Текст книги "Загадочный святой. Просчет финансиста. Сердце и галактика"

Автор книги: Пьер Буль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Попробую объяснить… Допустим, каждое слово – это ряд цифр, состоящих из последовательности нулей и единиц (0 и 1). На нашей диаграмме нули заменены точками. Рассмотрим слово ОНО. Если вы пишете его карандашом, вы выводите каждую цифру. Ничего сложного, правда? Но посредством радиоволн можно обозначить только единицы (1), то есть сигнал – это единица, тогда как нули (0) выражаются отсутствием сигнала, молчанием. Такой способ связи требует обозначения начала и конца слова, в противном случае слово 0110 может быть перепутано со словом, записанным как 11. В начале горизонтальной линии, в месте ее пересечения с рамкой, сделать это нетрудно: тут всякая двусмысленность исключается вертикальной границей рамки. Теперь вы понимаете, сколь необходима рамка, Мэлтон? Можно было бы обойтись без нее для передачи рисунков, где нули обозначали бы лишь пробелы, но не для слов… Для слов же понадобилось, так сказать, обрамление, чтобы разделить их и по вертикалям, которые, как вы заметили, выражены в виде прогонов из пяти рядов единиц. Посмотрите: например, первое слово находится в пределах от границы рамки до 14-й вертикали – между 15 и 19 горизонтальными линиями или другое: тоже от границы рамки до 12-й вертикали между 23 и 27-й линиями. Таким образом, чтобы выделить границы каждого слова по вертикали, потребовалось пять рядов-линий единиц. То есть надо было…

– То есть надо было разделить смысловые ряды, – продолжила его мысль Ольга, – таким образом, от пятой к следующей пятой горизонтальной линии каждое слово оказывалось заключенным в прямоугольник, сформированный из единиц.

– Браво! – похвалил ее математик. – В каждом прямоугольнике, состоящем из пяти горизонтальных линий, есть одна линия, которая, как вы сказали, представляет собой смысловой ряд и находится посередине. Заметьте, что линия сверху и линия снизу состоят только из нулей, потому нет надобности принимать их в расчет, но только те, которые заключены в прямоугольники из единиц. Таким образом, послание начинается с 17-й горизонтальной линии-строчки. Первое слово довольно длинное: 010011001001, второе – 0001010010, третье очень короткое – только 11, четвертое – 111010 и т. д. Затем переходим к 21-й горизонтальной линии-строчке. Дошло?

После обсуждения все согласились с тем, что единственным приемлемым был вариант трактовки, предложенный Ирквиным.

– Что ж, хорошо, – сказал Мэлтон, – я согласен, это действительно послание, и вы прекрасно разделили его на слова, теперь осталось только расшифровать.

– Конечно, – буркнул Ирквин озабоченно. – Если есть желание, можете попробовать. Всего двадцать слов – и ни малейшей зацепки для понимания! Ох, ведь уже не раз предпринимались попытки создать двоичный – бинарный язык в соответствии с правилами логики. Почти все эксперты допускают мысль о том, что не существует кодировки, придуманной человеческим разумом, которую не смог бы дешифровать человеческий разум. Только…

– Только эту придумал не человеческий разум. Вот так-то… – медленно проговорил Додж. – И было это сделано сорок тысяч лет назад жителями звездного скопления М-13.

В течение двух последующих часов Ирквин сидел, зачарованно уставившись на ряды нулей и единиц, всецело поглощенный разгадкой их тайны. Совсем упав духом в безрезультатных поисках решения задачи, он уныло встал, как вдруг услышал звук возобновившейся передачи.

– Я была уверена, – восторженно сказала Ольга, – они захотят объясниться.

– Уф! – устало выдохнул Ирквин, вытирая лоб. – Я тоже надеялся на это. Они не могли оставить нас в полном недоумении после столь ослепительной интеллектуальной атаки.

Послание № 2 (1-й урок языка)

Однако, очередное послание, вписанное в рамки, своего рода экран 50x50 (теперь передача его изображения стала обычной, рутинной преамбулой), после полного и четкого прояснения деталей всех разделительных линий и исключения не несущих смысла нолей, выглядело следующим образом:

На левой стороне листа появились три рисунка, очевидно, дополняющие один другой; на первом снова была галактика, на втором, несомненно, круг, на третьем еще один круг, поменьше. На правой части листа стояли группы бинарных знаков.

Первый комментарий Ирквин высказал громким голосом в присущей ему профессорской манере:

– Так я и думал… Это первый урок… скорее всего логического языка… Начало словаря. Значит, галактика представлена двоичной группой 11, но…

– Не кажется ли вам, что пора бы уже каким-то образом объяснить мне, что такое все эти ваши двоичный код и логический язык, – взмолился Мэлтон.

Сжалившись над бедным, ничего не понимающим Мэлтоном, Додж принялся объяснять ему, начав издалека:

– Мы часто задумывались над созданием такого рода языка. Еще на Земле в последние годы в этом направлении было предпринято немало попыток. За основу был принят графический принцип – разлинованный лист и ответ да или нет (бинарным способом: 1 или 0) на вопросы от более общих к более частным. Например. Прежде всего ставится условие (а оно обязательно), что все сущее будет записываться двоичными знаками, начиная с основополагающей единицы (1)[15]. Потом, так сказать, для конкретики ставится вопрос: кто или что является предметом исследования. Живые существа? Если ответ утвердительный, записываем всех живых существ двумя одинаковыми цифрами – 11. Если отрицательный – двумя разными: 10. Далее уточняется: животный мир? – положительный ответ будет записан как блок цифр 111; отрицательный – 110, равно как и растительный мир. И так далее. Человек в подобной системе мог быть обозначен четырехзначным блоком – 1111. Другие вопросы и соответственно другие ответы

– повлекут за собой новые условные обозначения с учетом той иной конкретики. Это понятно?

– Почти.

– В данном случае, который мы рассматриваем, – продолжал Ирквин, – предложено, как вы видите, иное исходное условие. Выходит, что галактика – это группа цифр 11, а больший круг, что находится ниже ее – 111.

– Но выше группы 11, – прервал его Додж, – стоит 1 – одна единственная единица и напротив нее нет никакого изображения. Не означает ли это, что таким образом обозначено ничто?

– Не угадали, старина. Мне кажется, я начинаю понимать их метод. Давайте поразмышляем: у них наверняка астрономическое мышление, поэтому, сообразуясь с природой вещей, они вполне последовательно идут от общего к частному. Этот большой круг, Додж, – не что иное, как звезда, или я бы предположил еще, что это – звездная система, непосредственное логическое подразделение галактики. Ну а меньший круг ниже ее…

– Следуя за вашей мыслью, я, кажется, на сей раз не ошибусь, предсказав, что меньший круг – планета, которая, в свою очередь, является частью звездной системы.

– Ну да, это сразу бросается в глаза. Но тогда, Додж, если мы вернемся в самый верх листа, к одинокой единице, которая так заинтриговала вас, мы придем к выводу, что она не просто ничто, совсем наоборот…

– Я поняла, – радостно воскликнула Ольга, – это Вселенная!

– Вот именно, черт возьми! Вселенная включает в себя галактику, которая в свою очередь состоит из скопления звездных систем, которые включают планеты. Это необъятное Все, сам Космос, как вы правильно поняли, они не могли изобразить ни каким иным способом, если бы не обратились к последовательной градации по нисходящей, и им это удалось благодаря тому, что перевели имя Вселенной в бинарный знак. Это совершенно очевидно.

– Это любопытно и с точки зрения психологической, – размышлял Мэлтон. – Они рассматривали сначала наиболее значительные величины, и наибольшей присвоили символ 1 – единицу.

– Ирквин, – прошептал вдруг Додж, – где первое послание? Мне кажется, что там… похоже…

– Успокойтесь, я знаю его наизусть, – сказал математик, вскинув голову. – Хотите, проверьте: группа 11, то есть понятие галактика, находится в первом прямоугольнике на 17-й горизонтали.

Одно слово послания было расшифровано. Все молчали, потрясенные констатацией этого факта.

– Чтобы понять другие слова, нужны новые документы и новые уроки языка.

– Значит, вы не сомневаетесь, что передача информации продолжится?

В ответ на этот вопрос раздался стрекот записывающих устройств. Таинственные существа, находящиеся на расстоянии сорок тысяч световых лет, методично продолжали посвящать их в свою тайну. В трепетном молчании слушал экипаж звук идущих к нему волн. А когда Ольга принесла зарегистрированную приборами запись, Ирквин с первого взгляда определил, что получено точное повторение первого послания.

– Все идет, как я и подозревал, – объявил он после сделанной на всякий случай сверки. – Смотрите, Додж, вы согласны, что это то послание, которое они изо всех сил стремятся до нас донести? Все другие передачи – лишь приложения, которые должны помочь нам понять их документ, которому они придают большое значение. Могу поспорить, что они будут повторять его еще несколько раз, чередуя с уроками.

Он оказался прав. Два часа спустя, которые, видимо, были традиционным временным интервалом между передачами, космическая обсерватория получила послание № 3, последовавшее в качестве второго урока. Оно стало почти таким же потрясением, как и первое послание с изображением галактик. После регистрации Ирквин представил его глазам изумленных коллег.

Совсем не надо быть великим ученым, для того, чтобы идентифицировать первых три рисунка: то были силуэты, формой напоминающие человека, и никакие другие особые толкования здесь не требовались. Очевидно, речь шла о существах, населяющих планету, откуда отправлено послание: изображены были самец, самка и детеныш. Массивное сложение иноземных существ не удивило ученых. Додж тотчас напомнил, что живые существа планеты с большой силой тяготения почти обязательно должны иметь подобные формы. В самом деле, внешность их была намного более странной, чем та, которую можно было предугадать. Сходство, тел, членов инопланетян с человеческими органами поразило сотрудников обсерватории значительно больше, чем уродливые пропорции.

Послание № 3 (2-й урок языка)

После беглого осмотра характерных признаков, представших его взору, Ирквин прокомментировал:

– Человек – 11101… Да, и в их системе человек – составная часть звездной системы, его основа 111. Следующий ноль (0), без сомнения, означает изменения этого ряда. Теперь мы уже имеем дело не с инертной материей. Единица (1) после нуля (0) должна обозначать более значимое существо этого ряда. Получается, что человек 11101, а женщина 11100.

– Какая женщина?! – возмутилась Ольга.

– Женская особь и мужская особь, если вам так предпочтительней. Это, пожалуй, даже более точно. Только…

– Только что?

– Их логика идет вразрез с нашей. Мы классифицировали бы живые существа по наиболее общим признакам, выделили бы животный мир, потом различные виды животных в порядке эволюционного развития, чтобы в конце концов дойти до человека.

– Ив чем же у нас теперь сложности?

– Пока не знаю, но в дальнейшем предвижу – и большие, – сказал Ирквин, сокрушенно покачивая головой. – В послании есть слова необычной длины.

– Послушайте, Ирквин, – сказал Мэлтон, – давайте не будем придираться к их логике, когда они поставляют нам такую массу информации в несколько линий: планету, населенную разумными существами, которая, по большому счету, представляет собой некую аналогию с нашей. Кроме того: симметрия форм, разнополость, репродуктивность.

– Да я ни на что и не жалуюсь. Впрочем, заметьте: нет новых групп цифр, чтобы представить ребенка. Просто даны слова самец и самка. Экономия символов.

– И что же дальше? – спросил Додж нетерпеливо. – Квадрат, потом треугольник… Треугольник есть и в заголовке послания № 1. Что вы об этом думаете?

– С этим пока не ясно. И все же… – математик сосредоточился на несколько мгновений, и вдруг его лицо озарилось, – Ах вот оно что! Их методика, их смысловая градация должны направлять наши мысли… Группа 111011 обозначает квадрат, Додж; очевидно, это так, потому что квадрат составляет и одну из частей тела мужчины 11101, часть очень существенную, тем более что он – начало некоего ряда… Все ясно, Мэлтон, квадрат может быть только головой. Если вы в этом сомневаетесь, взгляните еще раз: квадрат в точности такой же, как головы на рисунке.

– Интересно, действительно ли у них квадратные головы, или это только схема для облегчения расшифровки?

– Эти детали выяснятся позже. Очень важен еще и этот треугольник на последнем рисунке, который тоже должен быть одной из важных частей тела, потому что в нем основой является группа 11101.

– В экипаже не хватает анатома! – воскликнул Додж с отчаянием,

– Треугольник – самая нижняя точка рисунка, – медленно, рассуждая, говорила Ольга. – И он смещен относительно центральной оси всего послания, тогда как голова расположена строго вдоль этой невидимой оси. Слегка сдвинута вправо, это для нас – вправо, зато со стороны фигур – влево…

Вопль Ирквина прервал ее рассуждения. И в это мгновение все одновременно вдруг поняли то же, что и он.

– Эта девочка гениальна! – сказал он, расцеловав Ольгу в обе щеки. – На этот раз я размышлял как осел.

– Сердце, это сердце! – прошептал Мэлтон.

– 111010 – сердце! – возликовал математик. – Рисунок сердца не только в заголовке первого документа, но такая же бинарная группа прослеживается дважды в послании – это четвертое слово на седьмой линии и первое на 45-й, последней, определяющей!

Два существительных, несомненно значимых, уже расшифрованы: галактика и сердце.

Новая волна несказанного воодушевления от первых успешных результатов подняла ученых на новую высоту, с которой виделись триумфальные перспективы. Постоянное нервное напряжение требовало выхода вовне, потому их вновь захлестнул небывалый прилив ребячьего восторга. Додж уже сделал неуловимое движение, намереваясь пуститься в пляс, а Мэлтон изумил тем, что внезапно запел во всю глотку непристойные куплеты. Но их буйное веселье неожиданно прервалось – Додж застыл с поднятой ногой, психолог замер с открытым ртом: вновь застучали регистрационные датчики, фиксирующие космические сигналы. Ирквин, следуя недавно обретенной привычке, принялся записывать их на слух. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы понять, что в эфире повторяется послание № 1. Он предсказал его, но не мог больше сдерживать свое нетерпение.

– Проклятье! – раздраженно выпалил он. – Сколько можно?! Это мы уже слышали!..

Он не закончил свою тираду, умолк, заметив, что все смотрят на него с укоризной. Они тоже уже догадались о повторе: ритм этой космической преамбулы стал узнаваем. Все слушали его с каким-то благоговейным трепетом истовых верующих, страшащихся, что заветный звук может мгновенно рассыпаться, пропасть. Ирквин – тоже, несмотря на то, что обладал холодным математическим умом, почувствовал странный укол в сердце. Он вынужден был признать, что находил нечто патетическое, волнующее кровь в этих настойчивых повторах, передаваемых через равномерные промежутки времени. Это было оно, главное ПОСЛАНИЕ, содержащее, без всякого сомнения, высокий трансцендентный смысл, вероятно, столь важный, столь насущный для инопланетян, что его авторы не колеблясь употребили на осуществление эфирной информационной эмиссии уйму всякого рода материальных затрат и несметное количество энергетических ресурсов. Быть может, они открыли одну из самых великих тайн Вселенной? секрет жизни и смерти всех живых существ космоса, который они решили поведать посредством электромагнитных волн сорок тысяч лет назад?

4

Таким сенсационным оказалось для землян начало космического проект OZMA-2, который возвестил триумфальную победу интуиции и непреклонного упорства нескольких ученых мужей и который будоражил мир в течение двух лет.

Ирквин оказался прав, предвидя возрастающие трудности с постижением уроков двоичного языка и то, что передача сигналов не будет продолжаться до бесконечности. И в самом деле связь вдруг прервалась на несколько недель, потом на несколько месяцев, экипаж приписывал это неизбежным астрономическим феноменам, помехам от движения планет солнечной системы и тому подобному.

Сложности, возникшие с составлением бинарного словаря, поставили Ирквина в тупик, когда он пытался выстроить слова на уровне фразы. И хотя он бился над этой проблемой по двадцать часов в сутки, разумеется, не без помощи своих коллег, найти ключ к языку не удавалось из-за бесчисленного множества возможных толкований каждого нового послания. Экипаж обсерватории, ко всеобщему сожалению, вынужден был призвать к сотрудничеству других специалистов, которые вскоре стали рассматривать проблему бинарного языка как свою собственную.

Впрочем, сокращать экипаж исследователей до маленькой группки было не только невозможно, но и нецелесообразно. Как только событие получило широкую огласку, оно взбудоражило всю нашу планету, по которой копии послания распространялись тотчас, по мере их поступления сюда. Исследовательские работы по их расшифровке были организованы в масштабах всей Земли, – на что были ассигнованы значительные финансовые средства правительствами многих стран в духе сотрудничества, которое представлялось не менее необычным, чем сам факт выхода инопланетян на связь.

Чудо, произошедшее на Земле, выглядело как следствие некоего космического возмущения, спровоцировавшего стремительное наступление новой, небывалой, сказочной эры, наступление повсеместное и столь бурное и всеобъемлющее, что не только ученые разных стран забыли свои сектантские раздоры, но объединились и последовали их примеру все нации. Проект создания Всемирной федерации, недавно робко предложенный несколькими политологами, считавшимися чудаками, осыпанный насмешками политических и финансовых воротил, начал немедленно претворяться в жизнь. Загадочное послание, отправленное сорок тысяч световых лет назад далекой цивилизацией, стало причиной всепланетного единения. Психологический шок был настолько силен, что менее, чем через две недели после сообщения о получении сигналов, правительства некоторых воюющих государств решили сложить оружие и объединились с величайшим воодушевлением, которое разделяли их народы, включая непримиримых сторонников войны.

Все слои населения планеты требовали мира любой ценой. Условия противника заранее принимались. Национальные вопросы, вопросы территориальных притязаний, даже защиты чести, казалось, стали иметь ничтожное значение.

Перед таким всеобщим волеизъявлением все эти проблемы решались довольно быстро. Повсеместно в 24 часа было подписано перемирие, – для осуществления этой формальности главами государств были направлены серые кардиналы. Предметом первостепенной важности для всех теперь стала организация научно-исследовательских работ, мобилизация интеллектуальных сил для разгадки послания ради установления контакта с внеземной цивилизацией.

В первых рядах исследователей, естественно, фигурировали математики, астрономы, физики, астрофизики – научная элита, все те, кто предвосхищал подобное событие, чьи опубликованные ранее труды по этой проблеме квалифицировали их, как высочайших профессионалов. Впрочем, мало-помалу к этому уважаемому сословию стали присоединяться и другие специалисты, способные пролить свет и на данную проблему в частности.

Биологи, рассуждая по поводу внешности изображенных на схеме существ, строили теории, доказывающие, что разум всегда непременно воплощен в оболочку, более или менее похожую на человеческое тело. Они также считали, что язык этих особей должен быть аналогом нашему и разрабатывали правила для дешифровки кода в соответствии с таким подходом. Социологи выдвигали остроумные гипотезы об устройстве общества на далекой планете, в каждой из которых был найден новый путь развития цивилизации. Специалисты в области анатомии ночи напролет проводили, изучая простой треугольник, представляющий собой сердце. Некоторые ожидали увидеть в послании предсказание открытия, способного сделать революцию в медицине и хирургии, открытия намного более значимого, чем существующие прививки, которые намеревались сделать для профилактики нашим братьям из звездного скопления М-13 при встрече.

В общем, были мобилизованы специалисты всех отраслей знания и интеллигенция. Не могли, разумеется, остаться в стороне от научных поисков и философы. Два разгаданных слова послания произвели на них огромное впечатление, и они решили, что сообщение инопланетян содержит сведения о самой большой тайне Вселенной – разгадке взаимоотношений между живым существом и космосом.

Теологи, которых также призвали принять участие в трактовке события, конечно же, рассматривали его с точки зрения духовной. Они оказались самыми страстными сторонниками дискуссий о космосе и стремились использовать ситуацию для утверждения веры, пуская в ход все свое красноречие и всякого рода весомые доводы. Дебаты принимали иногда неожиданный поворот.

Впрочем, исследования не были ограничены лишь официальными институтами. Ажиотаж охватил все человечество. Во всех сферах деятельности: в университетах, посольствах, школах, кружках, салонах, в деревнях, на заводах, кухнях – жители планеты, объединившись в группы по двое-трое, просто одиночки, сосредоточенно склонились над копиями послания, лихорадочно переставляя комбинации цифр, или блуждали взглядом по бездонному пространству космоса, ища вдохновения. Кроме того, событие взволновало и самые инертные слои человечества, – ведь оно было поистине беспрецедентным в истории планеты. Всеобщее смятение подогрело любопытство и нескольких писателей, из числа наиболее известных, а один академик через два года после принятия первого сигнала инопланетян даже посвятил несколько строк в серьезном журнале тому, что называли космическим происшествием.

И все-таки самые основательные, глубокие научные исследования проводились в лунной обсерватории, – Ирквин был их главным вдохновителем. Додж добился от учрежденного на то время правительства Земли, чтобы там создали центр для сбора всевозможной информации о результатах экспериментов каких бы то ни было исследователей, в том числе частных лиц. Станция «Космос» тоже поддерживала связь со всеми научными центрами, и поэтому была в курсе даже самых незначительных поисковых находок. Таким образом, при содействии правительства и многочисленного отряда самых видных специалистов прямо на борту сосредоточивалась воедино квинтэссенция аналитической и изобретательской человеческой мысли, которая обрабатывалась при помощи новейшей компьютерной техники, специально по этому случаю доставленной и установленной на Луне. Ирквин и его сотрудники, разумеется, продвигались в постижении тайны, но очень медленно, шаг за шагом идя к успеху.

Один за другим следовали уроки бинарного языка, представлявшего собой все большую сложность, структуру которого никому не удавалось удержать в голове. Только электронно-вычислительные машины с большим объемом памяти были в состоянии сохранить и обработать ежедневно пополнявшуюся все новыми словами и терминами с разного рода нюансами информацию, освоение которой для человека было делом весьма напряженным и изнурительным. Электронные приборы распознавали и тщательно отбирали поступающие данные, сохраняя по большей части лишь самые необходимые, – те, что не в состоянии были расшифровать даже ученые. Тем не менее послание по-прежнему оставалось загадкой – потому отчаяние экипажа «Космоса» возрастало с приемом каждого нового урока инопланетян.

5

– Мне кажется, все готово, Додж, – неуверенным голосом сказал Ирквин. – Хотите нажать клавишу?

Додж отрицательно покачал головой:

– Нет, старина, уж лучше вы. Вы были душой экипажа и его мозгом в течение двух лет.

– Я боюсь.

– Я тоже.

– А мне все равно, – сказал Мэлтон. – Но Додж – прав. Это должны сделать вы, Ирквин.

Настал момент истины. Несколько дней назад Ирквин пришел к выводу, что вычислительная машина располагает уже всеми необходимыми данными для того, чтобы перевести послание. Оставалось только дать ей соответствующую команду, нажав на клавишу. Он сгорал от нетерпения сделать это незамедлительно. Но сегодня должно произойти событие особой важности, к которому причастно все человечество, ставшее сотрудником экипажа, поэтому, несомненно, процесс получения результатов исследований, то есть расшифровки, должен был проходить в присутствии компетентных представителей всех государств. Тайна, которую наконец-то раскроют, обязаны были засвидетельствовать не только ученые, но и ответственные работники, уполномоченные властными структурами. Ведь разгадка могла содержать, кто знает, например, угрозу гибели человечества, и уже поэтому не подлежала огласке. Конфиденциально уведомленное об этом Всемирное федеральное правительство делегировало полномочных представителей государств на финальную церемонию; и было решено ограничиться лишь их присутствием и присутствием ученых светил космической обсерватории.

– Приступайте, Ирквин! Нажать на клавишу должны именно вы. Мы не можем больше ждать.

Лицо математика побледнело от волнения. Усилием воли он подавил дрожание рук, тяжелым шагом подошел к пульту и опустил два или три рычага, затем, преодолев нерешительность, указательным пальцем нажал на пусковую клавишу.

Мэлтон, не сводивший с него глаз, испытал странное ощущение, будто наблюдает за человеком, решившимся покончить со своим существованием, и его последнее обдуманное действие – спустить курок пистолета, нацеленного в висок.

Послышался легкий щелчок, потом потрескивание, продолжавшееся несколько секунд, – и электронно-вычислительная машина начала открыто переводить текст послания № 1.

Ольга, отказавшись присутствовать при электронном переводе послания, сидела одна в своей комнате.

Услышав, как грохнула, распахнувшись, дверь радиопрослушки и кто-то побежал по коридорам, она вскочила с кресла, метнулась из комнаты и успела заметить промелькнувшую фигуру, в которой узнала Ирквина в тот момент, когда тот стремительно мчался к себе, судорожно размахивая руками и, казалось, был взбешен. Войдя, он захлопнул за собой дверь. Слышно было, как скрипнула кровать, на которую он, вероятно, тотчас упал.

Еще мгновение она прислушивалась. Ей показалось, что он рыдает в голос. Не колеблясь, она устремилась в его комнату, в которой, как ей показалось, он хотел укрыться от всех. Она не ошиблась: распластавшись на животе, Ирквин лежал на кровати, обхватив голову руками, плечи его судорожно вздрагивали. Ольга подошла. Он поднял голову, и она увидела слезы на его глазах – это были слезы яростного отчаяния. Похоже, Ирквин был в горячечном бреду.

– Послание… – заговорила она.

– Послание, вы сказали послание… – рассеянно пробормотал он.

Ирквин замолчал, потом внезапно разразился нервным смехом, от которого вскоре поперхнулся и закашлялся. Затем он с трудом заговорил – то взвывая, как безумный, то жалобно лепеча, прерывая слова глухими душераздирающими стонами:

– Колоссальные, грандиозные мощности, с которыми нам не сравниться, которых мы и представить себе не можем – и это в век развитой атомной энергетики! – затрачены ради передачи этого послания! Миллиарды миллиардов киловатт, как посчитали физики! Количество энергии, которым можно в две секунды уничтожить нашу планету… Израсходована, вероятно, еще и значительная часть звездной энергии… А сколько средств убухали на это на Земле, Ольга! На расшифровку брошены миллиарды долларов, миллиарды фунтов, миллиарды рублей, франков, марок, лир, иен, рупий… Мобилизован интеллектуальный потенциал ученых всего мира… в течение двух лет!.. Заброшены все научные программы. Серое вещество человечества сконцентрировалось на единственном желании: расшифровать послание – информацию, которая якобы должна рассказать о великой тайне Вселенной…

– Да объясните же в чем дело? Послание расшифровано?

Ирквин горестно усмехнулся и бросил ей в лицо скомканный лист бумаги с текстом, который он судорожно сжимал в руке. После чего он подскочил к шкафу и вынул оттуда бутылку спиртного, наполовину опустошенную, которая два года ждала финала разгадки космического события.

В то время, когда Ирквин снова распростерся на кровати, глотая содержимое бутылки прямо из горла, Ольга расправила смятый клочок бумаги, подошла к окну и стала вполголоса читать написанное:

– «Найдется ли в галактике благородное сердце, способное сострадать, которое скрасит участь одинокой, подло обманутой и истерзанной жизнью женщины. Сердце, преисполненное нежности».

– «Истерзанное жизнью»… «преисполненное нежности»… – повторял, заходясь от злости математик, задыхаясь от ярости и алкоголя. – Вы внимательно прочли это? И что, оценили по достоинству? Как и я? Боже мой, ради такого идиотского послания был мобилизован коллективный интеллект всей планеты в течение двух лет! Зачем? Ради какой-то «истерзанной жизнью» дамочки? Ольга! Даже вычислительная машина смеялась над нами!.. Это же вульгарный, тошнотворный, нелепый образчик банального брачного объявления для женского журнала!..

Примечания

1

В Средние века в Европе существовало около 20 тысяч лепрозориев, в которых содержались прокаженные. Как только у кого-то замечались признаки проказы, больного препровождали в церковь, где его заживо отпевали, а затем отправляли в лепрозорий, находившийся, как правило, в труднодоступном месте.

(обратно)

2

Знак, который прокаженные должны были носить на груди.

(обратно)

3

Погремушку, трещотку, колокольчик или нечто подобное должны были носить больные проказой, чтобы сообщать встречным о своем приближении.

(обратно)

4

Столетняя война длилась с 1337 по 1453 год.

(обратно)

5

Аббатство цистерцианцев, основанное Людовиком IX в 1228 году.

(обратно)

6

Перевод М. Лозинского.

(обратно)

7

Данте Алигьери. «Божественная комедия», «Ад», песнь VI (перевод М. Лозинского).

(обратно)

8

В 1346–1356 годы на мир обрушилась страшная эпидемия черной чумы, которая унесла 25 миллионов жизней в Европе и 25 миллионов – в Азии. Медицина той эпохи была бессильна бороться с бедствием; врачи могли лишь изолировать больных и уповать на милость Божию.

(обратно)

9

В подлиннике рассказ называется «Интерференция» (лат.: взаимодействие пли взаимное противодействие).

(обратно)

10

Тау Цети и Ипсилон Эридана – обе расположены на расстоянии около 11 световых лет.

(обратно)

11

В обсерватории Аресибо на острове Пуэрто-Рико отражатель телескопа изготовлен в соответствии с изгибом природной впадины; по такому же принципу работает и телескоп, установленный в обсерватории на Луне, поверхность которой испещрена кратерами различных размеров.

(обратно)

12

Спиритизм – учение о возможности общения с так называемым потусторонним миром, с духами, с умершими при помощи стуков, верчения столов и пр.