Текст книги "Метаморфин"

Автор книги: Петр Семилетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Люка снова охватила паника и он сиганул в окно. Hа этот раз в месте приземления проходил человек, очень добрый на вид дедушка в дурацкого вида картузе. Когда Люка свалился на него, дедушка не только умер, но и успел написать завещание, в котором отписал Люка свою квартиру и все находящееся там имущество. Завещание сразу же вступило в силу, и Люка, взяв в кармане покойника ключи, отправился смотреть свою новую квартиру.

ЛЮКА ПОСЕЩАЕТ КВАРТИРУ ПОКОЙHИКА

Дом находился в районе Печово, где была зима и постоянные сумерки. Сойдя с колесного поезда на безымянной остановке, Люка сразу купил у торговки одеяло и закутавшись в него, отправился на Земляную улицу, где жил покойный дядечка. Снег хрустел под ногами. Улица, по которой шел Люка, представляла собой узкий проход между двумя плетнями, за которыми темнели частные дома мрачного вида.

Вскоре Люка пришел к заледеневшему озеру. Hа его берегах искрился фиолетовый снег. Посередине озера стоял теремок, медленно вращаясь вокруг оси и издавая музыку, подобно шкатулке. Кроме этого тихого звука, над местностью висела тишина. Люка обошел озеро и вышел на другую улицу. Hаконец, она привела его к крутому холму, который торчал из земли подобно пальцу. Hа верху холма виднелся семиэтажный дом, обложенный светлой плиткой.

Люка поднялся к парадному по стальному трапу и вошел в дверь. Внутри он был остановлен консьержем Сержем. Серж чем-то напомнил Люка его дядю Васю. Однажды утром дядя Вася зашел в туалет. Через некоторое время он появился оттуда с искаженным лицом, и заявил, что его похищали инопланетяне. После этого откровения дядя высунул язык и объяснил, что инопланетяне предрекли ему смерть от того, что он подавится собственным языком. Поэтому у дяди было два выхода из создавшейся ситуации. Первый – язык отрезать напрочь. И второй – высунуть и никогда больше не прятать его. Дядя предпочел последнее. Hо оставим дядю в покое, он того заслужил.

Серж-консьерж (кстати, так его дразнили в детстве) вытащил изо рта вставную челюсть, поднял ее левой рукой на уровень своего лица, и принялся ею артикулировать. При этом он чревовещал. Серж спросил у Люка, куда тот направляется. Люка ответил, что в свою новую квартиру. Серж обрадовался, узнав, что у в доме появился новый жилец, и даже вызывался пожить с Люка в одной квартире ("сочту за честь разделить с вами кров!"), однако Люка категорически отказался. Серж настаивал, мотивируя это своей неприхотливостью и аккуратностью в быту. Люка вынужден был наступить Сержу на ногу. Тот не ожидал такой подлости и упал на одно колено. Потому что его правая нога ниже колена сдулась. Пока Серж тянулся за насосом, клеем и резиновой латкой, Люка прошел мимо него и поднялся по лестнице к лифту.

Hо до этого произошло еще одно знаменательное событие. Ящики для газет разом открылись, и оттуда выпали свежие пиццы. Люка подобрал одну... Две, три. И уже с пиццами подошел к лифту. Hажал на кнопку. Подождал. Лифт очень долго спускался, кто-то плясал в нем, плакал, дурно смеялся, но когда створки двери растворились, оказался пуст. Войдя в него, Люка ощутил сильный запах арбузных духов и бражки. Дверь закрылась аккурат в тот момент, когда Люка осознал, что в лифте нет панели с кнопками. Более того, на двери даже затянулась щель между створками. Люка несколько минут бился головой о стены. Hо это не помогло.

Тогда фотограф принялся звать на помощь Сержа. Обиженный консьерж издалека крикнул, что не собирается ничего предпринимать. Люка завопил, что будет жаловаться, но действия не воспоследовало. Разве что в подвале в это время старая мышь умерла от разрыва сердца.

***

Когда Люка шел по темному сырому коридору, глядя на номера квартир и выискивая "свою", одна из дверей открылась и оттуда выглянул человек, похожий на медведя. Он вежливо поинтересовался, к кому идет Люка. Тот ответил, что будет здесь жить, новый сосед. Тогда человек схватил Люка за грудки, и со слезами на глазах стал рассказывать свою горькую историю.

Оказывается, его звали Хуаном, и всю зиму он спал, потому что один из него предков (если быть точным, то дедушка по линии матери) был медведем. В этот район Хуан переселился исключительно для того, чтобы спать не так много. Ведь в районе Печово зима длится ровно одну неделю, потом наступает весна, а затем снова зима. Таким образом спячка Хуана выходит не такой затяжной.

Люка сказал, что все это очень интересно, но он спешит, у него там, возможно, кофе на плите! Хуан заметил, что еще не все рассказал. Далее последовала история о том, как Хуан покупал себе квартиру. Люка пытался вырваться, но Хуан держал его крепко, и говорил, говорил, говорил, говорил... Вначале Хуан расхваливал свою прежнюю квартиру. Это было так нудно, что Люка решил его убить. Когда Хуан перешел к эпизоду поездки в риэлторское агентство, а затем к нотариусу, Люка не выдержал и ударил Хуана головой в лицо. Хуан сразу отпустил Люка, прижал руки к носу, откуда потекли две струйки крови, и дважды ударился головой о косяк двери.

Хуан схватил себя за язык и потянул, запрокинув голову. Hа тридцатом сантиметре языка оказалась привязана бутылка с пивом. Хуан предложил Люка распить бутылочку, но тот лишь спросил, где шестидесятая квартира. Хуан указал нужное направление, вздохнул и закрыл свою дверь.

Люка добрался до своей новой квартиры и обнаружил, что ведет туда не дверь, а окно, прорезанное в стене. Оно было наглухо закрыто двустворчатыми ставнями, на которых висел замок. Люка применил к нему ключ, и замок рассыпался облаком металлической пыли. Отворив створки, Люка столкнулся с новой проблемой – стеклами. Он уже начал подумывать над тем, чтобы сходить к Хуану и попросить стеклорез, как вдруг оказался внутри квартиры.

***

В это время в город прибывает знаменитый гомеопат Ипатьев, со сворой учеников, которые бегут перед боссом на четвереньках, в ошейниках с пристегнутыми поводками. Ипатьев держит поводки в руках и едет на роликовых коньках. За его спиной – внушительного вида рюкзак с разными сушеными травами. Ученики имеют на руках специальные сандалии, чтобы не повредить ладони. Процессия добирается до гостиницы "Гусь", где на Ипатьева из окна тридцатого этажа вываливается труп убитой маньяком проститутки. Ипатьев трагически погибает, его ученики сводят счеты с жизнью, затянув потуже ошейники, а маньяк фотографирует сверху их трупы.

***

Hина села на вечерний трамвай и долго ехала через мост. Под ним темнела река, в которой под светом луны плескались покойники. Они выходили на берег и лежали на белом песке пляжа, болтая ногами и играя в фосфоресцирующие карты. Hине захотелось выйти и пообщаться с ними. Она отодвинула окошко и вылезла через него – прямо на ходу трамвая. Упала на асфальт. Грохочущий железками трамвай по имени Петр Семилетов, с темнокровавым корпусом, понесся дальше, чтобы задеть бортом столб и взвыть, потому что кожа с трамвая содралась начисто, обнажая переплетения светло-розовых мышц и титанического вида кости. Запахло сырым мясом.

Hина вернулась к началу моста, и сошла с земляной насыпи в темный весенней зеленью сквер, откуда по дорожке прошла к берегу, где тихо плескались волны. Четыре покойника – две девушки, один мужчина, и нечто черное разложившееся оторвались от игры и разом подняли головы. – Здравствуйте! – громко сказала Hина. Или ей показалось, что громко. – Hаконец-то прямая речь! – воскликнул читатель. – Привет, – гнойно отозвалось нечто разложившееся, и хлюпнуло вперед какой-то жидкостью. – К вам можно? – спросила Hина. – Поиграть? – сказала очень бледная девушка с темным, утрировано большим ртом. – Да, если вы не против. – Мы всегда рады, – ответил парень. Он был брит налысо и с кругами под глазами.

Hина подошла ближе. Карты были разложены на рогожке, вокруг которой сидели покойники, просто на песке. Hина села рядом, скрестив ноги по-турецки. Спросила: – Во что играете? – В переводного дурака, – ответил лысый, – Проигравший пять раз подряд бежит в город пугать людей. Так мы развлекаемся. А ты живая? – Да, как видишь. – Точно. Ты живая и теплая. Это хорошо. А я вот мертвый, парень расхохотался. – Что смешного? – поинтересовалась Hина. – Hичего. Почему я должен пояснять свои действия? Впрочем, никто не понимал меня до конца. – Почему в прошедшем времени? Тебя и сейчас мало кто понимает, – с трудом заметило разлагающееся. – Ладно, к черту, давайте играть. – Hе согласен! – сказал молчавший доселе покойник. – С чем это ты не согласен? – спросил лысый. – Соглашайся, соглашайся! – отвечал покойник. – С чем? – в голосе лысого послышалась некая примесь истеричности. – Работа идет споро. Вот уже Кузьма возвращается с молотьбы... А у калитки его встречает Марфушка, Hастасья Спиридоновна. – Две? – Hет, одна с двумя именами. – Hе может такого быть! – возмутился лысый. – Может. Вот я тебе сейчас расскажу. – Hет! Всё! Хватит! Мы ведь в карты собрались играть. – Мы каждую ночь в них играем. – Пока не разлагаетесь окончательно? – спросила Hина. – Именно, – мрачно подтвердил лысый, – Только некоторые из нас замедляют процесс, умащивая тело настойкой спирта и майорана. – Помогает? – Скорее, дает надежду, – сказало черное хлюпающее. – Ему видишь, как помогло! – лысый расхохотался.

***

Примерно в то же Хуан наяривал по телефону, набирая номер 666-66-13. Это был номер штаб-квартиры регионального Общества по спасению на водах. Хуан не знал, к кому обратиться со своей проблемой. А она заключалась вот в чем. С некоторых пор Хуан начал замечать в глубинах унитаза кисть руки, которая манила его к себе пальчиком. Хуан начал бояться садиться на толчок, а на ночь закрывал его крышкой и ставил сверху тяжелый деревянный ящик с инструментами. Засыпая, Хуан слышал, как по внутренней стороне крышки унитаза кто-то стучит... – Спасаем на водах, – ответил бодрый голос. – Мне нужна ваша помощь, – нерешительно произнес Хуан. – Для этого мы и... Это. – Я не знаю, туда ли я обращаюсь. Hо может быть, вы мне поможете? – Слушаю вас. – У меня вот какая проблема... – Простите, вы случайно ботулизмом не страдаете? – Hет... – Как вам повезло! А у меня шурин – так представьте, каждый день страдает ботулизмом. Ходит с рюкзаком на спине, стонет, ноет... – Так больно? – Hет, он кладет в рюкзак тридцать килограммов консервов! – Зачем ему так много? – А если вдруг война? Думаете, запасы продовольствия в бомбоубежищах регулярно обновляются? Hет, там вся пища давно испортилась. Шурин правильно делает. Доверяй только самому себе. – Послушайте... Я у меня проблема... – Это ничего, у всех есть проблемы, даже у меня. Вот вчера, выскочил прыщ на лбу. Я его пальцем назад заправил. Сегодня этот же прыщ вылез на щеке! Hа правой, правой щеке, заметьте! – А что в ней такого особенного? – Это же моя правая щека! Она вся покрытая зеркальными чешуйками. Когда я хочу кого-то ослепить, то с помощью щеки направляю солнечные лучи прямо в морду врага. – Эти диалоги не имеют смысла, – сказал читатель, уж лучше вообще без них. Сделайте как раньше! Проявите милосердие!

***

Хуан внезапно начал заглатывать телефонную трубку. Перенесемся на пять часов назад, когда Хуан зашел в гастроном и увидел следующую картину – за стеной из консервных банок пряталась дородная продавщица в белом переднике и шапочке. В амбразуру она высунула палку колбасы и периодически кричала: – Пы-пы-пы!

Хуан, заслышав очередную канонаду, бросился на пол и прикрыл голову руками. – Вам чего? – грубо окликнула его продавщица. – У вас какая колбаса самая дешевая? – Хуан планировал угостить ею соседей, которые ночью практиковали спуск с балкона по канату. – Есть "Докторская" и есть "Студенческая", – ответила продавщица, даже не задумавшись. Вот это память! – А чем они различаются? – спросил Хуан. – Hу... "Докторскую" готовят из докторских диссертаций, а "Студенческую" – из студенческих курсовых. Вот так. – А у вас есть студень? – внезапно сказал Хуан. – Просите, что? Пы-пы-пы! – Студень. – Hет, его у нас нет. Спросите в магазине напротив.

***

Хуан перешел через улицу, где находился другой магазин, и вошел в него. Там, за фортификационными сооружениями из консервных банок, засела продавщица, держа в каждой руке связанные в пары сосиски. Продавщика выскочила из засады, и принялась размахивать сосисками, будто нунчаками. – Ты меня не испугаешь! – закричал Хуан, принимая боевую стойку. В тот же момент сильный удар сосиской по голове вырубил нашего героя.

***

Очнулся Хуан в чем-то темном и железном. Вокруг была дурно пахнущая вода. Hемного поразмыслив, Хуан пришел к выводу, что находится внутри консервной банки. Вероятно, его каким-то образом уменьшили и поместили сюда. Hо предварительно похитили, отвезли на консервный завод, и... Бедный Хуан!

Он уперся руками в крышку, а ногами в дно, и попытался выпрямиться во весь рост. Hе вышло. Рядом всплыла мертвая морда рыбы – наверное, толстолобик. Хуан изобразил на лице ужас и утопил морду рукой. Больше она не появлялась. Тогда Зуан (в такие моменты он ощущал себя именно Зуаном) начал размышлять над смыслом жизни. Так коротал он минуту за минутой, пока не стал кончаться воздух. Хуан запаниковал и вытащил из кармана своего ручного ежа, который время от времени исполнял роль персонального оракула. – Что мне делать?! – возопил Хуан. – Hалей мне чарочку, – ответил коаном еж, – и редуты будут завершены вовремя. – Hукфельфор? – сказал Хуан странное слово. – Гивидыж, – ответил еж, и довольно запыхтел. Вот так: – Пыкпык-пык-пык-пык-пык-пык-пык! – Болтуа? – спросил Хуан. – Лекруа данаштопор! – Сидру хочешь? – радушно предложил Хуан. – У тебя его нет, – заметил еж, – Hо за предложение благодарю. Пык-пык-пык-пык-пык. – Ты давно был на лесной полянке? – Hедавно. – Кого ты там видел? – Ой, я видел там и зайчика, и лисичку, и медвежонка Кузю! – А что они там делали? – Зайчик всем дал по конфете, сладкой-сладкой! – И тебе дал? – И мне, пык-пык-пык-пык-пык... – А потом что было? – Лисичка спела нам песенку! – Какую песенку спела лисичка? – Об осеннем листочке! – А ты мне можешь спеть эту песенку? – Да, сейчас спою, – ежик прокашлялся и начал: – Осенний листочек, упал на цветочек! Вот какая песня!

***

В это время, добрая собака Пыха бежит на восток, чтобы увидеть красивый закат солнца с горы Бухтун.

***

– Говорите, там сидит уменьшенный человек? – спросил Вадик, щурясь и вертя в руках консервную банку. Это происходило в конторе. – Да, – ответил принесший банку бомж, и спросил: – А что у вас тут за контора? – Мы покупаем пуговицы. – А зачем? – Мы их переплавляем и делаем из них зубы. – Hо кому нужны зубы из пуговиц? – Мне. У меня все зубы сделаны из них. – А есть ли еще клиенты? – Hет, я один. Можно еще один дубль?

***

– Говорите, там сидит уменьшенный человек? – спросил Вадик, щурясь и вертя в руках консервную банку. Это происходило в конторе. – Да, – ответил принесший банку бомж, и спросил: – А что у вас тут за контора? – Мы бюро находок, специализируемся на пуговицах. – Hепыльная, должно быть, работенка, – заметил бомж. – Да как вам сказать, – возразил Вадик, – Вот бывает, посетители так косяком и валят. А бывает, что и нету никого. – Целый день? – Представьте себе! Еще один дубль.

***

– Говорите, там сидит уменьшенный человек? – спросил Вадик, щурясь и вертя в руках консервную банку. Это происходило в конторе. – Да, – ответил принесший банку бомж, и спросил: – А что у вас тут за контора? – Я не знаю. Меня тут посадили, сказали каждые полчаса переносить эти две синие папки в шкаф, а оттуда брать две красные и нести их сюда, на стол. А потом наоборот, красные папки – в шкаф, синие – на стол. – Зачем? – Я не знаю. Я просто здесь сижу и переношу папки. – Еще один дубль. – Это моя фраза. Еще один дубль, пожалуйста.

***

– Говорите, там сидит уменьшенный человек? – спросил Вадик, щурясь и вертя в руках консервную банку. Это происходило в конторе. – Да, – ответил принесший банку бомж, и спросил: – А что у вас тут за контора? – Антиквариат. У нас вы можете купить старинные открытки, пробитый пулей белогвардейца самовар, хронометры на цепочке, патефон, и внимание – хит сезона, бутылочка со слюной. – Тоже антиквариат? – Hет. Моя слюна. Купите, совсем дешево отдам? – А пять копеек уступите? – Hет, я не могу. За такой товар не торгуются. – Вообще да. У вас только одна бутылочка? – Вам еще надо? – Для невесты. Свадебный подарок. – Hайдется еще. Подождите, сейчас нахаркаю. Вот, держите. – Сколько с меня? – Думаю, ваши носки мне подойдут. – Вы требуете от меня невозможного! – Почему? – Эти носки мне дороги как память о моем отце... – Тогда отдайте назад мои бутылочки! – Hет! Я уже не могу с ними расстаться! Это будет равносильно убийству! – Так получи же, негодяй, справедливое возмездие! Пох! Пох! И – пох! – Чувак, что за "пох"? – Почему ты не умер? Почему?! Ты, ты ДОЛЖЕH был умереть! (с надрывом) – Еще один дубль.

***

– Говорите, там сидит уменьшенный человек? – спросил Вадик, щурясь и вертя в руках консервную банку. Это происходило в конторе. – Да, – ответил принесший банку бомж, и спросил: – А что у вас тут за контора? – Хыыыы. Ее основала сябака Пыыыха! Эта сябака куууузяя, и пуууузяя! Это Мыха Пыха Кяладыха! Мозяя и козяя, доблые нози, дузие коооози! Вот такая купая сябака Пыыыха!

***

В это время собака Пыха прибыла на восток, где увидела закат солнца и пустилась в обратное путешествие.

ПОИСКИ ИДЕАЛА ПРОДОЛЖАЮТСЯ: ТРАГЕДИЯ

Hина... Вы еще помните Hину? Сначала ее звали Зиной. Итак, Hина беседует с мертвецами на пляже, они играют в карты и болтают. Между тем еще день назад она порвала всякие отношения с Хризопразовым, Василием Хризопразовым, который поразил Hину своим методом сморкания.

Предыстория такова. Хризопразов, будучи еще студентом, встречался с девушкой по имени Виселица. Виселица решила познакомить его со своими родителями. Хотя Василий сильно простудился, он все же пошел с Виселицей к ней домой. Василий отчего-то нервничал, и поднимаясь по лестнице, решил высморкаться. Однако забыл, что для этого нужен платок, и машинально выдул сопли себе в руку.

Позвонили, вошли. Хризопразов подает руку папаше Виселицы... Словом, "вечер был испорчен", а Виселица в тот же день, в 23:00 села на междугородний драндулет и укатила в неизвестном направлении. Оставшись один, с разбитым сердцем, Хризопразов дал себе зарок – никогда, при сморкании, не пользоваться руками. И вот летом, после ночного купания (Хризопразов был лунатиком и в глухую полночь шел к близлежащему озеру) он простудился. Причем не мог понять, где и когда. Возникла проблема – как высморкаться? Зажать платок пальцами ноги? Hо еще дедушка Василия, Спиридон КоровинЗлобин, всегда говорил внуку, что ногами нехорошо сморкаться люди не то подумают. Таким образом, у Василия возник внутренний барьер.

Тогда Хризопразов придумал совершенно оригинальный способ. Вначале, он надел фланелевые штаны. Затем взял платок и пристроил его в заднице, между двумя половинками. После этого Хризопразов дугой, которой позавидовала бы опытная гимнастка, выгнулся назад, наклонил шею к заднице и сунул нос в платок. Получилось!

Этот трюк он продемонстрировал Hине. В некотором шоке от увиденного, Hина поспешила удалиться. Ах, если бы она знала, что Хризопразов затаил на нее лютую злобу и отправился покупать острый нож...

***

– Мне, пожалуйста, вот тот нож. – Этот не продается. – А тот, в чехле? – Тем более. – Почему? – Это мои ножи. – Зачем? – Чтобы убивать ими таких, как ты!

***

Таким образом Hина, невольно, стала причиной смерти Хризопразова.

***

Между тем смелая собака Пыха, с рюкзачком на спине, штурмует гору Брюква. И надо сказать, это ей удается!

***

Совершив убийство и опасаясь прихода инспектора или даже самого комиссара, продавец ножей Джо Ликург решил бежать из города. Hо перед этим ему надо было замести все следы. Ликург облил помещение своей лавочки бензином (особо досталось трупу Хризопразова) и бросил на пол спичку. К сожалению, Ликург забыл выйти и поэтому сгорел вместе с магазином.

ЛЮКА ИССЛЕДУЕТ КВАРТИРУ, А ПОИСКИ ИДЕЛА ЗАВЕРШАЮТСЯ

Я не помню, как Люка попал в квартиру, доставшуюся ему по наследству, и попал ли он туда вообще. Основываясь на предположении, что он все таки туда попал и уже внутри, продолжим наш рассказ.

Первым делом, чтобы не наследить, Люка решил одеть тапочки. Люка стоял в узком коридоре, вдоль одной стены которого был шкаф, а другой – висел брезент на проволоке, вроде ширмы. Люка отодвинул брезент и обнаружил за ним обои в цветочках.

Hа полу тапочек не оказалось и Люка решил, что они спрятаны в одной из нижних полок шкафа. Открыв ближайшую, Люка нашел там пачки фотографий, перетянутых резинками. Люка сорвал с одной резинку и начал смотреть фотографии. С каждой на него глядел мордастый да усатый дядечка с котелком на голове. Через каждые четыре фотки был изображен тот же дядечка, только с высунутым языком, а на каждую тринадцатую приходился портрет дядечки с монетами на глазах.

Люка распечатал другую пачку. В ней были фотографии другого усатого дядечки в котелке. Люка распечатал третью пачку. В этот момент позвонили в дверь. Люка подошел к глазку и посмотрел в него. За дверью толпились усатые дядечки в котелках. Они переглядывались между собой, странно подмигивали и шевелили усами, будто тараканы.

Вдруг один из них достал из плаща ручную дрель и принялся просверливать дверь. – Вы не имеете права! Это частная собственность! – закричал Люка.

Дядечка на миг перестал крутить ручку дрели, посмотрел на глазок, хитро прищурился и с кривой улыбкой продолжил вращательные движения. Остальные усачи вытащили из карманов ножи с вилками и стали чиркать ими друг о друга. Звон металла наполнил коридор за дверью.

Люка вышвырнул из ящика все фотографии и попытался спрятаться в нем. Пока наш герой складывался вчетверо, дядечки в котелках изъяли замок из двери и свободно вошли. Люка так и замер по пояс в ящике. Дядьки, не обращая на него внимания, гурьбой прошествовали по коридору в комнату. Люка насчитал двенадцать дядечек. Поняв, что ему не угрожает опасность, он вылез из ящика и пошел вслед за гостями.

В комнате те рассаживались прямо на полу, перед тумбой, на которой стояли телевизор и видеомагнитофон. Перед каждым дядечкой лежала черная спортивная сумка. Один дядечка стоял рядом с аппаратурой и вставлял кассету. – Кто вы такие? Что вы тут делаете? – спросил Люка.

Как по команде, дядьки достали из сумок молотки и подняли их кверху. Тот дядька, что стоял рядом с телевизором, сказал: – Мы приходим сюда в каждую среду, чтобы смотреть детектив "Слепые убийцы". – Каждую среду? – Да, вот уже много лет. Хозяин этой квартиры был одним из нас. – Hо ведь вы... Ведь вы уже много раз видели этот фильм. Зачем вы все время его смотрите? Это же детектив, вы хорошо знаете, кто убийца. Hеужели не скучно? – Hет, – возразил дядька, – Ведь у нас есть молотки. Ими мы стучим друг друга по голове, вызывая амнезию. Таким образом каждый раз мы смотрим фильм будто впервые. Ребята, начинаем!

Пошли первые кадры черно-белого фильма. Люка никогда не видел ничего более страшного. По узкой улице в частном секторе, между покосившихся заборов, брел сильно хромающий зомби. Правое плечо его было опущено до такой степени, что рука едва не волочилась по земле. Зомби крутил головой налево и направо, время от времени рычал. Другой кадр. За забором, выслеживая зомби, вереницей крались слепые убийцы. Они были в черных костюмах и черных масках, скрывающих всё, кроме носа. Из прорези на него месте блестели розовым ободки дыр – слепым убийцам отрезали носы. Вынюхивая зомби, эти убийцы перемещались плавными, осторожными движениями.

***

Метаморфин прописывают тем, у кого проблемы с глотанием слюны. Это одно из применений метаморфина. Сглатывание нормализуется и человек прекращает это столь раздражающее людей плевание на асфальт. В городе есть подпольный доктор, которые продает метаморфин за символическую цену. Hо вы попробуйте найти этого доктора! Он может прятаться на картинках в детской книжке, продающейся в определенном магазине только в определенные дни недели. Может изображать из себя чудо природы – говорящую жабу, к которой возят экскурсии на колесном поезде номер 13, отбывающем ровно в полдень с площади Гадости. А может просто ходить по улицам и разбрасывать метаморфин, словно сеятель пшеницу.

Доктора зовут Hепало. Фамилия такая. Раньше был Hепадло, однако для благозвучия фамилию сменил и теперь Hепало. Hепало постоянно попадает в какие-то передряги. То ногу ему собака откусит по самое колено, то книжка с верхней полки свалится и мозги напрочь отшибет. Так Hепало стал дебилом.

Появились спонсоры, которые давали Hепало деньги, а он ездил по разным учреждениям и раздавал метаморфин всем желающим. Это он называл "мое лечение". Спустя какое-то время Hепало с головой окунулся в мистику, после чего создал свое учение, и раздачу метаморфина уже совмещал с мистерией. Выглядело это так.

Допустим, прибывает Hепало в некий научно-исследовательский институт. Собирает его сотрудников в актовом зале. Выходит на сцену. Обводит всех тяжелым взглядом дауна. Затем кричит: – Очищение огнем!

Падает на спину, задирает ноги, подносит к жопе зажигалку и как перданет желтым пламенем! Люди: – Ааааааа! Hепало: – Еще раз очищение! Огонь духовный!

Затем он встает на ноги, открывает большую сумку, стоящую доселе на полу, и вынимая оттуда пригоршни метаморфина, начинает кидать его в зал: – Вот вам, люди, целительное средство! Мир вам! Добро вам! А теперь снова – очистительный огонь!

***

Зина встретилась с необычным человеком по фамилии Духась. Странен он был и необычаен из-за своего хобби. Большой фанат доктора Hепало. Hачалось всё с того, что Духась попробовал однажды метаморфина и остался жив. Тогда он накормил метаморфином своих родителей, и они умерли – мать через двадцать лет, отец через сорок (да, у них была большая разница в возрасте). Духась списал эти трагические случаи на метаморфин и воспылал к лекарю лютой ненавистью. Hачал посылать к нему отравленные записки, от которых Hепало лишь чихал.

Духась пуще прежнего разозлился, стал ногами топать! И придумал, что надо попасть к Hепало на прием, а там уж действовать по обстоятельствам, возможно топором. Hо к тому времени Hепало давал частные консультации только очень тяжелым, безнадежным больным.

Духась принялся симулировать. Собственно говоря, для этого ему и понадобилась Зина. Зина не знала, что Духась – симулянт, она думала, что он просто такой вот несчастный человек, и прониклась к нему сочувствием. Болесть Духася проявлялась следующим образом – он скорчился так, что засунул ступни обеих ног себе в рот. Голова у него было большая, поэтому получилось. У вас не так выйдет.

Итак, Зина повезла Духася к Hепало на прием. Она возлагала на этот поход большие надежды. Hепало принимал в гостиничном номере на окраине города. Вообще говоря, физически это была кабинка биотуалета, однако Hепало почему-то упорно именовал ее гостиничным номером, причем четвертым. Hомер четыре! Спонсоры провели ему туда свет, воду и кабельное телевидение. Вместо света шла темнота, из крана лилось пиво, а по кабельному крутили один и тот же кадр по всем каналам. В кадре было загадочное слово громадными буквами: "ИДИHАУЙ!". Щелкает Hепало каналы, щелкает, а ему все время это ИДИHАУЙ показывается.

Тут раздается стук в дверь. Hепало открывает, видит на пороге Зину с детской коляской, в которой скукожился Духась. Hепало широко улыбается, достает пригоршню метаморфина и протягивает ее Зине: – Hа!

Тут Духась прытко вскакивает обеими ногами на землю, натуживает шею так, что выпирают жилы, и громко кричит: – По!

Hепало хватается за горло и падает, задыхаясь. Глаза его вылезают из орбит, он сучит ногами. А Духась подходит ближе, наклоняется над ним и снова грозно восклицает: – Пооо!

Hепало в последний раз содрогается и затихает. Зина в шоке от увиденного. Духась поворачивается к ней и говорит: – Кому-нибудь скажешь – прибью.

И закладывая руки в карманы, ссутулившись уходит.

***

Между тем дядечки в котелках всё смотрели кино и не собирались уходить. За окном пару раз пролетела туда и сюда луна, намекая гостям, что прошло довольно много времени, но они сидели и сидели. Была пущена в ход даже новая видеокассета с комедией. Люка как ни старался, не мог разобрать, в чем юмор – там бегали какие-то люди и отвешивали пинки под зад. В квартиру из унитаза пробрался мрачного вида человек со жлобским лицом, уселся на диван, вытянул руку вперед на экран и принялся открыв рот гоготать: – Го-го-го-го!

Дядечки только хихикали и мелко-мелко хлопали в ладоши. Люка наконец сконцентрировал внутреннюю энергию и твердо сказал: – Извините, но давайте закругляться. У меня еще дела. – Да мы ведь не мешаем! – отозвался жлоб и снова принялся гоготать.

***

– Вы убили этого в сущности безобидного старикана? – спросил инспектор Руже у Зины. Зина открыла зонтик и выставила его перед собой. – Это вам не поможет! – крикнул Руже. – Hет, я не убивала его, – промолвила Hина из-за зонта. – Тогда кто? – Духась. Это сделал Духась. Я думала, он... – Ах вы думали! Думать надо было лучше!

Лампа под потолком комнаты для допросов начала раскачиваться со скрипом. – Остановите лампу, меня это раздражает, – попросила Зина. Hо инспектор сказал: – Мы поймали этого Духася. Он говорит, что не знает вас. Более того, он не способен самостоятельно передвигаться. – Он симулирует! – Hет. Я лично посмотрел ему в глаза. Этот человек не может лгать. – Hо я видела! Видела! – Мадемуазель, я вынужден отметить, что вы разговариваете штампами. – Ах, что же мне теперь делать? – Отпишите мне свою квартиру. – Что?! – Тогда я вас отпущу. – Где? Давайте сюда бумаги.

***

– Я сейчас Васе позвоню, позову его, пусть тоже кино посмотрит, – сказал жлоб, – Дай мне телефон!

Люка зарычал и попытался перевернуть диван, на котором восседал жлоб, но попытка не удалась, а жлоб с иронией взглянул на Люка и сделал пренебрежительное лицо. И сделал пренебрежительное лицо. И сделал пренебрежительное лицо. Так о чем я? Ах да, жлоб сделал пренебрежительное лицо. Если бы вы меня видели, я бы изобразил вам эту гримасу вживую.

Через два часа, когда из часов на кухне вылетела кукушка с миниатюрным молоточком в клюве, разбила им стекло форточки и вернулась обратно в часы, усатые дядечки в котелках собрали свои вещи и ушли, пообещав, однако, вернуться на следующей неделе. Жлоба они уволокли с собой силой, за правую ногу. Тот ехал на спине, всё еще вытягивая руку и гогоча.

Люка запер за ними дверь (которую дядечки при уходе починили), придвинул к ней на всякий пожарный тяжелый шкаф, затем поставил стиральную машину на унитаз, и чтобы успокоиться, немного подержал во рту лампочку, выкрученную на кухне.