Текст книги "Их было четверо"

Автор книги: Петр Гордашевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Ты куда?

– Хочу побродить немного, кое-что доснять. На обратном пути будет некогда, – деловито сказал Виктор.

– Как это – побродить? Да ведь ты заблудишься.

– Почему я обязательно должен заблудиться? Ты же не заблудился.

– Что из этого? Я знаю устройство дерева, а ты нет. Потом, я здесь не первый раз, ты же знаешь. Кроме того…

– Кроме того, я не маленький и сам за себя отвечаю, – раздражённо перебил его Виктор. – Давно обхожусь без нянек.

– Обходись, как хочешь, там, на земле, мне на это решительно наплевать, а здесь я несу за тебя ответственность. Я не могу тебя отпустить.

У Виктора поднялись брови.

– Мне кажется, ты берёшь на себя слишком много, – медленно произнёс он. – Уж не думаешь ли ты на самом деле, что можешь меня отпускать или не отпускать?

– Вот чудак, – усмехнулся Тима. – Разве в этом дело? Мы пошли вчетвером. Держимся друг друга. Только тогда и не страшно, когда все вместе.

– Что может случиться со мной в этой пустыне с протоплазмой? Смешно!

– Не знаю. Ты можешь заблудиться, попадёшь в такое место, откуда не выберешься. Может испортиться радио, наконец…

– Ерунда. Повторяю – я не маленький.

– Виктор, ты не должен уходить. Слышишь? В голосе Тимы звучали повелительные нотки.

– А я уйду!

– Не смей!

– Ого! Кажется, ты приказываешь?

– Пойми…

– Ничего не желаю понимать. Оставь меня в покое! Ты и в самом деле вообразил себя начальником настоящей экспедиции, задрал нос. Смотреть противно!

– Ты сошёл с ума! – крикнул Тима. – Нельзя разлучаться! Нельзя!

– Тише, не кричи. Всех поднимешь. Ван уже проснулся.

– А я не спал, – сказал Ван. – Я всё слышал. Виктор, не стоит уходить одному.

– Да он и двух шагов не сделает, как заплутается, а потом иди разыскивай его! – вскричал Тима, с силой хлопнув себя по коленке.

– Если я и двух шагов не сделаю, то искать меня будет нетрудно, – резонно заметил Виктор.

– Подцепил, поймал на слове! Вечная манера! А что из-за тебя кутерьма будет – не сомневаюсь.

– Поразительная самоуверенность! – надменно сказал Виктор. – Но довольно. Пустой спор. Я ухожу.

Тима подскочил к нему, схватил за руку, пытаясь удержать насильно. Между мальчиками завязалась борьба.

Но тут вмешался Ван.

– Остановитесь, ребята! – сказал он спокойно. – Пусть Виктор идёт, если он хочет. Тима, брось, не держи его! В самом деле, он не маленький.

– Э, пусть идёт к чёрту! – сказал Тима и отпустил Виктора.

Виктор, чуть отдышавшись после борьбы, надел шлем, оттянул надрез в стенке клетки и скрылся в темноте. Только видно было, как прыгал огонёк его фонаря.

Ван и Тима некоторое время сидели молча.

– Я пойду за ним, – неожиданно заявил Ван.

– Чепуха какая! – пробормотал Тима. – Не дал людям отдохнуть.

– Ничего, дружище, – Ван ласково положил руку на плечо Тимы, – не расстраивайся.

– Ты знаешь, Ван, я хочу сейчас только одного: скорее вернуться, чтобы всё осталось позади. Вот и Катя нервничает. Я был спокоен. Всё шло нормально. А теперь из-за этого дурня, того и гляди, наживёшь беду.

– Постараюсь, чтобы ничего не случилось.

– Я бы и сам пошёл, но…

– Будет только хуже. Уж лучше я. Как-нибудь слажу с ним. Не волнуйся, спи.

Тима некоторое время следил за двумя огоньками, видневшимися один ближе, другой дальше. Через некоторое время огоньки сошлись. Постояли на месте. Потом исчезли. Тима, скрипнув в ярости зубами, лёг, закрыл глаза, всеми силами стараясь успокоиться и заснуть… Снова вскочил. Подошёл к чемодану, вынул из него радиомаяк. Установил. Тотчас же послышались мелодичные перезвоны. Тима вынул запасный маленький фонарик. Подключил его к радиомаяку – вспыхнул тонкий яркий луч.

– Ну, теперь им нетрудно будет найти нас… – пробормотал Тима и снова лёг.

Усталость взяла своё – в конце концов он задремал.

* * *

Ван догнал Виктора, когда тот стоял в раздумье возле какой-то непонятной для него трубки – сосуда, не зная, что делать дальше: войти в него или сначала как-то узнать, в каком направлении движется сок. Виктор собирался пройти в ветку, значит, нужно двигаться… В какую сторону? Нет, он решительно не мог сообразить куда. Кругом всё было удручающе одинаково. Катя права – не поймёшь, где правая, а где левая сторона. Он так задумался, что не сразу заметил приближающийся к нему огонёк.

«Неужели Тима? – подумал он. – Пускай он только сунется, я ему дам!»

Но, узнав Вана, Виктор вздохнул с облегчением. Сказать правду, одному в этой чёртовой протоплазме стало совсем не весело. Он уже не рад был, что затеял всю историю. Ему во что бы то ни стало хотелось доказать, что он ни в ком не нуждается и отлично может путешествовать без провожатых.

«Чтобы сбить спесь с Тимы», – думал он про себя. В том, что ему хотелось пофорсить перед Катей, он даже себе самому не признавался.

Однако с первых же шагов он убедился, что «сбить спесь с Тимы» ему будет нелегко, и потому обрадовался появлению Вана. Хороший выход из положения Ведь он, Виктор, не просил, чтобы его провожали. Провожатый сам навязался. Стало быть, Виктор тут ни при чём. Перед Ваном он всё же не хотел показывать своей радости – сделал вид, что недоволен, нахмурился и угрюмо спросил:

– Что, за мной явился? Напрасно. Я не вернусь.

– Да нет. Просто мне не спалось, и я решил тоже прогуляться… Куда пойдём?

– В ветку.

– Ну, тогда залезай сюда. Это ситовидный сосуд.

«Вон оно что! Ситовидный! – подумал Виктор. – А я и не догадался… Всё-таки хорошо, что подоспел Ван».

Мальчики залезли внутрь сосуда.

Ситовидная трубка не очень-то была приспособлена для путешествия. Перегородки встречались чаще, чем в пористом сосуде, дырочки в них были мельче – их приходилось беспрерывно расширять.

– Этак мы далеко не уйдём, – заметил Ван, – Не лучше ли…

– Не лучше! – перебил Виктор. – Я не вернусь. Как хочешь!

Часы показывали уже второй час ночи, когда путешественники добрались наконец до ветки. Судя по всему, они находились в коровой её части. Во-первых, здесь проходил ситовидный сосуд, а бывает он только в этом месте. Во-вторых, Ван разглядел лубяные волокна.

– Если теперь идти к центру, то скоро встретятся клетки камбия – образовательной ткани, – угадав мысли товарища, произнёс Ван.

– Это мне как раз и нужно, – небрежно заметил Виктор. – Один-два кадра клеток камбия, которые растут в сторону коры. Я не успел их снять.

– А ещё что?

– Больше ничего.

– Из-за этого ты поднял такой шум?

– Сразу видно, что ты ничего не соображаешь в съёмках, – снисходительно улыбнулся Виктор. – Иной раз из-за нескольких кадров снаряжаются целые экспедиции.

– Наверное, тогда, когда это действительно нужно. А в данном случае просто каприз.

Ван, конечно, был прав. Он понял причину, заставившую Виктора пойти на эти съёмки. Съёмки – предлог. Просто он хотел «развенчать» Тиму как «начальника экспедиции», потому что невольно завидовал ему. Это же ясно. Слепой и тот увидит.

Заметил он и растерянность Виктора, когда тот стоял возле ситовидного сосуда. «Не знает, что делать дальше, а скрывает», – улыбнулся тогда про себя Ван.

«До чего же всё это глупо, – с досадой думал он. – Не появись я, Виктор так и не знал бы, куда ему идти. Он плохо отличает одно волокно от другого, не понимает, какое лубяное, какое древесинное. И, наверное, сам не нашёл бы камбий, а если бы и увидел, то не понял бы, что перед ним».

Ван отчаянно устал, хотел спать. Хорошо бы вернуться, да и Тима, наверное, беспокоится. Об этом он сказал Виктору.

– Не надо было ходить! – пожал плечами Виктор. – Я ведь тебя не просил, нет? А что касается Тимы, то он, наверное, видит десятый сон!

Виктор двинулся куда-то в сторону. Ван поплёлся за ним. Они долго продирались из клетки в клетку, пока не подошли к древесине.

– Мы прошли камбий и не заметили, – сказал Ван. – Точнее, мы прошли как раз те его клетки, которые растут в сторону коры.

– Эх, досада! Ну, пошли обратно. Поищем их.

– Ничего не стану искать! – решительно заявил Ван. – Довольно валять дурака! Снимай сейчас. Я ещё не знаю, каким путём мы вернёмся.

– Ну хорошо, – покорно согласился Виктор; он и сам устал и хотел поскорей вернуться. – Сниму то, что есть.

– Так будет лучше! – сухо отозвался Ван.

Его не на шутку раздражало упрямство этого «кинооператора», который неизвестно ради чего испортил всем настроение и отдых.

Виктор наскоро что-то снял.

– Уже? – удивился Ван.

– Уже. Можем возвращаться.

Когда они шли здесь днём, было светло и потому легче ориентироваться. Теперь же, в темноте, всё приняло какой-то странный вид. Фонари освещали узкое пространство, не видно было, что с боков. Устали оба настолько, что еле двигались. Вдруг Ван остановился. Он заметил в стенке клетки свежий надрез. Что это? Шли-шли – и_; вернулись на старое место!

– Виктор, мы заблудились. Видишь, это наш собственный надрез. Мы кружим.

– Хм… Как же быть?

– Не знаю. Дай сообразить. По-моему, мы в клетках сердцевинного луча, довольно крупных. Значит, на полдороге и от камбия и от сердцевины.

Ван поворачивал фонарь, чтобы осветить впереди себя ряд клеток.

– Пойдём направо. Там, по-моему, есть какой-то сосуд… Между прочим, тебе не кажется, что качает?

– Кажется, – сказал Виктор. – А я подумал, что у меня просто кружится голова.

– Может быть, она и у меня кружится?

В этот момент их так качнуло, что сомнений не оставалось: это не головокружение, ветку сильно трясло.

– Ветер? – предположил Ван.

– Это опасно? – спросил Виктор.

– Откуда я знаю! Во всяком случае, идти трудно, когда тебя бросает из стороны в сторону. А в листе и того хуже… Качка сильнее.

В это время далеко-далеко мелькнул огонёк. Он колебался то вверх, то вниз.

– Тима! – радостно закричал Ван.

– Ван! – послышался в наушниках голос Тимы. – А я пошёл вас искать. Сильный ветер, Ван. Я возвращаюсь за Катей. Ждите нас в ветке!

Огонёк затрепетал и скоро скрылся.

Ван и Виктор тревожно посмотрели друг на друга.

– Пойдём к черешку листа, – сказал Ван. – Скорей. Мало ли что? Может быть, им понадобится наша помощь…

– Да, да, – быстро согласился Виктор. На сердце у него стало неспокойно. Он дорого бы дал, чтобы в эту минуту быть со всеми вместе.

– А ты говоришь, Тима десятый сон видит, – сказал Ван укоризненно. – Нет, я его знаю. Он очень беспокоился, потому и вышел навстречу…

Действительно, Тима спал недолго, беспокойно, чутко.

Окончательно проснулся он во втором часу ночи. Нежно позванивали колокольчики радиомаяка. Светил запасши фонарь. Катя сладко спала. Ни Виктора, ни Вана не было.

Охваченный тревогой, Тима решил идти на поиски. Мало ли что могло с ними случиться? Услужливое воображение рисовало ему одну картину мрачнее другой: то он представлял себе, что погасли фонари и двое блуждают в темноте, а то ещё хуже – что-нибудь заело в кислородном баллоне, и они задыхаются.

Тима наскоро набросал записку Кате, чтобы она не беспокоилась, если проснётся. А сам, быстро натянув костюм, зажёг фонарь и вышел из воздушной клетки.

Он уже был в черешке листа, когда почувствовал, что его качает. «Что такое? Кажется… У страха глаза велики», – решил он и пошёл дальше. Но качка усиливалась. К тому времени, когда он добрался до ветки, его уже просто бросало из стороны в сторону. «Надо скорее возвращаться за Катей, – думал он. – Но как быть с теми двумя? Хоть пополам разорвись!»

В этот момент, к радости своей, он заметил вдали огоньки. «Ух, точно гора с плеч! – обрадовался он. – Теперь уже немедля – назад!»

Катю он застал испуганной, бледной. Она уже была в костюме, держала шлем в руке и с нетерпением поджидала товарищей. Записка Тимы озадачила её. Куда и зачем отправились Ван и Виктор? Почему Тима должен был идти за ними?

А лист между тем так и ходил ходуном. Когда Катя увидела вдали огонёк, она схватила маленький фонарик, оставленный Тимой, и замахала им: мол, вижу вас, идите скорей! Появился один Тима.

– Где же остальные? – тревожно спросила Катя.

– Там, в ветке. Помоги убрать радиомаяк. Скорей!

– Почему качает?

– Ветер. Надо поскорей убираться отсюда.

Им пришлось не столько идти, сколько плыть через, клетки, не пользуясь сосудами.

Катя старалась держаться рядом с Тимой, но это было трудно. Их так и бросало из стороны в сторону.

Тима попробовал было держать Катю за руку, но тогда неудобно стало плыть.

У Кати закружилась голова, её подташнивало, как во время качки на корабле. Но девочка стискивала зубы и плыла следом за Тимой как могла быстро.

– Держишься? – изредка оборачивался к ней Тима.

– Держусь!

– Ещё немного, Катюша, потерпи!

Но вот навстречу им блеснули два луча.

– Наши! Ну, теперь уже совсем близко, – сказал Тима.

Он схватил Катю за руку, напряг все силы и потащил её за собой.

Прошло минут двадцать. А может, и больше. Им осталось преодолеть клетки две-три, и тогда они окажутся в более надёжном месте – в ветке.

Вдруг раздался оглушительный треск, как гром. В какую-то долю секунды Тима почувствовал, что Катя с силой вырвала свою руку. Потом его закружило, завертело и понесло.

Больше ни он, ни Катя уже ничего не видели, не чувствовали. Оглушённые, они оба потеряли сознание.

* * *

В это время Ван и Виктор находились совсем близко. Их тоже оглушил треск и так качнуло, что они отлетели друг от друга. До слуха донёсся вой ветра, скрип дерева. Странно, раньше они ничего не слышали…

Они поспешно стали пробираться вперёд. Но почему больше не светят фонари их товарищей? Только что свет горел, Может, сами они идут не вперёд, как им казалось, а в противоположную сторону и свет у них за спиной? Здесь ведь ничего не разберёшь. Стали оглядываться. Нет, кругом темнота. За тонкими стенками клеток бушует буря.

Виктор остановился в недоумении.

– Почему у них погасли фонари?

– Не знаю, – сказал Ван.

Он поспешно перешёл в соседнюю клетку. Виктор – за ним. Ван хотел было идти дальше, но резко остановился.

– Ну, что же ты? – торопил его Виктор. – Идём скорей.

Ван не сдвинулся с места.

– Смотри! – сказал он.

Виктор заглянул через его плечо. Он увидел обрывки клетки, густой ком протоплазмы, сползающей к краю… Вот он исчез, провалился в бездну.

– Что? Что произошло?!

Виктор судорожно вцепился в плечо Вана.

– Лист оторвался, – устало произнёс Ван. – Разве ты не видишь?

Виктор похолодел. Сердце бешено застучало. Ноги подкосились.

– Быть этого не может! – вскричал он. – Значит, и Катя с Тимой… Нет, нет, они где-нибудь здесь! Мы их только не видим. У них фонари потухли… Катя! Тима! – звал он.

– Где же здесь? – всё так же устало сказал Ван. – Кругом одни обрывки клеток. Говорю тебе – их унесло!

– Что же теперь делать?!

– Не знаю… Пожалуй, надо возвращаться… Поднимем всех на ноги. А здесь? Чем мы им поможем?

* * *

Обратный путь Вану и Виктору показался мучительно долгим. Насколько весело всем им было вчера, настолько тоскливо сегодня. Мальчики почти не разговаривали друг с другом, но оба думали об одном: где теперь их товарищи, что с ними, увидят ли они их когда-нибудь?

Долго добирались они до корневого волоска. Оттуда спрыгнули в пещеру. При этом Виктор упал. Ремень соскользнул у него с плеча, и кинокамера с шумом плюхнулась в озеро, где по-прежнему резвились бактерии.

– Виктор, пропали все твои труды! – горестно воскликнул Ван.

Но Виктор, как ни странно, оставался совершенно равнодушным к своей потере.

– Э-э, чепуха! Жаль, что пропали твои записки, я их в футляр засунул. А плёнка? Чёрт с ней!

Ван пристально посмотрел на Виктора. Сквозь прозрачный шлем видны были его глаза, полные отчаяния. Вану стало жаль товарища. Ведь он мучается оттого, что кругом во всём виноват. Не уйди он ночью, все четверо вовремя убрались бы из своего ненадёжного убежища и теперь шагали бы вместе.

– Ван, неужели мы не найдём их? Неужели это навсегда?! – вдруг вырвалось у него.

Ван молчал. Что он мог ответить? Если бы он это знал!

… Радиомаяк указывал им дорогу. На его перезвоны они держали направление. Шли быстро, почти не глядя под ноги. Удивительно, как они не угодили в одно из озёр, кишащих бактериями!

Ван шёл впереди. Когда они были уже возле серебряной ленты, Ван так неожиданно остановился, что Виктор едва на него не наскочил.

– Виктор, – тихо произнёс он, – ещё беда… Мы не сможем пустить в ход серебряную дорогу – у нас нет лучемёта!

Часть вторая

Возвращение

Машина мчала Сергея Петровича Долинского по автостраде, соединяющей аэродром с посёлком Джохор. Сидя рядом с молодым водителем Борисом, он рассеянно смотрел в окно, насвистывая полюбившуюся ему детскую песенку о каком-то чибисе, который неизвестно куда попал и неизвестно кого всё спрашивал: «А скажите, чьи вы…» Слов этой песенки Сергей Петрович никогда не мог запомнить, но мотив ему нравился, и он любил насвистывать его, особенно когда бывал в хорошем расположении духа.

Сегодня Сергей Петрович был отлично настроен. После месячной командировки он – наконец-то! – возвращался домой, в Джохор, который так любил.

Сзади, па мягких подушках, развалился его товарищ по работе, давно уже ставший одним из лучших его друзей, – Владимир Яковлевич Вада.

Долинский, Вада и Кривошеин особенно сдружились во время совместной работы над своей лабораторией превращений.

– Что это Анатолий нас сегодня не встречал? – вдруг вспомнил Сергей Петрович.

– В этакую-то жарищу! – вяло сказал толстый Вада, вытирая большим носовым платком лысеющую голову.

– Да Анатолия Степановича и в Джохоре-то нет, – вмешался Борис. – Он дня три, как на рыбалку уехал.

– Нет, ты слышишь, Владимир? – так и подскочил Сергей Петрович. – На рыбалку отправился! Сумасшедший любитель! И про лабораторию забыл. А ведь дал слово, что не отлучится из Джохора больше чем на один день.

– Ну что особенного? Брось, Сергей! Почему бы человеку и не порыбачить?

Вада снова полез в карман за платком. Ужасная жарища!

По обе стороны дороги, прямой, как стрела, расстилалась унылая песчаная пустыня. Трудно было найти в ней какую-либо красоту, но Сергею Петровичу всё здесь нравилось, как всегда нравятся родные места: и бесконечные пески, и небо густо-голубое, почти синее, и этот орёл, парящий где-то высоко-высоко, неподвижно распластав мощные крылья.

Автострада была довольно оживлённой. Часто навстречу им мчались грузовики и легковые машины. Обгонять себя Борис никому не позволял. Машина шла «с ветерком», так и пощёлкивали о борта поднятые вихрем с дороги мелкие камешки.

– Интересно, Борис, пришли наши аппараты? – спросил Сергей Петрович.

– Пришли позавчера какие-то ящики из Москвы, только не знаю, с чем.

– Наверное, они. Наши радиопеленгаторы для лаборатории. А что нового слышно в Джохоре, Борис?

– Да будто ничего, всё по-старому, Сергей Петрович. Живём помаленьку. Вот разве что сегодня ночью такой ветряка поднялся, ужас. Прямо ураган. Я-то спал, ничего не слышал, жена сказала.

– А повреждений не было?

– Да будто нет. Говорят, где-то на окраине несколько молодых деревьев повалило.

– А наш клён? В лаборатории?

– Стоит. Что ему сделается? А листьев нападало, как осенью!

– Ну, это не беда, – беспечно сказал Сергей Петрович и снова стал насвистывать полюбившуюся ему песенку.

Впереди из-за горизонта показалась телевизионная башня. В стороне от неё, левее, вынырнули очертания какого-то другого сооружения – сразу и не понять какого. Только подъехав ближе, можно было разглядеть систему огромных вогнутых зеркал и другие детали солнечной электростанции, делающие её похожей на какие-то марсианские сооружения из романов Уэллса.

Вот уже приближалась зелень садов, блестящая гладь канала, мост через него… Вот и уютные, спрятавшиеся в тени деревьев коттеджи с белыми шиферными крышами.

– Люблю я наш Джохор! – сказал Сергей Петрович. – Кажется, нет на земле места краше!

– Привычка… – пробормотал Вада.

– Сколько здесь вложено нашего труда! Вот потому, наверное, и люблю Джохор.

Машина остановилась возле дома Долинских. По дорожке сада уже бежала навстречу Мария Николаевна.

* * *

– Так ты говоришь, ребята в горы ушли?

Сергей Петрович сидел на террасе и пил кофе. Мария Николаевна рассказывала ему, как она здесь жила без него.

– Сегодня или завтра вернутся… – сказала она. – Хочешь ещё стакан? Ты знаешь, получи я твою телеграмму на день раньше, они бы остались, подождали тебя. И я была бы этому очень рада.

– Всё волнуешься? Никак не привыкнешь, что сын наш уже большой. Скоро и вовсе, как говорят, из гнезда выпорхнет, что тогда?

– Грустно будет, вот что, и пусто! Не люблю, когда дом пустой.

– А ребятам, наверное, весело вместе.

– Ещё бы! Только не нравится мне, что Тима с Виктором часто ссорятся.

– Ну, это их дело. Об этом не беспокойся. А родители Вана, говоришь, уехали срочно в Москву? Парня тебе подбросили, а ты и рада!

– Я люблю Вана. Потом, он всё равно целые дни у нас.

Сергей Петрович встал из-за стола.

Он был очень высок – Мария Николаевна едва доставала ему до плеча. У него была такая же густая шевелюра, как у сына, только с проседью, такие же весёлые, живые глаза, только окружённые морщинками. Они очень походили друг на друга – отец и сын. Сергей Петрович говорил, что предпочёл бы, чтобы Тима унаследовал внешность матери, но Мария Николаевна отвечала, что ей кажется лучшим то, что есть! Вот и всё.

– Ужасно рада, что ты приехал! – сказала Мария Николаевна.

Она рассматривала подарки, привезённые из Москвы. Тиме отец купил фотоаппарат.

– Вот Тима обрадуется! – сказала она. – Он давно мечтал о таком фотоаппарате. А тут ещё Виктор со своей узкоплёночной камерой и вовсе его раздразнил. Пожалуй, Тиме теперь подавай киноаппарат, а?

– Будет и киноаппарат. Когда кончит школу.

– Ну, Сергей, мне пора в институт. А ты? Тоже уйдёшь?

– Чуть позже.

– Обед, как всегда, в шесть, не опаздывай. Может, и ребята к тому времени подойдут.

– Было бы превосходно!

Сергей Петрович, оставшись один, стал разбирать бумаги в портфеле, а потом полез в сейф за ключами.

«Странно, куда же я их девал? – пробормотал Сергей Петрович, не обнаружив ключей в сейфе. – Помнится, я клал их сюда. Или… я, кажется, решил отнести их к Анатолию, от греха подальше. Правда, Тима никогда их не трогает, но всё же… Да, да, именно так я подумал перед отъездом и, конечно, отнёс ключи Кривошеину».

Сергей Петрович запер сейф и пошёл к Анатолию Степановичу.

Но Кривошеин ещё не возвратился с рыбалки.

Сергей Петрович направился к Ваде. Ведь у него тоже были свои ключи.

Владимир Яковлевич как раз собрался в лабораторию, и они пошли вместе.

Собаки за забором подняли было лай, но, узнав своих, мирно завиляли хвостами.

– Сколько листьев нападало, – мимоходом заметил Владимир Яковлевич, вставляя ключ в замок. – Что значит климат жаркий – легко отрываются.

На пороге аппаратной инженеры остановились в величайшем изумлении: над чёрной плитой горели четыре сигнальные лампочки.

Вада досадливо поморщился:

– Анатолий кого-то впустил… Что это ему взбрело в голову?

Сергей Петрович обвёл глазами знакомую до мелочей аппаратную. Ему бросилось в глаза, что дверь в чуланчик, всегда плотно закрытая, сейчас приотворена.

А чьи это ручные часы? Почему они ему так знакомы?.. Зашевелились смутные подозрения.

– Постой, Володя… Часы, мне кажется, Тимины… Сергей Петрович рванул дверь чулана. Там были навалены рюкзаки, складная палатка, ботинки… Сергей Петрович понял всё.

– Да, это мой парень! Вот негодяй! Обманул мать – сказал, что идёт в горы, а сам… Вада только руками развёл:

– Н-да… Чего не надумают эти мальчишки! Но ты не волнуйся, Сергей. Аппараты, по-моему, работают исправно…

– Аппараты-то работают отлично, а вот головы у этих сорванцов – неважно. Не для них, желторотых, предназначена лаборатория. Ведь они же могут чёрт знает что натворить! Знаешь, я пойду за ними, а ты обожди здесь. Ох, и задам же я Тимке, да и всей компании! Будут у меня помнить.

Спускаясь по серебряной дороге, Сергей Петрович увидел два сияющих ему навстречу луча.

«Они! Возвращаются. Тем лучше. Ну, держись, Тимка! Долго будешь помнить. Если бы мать узнала, она бы с ума сошла!»

Едва он соскочил с ленты, как к нему подбежали двое. Он не разобрал сразу, кто именно.

– Почему вас только двое? Где остальные? Тима, ты?

– Нет, это я, Ван. – Голос Вана дрожал.

Сергей Петрович насторожился.

– Здесь только я и Виктор, – продолжал Ван. – Мы не знали, как нам подняться.

– А где же Тима? Где Катя? – Сергей Петрович схватил Вана за плечо и с силой тряхнул.

– Их нет… Они улетели… с листом.

У Сергея Петровича в глазах потемнело.

– Когда? – отрывисто спросил он.

Ван, задыхаясь от волнения, торопясь, теряя слова, рассказал всё, как было. Сергей Петрович слушал молча, затем молча шагнул на серебряную ленту дороги, знаком велев мальчикам следовать за ним.

Пока серебряная лента несла их наверх, Сергей Петрович ещё раз заставил Вана рассказать все подробности.

Ван ни словом не обмолвился о ссоре Тимы и Виктора. Он изобразил дело так, будто Тима и Катя случайно задержались.

Чем больше слушал Сергей Петрович, тем яснее для него становились размеры катастрофы. Искать ребят невероятно трудно. Неизвестно, куда их унесло ветром. Радиопеленгаторы? Да, конечно, но предполагалось, что с их помощью можно обнаруживать микролилипутов на участке лаборатории возле дерева. Тогда это просто. Но сейчас? Как искать пылинку, если, ко всему вдобавок, неизвестно, куда её унесло?!

Вада, узнав о случившемся, рассвирепел. Шагая взад и вперёд по аппаратной, он отчитывал ребят.

Ван и Виктор подавленно молчали. Сергею Петровичу даже стало жаль их.

– Оставь, Вада, – сказал он другу. – Ну что ты на них накинулся? Этим делу не поможешь!

– Ты и сам хорош! – кричал Вада. – Сколько раз я тебе говорил: незачем позволять Тиме крутиться здесь! Ведь он же мальчишка – рано давать ему в руки такие опасные игрушки! А ты и слушать не хотел, Наоборот, сделал из него чуть ли не механика. Вот теперь радуйся!

– Да перестань ты! – вышёл из себя Сергей Петрович. – Давай лучше подумаем, как быть. Нельзя терять время. Какое счастье, что пришли радиопеленгаторы! Мы должны найти ребят, если… Да что там: говори, с чего начинать?

Первое, что решили сделать, это собрать те листья, которые лежат возле дерева, и просмотреть их под микроскопом. Если, к счастью, удастся обнаружить лист с ребятами, всё будет в порядке. А если нет, ну, тогда придётся действовать по-другому.

Вана и Виктора послали собирать листья. Сергей Петрович вышел вместе с ними, чтобы запереть собак.

Через несколько минут Долинский вернулся в аппаратную. И там они с Вадой стали обсуждать, каким образом организовать поиски в том случае, если ребят унесло ветром за пределы сада при лаборатории.

Разумеется, нужно спешно монтировать радиопеленгаторы. Эх, Кривошеина нет! Он сейчас так необходим! Втроём они бы сделали всё куда быстрей.

– Пойдём, Вада, нельзя терять ни минуты! – лихорадочно твердил Сергей Петрович. – Надо немедленно начинать.

– Пойдём, пойдём, – соглашался Вада. – Только… не нервничай так! Ну, ну, я всё понимаю… Но мы ведь их найдём, я уверен! Главное – не терять голову…

Он подошёл к другу и мягко положил ему руку на плечо.

Сергей Петрович молчал. Он думал о том, что сказать жене. Он охотно скрывал бы от неё, какая беда обрушилась на них, до тех пор, пока Тима не найдётся. Но разве можно что-либо скрыть в маленьком посёлке?!

Мария Николаевна слушала сбивчивый рассказ мужа и некоторое время ничего не могла понять.

Что такое он говорит? Аппаратная… микролилипуты. Какой-то оторванный лист… Какое это имеет отношение к Тиме? Ведь он же в горах.

– Да нет, говорю тебе! Они не ходили в горы!.. – ласково повторял Сергей Петрович. – Это они наврали…

– Ах, наврали! Я так и знала, что тут что-то не то! Ты распустил мальчишку! А теперь… теперь… Серёжа, милый, неужели же это правда? Неужели он пропал и таким ужасным, невероятным образом? Микролилипут… Ужас какой! Ужас!..

Мария Николаевна разрыдалась.

Сергей Петрович молча гладил её по голове:

– Маша, пойдём отсюда.

Сергей Петрович пришёл со своей недоброй вестью к жене в институт.

В комнату всё время кто-то заглядывал, не решаясь войти. Это были сослуживцы Марии Николаевны. Они ещё ничего не знали и с недоумением перешёптывались:

– Что-то случилось! Мария Николаевна плачет, и сам Долинский мрачнее тучи…

Сергею Петровичу никого не хотелось видеть, и он поспешил увести жену домой.