Текст книги "Совершенно секретно"

Автор книги: Петер Випп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Тревога

На часах было пять, когда Коллинз встал из-за своего стола. Хансен захлопнул последнюю папку. Они вдвоём пересмотрели все документы, находившиеся в сейфе, чтобы установить, не стащил ли Шукк чего-нибудь перед своим разоблачением. Но проверка показала, что опасения были напрасны. Коллинз потянулся так, что хрустнули суставы. Отдёрнул штору и открыл форточку. Солнечное ясное утро хлынуло в комнату потоками света. Неожиданно майор вспомнил Франтишка. Результат проверки документов примирил его со всем миром. Коллинз, достал бутылку виски и налил полные бокалы себе и Хансену.

– Пейте, – сказал он. – Вы это заработали… Не хотелось бы вас спрашивать, вы, кажется, слабы в коленках, когда речь касается гуманизма. Но всё-таки, что нам делать с Франтишком?

Хансен пожал плечами.

– Право, не знаю… Конечно, его нужно было бы примерно наказать. Но, с другой стороны, это преданная душа, и у нас он довольно долго… Ну, а как шофёр или садовник Франтишек безукоризнен.

– Ладно, тащите парня сюда, – усмехнулся майор. – Так и быть, смилостивимся…

Хансен засмеялся и вышел из кабинета. Майор отхлебнул виски и сразу же вспомнил Лиз. Чёрт возьми, да он ведёт себя совсем как монах! И когда ещё подвернётся возможность развлечься как следует?

Хансен приволок растерянного, побледневшего Франтишка. Коллинз сделал знак, чтобы Франтишек не входил в кабинет.

– На этот раз я тебя решил не выгонять, – сказал он. – Благодари мистера Хансена.

Майор вдруг рванулся к Франтишку и заревел на него во весь голос:

– И если ещё раз кто-нибудь заберётся в наш сад, кто бы ни был – собака, слон или прима-балерина столичного балета! Что ты сделаешь?

Франтишек вытянул дрожащие руки по швам.

– Буду стрелять, господин майор!

– Слава богу! – проворчал Коллинз. – Хотелось бы верить… Кру-гом!

Франтишек моментально исчез. Коллинз отхлебнул виски, обронил: – Парень у нас не состарится… – Опустил стакан и неожиданно громко заявил Хансену: – Но и вы, Хансен. Если ещё что-нибудь вам покажется подозрительным и вы через десять минут мне об этом не доложите… Это я говорю вам, как мужчина мужчине. Надеюсь, что вы понимаете?..

Он уже хотел поднести бокал к губам, как вдруг в комнате Пегги заработал телеграфный аппарат. Телеграммы, как правило, принимала сама Пегги, но было ещё слишком рано и в её комнате никого не было. Коллинз поставил бокал на стол.

– Идёмте, Хансен…

Коллинз подхватил выбегающую из аппарата ленту и начал читать. Глаза его сузились, но голос казался равнодушным.

– Ускорить подготовку операции по правительственному телеграфу… Значит, совсем скоро…

– О’кэй! – ответил Хансен и сделал большой глоток из своего стакана. Его взгляд упал на стенной календарь. Он подошёл к нему и оторвал листок. Сегодня было 29 июня, пятница…

К величайшему облегчению, Коллинз отпустил Хансена на весь день. Сам Коллинз в предчувствии наступающих событий хотел провести этот утренний час в приятной близости к своему бару, оборудованному прямо в кабинете. А когда Хансен вновь вошёл в кабинет, чтобы в соответствии с правилами доложить о своём отбытии в город, глаза майора уже блестели.

В передней комнате возилась Пегги. Хансен некоторое время наблюдал, как она орудует губным карандашом.

– Что-нибудь новенькое пришло? – спросил он. – По телеграфу?

– Пока нет, – ответила Пегги.

– Я вам не нужен?

– Идите, идите…

– Хорошо, Пегги…

Хансен вышел на улицу и направился к центру города. Незаметно для самого себя прибавил шагу. «А что, если Коллинз, – пронеслось в голове, – вопреки всем доверительным беседам приставил ко мне какую-нибудь глазастую тень?» Хансен даже остановился. Но нет, за ним никто не следит.

Впервые за много пасмурных дней распогодилось. Дома тонули в мягком золотистом мареве. Рынок, мимо которого он проходил, поразил его оглушительно яркими красками цветов и зелени.

Известие

Ещё издали Хансен заметил девушку, с которой он познакомился у отметки 55,5 на нюрнбергской дороге. Она сидела за дальним столиком на открытой веранде. Сердце Хансена забилось учащённо. Это было неожиданное для него чувство, чувство юноши, спешащего на тайное свидание. Он ничего не знал об этой девушке, кроме того, что она прислана ему в помощь. Ещё одно доказательство важности его задания.

Много позже он узнал, что её отец, известный немецкий учёный, страстно выступил против атомного и водородного оружия, был изгнан из университета и, затравленный учёной чернью, вынужден был покончить с собой. Элла – так звали девушку – продолжала учиться, у неё хватило ума и проницательности, чтобы понять тайные пружины политической интриги, окончившейся так трагически. Она увидела и узнала тех, кто был противниками её отца, и без колебаний включилась в борьбу, выбрав самый опасный участок.

Но в это утро Хансен был склонен видеть в ней только очень привлекательную девушку, непринужденно сидящую на пёстрой веранде городского кафе. Он поднялся на веранду и, сделав вид, что ищет места, будто невзначай спросил:

– Не позволите ли?

– Пожалуйста, – сказала Элла, показав на стул.

К столику поспешно подошла официантка.

– Мне хотелось бы позавтракать, – сказал Хансен.

– Будете пить кофе?

Официантка ушла. Элла улыбнулась Хансену.,

– Сидите на диете?

– Нет, просто не выспался, – ответил Хансен.

– Мне также не пришлось выспаться… – сказала Элла.

Они сидели и болтали, как и подобает случайно встретившимся за столом посетителям. Временами беседа прекращалась, и они спокойно любовались чудесным ландшафтом, открывающимся с веранды.

По ступенькам лестницы поднялся разносчик газет. Не жалея голоса, закричал:

– Дневной выпуск! Дневной выпуск! Канцлер едет на курорт! Дневной выпуск! Советская нота отклонена! Дневной выпуск!..

Хансен купил газету, быстро её просмотрел и вдруг вздрогнул: на фотографии он увидел труп мужчины… Вокруг был лес и какое-то озеро невдалеке. Сомнений никаких не было – это Шукк! Его лицо нельзя было не узнать. Хансен сложил газету так, чтобы Элла увидела фотографию под сенсационными заголовками. Элла будто невзначай коснулась его руки.

– Я уже читала газету, – сказала она. – Этот человек из вашего центра?

Хансен кивнул.

Они были совсем одни. Даже официантка покинула веранду. Элла сделала глоток и, не опуская чашку, тихо сказала:

– Из Берлина передают. Вы должны всё окончить до истечения сорока восьми часов…

Хансен снова кивнул. Нечто в этом роде он и ожидал услышать. Недаром к шефу пришла эта странная утренняя телеграмма.

– Я даже знаю основания для такой спешки.

– Что я должна буду сделать для вас? – спросила Элла, спросила по-деловому, и Хансен, которого известие из Берлина очень взволновало, ответил также деловым тоном.

Делая вид, будто показывает своей соседке что-то вдали, он сказал:

– Итак, завтра… Мне нужен автомобиль, комбинированный, с вместительным багажником. Пусть стоит возле рыночной площади. С ключами в боковом отделении. Не позже восемнадцати часов. Это возможно?

Элла кивнула.

– Вы найдёте «комби» с берлинским номером. Запомните его: «B-TV 235».

– B-TV 235, – повторил Хансен медленно. – На этой машине спустя час я покину город.

И опять Элла ответила так, будто была уже заранее предупреждена о всех замыслах Хансена.

– Выезжайте из города по направлению к автостраде. В тридцати километрах от города я буду вас ждать. Вы знаете моего «дофина»? Вы поедете за мной до автострады. Там вы передадите «комби» со всем содержимым, а дальше поедете со мной. И другим путём… Вам ясно?

Хансен успел привыкнуть к точности, но такая исключительная точность удивила даже его.

– А если что-нибудь произойдёт? – спросил он тихо.

– Произойти ничего не может, – коротко ответила Элла.

– Ну, а если всё-таки?..

– А вы упрямы, – улыбнулась Элла. – Ну хорошо. На всякий случай будем придерживаться правила: действовать по собственному усмотрению.

Появилась официантка, и Элла расплатилась с ней. Расплатился и Хансен.

И опять они были наедине со своими мыслями.

– Скоро всё будет позади, – сказала Элла.

Хансен кивнул.

– Я только что об этом подумал. Но нужно будет не только всё выполнить, но ещё суметь вернуться домой. И встретиться с сыном…

– Это будет скоро, – сказала Элла тихо.

Хансен достал из бумажника сложенную бумажку.

– Вот ещё что… Эту телеграмму нужно будет отправить из Гармиша. И так, чтобы адресат здесь, в Вюрцбурге, получил бы её между двенадцатью и часом дня.

– Дайте-ка мне, – сказала Элла и прочла вполголоса: – «Мистеру Коллинзу, «Конкордия экспорт-импорт». Вюрцбург. Жду тебя к концу недели. Ужасно одинока. Лиз».

Элла удивлённо спросила:

– И Коллинз на это как-то прореагирует?

– Безусловно! – ответил Хансен.

Они продолжали сидеть. И Хансен и Элла оттягивали момент расставания.

– Вам нужно идти, – сказал, наконец, Хансен.

Элла взяла со стола свою сумочку и встала.

Хансен продолжал сидеть. Она не подала ему руки и, кивнув, пошла к выходу, но вдруг повернулась и сказала:

– Я забыла сказать вам до свидания.

– Ни пуха ни пера! – ответил Хансен, подняв и тотчас же опустив руку.

«Ни пуха ни пера…» – повторил он тихо ещё раз, когда Элла уже покинула веранду.

Конец недели

Утром в субботу солнце взошло сияющим шаром на свежевымытом лазурном небе. Майор Коллинз вошёл в рабочую комнату Хансена, широко улыбаясь, уселся на стул и вытянул ноги. Хансен продолжал работать. Коротко кивнул шефу.

– Что-нибудь случилось, майор?

– Нет, ничего… А может быть, вы всё-таки догадаетесь угостить вашего босса чем-нибудь приличным?

– Простите, шеф! – спохватился Хансен. Он достал из ящика стола бутылку виски и стакан. – Я просто не знал, что у вас так сильно пересохло в горле.

Коллинз выпил и вновь обратился к Хансену.

– Видели новые инструкции из главного управления? А мне так нужен был денёк, Хансен! А сейчас мне не позволят…

Коллинз достал из кармана телеграмму и, развернув её, протянул Хансену. Хансен прочёл телеграмму чуть ли не по складам, в глубине души это чтение доставило ему удовольствие. Текст телеграммы был ему слишком знаком.

«Мистеру Коллинзу, – читал он. – «Конкордия экспорт-импорт». Вюрцбург. Жду тебя к концу недели. Ужасно одинока. Лиз».

– Но это же?!.

– Малютка из Гармиша, Хансен! – ответил на «удивлённый» возглас Хансена майор. – До Гармиша рукой подать. Что вы думаете об этом, Хансен?

– Думаю, что вы не обязаны сообщать своим подчинённым, где вы будете проводить субботний вечер. Вы, конечно, будете в Вюрцбурге, но где именно? – Хансен пожал плечами. – А вернётесь на следующий день, к обеду…

Коллинз вновь поднял бокал.

– Я такого же мнения, Хансен. Хотел вас информировать на всякий случай… Ваше здоровье, Хансен!

…В тот момент, когда Коллинз уже выкатывал свою машину из гаража, на рыночной площади остановился комбинированный автомобиль с номером «B-TV 235». Элла вложила в боковой карман сумку с продуктами и автомобильный ключ и вышла из машины. Потом перешла дорогу и направилась прямо к рынку.

Хансен уселся в саду под большим зонтом. Поставил рядом бутылку с кока-колой, развернул иллюстрированный журнал и углубился в изучение фотографий. Коллинз выехал за ворота и махнул рукой ему на прощанье.

– Берегите дом! – крикнул он.

Хансен задумчиво посмотрел вслед автомобилю.

Немного позже из дому выбежала Пегги. Она была страшно размалёвана и явно была настроена поймать сегодня свой кусочек счастья прямо за вихор. На углу – Хансен это успел заметить – её ожидал в своей машине доктор с ястребиным носом. Как он сумел догадаться, что в лице Пегги он имеет дело с существом женского пола, этого и сам полковник Рокк не сумел бы объяснить.

Пегги радостно помахала Хансену сумочкой, и тот отсалютовал ей журналом.

– Гуд бай, Пегги! Желаю счастья!

Хансен вновь откинулся в кресле, мельком взглянув на часы. Времени было ещё много. А пока нужно ещё и ещё раз продумать всё, до мельчайших подробностей. Должно пройти благополучно, если, конечно, удастся отправить куда-нибудь Франтишка.

Едва он подумал о Франтишке, как тот сразу же вынырнул на садовую дорожку. Под мышкой он нёс с десяток круглых палок для кустов садовых роз и направлялся прямо к нему.

– Что с тобой, Франтишек? – спросил Хансен. – Сегодня такая чудесная погода, а ты всё ковыряешься в земле. Что с тобой?

Франтишек откинул палки, подошёл к Хансену. Конечно, у него кое-что было на сердце. Он уже давно был знаком с одной девушкой, ещё до печального происшествия с дамой-собачницей в саду. Девушка эта работала на бензоколонке.

– Почти такая же девушка, как у нас, в Пардубице, господин Хансен…

Франтишек уговорился с ней встретиться как раз сегодня.

– Её зовут Гизела, мистер Хансен. А какие у неё волосы!..

Хансен почесал за ухом.

– Не знаю, Франтишек, не знаю… Тебя ведь на три недели лишили увольнения. Ты ещё должен радоваться, что так всё обошлось. А если ты наделаешь глупостей? А если ты ещё что-нибудь выкинешь?

– Никаких глупостей, мистер Хансен! – Франтишек даже постучал кулаком в грудь. – Никаких! Только кока-кола. Гизела сегодня свободна, завтра она уезжает… Мне тоже ведь нелегко, мистер Хансен. Я всё один да один…

«Кто тебя ещё так поймёт, как я», – подумал Хансен.

– О’кэй. Но пойдёшь, а не поедешь, машину не дам. И завтра утром возвращайся. Трезвым. И меня не буди. Просто продолжай нести вахту, пока я тебя не сменю. Понял?

Франтишек не знал, что и говорить от радости.

– Мистер Хансен, вы здесь единственный…

– Знаю, знаю, я здесь единственный, – прервал его Хансен. – А ну, дуй отсюда! Да не забудь, завтра утром чтобы был на месте, и трезвый!

Хансен задумчиво посмотрел вслед Франтишку и пробормотал под нос: «Уходи, Франтишек, так будет для тебя лучше».

Хансен продолжал нехотя перелистывать журнал. Не прошло и десяти минут, как чех появился у ворот в своём лучшем костюме. Хансен встал, подошёл к решётке и взглянул на улицу, потом медленно побрёл в сторону виллы. «Конкордия экспорт-импорт» со всеми своими сокровищами была оставлена на него одного. Он сумеет сохранить эти сокровища.

Хансен споткнулся о связку палок, которую бросил Франтишек прямо на грядку, когда подходил к нему, чтобы отпроситься в город. Хансен поднял связку и вытащил из неё одну из палок. Он всё-таки был прежде всего токарем и сейчас вдруг вспомнил, как ему приходилось передвигать массивные металлические блоки с помощью роликов-катков. А эти круглые, чисто обработанные палки вполне могли пригодиться, когда он будет выкатывать тяжёлый сейф-холодильник из комнаты Коллинза. Он вставил палку в связку и быстро пошёл к вилле.

Шприц выручил

Майор Коллинз напевал себе под нос, когда его машина на недозволенной скорости мчалась по автостраде. Он ни разу не взглянул на подернутый шелковистым сиянием ландшафт Швабской горы. Помимо вздрагивающей стрелки спидометра, его глаза видели другие картины. Если он доберется до Гармиша в подходящее время, то на много часов сможет забыть и службу и все неприятности… Итак, в его ушах звучала торжествующая звонкая музыка, а стрелка спидометра показывала между тем 130 километров в час. И никто в главном управлении и знать ничего не будет. Хансен достаточно хитёр, он придумает что-нибудь, если понадобится.

Хансен к этому времени уже успел переложить содержимое своего сейфа внутрь вместительного брезентового мешка. Теперь пора заняться кабинетом шефа. Ключ, сделанный Максом, не подвёл и на этот раз. Мешок пополнился бумагами из сейфа Коллинза. Вначале Хансен аккуратно уложил папки, затем туда же спряталась вся картотека фирмы «Конкордия», планы, сообщения агентов, всё до малейшего клочка бумаги, который мог бы иметь хоть какое-нибудь значение. Неожиданно раздался какой-то шум. Хансен тихонько выругался. Мимо ворот проезжал какой-то автомобиль. Вот он остановился. Хансен подхватил мешок с документами и выбежал в коридор. Куда спрятать мешок? Хансен открыл дверь мужского туалета, сунул мешок за дверь и запер её. Теперь быстро выдернуть ключ из двери кабинета!..

Дверь в вестибюль отворилась, и на пороге показалась Пегги, ужасно расстроенная, заплаканная, пьяно спотыкающаяся. Она сразу же исчезла в своей комнате, так и не взглянув на Хансена. Из-за двери донеслись истерические всхлипывания. Пикник с доктором окончился совсем не вовремя, и это никак не входило в планы Хансена. Он вышел в сад, чтобы взглянуть на доктора.

Завидя Хансена, доктор приподнялся на сиденье и попытался выйти из машины. Он был совершенно, смертельно пьян. Ему удалось сделать несколько шагов по направлению к воротам, но потом он кому-то погрозил кулаком, крепко выругался и бросился обратно в свою машину.

– Хеллоу, док! – крикнул Хансен.

Доктор приподнял голову, задумчиво посмотрел на Хансена и вдруг громко сказал:

– Ну и зелень!

– Девочка плачет, что-нибудь не так, док?

– Не так? – Доктор захихикал. – При первом же поцелуе… – доктор постучал для выразительности себя в грудь, – при первом же поцелуе она заехала мне в физиономию… – Доктор упал на сиденье и тут же дал газ. Машина подпрыгнула и, вихляя из стороны в сторону, умчалась.

Хансен вернулся обратно в виллу. Из комнатки Пегги всё ещё доносились всхлипывания.

Хансен вошёл в свою служебную комнату, из ящика письменного стола достал начатую пачку сигарет и бутылку виски. Из другого ящика достал шприц и ампулу. С помощью шприца ввёл в одну; из сигарет содержимое ампулы. Остаток вылил в виски. Дозы должно было хватить до утра. Тихонько постучал в дверь:

– Пегги!

Отчаянный рёв был ему ответом. Хансен нажал на ручку и вошёл.

Пегги сидела за столом, уткнув в ладони заплаканное, расстроенное лицо.

Хансен успокаивающе провёл рукой по её растрёпанным волосам.

– Доктор того не стоит, чтобы столько плакать. Он просто негодяй!

Рядом с Пегги стоял стакан Коллинза, и Хансен наполнил его виски. Пододвинул Пегги.

– Выпейте, Пегги, это здорово помогает, – сказал он. – Можете мне поверить.

Пегги подняла голову, всё ещё колеблясь, взяла стакан из рук Хансена и отпила несколько глотков.

Хансен услужливо протянул пачку сигарет, начинённую снотворным сигарету он наполовину выдвинул из пачки.

– Вот хорошо, Пегги, а теперь выкурите одну сигаретку, и всё…

Пегги взяла сигарету, и Хансен поспешил щёлкнуть зажигалкой. Пегги тоскливо взглянула на него и несколько раз глубоко затянулась. Лёгкая плёнка затуманила её взгляд. Вскоре она положила голову на стол и вздохнула глубоко и спокойно. Хансен подошёл к окну и принялся наблюдать за садом. Когда он повернулся, Пегги спала крепко и по-видимому, без сновидений.

Хансен взял уснувшую Пегги и осторожно отнёс её в свою комнату. Положил на кушетку, заботливо укрыл, снял запачканные туфли с ног. Если Пегги как следует выспится, это ей пригодится. Завтра у неё будут хлопоты. И от них Хансен уже не сможет её избавить.

Происшествие с Пегги заняло немало времени. На часах было уже около пяти. Хансен вышел из сада и по переулку обогнул виллу. Здесь обычно стоял его «фольксваген». Он ставил его там, чтобы не загораживать подъезд к вилле. По-субботнему оживлёнными улицами проехал к рыночной площади. Рядом со стоянкой, несколько нарушая правила движения, стоял знакомый ему «дофин». Взглянул через плечо: сидящая в «дофине» Элла тут же тронула свою машину с места и исчезла среди торопливо снующих автомашин.

На условленном месте Хансен нашёл «комби» «B-TV 235». Машина была почти новой. «Как раз!» – подумал Хансен, оценивая её вместимость. Он запер свой «фольксваген», пересел в «комби» и через пять минут уже подъезжал к особняку, занимаемому фирмой «Конкордия».

Хансен подогнал машину к широко открытым дверям садового домика Коллинза. Открыл заднюю дверь «комби» и положил две доски на ступеньки крыльца. Теперь нужно погрузить холодильник прямо в машину. Хансен положил поверх мостика из досок несколько круглых палок, выточенных Франтишком для садовых роз, и, больше не скрываясь, принялся взламывать дверь в «берлогу» Коллинза. Он распахнул все двери и начал самое трудное: холодильник-сейф в комнате Коллинза был необычайно тяжёлым. В одиночку с таким заданием вряд ли кто другой справился бы. Пот ручьями струился по его лицу, но Хансен, шепча вполголоса: «Горячие материалы я держу в холодном месте!», вновь и вновь перекантовывал ящик, подставляя под его стальные бока катки. И холодильник медленно, но верно приближался к открытым дверцам багажника.

Твёрдые бумаги

Франтишек встретился с Гизелой возле бензоколонки.

– Ну, куда пойдём? – спросила она.

Франтишек промолчал. Конечно, ему бы хотелось побыть с Гизелой наедине, лучше всего где-нибудь в парке. Но прежде чем заикнуться об этом, нужно было утрясти одно недоразумение, которое доставляло ему беспокойство. Дело в том, что Гизела частенько видела его у бензоколонки восседающим за рулём шикарного автомобиля, принадлежащего Коллинзу. Автомобиля с американским номером! А как ей сказать, что он вовсе не владелец этого автомобиля, что он только простой шофёр? И однажды он промолчал, когда она его спрашивала. Но дело это нужно как-то уладить. И сегодня же. Пока он пребывал в нерешительности, в маленьком кабачке под названием «Я буду дома» заиграл музыкальный ящик. Франтишек бывал в этом кабачке и знал, что там есть немало преукромных уголков. В одном из таких уголков он всё и объяснит Гизеле.

– Давай сперва выпьем, Гизела, – предложил он. – Кока-колу, и ещё я тебя угощу мороженым. А потом потанцуем.

Гизела сразу же согласилась. Ей показалось, что Франтишек чем-то огорчён. Почему не облегчить признание?

Они уселись за столик, а когда Франтишек раскрыл перед ней коробку конфет, Гизела быстро наклонилась к нему и чмокнула в щёку.

– Ты прелесть! – воскликнула она. – А как же тебя всё-таки зовут?

– Франтишек…

– Франтишек? Но это не американское имя. Разве в Америке так кого-нибудь зовут? А я думала, что ты американец.

Вот и всё сказано. Франтишек так сжал руки, что пальцы побелели.

– А я тебе и не говорил, что я американец.

Гизела внимательно посмотрела на него, и у Франтишка кровь зашумела в ушах. Для большинства девушек, с которыми он здесь знакомился, чех, или итальянец, или югослав стояли на той же ступени, что и какой-нибудь бродячий разносчик товаров. А Гизела, как она решит?

– А кто же ты? – спросила она.

– Я чех, из Пардубице.

– А как ты попал в Вюрцбург?

Ну что было отвечать? Он даже вспотел. Потом выдавил из себя несколько слов, лишённых всякого смысла, и замолчал. Ну о чём ей рассказывать? Не о том же, как он оставил цветочные и огуречные грядки, чтобы поискать на Западе жизнь, полную «замечательных приключений», о которых рассказывал «Голос Америки».

А любопытство Гизелы было тем временем разбужено. И она задавала вопрос за вопросом. Она была бойкой девушкой. И хлеб насущный Гизела зарабатывала нелёгким трудом. Ей часто встречались в сияющих хромированными деталями автомашинах разные спесивые господа, с которыми она вступала в короткие, но поучительные диалоги. Она знала людей и научилась кое-чему у своей бензоколонки.

– У тебя что, было имение? У тебя всё отобрали? Кого-нибудь убили из семьи?.

Франтишек только отрицательно качал головой.

– Да нет, Гизела. Я садовник. Больше занимался цветами, но и морковью и огурцами, но цветами больше…

– Так ты только шофёр этого американца?

– Ну да, я его вожу… – сказал с видимым облегчением Франтишек. – Только его вожу. И я только шофёр, просто шофёр.

Ну и вогнала она его в пот! Он даже расстегнул кожаную куртку и хотел было её снять, да вовремя спохватился и вновь застегнул замок-змейку. Но было уже поздно. Быстрые карие глазки Гизелы, внимательно следившие за каждым его движением, всё увидели и всё поняли.

– Что у тебя под мышкой? – спросила она, побледнев. Губы её задрожали.

– А это, это карман для бумаг… Понимаешь?

Гизела сразу почувствовала, что Франтишек совсем заврался. Она была и разочарована и возмущена им. Доброе знакомство никогда не начинается с вранья, особенно с такого…

Её рука быстро протянулась к Франтишку, туда, где у него была подвешена кобура. Рука сразу же ощутила холод металла. Нет, она не обманулась в своих подозрениях. Гизела прижала к себе сумочку. Открытая коробка с конфетами так и осталась лежать на столе.

– Твёрдые же у тебя бумаги! – сказала Гизела. – Ты мне солгал, в первый же день солгал! И вообще мне не нужен штатский с пистолетом в кармане.

Она чуть ли не побежала к выходу. Франтишек поспешил за ней. У него было такое чувство, будто изнутри чьи-то руки сдавили ему горло. Он уже почти догнал Гизелу, но его остановил кельнер.

– Сперва нужно расплатиться, мистер!

Франтишек схватил кепку и выбежал на улицу, но Гизелы и след простыл. Он почувствовал себя совершенно несчастным. Встретиться с Гизелой в ближайшее время он уже не сможет. Повесив голову, Франтишек побрёл к вилле.