говорил.
Арлен отвернулся, его плечи поникли.
– Я неправильно расставил приоритеты, Рен. Извини. Не стоило требовать от тебя и лошадей невозможного.
Ренна глубоко вздохнула. Она терпеть не могла эту манеру отворачиваться, сообщая неприятные, по его мнению, вещи. Мужчины думают, что таким образом щадят чьи-то чувства.
«Может быть, и щадят, – подумала Ренна. – Свои собственные».
– Но и нянчиться с нами не надо, – возразила она.
– Рен, ты была на волосок от гибели ночью. Зарука и Плясун – тоже. Ничего страшного не случится, если мы пару раз остановимся размять ноги и справить нужду.
Он был прав, хотя Ренна не считала, что ей грозила неминуемая смерть. На самом деле она чувствовала себя сильнее и живее, чем когда-либо. На месте ран возникла новая розовая плоть – светлее ее врожденной, смуглой, которая нуждалась в свежем воронце, но была гладкой без малейшего намека на шрамы. Тело звенело от силы.
Взгляд пал на Заруку – увы, с ней дело обстояло иначе. Арлен лечил бок кобылы теми же целебными метками, что и Ренну, рисуя их демоновым ихором, насыщенным магией. О ранах Заруки напоминало лишь несколько проплешин на пятнистой шкуре, но движения все еще были скованными от боли, и от прежнего норова не осталось следа.
Ренна посмотрела на утреннее солнце и улыбнулась: «Отныне во мне есть сила. И чем больше я ем, тем сильнее становлюсь. Я не стану обузой, Арлен Тюк. Скоро тебе понадобится помощь, чтобы не отставать от меня».
– Тогда расскажи мне о Лощине, – попросила она. – Там тебя тоже считают Избавителем?
Арлен вздохнул:
– Там – в первую очередь. Два года назад Лесорубова Лощина была поселком чуть меньшим, чем Южный Дозор. Но в прошлом году ее поразила горячка, свалила половину жителей. Кто-то уронил лампу на постоялом дворе, огонь мгновенно распространился, а тушить некому. Метки погибли быстро.
Ренна представила бедствие и скрипнула зубами. Она поймала себя на том, что вцепилась в костяную рукоятку ножа, понадобились все силы, чтобы разжать пальцы.
– Мама говорила, беда не приходит одна.
– Честное слово, – кивнул Арлен. – Я прибыл на следующий день и обнаружил, что больше сотни мертвы, а половина выживших лежит в лежку. Близилась ночь, я пометил их топоры и научил сражаться тех, кто мог. Прочих поместили в Праведный дом и выставили караул. Той ночью погибло много людей, но они отплатили с лихвой, а на ногах к рассвету стояло больше, чем пало. Поселок отстроили заново с пустого места, превратили дома и дороги в одну большую запретную метку Отныне демоны в Лощину ни ногой, даже князья.
– Похоже, ты устроил из этого настоящее жонглерское представление, – хмыкнула Ренна. – Сдается мне, ты пусть немного, но хочешь, чтобы тебя там сочли Избавителем.
Лицо Арлена потемнело.
– Это последнее, чего я хочу. Нельзя так считать, вот уже триста лет хоронясь за метками в ожидании Избавителя.
– Но разве ожидание не закончилось? Явился Меченый, который нас всех спасет.
Арлен гневно сверкнул глазами, но Ренна отмахнулась:
– Ой, да, ты выбиваешь дурь из каждого, кто кланяется тебе и называет Избавителем, но так же быстро смягчаешься, когда народ беспрекословно выполняет твои указания.
Уязвленный Арлен отпрянул, но Ренна ответила ему тем же свирепым взглядом и не отступила. Наконец он беспомощно усмехнулся и пожал плечами:
– Не стану отрицать, Рен, это полезно для дела. А дел предстоит много. Народ понятия не имеет, что принесет следующее новолуние, а мне недосуг с ним нянчиться.
– Я ведь не спорю, просто понуждаю тебя к честности, – улыбнулась Ренна.
Проворно, как кролик, она метнулась к нему и поцеловала в меченую щеку.
Вскоре они свернули с дороги на Старохолмье и устремились по густо заросшему тракту вестников. На исходе дня им встретилась утоптанная грунтовка. На пересечении обнаружился большой меченый лагерь.
– Ха! – Арлен спрыгнул с Сумеречного Плясуна и изучил метки. – Немного корявые, но жирные и сильные. Это работа Дарси, она из лесорубов. – Он хмыкнул. – Лощина, верно, разрастается, как лесной пожар, коль скоро они уже забрались так далеко на север.
– Солнце садится, – заметила Ренна и чуть выдвинула нож из ножен, глядя, как магия просачивается в удлиняющиеся тени и открывает проходы в Недра. – Нужно двигаться.
Арлен помотал головой и снова уклонился от ее взгляда.
– Мы остановимся здесь.
– Я не собираюсь прятаться за метками каждую ночь, едва возникнет опасность, – процедила Ренна.
– Я и не прошу, – отозвался Арлен.
– Тогда едем!
– Куда? Мы уже на месте.
Арлен подошел к лагерному дровяному складу, набрал хвороста и ссыпал его в костерную яму. В глаза Ренне не смотрел, но действовал самодовольно и небрежно, будто играл.
В Ренне разгорелся гнев, краем глаза она увидела, как магия, которая тихо клубилась у ее лодыжек и свивалась в воронки, устремилась в нее, подобно дыму из трубки. Но едва она это заметила, струение замерло и не вернулось.
Она посмотрела на Арлена – тот все сооружал костер с видом довольным, как у кота, поймавшего мышь, – и разозлилась еще пуще. Магия притекала к нему легко, как воздух, но почему не к ней? В чем дело?
«Маловато съела. Еще не пройден путь».
– Тогда я пойду на охоту, – заявила Ренна.
Арлен пожал плечами:
– Не умрешь, если сначала поужинаешь.
Подмывало врезать ему по выбритому затылку. Ренна сжала кулаки, ногти до крови впились в ладони. Захотелось рвать и метать…
Она опомнилась. Первобытная, мощная магия пульсировала в ней, пробуждала примитивные инстинкты и доводила их до неистового влечения.
«Возможно, я уже съела слишком много».
Ренна несколько раз ритмично вздохнула, применив красийскую технику, которую Арлен показал ей, когда обучал шарусаку. Кулаки постепенно разжались, сердцебиение успокоилось – по крайней мере, умерилось до сильного, но ровного. Она заставила себя спешиться, наскоро почистила Заруку и отпустила ее пастись в густую траву на обочине.
Они почти закончили трапезу, когда Арлен вытянул шею, прислушался к чему-то далекому. Улыбнулся:
– Вот оно.
– Что? – спросила Ренна, но он быстро встал, выскоблил тарелку и уложил ее к котелку.
Затем начертил в воздухе метку и костер погас.
– Поехали.
Арлен вскочил в седло и пустил Сумеречного Плясуна галопом. Тот стрелой полетел по дороге.
– Сын Недр, – пробормотала Ренна, вытряхнула собственную тарелку и поспешила следом.
Зарука неплохо оправилась за день, но ей все равно понадобилось несколько минут, чтобы догнать Арлена, который успел остановиться. Впереди виднелось смутное зарево, доносился шум битвы, однако Арлен выглядел безучастным.
– Похоже, Лощина опять расширяется. Видать, лесорубы навели порядок. – Арлен спешился и кивнул в сторону леса. – Надень плащ, глянем.
Он быстро повел ее через чащу. Лесной демон заступил им путь, готовый напасть, но Арлен шикнул на него, а нательные древесные метки вспыхнули и отогнали подземника.
Вскоре они достигли узкого просвета на краю огромной вырубки, здесь повсюду торчали пни и пахло свежезаготовленной древесиной. Арлен остановился, всмотрелся во мрак.
Посреди вырубки в большом меченом круге горели костры; там было много палаток, тяглового скота и разного инструмента. В свете костров виднелись мужчины и женщины, которые вели бой с сонмом лесных демонов и десятифутовым скальным.
Все инстинкты воззвали к Ренне, понуждая ввязаться в сражение, – кровь закипела в стремлении убивать. Она учуяла ихор, и у нее потекла слюна, готовая помочь проглотить их гнусное мясо.
Но Арлен стоял спокойно, не собираясь вмешиваться. Она заставила себя расслабиться, убрала руку с ножа и закуталась в меченый плащ, скрываясь от глаз подземников.
С тех пор как она начала пожирать их плоть, плащ изменился. Метки вытягивали ее личную магию, но, вместо того чтобы вспыхивать ярче, они, как и плащ, тускнели и затуманивались. Если Ренна долго смотрела на них, у нее кружилась голова. Сколько еще демонов придется съесть, чтобы плащ полностью скрылся из виду? Наверное, больше, чем слопал Арлен, – он все еще видел плащ, хотя и никогда не смотрел на него подолгу.
– Что они делают? – подала голос Ренна.
Тишина и бездействие начали ее угнетать.
– Расчищают место под великую метку – объяснил Арлен. – Сперва валят деревья, готовят пространство для центра поселка; потом ветвят участок дальше, вырубают лес так, чтобы получилась метка, которая обезопасит селение на целые мили. По ночам убивают демонов, восстающих в огороженной зоне, чтобы сокращать их численность, а не просто отгонять к запретной черте, когда метка оживает.
– А почему так не поступают все? – спросила Ренна.
Такая большая метка накопит столько магии, что никакому подземнику не пройти, а испортить ее почти невозможно.
– Думаю, что так поступали – во времена войн с демонами, – предположил Арлен. – Но люди все забыли, а после Возвращения оказались слишком заняты тем, чтобы прятаться, а не шевелить мозгами.
Ренна хмыкнула, присмотрелась к сражению и мгновенно узнала в людях лесорубов. Прозвище «Лесоруб» часто встречалось на хуторах; его носил каждый, кто валил деревья и торговал лесом. Даже в Тиббетс-Бруке, до которого тянулись сотни миль, насчитывалось почти сто Лесорубов, живших общиной близ золотых деревьев. Они поразительно напоминали обитателей Лощины.
Мужчины были крупны и кряжисты, одевались в толстые кожаные жилеты, носили наручи, а бицепсы их, казалось, превосходили размером голову Рейны. Она прищурилась и словно воочию увидела Брайна Лесоруба, который несколько месяцев назад защитил ее на совете. Той ночью ей не хватило воли ни шевельнуться, ни пикнуть в свою защиту, но она запомнила каждое слово старейшин Тиббетс-Брука, что приговорили ее к смерти.
На вырубке обнаружились и женщины, вооруженные либо арбалетами, либо густо помеченными клинками. Сначала Ренне показалось, что они одеты в тяжелые юбки, но потом она рассмотрела их в действии и различила разрезы, которые позволяли свободно двигаться без ущерба для скромности.
Ренна фыркнула. Так же нелепо поступили бы и жены Тиббетс-Брука, которые за то и не жаловали ни Ренну, ни ее сестер. Девицы Таннер редко скрывали кожу от солнца. Сама Ренна обнажилась, сколько могла, чтобы открыть воронцовые метки для заряженного магией ночного воздуха.
Женщин окружала группа мужчин, разительно отличавшихся от лесорубов. Они были облачены в толстые, сильно опаленные деревянные доспехи с лаковыми метками и тяжелые шлемы; орудовали копьями и щитами, которые составляли одинаковые комплекты. В центре меточного круга на щите красовался игрушечный солдатик.
