355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Петр Врангель » Записки » Текст книги (страница 20)
Записки
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:53

Текст книги "Записки"


Автор книги: Петр Врангель



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 56 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Между тем, Х-я советская армия, преследуя наши отходящие части, тоже разбилась на две группы: наиболее сильная, 28-я стрелковая дивизия, усиленная матросским полком и конной бригадой «товарища» Городовикова, должна была продолжать движение на юг вдоль Саратовского большака, а 37, 38 и 39 стрелковые дивизии приняли на запад, имея общее направление на ст. Котлубань. Конница противника, ослабленная переброской корпуса Буденного к Воронежу, по невыясненным причинам к 23 августа оставалась несколько в тылу и не могла оказать достаточно полного содействия 37-ой, 38-ой и 39-ой дивизиям.

На 23 августа, как это выяснилось из захваченных нами документов, красный командующий армией Егоров поставил своим войскам задачей «овладеть Царицыном». Совет Народных Комиссаров и «Главковерх» Каменев придавали овладению «Красным Верденом» исключительное значение.

Первый участок укрепленной позиции от Волги до балки Грязная занимался Саратовским пехотным полком, левый от балки Грязная до железной дороги – 2-ым и 8-ым пластунскими батальонами. В резерве корпуса остатки гренадер и 3-ей пластунской бригады были расположены в восточной части села Городище и 4-ый пластунский батальон в селе Уваровка. Наблюдение за рекой Волгой возложено на Саратовский конный дивизион. Что касается двух конных дивизий, подчиненных генералу Писареву, то 4-ая Кубанская дивизия должна была перейти в корпусной резерв южнее станции Разгуляевка, а Сводно-Горская дивизия получила приказание идти в резерв командующего армией в село Ивановку (25 верст южнее Царицына.), обе дивизии вследствие большого утомления людей и лошадей задержались с выполнением указанных передвижений и временно оставались в непосредственной близости укрепленной позиции (4-ая Кубанская дивизия в селе Городище, а Сводно-Горская в селе Уваровка). Считая себя в совершенной безопасности, дивизии стояли расседланными, и люди отдыхали.

Эвакуация Царицына к подходу армии закончилась. Мой штаб перешел в поезд, который стоял наготове на городском вокзале. Я с генералом Шатиловым и несколькими офицерами штаба оставался в городе. Последний казался вымершим.

Выполняя поставленное красным командованием задание, 28-ая советская дивизия, наступая вдоль большой дороги, около полудня заняла село Орловку и, развернувшись, после полудня повела наступление на фронте река Волга – балка Грязная. Атака поддерживалась чрезвычайно напряженным огнем наземной артиллерии и Волжской флотилией красных.

Главный удар красные направили по дороге Прудки – Городище. Наступление велось густыми цепями и весьма решительно.

Атакованный по всему фронту Саратовский пехотный полк, пополненный пленными, не выдержал и при приближении красных цепей к проволоке, прекратил огонь и начал сдаваться. Благодаря измене Саратовского пехотного полка весь атакованный участок укрепленной позиции перешел в руки красных.

Выдвинутый генералом Писаревым из своего резерва из села Уваровки 4-ый пластунский батальон повел контратаку через западную часть села Городище, но почти сейчас же остановился, не будучи в силах сдержать превосходного по силе противника. Восточнее Городища гренадеры не могли выдвинуться из балки Мокрая Мечетка и держались с трудом. Взвод 3-ей Кубанской пластунской батареи, став на открытую позицию к северу от Городищенской церкви, с величайшим самоотвержением расстреливал в упор наступающие цепи красных, которые уже начинали спускаться в село Городище. К этому времени 4-ая Кубанская и Сводно-Горская дивизии, отдыхавшие в тылу и лишенные по условиям местности возможности видеть бой, но беспокоимые общей обстановкой тревоги, поседлали лошадей и начали строиться на скатах балки Мокрая Мечетка, откуда им открывалась картина боя. Дивизии не успели получить приказаний, но положение было настолько ясно и необходимость немедленного вступления в бой конницы представлялась настолько очевидной, что как командующий 4-ой Кубанской дивизией полковник Скворцов, так и командующий Горной дивизией полковник Шинкаренко, не сговорившись между собой, решили ударить на врага.

4-ая Кубанская дивизия атаковала между Саратовским большаком и селом Городище, а Сводно-Горская дивизия в общем направлении дороги Прудки – Городище. Конная атака была настолько для противника неожиданной и велась настолько стремительно, что победоносная до того пехота красных не могла выдержать и обратилась в беспорядочное бегство. Наша конница, понесшая во время атаки значительные потери, гнала противника за проволочные заграждения, на которых красные, не находя выхода, или гибли, или сдавались. Преследование продолжалось почти до села Орловки и было остановлено лишь развертываемым резервом красных и сильным артиллерийским огнем. По окончании атаки обе дивизии начали собираться внутри нашей укрепленной позиции, к северу от села Городище.

В этой первой атаке конницы были совершенно разгромлены все прорвавшиеся части 23-ой стрелковой дивизии, потерявшие помимо большого числа убитых 800 пленных и много пулеметов.

Оставленные саратовцами окопы занял 4-ый пластунский батальон. Таким образом, положение на наиболее угрожаемом направлении было восстановлено, а противнику нанесен тяжелый удар. Войска окрылились, уверовали в победу.

С началом сражения я выехал из Царицына на поле боя, к станции Разгуляевка, куда прибыл во время первой атаки нашей конницы. Я только что разыскал генерала Писарева, как последний получил донесение от командира Саратовского конного дивизиона, наблюдавшего берег Волги: приданный к 28-ой советской пехотной дивизии матросский полк под прикрытием сильнейшего артиллерийского огня с судов речной флотилии вел наступление между Волгой и Саратовским большаком, где наши оборонительные работы еще не были закончены и проволочные заграждения местами еще отсутствовали. Почти не встречая сопротивления, устремившись главным образом через участок, сданный саратовцами, матросский полк овладел всем правым флангом нашей позиции и, распространяясь далее на юг, занял на окраине города орудийный и французский заводы; отдельная группа красных, пройдя французский завод, приближалась уже к домам города Царицына. Я приказал генералу Писареву атаковать прорвавшегося противника во фланг гренадерами и послать по телефону приказание генералу Шатилову спешно выдвинуть на северную окраину города мой конвой. Генерал Шатилов сам уже отдал это приказание – дивизион конвойцев уже двинулся на рысях. Сев в автомобиль, я помчался к 4-ой Кубанской дивизии, которая только что после своей атаки отошла в лощину к югу от деревни Разгуляевки и едва успела спешиться. Я приказал полковнику Скворцову атаковать матросов во фланг в общем направлении на орудийный завод, стремясь отрезать прорвавшихся.

Отдав приказание полковнику Скворцову, я помчался в город. По улицам тянулись отходящие обозы, шли длинные транспорты раненых, обгоняя повозки, спешили в тыл кучки тянувшихся в тыл солдат, бежали испуганные, растерянные обыватели с узлами домашнего скарба… У помещения штаба стояли два грузовика, грузились последние телефонные и телеграфные аппараты. Тут же стояли поседланные, мои и начальника штаба, кони и несколько конвойных казаков. Генерал Шатилов отдавал распоряжения последним оставшимся еще в городе офицерам штаба; офицеры спешили на вокзал, где стоял еще готовый к отходу поезд штаба.

Приказав отправить штабной поезд на станцию Сарепта, а автомобилям штаба, проехав мост через реку Царицу, ожидать за мостом приказаний, мы с генералом Шатиловым сели на коней и в сопровождении нескольких ординарцев и конвойных казаков рысью направились к северной окраине города. Я решил в случае необходимости оставить город, отходить с войсками. Мы подъезжали к вокзалу, когда над городом прогудел снаряд. Снаряд ударил в один из железнодорожных пакгаузов, раздался взрыв, черный клуб дыма взвился над вокзалом. Пыхтя, отходил со станции поезд штаба. Другой снаряд ударил недалеко от нас в какой-то дом – деревянная постройка пылала… Стреляла прорвавшаяся с севера неприятельская флотилия.

Нам встретился конвоец с донесением. Конвойцы, спешившись, наступали на орудийный завод, противник отходил.

Мы выехали за город, направляясь к хутору Лежневу, где я оставил генерала Писарева. Стало темнеть. Бой впереди затих, изредка гремели орудийные выстрелы.

«Отходящих частей не видно. Вероятно, войска удержались», – заметил генерал Шатилов.

«Наша контратака во фланг должна была остановить противника. Я не дождался самой атаки, но думаю, что противник отброшен», – согласился я.

Мы подъехали к хутору Лежневу, когда стало совсем темно. Во дворе усадьбы стояли кони, в окнах светился огонь.

«Положение полностью восстановлено», – доложил генерал Писарев. Он только что получил подробное донесение с нашего правого фланга.

Полковник Скворцов с тремя полками 4-ой Кубанской дивизии и 3-им Кабардинским полком, получив от меня приказание, атаковал красных.

Полки, окрыленные своим первым успехом, стремительно бросились в атаку и, несмотря на жестокий огонь с судов, смяли матросов. Красные матросы, оборонявшиеся ожесточенно, были почти полностью уничтожены. Одновременно подошедший на рысях, спешившийся на окраине города конвой вытеснил передовые части красных с французского завода.

В наши руки попало много пулеметов. Пленных, благодаря упорству боя, было взято всего около 500 человек. Остатки красных бежали за линию Рыков – Орловка.

Двинутая из села Городище наша пехота (гренадеры) беспрепятственно заняла правофланговый участок укрепленной позиции, полностью восстановив положение.

Напряженность боя стала спадать. Противник ограничивался сильным артиллерийским огнем по всему фронту от Волги до балки Грязной. Только на участке к северу от села Городище красные около шести часов вечера произвели еще одну попытку наступления и овладели было частью наших окопов, но были отброшены нашей контратакой и отошли к Орловке.

Мы в полной темноте вернулись в Царицын. На вокзале я нашел переданные по телефону донесения генерала Улагая и Савельева.

Бой нашей конницы у Котлубаии был также успешен. Как упоминалось выше, здесь к вечеру 22-го августа сосредоточилась вся конная группа генерала Улагая (1-ая конная, 2-ая и 3-я Кубанские дивизии. Ингушская конная бригада), оставившая передовые части по линии Древнего Вала. С утра 23-го августа части 37-ой, 38-ой и 39-ой стрелковых советских дивизий перешли в наступление на станцию Котлубань и потеснили наши передовые части.

Сохраняя сосредоточенное расположение, генерал Улагай умышленно допустил наступлению красных развиться, дал им подойти к участку железной дороги: мост через реку Котлубань – ст. Котлубань, после чего сразу же перешел в стремительное контрнаступление, атакуя всей массой конницы, поддержанной огнем нескольких бронепоездов. Пехота красных не выдержала удара и бросилась бежать. Наша конница преследовала противника примерно до линии выс. 471 – хутор Варламов – хутор Араканцев, после чего согласно приказаний генерала Улагая снова собралась к станции Котлубань. В бою под Котлубанью нами было захвачено 4 орудия, 60 пулеметов и более 4000 пленных.

Генерал Савельев, против которого противник с утра также перешел в наступление, заслонившись частью сил с фронта, обрушился своей конницей на левый фланг красных, разбил врага и, обратив его в бегство, захватил 7 орудий, 30 пулеметов и 1370 пленных.

За весь день мы взяли всего 11 орудий, 104 пулемета и около 7000 пленных. Но самое важное было то, что этот успех вернул войскам веру в победу, вдохнул новые силы истомленным и подавленным 250-верстным отступлением полкам.

Мы ночевали на вокзале. Я спал в служебном кабинете начальника станции, положив на диван свою бурку и подложив под голову седельную подушку.

Красное командование, понесшее жестокое поражение, не отказывалось, однако, от продолжения борьбы.

С рассветом 24-го августа противник возобновил свои атаки на всем фронте между Волгой и Доном. Части генерала Писарева в течение дня неоднократно переходили в контратаки.

К вечеру 24-го мы удержали все свои позиции. На левом фланге генерал Улагай вновь одержал крупный успех, захватив 1590 пленных и пулеметы. В то же время генерал Савельев, преследуя разбитого накануне противника, довершил его поражение, вновь захватив пленных и пулеметы.

Ночью противник сделал налет аэропланов на город, сбросил несколько бомб, не причинив вреда. Мы с генералом Шатиловым и нашим небольшим оперативным штабом вернулись на жительство в город. Штаб армии оставался в поезде на станции Сарепта.

25-го августа противник, видимо выдохшийся, ограничился орудийной стрельбой. К вечеру прибыли в Царицын танки, и я наметил 26-го перейти в общее наступление.

После сражения 23-го августа группировка красных оставалась неизменной: 1) 28-ая стрелковая дивизия с приданными ей частями – к северу от укрепленной Царицынской позиции в районе села Орловка; 2) разбитые 37-ая, 38-ая и 39-ая дивизии, несколько усилившиеся подошедшими с севера конными частями – к северу и северо-востоку от станции Котлубань в районе хуторов правого берега реки Сакарки и станции Качалинская. Две эти группы не имели непосредственной связи по фронту, что позволяло нам бить врага по частям.

Утром 24-го августа в район разъезд Конный – хутор Безродненский была переброшена Сводно-Горская дивизия, разведка которой в течение 24-го и 25-го августа выяснила, что красные занимают лишь сравнительно узкий фронт от Волги по северной стороне Орловской балки; правый фланг их определился у верховьев этой балки и обеспечивался сравнительно слабыми силами конницы – 28-м конным полком или даже частью его. Красные настолько мало опасались за свой фронт, что к северо-западу от верховьев балки Орловская в районе балок Забазная и Грачи нигде не было даже их разведывательных частей, и наши разъезды, не встречая противника, проходили на высоту 471. Только к вечеру 25-го августа появились мелкие разъезды красных.

В общем же, правый фланг 28-ой стрелковой дивизии оставался совершенно неприкрытым и между ним и ближайшими к нему частями Качалинской группы имелся абсолютно никем не занятый промежуток около 20 верст.

Я решил вести главную атаку против Орловской группы красных именно со стороны хутора Безродненского, охватывая ее висящий в воздухе правый фланг и выходя в тыл противнику. Для этого в районе хутора Безродненского должна была быть сосредоточена ударная группа с прибывшими танками. Одновременно части 1-го Кубанского корпуса должны были перейти в наступление на Орловку с фронта.

Для сформирования ударной конной группы приходилось извлечь часть конницы из состава конной группы генерала Улагая. Бои последнего у станции Котлубань не позволили сделать это ранее 26-го, и наступление пришлось отложить на один день, назначив его на 27-е августа.

Ближайшее руководство всей операцией было возложено на временно командующего 1-м Кубанским корпусом генерала Писарева. Конная группа генерала Бабиева в составе 3-ей Кубанской и Сводно-Горской дивизий с танками должна была, сосредоточившись в районе хутора Безродненского, на рассвете 27-го августа атаковать противника с севера от Орловской балки, нанося ему удар во фланг и тыл. Одновременно гренадеры и части 2-ой Кубанской пластунской бригады, имея за собой 4-ую Кубанскую дивизию, должны были, перейдя в наступление на участке река Волга – балка Грязная, атаковать Орловку с фронта.

Около 7-ми часов конная группа генерала Бабиева сосредоточилась у хутора Безродненский и, перейдя главными силами балку, приступила к выполнению охватывающего маневра. Танки с одним конным полком двигались несколько правее главных сил конной группы от Безымянного хутора, что в одной версте южнее хутора Безродненского, прямо к верховьям Орловской балки. В своем движении танки натолкнулись на сторожевое охранение 28-го советского конного полка, которое крайне поспешно отошло, после чего по всему фронту красных распространилось известие о появлении наших боевых машин.

Эффект, произведенный на противника этим известием, был так велик, что пехотные части 28-ой стрелковой дивизии, не ожидая не только атаки, но даже и появления наших танков, начали поспешный отход на север, бросив почти без сопротивления свои позиции к северу от Орловской балки, которые и были очень легко заняты пехотой генерала Писарева.

Между тем, конница генерала Бабиева, имея впереди части Сводно-Горской дивизии, успела выйти к северу от верховьев Орловской балки и, тесня 28-ой советский конный полк, подходила к запруженному отступающей пехотой, артиллерией и обозами Саратовскому большаку. Атака частей Сводно-Горской дивизии обратила отступление противника в беспорядочное бегство. Весь участок большой дороги от Орловки до высот южнее Пичуги включительно был усеян брошенными орудиями, повозками и различного рода имуществом.

28-ая дивизия избегла полного уничтожения только благодаря появлению со стороны села Орловки красной конной бригады «товарища» Городовикова, прикрывавшей с юга отход своей пехоты и сохранившей полный порядок. Бригада эта оттеснила на запад малочисленные полки Горской дивизии, причем был убит герой Кабарды полковник Заур-Бек-Серебряков. Подоспевшая 3-я Кубанская дивизия отбросила конницу красных. Преследуемый Сводно-Горской и 4-ой Кубанской дивизиями, противник в большом расстройстве отошел за Пичугу и, хотя здесь наше преследование за утомлением коней приостановилось, продолжал безостановочно отступать к Дубовке. Некоторые пехотные части красных бежали за Дубовку.

Наша пехота и 3-я Кубанская дивизия остановились в районе Орловки. Я проехал к ним и поздравил войска с новой победой.

К вечеру в Орловку была оттянута 4-ая Кубанская дивизия. Там собралась вся группа генерала Писарева. Впереди, у Пичуги оставалась Сводно-Горская дивизия. ведшая разведку на Пичужинскую, Дубовку и Прудки.

В результате дня 27-го августа, хотя Орловская группа красных и избежала полного уничтожения, тем не менее ей был нанесен жестокий удар. Красные потеряли 13 орудий, много пулеметов и около 2000 пленных, 28-ая советская дивизия была почти полностью уничтожена.

В боях 23-го – 27-го августа II-ая и X-ая красные армии были жестоко разгромлены, оставив в наших руках около 18000 пленных, 31 орудие и 160 пулеметов. Окрыленная победой, Кавказская армия вновь обрела свои силы. Войска с верою смотрели вперед.

Поездка моя в Екатеринодар и переговоры с атаманом и членами правительства оказались не бесплодными. Пополнения с Кубани стали подходить. Укрывавшиеся в станицах казаки массами возвращались на фронт. Полки быстро пополнялись. После письма моего генералу Деникину штаб главнокомандующего стал весьма внимателен, просьбы моего штаба быстро исполнялись. Армия получила часть уже давно обещанного обмундирования, и пехотные и пластунские части оделись в английские френчи, шинели и прекрасные, прочные ботинки.

Захваченной у противника артиллерией укомплектовывались наши батареи, число орудий в большинстве батарей стало нормальным. Огромные попавшие в наши руки неприятельские обозы давали возможность сформировать войсковые и армейские транспорты. Работы по дальнейшему укреплению позиции неустанно продолжались. К 5–6 сентября весь фронт позиции до самой Волги затянулся проволокой. Строились блиндажи для позиционной артиллерии. Наши аэропланы ежедневно совершали налеты в тыл красных, бомбардировали неприятельские резервы, отыскивали и забрасывали бомбами красные батареи. Английским отрядом летчиков были потоплены несколько вооруженных неприятельских пароходов.

Город, хотя и опустевший, понемногу возвращался к нормальной жизни. Ввиду эвакуации всего гражданского управления все заботы о занятой войсками местности перешли к моему штабу. Я назначил состоявшего в моем распоряжении графа Гендрикова, бывшего Орловского губернатора, начальником города; последний с помощью оставшихся в Царицыне двух членов управы принял на себя заботы о городском благоустройстве.

Между тем, на Черноярском направлении упорные бои не прекращались. Подтянув к Черному Яру части, взятые из состава IV-ой и ХI-ой красных армий, противник перешел в наступление против частей генерала Савельева (Астраханская конная дивизия, вновь сформированные стрелковые полки 2-й Кубанской и Горской дивизий), стремясь выйти к Сарепте на сообщения Кавказской армии. В ряде упорных боев наши части понесли тяжелые потери. Особенно тяжела была потеря тяжко раненого ружейной пулей в голову начальника Астраханской дивизии генерала Савельева. Блестящий кавалерийский начальник, прекрасно разбиравшийся в обстановке, храбрый и решительный, он весьма удачно в течение двух месяцев действовал со своей дивизией, обеспечивая тыл армии с юга.

К 27-ому августа красные заняли Райгород. Дальнейшее их продвижение угрожало положению Кавказской армии.

Я решил после победы 27-го августа перебросить на Черноярское направление 3-ю Кубанскую дивизию, объединив командование всеми войсками на этом направлении в руках начальника последней генерала Бабиева (с возвращением в строй генерала Бабиева временно командовавший 3-ей дивизией генерал Мамонов был назначен начальником 2-ой дивизии.). Ему ставилось задачей разбить противника и в дальнейшем овладеть Черным Яром, чтобы раз навсегда покончить с Черноярской группой красных.

Рядом успешных боев генерал Бабиев отбросил противника в укрепленный Черноярский лагерь. Часть его конницы, обойдя Черный Яр с юга, вышла к Волге на участке Грачевская – Соленое Займище. С 1-го по 10-ое сентября части генерала Бабиева захватили 3000 пленных, 9 орудий и 15 пулеметов. Черноярская группа красных потеряла свою активность.

На северном фронте Кавказской армии красные спешно пополняли и приводили в порядок свои разбитые в конце августа армии, 7-го сентября противник повел второе наступление на Царицын, избегая прежнего дробления на две изолированных, одна от другой, группы и направляя главный удар на Котлубань.

Наша группировка в общем оставалась прежней: 1-ый Кубанский корпус на укрепленной Царицынской позиции, имея конницу и пластунов на передовой позиции, к северу от Орловской балки, и Саратовский конный дивизион в хуторе Безродненском; конница генерала Улагая, усиленная 4-м пластунским батальоном, у станции Котлубань.

8 сентября завязался бой передовых частей на линии балка Сухая Мечетка – высота 392 – балка Грачи – хутор Грачевский. 9-го сентября противник повел энергичное наступление на станцию Котлубань со стороны хуторов Варламов и Араканцев, направляя в то же время крупные силы конницы корпуса Жлобы западнее реки Котлубань во фланг и тыл генералу Улагаю. Движение это сперва имело успех, и передовые части красных проникли почти до хуторов Рассошинских. Удар 1-ой конной дивизии, угрожавшей отрезать противника, вынудил конницу Жлобы поспешно отойти на север – положение к западу от железной дороги было восстановлено. В районе, непосредственно прилегающем к железной дороге, 4-ый пластунский батальон удержал свое расположение. Далее на восток генерал Мамонов со 2-ой Кубанской дивизией, поддержанной танками, не допустил противника перейти линию Древнего Вала.

В общем день прошел для нас успешно. Однако, силы противника далеко не были исчерпаны. Я предвидел повторение атак на группу генерала Улагая и поспешил усилить ее за счет 1-го Кубанского корпуса, перебросив к Котлубани сначала Кабардинскую дивизию (бывшая Сводно-Горская), а затем и бригаду 1-ой Кубанской дивизии, 10-го сентября бой возобновился. Считая наиболее угрожаемым свой правый фланг, генерал Улагай сосредоточил к востоку от железной дороги между станцией Котлубань и хутором Грачи под общим начальством генерала Мамонова, 2-ую кубанскую дивизию, Кабардинскую дивизию и бригаду 1-ой кубанской дивизии со всеми танками; непосредственные подступы к станции Котлубань оборонял 4-ый пластунский батальон, поддерживаемый бронепоездами; к западу от железной дороги оставался 4-ый Конный корпус генерала Топоркова в составе 1-ой конной и 4-ой Кубанской дивизии и Ингушской конной бригады. Группировка эта оставалась неизменной во все время последующих боев.

С утра 11-го сентября красные возобновили наступление против генерала Улагая, ведя главную атаку значительными силами пехоты и конницы восточнее железной дороги. Остановив сосредоточенным огнем многочисленных батарей и выдвижением танков пехоту красных, генерал Мамонов перешел в решительное наступление через хутор Грачи и далее на север и северо-восток. Опрокинув врага и неотступно преследуя его до села Прудки, он почти полностью уничтожил красную пехоту, взяв несколько тысяч пленных и много трофеев. Одновременно 4-й конный корпус отбросил конницу Жлобы к хуторам Араканцев и Заховаев. На ночь группа генерала Улагая вновь сосредоточилась в районе хутор Грачи – станция Котлубань – хутор Котлубанский.

Одновременно с успешным боем конницы генерала Улагая 1-ый Кубанский корпус 11-го сентября тоже перешел в наступление по всему фронту, сбил противника и отбросил его в район Дубовки, заняв передовыми частями Пичугу.

В боях 9-го – 11-го сентября красные понесли значительные потери убитыми, ранеными и пленными. Пехотные части противника, пришедшие в полное расстройство, были отведены на север от линии Пичужинская – Прудки, и только конница Жлобы оставалась выдвинутой вперед перед правым флангом своей разбитой армии. Конница эта предпринимала еще раз частичную попытку атаковать группу генерала Улагая 13-го сентября, но попытка эта была сравнительно легко отбита нами, и части «товарища» Жлобы поспешно отошли на север.

После боя 13-го сентября на северном фронте армии вновь наступило затишье. Я поспешил воспользоваться этим, дабы завершить операции на южном направлении. Закончившая укомплектование 3-я Кубанская пластунская бригада и часть снятой с северного фронта артиллерии были направлены к генералу Бабиеву. Последнему ставилась задача овладеть Черным Яром. К сожалению, генерал Бабиев, прекрасный кавалерийский начальник, плохо умел пользоваться пехотой и с поставленной ему задачей не сумел справиться. Начатая им без достаточной артиллерийской подготовки 24-го сентября атака укрепленной Черноярской, позиции не удалась, 3-я пластунская бригада понесла громадные потери и к дальнейшим активным действиям оказалась уже неспособной. Противник, оставаясь за проволокой, продолжал удерживать Черный Яр.

27-го сентября противник на севере по всему фронту между Волгой и Доном вновь перешел в наступление, нанося главный удар своей конницей «товарищей» Думенко и Жлобы. Конница красных, сосредоточенная в станице Качалинской, направлялась вдоль Дона через хутор Вертячий с задачей выйти в тыл Кавказской армии.

Настойчивые атаки, осуществленные красными в полосе между Волгой и железной дорогой, к вечеру 27-го сентября были всюду отбиты нами. Наши части захватили много пленных. В этот день в бою у хутора Грачи был убит командовавший правофланговой группой конницы генерала Улагая генерал Мамонов. Это была для армии невознаградимая потеря. К западу от железной дороги коннице красных, наступавшей в подавляющих силах, удалось занять хутор Вертячий.

28-го сентября напряженность боев к востоку от железной дороги значительно ослабла. Жестокая неудача, понесенная красными накануне, исчерпала их порыв.

Между тем, конница Думенко и Жлобы с утра двинулась на юг через хутор Песковатский и далее по Песковатской балке в общем направлении на станцию Карповка. Около 11 часов конница эта вступила в бой с двумя слабыми полками 1-ой конной дивизии на высотах к западу от хуторов Бабуркин – Алексеевский. Встретив сопротивление, красная конница приостановила свое наступление и около 12 часов, не достигнув станции Карповка и опасаясь за свой тыл, повернула назад на хутор Вертячий, где и заночевала.

Я послал приказание генералу Улагаю перейти в наступление, нанося удар в тыл коннице противника, стремясь прижать ее к Дону. К сожалению, генерал Улагай после ряда тяжелых боев замешкался и дал возможность противнику 29-го сентября, потеснив части 4-го конного корпуса, выйти в глубокий тыл армии. После полудня красные заняли станцию Карповка, захватив линию железной дороги Лихая – Царицын.

Армия еще раз переживала часы крайнего напряжения. В распоряжении моем почти не было свободных сил.

Утром в этот день я выехал на станцию Чир, условившись встретиться с командующим Донской армией. Мы хотели сговориться о совместных дальнейших действиях. Поезд генерала Сидорина уже стоял на станции Чир. В поезде командующего армией застал я недавно вернувшегося после продолжительного рейда в тыл красных генерала Мамонтова. Имя генерала Мамонтова было у всех на устах. Донской войсковой круг торжественно чествовал его, газеты были наполнены подробностями рейда.

Я считал действия генерала Мамонтова не только неудачными, но явно преступными. Проникнув в тыл врага, имея в руках крупную массу прекрасной конницы, он не только не использовал выгодности своего положения, но явно избегал боя, все время уклоняясь от столкновений.

Полки генерала Мамонтова вернулись обремененные огромной добычей в виде гуртов племенного скота, возов мануфактуры и бакалеи, столового и церковного серебра. Выйдя на фронт наших частей, генерал Мамонтов передал по радио привет «родному Дону» и сообщил, что везет «Тихому Дону» и «родным и знакомым» «богатые подарки». Дальше шел перечень «подарков», включительно до церковной утвари и риз. Радиотелеграмма эта была принята всеми радиостанциями. Она не могла не быть известна и штабу Главнокомандующего. Однако, генерал Мамонтов не только не был отрешен от должности и предан суду, но ставка его явно выдвигала…

Мы только что сели завтракать, как генерал Шатилов вызвал меня к телеграфному аппарату. Он успел передать мне, что станция Карповка красными занята, как ток прервался… Я оказался отрезанным от своей армии.

Я решил во что бы то ни стало вернуться к своим войскам. Условившись с генералом Сидориным о последующих действиях, причем он обещал мне отдать распоряжение своим правофланговым частям перейти в наступление, и приказав поезду своему следовать в Царицын через Ростов и Торговую, я выехал автомобилем на хутор Верхнецарицынский. Со мною ехал адъютант. На случай встречи красной конницы мы вооружились пулеметом. Сумерки быстро спускались. Мы мчались, напряженно вглядываясь в даль. В полную темноту прибыли мы в хутор Верхнецарицынский, забитый многочисленными обозами. Передавались слухи о том, что конница противника уже в Царицыне, что поезд мой захвачен красными. Не останавливаясь, я проехал на станцию Тингуту и отсюда на паровозе помчался в Царицын. В час ночи я был уже в Сарепте, откуда по аппарату связался с начальником штаба. Генерал Шатилов находился по-прежнему на станции Вороново, куда я с началом операции перенес свой оперативный штаб, так как противник последние дни беспрерывно обстреливал город с левого берега своей артиллерией.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю