Текст книги "Адам и Ева"

Автор книги: Петер Хакс

Петер Хакс
Адам и Ева
Комедия в прологе и трех актах

Действующие лица:

Бог

Гавриил

Сатанаил

Адам

Ева

Действие разыгрывается некоторое время спустя после сотворения мира, на горе в раю.

ПРОЛОГ

Бог, любующийся миром. На переднем плане Гавриил.

ГАВРИИЛ

 
Я должен мненье высказать свое
Об этом мире. Мне солгать придется.
О Господи, коль страстная мольба,
Коль праведная цель дают нам право
Услышанными быть, меня услышьте!
(А лучше бы и слушать он не стал
И просто уничтожил эту штуку!)
Спросите что угодно у меня,
Но не о том, каков же этот мир.
 

БОГ

 
Каков же этот мир, мой Гавриил?
 

ГАВРИИЛ

 
Так. В просьбе мне отказано, увы.
Вопрос был задан. Что же мне ответить?
Я заикаюсь, а хотел бы петь.
Бесспорно, да, его произведенье,
Его рука видна. Но не сравнить
Творенье это с прежними вещами.
Клянусь, все старые его миры,
И даже те, что он забраковал,
Публиковать раздумал, – были лучше.
А этот мир сбивает как-то с толку
Обилием капризов и гримас.
При всей готовности его любить,
При всем желании всем сердцем славить,
Взглянув на мир, приходится признать,
Что он весьма напоминает хаос.
Итак, вопрос был задан. Промолчать?
Но я не вправе избегать ответа.
Бессмысленность, что так меня пугает,
Ах, если бы она существовала!
И если б в ней нашлось такое место,
Куда бы я отсюда мог удрать
И оказаться вне всего, и скрыться,
Стать непонятным, но неуязвимым,
Стать недоступным для его вопросов!
 

БОГ

 
Ну, Гавриил, мой первенец, что скажешь?
 

ГАВРИИЛ зрителям

 
Что я могу сказать? Ведь я же слышал,
Как он сказал, что этот мир хорош.
И более того: хорош весьма.
Ах, как мы все свои ошибки любим!
Они нам льстят и наше Я ласкают.
Мы не желаем поступать, как все,
Все норовим свернуть с пути прямого.
Всем ошибаться свойственно. И все же
Цепляться за ошибки – есть ошибка.
Но он… неужто он – отец порядка —
Желает сам порядок свой нарушить?
Неужто ошибается нарочно,
Чтоб от себя себя же отличить?
 

Зрителям

 
Вы видите, мир даже не округл.
По недосмотру или небреженью
У мастера не вышла форма шара,
И вместо сферы он слепил яйцо.
И вот теперь он любит свой шедевр,
Который я шедевром не считаю.
Он любит мир, а я люблю его.
Да, роковое недоразуменье.
 

БОГ обернувшись

 
Хорош весьма. Что скажешь, Гавриил?
 

ГАВРИИЛ

 
Вы сами, Господи, так говорите.
 

БОГ

 
Я говорю. И ты изволь сказать.
 

ГАВРИИЛ

 
О Боже, мир хорош.
 

БОГ

 
Обоснованья?
 

ГАВРИИЛ

 
Одно, которое десятка стоит:
Он вами сотворен.
 

БОГ

 
Мной сотворен.
А ты суди о нем.
 

ГАВРИИЛ

 
Судить о нем!
О Господи, я должен славить.
 

БОГ

 
Славь.
 

ГАВРИИЛ

 
Я изумлен.
 

БОГ

 
Суди, не изумляйся.
 

ГАВРИИЛ

 
Не подобает мне судить о Боге.
Мы, ангелы, коленопреклоненно
Творца поем и славим вдохновенно.
 

БОГ

 
Слуга Господень, только не рифмуй.
Когда хвала не попадает в цель,
Она нелепей, чем упрек нелепый.
Войди в подробности.
 

ГАВРИИЛ

 
Чего он хочет?
Я возношу хвалы, а он ворчит.
И вечно так бывало. Как мне быть?
Уж лучше бы крыло мне потерять,
Уж лучше бы бессмертия лишиться,
Святую простоту изображая,
Чем вызвать дуновенье недовольства
В душе того, кто есть само добро.
Ну что ж. Хвала здесь означает ложь.
О Господи…
 

БОГ

 
Да?
 

ГАВРИИЛ

 
Я не знаю, право…
Похвального я здесь не нахожу.
Лгать не могу, хотя б и захотел.
(Пускай, пускай проглотит эту правду!)
Все прочие миры, что вашу славу
До сей поры, как эхо, отражали
В бездонных чашах вечности, из света
Творились вами. Этот материал
Податлив и удобен для построек.
Его достаточно себе помыслить.
А вы, Господь, и в малом, и в великом
Такою светлой ясностью сияли,
Что всякое сужденье было лишним.
 

БОГ

 
Меня ты понимаешь, дорогой,
Любимейший из ангелов моих.
То, что понятно, ясно и светло,
Всегда столь плоско, сколь и несомненно,
И столь убого, сколь и справедливо.
Узоры все в их тонкой красоте,
Досужие нирваны, умозренья,
Я лил их из порожнего в пустое,
Я мог творить их, как тебе известно,
Но мог бы точно так же не творить.
 

ГАВРИИЛ

 
Свихнуться можно. – Этот мир, Господь,
Намного лучше прежних получился.
 

БОГ

 
Намного лучше? Говорю тебе
Впервые с полным правом: это нечто.
Ничто, хотя бы полное идей,
Останется ничем. Лишь с той поры,
Как я решил из темного запаса —
Из хаоса – материю извлечь,
Преодолеть ее тупую тяжесть,
Великое упрямство превозмочь
И – только словом – вознести ее
До цели творческого созиданья,
Я чувствую создателем себя.
 

ГАВРИИЛ

 
Как просто, Господи.
 

БОГ

 
Не так-то просто.
Хотя мне всё равно легко дается —
Ведь в этом заключается всесилье? —
Но этот мир… Нет, я не говорю,
Что он мне стоил напряженья сил,
Но все-таки он стоил мне улыбки.
Теперь, чем он бы ни был, он хорош.
 

ГАВРИИЛ

 
Вы превзошли себя, будь то возможно.
 

БОГ

 
Заметно, да? Красивый кругозор.
 

ГАВРИИЛ

 
Да где же круг? Похоже на яйцо.
И что там ухает то верх, то вниз
По сплющенным орбитам?
 

БОГ

 
Там планеты.
Они кружатся.
 

ГАВРИИЛ

 
Где же тут круги?
Они яйцатся, чтобы мне пропасть!
 

БОГ

 
А здесь вот, в середине…
 

ГАВРИИЛ

 
Середина?
 

БОГ

 
Внутри всего – неслыханная суть
Неслыханного дела: рай земной.
 

ГАВРИИЛ

 
И это середина? Да в яйце
Скорей желток сидит посередине.
Господь! Сей мир хорош и очень нов.
 

БОГ

 
Вот именно. И поелику ты
Прошел за мной весь путь, ведущий в тяжесть,
А большего и требовать нельзя,
Тебя я назначаю, милый мой,
Архангелом в раю. Изволь хранить
От повреждений этот дивный сад.
Он изобилен и великолепен,
Зато его и легче повредить.
А впрочем, наслаждайся тишиной
И замысла отважной красотою.
Действительность – вот наше приключенье.
Смелей, мой ангел. Все лишь началось.
 

ГАВРИИЛ

 
Склоняюсь, Господи, пред вашей волей.
Вы высшую мне оказали честь,
Хоть я не стою милости малейшей.
Но у меня вопрос к вам…
 

БОГ

 
Вопрошай!
 

ГАВРИИЛ

 
Скажите, почему…
 

БОГ

 
Ну?
 

ГАВРИИЛ

 
Почему
Вы мир творили…
 

БОГ

 
Да?
 

ГАВРИИЛ

 
Из этой грязи?
 

БОГ зрителям

 
Вот уровень. Вот так нас понимают.
О, никогда в сотрудники себе
Своих творений не берите. Встань.
Продолжим позже.
 

Гавриил встает.

БОГ

 
Слава и хвала.
Хвала за все, хвала вместо ответа.
За молнию и гром, за каждый шелест,
За каждый шорох или дуновенье.
Вот Гавриил – одно сплошное эхо:
Он то и дело хлопает крылами
И вечно аллилуйю мне поет.
А мне претит такое самохвальство.
Я больше не катаюсь, как бывало,
На колеснице огненной своей
С очами тыщеглазых серафимов,
И снял давно свой королевский плащ
Из дребезжащих сотканный небес,
Где блещут солнца черно-золотые.
Знак моего величья ныне скромность.
Но я изъятости не избежал,
Бессилен я перед своим всесильем.
Не хочется мне портить то, что есть.
Могу я быть один. В конце концов,
Я самый свой приятный собеседник,
И вряд ли потерпел бы я второго,
Будь таковой возможен. Но признаюсь,
Что даже богу нужен визави.
Иначе для кого же это все?
Зачем творить, не зная для кого?
Вот почему я создал этот мир
И поместил туда два существа,
Которых я с любовью создавал
По моему же образу-подобью.
В Адаме с Евой соблюден баланс
Божественного духа с веществом,
Заложена возможность отрицанья
И вместе с ней желаемое «Да».
Итак, они не ангелы. Ведь даже
Архангел тартара громкоСатанаил
 

снова тихо

 
С его извечным «Нет» – мое же «Нет»,
Мое же перевернутое «Да».
Мой вечный оппонент громкоСатанаил
Со мною спорит по моей же воле.
И спорить с ним мне как-то надоело.
 

Снизу доносится адский хохот.

 
Ах, как неловко. Я позволил мыслям
Парить в духовном царстве, где привыкли
Все слышать без ушей. Он мне не ровня,
Но что ни говори, он все же дух.
Конец истории помыслю тише.
 

Шепотом.

 
Пусть человеки поживут в раю,
Проверю я на прочность их любовь
И их способность принимать решенья.
Позволил я вкушать им все плоды
Из сада райского, но наложил
Запрет на яблоко – плод заповедный.
Пусть этим двум оно внушает робость
И божий страх. Коль выполнят они
Единый долг, который подмешал я
В приятные права, свою очень тихо свободу
Они докажут и со мною сходство.
Мне кажется, и, стало быть, я знаю,
Что так и будет. Мудрая загадка,
Разгадка скрыта. Ах, мои пути
Чудны весьма и неисповедимы.
Сейчас вот я из пустоты Вселенной
Отправлюсь к ним, в свой райский уголок.
Я с ними разделю груз тех забот,
Которых не имею сам, участье
Приму в их болтовне, она послужит
Мне поводом для новых размышлений.
И наконец-то будут вкруг меня
Живые люди, а не херувимы.
 

Зрителям

 
Надеюсь, вам понятно, почему
Вы, господа, достойны услыхать,
Как Бог беседует с самим собой:
Его величество вам позволяет.
 

ПЕРВЫЙ АКТ

Адам и Ева, во сне.

ЕВА

 
Ах, яблоко! Как хочется отведать,
Попробовать тебя, любимый плод.
 

Адский хохот, он звучит ближе, чем в прологе. Пауза. Утро.

АДАМ просыпается.

 
Скорей проснись!
 

Ева сразу просыпается.

 
То, что непостижимо,
Сейчас опять должно произойти.
Уж утро ярким светом золотит
Усыпанные почками деревья.
День занимается, и мы живем.
 

Адский хохот все ближе.

 
Ты знаешь, просыпаясь поутру,
Я снова счастлив, как в тот первый раз,
Когда открыл глаза, чтоб увидать
То, что никто и никогда не видел:
Что я из смерти прямо в рай родился.
Но нет, теперь я даже больше счастлив,
Тогда ведь, Ева, не было тебя,
Моя любовь, сестра моя родная.
 

Адский хохот еще ближе.

 
Лишь с той поры, когда услышал я
В ответ на нежность братскую мою,
Как рядом затаила ты дыханье,
Лишь с той поры, мне кажется, я стал
Не только осчастливленным – счастливым.
 

ЕВА

 
Что мне сказать? Я говорю, как ты.
Я знаю то, что ты, я ощущаю
Всё то же, что и ты. Спросив себя,
Что с нами будет после пробужденья
Из лугового запаха в цветочный
И до того, как разойдемся врозь,
Спеша трудиться на Господней грядке,
Я отвечаю теми же словами,
Которые слетают с уст твоих.
 

АДАМ

 
Ты, сотворенная со мною, да,
Мы с радостью любви займемся делом.
 

Адский хохот, совсем близко.

 
Пойдем туда, где манит мягкий мох.
Там птичью пару, помнишь, мы слыхали.
Ты – блюдо, ты и сладостный сосуд.
Позволь мне из тебя тебя отведать.
 

ЕВА

 
Пойдем.
 

Сатанаил.

САТАНАИЛ

 
Идите, милые мои.
Я вас уже моими называю.
 

Адам и Ева уходят. Солнце.

 
Эй, ты там, свет, искрящийся лакей!
Ты, светоч-раб, начищенная лампа!
Я старый твой сосед, хоть и не друг,
И твоему хозяину я недруг.
Но раз уж ты теперь зовешься солнцем,
И раз уж всем подряд готов служить,
Показывай мне этот самый первый
Огрех Непогрешимого – эдем.
Я вечность ожидал ошибки Бога
Теперь ее я вижу в полном блеске.
Вот это – рай? Поверить нелегко.
Материя сплошная, бывший хаос.
Он и сейчас заметен, даже очень.
На этой почве я привык сражаться.
Мир этот был украден у меня,
Его я снова ввергну в беспорядок
И стану здесь владыкой. Ах, творенье!
Из хаоса ты рождено, и хаос
Твоей могилой станет, в том клянусь!
Небесный царь в кощунстве виноват.
Он дал мне шанс, впервые сделав глупость.
Откуда взялся, жалкий червячок?
Из щели в основании Вселенной!
Ну что ж, земная тварь, изъян изъяна,
Сейчас ты вместе с самочкой твоей
Повторишь мой стишок и превратишься
В мое кричащее орудье, олух!
Начнешь страдать и причинять страданье.
Так и бывает в этом бренном мире:
Того, кто тверд и крепок, мир терзает,
Преследуя его жену коварно,
Его коня или его собаку.
Бог тверд и для меня неуязвим,
Зато теперь есть ты, кого он любит,
Ты – вне его, ты слаб, доверчив, мягок,
И я тобою поборю его.
За дело, ад! Берусь я доказать,
Что не было созданье человека
Большим искусством, что его убрать
Совсем нетрудно. Ха! И я – художник.
Под знамя черное моей вражды
Зову я вас, вселенной недостатки!
Зову я вас, несовершенства плоти!
 

Адам и Ева.

САТАНАИЛ

 
Уже вернулись? Кажется, некстати.
Я должен, прежде чем вступать в игру,
Окутаться туманом беспросветным,
В чужое место тихо заползти
И осмотреть победной битвы поле.
 

АДАМ

 
Как мы посмели…
 

ЕВА

 
Как могли забыть?
 

АДАМ

 
Прохладный легкий бриз поднялся с моря,
Чтоб освежить высоты этих гор,
Пустыней окруженных. Разве мы
Его не ощутили? Как могли
Забыть, что утром исчезают тени
И Бог обычно окликает нас.
 

Бог появляется в глубине сцены.

БОГ

 
Где ты, Адам? Где Ева – дочь моя?
Уж день повеял. С добрым утром, дети.
 

ЕВА

 
Мы вовремя опомниться успели.
 

АДАМ

 
Господь, мы здесь. Приветствуем тебя.
 

БОГ

 
Уж поднимается навстречу свету
Дня нового девическая свежесть.
Так некогда в туманной дымке утра
Из хаоса мир новый проступил.
Воистину божественный рассвет.
Нельзя во всей вселенной отыскать
Такой небесной синевы. А я
Клянусь вам, что кисть слова моего
О голубом ничуть не помышляла,
Брала один лишь чистый белый цвет
И бережно расходовала грязь.
Не надо бы самим собой хвалиться,
Но кто, если не я? А небеса —
Не синева ли, лучшая из лучших?
 

АДАМ,

 
Она прекрасна, Господи.
 

БОГ

 
Ну что ж.
Я тоже так считаю. Мне приятно,
Что разделяете мою вы радость.
Я здесь у вас немного отдохну,
Коль молодым старик не помешает.
 

ЕВА

 
Как можешь ты, Господь, нам помешать?
 

АДАМ

 
Наш долг – служить тебе.
 

БОГ

 
Я не о долге.
Я говорю о вашем настроенье.
Хотели что-то делать вы? Скажите.
 

АДАМ

 
Нет, ничего. Любовные дела.
 

БОГ

 
Дела любви?
 

ЕВА

 
Да!
 

БОГ

 
Вам они по нраву?
 

ЕВА

 
Еще бы!
 

АДАМ

 
Да, когда лежим мы рядом,
Даря друг другу счастье, и по ребрам
Стекает тяжкий пот с ее груди…
 

ЕВА

 
Когда бедро касается бедра…
 

АДАМ

 
И судорога сводит нам тела —
Орудия, творящие приятность…
 

ЕВА

 
Нет ничего прекрасней.
 

БОГ

 
Ничего?
 

АДАМ

 
Воистину, Господь. Дела любви
Прекрасней, чем всё прочее на свете.
 

БОГ

 
Но если так, то почему вы здесь?
 

АДАМ

 
Мы вспомнили: пора тебя встречать.
То можно отложить, а это – нет.
 

БОГ

 
То, что всего прекрасней, – отложить?
 

АДАМ

 
Конечно. А теперь позволь, Господь,
Тебе сказать огромное спасибо.
Спасибо, что мы есть и что в раю,
А не в песках безжизненной пустыни,
Где жутко каждому.
 

ЕВА

 
Но не Змее.
 

АДАМ

 
Любовь моя, забудем про Змею.
 

ЕВА

 
Но я ее люблю. Она – мой зверь.
Такой послушный, нежный, благонравный.
О ней я не желаю забывать.
 

АДАМ

 
Она права, Змея подчас так мерзнет,
Что покидает рай, спеша в пустыню,
Где греет спину пеструю под солнцем
И согревает брюхо на камнях.
Одной Змее по нраву пустота.
Не будь Змеи, рай стал бы лучшим местом
Для всех и каждого, без исключений.
Вода здесь бьет из четырех ключей,
Прохладу, тень и кров дают деревья,
Богатые плодами всех сортов.
Айва, кокос, рожковые плоды —
Дозволено отведать нам любой…
 

ЕВА

 
А яблоко нельзя.
 

АДАМ

 
Опять, жена?
Оно-то здесь причем?
 

БОГ

 
Да, да, скажи.
Как мысль о яблоке тебе пришла?
 

ЕВА

 
Я вспомнила, Господь, что нынче ночью
Я этот плод увидела во сне
И ела от него.
 

АДАМ

 
Сон глупой бабы.
Глупее не бывает ничего.
У яблока такой отвратный вкус.
 

БОГ

 
Отвратный, говоришь? Откуда знаешь?
 

АДАМ

 
Ты сам, Господь, его мне запретил.
И значит, вкус воистину отвратен.
Короче, сада райского плоды
За исключеньем яблока, конечно,
Так сочны, так вкусны и так различны,
Что долг мой – восхвалять тебя, Господь,
За то, что ты разбил здесь этот сад.
 

Еве

 
А ты не смей меня перебивать,
Когда я Богу возношу хвалу.
 

БОГ

 
Адам, мне скучно слушать похвалы.
 

АДАМ

 
Тогда, Творец, и я тебе наскучил.
 

БОГ

 
Друзей хвалить в лицо не подобает.
 

АДАМ

 
А спрашивать: «Я вам не помешал?»
 

БОГ

 
Адам, я с вами быть хочу на равных.
 

АДАМ

 
Не можешь мочь ты этого хотеть.
 

БОГ

 
Быть может, Я есмь большее.
 

АДАМ

 
О Боже!
Не может быть, а так оно и есть.
 

БОГ

 
Раз так оно и есть, пусть так и будет,
Но ни к чему напоминать об этом.
 

АДАМ

 
Тогда и разум ни к чему, и честность.
 

На переднем плане появляется Гавриил. Он подает знаки.

ЕВА

 
Ты это знаешь, муж, я знаю больше.
Бог создал нас такими, как хотел.
А унижаясь, мы испортим дело.
 

БОГ

 
Ты поняла меня, моя голубка.
 

Знаком показывает Гавриилу, чтобы тот уходил. Гавриил продолжает подавать знаки.

ЕВА

 
Твой долг – его хвалить, мой долг – любить.
Я так же, как и ты, изумлена.
Но и любовь не меньше изумленья.
Любовь смела. Его должна я звать
Не господином, но отцом.
 

БОГ

 
Дочурка.
Иди ко мне, сядь на колени.
 

Гавриилу.Позже.

АДАМ

 
Ты делаешь мне честь, ее лаская.
 

БОГ

 
С утра пораньше любим мы, отцы,
Обнять покрепче женское потомство.
Плоть розовая, юная так близко,
Всегда она в хозяйстве под рукой.
Заботливо отеческую руку
Вложив на ощупь в лучшие места,
Творец имеет право убедиться,
В том, что его творенье удалось.
 

Гавриилу, который очень выразительно подает знаки.

 
Нельзя ли подождать? Ну, что случилось?
Послушайте, вы двое, вы теперь
Меня оставьте и бегите прочь,
Займитесь-ка друг другом. Ваше дело
Напрасно вы прервали, чтобы мне
Уж слишком много чести оказать.
А дело надо делать до конца.
 

Адам и Ева уходят.

ГАВРИИЛ

 
Дурная весть. Не терпит отлагательств.
 

БОГ

 
Не правда ль, хороша?
 

ГАВРИИЛ

 
Дурная весть?
 

БОГ

 
Нет, я о Еве.
 

ГАВРИИЛ

 
Ну, Адам покрепче.
 

БОГ

 
И грудь, и ягодицы, все округло!
 

ГАВРИИЛ

 
Округло? Нет. Скорее, яйцевидно.
 

БОГ

 
А чем яйцо тебе не угодило?
Мне скучен шар. Из шара ничего
Не следует.
 

ГАВРИИЛ

 
Позвольте ближе к делу?
 

БОГ

 
Какому?
 

ГАВРИИЛ

 
Что не терпит отлагательств.
 

БОГ

 
Потерпит. Что там у тебя?
 

ГАВРИИЛ

 
Господь,
Вон те планеты, что вокруг … кружатся ….
Сочтите их, пожалуйста.
 

БОГ

 
Зачем?
 

ГАВРИИЛ

 
А сколько было их?
 

БОГ

 
Не помню точно.
Но помню, было очень хорошо.
 

ГАВРИИЛ

 
Двенадцать?
 

БОГ

 
Ровно дюжина. Да, так.
 

ГАВРИИЛ

 
Я насчитал лишь семь.
 

БОГ

 
Да говори же!
 

ГАВРИИЛ

 
Пропало пять.
 

БОГ

 
Куда-то закатились.
Но то, что мире есть, не пропадет.
 

ГАВРИИЛ

 
Украли их, и мне известно, кто.
 

БОГ

 
Тогда скажи.
 

ГАВРИИЛ

 
Я многое скажу —
И об опасности, и об угрозе смерти.
Тот, кто низвергнут вами, недруг ваш,
Кто ваши все деянья отрицает,
Кто сам себе настолько лютый враг,
Что он в своем слепом непослушанье
В себе все лучшее стремится побороть,
Он приближается – Сатанаил!
 

БОГ

 
Сатанаил? Так он покинул хаос?
 

ГАВРИИЛ

 
Я говорю вам, что произошло.
Он вырвался из мерзостного царства,
Которым был назначен управлять
Излишне мягким вашим приговором.
Как сом из мокрой тины вылезает,
Как дождевой червяк – из влажной почвы,
Так он просунул мерзкое обличье
И сплошь заляпанные грязью плечи
Туда, где пустота ему враждебна,
Поскольку незапятнанно чиста.
Сейчас он пробирается на ощупь
По грани разрушения и ночи,
Связь с хаосом боится разорвать,
Но он дерзнет, учуя материал,
Как чует хряк навоз и нечистоты,
Рвануть в Ничто, подобно серной туче,
И прилететь сюда. Таков отчет
За звездами следящих херувимов.
И не исключено, Господь, отнюдь,
Что он проникнет даже в это место.
 

БОГ

 
Исключено.
 

ГАВРИИЛ

 
Неужто? Почему?
 

БОГ

 
Он здесь уже.
 

ГАВРИИЛ

 
Он здесь?
 

БОГ

 
С недавних пор.
 

ГАВРИИЛ

 
Вы это знали?
 

БОГ

 
Как же мне не знать.
 

ГАВРИИЛ

 
И новость не застала вас врасплох?
 

БОГ

 
Ах, для меня сюрпризов не бывает.
 

ГАВРИИЛ

 
И вы не удивляетесь, Господь?
 

БОГ

 
Нет, отчего же. Правда, наперед
Известно мне, как обернется дело,
Но вновь и вновь я удивляюсь сам,
Что все проходит так, как я предвидел.
Всего же удивительнее то,
Что просто не бывает по-другому.
 

ГАВРИИЛ

 
О Господи, всеведущи вы, знаю.
Мне знание дается нелегко
И может ускользнуть. Вот и живи
С неуловимым и непостижимым.
О Господи, вы не могли… не знать…
 

БОГ

 
Что замолчал?
 

ГАВРИИЛ

 
Но вы ведь и всесильны?
 

БОГ

 
Ты сомневаешься?
 

ГАВРИИЛ

 
Да кто бы мог
При виде красоты столь совершенной,
При виде дивного венка миров,
При виде совершенства тех цветов,
Из коих он сплетен, – включая этот,
Хотя его включаю поневоле, —
Кто мог бы усомниться? О мой Бог!
Раз вы всесильны и об этом знали…
Тогда…
 

БОГ

 
Тогда?
 

ГАВРИИЛ

 
Вы этого хотели.
 

БОГ

 
Я предлагаю: предоставим тайне
Божественною тайной оставаться.
 

ГАВРИИЛ

 
Я повергаюсь ниц, не постигаю
И славлю. Но как быть? И что же делать?
 

БОГ

 
Я думал…
 

ГАВРИИЛ

 
То есть думаете вы.
 

БОГ

 
Нет, думал.
 

ГАВРИИЛ

 
Вы подумали сейчас?
 

БОГ

 
Нет, раньше.
 

ГАВРИИЛ

 
Вы подумали о том,
Что делать нам сейчас?
 

БОГ

 
Да, я подумал.
 

ГАВРИИЛ

 
Когда восстанье поднял Сатана?
 

БОГ

 
Нет, раньше.
 

ГАВРИИЛ

 
А! Когда отпал он?
 

БОГ

 
Раньше.
 

ГАВРИИЛ

 
Когда творили нас?
 

БОГ

 
О, много раньше.
 

ГАВРИИЛ

 
Так прежде чем начаться временам
До этого мгновенья вы все знали?
 

БОГ

 
Да.
 

ГАВРИИЛ

 
В самом деле?
 

БОГ

 
В самом. Но не только.
 

ГАВРИИЛ

 
И знаете, что будет дальше?
 

БОГ

 
Знаю.
 

ГАВРИИЛ

 
О чем же вы подумали, подумав,
Что Сатана вам мог бы угрожать?
 

БОГ

 
Подумал я…
 

ГАВРИИЛ

 
О чем?
 

БОГ

 
Ну… пусть грозит.
 

ГАВРИИЛ

 
Я ваш слуга?
 

БОГ

 
Мой дурачок любимый.
 

ГАВРИИЛ

 
Весьма признателен. Я ваш слуга?
 

БОГ

 
Ты перестанешь задавать вопросы?
 

ГАВРИИЛ

 
О, никогда.
 

БОГ

 
Да ладно уж: слуга.
 

ГАВРИИЛ

 
Доверенный?
 

БОГ

 
О чем ты, ангел мой?
 

ГАВРИИЛ

 
О том. Вы говорите: пусть грозит.
А я, слуга ваш верный, говорю,
Что безответственны такие речи.
Власть Сатаны ужасна, к сожаленью.
Он на пути сюда, к средине мира,
Пять заграбастал звезд, подговорил их
Долг пунктуальности не выполнять
И как трофей в своё отправил царство.
А при таком величье извращенном
Совсем легко достанется ему
Малыш Адам.
 

БОГ

 
Нет, нет, ведь он свободен.
 

ГАВРИИЛ

 
Но слаб.
 

БОГ

 
Лишь в нем должно созреть решенье.
И почва для сужденья – в нем одном.
 

ГАВРИИЛ

 
Взрыхлить бы надо почву.
 

БОГ

 
Сам взрыхлит.
 

ГАВРИИЛ

 
И вы даете доступ Сатане?
 

БОГ

 
Черт не творит, он только проверяет.
 

ГАВРИИЛ

 
Подумайте, на карту ставя мир.
 

БОГ

 
Пусть каждый день он ставится на карту.
 

ГАВРИИЛ

 
Заставьте, Боже, малыша Адама
Желать того, чего желает Бог.
 

БОГ

 
Пусть даже форму словом я наполню,
Наполнит слово смыслом лишь Адам.
Он вложит смысл в слова «желанье», «воля»:
Не исполнять, а преодолевать.
Желать по принужденью невозможно.
Адам свободной волей одарен.
И я послал к Адаму Сатану,
Чтоб испытать, насколько он свободен.
Свобода – это ценность человека.
А я пока что выйду из игры:
Не подчиню себе Адама волю,
Которую ведь тоже создал я.
Я в действии втором не появлюсь,
Поскольку у меня расчет глубокий
Адама одного в беде покинуть,
Чтоб сам он самому себе помог.
 

Уходит.

ГАВРИИЛ

 
Так Сатана желанен? К вящей славе
Свободной воли? О, какая мысль!
Великая. Но может, даже слишком.
Космического замысла успех
Зависит – от чего? – от доброй воли
Бедняжки человека! И провалом
Ее отсутствие всему грозит?
Ах, если б смел Адаму я помочь,
К добру его принудить убежденьем,
Сказать, какой ценой оплатит грех,
Открыть ему опасности масштаб,
Значенье яблока растолковать
И подсказать причины запрещенья!
А почему бы мне и не рискнуть?
Раз даже дьяволу дана свобода,
Она ведь предоставлена и мне!
Что смеет враг, посмеет сметь и друг.
Господь непогрешимый удалился
Из рая в самом лучшем настроенье.
Он знает, что в раю бдит Гавриил
И что архангел точно измеряет
Творений праведность и чистоту.
И если Сатана желанен был,
То значит, Господу и я желанен.
Пойду-ка я предупрежу Адама,
Пусть не впрямую отдан мне приказ,
Но смысл такой моя имеет служба.
 

Уходит.

АДАМ И САТАНАИЛ, держась под руку, прогуливаются в раю.

САТАНАИЛ

 
Ну, хватит изумляться. Ведь едва ли
В безудержном азарте созиданья
Создав тебя, Господь остановился.
Он подданных имеет без числа —
Вам не чета – до тронов и империй.
 

АДАМ

 
Я понимаю. Только не пойму,
Зачем ты, витязь неба, мне явился,
Шурша крылами, прямо как Господь.
 

САТАНАИЛ польщен

 
Молчи. В сравнении с его всесильем
И вездесущностью мы так ничтожны.
И я с моим богатым опереньем,
И ты в своей убогой наготе,
Ничем не лучше мы вот этих мух,
Которых и плодить-то глупо было.
Ну, слушай дальше.
 

АДАМ

 
Говори.
 

САТАНАИЛ

 
Так вот.
Не все созданья Богу удались,
И те, что плохо вышли, взбунтовались.
 

АДАМ

 
О, бездари!
 

САТАНАИЛ

 
Он говорит, я – бездарь!
 

АДАМ

 
Да, бездари, коль угрожают силой
Тому, кто эту силу дал им в долг.
 

САТАНАИЛ

 
Меня сюда прислали для того,
Чтобы тебя от них предостеречь.
Уж больно эти духи беспокойны,
Их чем бы ни одаривал Господь,
Благодарить они не успевают.
У них одна-единственная цель —
Гнуснейшая из всех возможных целей:
Ласкать и тешить собственное Я.
Их справедливо бесами зовут.
И вот, поскольку Богом ты любим,
Я очень опасаюсь, что сюда
Один из них явиться хочет вскоре,
Подбить тебя на мерзкие дела
И гнев Господень на тебя обрушить.
 

АДАМ

 
Да где ему, убогому! Как можно
Любовь у Милосердного отнять?
Какую мерзость бес внушить мне хочет?
 

САТАНАИЛ

 
Ты кое-что забыл.
 

АДАМ

 
Забыл? О чем?
 

САТАНАИЛ

 
О яблоке. Ведь это плод запретный,
И есть его тебе никак нельзя.
 

АДАМ

 
Да мне и не хотелось никогда.
 

САТАНАИЛ

 
Тебя хотят заставить захотеть.
Вот почему шесть крыльев я расправил,
Покинул царство света и спустился
В эдем, чтобы тебя предостеречь.
Когда услышишь голос слишком сладкий,
Все, что он скажет, будет очень гадко.
(Дурная рифма, но нужны стихи!)
Так вот, когда к тебе подступит некто
И рассуждать о яблоке начнет,
Имей в виду, Адам, он соблазнитель,
Тебе и Господу заклятый враг.
 

АДАМ

 
И как его прогнать?
 

САТАНАИЛ

 
Вот здесь как знак
Союза с Богом райская вода
В излучинах ручья сверкает златом,
Сухую почву щедро орошая.
У берега ты ила зачерпни
И ком священной грязи брось бесстрашно
В лицо тому, кто притворится другом.
 

АДАМ

 
Поможет это?
 

САТАНАИЛ

 
Да, клянусь хвостом!
Обделается недруг твой со страху.
 

АДАМ

 
Я так и поступлю.
 

САТАНАИЛ

 
Ну, до свиданья.
Мы встретимся еще, мой дурачок.
 

Про себя

 
Чтоб никогда уже не расставаться.
 

Отходит в сторону.

АДАМ

 
Как милостив ты, Боже, как ты добр.
Я чувствую во всем твою опеку,
Твою заботу – в мелочи любой.
Вот ты сейчас на помощь мне призвал
Таких существ, как этот черный ангел,
Чтоб каждый день тебя я видеть мог
В лице твоих высоких самых, средних,
И малых слуг. О, как великолепно
Ты все устроил. Грязи ком. В лицо.
 

Гавриил.

ГАВРИИЛ

 
Вот он – мой человек.
 

АДАМ

 
Вот он явился.
Спасибо ангелу, что я его узнал.
 

ГАВРИИЛ

 
Меня не узнаешь ты.
 

АДАМ

 
Узнаю.
 

ГАВРИИЛ

 
Вот как? Так обо мне уж говорили?
 

АДАМ

 
Да.
 

САТАНАИЛ

 
Постарались в красках расписать.
 

ГАВРИИЛ

 
Не бойся.
 

АДАМ

 
А кого? Уж не тебя ли?.
 

ГАВРИИЛ

 
Он мне дерзит.
 

АДАМ

 
А я и не боюсь.
 

ГАВРИИЛ

 
А я тебе позволил не бояться.
 

АДАМ

 
А сам ты кто таков?
 

ГАВРИИЛ

 
Я – некий бог.
 

АДАМ

 
Ах, бог! Как бы не так! Он – некий бог!
 

ГАВРИИЛ

 
Не высший бог. Сан этот подобает
Лишь одному. Но все-таки высокий,
Второй после него. Ему я друг.
Он без меня не сделал ничего.
 

АДАМ

 
Откуда ты явился?
 

ГАВРИИЛ

 
Вот наглец!
Зачем тебе-то знать?
 

АДАМ

 
А я вот знаю!
 

ГАВРИИЛ

 
Свою беседу с яблока начну.
 

АДАМ

 
Я так и знал. И знаю, как ты кончишь.
 

ГАВРИИЛ

 
Адам, ты размышлял о нем всерьез?
 

АДАМ

 
Нет, и не собираюсь.
 

ГАВРИИЛ

 
Но ты должен.
 

САТАНАИЛ

 
Не собираюсь! Должен! Если этим
Исчерпано искусство совращенья,
Тогда пусть добродетель торжествует.
 

ГАВРИИЛ

 
Ты здесь, в раю, хозяин безраздельный.
Гранатовую рощу обобрать,
Разгрызть фисташка сладкие орехи,
Наесться до отвала сочных дынь, —
Ты можешь, нет, ты должен все отведать.
Но почему ту красную вещицу —
То яблоко – тебе нельзя сорвать?
 

АДАМ

 
А потому, что послушанье в малом,
Важнее послушания в большом.
Мы в малом поступаем добровольно,
В больших делах команды сверху ждем.
За каждым маленьким непослушаньем
Скрывается большое дезертирство.
И справедливый вызывают гнев
Как раз совсем ничтожные проступки.
Не нравится мне яблоко – и все.
И ты не нравишься. Пошел отсюда.
 

ГАВРИИЛ уходя

 
Противный, гадкий, мерзкий, наглый тип!
 

САТАНАИЛ

 
Иди, дурак. Не солоно хлебавши.
 

ГАВРИИЛ

 
Вообще-то грубости его похвальны.
Он так и должен поступать. А я
Обязан был в него проникнуть глубже
И степень стойкости его измерить.
 

Возвращается.

 
А вот представь, придет к тебе злодей
И скажет…
 

АДАМ

 
Вижу, он уже пришел.
 

ГАВРИИЛ

 
И скажет: это яблоко есть плод
На дереве познанья.
 

САТАНАИЛ

 
Нет, клянусь,
Таких злодеев глупых не бывает.
Не знает обезьяна Сатаны,
Что уговоры действуют тогда лишь,
Когда о сути дела речи нет.
По имени деянье называть —
Ведь это значит все угробить дело.
Кто должен верить, рассуждать не должен.
 

ГАВРИИЛ

 
Коль яблоко познания сорвешь,
Приобретешь чудеснейшее свойство:
Уменье различать добро и зло,
Уменье правду отделять от фальши.
 

САТАНАИЛ

 
Как скверно применяет он мой метод.
Да помолчи ты, карт не раскрывай.
 

АДАМ

 
Дурак несчастный! Если так случится,
Меня наставит Бог.
 

ГАВРИИЛ

 
Ответ достойный.
А собственное мнение не в счет?
 

АДАМ

 
Подскажет плод, откуда дует ветер?
Даст силы, чтобы я, как сам Господь,
Вращал бы звездный полог небосвода?
 

ГАВРИИЛ

 
Да нет.
 

АДАМ

 
А коли так, тогда зачем
Мне собственное мнение иметь?
У Господа есть собственные мненья,
Они верны, они осуществимы.
Его же истина, его же власть.
Мое сужденье, если не от Бога,
Всегда ошибочно и бесполезно.
Мне хватит и того, что мыслит Бог.
 

ГАВРИИЛ

 
А сам ты разве не стремишься стать
Всеведущим, как он, и всемогущим?
 

АДАМ

 
Кто мог сказать такое? Только бес.
 

САТАНАИЛ

 
Сказать? О нет. Но мог вполне подумать.
 

ГАВРИИЛ наверх

 
Простите, Господи! Оговорился.
Немного сбился в ходе рассуждений.
 

АДАМ

 
Отыди, искуситель, от меня.
 

ГАВРИИЛ уходя

 
Я ухожу, не узнан, но доволен.
 

САТАНАИЛ

 
Опять уходишь и опять ни с чем.
Не знаешь ты, бездарный контролер,
Какие призраки рождает хаос,
Как длинной чередой они теснятся —
Кровавые, неясные, смешные,
Недолговечные, больные тени —
И в пепел обращаются, в Ничто.
Лишь там, в борьбе за миг существованья,
Коварству обучаются.
 

ГАВРИИЛ

 
Ну, что ж:
Послушен он и к знанью не стремится.
Осталось лишь смиренье испытать —
И можно заключать его в объятья.
 

Возвращается.

 
Пред Богом ты и слаб, и неумен,
Но ты гордишься тем, что ты есть ты?
 

САТАНАИЛ

 
Опять в лицо он правду-матку режет.
И ничего-то не извлек дурак
Из опыта истории всемирной,
И в будущем ничуть не поумнеет.
Ох, надо бы швырнуть в него ком грязи.
И я надеюсь, что Адам швырнет.
 

АДАМ

 
Отстань. А не отстанешь…
 

ГАВРИИЛ

 
Что тогда?
 

АДАМ

 
Я сам уйду.
 

ГАВРИИЛ

 
Кто отрицает Бога,
Уже тем самым Богу конкурент.
Сорви же яблоко и стань, как Бог.
 

АДАМ

 
Кто станет Богом?
 

ГАВРИИЛ

 
Ты.
 

АДАМ

 
Нет, я таков,
Каким меня хотел создать Господь.
 

Собирается уйти.

ГАВРИИЛ

 
Ты на вопрос обязан отвечать.
 

АДАМ

 
Вот мой ответ.
 

Бросает грязью в Гавриила.

СТАНАИЛ

 
Он все-таки швырнул.
 

ГАВРИИЛ

 
Ты что творишь?
 

АДАМ

 
Даю тебе ответ.
 

ГАВРИИЛ

 
Ты бросил грязь!
 

АДАМ

 
Что, схлопотал по морде?
 

ГАВРИИЛ

 
Я попросил бы грязью не бросаться!
(Хоть грязь предназначалась Сатане.)
 

АДАМ

 
Добавить?
 

ГАВРИИЛ

 
Нет! (Хоть Сатане, но грязь!)
 

АДАМ

 
И больше не беси меня. Клянешься?
 

ГАВРИИЛ

 
Клянусь.
 

АДАМ

 
Вот то-то. Ладно, ухожу.
 

Уходит.

ГАВРИИЛ

 
Я оскорблен, обгажен и обижен
За то, что другу службу сослужил.
Так добродетель по недоразуменью
Встречает комом грязи добродетель.
Страдаю я. А надо ликовать,
Что добродетель есть, и добродетель
Мне причиняет тяжкое страданье.
В моей печали – радость одобренья.
Стою в грязи, но плачу от восторга.
Кто там хохочет? Ах, Сатанаил!
Ты виноват во всем, и в этом тоже.
Ведь в лучшем из божественных миров
Другие в наших бедах виноваты.
Дай, ангел-брат, обнять тебя!
 

САТАНАИЛ обнимая его

 
Мой мальчик!
 

Утирает ил с его лица.

ГАВРИИЛ

 
Ах, время начинаний. Мы тогда
На высшем крае ангельского сонма
Сияющей каймою в высоте
Парили вместе, избранные Богом,
Я, Гавриил, и ты, Сатанаил.
Два близнеца, два благородных члена,
Двойные солнца, пара божьих глаз.
 

САТАНАИЛ

 
Чудесные то были времена.
 

ГАВРИИЛ

 
А ныне мы враги.
 

САТАНАИЛ

 
Я видел хаос
И предпочел стать властелином мрака,
Чем быть слугой, блистать тирана блеском.
 

ГАВРИИЛ

 
Ты предпочел? Ты властвуешь? Мы с Богом
Презрительно тебя лишь терпим там,
Куда ты так стремительно вознесся —
На высоте несчастной преступленья.
 

САТАНАИЛ

 
Он притворяется, что обо мне забыл.
Забывчивость такая означает
Лишь ненависть его и тайный страх.
Но как бы ни был наш Господь рассеян,
Когда-нибудь, в один прекрасный день,
Ему придется выслушать меня.
Мой день настал. Его на бой я вызвал.
Пускай меня он вовсе истребит
Иль вновь попросит ко двору вернуться,
Я прежний обрету, нет, больший, блеск,
Чего весьма желаю, чтобы вечно
В лицо ему я мог бы «Нет» бубнить.
 

ГАВРИИЛ

 
Ты, забубенный! Он тебя раздавит,
Как в первый раз. Ничто тебе не светит.
 

САТАНАИЛ

 
Ничто?
 

ГАВРИИЛ

 
Ничто.
 

САТАНАИЛ

 
А как насчет Адама?
 

ГАВРИИЛ

 
А что Адам?
 

САТАНАИЛ

 
Моим учеником
Он станет и со мной поднимет бунт.
 

ГАВРИИЛ

 
Его я испытал. Он несгибаем.
А потому я говорю за Бога:
Оставь в покое и людей, и рай.
Иди отсюда прочь, ты, отщепенец.
Служи добру, как я.
 

САТАНАИЛ

 
Нет, я – не ты.
 

ГАВРИИЛ

 
А я сильней тебя.
 

САТАНАИЛ

 
Нет, не сильней.
 

ГАВРИИЛ

 
С каких же это пор?
 

САТАНАИЛ

 
С тех самых пор,
Как взялся отвечать за этот мир.
Ты оглянись вокруг.
 

ГАВРИИЛ