Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

   Сашка разворачивает принесенный узелок, на свет появляются деревянные трубки и ложки, матросы разбирают немудреные поделки и вот уже возле бочонка с водой струятся к небу дымки. Он оглядывается, офицеров вблизи нет, народ ведет себя свободно, некоторые даже улеглись на палубу, похоже наступило время для отдыха? И тут, словно в голове у него выключили и снова включили рубильник, тьма и снова свет, и знакомый плафон на потоке в "Заречном" перед глазами...

   -Почему так быстро? Собирались же на час?

   -С электропитанием проблемы... Местные чубайсы мудрят, обесточили профилакторий. Звонил на подстанцию, ответили, что это веерное отключение, вследствие аварии, обещают восстановить через два часа. Поехали ко мне пообедаем пока.

   -Не отказывайся Саша, обижусь, я тебя своими фирменными пельменями накормлю, ты таких еще не пробовал, – спешит, как всегда, вставить свои пять копеек Светлана.

   Они возвращались обратно, елочки за кюветами объездной дороги сменились пестрыми скворечниками дач на миниатюрных участках, значит уже близко, вот и родная вышка телецентра видна отчетливо, как вдруг Александра словно ударилотоком. Внезапная, неожиданная мысль...

   -Сергей притормози!

   -Что случилось? – удивился друг, но замедлил скорость, и плавно съехал на обочину, мотор "шестерки" чихнул и заглох.

   -Светлана, помнишь, ты говорила, про возможный обмен воспоминаниями между мною и "дедушкой"?

   -Но у тебя же ничего не вышло? Кроме отрывочных сведений на первом тесте.

   -В том то и дело что получилось! Оказывается, я знаю имена и фамилии его сослуживцев, а так же некоторые факты из жизни "дедушки" и еще...

   -Прекрасно! Надо быстрее, зафиксировать на бумаге все, что ты узнал, говорила же я Сергею и не раз, чтоб завел диктофон.

   -Мне тут в голову пришло, что если мы с "дедом" обменялись воспоминаниями, значит, и он что-то от меня получил? И без моего контроля уже два часа гуляет? Что он местным там успеет рассказать? Машина резко рванулась вперед, и Александру даже пришлось упрашивать друга ехать помедленнее, не спешить, а то встреча с предком произойдет у него чего доброго на том свете.

   Он успел, ну скажем так, почти успел... На баке корабля «Три святителя» собралась немалая толпа матросов <подымить и поговорить. Бак, то есть передняя часть судна, заменял им клуб и курительную комнату. Матросы курили подле кадки с водою из своих коротеньких трубочек, весьма метко именуемых носогрейками, и, мало стеснясь присутствием младших офицеров, обычно вели различные беседы.

   -Врет Сашка! – в голосе старого матроса звучала обида, – лодки подводные, торпедо, эдак, ведь супостаты нас утопят прямо в Севастополе, даже в море выходить не надобно...

   Это ораторствует Прокофьич – тип матроса старых времен, уникальное явление в своем роде. У него в Севастополе, в Корабельной слободе, старуха жена и трое детей, но он, кажется, не знает другой родины, кроме своего старого корабля. Таких среди команды "Святителей" всего трое или двое, морская служба явно не способствует долголетию. Лицо его так обветрено бурями, что цветом своим напоминает лица краснокожих, а руки всегда черны от смолы. У него одна характерная особенность – терпеть не может пароходов, а равно и любых технических новинок.

   -Прокофьич, а ты водолазов намедни не видел? На прошлой же неделе работали рядом с нами, колпак медный с окошечком на голове, по длинной кишке им со шлюпки воздух подают. Так вот и...

   -Молчи Цыган, много ты знаешь? Вот поплаваешь с мое... Лодки, водолазы, б... Какой из тебя матрос! Тебе только кочегаром быть на пароходе. Вчера первого свеженького ветерка испугался!

   Произнеся с достоинством это глубокомысленное изречение, Прокофьич потушил свою трубку, бережно спрятал ее в карман и с азартом сплюнул. Александр заглянул за борт, в прозрачной воде хищные силуэты стальных акул еще долго не будут угрожать величественным парусникам, грациозно скользящим по глади моря. Но Цыган, а точнее Цыганков, прозвище получилось из фамилии, внешность у него самая что ни на есть славянская, абсолютно прав, время парусов уходит в прошлое. Вот только ясно это станет всем после войны. Инцидент, кажется, исчерпан, байкой больше, байкой меньше, народ со временем забудет. Вон они уже опять баб обсуждают, Цыган о своих приключениях с поповской дочкой заливает, Баркова на них нет, сочинители. Прокофьич целиком переключился на воспитание подрастающей смены, привязался к молодому матросику Семенову, тому самому "любителю церковного пения", и бранит за вчерашнее происшествие, на забаву всем собравшимся.

   -Непутевый ты парень я вижу! Я думал, ты о путном хныкал, а тут на-кось нашел время думать о девке! Нет, ты это дело брось.

   -Теперь как будто и нестрашно, дяденька, – оправдывается тот. -А в сражении как, дяденька, пострашнее будет?

   -В сражении?.. Сражение – это брат, такое дело! Верь моему слову, я старый матрос, худого не скажу. В сражении брат, ни на кого не надейся, как только на Бога. Видишь турку – стреляй, товарищу помогай, командиров слушай, старших матросов почитай, потому, значит, старшие более твоего разумеют. А то будешь как Цыган, Сашка-плотник и другие бездельники линьков получать!

   Последнее высказывание вызвало прямо бурю веселья среди матросов, пряник тут в дефиците, зато кнутом начальство щедро одаряет всех, не исключая и старожилов. Но суровый ментор не унимался, воспитание продолжается.

   -Нет, ты вот что мне, – начал он опять, – Ты на своего барина обижаешься, что он тебе жениться не дал и в матросы сдал?

   -И невесте твоей поди, барин юбку задрал? – в такт раздается из-за кадки, судя по голосу, замечание вставил Цыган.

   -Тьфу на вас охальники, опять все на баб свели! Нет, ты Семенов век за барина Бога должен молить. Ты скажи, под чьей командой состоишь?

   -Господин капитан Кутугов? – неуверенный ответ, опять вызывает смех всего бака.

   -Кутуров! А кто над ним старший?

   -Не знаю дяденька, – опять веселье...

   -Дурак, деревенщина! Видно, что сейчас от сохи. – не выдерживает Прокофьич, – Над их благородием капитаном начальник наш флагман, их высокоблагородие Новосильцев, а старше его только САМ Корнилов!

   -В рот... всех бы этих благородий, житья от них нет, – полушепотом, сдавлено кто-то произносит на баке, и на минуту устанавливается гнетущая тишина, все как бы испугались этой мысли... даже Прокофьич. Но вскоре он возвращается к прерванному занятию.

   -Велика беда, в матросы сдали. А по-твоему как, в солдаты, что ли? Ты думаешь там, меньше бьют? Нет брат! У нас линьками только лодырей дуют, а господа и вовсе не дерутся! Идет сам Владимир Алексеевич или Павел Степанович, а мы только шапки снимаем. Да и то, иной раз скинешь шапку, а их благородие только рукой машет, занимайся дескать своим делом, неча на пустяки время тратить.

   Бак никак на этот раз не никак не прокомментировал поучение старого матроса. Все обстояло с точностью до наоборот, они дико завидовали "береговым крысам", как же, постоянно в тепле и баба под боком, поэтому безжалостно били их при всяком удобном случае... Ну и все, представление закончилось и ему пора вниз, решает Сашка, после последнего шторма у плотника работы невпроворот, но возле люка на него неожиданно налетел мичман Лихачев.

   -А чего же братец скрывал, что грамотный? Тебя бы сразу в унтер-офицерскую школу направили, – мичман, похоже, сожалел о глупом разносе, учиненном утром Сашке, – Где про подводные лодки вычитал, если не секрет?

   Да уж подставил "дедушка", пока он там, в будущем наслаждался Светкиными пельменями, "дед" решил удивить сослуживцев, феерической мешаниной из "20000 лье под водой", "U-751" и просто разрозненных фактов почерпнутых в памяти Александра, в собственной "народной" обработке. К несчастью, еще и мичман услышал, "загорелся идеей" придется теперь как-то выкручиваться, объяснять...

   -А я ваше благородие грамотный только наполовину, писать не умею, самоучка.

   -Жаль, а где же ты книги взял про подводные корабли? Я пока в корпусе учился, интересовался, но так ничего и не нашел путного.

   -Так у нас, енто ваше благородие в деревне у старичка одного, ссыльного, вот у него и читал. Он цензором раньше служил, вроде через то и пострадал... Француза одного сочинение Верна Жуля значится, а из рассейских какого-то енерала Шильдера, – как мог он подделывался под простонародную речь, получалось плохо, и отчаявшись, мысленно обратился к предку, – "дед" выручай! Из-за тебя же залетели!

   На удивление помогло, Александр вдруг осознал, что несет какую-то <мало связную жалостливую ахинею насчет деревни, сосенок-елочек, батюшки, матушки, невесты, сестренок, братишек и коровы. Тут и Лихачева в свою очередь потянуло на ностальгию. Он вспомнил о родном доме в смоленском поместье, о березовой роще, куда он с сестрами ходил по ягоды и по грибы, об охоте на уток на зорьке... Капитан Немо был временно забыт, помощник плотника спустился вниз к своим инструментам и заготовкам, а молодой офицер отправился наверх постигать "суровую морскую науку". Слава богу, "дед" урок усвоил, хорошо еще, что тему выбрал безобидную, техническую, а если бы начал о политике говорить, так просто мы бы не отделались, тут за "оскорбление его императорского величества" карают сурово.

   -Да весело, тот втрой Сашка время проводит, я погляжу, – реакцию Светланы после того, как похождения «дедушки» были зафиксированы на бумаге, было нетрудно угадать, – что его так и придется теперь постоянно одергивать? За что его, кстати, официально наказали?

   -Кабак с ребятами разнесли по пьянке, обычное дело для местных, – Александр поспешил встать на защиту предка, – не вижу никакого криминала, драку начал не он, я тоже не люблю, когда меня бьют. Это мягко сказано, подумал он, комплекс уже развился на этой почве. Очень давно отец, отправив его в секцию напутствовал: "Смотри, что впредь бил только ты, а не тебя". С тех пор так оно и получалось за исключением ринга. А вот "дед" вынужден терпеть побои от "благородий", или нет? Время покажет, может быть, эпизод с линьками первый и последний в его жизни.

   Неделя подошла к концу, а от Игоря пока не пришло известий и поэтому было решено сделать перерыв, тем более что ситуация в прошлом после последней вылазки стабилизировалась, а у друга появилась потребность съездить в Москву, для решения ряда вопросов. Вчера до полуночи Сашка изучал открывшиеся просторы интернет, благо Сергей поделился безлимитным доступом через местную академическую сеть, Соросовский проект. Лучший друг фидошника Курьер, за который в свое время пришлось отстегнуть немалую сумму, работал стабильно, ни дал ни одного обрыва. И воскресным утром, после традиционных зарядки и пробежки он решил посидеть еще немного в сети, благо время перед тренировкой было. Вот только с утра что-то беспокоило Александра, шум в ушах, никогда еще такого с ним не было, неужели возраст дает о себе знать? Нет иногда, его и раньше одолевала простуда, но чашка крепкого кофе обычно решала проблему. А вот сейчас... шум усиливается, неожиданно он понял, что это такое, это море – «а волны смеются и плачут и бьются о борт корабля»... Пальцы нервно набирают на клавиатуре московский номер Сергея, черт, это кто? Секретарша, там у него что ли?

   -Девушка быстрее, пожалуйста!– надо спешить, время буквально утекает как вода в сито, – Сергей, я ...

   Лавиной на него накатываться тьма, гася последние проблески сознания.

   Глава 2. Назад дороги нет. Возвращение ярости.

   Он вторую неделю живет в прошлом, в теле своего предка, и уже смирился с тем что, похоже останется здесь навсегда. Иногда его мучает вопрос, а кто он теперь такой? Фактически их двое в одной голове, медицинский термин шизофрения, неприятная болезнь. Но пока никаких проблем нет, полное сотрудничество и взаимопонимание, может быть от того что предок даже внешне похож на своего потомка, «родственные души» одним словом. Сначала было очень тяжело, для 30-летнего мужика снова «попасть в армию» нелегко, но потом наш Александр стал понемногу привыкать, возможно, он бы так и протянул оставшиеся 13 лет службы, но в один далеко не прекрасный день все рухнуло... Сашка поспешно занял свое место в строю, сразу в глаза бросилось, что сегодня ребята хмурые, дерганые какие-то, что случилось? Начальство гневаться изволит? Так это всегда так, было есть и будет, такой же естественный процесс, как восход солнца. До него доносятся громовые раскаты «командного языка», вот только сегодня в него вплетаются какие-то инородные визгливые ноты, раньше их не было, «Упырь... Упырек» – шепот проносится, словно порыв северного ветра пронесся, и разом холодеют лица, страх сковывает людей в длинной серой шеренге...

   -"Дед" кто это, что за черт? – пытает он своего предка-симбионта, тот молчит, напуган видимо.

   -Б... А... Учить сукиных детей буду, учить! – сквозь нагромождения мата рвется визгливый голосок и вдоль замершего строя резво катится карикатурное подобие человека.

   -Первый, второй, третий... седьмой – и в лицо. Удар сильный, болезненно-зубодробительный, хоть и неумелый, и далее опять счет до семи и снова следует "отеческое благословление" по зубам... С ужасом Александр понимает, что по расчету – седьмой, значит... нет, он не сможет просто подставиться под удар, за него сработают навыки, вбитые многими годами упорных и жестоких тренировок на уровень инстикта, единственная надежда на "дедушку", а тот ушел, испугался. Брызжущий слюной уродец приближается, и Сашка чувствует, как его тело готовится, сейчас оно нырнет под выброшенный в лицо кулак, затем последует ответный удар, быстрый и сокрушительный. В уличных драках он всегда старался бить так, чтоб сразу свалить противника, разумная экономия времени и сил, и сейчас будет то же самое, это рок, он не в силах ничего изменить. Вот уже перекошенная ненавистью харя совсем рядом, сейчас начнется!

   -Швайн!!! Русиш швайн! – мутные от ярости глаза вылезли из орбит, и яростно пожирают "непокорное быдло", но только теперь в них виден еще и страх. Занесенная для удара, рука бессильно опускается, и любитель кулачного воспитания только бешено плюется слюной, – Шайзе!!! Я тебя запомню, русиш швайн! Ты от меня не уйдешь!

   Александр облегченно переводит дыхание – пронесло! Но нет, ад не закончился, "фашист" набрасывается на следующего матроса в строю, это по местным меркам уже старик, которому осталось служить два года, и только кровавые брызги летят во все стороны, пачкая серые робы-голландки стоящих рядом.

   -Мать вашу, отцы командиры! – беззвучный крик рвется из горла, – остановите его, убьет или искалечит ведь человека, дайте только отмашку или знак и я его быстро успокою! Сашка шарит взглядом по сбившимся в кучу офицерам, вот старый знакомый мичман, лицо белее мела, да он тут не помощник. Вахтенный, не выдержал взгляд, отвел глаза в сторону, а вот еще один отворачивается, не хотят или не могут ничего сделать? А человек рядом уже хрипит под ударами... Наконец кровожадное "благородие" выбилось из сил, и его "мальчик для битья" повис на плечах соседей, все закончилось. Для того матроса закончилось, а вот для бедного Сашки все только началось...

  Александр с помощью Цыганкова оттащил пострадавшего на бак к бочке с водой. Чувство вины просто убивает, но что он может теперь сделать?

   -Извини Прокофьич, ради бога, так получилось... на раздаче возьми за меня водку. Я не буду больше получать, ребята подтвердят, если чего, обет дал, не пить, – хорошая идея, все равно больше предложить нечего.

   -Спасибо брат, только ты бы лучше о себе подумал, я то <оклемаюсь, не впервой. А ОН тебя запомнил, теперь изведет. Лучше больше ему не попадайся...

   Слово "он" старик произнес прямо с мистическим ужасом. Сашка вдруг понял, что остальные матросы смотрят сочувственно не на Прокофьича, а на него, прямо как на обреченного уставились. Остаться только одно, поскорее забиться поглубже, в недра корабля, там среди стружек и пряно пахнущих смолой досок его не достанут, по крайней мере, сейчас, в эту минуту.

   Кто бы мог подумать, что еще недавно, старый тренер упрекал его в чрезмерной расчетливости, в отсутствии воли к победе? Уже второй день просто переполняет, душит ярость, в голове непрерывно рождаются планы, один другого кровожаднее. Перенос в прошлое ли так подействовал, или это "дедушка" влияет, непонятно пока. Как мало, к сожалению, он знает о технической стороне убийства, например, если человека оглушить и бросить в воду он утонет или нет? Или горло перерезать предварительно надо? Вопросы, вопросы, а спросить не у кого, опыт по применению ножа исчерпывается курицами, да сомнительными приемами, показанными на срочной службе приятелями из разведбата. И самбо плохой помощник, там учили защищаться от таких ударов, а не наносить.

   -А вот и "дед", появился, наконец? Опять ведь старина меня поставил! – упрекает вернувшегося "предка" Александр, – Ты должен был получать по морде, а не я! Давай выкладывай все, что известно тебе по этому, как его, Упырю, Упырьку, что за немец у вас такой? Людей тебе случайно резать не приходилось, нет? Жаль, я думал поучишь меня...

  Дело дрянь, противник ему достался достойный, хоть сейчас в фильм ужасов вставляй, прямо к Стивену Кингу, не прогадаешь. Он, похоже, ненормальный, ведет свою личную войну с нижними чинами, ранее когда командовал фрегатом, хитрым техническим трюком десятками сбрасывал матросов с рей. В итоге за чрезмерную, даже по нынешним "мягким" временам, жестокость оттуда его убрали, но в отставку выгнать не смогли, спасли высокие покровители. Вот теперь и кочует с корабля на корабль, наводя ужас на матросов своим "новым порядком", одних доводит до самоубийства, другие бегут, как правило, их ловят и "засекают", третьих подводит по суд, интересно какая судьба уготована ему, Александру?

  ...............................................................................

  Небольшое лирико-историческое отступление, внимательный читатель наверняка уже подготовил очередной упрек: "Не было мол такого в реальной истории, Автор намеренно сгущает краски и занимается очернительством!". К сожалению неофициальная история российского флота полна просто вопиющих расправ над нижними чинами. Даже если судить по воспоминаниям современников, то типичная характеристика "морского волка" образца середины 19-го века: "он безжалостно драл и калечил матросов", примерно так. Германофобией тут тоже не пахнет, обладателей немецких фамилий среди командного состава черноморского флота в ту пору хватало, справедливости ради стоит добавить, что и русские офицеры зарекомендовали себя подобным же образом. Возьмем для примера журнал "Морской сборник", за 1901 год издаваемый под наблюдением Главного Морского Штаба, статья "Воспоминания о Черноморском флоте 1851-1855." Михаила Скаловского. Издание вполне патриотическое и верноподданное, дальше уж некуда. Вот как тогда обучали матросов действия в ночном бою на фрегате "Кулевча": командир ничего лучше не придумал, кроме как надеть нижними чинам повязки на глаза и после объявить боевую тревогу. Замешкавшихся, и запутавшихся в полутемных батарейных палубах, где и днем темно после безжалостно высекли линьками. Позднее эту методику позаимствуют и сухопутные генералы, дурной пример, что называется заразителен. Остальные "славные традиции", "достижения" и "развлечения" господ офицеров в том же духе. Другой больной на голову "отец-командир" боролся за тишину: матросов заставляли перед подъемом на мачты набрать полный рот воды, позднее на палубе следовала проверка и горе тому, кто выплюнул или случайно проглотил. Еще один деятель решил в корне искоренить пьянство и не брезговал лично обнюхивать возвращавшихся с увольнения на берег матросов. Сколько Нахимов и его последователи не боролись с "мордой" и телесными наказаниями, сколько не выкидывали за борт плетей-кошек и прочего палаческого инструмента, беспредел все процветал даже во времена правления либерального Александра второго. Достаточно вспомнить печальную историю гибели клипера "Пластун", по одной из версий вследствие "жестокого обращения начальствующих лиц с нижними чинами"...

  ...............................................................................

  Невольно Александру захотелось добыть настоящее оружие, смирится и "просто умереть" не в его стиле, он будет бороться. Ведь если придется драться, то на стороне противника окажутся другие офицеры, возможно и унтера с матросами, одними кулаками теперь не отбиться. Случай представился в то же день, при выполнении разовой столярной работы у подшкипера. Старому хрычу требовалось вырезать новые ложи для нескольких ружей взамен сломанных в шторм. Появилась возможность внимательно осмотреть судовое хранилище оружия, никаких револьверов, нет даже нарезных пистолетов. Мелвилл, гад обманул, у него ведь были кольты в оружейке! Слабая надежда разжиться нормальным "стволом", растаяла, как дым. Не изобрели их, что ли еще, или до России не дошли пока. Жаль, можно было бы изготовить муляж, сразу бы не хватились, и ключ подобрать к хитрому замку не проблема – "дед" оказывается еще и неплохой слесарь, да и сам он кое-чего в этом деле соображал.

  ....................................................................................

  Что дальше? Нет опускать руки нельзя, должен быть выход и из этого положения. Остается собраться с мыслями, ранее попадая в сложные ситуации, он просто брал лист бумаги и записывал все возможные варианты, все доступные решения. Карандаш есть, пожалуйста, бумаги нет, а зачем тебе бумага друг, ты же все равно ничего теперь забыть не сможешь...

  Какой-то подозрительный шум за переборкой отвлек Сашку на мгновение от невеселых мыслей. Секунда и гость бьется и в захвате сильных рук, сейчас дожмем, решил гад – "ваше благородие" здесь меня достать? Что за черт, это не Упырек, опять руки сработали раньше головы? Так тут совсем в зверя превратишься, чуть совсем непричастного человека не убил!

  -Сашка ты чо, сбрендил совсем? -пытается отдышаться денщик командира, старый лакей Пахом, -Я ж к тебе за трубкой для их благородия пришел! Ты еще вчера должон был починять?

  Действительно, было такое, напоминает тут же подключившийся предок. Александр начинает искать, куда же он эту дрянь засунул? И тут верно "дед" направляет его к небольшому ящику. Это что – трубка мира? С удивлением он разглядывает в свете масляной лампы необычную находку.

  -Она самая! Даваю сюды! -и Пахом забирает странное изделие, -Я те вот скажу, ты не пужайся так их благородие в обиду не даст...

  Далее Пахом рассказал Сашке о событиях, происшедших в кают-компании после той экстремальной сцены на палубе. Не сумев расправится с матросом собственноручно, поборник дисциплины решил действовать по закону. Командиру был представлен устный рапорт, где действия Александра квалифицировались как неповиновение и даже бунт. Но тот не стал вникать, ведь все видели, как было дело. После обсуждения плавно перешедшего в конфликт, Упырьку запретили на время плавания применять такие жесткие "методы воспитания" нижних чинов. Командир трезво рассудил, что уже имеется в наличии разваливающийся корабль, среди матросов свирепствует холера, не хватает для полного комплекта только бунта.

  -Упырь то шумит "в железа плотника, под суд, к расстрелянию" ваше-ство! А мой барин его осадил, на берегу де разбирайтесь барон, а здесь я командер. Мичмана молоденьки только потешаются, дескать проучили знатно нашего Упырька, поделом кровопивцу...

  -Спасибо дедушка, извини, что так плохо встретил...

  -Да ничо... Я тож молодой горячий был и до драки охочий, обломали потом. – и мелкими шажками, проклиная ревматизм старый слуга отправился в кормовую часть судна, туда где расположены офицерские каюты.

  Итак пока живем значит, господа-баре решили дать шанс «полезной зверюшке», но надолго ли? Планов поначалу было громадье, вплоть до варианта повторения истории с «Потемкиным» – золотопогонных под арест и вперед в Румынию. Черт знает, существует сейчас такая страна? Но при дальнейшем рассмотрении реалистичным оказался только один. Сущность его определяет простое и емкое слово «побег». Расправа с противником, столь желанная, отходит на второй план и становится маловероятной, так как мешает бегству. А как Вы думали, это только в дурных кинобоевиках герой первым делом убивает противника, в жизни так получается редко. О конфликте Александра с этим офицером знает чуть ли не весь экипаж и если с последним что-то случится, то подозреваемый будет только один. Пока же остается жизнь корабельной крысы, придется прятаться и уклонятся, благо есть предлог не выходить наверх в строй. Работы выше головы, тем более что штатный корабельный плотник – лентяй, спит день-деньской или пьянствует, помощник за него работает. От забегавших время от времени к нему сослуживцев, стало известно, что Упырек кого-то упорно ищет там, на верхней палубе среди матросов при построениях. И потянулись серые дни, он практически не поднимался днем наверх, работая то у себя, то в других помещениях корабля.

  Приятели редко навешали Сашку, как правило по делу, не успел что-ли предок на корабле обжиться и только однажды внизу в столярке появился Цыган.

  -Сашка, чухон твой где? У нас горе – земляк мой Ваня, мы с одного уезду, представился и еще двое сегодня ночью от холеры померли.

  -Где ему быть? У буфетчика, как с утра ушел, так и с концами, -ответил приятелю Александр, -Постой я никогда не делал гробы! Мерку снимать надо?

  -Ты что не хоронил в море еще никого? Нашему брату казенная домовина не положена, только одна доска нужна. Вот эта подойдет, чухон с тебя не взыщет, когда заявится?

  -Наплевать пошли наверх! -и они прихватив широкую сосновую доску из запасов плотника отправились на палубу.

  Небо словно решило оплакать погибших, погода самая, что ни на есть траурная. Капли мелкого дождя, словно слезы катятся на палубу. Народу собралось немного, из офицеров присутствует только знакомый уже Лихачев. Александр обратил внимание, что молодой мичман истово креститься после слов молитвы, не иначе действительно переживает, а вот у него, у Сашки в душе ничего не шевельнулось, совсем огрубел. Наконец корабельный попик закончил бормотать себе под нос, последовала команда и зашитые в парусину тела бесшумно скользнули за борт, только всплеск воды и все... На обратном пути Александру вдруг пришло в голову, что от "гробовой" доски следует избавится, а то еще из нее стол например сделают, гигиена здесь не в почете. Огляделся, никто вроде не видит, и к черту ее, прямо в открытый пушечный порт и отправил...

  Почему противник не попытался расправится с Сашкой прямо на борту "Трех святителей", благо он был что называется по боком? Не захотел пойти "один на один" , а может быть этому психу просто нужна была публика для выступления, один бог знает. Вот только питаться пришлось корками и сухарями, размоченными в воде, благо у "дедушки" был собственный запас, добытый во время починки стеллажей в в брот-камере. К общему артельному матросскому котлу Сашка выходил редко, кроме Упырька был еще один враг – холера. Незваная гостья исправно косила нижних чинов и еще не раз пришлось расходовать доски из запаса корабельного плотника.

  Наш современник вправе спросить, почему же Сашка не попытался решить вопрос самым примитивным путем – просто поговорить с "обиженным"? В нашем мире Александр так скорее всего бы и поступил. Была похожая ситуация у него с одним прапорщиком во время срочной службы в СА. Там все решилось в приватном разговоре: "я тебя не трогаю – и ты меня тоже". Но здесь все совсем по другому, офицер ни за что не пойдет на диалог с нижним чином, а для Сашки проще найти общий язык с бешеной собакой, чем с эти сумасшедшим немцем. И все же они "поговорили" тогда, так получилось... dd>

  -Стой человека задавили! -кричит Цыганков впереди. dd>  Втроем они поднимают тяжелый деревянный брус из трюма, на одном конце Цыган, на другом финн-плотник с помошником и Сашка посередине. Снизу несутся матюки на ломаном русском, начальник не понимает причины задержки и Александру приходится спешить на помощь. Да действительно придавили немного, жалко только не до конца. Дорого бы дал Сашка, чтоб увидеть как толстый брус плющит грудь этого субъекта, не человек ведь это, а Упырек оказывается! Как уж он тут под бревно угодил, только одному богу известно, застрял словно крыса в мышеловке. Но с другой стороны может по пробовать договорится, пока Цыган освобождает "их благородие" из ловушки и отряхивает мундир? Натянуть на лицо, как можно более миролюбивое выражение и вперед... Нет, не проходит, немой призыв к миру отвергнут, "этот" ничего не забыл и не намерен прощать дерзкого нижнего чина, верно надеется сквитаться позднее на берегу в казармах. dd>   Важнее телесной пищи была духовная – информация, мир за пределами деревянных стен корабля был для Сашки практически "терра инкогнита". Общаться с сослуживцами приходится теперь осторожно, взвешивая каждое слово, "дед" был уверен, что есть среди них информаторы начальства, "стукачи", следовательно и Сашка должен быть предельно осторожен. Поэтому никаких даже малейших намеков на побег, никаких помощников и сообщников, только он один – в этом кажется главный залог грядущего успеха. К сожаления,познания "дедушки" в местной географии оказались очень невелики. Вся жизнь его в Севастополе протекала по сценарию: казарма – кабак – порт – корабль, такой вот заколдованный круг. Его надо разорвать, иначе шансов выполнить задуманное не будет. Еще важный момент, он понял, что попытка будет только одна, в случае провала его ждет смерть, медленная и жестокая. Беглецов просто, без затей забивают шпицрутенами, после массовых побегов в прошлом году командование неофициально ввело такой порядок. Постепенно, шаг за шагом, план обрел зримые очертания. Из подслушанных разговоров матросов на баке и от "деда" он узнал, что по суше уйти в Россию очень трудно, местные туземцы ловят беглых и сдают властям за отдельную, небольшую впрочем, плату. Поэтому беглецы часто пытались укрыться в самом Севастополе, или в других местных городах в надежде, что со временем о них забудут. Ошибка, сгубившая многих, в небольшом провинциальном городе, рано или поздно попадешься на глаза властям. Нередко, потерявших осторожность, беглых ловили их же командиры. Поэтому у Александра остался только один вариант – сразу уходить за рубеж, на иностранном торговом судне. Выбор, который беглые матросы обычно отвергали вследствие непреодолимого "языкового барьера", но он сумеет на английском объясниться, если надо, благо немало времени потратил на изучение еще там, дома. В середине 19-го века это международный язык моряков. Неужели иностранце не возьмут дарового матроса и полезного специалиста, хорошего плотника? Он отработает дорогу своим трудом. Но сперва надо попасть на берег, как это осуществить непонятно, никаких идей на этот счет у него не было. И вдруг неожиданно, примерно через неделю после стычки с Упырьком судьба сделала Сашке просто царский, сказочный подарок. Линейный корабль "Три Святителя" был не очень старым по тогдашним меркам судном, но у казны вечно не хватало денег на капитальный ремонт судов черноморского флота, или по "флотски" – тимберовку. Беда какая-то была с деревянными кораблями, вроде жил в в севастопольской бухте зловредный червь, большой любитель полакомится деревом обшивки. Злые языки правда утверждали, что этот вредитель – исключительно казенного происхождения и искать следует не в воде, а в карманах подрядчиков.