Текст книги "Репетитор"

Автор книги: Питер Абрахамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Нисколько не затруднит, – сказала Джанет и потрепала Руби по волосам. – Я закину ее велосипед в багажник.

– Вам не кажется, что в школу уже поздновато?

– Я напишу тебе записку, – сказала Джанет.

– Да, записка все уладит. Пока, Руби, – сказал Джулиан.

– Заблудилась, Рубистер? – спросила Джанет, когда они проезжали заправку.

– Да, немножко.

– А потом встретила Джулиана?

– Да.

– На заправке?

– Угу.

– А что он там делал?

– Накачивал колеса. Он фанат велосипедов или просто не может себе позволить машину.

– Возможно. Он репетитор твоего брата?

– Да. А позавчера он здорово помог маме с чем-то там по работе. Он что-то вроде друга семьи. Мы выпили с ним горячего шоколада.

– Твоя мама разрешает тебе ездить в школу на велосипеде?

– Нет. Это был особый случай.

– Такого ведь больше не повторится?

– Нет. Вы ведь не расскажете родителям?

– Нет, если ты пообещаешь, что больше не будешь так делать.

– Обещаю.

Джанет свернула к школе и остановилась у входа. Уже начался перерыв. Аманда с девчонками играла в какую-то игру. Джанет нашла под ногами какой-то конверт и нацарапала на нем записку.

– Вот твоя записка, Руби. Возвращайся домой на автобусе. Я привезу тебе велосипед, – сказала она.

– Спасибо, – ответила Руби, вылезая из пикапа.

Теперь она понимала, что правильно сделала, что вернулась в школу.

– Береги себя.

21

«Хорошее всегда происходит быстро», – сказала Линда. Джулиану не обязательно с этим соглашаться, его больше интересовал вывод: плохое происходит медленно. Возможно, это тоже не так. Возьмем хотя бы гибель в автокатастрофе. Плохое, но быстро произошедшее событие. С другой стороны, после автокатастрофы плохое может длиться еще долгое время, и даже может стать хуже. Это касается состояния родных и близких жертвы автокатастрофы. Стать еще хуже и принять новую форму. Эта мысль напомнила ему об Адаме, и поэтому этот вывод был абсолютно правильным в отношении Линды. Он переписал его на страницу с заголовком: «Линда».

Джулиан переписывал эту мысль более чем аккуратно, но почерк все равно был недостаточно хорош из-за того, что руки у него дрожали. Творческие люди очень чувствительны и ранимы, а он был творческой личностью. До того утра, которое он провел с Руби в кафе, ему и в голову не приходило, что писателю иногда приходится бороться со своими героями, чтобы контролировать развитие сюжета своего произведения. Развитие сюжета – это его дело, только его, а не этой девчонки Руби. Сможет ли она найти способ послушать эту запись в полиции? Это вносило путаницу в развитие событий. Он должен предвидеть ее действия и опережать ее. Как бы поступил он на ее месте? Джулиан попытался поставить себя на ее место, попытался мыслить, как она, и обнаружил, что это ему не под силу. Каковы ее шансы прослушать эту запись? Он не мог себе представить, как она сможет сделать это. Но проблема была сложной, а шансы одиннадцатилетней девчонки малы. Джулиан решил, что надо меньше волноваться по этому поводу.

А как быть с героями типа Джанет, на которых не распространялся авторский замысел, но они, тем не менее, вклиниваются в историю, нарушая его аристотелевский порядок? Невыносимо. Ни один писатель не может работать в таких условиях. Но что делать? Джулиан не знал. Он решил поменьше беспокоиться и по этому поводу тоже.

Было еще кое-что, что тревожило его сильнее. Он полез в карман, чтобы достать свой блокнот, но тут зазвонил телефон. «Это сержант Д'Амарио», – подумал он, и его бросило в жар. Но это, конечно же, был не он.

– Привет, Джулиан. Это Линда.

– Привет.

– Надеюсь, я вас не отвлекаю?

– Никоим образом.

– Еще раз спасибо за помощь с «La Riviere».

Джулиан молчал. За помощь? Хотелось бы знать, какая часть этой идеи была ее?

– Но я звоню по другому поводу.

– По другому?

– Я… Мы со Скоттом подумали… Может быть, вам стоит приходить к нам почаще?

– Зачем?

– Чтобы заниматься с Брэндоном.

– Мне кажется, он и так делает успехи при данном количестве занятий.

– Мне очень приятно это слышать. Но, честно говоря, меня сейчас больше интересует не учебная сторона занятий.

– Простите?

– Нам кажется, что вы на него положительно влияете. Может, вы бы могли встречаться еще пару раз в неделю. Помогать ему с уроками, если это будет необходимо, и ходить с ним куда-нибудь время от времени.

– Ходить куда-нибудь?

– В музеи или на выставки.

– А что по этому поводу думает сам Брэндон?

– В его теперешнем положении трудно спорить.

– Вы что, связали его и вставили ему кляп в рот?

Линда рассмеялась:

– В это время дня это могут сделать только его учителя.

Джулиан тоже рассмеялся:

– Конечно-конечно. Я совсем забыл, что дети сейчас в школе.

– Довольно забавно, но именно в это время я могу нормально работать. Я почти ничего не могу делать в те часы, когда они еще не ушли на занятия и когда они у них закончились.

– Это характеризует вас как хорошую мать, – сказал Джулиан.

Линда помолчала, а потом ответила:

– Спасибо, вы очень любезны.

Он льстил. Это вызвало в нем странное чувство, похожее на то, что он испытал, когда дал монетку беспалому прокаженному, просившему милостыню на рынке в Яунде.

– Если вы считаете, что следует проводить еще одно-два занятия в неделю, я буду только рад.

– Замечательно. А как насчет занятий математикой с Руби?

Джулиан взглянул на блокнот и вспомнил о том, что доставляло ему столько беспокойства.

Беспечный – оставит,

Лживый – обманет.

Ничто не будет зависеть от нас,

Если мы зависим сами.

– Джулиан, вы меня слышите?

– Я не думаю, что в этом есть особая необходимость, – сказал он.

– Ну, мы еще об этом подумаем.

– Вам решать.

Но об этом не могло идти даже речи. Девчонка испытывала его самообладание, а самообладание есть сущность достоинства. Любые дальнейшие встречи один на один будут происходить только по его инициативе.

– Мне, наверное, следует позвонить Марджи?

– Не беспокойтесь. Я сам ей позвоню.

– Спасибо, Джулиан.

Сейчас она прибегнет к еще одной избитой метафоре.

– Вы просто золото.

Повесив трубку, он уставился на стихотворение. Оно притягивало с какой-то тайной силой, силой притяжения мысли. Стихотворение, да теперь это точно стихотворение. Девчонка начала превращать его в искусство. Дурачество, как выразилась она. Он взял в руки листок и был готов уже смять его, разорвать на мелкие клочки или сжечь, как она сожгла «Пеструю ленту», но не смог сделать этого. Оно было слишком хорошо. В основном, конечно же, та часть, которую написал он. Он проанализировал слова в своей части, потом в ее. Его слова звучали умнее. Он почувствовал себя гораздо лучше. Может быть, он может воспользоваться ее строчками. А может быть, это вовсе не ее строчки, а часть стихотворения поэта, с творчеством которого он незнаком. Да, скорее всего, так оно и есть. У него возникло чувство, что вот-вот родится новая строчка, продолжающая стихотворение, и он склонился над листком в ожидании.

Но строчка не рождалась. Ее крупные крючковатые буквы ужасно раздражали его. Он позвонил Марджи.

– Как забавно! Я как раз собиралась позвонить вам.

– Да, довольно забавно.

– У меня есть еще ученики для вас, – сказала Марджи, – Векслеры в Вест-Хартфорде. У них близнецы, которые учатся в Уилстоне, а еще Мандевичи из Манчестера. А еще есть возможность…

– Боюсь, что я не смогу, Марджи.

– Что случилось?

– Несмотря на то что мне очень нравится эта работа, я не смогу работать в центре репетиторов. По крайней мере, сейчас.

– Не сможете работать? Я что-то вас не понимаю.

– Я начал работать над большим проектом.

– Это как-то связано с репетиторством?

– Никак. Это скорее творчество.

– Вы пишете книгу?

– Я не хочу отвечать на этот вопрос ни положительно, ни отрицательно, и вообще не хочу сглазить.

– Я вас понимаю, – сказала Марджи. – Удачи вам. А как же быть с Гарднерами?

– Конечно же, я их не брошу. Я к ним очень привязался.

– Спасибо, Джулиан.

– Вы не могли бы прислать мне письмо?

– Письмо?

– Да, от главы Баллиола.

– Сегодня же отправлю его.

– Спасибо большое, Марджи. Было очень приятно с вами сотрудничать.

– Для вас всегда есть место в нашем центре, – сказала Марджи.

Джулиан позвонил на работу Линде. К его разочарованию, она сама подняла трубку.

– Есть ли необходимость информировать Марджи о дополнительных занятиях? Если мы ей об этом не скажем, мы сможем наполовину уменьшить плату.

– Я бы не хотела…

– Все так делают.

– Очень разумное решение, Джулиан.

Некоторые вещи так просты. А некоторые совсем наоборот. Джулиан открыл чистую страницу, озаглавленную «Руби». Писатель должен бороться за то, чтобы его сюжет не выходил из-под контроля. Джулиан склонился над листком. Он пытался понять ее, полностью рассмотреть ее, как подопытный экземпляр. Понять ее, как он понимал всех остальных. Время шло, а он еще так мало о ней знал. Казалось, бумага оживает и белые волокна меняют форму под его взглядом. Изменяются, даже извиваются. Наконец Джулиан написал: «Пестрая лента».

Джулиан завернул в упаковочную бумагу ту самую банку французского клубничного джема, превосходного клубничного джема, густого и плазмообразного. Очень важно дарить хорошие подарки, заворачивать их в красивую бумагу и завязывать ленточкой подходящего цвета. Женщинам нравятся такие вещи. Если верить психологам, у женщин дар хорошо говорить, не думать, а говорить. Возможно, у них также есть дар говорить знаками. Поэтому они так трогательно относятся к тщательно выбранным подаркам.

Когда Гейл открыла дверь, она выглядела воинственно. Нехорошо. Джулиан хотел поддерживать хорошие отношения со своей квартирной хозяйкой. Возможно, их последняя встреча прошла не слишком гладко. С другой стороны, ну выпили, прошли в спальню, два почти незнакомых человека, и ничего не получилось. Очень по-американски, как поездка в Диснейленд. Он улыбнулся:

– Я принес вам маленький подарок.

Гейл, немного посомневавшись, взяла сверток. Все эти мелочи – сомнения, опущенные глаза, покусывание нижней губы. Нельзя сказать, что ради этого стоит жить, но они радовали и скрашивали жизнь, подобно хорошо продуманным развлечениям в дорогом ресторане. Этот диалог знаками был хорошим началом.

– Очень мило с вашей стороны. Но это совсем лишнее.

– Это такая мелочь.

Они двигались в правильном направлении: двое знакомых хотят забыть о неловкой ситуации, возникшей в прошлом.

– Я также принес деньги за квартиру.

– Но срок оплаты наступает только на следующей неделе.

Он вручил ей конверт с деньгами. Это, пожалуй, единственный обмен знаками, который одинаково понимают и мужчины, и женщины.

– Вы можете вложить их в фонд Дж. П. Морганет на неделю раньше и получить дополнительную прибыль.

– Не думала, что вас это интересует.

– Да?

– Вы хорошо знакомы с фондовыми биржами?

– Абсолютно ничего не знаю, – вежливо сказал Джулиан.

Она немного расслабилась и сразу стала от этого казаться круглее и меньше ростом.

– Я тоже ничего не знала, пока не стала членом Морганет. Как и в любом другом деле, членство в фонде подразумевает большую подготовительную работу дома. В прошлом квартале мы обошли Уоррен Баффет на два процента. Правда, только по малым показателям.

– Впечатляет. И все благодаря вашей подготовительной работе?

– Почти всегда. Очень редко мы получаем конфиденциальную информацию, но при этом не перестаем работать с основными показателями. Так работает любой фонд.

– Например?

– Вы точно не играете на фондовом рынке?

– Честное слово.

– Вы ведете себя так, как будто пытаетесь что-то разведать.

Джулиан рассмеялся:

– Мне просто интересно.

– На самом деле, на прошлом собрании мы узнали кое-что интересное. Это не совсем чтобы конфиденциальная информация по состоянию рынка. К тому же, даже если бы мы ее получили, мы бы все равно ею не воспользовались. Слишком велик риск.

– Да, кому нужны проблемы.

– Смотрите! Пикирующие бомбардировщики!

Гейл смотрела на небо. Джулиан проследил за ее взглядом. Никаких бомбардировщиков, просто стайка скворцов летела над деревьями плотным строем, подобно гигантскому бомбардировщику.

– Бомбардировщики. Странная мысль, – задумчиво сказал Джулиан, почти вздрогнув.

– Но ведь нет никакого закона, запрещающего видеть мир по-своему, – сказала Гейл. – По крайней мере, пока нет.

Свободомыслящая особа.

– Слава Богу, что нет.

Гейл взглянула на него. У них гораздо больше общего, чем она предполагала.

– Одна из дам, член нашего фонда, была в гостях у своей сестры в Сан-Франциско пару недель назад. Ее племянник, взрослый сын сестры, заезжал на ужин. Он приехал на новенькой спортивной машине прямо из салона…

– «Порше бокстер»?

– Откуда вы знаете?

– Последнее время эта модель пользуется популярностью.

Гейл прищурилась.

– Просто угадал, – сказал Длсулиан.

– Он сказал своей матери, что в его жизни произошли большие перемены, о которых он пока не может рассказывать. Но все в семье знают, что он уже много лет работает над какой-то штуковиной в компании «Кэл Тех». У него ученая степень по компьютерным технологиям. Мы провели исследование и выяснили, что это вполне солидная компания и вовсе неважно, есть у них эта штуковина или нет. Завтра мы размещаем заказ на покупку трехсот двадцати пяти акций.

– Да вы скоро будете править страной! – сказал Джулиан, стараясь казаться милым и любезным.

– Зачем вы дразнитесь?

– И в мыслях не было.

Она быстро взглянула на его бородку, но он успел поймать ее взгляд. Прежние отношения были налажены, старые неприятности забыты, и, возможно, они снова двигались в старом направлении.

Из кухни донесся свисток. Вполне подходящее подтверждение восстановленных отношений.

– Я как раз собиралась выпить чашечку чаю. Не хотите составить компанию?

– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Работа зовет, – сказал Джулиан и сделал шаг назад.

– Спасибо за подарок.

– На здоровье, – ответил Джулиан.

Вдруг он остановился и оглянулся:

– Простите меня, но сколько стоят, скажем, десять акций вашего фонда?

Гейл рассмеялась:

– Ага, заинтересовались!

Джулиан беспомощно пожал плечами.

– Вчера торги закрылись на восьми с мелочью долларах.

– Спасибо, – ответил Джулиан и направился к выходу.

– Не хотите ли узнать название компании?

Джулиан стукнул себя по лбу.

Гёйл снова рассмеялась:

– «Кодеско». На фондовой бирже «Насдак».

Было совсем несложно пойти в городскую библиотеку, сесть за компьютер и найти имя этого племянника-счастливчика, единственного человека в компании «Кэл Тех», у которого была ученая степень по компьютерным технологиям, в платежной ведомости «Кодеско». Джулиан сделал это так быстро, что у него еще осталось время, чтобы почитать Конан Дойля. Он пробежался глазами по нескольким произведениям и внимательнее почитал «Пеструю ленту». Было совсем несложно найти бар, в который Микки Гудукас заходил после работы, одеться так, чтобы произвести на него впечатление, незаметно присесть за его столик, положить пухлую папку и глубоко вздохнуть, как будто после тяжелого трудового дня. Все это было очень просто и, кроме того, развлекало Джулиана.

– Тяжелый день? – спросил Микки Гудукас.

Джулиан посмотрел на него. Он уже успел почувствовать запах соснового леса. Теперь Гудукас жил по-другому и выглядел по-другому: большие усы, маленькие глаза, жидкие волосы разделены пробором и уложены подковой, макушка сверкала, а виски и затылок – нет.

– И не говорите!

Гудукас кивнул. Он повелся на костюм, галстук и папку.

– Если бизнес снижает темп, почему бы и мне не последовать его примеру?

И без того маленькие глазки стали еще меньше. Похоже, слишком сложно. Наверное, не стоит столь высокопарно изъясняться.

– Что для вас? – спросил бармен.

Джулиан взглянул на напиток Гудукаса. Что-то голубое в стакане для мартини. Пожалуй, он к такому еще не готов.

– Сингл молт, – сказал Джулиан. – Если есть, то «Хайлэнд Парк».

– Сейчас принесу, – ответил бармен.

– «Хайлэнд Парк»? Никогда о таком не слышал.

– Он не из Гленливета. Вот чем он так привлекателен.

– Че?

Одно слово – и репутация Гудукаса опустилась на несколько пунктов вниз. Как низко он падет?

Бармен принес ему напиток. Джулиан сделал глоток.

– Ну как? – спросил Гудукас.

– Еще один для этого джентльмена, – сказал Джулиан, обращаясь к официанту, и добавил: – На мой счет, – зная, что Гудукас это оценит.

– Ой, – сказал Гудукас, вероятнее всего, пытаясь выразить благодарность. – А неплохо! – добавил он, попробовав.

– Будем здоровы!

Они чокнулись.

– В какой сфере нашей гребаной экономики вы заняты?

– Вложение капитала с риском.

– Да вы что!

Мышцы лица Гудукаса сократились, и на нем отразилась жадность. Похоже, они сокращались так довольно часто.

– В какой компании?

– В нескольких.

– Кем?

– Техническим консультантом.

– Чем же вы занимаетесь?

– Компании, занимающиеся вложением капитала с риском, имеют своих людей, которые занимаются финансовыми вопросами, но иногда им требуются консультации по техническим и научным вопросам. Этим я и занимаюсь.

Гудукас внимательно посмотрел на него. У Джулиана возникло чувство, которое, наверное, появляется у животного в зоопарке, на которое все глазеют.

– Вы вовсе не похожи на технаря, – сказал Гудукас.

– А я им и не являюсь. Я математик.

– Да вы что? Никогда не встречал математиков.

– Моя работа ничем не отличается от всех остальных. Просто пытаюсь найти систему.

– Найти систему, – сказал Гудукас и замер.

На мгновение Джулиану показалось, что Гудукасу стало плохо и может потребоваться медицинская помощь. Затем тот снова заговорил:

– Мне это нравится.

Он даже записал на салфетке: «Найти систему» – и запихнул ее в карман. Затем он залпом осушил свой бокал, еще раз взглянув на Джулиана сквозь стекло бокала.

– Работаете над чем-нибудь интересным в данный момент?

– Как вы понимаете, я не имею права распространяться, – ответил Джулиан. – Я проверял одну компанию в Калифорнии.

– Каковая останется неназванной?

Джулиан улыбнулся:

– Таковы правила.

Хотя и не грамматические.

– Чем занимается эта компания?

– Разработкой программного обеспечения.

– Это слишком широкая область.

Молодец, Микки.Джулиан был приятно удивлен.

– В данном случае, слишком широкая.

– Что вы имеете в виду?

– Я могу ответить на этот вопрос только в том случае, если вы знакомы с теорией чисел, и в особенности с гипотезой Морделла.

– Я сдаюсь, – сказал Гудукас.

Он снова принялся за свой голубой напиток.

– Но ведь дело в том, что вы обнаружили ряд нарушений в этой компании.

– В общем, да.

– И что теперь? Вы скажете ребятам, которые занимаются вложением капитала, держаться от них подальше?

– Или распродать все их акции.

– Распродать акции? То есть они собираются от них избавиться?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Понял. Вы сообщили эту информацию ребятам из Силиконовой Долины?

– Я ничего не говорил о Силиконовой Долине. И потом, моя задача заключается в составлении отчета.

– Составить отчет и забрать чек, не так ли?

Джулиан улыбнулся.

– А чем занимаетесь вы, если не секрет?

– Продажами. Довольно скучное занятие по сравнению с вашим.

Джулиан жестом показал, что он не прав. Продажи. В какой-то степени, это правда. Но ведь ни один фондовый брокер не признается в том, что он фондовый брокер, в разговоре за барной стойкой с молодым человеком, который выглядит как вполне преуспевающий бизнесмен, который к тому же не показал своей визитки. Все логично.

Джулиан выждал момент, когда бармен отправился в подвал, чтобы наполнить бочонок, извинился и вышел в туалет, оставив Гудукаса в уголке бара наедине с папкой. Когда он вернулся, папка лежала там же, где он ее оставил, a Гудукас смотрел в другую сторону и делал вид, что очень увлечен рекламным роликом, который показывали по телевизору.

Джулиан сел. Гудукас допил свой напиток и отодвинул стул. Посмотрит ли он на часы? Посмотрел.

– Было очень приятно пообщаться с вами. Спасибо за виски.

– Не за что, мистер…

– Майк, – сказал Микки Гудукас. – Увидимся.

Ему очень хотелось поскорее уйти отсюда, не оставляя следов.

Джулиан допил виски, оплатил счет и вышел минут десять спустя, прихватив свою папку. Внутри находились черновые записи, касающиеся мрачных перспектив «Кодеско», основанных на провале проекта племянника подруги Гейл. Под черновиком лежали страницы, исписанные математическими вычислениями, которые Джулиан переписал в библиотеке. Он выбросил папку в первую попавшуюся ему на пути мусорную корзину. Хорошее происходит быстро. Этим он обязан Линде.

22

– Слушай, у тебя такой большой дом! – сказала Триш Альмейда.

– Да нет, – ответил Брэндон.

Они лежали в постели Брэндона. Тихонечко играла музыка, без звука работал телевизор. Он бывал в больших домах (например, в доме своего двоюродного брата Сэма) и знал, что их дом вовсе не такой уж большой. Он потянулся. Все тело его было приятно расслаблено, но только не та часть, которая была спрятана под трусами. Скоро у него опять встанет. Они сбежали из школы пораньше. Даже если им и поставят прогулы, что с того? У него было всего два замечания за этот год, а у Триш вообще ни одного. Но даже если бы у него было девяносто девять замечаний, Брэндон все равно поступил бы так же. Что лучше: школа или это? Кроме того, ему нравилась Триш. Ну и пусть она не принадлежала к числу крутых девчонок, не шибко хорошо одевалась и ездила на автобусе.

– Мне кажется, шеф дает о себе знать, – сказала она.

Так она называла его член. Они уже пробовали оральный секс, а теперь Триш решила, что готова заняться любовью по-настоящему. Они были лицом к лицу и иногда одновременно открывали глаза, совсем как сейчас, и он смотрел на нее. У нее были красивые глаза, и смотреть в них было приятно. Глядя ей в глаза, он понимал, что она нуждается в защите, и чувствовал себя рыцарем. Совершенно безумная мысль, которая вряд ли бы ей понравилась. Он удивлялся ее способности разговаривать сразу же после того, как они заканчивали заниматься любовью.

– Знаешь, чего бы мне хотелось? – спросила она.

Он подумал, что она проголодалась и хочет что-нибудь съесть, но не был уверен, поэтому промолчал.

– Я бы хотела поехать в тот бар в Сохо.

– Да?

– Прямо сейчас. Я хочу сесть в машину и поехать прямо сейчас.

– В какую машину?

– Мы можем взять машину моей мамы.

– Что ты говоришь! Тебе всего лишь пятнадцать.

– Ты можешь сесть за руль.

– У меня есть только временное разрешение. А на следующей неделе будет только второе занятие по вождению.

Если не считать его поездок с отцом, от которых все равно никакого прока.

– Здравствуйте, миссис Альмейда! Можно, я возьму вашу машину и поеду в Нью-Йорк? Я уже скоро получу права.

– Ты просто не хочешь ехать.

– Хочу, черт возьми. Я поговорю с Дэви.

– Я не хочу ехать с Дэви.

– А с кем тогда?

– С тобой.

Он посмотрел Триш в глаза. Они были почти такими же, как и обычно.

– У меня не получается.

– Что не получается?

– Быть взрослым.

Триш засмеялась:

– Ты такой смешной. И шеф тоже. Правда, милый?

Она потрогала шефа.

В дверь постучали. Триш замерла.

– Брэн? Ты здесь? – прокричала Руби из-за двери.

– Что такое? – спросил Брэндон.

Триш тихонько потянула на себя простыню, но совсем в ней запуталась.

– К телефону.

– Попроси, чтобы перезвонили по моей линии.

– Не могу.

– Что значит «не могу»?

– Это Джулиан.

– Черт! Что он хочет?

– Поговорить с тобой. Когда кто-то звонит тебе, у него всего одна цель.

– Сейчас спущусь.

– У меня трубка.

Она начала поворачивать дверную ручку.

– Я же сказал, сейчас спущусь!

Ручка перестала вращаться. Брэндону показалось, что сестра удаляется.

– Твоя сестра? – прошептала Триш ему на ухо.

– Просто отвратительная девчонка, – сказал он громко.

– Что ты сказал? – переспросила Руби, которая явно была совсем недалеко.

– Иди к черту.

– Ты там сам с собой разговариваешь, Брэн?

– Я, кажется, понятно сказал.

Когда он натянул джинсы и вышел из комнаты, Руби уже не было рядом. Он закрыл за собой дверь и пошел вниз.

Руби стояла в кладовке, где хранилось белье, и подсматривала за Брэндоном в узенькую щель. Она очень гордилась тем, что всегда умела найти место для того, чтобы спрятаться. Волосы у него опять были намазаны гелем. Какая-то странная царапина на спине. Она выждала пока он скрылся из виду, шагнула из кладовки, и тут – бац! – дверь комнаты Брэндона распахнулась. Оттуда вышла девчонка-подросток, очень даже симпатичная. Она затягивала ленточкой свой хвостик.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – ответила ей Руби.

– Ты сестра Брэндона?

– Кроме всего прочего.

– Понятно. Меня зовут Триш. Рада познакомиться.

– Мне тоже очень приятно. Мне кажется, ему стоит использовать поменьше геля.

– Скажи ему об этом.

– Нормально, Джулиан. А как ты?

– Могло быть и хуже. Я звоню по поводу нашего нового расписания. Мама сказала тебе, что мы будем встречаться чаще?

– Что-то припоминаю.

– Дело принимает неприятный оборот.

– Я так не считаю.

Джулиан засмеялся.

– Но некоторые наши с тобой занятия будут носить не совсем учебный характер.

– Да, я знаю.

– Мама сказала тебе о посещении музеев?

– Да.

– Но если у тебя появятся какие-либо идеи, мы обязательно их рассмотрим.

– Какие идеи?

– Которые носят культурно-развивающий характер.

– И поездки тоже?

– Все зависит от их целей.

– Ознакомление с культурными ценностями.

– Да.

– И как далеко?

– Как далеко что?

– Как далеко мы сможем ездить?

– Решать твоим родителям. Но мы сможем это обсудить. Казино не являются культурными ценностями.

Казино! Классная мысль!

– Когда следующее занятие?

– Завтра. Мы снова будем заниматься геометрией.

– Тогда мы еще все обсудим.

В голове стали появляться различные мысли.

– Конечно.

В этот момент в комнату вошли Триш и Руби.

– Я могу нажарить кучу сосисок, – сказала Руби.

– Классно! – ответила ей Триш.

Тут они обе загадочно посмотрели на него.

– Эй, что здесь происходит? – воскликнул Брэндон.

Миссис Фреленг много рассказывала о Кортесе, но этот Писарро! Он был еще хуже. Как он обращался с инками! Руби ожидала, что миссис Фреленг расскажет о приключениях, и думала о том, что это должно быть интересно, но миссис Фреленг не стала этого делать. Сегодняшним заданием было сделать диораму Мачу Пикчу до прихода испанцев, на которой инки были бы изображены за работой и во время отдыха. Первое, что сделала Руби, – это нарисовала два корабля в правой части картинки, чтобы придать этой сцене атмосферу напряженности. Она нарисовала красные кресты на парусах и черные пушки на палубе. Будет неплохо, если одна из них выстрелит. Она попробовала разные оттенки оранжевого, когда рисовала огонь, ведь у нее была большая коробка цветных карандашей. Тут ей пришла в голову мысль, что, возможно, Франсиско Писарро приплыл не на парусниках. Но парусники были слишком хороши, и она не хотела с ними расставаться. Если миссис Фреленг станет возражать, она скажет, что корабли – это видение шамана инков. Она не смогла выбрать между двумя оттенками оранжевого: атомным мандарином и неоновой морковкой, и поэтому две пушки стреляли с корабля.

Руби стало скучно, когда она закончила рисовать корабли, и она решила передохнуть. Она начала репетировать перед зеркалом свою речь на церемонии вручении Оскара.

– Класс! – сказала она, держа в руках один из кубков Брэндона.

У нее не было ни одного своего. Стрельба из лука была единственным видом спорта, которым она занималась достаточно хорошо, чтобы получать награды, но Джанет не давала наград.

– Здорово! – захлебываясь сказала Руби. Она слегка запыхалась, пока бежала от своего плюшевого стула до сцены.

– Просто не верится! Чудесно! Я хочу поблагодарить всех, всех жителей планеты Земля. – Она хихикнула. Волна восхищения нахлынула на нее. – Я так люблю вас всех. Спасибо ребятам из Дисней-студио. Вы знаете, о ком я сейчас говорю. Я также хочу поблагодарить моих папу и маму, моего брата Брэндона и его новую подружку (и что она только в нем нашла?). – Здесь пауза для взрыва хохота. – И тебя, Адам. – Произнеся короткую, но милую речь, она быстро сбегает со сцены. Она снова уселась за письменный стол и начала делать из зубочисток храм инков. Стало скучнее. Наверное, строить настоящий храм еще скучнее. Обрадовались ли инки, когда впервые увидели корабль, надеясь на то, что произойдет что-нибудь интересное? Она решила изобразить одного из инков. Он заметил корабли, и на лице его радость. Потом она вспомнила о том, как одурачила Мэнни с заправки «Шелл». Тут ее посетила прекрасная идея. Она придумала, как найти способ прослушать запись разговора в полиции и разрешить «Загадку анонимного звонка».

Почему бы не превратить это в школьный проект? Что-нибудь типа: «Один день работников службы 911». Она пойдет в полицию, поговорит с человеком, который принимает звонки, поступающие в службу 911, и попросит разрешения прослушать несколько записей. Конечно же, ее будет интересовать та самая субботняя ночь, потому что… Потому что класс работает над проектом, посвященным жизни в Вест-Милле, в тот самый день. А ее часть посвящена звонкам в службу 911. Превосходно.

Руби посмотрела на время. Семь пятнадцать. Еще не очень поздно. Почему бы не заняться этим прямо сейчас? Она сделала запрос в MapQuest, [24]24
  Программа для определения расстояния и маршрута следования по карте. Американский аналог отечественного Top Plan.


[Закрыть]напечатав: «Робин-роуд, 37» в рамке «Откуда» и «Полицейский участок Вест-Милла» в рамке «Куда». Она получила результат. Расстояние 2,1 мили. Даже не очень далеко. Она распечатала эту страницу, спустилась вниз, надела голубую курточку с желтой полоской и открыла дверь, ведущую из кухни в гараж. Машин в гараже нет. Мама и папа еще не вернулись. Велосипеда тоже нет. Где же велосипед? Первая мысль, которая пришла ей в голову его украли. Потом она поняла, что Джанет еще не привезла его.

Придется подождать с реализацией проекта 911. Она вернулась в дом, повесила свою куртку рядом с курткой Брэндона. Тут же возникло желание проверить карманы его куртки. Лазить по карманам – это нехорошо. Понравилось бы ей, если бы кто-нибудь проверял ее карманы? Нет. Как в этой стране обстоят дела с правами человека? Нормально. Проверять чужие карманы так же нехорошо, как и читать чужие письма? Да. Кто-нибудь запрещал ей проверять чужие карманы? Нет.

Руби проверила карманы куртки Брэндона. В одном из них она нашла скомканный тест по геометрии. Семнадцать из двадцати. «Ты делаешь успехи, Брэндон», – было написано на листке. В другом не было ничего, кроме жевательной резинки. Сама невинность, как новорожденный Иисус. Проверьте остальные карманы, сержант Д'Амарио, и заканчивайте с этим. Конечно, в те времена, когда родился Иисус, никакого крэка не было.

Совершенно непонятным образом жевательная резинка оказалась у нее во рту. Это была ее любимая. Вне всякого сомнения, жевательная резинка помогает думать. Интересно, Эйнштейн и все эти ученые мужи жевали жвачку? Вероятнее всего, да. Если же нет, тогда сразу же становится понятно, почему людям так сложно разобраться во всех их теориях.