Текст книги "Землетрясения"

Автор книги: Пьер Руссо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

И вот тут-то начинается второй акт трагедии. Керосинки и железные печурки опрокинуты и разбиты. Воспламенившееся топливо разлилось. Между тем 90 процентов домов, населенных рабочими Сан-Франциско, деревянные, особенно на южном конце Маркет-стрит. Через несколько минут после землетрясения возникает около 15 очагов пожара; огонь трещит над обломками. Испуганная толпа мечется из стороны в сторону. Вдруг раздается ужасный взрыв, и облако розового дыма медленно поднимается над южной частью города: взорвался газовый завод.

А пожарные? Что же делают пожарные?

Они здесь, они мчатся во весь опор по улицам и приводят в готовность свои машины.

Беда! Воды нет! Подземные толчки вывели из строя водопровод, газопровод, телефонные и электрические кабели. Даже магистральный трубопровод, по которому поступает вода в город, разрушен чудовищным разломом, знаменитым разломом Сан-Андреас, о котором мы еще будем говорить ниже. А сейчас шланги пожарных пусты и огонь разгорается с ужасающей скоростью.

В этот момент глухой гул сотрясает землю. Но это не новый подземный толчок: прибыла артиллерия из военного городка Президио. Артиллерийская часть галопом спускается по Монтгомерри-стрит. Раз воды нет, с огнем приходится бороться при помощи динамита. И вскоре действительно раздаются глухие взрывы вдоль всей линии огня.

Напрасные старания! Пламя продолжает ползти по побережью и угрожает уже развалинам Маркет-стрит! Надо оградить от огня хотя бы Палас-Отель! С помощью добровольцев пожарные пытаются использовать большой резервуар с питьевой водой, который Ролстон построил для Палас-Отеля. Резервуар этот вмещает около 2900 тысяч литров воды! Вся толпа, как один человек, кричит: «Дело идет на лад!» И действительно, брандспойты выбрасывают потоки воды. Но в ту же минуту языки пламени и клубы дыма вырываются из окон огромного здания. Это уже не пожар, это – ад. Среди гула всепожирающего пламени, отель превратился в огромный костер, перед которым люди беспомощно отступают.

Впрочем, огонь побеждает повсюду. Напрасно итальянцы из Норд-Бича вешают перед своими домами ковры, на которые выливают тысячи бочонков вина, пламя поглощает все: и Маркет-стрит, и Норд-Бич, и Китайский городок. Населению остается только одно спасение: бежать все дальше и дальше на южные холмы или же на запад к парку Золотые Ворота.

Из садов Ноб-Хилла безмолвная толпа наблюдает, как огонь охватывает своими щупальцами целый квартал или какое-нибудь величественное здание. Слабые, едва заметные язычки пламени становятся все ярче и сильнее, пока наконец с непреодолимой силой не обвивают весь ансамбль и не поглощают его.

Хотя в районе Маркет-стрит ущерб, нанесенный самим землетрясением, был значительнее, чем в других местах, самый большой урон, по единодушному мнению всех специалистов, был нанесен пожаром. Расходясь в определении суммы убытков, такие специалисты, как Вуд, Фримен, Энгль, считают, что урон, нанесенный самим землетрясением, составляет около 20 процентов общей суммы ущерба.

Какие же разрушения причинило само землетрясение? Внушительные, извивающиеся поперек улиц трещины, куда проваливались экипажи вместе с лошадьми, вызывали обвалы строений. Церкви лишились своих колоколен, от которых остался только металлический остов; дома либо растрескались, либо полностью развалились, у некоторых зданий осел фундамент, и они, потеряв равновесие, покосились и опираются на стенку соседнего дома. В одних местах не осевшие колонны как бы переместились, повернулись на своем цоколе; в других – совершенно невредимые своды опираются только одним концом на поддерживающие их столбы.

Герой среди разгрома

Люди, пострадавшие от землетрясения, те, кто укрылся на холмах, и те, кто бродил в поискам убежища, стали свидетелями совместного разгула подземных сил и пламени. Трагизм этого зрелища подчеркивался тем, что вместо обычного утреннего тумана в этот день на безоблачном небе сверкало яркое солнце. Казалось, природа не только оставалась совершенно равнодушной к страданиям людей, но даже смеялась над ними, выставляя напоказ всю свою прелесть. «Пучок фиалок, покрытый платком, служил подушкой девочке, дрожавшей от лихорадки. Гелиотропы, красная гвоздика, розы всех сортов, вербена, герань и прославленные калифорнийские маки, казалось, соперничали друг с другом, желая отвлечь внимание людей от этого зрелища отчаяния, мук и бедствий»[13]13
  W. H. Hobbs, Earthquakes, London, 1908.


[Закрыть].

Безысходное отчаяние, которое никто даже не пытался смягчить сочувствием или помощью, ибо вне самого города никто о нем ничего не знал. Ведь телефонные и телеграфные кабели один за другим выходили из строя, а все чиновники разбежались. Как же мог весь остальной мир узнать о разыгравшейся катастрофе?

И все же, прежде чем связь окончательно прервалась, нашелся один телеграфист, решивший пожертвовать собой. Имя этого героя, оставшегося на своем посту, когда все остальные удирали, осталось неизвестным. Но не трудно представить себе, что пережил этот добровольный пленник, заточенный в обрушивающемся здании, пожираемом пламенем. Он проявил не меньшее мужество, чем другой герой, юный радист Филипс, который шесть лет спустя пошлет последние сигналы «SOS» с «Титаника».

Итак, в 5 часов 50 минут утра телеграфист из Сан-Франциско послал в Нью-Йорк следующую телеграмму:

«Землетрясение в 5 часов 13 минут утра сего дня разрушает многие здания и наши конторы. Из разрушенных домов выносят трупы. Пожары по всему городу. Пет воды. Мы выбились из сил. Поскольку незначительные толчки повторяются с интервалом в несколько минут, я вынужден покинуть контору и попытаться спастись».

Когда в Нью-Йорке телеграфист расшифровал текст, он бросился к своему аппарату и неистово заработал на нем: что это, шутка? Или его коллега из Фриско сошел с ума? Прибежавший на тревогу «шеф» бросился к аппарату и запросил объяснения. После непродолжительного молчания телеграфист из Сан-Франциско вернулся на свой пост и сообщил:

«Продолжают выгружать мертвых. Повсюду пожары, но бороться с ними некому. Наша крыша провалилась, но здание еще держится».

Всю первую половину дня одинокий телеграфист продолжал выстукивать свои сообщения. Он все еще оставался на посту: «Огонь охватывает Маркет-Стрит. Только небольшая груда обломков защищает телеграф от пожара. Все до Палас-Отеля – сплошной костер. Скоро загорится Гранд-Отель и Палас-Отель. Калифорния-стрит вся в огне. К востоку от Монтгомерри-стрит и к северу от Маркет-стрит все теперь горит».

И вот последнее сообщение: «Я все еще в конторе, но сейчас начнут взрывать здание динамитом и мне нужно уходить».

Так мир узнал ужасную весть. Немедленно было сделано все, чтобы организовать помощь. Поезда и суда, груженные продовольствием, одеждой, одеялами и медикаментами, были спешно посланы в Сан-Франциско.

Палаточный город

Сан-Франциско к вечеру 18 апреля превратился в море огня. Жители Китайского городка покинули свои жилища и, уложив жалкий скарб в бамбуковые корзинки, присоединились к огромной толпе, оставшейся без крова.

Спустилась ночь, освещенная кровавым заревом. Никто не смог вернуться домой; 200 тысяч пострадавших бродили, как роботы, по садам и паркам. С моря начал дуть холодный сырой ветер. К полуночи в довершение всех бед на обездоленных людей обрушился ледяной дождь, который довел до предела их муки, но нисколько не ослабил пожара:.

Но вот бесконечная ночь уступила место дивной заре. Солнце поднялось из-за облаков дыма и густого тумана пепла, пронизанного снопами искр. Люди уже начали единоборство с жестокой судьбой. Прежде всего надо было навести порядок и положить конец панике, найдя замену официальным властям, проявившим недопустимую слабость и растерянность. Нельзя было допустить полного хаоса. И вот 18 апреля с раннего утра в городе объявили чрезвычайное положение; федеральные войска, государственная милиция и местная полиция получили строжайший приказ о немедленном пресечении грабежей. Запрещалось передвигаться с наступлением темноты без специального – пропуска. Особый запрет наложили на посещение покинутых жилищ. Мэр Сан-Франциско Шмиц создал комитет из 50 граждан, который взял в свои руки управление городом, снабжение продовольствием и розыск раненых и погибших. Поезда и трамваи вышли из строя, поэтому пришлось реквизировать частные машины и отдать их в распоряжение Красного Креста.

Что же касается губернатора Калифорнии, то он, стремясь, как ему и положено, к охране законности, поспешил объявить 18 апреля и два последующих дня нерабочими. Действие этого указа пришлось позднее продлить на целый месяц.

Впрочем, уже на второй день пострадавшие начали организовываться: они раздобыли брезент и доски и вскоре по всему парку у Золотых Ворот и на площадях как грибы выросли палатки.

«Не было никакой разницы между бедняками и богачами. И те и другие становились в длинную очередь, чтобы получить свой, установленный комитетом паек еды, воды и одежды. Все делилось поровну. Люди, державшие деньги в банке, не могли, естественно, воспользоваться ими, так что все очутились в одинаковых условиях, как потерпевшие кораблекрушение. Еда и одежда были одинаковые для всех, будь то матросы, китайцы или же прекрасные дамы, еще на прошлой неделе блиставшие своими драгоценностями»[14]14
  Сh. Jackson, op. cit.


[Закрыть].

Так как палаток не хватало для такого количества бездомных, многие попытались удрать из этого ада и устроиться в другом месте. Нагруженные узлами, беглецы спускались по Маркет-стрит к железнодорожному парому, толкая впереди себя детские коляски, изгибавшиеся под тяжестью вещей. Перебравшись на другую сторону залива, они устраивались там где попало или же садились в поезд, который бесплатно увозил их туда, куда они хотели. В Окленде нашли приют 50 тысяч беглецов, а в Беркли знаменитый университет был превращен в постоялый двор. Везде вырастали палатки и везде несчастных принимали с распростертыми объятиями.

Победа над огнем

Тем временем борьба с огнем продолжалась, подрывали все, что могло способствовать распространению пожара. Первые подрывные работы не дали никакого результата! и на следующий вечер возникла угроза, что весь город будет охвачен огненным кольцом. Тогда воинские части, более опытные в технике подрывных работ, сделали последнюю попытку на проспекте Ван-Несс, взорвав все дома с одной стороны улицы. И эта жертва окончательно изменила ход событий. На следующий день, в пятницу, пожар начал отступать. К тому времени уже можно было черпать воду из залива и пожарные принялись за дело с удвоенной энергией. В субботу 21 апреля любая возможность распространения пожара была окончательно устранена, а к вечеру пламя отступило к Норд-Бичу, где его добычей стали редко разбросанные дома.

За эти два дня методической борьбы за поддержанием порядка наблюдали уполномоченные на это лица, а продовольствие распределялось справедливо и бесперебойно. Так были пресечены паника и анархия; к людям постепенно возвращалось спокойствие. Некоторые из тех, кто собирался уехать, решили теперь остаться. Другие обсуждали, как бы подешевле отстроиться. Десятки тысяч жителей покинули Сан-Франциско без надежды на возвращение, но не меньше было и таких, кто пытался уже восстановить свои дома, если они еще в какой-то мере могли служить приютом, или в противном случае построить временное убежище, поудобнее палатки.

На третий вечер группы молодежи стали извлекать из-под обломков пианино и рояли, и вопреки трагической обстановке или, возможно, именно из-за нее, вопреки стонам раненых, плачу пострадавших семей и кровавому зареву пожара, который нехотя отступал, глухо ворча почти за: спиной, вопреки всему этому с разных сторон начали доноситься музыка и пение.

Можно, разумеется, попытаться представить себе, как выглядел Сан-Франциско в те страшные дни, но тем, кто сам не присутствовал при полном разрушении города! с 400-тысячным населением во время последней войны, такая попытка вряд ли удастся. И все-таки попробуем вообразить себе скопища людей на разрушенных улицах и в садах. Толпа была разношерстной, но различия определялись не столько имущественным положением, сколько умением приспособиться к невзгодам. Мы уже знаем, что бедствие сравняло все классы общества. Между тем многие пострадавшие все еще жили под открытым небом, тогда как другие разыскали удобный кров, расселись там на стульях вокруг стола, иногда даже украшенного букетом цветов.

Одни плачут, другие напевают песенки; вдали клубы дыма становятся все тоньше и прозрачнее; нет сообщения с внешним миром, нет газет, и это огромное скопище несчастных обреченных на безделье людей, волнуется, кипит, с жадностью питается новостями, столь же сенсационными, сколь и ложными. Ходят слухи, что все побережье Калифорнии смыто волной цунами, а город Чикаго разрушен землетрясением.

Иногда толпа расступается, давая дорогу экипажам с озабоченными представителями власти. Все обслуживание обеспечивается армией с помощью добровольцев. Приближается момент, когда власти почувствуют наконец такую уверенность в своих силах, что заставят всех заняться работой в обязательном порядке. Пока же проводятся розыски трупов, их относят в указанное властями место, опознают и хоронят.

Подведение итогов

И тут обнаруживается, что число человеческих жертв значительно меньше, чем можно было ожидать. При виде этого разрушенного до caiMoro горизонта города, с растрескавшимися каменными зданиями, обезглавленными особняками, расшатанными и расщепленными деревянными домами, с грудами обломков, откуда еще поднимается лукавый дымок, кто же усомнится, что здесь погребены гекатомбы трупов. Нет, их совсем не так много. В ранний утренний час, когда началось землетрясение, все жители Сан-Франциско еще не расстались со своими жилищами, и всем удалось спастись до пожара: те, кто жил в крупных строениях, уцелели благодаря тому, что устояли сами здания, укрепленные стальными каркасами, а деревянные дома развалились, не причинив большого вреда своим обитателям. Все было бы, конечно, совсем иначе, случись катастрофа несколькими часами позже, когда взрослые находились бы на работе, а дети – в жалких школьных зданиях. О том, что происходит в таких случаях, читатель получит представление на примерах Токио и Иокогамы, о которых мы расскажем дальше.

Между тем в Сан-Франциско через 15 дней после землетрясения из-под развалин было извлечено 350 трупов. Несомненно, что общее число жертв было больше. Ведь многие сгорели дотла в охваченных пожаром строениях, других наспех похоронили в первые же дни, не оставив никаких сведений. В настоящее время полагают, что в самом Сан-Франциско погибло около 700 человек. Это последнее уточнение необходимо, поскольку землетрясение распространилось на весь район и жестоко потрепало такие города, как Сан-Хосе и Санта-Роза. За пределами Сан-Франциско только от самого землетрясения погибло 189 человек, из них 112 в психиатрической лечебнице в Эгньюсе, около Сан-Хосе.

Что касается материального ущерба, то совершенно очевидно, что наибольшие убытки были причинены пожаром, а не подземными толчками. Напомним, что соотношение между этими двумя причинами ущерба в наше время определяется обычно как 80 к 20. Но крупнейший калифорнийский инженер Хант после тщательного исследования, снизил даже долю разрушений, причиненных землетрясением, до 5 процентов. В капитальном, насчитывающем 900 страниц труде американского инженера Фримена[15]15
  J. R. Fгеeman, Earthquake damage and earthquake insurance, New York, 1932.


[Закрыть], посвященном проблемам страхования от подобных катастроф, приводится фотография длиной в 1,33 метра. На ней воспроизводится панорама Сан-Франциско, каким он был 18 апреля в 10 часов утра, то есть когда пожар еще только начался. На этой фотографии большинство строений невредимо. Нужно приглядеться, чтобы увидеть, что окна остались без стекол и надстройки обрушились.

Согласно официальному отчету, опубликованному муниципалитетом Сан-Франциско, за 72 часа, в течение которых город «превратился в настоящий ад, было разрушено 28 188 домов, или причинен ущерб в 500 миллионов долларов. Цифра весьма внушительная, но все же уступающая тем, которые установлены по другим районам, испытавшим подобные бедствия, в частности по Японии после землетрясения 1923 года. Это никак не вяжется с тем фактом, что калифорнийским ученым и журналистам был дан приказ молчать о землетрясении, как только появился отчет Эндрью Лоусона… Видимо, государственные мужи не могли примириться с тем, что их страна стала жертвой подобного удара судьбы, и у них появился комплекс неполноценности. На всякие разговоры о землетрясении было наложено табу, и деловые люди боялись даже упоминать о нем. Нужно было обладать неукротимым темпераментом Лоусона, сносившего все преграды на своем пути, чтобы добиться основания в 1911 году Американского сейсмологического общества.

Однако, даже если число человеческих жертв было, к счастью, не очень большим и если материальный ущерб можно было относительно легко возместить, это землетрясение все же следует рассматривать как явление исключительное, которому, по словам Ж. П. Ротэ, «должно быть отведено особое место». Действительно, впервые за всю историю человечества последствия землетрясения столь очевидно отразились на самом земном шаре. Впервые та часть земной коры, изучением которой занимаются геологи и геофизики, претерпела явные нарушения. По выражению Монтессю-де-Баллора, это землетрясение представляется «самым значительным эпизодом в геологическом изменении рельефа Земли, свидетелем которого стал человек».

Калифорния – крышка на паровом котле

Теперь нам следует рассмотреть катастрофу в Сан-Франциско именно с такой точки зрения. Для этого нужно прежде всего отказаться от самого названия «катастрофа в Сан-Франциско». Как верно отметил Лоусон в своем отчете, это землетрясение, учитывая его масштабы, правильнее называть «Калифорнийской катастрофой».

Во-вторых, нам надо изменить ту точку зрения, с которой мы рассматривали это стихийное бедствие на предыдущих страницах. Расстанемся с Карузо и Бартлетами и посмотрим на физическую карту Калифорнии. Сан-Франциско основан в самой крайней точке полуострова, простирающегося примерно на 50 километров в длину и на 11–34 километра в ширину. Полуостров отделяет залив Сан-Франциско от Тихого океана. Обратим внимание на следующее обстоятельство: весь этот полуостров пересекается параллельно его оси, с севера на юг, рядом складок, – состоящих из хребтов, разделенных ложбинами.

Решающее значение имеет тот факт, что такое строение поверхности повторяется в более крупных масштабах по всей Калифорнии. Этот штат состоит из «ряда параллельных форм рельефа: Сьерра-Невада, продольная депрессия, Береговой хребет с его внутренними впадинами, такими, как заливы Томалес и Сан-Франциско, переходящие на суше в долины Сан-Бенито и Салинас; наконец, береговая зона и изобата[16]16
  Изобатой называется линия, которая на морских картах соединяет точки равных глубин морского дна.


[Закрыть] в 4000 метров»[17]17
  Montessus de Вailore, Géologie seismologique, 1924.


[Закрыть]. В этом перечне значение имеют не хребты, а впадины, сбросы, или, как говорят геологи, линия разлома.

Сброс – это не что иное, как разлом земной коры. Этот разлом бывает более или менее широким, он может сомкнуться или остаться разверстым, но, как правило, по его краям происходит смещение уровней: один из участков земной коры, скользя вдоль другого, поднимается выше.

Не надо быть геологом, чтобы догадаться, какие исполинские силы должны прийти в действие, чтобы вызвать такие разломы. Подумать только, что они могут простираться на десятки и сотни километров, причем разница в уровнях достигает нескольких метров! Разумеется, тут напрашивается мысль, что подобные разломы возникают под воздействием тех же внутренних сил, которые вызывают землетрясение. Итак, даже в глазах людей, не слишком искушенных, такая зона разломов, как в Калифорнии, всегда чревата угрозой подземной деятельности. Она представляется нам чем-то вроде плохо пригнанной крышки парового котла, постоянно вибрирующей под воздействием пара>.

Такая догадка полностью подтверждается данными геологии, поскольку Калифорния в этом отношении представляет собой, если можно так выразиться, самое благодатное поле для исследований. Вспомним, что, не считая незначительных толчков, там зарегистрированы землетрясения в 1769, 1812, 1838, 1857 и в 1872 годах и что, помимо них, с 1905 по 1956 год в сейсмологическом каталоге Вуда и Хека перечисляется не менее 32 подземных толчков с интенсивностью VI баллов и выше.

Читатель вправе задать вопрос, какая же связь существует между разломом земной коры и землетрясением. Видимо, правильную гипотезу, по крайней мере для некоторых случаев, высказал американец Рид. Вот как сформулировал ее Ротэ:

«Под воздействием постоянных сил материалы, из которых состоят глубинные слои, подвергаются напряжению, которое постепенно увеличивается, превышает предел их сопротивления на разрыв. В этот момент и происходит разрыв, который позволяет слоям восстановить положение равновесия вдоль поверхности, называемой плоскостью сброса. Колебания, происходящие в момент скольжения слоев вдоль плоскости сброса, и представляют собой землетрясения в точном смысле этого слова»[18]18
  J.-P. Rоthé, Séismes et Volcans, 1946.


[Закрыть].

Не правда ли, то обстоятельство, что подобные колебания способны разрушить город, заставляет нас задуматься о силах, которые, вызывая напряжение, порождают колебания! Не удивляйтесь: это те силы, которые перемещают материки, как плоты, сминают земную кору, как складки ткани, и воздвигают горы. Не будем останавливаться сейчас на этом аспекте сейсмологии, который мы подробно рассмотрим в главе седьмой. Запомним только, что достаточно щелчка со стороны этих грандиозных сил, чтобы разрушить Токио, Мессину или Агадир. Именно эти силы, разыгравшись в полузабытом разломе, вызвали катастрофу 1906 года.

Что происходило в разломе Сан-Андреас 18 апреля 1906 года

Разлом, о котором идет речь, называется Сан-Андреас. До 1906 года, несмотря на то, что он сыграл свою роль в землетрясениях 1838 и 1857 годов, разлом этот настолько стерся, что был забыт и его едва распознавали. Впрочем, геологи проследили его трассу в южном направлении, начиная от мыса Арена (к северу от Сан-Франциско). Пройдя вдоль самого края побережья, этот разлом уходил под воду в океане, затем снова поднимался на сушу, пересекая полуостров Сан-Франциско примерно в 13 километрах к югу от города того же названия, и шел опять вдоль побережья до пустыни Колорадо, где следы его терялись. Всего 900 километров! 900 километров, которые он невозмутимо пересек, ничуть не отклоняясь при встрече с препятствиями, создаваемыми рельефом, с горами, каньонами, океаном. Разумеется, этот разлом не был непрерывным, представляя собой скорее систему ложбин или удлиненных озер с крутыми берегами.

Что же произошло 18 апреля 1906 года в этом разломе? Внутренние силы, о которых только что шла речь, вступили в игру. Произошло землетрясение, эпицентр которого находился под 38 градусами северной широты и 123 градусами западной долготы, то есть в районе мыса Рейес, в 50 километрах к северо-западу от Сан-Франциско. Сила этого сотрясения была, несомненно, весьма значительной, поскольку его магнитуда определяется теперь в 8,3[19]19
  Магнитуда служит для измерения силы землетрясения. Определение этого термина см. на стр. 176.


[Закрыть].

И действительно, мы помним, что интенсивность землетрясения в районе Маркет-стрит достигала XI баллов по международной шкале, и мы можем добавить, что вдоль всей северной половины разлома она нигде не опускалась ниже X баллов. Отсюда можно сделать вывод, что, за исключением Сан-Франциско, самые сильные разрушения были причинены вдоль трассы разлома. К тому же, хотя на его трассе не было ни одного крупного населенного пункта, пострадали все соседние города примерно в радиусе 40 километров.

Если бы после катастрофы мы пролетели над разломом на самолете, то стали бы свидетелями поразительного зрелища: землетрясение омолодило разлом на протяжении по меньшей мере 300 километров. Какой смысл мы вкладываем в слово «омолодило»? Это значит, что разлом углубился, расширился, расколов па две части земную кору, причем обе глыбы раздвинулись и переместились.

Вертикальное смещение было менее значительным: максимальных размеров оно достигло к северу от пролива Золотые Ворота, где не превышало 90 сантиметров. Горизонтальные сдвиги были гораздо значительней: земная кора действительно раскололась надвое, причем каждый ее участок сместился в разных направлениях. К западу от разлома наблюдалась передвижка к северу, а на восток от него – к югу. Короче, в результате скольжения вдоль плоскости сброса все, что находилось по обеим его сторонам, изменило свое положение.

Максимальный сдвиг к северу от Золотых Ворот достиг 4,6 метра, но на аллювиальных грунтах у залива Томалес он достиг 6,3 метра. Естественно, что такой сдвиг стал роковым для тех строений, которые оказались на трассе разлома. Правда, там было немного жилых строений. В отчетах упоминается только один расположенный в горах Санта-Крус деревянный дом, который был расщеплен на две части.

Самые наглядные результаты сдвига наблюдались вблизи Олимы, у мыса Рейес. На одной из ферм, известной как ранчо Скиннера, разлом прошел по углу коровника, так что строение с этой стороны было сброшено с фундамента и повернулось, как на шарнирах, в то же время оно было приподнято вертикальным сдвигом. Одна из дорожек сада и ряд кустов малины сместились примерно на 4,5 метра.

На соседней ферме – ранчо Шафтера – не обошлось без жертв: глубокая трещина разверзлась в тот момент, когда: фермеры вышли доить коров. Одно несчастное животное попало в трещину. Смертельно раненную корову не удалось вытащить. Пришлось ее закопать на месте, «оставив снаружи только один хвост», – добавляет описывающий этот эпизод Д. С. Джордан.

Несомненно, ущерб оказался гораздо серьезней там, где трещина пересекла железную дорогу или канализационную сеть. Так, электрическая железная дорога на юге Сан-Франциско, прямолинейная до землетрясения, стала описывать синусоид. Что же касается водопроводной сети, то нам уже известно, к каким катастрофическим последствиям привело ее повреждение, из-за которого город стал жертвой пожара. Трещина: разрушила и безрельсовые дороги. Нередко шоссе резко обрывалось на краю трещины и появлялось ниже и на несколько метров в стороне.

Эти геологические явления привели к многочисленным оползням, а местами потоки грязи погребли плодородные поля. Другим их следствием было появление множества расщелин в Сан-Франциско. Профессор Бреннер насчитал не менее 345 таких расщелин на расстоянии одной мили.

Земная кора сдвинулась

В глазах ученых основной особенностью землетрясения 1906 года был разлом земной коры с последующим относительным смещением двух ее участков. Разумеется, смещение это оказалось не столь значительным, чтобы перестраивать из-за него дорожную сеть. Дорожностроительное управление ограничилось лишь тем, что соединило сместившиеся отрезки пути. Не изменился и географический ландшафт. Зато сколько хлопот причинило землетрясение геодезистам. Геодезисты – это такой народ, с которым большинство из нас почти не соприкасается, а ведь имен, Но Их наука стоит у истоков географии, картографии и ряда технических дисциплин, таких, как – строительство мостов, плотин, шоссейных и железных дорог и т. д. Их задача – изготовить канву, дать геодезическую основу для любой карты путем предельно точного измерения расстояния между реперами[20]20
  Репер – геодезический знак ((столб, рейка и т. д.), служащий опорной или поверочной точкой при нивелировании. – Прим. ред.


[Закрыть].

Можно получить некоторое представление о точности этих измерений, зная, что ошибка при определении разности высот не должна превышать 1 миллиметра на 1 километр.

Из всего этого следует, что после землетрясения в Калифорнии пришлось переделывать всю опорную геодезическую сеть обширного района.

Береговая и геодезическая служба США занималась этим с 1906 по 1907 год. За постоянные реперы были приняты вершины Мачо» горы Дьябло, удаленные от разлома на достаточно большое расстояние. Тогда обнаружилось, что со времени последней триангуляции (1892 года) отдельные участки земной коры подверглись в этом районе смещениям на расстояние от 0,54 до 2,91 метра. Фараллонский маяк и гора Гамильтон, на которой находится знаменитая Ликская обсерватория, сместились более чем на 1,6 метра на запад, а мыс Рейес – более чем на 3,1 метра на север.

В итоге землетрясение дало себя почувствовать на площади, превышающей 450 тысяч квадратных километров, начиная от бухты Кус (700 километров к северу от Сан-Франциско) и до Лос-Анжелеса (600 километров к югу), хотя самые сильные разрушения в Сан-Франциско отмечались в пределах зоны в 13 квадратных километров. В лесах северной Калифорнии подземный толчок как бы скосил деревья. Земля была устлана сломанными ветвями и поваленными деревьями, а крестьяне рассказывали, что птицы, повинуясь таинственному инстинкту, поднялись в воздух за несколько минут до землетрясения.

От землетрясения 1906 года, не считая Сан-Франциско, особенно сильно пострадали два маленьких городка, расположенных к востоку от него, Санта-Роза и Сан-Хосе. Первый, насчитывавший 6,7 тысячи жителей, был полностью разрушен подземными толчками и пожаром. Рассказывают, что там наблюдались колебательные движения земной коры с волной, высота которой достигала 60 сантиметров, а длина – 4,5 метра. В Сан-Хосе тоже ощущались колебания грунта, и значительная часть городка была разрушена.

* * *

Генеральная реконструкция города началась, как только были завершены работы по расчистке. В Сан-Франциско на какой-то период воцарилось полное согласие между самыми различными политическими группировками и социальными прослойками; в течение двух месяцев этот город мог считаться самым добродетельным в США. Но вскоре вновь открылись подозрительные заведения, водворились старые нравы, и городским властям пришлось опять выдавать благонадежным гражданам разрешения на ношение оружия.

В конце 1909 года реконструкция разоренной зоны была закончена. Через пять лет на Международной выставке, организованной в связи с открытием Панамского канала, отмечалась жизнеспособность нового города. Сан-Франциско продолжал развиваться с головокружительной быстротой.

Немедленно после землетрясения на противоположных краях разлома Сан-Андреас, около Олимы и возле озера Сан-Андреас, в землю были забетонированы столбы. Неоднократно проводившиеся с тех пор измерения показали, что никаких смещений вдоль линии разлома не происходило. Но жители Сан-Франциско пережили сильное волнение, когда 22 марта 1957 года в 15 часов» 15 минут весь район испытал пять сильных толчков. Несколько человек были легко ранены, уличные фонари начали раскачиваться, а прохожим с трудом удавалось сохранить равновесие, цепляясь за стены. Художник, который как раз в это время работал на одном из тросов подвесного моста над проливом Золотые Ворота:, рассказывал впоследствии, что мост качался, как дерево в бурю, а тросы глухо трещали.