Текст книги "Ольф. Книга пятая"
Автор книги: Петр Ингвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Я внутренне согласился, что если результат труда размыт и незаметен, от терапии хочется перейти к жесткой хирургии. И как историк, пусть недоучившийся, я прекрасно понимал последствия хирургии. Но ведь современная цивилизация живет по принципу «Если нельзя, но очень хочется, то можно»…
И все же – нельзя, категорически. Поймет любой, у кого на шее голова, а не что-то литое или пустое.
– Владение чертогом перешло ко мне, – продолжала Эля. – Папа провел обучение, я узнала правила и получила пульт. Папа с новой женой купили поместье в маленькой европейской стране, завели счет в банке, приобрели акции нескольких крупных предприятий. На жизнь хватит с избытком. Папа жалел, что оставляет дело своей жизни, но его избранница была непоколебима, а он любил ее сильнее всего на свете. На вопрос, что в жизни главное, он тоже стал отвечать «семья и дети». Правда, добавил третью составляющую: «И дом».
– Семья, дети, дом. Очень правильный набор. Не исключаю, что однажды и я приду к тому же.
Эля преобразилась на глазах – расцвела, зарумянилась, расплылась в счастливой улыбке.
– «Однажды», то есть «когда-нибудь» – это само собой, но сейчас твой ответ еще не изменился?
– О смысле жизни? – Я обвел Элю плотоядным взглядом, с головы до ног, нарочно вгоняя в краску притормаживанием на женских отличиях. – Он не изменился, но немного поколебался. В нем появилась эгоистическая нотка. Нет, «эгоистическая» – неверное слово, счастье двоих – не эгоизм. Или я ошибаюсь?
Я бил в женское начало Эли, которое у любой девушки должно откликнуться на такие слова не только словами.
Эля – крепкий орешек. Она улыбалась, но в объятия не бросалась, целоваться не лезла, к встречным действиям не подталкивала, и причиной была не застенчивость, которая, вообще-то, была тоже. Для Эли смысл жизни оставался в помощи людям, остальное уходило на второй план. К тому же, мы с ней, можно сказать, только сейчас по-настоящему познакомились. Проживающие под одной крышей Эльф и Избранный – это одно, а Эля с проходимцем Аликом, о котором она, в сущности, ничего не знает, – совсем другое. Эля представляла меня прежним, каким знала несколько лет назад. Насколько сильно можно измениться за столь короткое время, она не догадывалась. Дай Бог ей оставаться в блаженном неведении подольше.
– Уже поздно, день был тяжелый, у меня не только ноги, а даже мысли заплетаются. – Эля вновь пошла на попятный. – Давай отдохнем. Мне нужно прийти в себя.
– Мне тоже, но сначала еще пару вопросов. Как ты научилась говорить на всех языках мира?
– Это умение – вроде подарка свыше, оно приходит само. Я не знаю точных причин почему и как, у меня оно появилось не сразу, а примерно через полгода владения чертогом. Папа тоже говорил на всех языках, у него знание языков исчезло, едва он передал пульт от чертога мне. Скорее всего, языки – неизвестная нам настройка чертога, она включается и выключается самостоятельно. Чертогу же нет дела, на каком языке думает владелец пульта, приказы выполняются в любом случае. Каким-то образом чертог передает свое умение владельцу.
Ну, с языками все стало ясно, мне такое умение светит не скоро, если не разберусь с настройками лично. Идем дальше. В день знакомства с Элей как ангелом она говорила: «Ты сможешь навещать родителей когда захочешь, но в твоих же интересах только видеть их, только узнавать об их проблемах и, если получится, помогать, а они тебя видеть не должны». Встречается ли она с ними сама?
– Ты поддерживаешь отношения с папой?
– Мы договорились, что под Новый год я буду показываться в окне, и если у папы все нормально, он приветственно махнет мне рукой, а если требуется помощь или понадобится поговорить, то жестом пригласит в дом.
– А как дела у твоей мамы?
– Я помогла ей материально, сейчас у нее тоже все хорошо.
Еще один вопрос временно снят. Временно – поскольку я не знаю, правду ли мне говорят. Безупречная мимика, искренний тон и красивые слова – не гарантия честности, по себе знаю.
– Что твой папа говорил о чертоге – что он такое и откуда взялся?
– Папа считал, что некие высшие силы наблюдают за человечеством и проверяют его, а чертог – нечто типа развивающей игрушки, вроде той, которую дают маленьким детям или животным, чтобы понять, насколько те сообразительны. Владелец пульта раскрывается перед наблюдателями полностью, показывает свою сущность, так сказать, во всей красе. Ни одной гадкой и самой захудалой мыслишке не пройти незамеченной. И все же, мысли и намерения вторичны, главное – поступки. «Да воздастся им по делам их».
– Ты веришь в такие высшие силы?
– Кто-то же создал чертог. Его создатели явно не были людьми.
– Они могли быть людьми далекого будущего, в котором время покорилось человечеству, или, к примеру, могущественной цивилизацией прошлого, чьи мегалитические постройки до сих пор внушают трепет из-за того, что способы строительства не поддаются объяснению.
– Вопросы о чертоге сродни разговорам о возникновении Вселенной. Тебе интересно, кто создал чертог? А кто создал наш мир? Возможного Творца мы называем Богом. Бога знают под разными именами и верят в Него по-разному. Как определить истину? По-моему, никак. Нужно смотреть на дела тех, кто верит, и делать выводы. А что делать, если выводов еще нет? Ответ донельзя прост. Нужно жить по совести. Помогать людям. Думать, что делаешь, и делать, что думаешь. – Эля сделала шаг назад. – Спокойной ночи, Алик.
– Еще минуту! Скажи пару слов про интернет. Всемирная сеть появилась не так давно, отсюда вопрос: кто ввел нужные настройки в чертог и как он это сделал?
Эля ничего важного в вопросе не увидела. Она пожала плечами:
– Интернет появился сам, когда понадобился. Видимо, настройки предыдущих владельцев позволяют чертогу подстраиваться под новые обстоятельства.
– А крылья, сияние, небесный свет, изменение образа…
– Эта функция называется «костюм». Алик, я в самом деле устала. Отложим другие вопросы на завтра?
– Хорошо. Спокойной ночи, Эля.
Проем затянулся.
«Спокойной ночи», ага. Интересно, у кого получилось бы заснуть после таких событий. Я смотрел в мерцающий потолок и перебирал в уме разговор. Как же много осталось «за кадром». Множество вопросов из-за отсутствия ответов создавало бесчисленные новые вопросы. А еще не давал покоя факт, что за тонкой перегородкой лежит девушка, которая, прямо скажем, в меня влюблена. С этим нужно было что-то делать.
Вспомнилось: «Проем между нашими половинами откроется при необходимости, но никогда не пропустит со злыми намерениями». Я поднялся и подошел к глухой зеленоватой стене. У меня были определенные намерения, и они не были злыми. Какими – не скажу точно, но не злыми, однозначно. Мне хотелось сделать счастливыми двух конкретных человек.
Проем открылся.
Глава 6
Утром Эля рассказала о функции «костюм».
– Фикция, обман глаз. Люди видят не то, что существует на самом деле, а то, что им приказывают видеть. Можно вырастить виртуальные крылья или несколько лишних рук, можно закутаться в облако и неземное сияние, можно придать себе роста вплоть до великанского или, наоборот, уменьшить его до гномьего, и никто ни о чем не догадается.
Мы лежали в постели, чертог с открытыми стенами стоял на берегу океана, пахло морской водой, рыбой и нашим с Элей обильным потом. Обнаженные тела овевало влажной свежестью ветра, до лиц долетали брызги волн, набегавших на кристально-чистый пляж маленького острова с пальмами. Остров, естественно, был выбран очередной необитаемый, нам никто не мешал. Моя рука покоилась на нежной остроносой выпуклости, ладонь чувствовала, как под ней бьется чужое сердце, душа переполнялась жгучим, пронзительным, ликующим удовольствием.
– Не понимаю, – признался я. – Руки обмануть нельзя. Я же дотрагивался до тебя, когда ты была в образе эльфа.
– Обмануть можно любой рецептор организма, осязание – такое же чувство восприятия себя и внешнего мира, как зрение, слух, обоняние и прочее. Сигналы от рецепторов идут в мозг, чертог воздействует на него напрямую. При включенном Костюме люди видят и ощущают не то, что есть, а то, что им показывают. Допустим, в реальности твоя рука выдвинется на полметра, а обманутый мозг уверит, что до меня всего десять сантиметров. Рассудок не заметит несоответствия. Как во сне. Кстати, я принимала образ ангела, а не эльфа, как ты сказал. Для эльфа у меня другие костюмы.
– «ДругИЕ»? Не один?
– На разные случаи жизни. Эльф лесной и эльф новогодний.
– Какие еще есть образы?
– Например, могу выглядеть типичной инопланетянкой – с точки зрения среднестатистического землянина.
– Покажи!
В один миг Эля перевоплотилась. Рядом со мной в зеленоватом нечеловеческом интерьере лежал нечеловек.
Большая лысая голова на тонкой шее. Заканчивавшиеся почти на висках огромные глаза, раза в четыре больше чем у анимешных персонажей. Низко расположенная прорезь рта с тонкой полоской губ. Предельно плоский нос, фактически – только ноздри. Зачатки ушей. Или жабры? Возможно, два в одном.
Далее. Тонкие плети рук, на каждой – по четыре пальца. Бедра узкие. Ноги короткие, тоже тонкие. Между пальцами рук и ног – кожистые перепонки. Отливавшая серой сталью кожа без единого волоска, вся из гладких ячеек, будто покрытая сросшейся чешуей. Кожу покрывали мерцающие витиеватые узоры, вроде человеческих вен, но здесь они играли роль украшения, то есть были чем-то вроде татуировок. Грудь небольшая, плотная. Пупка нет, словно лежавшее передо мной создание родилось другим способом, к примеру – вылупилось из яйца. Глаза, губы, соски – черные. Впрочем, в глазах – подсвеченные внутренним огнем вертикальные зрачки, а веки – прозрачные, как у рептилий. Рептилоид? Да хоть инсектоид, арахноид или любой другой оид, вплоть до андроида. В чуждом образе прятался человек, я знал это, пусть глаза и заставляли сомневаться. Ролевые игры, как говорится, рядом не стояли, и лучший в мире грим – тоже фуфло, и даже компьютерная графика, воплощенная в голограмме – отстой по сравнению с тем, что было передо мной. Я протянул руку, пальцы ощутили холодную шершавую плоть. Мозг знал, что его обманывают, но не верил.
– А ты точно моя сокурсница Эля в образе инопланетянки, а не наоборот? Сейчас ты выглядишь более правдоподобно, чем минуту назад.
– Спасибо. Я долго работала над этим костюмом.
В самые первые секунды организм не знал, как реагировать (я видел женщину, но не человеческую, но женщину…), а дальше он действовал за меня. Разговоры? В прошлом. Только действия. Жаркие, жадные, жесткие. Нечеловечески выглядевшая партнерша извивалась и содрогалась подо мной, голова откидывалась и металась из стороны в сторону, взгляд иногда, на краткий миг, возвращался из восторженного небытия и вновь проваливался в него. Холод кожи подо мной испарился, будто не было, мои руки и прочие части организма чувствовали одновременно дикий жар и освежающую приятную прохладу. На контрасте ощущений впечатления, как говорится, зашкаливали. Тугая грудь «инопланетянки» в размерах настолько же проигрывала созданным природой мягким прелестям Эли, насколько ее реальная грудь было меньше демонстрировавшейся мне ранее роскоши «ангела». Кстати, грудь и соски – признак млекопитающего. У рептилоида выпуклости на грудной клетке могли бы играть какую-то свою, неизвестную науке, специфическую роль, но соски на ней… Недоработочка, однако. Надо рассказать о ней Эле, когда вернется время разговоров. Впрочем, зачем? Теперь, когда мы вместе, я не позволю ей раздеваться перед кем-то даже в личине пришельца из иных миров, поскольку образ инопланетянки у нее получился до чертиков соблазнительным.
Сейчас я пользовался ее образом на полную катушку. Хорошо, что кроме внешних форм, иной фактуры кожи и температурных перепадов других сюрпризов инопланетная искусительница не преподнесла. Оно и понятно, внутри насланного мозгу морока – обычная девушка. На месте Эли я проявил бы в конструировании Костюма больше фантазии. Возможно, придет время, когда мне представится такая возможность. В моем исполнении инопланетянин будет еще более настоящим, чем тот, что бился подо мной в конвульсиях, рычал, страстно лизал раздвоенным языком мою оглаживающую руку и неестественно выгибался. Неестественно – это хорошо, здесь воображение не подвело. Все же, по-моему, в целом можно было сделать лучше.
Мой палец попал в плен тонких жестких губ, за ними оказалось влажно и горячо, и внутренние ощущения перевесили внешние. Оказалось, что я тоже умею неестественно выгибаться, а мой утробный рык с басовыми нотками, уходящими в инфразвук, гораздо больше походил на инопланетный, чем гортанное верещание Эли.
Надо заметить, она была чудесной партнершей. В интимной баталии Эля жила полной жизнью, ей фантастически нравилось то, что происходило, и она не скрывала ни чувств, ни желаний. Было так здорово не задумываться над своими мыслями и, тем более, действиями, а просто быть собой, не сдерживаться и делать все, что хотелось. Мне нравилось то, что я делал, партнерше нравился я и нравилось все, что я делаю, и мне до безумия нравилась раскручивавшаяся по спирали и уходившая в бесконечность мысль об этом. Особенно же нравилась непредставимость происходящего. Уважаемые леди и джентльмены, если вы представляете то, что я рассказываю – значит, все было еще круче. Представить такое невозможно. Постельные безумства с инопланетянкой – это нечто. Тем, кто пробовал ролевые игры с переодеванием, ответственно заявляю: мелко плаваете, господа!
К разговору о Костюме мы с Элей вернулись не раньше момента, когда, как показывают в телесериалах, где по цензурным соображениям запрещены некоторые сцены, запыхавшиеся потные герои с растрепанными волосами откидываются на подушки. Солнце стояло высоко, песок на пляже почти плавился, отчего в воздухе колыхались и расплывались, будто в мираже, зеленые пальмы и синий океан. Чертог не пропускал жару внутрь, но здесь и без того было жарко. В постельных игрищах прошли ночь, утро и половина дня. Чертог придавал сил, от количества и мощи которых я был в восторге. Мне не требовалось отдыхать, организм восстанавливался мгновенно, как по щелчку пальцев. И очень понравилась особенность, о которой Эля шепнула еще ночью, в моем первом порыве страсти, когда трещины тектонических плит сознания грозили организму извержениями и нашествием цунами. Оказалось, что внутри чертога можно не заботиться о контрацепции, настройки ликвидировали незапланированные последствия, если оба партнера вслух или мысленно не сообщат, что им нужен другой результат. Если же нужен именно другой, а у партнеров не те дни или не в порядке со здоровьем, чертог тоже поможет. Достаточно человеческим пестику и тычинке произвести опыление, как, словно по волшебству, завяжется новый цветочек. Итого, сделал я вывод, в трех словах, чертог – это мужской рай. Будь он моим, я нашел бы ему более разумное применение. Недавно Эля показывала перечень больниц и клиник с архивом данных на страдающих бесплодием, миллионы имен и адресов по всей планете. Я мог бы лично помочь каждой симпатичной особе. Несимпатичной, конечно, тоже помог бы, но не столь радостно и, само собой, другим способом, то есть обычным лечением на алтаре. А если при «лечении» красавиц надеть личину инопланетянина…
Что-то фантазия разыгралась. Брысь, нескромные мысли по отношению к человечеству, у меня под боком свой человечек в нечеловеческом образе. Как говорил кот из старого мультика, «Таити, Таити… Нас и здесь неплохо кормят».
– Это нечто! – позитивно, но предельно неконкретно обрисовал я ощущения от обмана чертогом моих глаз и осязания. – Когда у чего-то видны сплошные плюсы, это напрягает, так как означает, что минусы хорошо замаскировались и вылезут в самый неподходящий момент. В чем подвох функции «костюм»?
– Небольшое расстояние действия. – Эля вернула себе человеческий облик. Меня это почему-то расстроило, хотя мягкому теплому телу и увеличившемуся объему женскости мои руки и глаза тоже обрадовались. – Чертог подменяет восприятие посторонними объекта в Костюме только если тот находится внутри стен или на минимальной дистанции от них, иначе «волшебные» чары исчезнут, а дальше – как в известной сказке про Золушку. Достаточно отойти на пару метров, и вместо принцессы окружающие увидят замарашку.
– Поэтому ты не выходила наружу, – догадался я.
– Было нельзя. Теперь не просто можно, а нужно. Искупаемся?
Вместе?! Видимо на моем лице отразилось такая радость, что Эля со счастливым хохотом схватила меня под руку и потащила к океану.
Не меньше двух часов мы, как дети, играли в воде, хотя часть игр вышла совсем не детской. Попутно я выпытывал дополнительные подробности.
– Ты сама проектируешь костюмы или пользуешься готовым каталогом?
– Сама. Чертог предоставляет «зеркало» – манекен, на нем нужно представить желаемый костюм, а затем видоизменять его, придавать нужные формы, подправлять каждую деталь, пока не получится то, что надо. Конечному результату присваивается номер, он вызывается по требованию, и окружающие увидят тебя другим.
– Только окружающие? – уцепился я за логическую двусмысленность. – А как в Костюме видишь и ощущаешь себя ты сама?
– Никак не ощущаю, потому что не вижу его. По команде «Костюм номер такой-то» надевается личина для окружающих, но она даже не отражается в зеркале.
– А ты не пробовала сделать фотографию?
– На ней получусь обычная я. Чертог меняет внешность хозяина для других, но не для него самого. Чтобы увидеть себя в Костюме, вместо зеркала используется, как я уже говорила, специальный манекен, он покажет, как тебя видят другие.
Эля вспомнила что-то и вздохнула. Не люблю, когда не договаривают.
– Расскажи, что вспомнилось.
– История про манекен. Я использовала его и в других целях. Мне очень стыдно.
У меня, понятное дело, опять разыгралась фантазия.
– Не расскажешь?
– Придется. Это связано с нашей работой. Я не знала, как подступиться к некоторым племенам, где верили в духов, и манекен помог мне в разговоре с ними. Дикари убивали посланного к ним «злого духа» в лице страшного манекена и освобождали «доброго духа» – меня, а я в ответ помогала им лечением. Бывали случаи, когда другими способами войти в доверие не получалось, и целые племена могли исчезнуть из-за принесенных туристами и учеными вирусов. Ложь во спасение. Мне не нравится так поступать, но иногда другого выхода не остается.
«Убивали посланного к ним "злого духа"…»
– Манекен – он, что ли, живой?!
– Вернемся в чертог – покажу.
Чувствовалось, чертог преподнесет еще немало сюрпризов.
– С какого расстояния виден Костюм?
– С любого, ограничение есть только на выход в Костюме из чертога.
– В качестве Костюма можно создать любой вид, какой захочешь?
– Какой сможешь представить и в котором будешь чувствовать себя органично. Сможешь управляться тремя парами рук – пожалуйста, нет проблем.
– А можно вторую пару рук или еще что-нибудь сделать мне? Давай попробуем, это должно быть интересно. – Я плутовски прищурился. – Ты же понимаешь, дополнительные руки и прочее нужны мне не для себя…
Эля печально развела руками:
– Функция «костюм» доступна только владельцу пульта.
– А если, например, пока мы будем создавать костюм для меня, я надену пульт, а потом…
– Это невозможно. Пожалуйста, больше не предлагай ничего подобного, пульт не должен покидать шею хозяина, считай это еще одним правилом чертога.
Что ж, не прошло. Позже попробую в другом виде, под другим соусом. Надо бы для размягчения сознания предложить Эле услугу «нежные руки мастера Джавы». Эле, с ее мягкими темными завитушками, будет приятно и полезно, а эти два понятия совмещаются так редко… Полезное большей частью неприятно, а приятное не просто бесполезно, а даже вредно. Разве можно упустить такой случай?
Но я промолчал. Не хотелось вытаскивать на обозрение историю обретения славы «мастера Нежные Руки», а пришлось бы, чтобы доказать умения, когда буду предлагать, или оправдать их появление, если уговорю.
Некоторое время мы просто веселились – плескались, ныряли, играли в «догонялки», валялись в песке и снова купались. Невыносимо яркое солнце плавно текло вниз по раскаленному безоблачному небосводу. Еще несколько часов, и наступит вечер, и мы снова будем искать на глобусе место для ночлега. Может быть, остаться здесь? Зачем куда-то лететь, если можно никуда не лететь? Замечательная формулировка, на будущее возьму, так сказать, на вооружение. Только Эле ее нельзя подать в таком виде, а то вновь надавит на совесть и обидится за очередные недолеченные племена или за детей, недополучивших подарки. Или еще за что-то. Молодой девушке, которая путешествует в компании парня, всегда найдется, за что на него обидеться.
Можно представить ей дело таким образом: у нас с тобой, дескать, медовый месяц, и неплохо бы провести его вдвоем вдали от всех, то есть, например, здесь, на необитаемом острове. Посторонним в этих местах делать нечего, здесь нет ни достопримечательностей, ни даже питьевой воды, а нас едой и водой вдоволь обеспечит чертог.
Сама того не подозревая, Эля повела разговор в нужную мне сторону.
– Давно не отдыхала, – с блаженной усталостью сообщила она, когда мы шли обратно в чертог.
– Это плохо. Иногда надо, пусть даже через силу. Дела никуда не убегут. Даже Бог отдыхал после шести дней творения. Маленький отдых дает большие силы.
– Звучит убедительно. Предлагаешь устроить выходной?
– Его не надо устраивать, он уже идет. Не надо портить его разговорами о работе, забудь на время обо всем, что мучает и отвлекает.
– Не могу. Люди ждут помощи.
– Их много, а ты у себя одна. И у меня.
Последний аргумент вместе с ласковыми объятиями окончательно убедил Элю.
– Останемся здесь? Нет, хочу показать тебе мир, ты же почти ничего не видел. Полетели?
– А то!
Получились самые насыщенные впечатлениями сутки в моей жизни. Начать Эля предложила с Австралии – то ли из-за близости и некой особой любви к местным ландшафтам, то ли по алфавиту. Мы прошлись по краю красного Королевского каньона, замирая от потрясающих пейзажей. Посетили пышный Райский Сад с пальмами и папоротниками, сквозь которые текут ручьи, а в тропических водоемах отражается красный песчаник скал. Затем – Затерянный Город с живописными скальными куполами-ульями. Оттуда чертог перенес нас в национальный морской парк «Двенадцать апостолов». Европейские мореплаватели и поселенцы назвали его Берегом кораблекрушений. В причудливых скалах природой высечены ступени, аборигены по ним спускались за дарами моря. Неподалеку от берега из океана возвышались гигантские скалы. Вид – потрясающий, слова «изумительно» и «чудесно» не передавали и доли восторга, наполнившего душу. Все же, не существует ничего лучше природной красоты. Мегаполисы по-своему тоже красивы и величественны, но их небоскребы – могильные плиты на теле планеты, где под бетонно-стеклянными склепами и многорядными асфальтовыми «тропинками» спрятано кладбище настоящей жизни. Для меня, городского жителя, новый взгляд на мир оказался открытием.
