355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Петр Мультатули » Строго посещает Господь нас гневом своим… Император Николай II и революция 1905-1907 гг » Текст книги (страница 2)
Строго посещает Господь нас гневом своим… Император Николай II и революция 1905-1907 гг
  • Текст добавлен: 17 апреля 2020, 08:30

Текст книги "Строго посещает Господь нас гневом своим… Император Николай II и революция 1905-1907 гг"


Автор книги: Петр Мультатули



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Император Николай II был чрезвычайно любезен, доброжелателен и прост в общении. Эти качества создавали на первых порах, у людей его мало знавших, иллюзию мягкости и доступности. Но это была ошибка. А.А. Вырубова вспоминала: «Сколько раз я видела Государя, а во время путешествий и в Ливадии я видела его целыми днями, я никогда за двенадцать лет не могла настолько привыкнуть, чтобы не замечать его присутствия. В нем было что-то такое, что заставляло никогда не забывать, что он Царь, несмотря на его скромность и ласковое обращение. <… > Несмотря на доброту Государя, Великие Князья его побаивались»![21]21
  Морские записки. Издание Общества бывших Русских морских офицеров в Америке. Нью-Йорк, 1947, т. 5, № 1, с. 45.


[Закрыть]

«Простой в обращении, безо всякой аффектации, он имел врожденное достоинство, которое никогда не позволяло забывать, кто он» (Баронесса Бухсгевден).[22]22
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 72.


[Закрыть]

А.Ф. Редигер вспоминал: «В обращении Государь был до того прост и любезен, что, не зная его, легко можно было впасть в ошибку. Такую ошибку я сделал при одном из первых моих докладов; по окончании его он мне сказал: “Вот еще несколько просьб”. По его тону я думал, что он мне хочет приказать что-либо, но облекает это в такую мягкую форму, и с готовностью ответил: “Прикажите ”. На его лице появилась полуулыбка, он мне передал несколько поступивших к нему прошений, – и я увидел, что дал маху, но не подал виду. При следующем докладе происходит то же, но я тем же тоном спросил: “Прикажите что-либо?” Он мне ответил, что нет, что он мне лишь передает на рассмотрение, но мне показалось, что он был доволен таким разъяснением недоразумения».[23]23
  Мосолов А.А. Указ, соч., с. 72.


[Закрыть]

Император Николай II был скрытным человеком – в том смысле, что его внутренний духовный мир был закрыт для постороннего взора. Недаром генерал А.А. Игнатьев называл его «сфинксом», а генерал Ю.Н. Данилов «очень сложной натурой, разгадать и описать которую еще никому не удалось».

«В нем не было ни честолюбия, ни тщеславия, а проявлялась огромная нравственная выдержка, которая могла казаться людям, не знающим его, равнодушием. С другой стороны, он был настолько скрытен, что многие считали его неискренним» (А.А. Вырубова).[24]24
  Алферьев Е.Е. Указ, соч., с. 14.


[Закрыть]

Эта скрытность проявлялась у Царя даже в мелочах. Старший офицер Императорской яхты «Штандарт» Н.П. Саблин писал в своих воспоминаниях: «Кроме упомянутых портсигаров, кои у Государя менялись, и были один лучше другого (но никогда Государь не оставлял портсигара на столе, чтобы можно было видеть, что на нем написано), Государь имел золотые часы с короткой цепочкой и с какой-то медалью, которую тоже никогда никто из нас не мог рассмотреть поближе»?[25]25
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 138–139.


[Закрыть]

Император Николай II был лишен всякого рода позерства, неискренности или фальши. Он был прост, но это была простота высшего порядка.

Флигель-адъютант Николая II генерал А. Мордвинов писал: «В обаятельной, естественной простоте Государя сказывалось то настоящее русское величие, которое не нуждается ни в особо рассчитанных красивых словах, ни в показных поступках или жестах, но которое, тем не менее, было способно притягивать к себе непредубежденную народную массу»?[26]26
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 29.


[Закрыть]

Анна Вырубова вспоминала, как во время ее пребывания в Гамбурге, где она ухаживала за проходившим там лечение больным отцом, туда приехал с частным визитом Император с двумя дочерьми: «Раз как-то приехал в Гамбург Государь с двумя старшими Великими Княжнами; дали знать, чтобы я их встретила. Мы более часу гуляли по городу. <…> Идя переулком по направлению к парку, мы столкнулись с почтовым экипажем, с которого неожиданно свалился на мостовую ящик. Государь сейчас же сошел с панели, поднял с дороги тяжелый ящик и подал почтовому служащему; тот его едва поблагодарил. На мое замечание, зачем он беспокоится, Государь ответил: “Чем выше человек, тем скорее он должен помогать всем и никогда в обращении не напоминать своего положения; такими должны быть и мои дети!”».[27]27
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 133.


[Закрыть]

Простота Николая II проявлялась и во внешних деталях. Император не носил никаких ювелирных украшений, кроме кольца с сапфиром, подаренного ему Императрицей Александрой Феодоровной, когда она была еще его невестой – принцессой Алисой Гессенской. «Государь носил вместе с обручальным кольцом только крупный сапфир. При купании мы видели на простой цепочке из круглых колечек гладкий крестильный крест. Никаких ключей, амулетов, бумажников, спичечниц у Государя не было, закуривал он от фитиля в портсигарах, который зажигался не то от трения, не то от какого-то приспособления» (Н.П. Саблин).[28]28
  Морские записки, 1947, т. 5, № 1, с. 45.


[Закрыть]

Николай II был застенчивым человеком, и сам, в письмах к Императрице, называл эту застенчивость «проклятой». Именно эта застенчивость давала впоследствии повод людям, не знавшим Государя, обвинять его в недалекости и некомпетентности.

Николай II строго придерживался кодекса чести. Баронесса Бухсгевден говорила про него, что «Государя Императора Николая II можно было назвать благороднейшим рыцарем в лучшем смысле этого слова: щедрый, великодушный, пренебрегающий какими-либо мелкими личными интересами, настоящий Grand Seigneur. “Наиболее совершенный джентльмен, которого я когда-либо встречал”, – сказал однажды мой английский друг о Государе, которого он хорошо знал. Это было совершенно верное определение».[29]29
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 29.


[Закрыть]

Поэтому Николай II не переносил любую душевную нечистоплотность, любую ложь и фальшь. Как писал флигель-адъютант Царя С.С. Фабрицкий: «Его Величество не любил фальшивых людей, льстецов, прислуживающихся и вообще не допускал возможности лгать, так как сам абсолютно не был способен на какую-либо малейшую фальшь или ложь. Люди резкие, мнящие о себе много, думающие спасать Родину грубой, резкой правдой, весьма односторонней и подозрительной, получающие холодный отпор от Государя на свои неуместные и бестактные выходки или выступления, имели потом дерзость распускать слухи о нелюбви Государя к правде».[30]30
  Фабрицкий С.С. Из прошлого. Воспоминания флигель-адъютанта Государя Императора Николая II. Берлин, 1926, с. 111.


[Закрыть]

Личность Императора Николая II производила на тех, кто с ним общался, большое впечатление. Оно не было связано с ощущением силы и величия, исходивших от высоких и статных фигур Николая I, Александра II и Александра III. Напротив, Николай II был невысокого роста, и в его внешности не было ничего броского. Но в нем была какая-то огромная внутренняя сила, такое обаяние личности, перед которым склонялись и друзья, и враги. Особенное впечатление производили на окружающих глаза Государя. «О, этот взгляд! Вовек не забыть мне его! 5-го мая 1904 года Государь Николай Александрович – проездом через Мценск – по направлению к Орлу, Курску и другим городам юга России, в которых он благословлял войска на поход против Японии, и принимал на платформе Мценского вокзала депутацию Мценского дворянства. В составе депутации был и я. <… > Тут я имел радость, более того, восторг, видеть глаза Государя. Передать их выражение ни словами, ни кистью невозможно» (С.А. Нилус).[31]31
  Богом прославленный Царь. Чудеса Царственных Мучеников. Книга III. М., 1997, с. 38.


[Закрыть]

«И до чего же был обаятелен наш Государь Император Николай II! Оба раза, когда мне пришлось, и довольно подолгу, с ним разговаривать, это обаяние его, простота, ласковый взгляд незабываемых серых глаз меня завораживали и оставили память на всю жизнь. Очень многое было в этом взгляде: и желание довериться, поверить до дна говорящему с ним, и печаль, некая тревога при кажущемся достойном спокойствии быть на страже, не сделать “гафа ”, и отнестись просто к человеку – все это чувствовалось в этом прекрасном, благородном, гонимом, задерганном Государе, которого, казалось, не только заподозрить в чем-либо плохом, но и обидеть чем бы то ни было, было бы преступлением, когда ему и так было тяжело от тяжести Мономаховой шапки» (Князь Сергей Щербатов).[32]32
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 258.


[Закрыть]

А.А. Вырубова писала: «Люди, предубежденные против него, и те при первом взгляде Государя чувствовали присутствие Царя и бывали сразу им очарованы. Помню прием в Ливадии земских деятелей Таврической губернии: как двое из них до прихода Государя подчеркивали свое неуважение к моменту, хихикали, перешептывались, – и как они вытянулись, когда подошел к ним Государь, а уходя, расплакались. Говорили, что и рука злодеев не подымалась против него, когда они становились лицом к лицу перед Государем».[33]33
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 142.


[Закрыть]

Одним из самых распространенных мифов является миф о «слабоволии Николая II». Этот миф базируется на абсолютно нелепом представлении «о воле» как об обязательно насильственном, резком и жестоком образе действий. Между тем, как раз подобные черты часто присущи людям слабовольным, прячущим за внешними «волевыми» поступками неспособность к проведению своих решений иными методами. Нечего говорить, что исключительно волевые решения далеко не всегда отвечают интересам дела и тем более далеко не всегда справедливы. Конечно, иногда жесткий волевой поступок государственного деятеля полностью оправдан и необходим. Но в проведении каждодневной государственной политики постоянные «волевые» решения, «сотрясания кулаком» приводят только к издерганности и страху государственного аппарата и общества. Какой-то период, как временное вынужденное явление, такая система может давать результаты, но когда она становится основой жизнедеятельности государства, ее результатом всегда будет последующая катастрофа.

Несомненно, Император Николай II обладал сильной волей. «Государь имел также упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов. Он не забывал их, постоянно к ним возвращался, и зачастую, в конце концов, добивался своего. Иное мнение было широко распространено потому, что у Государя, поверх железной руки, была бархатная перчатка. Воля Его была подобна не громовому удару, она проявлялась не взрывами и не бурными столкновениями; она скорее напоминала неуклонный бег ручья с горной высоты к равнине океана: он огибает препятствия, отклоняется в сторону, но в конце концов, с неизменным постоянством, близится к своей цели» (С.С. Ольденбург)[34]34
  Ольденбург С.С. Указ, соч., с. 37.


[Закрыть]
.

«Достаточно вспомнить общеизвестные факты, сопоставить достоверные показания и задуматься над непомерной тяжестью монаршего служения, огромной ответственностью, нравственными испытаниями, мучительной душевной трагедией Государя, вызванной болезнью Наследника и, наконец, всеми переживаниями в годы войны и революции, закончившимися мученическим восходом на Голгофу, чтобы понять, что пройти этот тягостный жизненный путь с таким достоинством и смирением, как прошел его Государь Император Николай Александрович, мог лишь человек, обладавший не только исключительно сильной волей, но и несравненно более ценным Божьим даром – необыкновенной духовной силой, возвысившейся до святости» (Е.Е. Алферьев)[35]35
  Алферьев Е.Е. Указ, соч., с. 11.


[Закрыть]
.

Его воля, как ни странно это звучит, проявлялась именно в том, что он, в проведении глубоких государственных преобразований, не проявлял ту самую внешнюю «волю», о которой мы говорили выше, хотя совершенно свободно мог это делать и многое его на это толкало. А то, что Царь отнюдь не был интеллигентом-всепрощенцем и ему была присуща, в том числе, и воля «внешняя», мы увидим ниже, когда будем говорить о его роли в подавлении революционной смуты. Но, пресекая преступления террористов, Император никогда не переносил действия военного времени на решение внутриполитических вопросов управления. Он хорошо понимал, что Россия переживает такой период своей истории, когда одними репрессиями и насилием не только ничего не решишь, но и можешь, напротив, сделать невозможным процесс преобразований, порвать тонкую нить согласия в обществе и тем самым толкнуть страну в пропасть анархии. Об этом хорошо сказал отец Александр Шаргунов: «Нам иногда кажется, что в активности проявляются воля, характер человека. Но требуется несравненно большее мужество, чтобы тот, кто “не напрасно носит меч”, принял повеление Божие “не противиться злому”, когда Бог открывает, что иного пути нет. А политик, которым движет только инстинкт власти и жажда ее сохранить, во что бы то ни стало, по природе очень слабый человек»[36]36
  Протоиерей Александр Шаргунов. Указ, соч., с. 12.


[Закрыть]
.

«Сильная воля – это свойство, присущее не всякому. Оно – чисто органическое, как и физическая сила, и, конечно, как и эта последняя, не предполагает непременно и нравственных качеств. Всякий знает, что можно быть ограниченным, злым и преступным и обладать выдающейся силой воли» (А.А. Мордвинов).[37]37
  Русская летопись. Париж, 1923, кн. 5.


[Закрыть]

Таким образом, воля Императора Николая II, как и вся его жизнь, христоподражательна. Вспомним текст Евангелия, когда Спасителя предают в руки стражи, когда апостол Петр пытается его спасти, защищая мечом. «Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18–11).

Следуя за Спасителем, Государь испил свою чашу до конца. Проявление же с его стороны «воли», в ее человеческом понимании, только бы помешало исполнению воли Божьей. Постоянно смирять себя, наперекор всему и вся защищать Россию, покоряться Высшему Промыслу, и в тоже время управлять государством, вникая во все стороны его жизни, проводить преобразования, руководить вооруженными силами, трудиться сутками на благо страны и народа, под тяжестью клеветы, злословия, непонимания и вражды – это ли не мученичество на Престоле? Полковник Месснер писал: «Он был Мучеником, был Великомучеником с первого дня Царствования (с Ходынки) и до последнего дня (отречение во Пскове). Каково величие души: царствовать в сознании обреченности и под мученичеством безнадежности выполнять свой царский долг, нести бремя державности! Пусть упрекают Государя люди, не способные оценить подвиг мученичества на Троне, подвиг, совершавшийся на протяжении двадцати и двух лет. Мы же благоговейно склоняем головы перед этим подвигом, перед Царским подвижничеством, перед красотой державности Императора Николая Александровича».[38]38
  Крестный путь Царственных Мучеников. Свидетельства современников о Царской Семье. Материалы для жития и акафиста. М., 1997, с. 7.


[Закрыть]

Император Николай II был глубоко верующим православным человеком. Его вера заключалась во всеобъемлющей любви ко Христу и всецелом уповании на Его волю. Именно эта вера поддерживала Царя в самые тяжелые моменты его жизни и помогла в страшный час смерти. Отношение Николая п к Спасителю с самого детства отличалось особенным чувством глубокой любви, уже в те годы достаточно редкой среди образованного общества. Участник детских игр Государя В.К. Олленгрен вспоминал: «В пятницу был вынос Плащаницы, на котором мы обязательно присутствовали. Чин выноса, торжественный и скорбный, поражал воображение Ники, он на весь день делался скорбным и подавленным и все просил маму рассказывать, как злые первосвященники замучили доброго Спасителя. Глазенки его наливались слезами, и он часто говаривал, сжимая кулаки: “Эх, не было меня тогда там, я бы им показал!” И ночью, оставшись одни в опочивальне, мы втроем разрабатывали план спасения Христа. Особенно Ники ненавидел Пилата, который мог спасти Его и не спас. Помню, я уже задремал, когда к моей постельке подошел Ники и, плача, скорбно сказал: “Мне жалко, жалко Боженьку. За что они Его так больно?” И до сих пор я не могу забыть его больших возбужденных глаз».[39]39
  Сургучев И. Детство Императора Николая II. СПб., 1999, с. 88—89


[Закрыть]

Мог ли тогда вообразить этот добрый мальчик, что в его жизни будут свои первосвященники, свои пилаты, свой Крест, своя Голгофа? Но уже тогда, в юности, он записал в своем дневнике: «Все в воле Божьей. Уповаю на Его милосердие и спокойно, покорно смотрю в будущее»[40]40
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. М., 1999.


[Закрыть]
. «Вот слова Императора Николая Александровича,
 – восклицает А.А. Мордвинов, – написанные им в самые ранние юношеские годы и повторявшиеся неизменно во всех случаях его жизни. В них лучше всего сказывается его мировоззрение и причины, столь сближавшие Царя с громадным большинством его не лукавомудрствующих подданных, так как эти же самые слова повторял постоянно и его великии, верующий православный народ»[41]41
  Мордвинов А.А. Последний Император.


[Закрыть]
.

Величие русского Царя, по глубокому убеждению Императора Николая II, заключалось не в войнах и победах, не в реформах и законодательстве, не в богатстве и славе. Оно заключалось в служении Христу и России. России не только сегодняшней, земной и материальной, но и России духовной – России будущего века. Спасти христианскую душу России для вечности – вот одна из главнейших задач Государя. Только поверхностный и схоластический, материалистический ум назовет эту задачу химерической. Православный же человек поймет и преклонится перед ее неземным величием. «Заслуга Государя Николая II в том, что он осуществил смысл истории как тайны воли Божьей» (Протоиерей Александр Шаргунов).[42]42
  Протоиерей Александр Шаргунов. Православная монархия и новый мировой порядок. М., 1999, с. 12.


[Закрыть]
Эта воля указывала Царю оставаться верным христианской миссии России, ее народа; оставаться верным, вопреки и наперекор всему, и Царь был ей верен до конца. Его личная жизнь была жизнью благочестивого христианина, и такой же была его государственная политика. «Для Николая Пне было разницы между исполнением личного христианского долга и служением Государя»[43]43
  Царственные Мученики в воспоминаниях верноподданных. С. 11.


[Закрыть]
.

Император Николай II был цельной натурой. «,Доподлинно известно, что он всегда начинал и заканчивал свой день молитвою. В великие церковные празднества он всегда приобщался, причем смешивался с народом, приступавшим к великому Таинству, как это было при открытии мощей преподобного Серафима. Он был образцом целомудрия и главой образцовой православной семьи, воспитывал своих детей в готовности служить русскому народу и строго подготовлял их к предстоящему труду и подвигу. Он был глубоко внимателен к нуждам своих подданных и хотел ярко и близко представить себе их труд и служение…» (Архимандрит Константин (Зайцев).[44]44
  Архимандрит Константин (Зайцев). Чудо Русской истории. М., 2000, с. 449.


[Закрыть]

Глубокая вера не мешала Императору оставаться веротерпимым человеком в лучшем, православном смысле этого слова. Все народы его Империи, независимо от их веры, были ему близки. Николай II прекратил гонения на старообрядцев, принимал депутации представителей мусульманского, буддистского и иудейского духовенств, живо вникал в нужды иноверческого населения.

«Важно то, что Русский Государь воспринимался носителями традиционного мировоззрения, независимо от их конфессиональной принадлежности, как полностью соответствующий определенным священным понятиям Миродержец. В 1908 году Государю Николаю II от Бакши буддистов-калмыков Дона была поднесена драгоценная мандала. <… > Уникальность этого дара состояла не только в его ценности, но и в духовной мотивации этого дарения, как ритуального подношения бесконечно почитаемому Царю, покровительствующему буддизму. <… > Накануне и во время первой мировой войны на Русского Царя с надеждой смотрели представители всех традиционных религиозных меньшинств на Востоке: иранские зороастрийцы, члены древнехристианских церквей, и несториане, и монофизиты. С Русской Церковью мечтали соединиться христиане ев. Фомы в Индии. Дело в том, что феномен Русской Монархии сверхэтичен и сверхисторичен» (историк С. Илюшин).[45]45
  Россия перед вторым Пришествием (материалы к очерку Русской эсхатологии). М., 1998, т. 2, с. 194.


[Закрыть]

Один палестинский араб-мусульманин, уже после свержения и убийства Царя, говорил одному русскому: «Не думайте, что русский Царь был только русский. Нет, он был также и арабский. Царь – всемогущий покровитель и защитник Православного Востока. Пока Он жил, миллионы арабов жили в мире и безопасности».[46]46
  Там же.


[Закрыть]

«Православный человек, с которым соприкасаются иные народы, носит в себе нечто, для всех духовно привлекательное, он духовно чуткий человек. В этой сущности Православия и православного человека и лежит основа русского империализма и умения присоединять к себе народы, не калеча их. Инородцы иногда, может быть, даже больше русских любили их идеалы, например, идею Белого Царя, идею, конечно, чисто святорусскую» (П.С. Лопухин).[47]47
  Россия перед вторым Пришествием. Т. 2, с. 146.


[Закрыть]

При вступлении на Престол Николаю II были направлены сотни поздравлений от религиозных организаций не только России, но и всего мира. Среди них пророческой оказалось поздравление американской религиозной организации «Орден тернового венца», которая прислала Царю знак их ордена: крест, увитый терниями.

Эпоха

Николай II вступил на Престол, когда внешнюю политическую обстановку можно было назвать стабильной. Внутреннее положение России казалось надежным. Русское политическое море, взволнованное Великими реформами Александра II, постепенно успокаивалось так называемыми «контр-реформами» Александра III. Экономика развивалась поступательно и уверенно. Число рабочих, занятых в промышленности, к 1894 году перевалило за полтора миллиона, стоимость выработанных товаров в том же году приближалась к двум миллиардам рублей. Росли новые места добычи полезных ископаемых (Донбасс, Кривой Рог, Баку). К 1894 году в России появились крестьянский и дворянский земельные банки, при помощи заграничных займов удалось стабилизировать русский рубль, быстрыми темпами росло число железных дорог, в том числе и Великий Сибирский путь (в 1894 году их протяженность насчитывала 32500 верст), прямые налоги были самыми низкими в мире, уверенно росла внешняя торговля (ее оборот превышал миллиард рублей). «90-е годы XIX века стали периодом бурного развития промышленного сектора экономики. По темпам среднегодового прироста промышленной продукции Россия в этот период обгоняла все европейские страны и шла вровень с США. <… > В конце 90-х годов XIX века средний прирост промышленной продукции составлял 12 % и более в год. Россия являла миру пример “экономического чуда”» (А.Н. Боханов).[48]48
  Русская летопись. Книга 7. Париж, 1925, с. 22.


[Закрыть]

Тем не менее, Николай II принял Россию в преддверии величайших испытаний. «Император Николай I, вступая на Престол, должен был сломить революционный заговор гвардейского офицерства. Император Александр II начал царствовать в дни Крымской войны, Император Александр III принял власть после злодейства 1 марта, среди смуты, которая тогда казалась грозной. Правление Государя Николая Александровича начиналось в дни затишья; но еще никому из Его державных предшественников не приходилось принимать на себя такого огромного, тяжелого бремени, такой сложной задачи» (С.С. Ольденбург).[49]49
  Боханов А.Н. Указ соч., с. 164.


[Закрыть]

В чем же заключалась сложность задачи, и почему так тяжко было бремя, возложенное на нового Царя? Технический прогресс в странах Западной Европы и отставание России в этой области заставляли русскую верховную власть все время искать пути к тому, чтобы это отставание не стало безнадежным. С.Ю. Витте, один из убежденных сторонников индустриального развития русской экономики, писал Николаю II: «Международное соперничество не ждет. Если нынче же не будет принято энергичных и решительных мер к тому, чтобы в течение ближайших десятилетий наша промышленность оказалась в состоянии своими продуктами покрывать потребности России и Азиатских стран, которые находятся или должны находиться под нашим влиянием, то быстро растущая иноземная промышленность сумеет прорваться через наши таможенные преграды и водвориться как в нашем Отечестве, так и в сказанных Азиатских странах; укоренившись в глубинах народного потребления, она может постепенно расчистить пути и для более тревожных иноземных политических влияний. Медленный рост промышленности может затруднить выполнение великой международной задачи России, ослабить ее могущество, повлечь за собой политическую и культурную отсталость России».[50]50
  Рыбас С., Тараканова Л. Реформатор. Жизнь и смерть Петра Столыпина. М., 1991, с. 22.


[Закрыть]
Император Николай II поддержал курс на индустриализацию России. Именно Самодержавие являлось главным проводником экономических и индустриальных преобразований. «В течение XIX–XX веков российское Самодержавие являлось лидером модернизации, бесспорным проводником экономического, культурного и социального прогресса в стране. Существенные, может быть, наибольшие успехи за всю историю России были достигнуты в два последних Царствования, при активном участии верховной власти и ее правительства» (Б.Н. Миронов).[51]51
  Миронов Б.Н. Социальная история России. СПб., 1990, т. 2, с. 227.


[Закрыть]
Именно в Царствование Николая II было спроектировано и строительство крупных заводов на Урале и Дальнем Востоке, и строительство крупнейшей байкало-амурской железнодорожной магистрали, осуществлено строительство КВЖД и ЮМЖД, строительство крупных электростанций, разработан план электрификации всей страны и проект трубопровода от Баку до Персидского залива для нефтеторговли в Персии и на Дальнем Востоке, то есть те великие планы, которые впоследствии будут реализованы большевиками и выданы ими за свои.

С каждым годом русская промышленность набирает обороты, растет пролетариат. «Судя по темпам оснащения промышленности в первые годы Царствования Николая //, —писал пятьдесят лет спустя экономист Гершенкрон, – Россия несомненно – без установления коммунистического режима – уже обогнала бы Соединенные Штаты».[52]52
  Ферро М. Николай II. М., 1991, с. 88.


[Закрыть]

Однако не все в русских правящих кругах испытывали удовлетворение от подобного явления. Особенно этим было недовольно большинство дворянства, которое вследствие индустриализации беднело и теряло рычаги власти. «Шло неумолимое сокращение дворянского земледелия. Распродаваемая дворянами земля переходила в руки других сословий – и прежде всего, крестьян. И без того невысокий удельный вес дворянского землевладения в общем земельном фонде страны, составлявший в конце 70-х годов XIX века менее 20 процентов, к началу XX столетия сократился еще на 5 процентов. К началу первой русской революции дворянство владело лишь 13 % всех земель» (Ю.А. Рябов).[53]53
  Рябов Ю.А. Россия на рубеже XIX–XX веков. СПб., 1998, с. 126.


[Закрыть]
Именно экономическими причинами было вызвано участие представителей дворянства в оппозиционной деятельности в конце XIX века. Многие из них считали, что самодержавие перестало выполнять по отношению к дворянству прежнюю охранно-попечительскую функцию, отдав преимущество буржуазии. В 1896 году киевский предводитель дворянства князь Н.В. Репнин даже заявил, что «…самодержавия, в истинном его смысле, в России не существует», что оно отказалось от своих прерогатив в пользу бюрократии.[54]54
  Рябов Ю.А. Указ, соч., с. 127.


[Закрыть]
Конечно, было бы неправильно представлять, что в своем неприятии курса на промышленную реорганизацию России дворянство исходило лишь из корыстных побуждений. Многие из них справедливо считали, что этот курс приведет к крушению патриархальной России и к неисчислимым бедствиям. Главным их доводом было убеждение, что России никогда не догнать Западную Европу по промышленному развитию, что Россия – страна аграрная, поэтому нужно развивать сельское хозяйство.

История подтвердила верность индустриального пути развития России. Курс на индустриализацию был необходим, так как чисто аграрный курс привел бы Россию к окончательному отставанию от Европы, что особенно было опасно в связи с ростом могущества агрессивной Германии[55]55
  В 1930-х, после сокрушительного провала ленинских экспериментов и перед лицом надвигающейся германской агрессии, Сталин фактически оказался перед тем же самым выбором, что и Царь в 1900-х: между индустриализацией с подчиненением ей крестьянства, путем его повальной коллективизации, и аграрном путем, который предлагала «правая» оппозиция. Выбрав, как и Николай II, путь индустриализации, Сталин, разумеется, провел его в жизнь совершенно иными темпами и методами.


[Закрыть]
. Таким образом, поддержав курс на индустриализацию, Самодержавие ущемило экономические интересы дворянства, и последнее от чисто экономической оппозиции перешло к оппозиции политической, тесно сближаясь с либералами и земским движением. Дворянство, как политическая сила, переставало быть опорой самодержавной Монархии, в нем все больше преобладало стремление ограничить власть Царя, добиться восстановления, если не в полном объеме, то хотя бы частично, своего господствующего положения в государстве. Русское либеральное дворянство в своей массе было антибуржуазным.

Но и буржуазия, которая, казалось бы, должна была всецело поддерживать самодержавие, так же стремилась его ограничить, считая, что оно препятствует ей занять то господствующее положение, которое раньше занимало дворянство, и которое самодержавная власть, несмотря на индустриализацию, не давала ей занять.

В своем стремлении ограничить Самодержавие во многом антагонистические дворянство и буржуазия объединялись и находили союзников в лице конституционалистов и так называемых «новых либералов», которые, как им казалось, выражали их интересы лучше, чем Самодержавие. Естественно, что этим пользовались как крайние левые группировки внутри страны, так и влиятельные иностранные силы, стремившиеся ослабить или уничтожить Российскую Империю.

К этому следует добавить неразрешенные вековые проблемы крестьянства, которые к началу XX века чрезвычайно обострились – в связи с развитием капитализма в России.

Таким образом, в начале XX века в России складывается такая политическая ситуация, при которой ни одна из политических и сословных сил не поддерживала безоговорочно самодержавие, так как каждая из этих сил преследовала свои определенные цели, не желая видеть того, каким образом достижение этих целей отразится на общем положении России. Самодержавию приходилось все время лавировать между этими силами и группами, не допуская господства одной из них над другой, и в то же время ища с ними компромиссы – во имя целостности, спокойствия и единства России, при этом обеспечивая революционные темпы развития ее экономики и промышленности.

Особая сложность задачи Императора Николая II заключалась также в том, что к началу XX века в России явно существовало несоответствие между государственной системой и общественными устремлениями. С одной стороны, Самодержавие являлось традиционной исконной властью в России, гарантом ее целостности и независимости, а с другой, отношение общества к самодержавию, стремительно меняющиеся исторические условия требовали от власти поиска новых способов управления страной. «Существовавшая строгая административная вертикаль власти вела к тому, что все так или иначе замыкалось на пик иерархической пирамиды, на самого Монарха. Всякое сколько-нибудь значительное решение почти на любом уровне в конечном итоге санкционировалось Царем. Эта система, работавшая эффективно не одно столетие, начала давать заметные сбои как раз в период правления Николая II. Суть дела состояла не в том, “хорош” Царь или “плох”, имелась у него “сильная воля” или нет. Исторические возможности монархического авторитаризма подходили к концу. Время ускоряло бег, социальная природа общества усложнялась, что требовало быстрых, оперативных решений, развития полицентризма и инициативы снизу. А это вступало в принципиальное противоречие со сложившейся практикой, возможностями самодержавной системы, жизнестойкостью Империи. Эту трагическую дилемму должны были решить еще реформы Александра II. Но не решили. Следующая попытка пришлась на время Николая II, уже в XX веке» (А.Н. Боханов).[56]56
  Боханов А.Н. Указ, соч., с. 168.


[Закрыть]

«Царь был единственным полновластным хозяином того, что ему подчинялось. И ему приходилось заниматься всем, вплоть до мелочей, из-за подобной централизации власти, которая продолжала усугубляться» (Марк Ферро).[57]57
  Ферро М. Указ, соч., с. 83.


[Закрыть]

В условиях стремительно развивающегося XX века, эта архицентрализация, вполне оправданная еще 30 лет тому назад, становилась неадекватной новому времени и чрезвычайно тяжелой для Императора, от которого требовалось нечеловеческое напряжение сил при решении всего круга проблем. Но при этом «разгрузка» этой централизации была чревата большими сложностями и опасностями. Решаться на нее надо было крайне осторожно, после тщательного анализа, и постепенно, чтобы не нанести вреда целостности страны и основам государственного строя.

Николаю II предстояло отстоять основы Самодержавия, сохранить преемственность власти, и в то же самое время приспособить Россию к новым историческим условиям. Царю было необходимо сохранить политическое равновесие, не качнуться резко ни вправо, ни влево, решить сложнейшие вопросы сельского хозяйства, развития промышленности, модернизации армии и экономики, соблюдая интересы всех сословий.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю