Текст книги "Эпилог (ЛП)"

Автор книги: Пэппер Винтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Страница 7

Нила улыбнулась, запечатлев счастливый момент на камеру. Ту самую камеру, которую Текс купил нам на годовщину нашей свадьбы в прошлом году. В то время я был благодарен, но не слишком взволнован.

В моем мире фотографии и видео были напоминанием о плохих вещах. Я бы предпочел не заносить в каталог такие воспоминания. Однако это было до того, как я просмотрел стопку снимков, сделанных Нилой, на которых я однажды днем, ничего не подозревая, играл с Кесом и фоксхаундами.

Я замер. Так, что мужчина, которого она засняла, был совершенно незнакомым. Я видел не парня в зеркале, который пялился на меня каждый день, когда я брился. Я смотрел на человека, который знал свое место, любил свое место и был счастлив. По-настоящему счастлив.

Мое сердце загорелось, когда моя жена снимала портреты пятого дня рождения Эммы. Эта камера – нечто такое маленькое и простое – стала такой драгоценной, запечатлевая невосполнимые воспоминания, окрашивая моменты драгоценного времени.

В свободное время – не то чтобы у меня было много времени между управлением империей Хоуков и воспитанием двух требовательных детей – я баловался съёмкой. Я превратил одну из многочисленных гостиных в Холле в темную комнату. Я предпочитал старомодный способ. Я должен был прикоснуться к лицам своих детей, первым увидеть потрясающие улыбающиеся губы моей жены, когда химикаты превращали ничего в черно-белое и цветное.

Почти так же, как она вернула меня к жизни своей любовью, освободив меня из моей добровольной тюрьмы и даровав волшебный пигмент моему миру.

Кестрел схватился за край стола, драматически запрокинув голову назад, исполняя праздничную песню.

– С днем рождения, вонючка. С днем рождения тебя!

Я закатил глаза, когда Нила стукнула его по голове.

– Не называй так свою сестру.

Кес потёр свои взъерошенные волосы.

– Что?

– Я не… – Эмма высунула язык.

– Ты пахнешь. Ты воняешь, как, как, как… еж.

Нила прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

Я не мог остановиться. Мои глаза встретились с глазами Жасмин, и она разразилась хихиканьем.

– Ежик? Что за черт?

Моя сестра посмотрела на мою жену.

– Где ты позволяла им играть? Я понятия не имела, что у ежей вообще есть запах?

Вон наклонился, возвращаясь с кухни, где он стащил немного прошлогоднего варева. Эта смесь была не из чертополоха и бузины, как на дне рождения моего отца много лет назад, а из лаванды и жимолости. Ликер был крепким, но я сомневался, что у меня когда-нибудь вырастет вкус, которого я бы жаждал. Я предпочитал дорогой запас коньяка, который у нас был в погребе. Не то чтобы я нуждался в алкоголе, чтобы быть счастливым.

Благодаря Ниле и моим детям я жил в состоянии блаженства. Даже когда Кестрел и Эмма были капризными и переполненными детскими эмоциями, я все еще купался в их любви. Я научился позволять своему состоянию полностью контролировать меня, потому что мне нечего было бояться, впитывая чувства моей любимой семьи.

Нила отложила камеру и подошла, чтобы встать рядом со мной. Ее рука опустилась на пушистые черные волосы дочери. Ее лицо наклонилось к моему, и мы обменялись коротким поцелуем. Ее глаза посылали безмолвное послание. Я буду твоей в тот момент, когда это будет уместно.

Мой взгляд затуманился. Ты будешь моей, независимо от того, подходящее время или нет. В ту минуту, когда этот торт будет разрезан, ты будешь моей.

Она втянула в себя воздух.

Заставив себя отвести взгляд и оставаться привязанной к комнате, полной людей, я улыбнулся семье и друзьям, празднующим день рождения Эммы. Это истощило меня – так много людей в одном пространстве одновременно, – но послеобеденные средневековые игры с рыцарскими поединками, переодеваниями, надувными замками и даже разыгранным боем на мечах стоили эмоционального напряжения. Весь день у нас была детская мечта на лужайке перед домом с водяными пистолетами и детским зоопарком – сочетание очарования старого света с современной простотой.

Эмма и Кестрел раскрыли все секреты, которые я для них открыл, и моя грудь согрелась от гордости при мысли, что я дал им больше, чем просто веселый день детства – я подарил им счастливое детство, и это было неизмеримо бесценно.

Голоса слились вместе, напевая заключительную строчку песни.

– С днем рождения тебя!

Крепкие люди из "Черных бриллиантов" – те, кого проверил, поручился и которыми командовал Флоу, – все хлопали и аплодировали. Ви подпрыгивал и кричал "ура", размахивая руками и украдкой хихикая от Эммы, в то время как Текс пододвинул торт с пятью свечами ближе к моей дочери.

Пяти лет.

Бл*ть, время летит быстро.

Мое сердце сжалось, как это всегда случалось в такие важные моменты. И при мелких поводах тоже. Каждый момент, когда я останавливался и находил время, чтобы удивиться, как мне так чертовски повезло. В те же секунды я часто думал о Кесе. Я вспоминал своего брата, я скучал по нашей дружбе, и мне очень хотелось поделиться тем, что мне дали.

Чувство вины за его смерть все еще сжимало мое сердце. Он не должен был умирать. Если кто-то и заслуживал того, чтобы выжить во время массовой чистки зла в моей семье, так это он. Нила знала, что я чувствовал, как я боролся за то, чтобы заслужить то, что я жил, а он нет.

Она помогла мне принять это. И время помогло успокоить.

Кес, возможно, и не был с нами физически, но иногда, бродя по Холлу, я ощущал его спокойный юмор. Мне нравилось верить, что часть его осталась с нами, наблюдая за нами, пока не пришло наше время присоединиться к нему.

– Загадай желание.

Нила наклонилась, удерживая волосы Эммы, чтобы она не опалила их, когда она подпрыгнула на стуле и надула свои крошечные щечки. Маленькая чертовка положила руки на стол, собираясь уткнуться лицом в бледно-розовую глазурь торта в виде замка.

– Подожди. – Нила покачала головой. – Прежде чем дунуть, ты должна загадать желание.

Мои уши навострились. Я хотел знать, чего желает моя дочь, чтобы я мог воплотить это в жизнь. Все мое существование состояло в том, чтобы убедиться, что каждое желание материализуется. В разумных пределах, конечно. Я бы не стал воспитывать избалованного ребенка.

Эмма надулась, ее глаза были прикованы к торту.

– Я уже загадала одно. – Она подпрыгивала в своей розовой пачке с оборками. – Пожалуйста, можно мне подуть? Я хочу подуть. Я загадала желание. Это займет целую вечность. Я хочу торт!

Кес рассмеялся.

– Она сумасшедшая.

Я ущипнул его за руку.

– Не называй свою сестру сумасшедшей.

Он игриво хлопнул меня по руке.

– Неважно. Ты сумасшедший. Мама сумасшедшая. Мы все сумасшедшие.

Ну, я действительно не мог спорить с его логикой.

– Маааааам! – Эмма взвизгнула. – Дай мне задуть!

Нила рассмеялась, отпуская ее.

– Давай, но убедись, что ты задула все пять сразу. Иначе твое желание не сбудется.

Эмма замерла, впитывая эту жизненно важную информацию. Она уставилась на торт так, словно предпочла бы вести войну с глазурью, чем есть ее.

Она такая чертовски свирепая.

Я улыбнулся.

Она пошла в свою мать.

Черные глаза Нилы встретились с моими. Она прошептала себе под нос:

– Как ты думаешь, она хотела принца, пони или одну из тех глупых летающих фей, которых она видела на прошлой неделе в магазине?

Я обхватил ее руками за талию, притягивая спиной к себе. Я поцеловал нежную кожу ее шеи над бриллиантовым ожерельем.

– Мне все равно. Я позабочусь, чтобы у нее было всё.

Ее сердце глухо билось рядом с моим.

– Даже принц?

Я попятился назад.

– Черт возьми, нет. Насколько я понимаю, она следующая Рапунцель. В Хоуксбридже полно башен, в которых ее можно держать.

Нила хихикнула.

– Удачи тебе с этим. Она просто вскарабкается и убежит.

– Убежит? – Я уткнулся носом в заднюю часть ее уха. Два слова никогда не переставали выводить меня из себя. Беги и целуйся. ‘Беги", потому что это напомнило мне о том, что Нила была достаточно храбра, чтобы попытаться сбежать, и "поцелуй", потому что это был момент, когда она сломала меня и сделала своим.

Эмма унаследовала храбрость своей матери и превзошла даже своего брата в акробатике лазания по деревьям. Я не знал, откуда у нее этот навык, но ей нравилось быть на верхушках деревьев больше, чем на земле.

Внезапное воспоминание о Ниле, прячущейся голой на деревьях, заполнило мой разум. Кровь текла по моему телу, набухая в моем члене. Я слегка прижался бедрами к ее заднице.

– Кстати, о деревьях и беге…

Она напряглась, а затем растаяла. Она завела руку за спину, чтобы обвиться вокруг моей шеи.

– Если ты принесешь клетчатое одеяло, я обязательно дам тебе то, что дала тебе тогда.

Поцеловав ее в щеку, я выдохнул:

– Понял.

Понизив голос еще больше, я прошептал:

– Тебе действительно нужно перестать употреблять эти слова. Это крайне неуместно, что я так суров на вечеринке по случаю дня рождения моей дочери.

Нила повернулась в моих руках, прижимаясь своими губами к моим. Она еле слышно прошептала.

– Тебе действительно нужно перестать заставлять меня любить тебя так чертовски сильно. – Ее глаза встретились с моими. – Ты чувствуешь это? Насколько я переполнена? Как я не знаю, как сдержать это сегодня вечером? Я просто… ты мне нужен.

Остальная часть комнаты исчезла – мир всегда исчезал, когда Нила прикасалась ко мне.

– Да. Я чувствую это.

Она склонила голову набок.

– На что это похоже?

Я взглянул на Эмму, которая все еще не решила, как задуть все свечи сразу.

– Это похоже на погружение в горячие источники под Холлом. Тепло и удовлетворение окутывают меня с легким оттенком боли от того, что мне слишком жарко. Но, в отличие от горячих источников, я не испытываю дискомфорта от осознания того, что мне придется снова забираться в холод и оставлять тепло позади. Ты постоянно даешь мне это.

Нила поцеловала меня в щеку.

– Тебе больше никогда не будет холодно.

Двойной смысл ее слов – что я никогда больше не буду нелюбим – пульсировал.

Прочистив горло, я оттолкнул ее и снова привлек внимание к комнате.

– Продолжай говорить такие вещи, и мы не увидим остальную часть вечеринки.

Нила наполовину рассмеялась, наполовину нахмурилась.

– Я разрываюсь между тем, чего я хочу больше.

Повернувшись, она посмотрела на стол и Эмму.

Кес закатил глаза, не отводя взгляда от сестры, нетерпеливо ожидающий десерта.

– Давай уже.

Эмма ухмыльнулась, надув свои маленькие щечки. Ее легкие расширились, и она сумела заставить пламя превратиться во вьющиеся спирали дыма.

Зал взорвался аплодисментами и радостными возгласами.

Эмма визжала и танцевала на своем стуле.

Нила схватила Эммы за балетную пачку, на всякий случай, если она упадет.

– Хорошая девочка. Я не сомневаюсь, что все твои желания сбудутся.

Кес стоял рядом, у него текли слюнки. Ему было все равно, что слюна его сестры просто оказалась на торте, когда она попыталась дунуть. Все, чего он хотел, – это сладости. Малыш взлетал, как чертов воздушный змей, всякий раз, когда у него были сладости. В этом отношении он не напоминал мне своего тезку. Мой брат никогда по-настоящему не позволял себе расслабиться – никогда не был сумасшедшим или глупым подростком.

В то время я думал, что это был только он, но теперь я думаю, что он сделал это для меня. Если бы он позволил себе увлечься, у меня не было бы другого выбора, кроме как тоже увлечься.

Отпустив Нилу, я сунул руку в задний карман и сжал спрятанную коробочку. Нила видела этот подарок, но Эмма – нет. Это был последний подарок, но самый ценный.

Весь день Эмма с благодарностью принимала подарки. Мне нравилось, что она искренне ценила все – от носков и шербета до новых качелей и пони. Ее юные эмоции наполнили мое сердце до краев, и странным образом я смог пережить свое детство через нее, заменив несчастливые времена прекрасными.

– Вниз. Вниз. Я хочу спуститься. – Эмма указала на пол.

Нила спокойно подняла Эмму со стула и поставила на пол.

– Никуда не уходи. Я думаю, у папы есть для тебя подарок, пока я буду резать торт.

Черные глаза Нилы встретились с моими. Мы были вместе так мало лет, но мне казалось, что она была моей целую вечность. Мне никогда не надоест просыпаться с ней в своей постели, или делить с ней завтрак рядом, или помогать ей шить поздно ночью, даже если ее иглы вытягивали из меня больше крови, чем мне хотелось.

Я люблю тебя.

Она просияла. Я знаю.

Оторвав свой пристальный взгляд от ее, я опустился на корточки и жестом пригласил Эмму подойти ближе. Это было нереально – защищать и растить детей, названных в честь двух людей, которые значили для нас весь мир; двух людей, погибших в войне между нашими домами. Кестрел перенял некоторые причуды моего брата, но не все, и Эмма души не чаяла в Тексе, что заставило меня задуматься, не переняла ли она немного от моего состояния.

Невозможно было избежать лавины любви и скрытого отчаяния Текса из-за того, что его жены не было рядом, чтобы увидеть, как растут ее внуки. Эмма держала его за руку и тихо сидела у него на коленях, заглаживая его боль тихой нежностью.

Взяв дочь за руку, я посмотрел в дальний угол комнаты. Моя невестка Жаклин держалась на заднем плане. Она приехала на несколько дней, чтобы отпраздновать день рождения Эммы, но не могла избавиться от настороженности, которую вызывал в ней Холл. Хоуксбридж не был добр к Уивер, и она не так легко приняла свое происхождение.

Нила и Вон изо всех сил старались принять Жаклин в свою среду, но она была воспитана по-другому. Она была единственным ребенком в заносчивой семье. Она не знала, как вести себя на больших собраниях, и в этом отношении я мог ее понять.

У нас были более счастливые времена, когда мы навещали ее в Корнуолле, где Джеки жила со своим мужем. Там, на ее собственной территории, ее эмоции были спокойными и уверенными, в то время как она щедро одаривала своих маленьких племянницу и племянника любовью.

Она была хорошей тетей. Ее колючие черные волосы ничем не могли отличаться от реки черного дерева Нилы. Однако у нее были те же глаза, та же фигура, та же плавная грация.

Нила и Вон выросли, веря, что они близнецы; узнав, что они тройняшки, пришлось немного привыкнуть. Однако лежащие в основе история и тайна пока не позволяли образовать сложную связь.

Со временем она сформируется. Нила в конце концов согреет свою сестру и поможет ей развеять угрызения совести из-за того, что ее не было рядом, чтобы помочь. Стыд был сильной вещью, и Жаклин не могла избавиться от сожаления о том, что она была первенцем на несколько минут, но все же не заплатила долг.

Она даже не до конца понимала последствия этого долга. Не хотела слишком глубоко погружаться в историю.

Мое сердце бешено колотилось. Если бы Жаклин не была спрятана, она была бы моей, а не Нила. И конец Долг по наследству мог бы быть совершенно другим, потому что, хотя я терпел Жаклин, я не был связан с ней. Ее эмоции были рассеянными по сравнению с ее сестрой. У нее никогда бы не хватило силы дотянуться до моего льда и вырвать меня из его хватки.

Мои руки чесались снова обнять Нилу. Чтобы поблагодарить ее. Любить ее за то, что она есть.

Так я и сделал. Поднявшись с корточек, я быстро обнял свою жену, прежде чем снова опуститься на корточки перед Эммой.

Нила приняла мое объятие с мягкой улыбкой, как будто она прочитала мои мысли.

От Эммы пахло сырными слойками и булочками с колбасой, приготовленными специально для ее праздничного ужина.

– Тебе понравилось сегодня кататься на Фокус-покусе?

Эмма захлопала в ладоши.

– Да. Она потрясающая. Могу я сделать это ещё раз? Прямо сейчас?

Я купался в ее заразительной энергии.

– Не сегодня. Завтра. Мы все отправимся прокатиться.

– Мы можем взять с собой птиц? А собак? А Немо?

– Немо?

Эмма посмотрела на Нилу.

– Ты сказала, что спросишь, мамочка.

Нила ласково закатила глаза.

– Немо – это имя Эммы для котенка, которого мы видели в рекламе в деревне. Я сказал ей, что у нас более чем достаточно домашних животных. – Взъерошив волосы, она улыбнулась. – Ты только что получила пони. Хватит подарков животных.

Эмма надулась. Я напрягся от детских требований, но она уравновесила свои эмоции с такой зрелостью, что меня захлестнула гордость.

– Я знаю. Фокус потрясающий. – Наклонившись, она чмокнула меня в щеку. – Спасибо тебе, папочка.

Мое сердце разбилось вдребезги от любви.

Потребовался почти год, чтобы найти идеального жеребенка для Эммы. Я заказал кобылку у заводчика, который дал мне жеребенка для Кеса.

Почти в восемь лет Кес стал опытным наездником и ежедневно ездил со мной, рысил рядом со мной, храбро скакал галопом, исследуя границы Хоуксбриджа, пока я учил его ценности земли и наследия. Теперь Эмма могла присоединиться к нам на своей полуночной кобылке по имени Фокус-покус.

Отпустив липкие руки Эммы, я полез в задний карман за коробкой. Передавая её ей, в комнате воцарилась тишина, когда я поцеловал ее нежную щечку.

– Это будет значить для тебя больше, когда ты станешь старше, но я хотел, чтобы это было у тебя сейчас. Обещай мне, что ты будешь очень заботиться о нем и никогда его не потеряешь.

Ее черные волосы взметнулись, когда она яростно кивнула.

– Я обещаю.

Я тихо рассмеялся, когда она схватила красную коробку и открыла ее. У нее был достаточный опыт открывания шкатулок с драгоценностями. Одним из ее любимых мест была Алмазная аллея, где она совершала набеги на драгоценную коллекцию Нилы. Она сказала, что хочет ожерелье своей матери – однажды даже попыталась оторвать его пилочкой для ногтей. Она и не подозревала, что это было бы на ее маленькой шее, если бы она родилась от другого мужчины в другое время, если бы все еще существовал Долг по наследству.

Она была девушкой-Уивер. Но теперь это имя не сопровождалось таким проклятием.

Ее маленький ротик приоткрылся, когда она увидела ожерелье с черным бриллиантом, которое я показал Ниле в тот день, когда официально попросил ее выйти за меня замуж.

Нила поймала мой взгляд, вертя свое обручальное кольцо, давая мне понять, что ее мысли были с моими. Ей не нужно было мое состояние, чтобы понять меня – это было результатом безусловной любви и того, что мы всю жизнь слушали друг друга.

Помогая Эмме вынуть цепочку из коробки, я помахал слезинкой перед ней.

– Это очень особенное. Ты узнаешь этот камень?

– Да.

Ее черные волосы подпрыгнули.

Я никогда не встречал более умного ребенка. Она могла запоминать и перечислять огранку бриллиантов, их недостатки и характеристики. Она выучила несколько слов на суахили в прошлый раз, когда мы были в Африке, и даже дала детям в детском саду совет по одежде, наблюдая, как Нила без усилий прикалывает и укладывает простой ситец в великолепное платье.

Она была идеальным сочетанием нас обоих. Волшебный кусочек Нилы и меня.

– Где ты видела камень?

Она указала на левую руку Нилы.

– Мамино кольцо и браслет.

– Верно. И теперь у тебя тоже есть один.

– Потому что ты любишь меня так же сильно, как и ее?

Я засмеялся, заключая ее в объятия. Кестрел приблизился на расстояние захвата, и я сжал и его тоже.

– Потому что я люблю вас обоих так же сильно, как и ее. Я люблю вас всех.

Нила незаметно вытерла внезапную влагу со щек, занимаясь разрезанием торта. Джаз придвинулась ближе, помогая складывать бумажные тарелки и подавать их с розовой глазурью братьям Блэк Даймонд.

Страница 8

Джаз повернулась ко мне и протянула тарелки с тортом, стоявшие у неё на коленях, моим детям.

Ущипнув Эмму за нос, она сказала:

– Теперь, когда дарение подарков закончилось, как насчет торта? Я хочу съесть твое желание, маленькая Липучка, чтобы убедиться, что оно сбудется.

Кес обнял сестру за плечи. Мальчишескими пальцами он схватил глазурь и отправил в рот огромную пригоршню.

– Как раз вовремя.

Все засмеялись.

Мой мир был идеален.

Я был опьянён.

Не алкоголем или одурманивающими веществами, а счастьем.

Чистым, неподдельным счастьем.

Такое избитое выражение: я пьян от счастья. Но впервые в своей жизни я мог с уверенностью сказать, что это правда.

– Эй, чувак, мы собираемся отчаливать. – Вон схватил меня за плечо, крепко сжимая.

Последние несколько часов прошли в хорошей компании и приятной беседе. Переполненная гостиная опустела после того, как торт был съеден, и Текс с Жаклин разошлись по своим комнатам для гостей, в то время как мы с Нилой удалились в недавно украшенный кабинет с детьми. Джаз и Вон присоединились к нам, вытаскивая Твистер и другие глупые игры, чтобы утомить Кеса и Эмму.

– Вы, ребята, можете просто переночевать здесь.

Я ухмыльнулся.

Джаз натянула одеяло на ноги, откинувшись на спинку кресла рядом с Нилой.

– У Ви завтра презентация линии одежды. Мы хотим вернуться сегодня вечером.

Ее взгляд остановился на Воне. Близость и нежность между ними дополнили мое счастье.

Я никогда не думал, что моя сестра покинет Хоуксбридж, не говоря уже о том, чтобы найти любовь и поддержать своего избранника в центре внимания, где ее инвалидность подвергалась обсуждению. Но она это сделала, и она никогда не выглядела лучше.

Камин тепло потрескивал, бордовые шторы укрывали нас от остального мира, а разбросанные по полу мешки с фасолью и игрушки представляли Хоуксбридж в совершенно ином свете, чем тот, который существовал так долго.

– Тебе нужны какие-то окончательные корректировки? – спросила Нила, небрежно проводя кончиками пальцев по волосам Эммы.

Энергетический уровень моей дочери снизился. Она не спала, играя в Лего с Кестрелом, но долгий день, наконец, приблизился к тому, чтобы погрузить ее в сон.

Вон пренебрежительно махнул рукой.

– Нет, я в порядке. Ты уделила мне достаточно времени, чтобы сделать коллекцию мужчин идеальной.

Нила засияла.

– Все, что угодно для тебя.

Вон просиял.

– То же самое, сестренка.

За последние восемь лет мы с Ви быстро подружились. Он был колючим и самоуверенным, самодовольным и иногда высокомерным, но он обожал своего близнеца и был без ума от моей сестры. Он обожал землю, по которой каталась Жасмин, и относился к ней с величайшей заботой и уважением.

Его дружба затянула дыру, оставленную Кесом, дав мне возможность выпить пива в местном пабе или просто обсудить бессмысленные вещи, но он никогда не смог бы заполнить эмоциональную пустоту, оставленную моим братом, – да я и не хотел этого.

Мне нравилось общество Ви, но он не контролировал свои мысли рядом со мной, как мог Кес. Я знала гораздо больше, чем мне было нужно, о том, как сильно он любил Жасмин, как сильно он хотел держать ее в своих объятиях после долгого дня на фабрике.

Я поерзал на сиденье, потягивая небольшое количество коньяка, которое налил.

– Что ж, я желаю вам удачи.

– Спасибо.

Сделав глоток янтарного огня, я спросил:

– Ты готов пострелять по мишеням в следующие выходные?

Ви потер руки друг о друга.

– Чертовски верно, так и есть. Собираюсь надрать тебе задницу после последней взбучки, которую ты мне устроил.

– Приезжайте на выходные.

Нила провела рукой по своим длинным волосам, свободно рассыпав пряди по плечам. Она надела вязаный джемпер, и ее волосы были переплетены с шерстью. Мне нравилось, что длина была такой же, как в тот день, когда я заявил на нее права.

Жасмин улыбнулась.

– Конечно. Звучит хорошо. Мы приедем в пятницу и проведем несколько дней с вами, ребята.

– Звучит как план. – Взглянув на Вона, я указал пальцем. – Однако, если ты хочешь пострелять по мишеням и поиграть со своими племянницей и племянником, тогда не спи до полудня.

Жасмин подавила смешок.

Ви жеманно улыбнулся.

– Эй, вини в этом свою сестру. Она любит утро и то, что происходит по утрам.

Нила зажала уши Эммы руками, в то время как Кес поднял смущенный взгляд.

– Ви!

Он засмеялся, пожимая плечами.

– Что? Я не позволю, чтобы меня обвиняли в том, что я сплю, когда это не моя вина.

Я опрокинул остатки своего напитка.

– Отвратительно. Я не хочу слышать от тебя больше, спасибо.

Ви засмеялся громче, пригибаясь, чтобы ударить меня по бицепсу.

– Думаю, раз ты обрюхатил мою сестру, я могу попытаться отплатить тем же.

Я поперхнулся глотком коньяка.

– Прошу прощения?

Его глаза заблестели, когда он взглянул через комнату на Нилу и Жасмин, сидящих бок о бок на одинаковых мешках. Ви встала к ногам Жасмин. Казалось, он знал, когда она хотела пошевелиться, легко поднимал ее с кресла и перемещал туда, куда она хотела. Иногда он просто хватал ее, где бы она ни была, и выходил из комнаты, только чтобы вернуться через тридцать минут с обветренными щеками и опухшими губами.

Как бы я ни подшучивал над Воном за то, что он украл мою сестру, я не мог быть более благодарен. Он подарил ей новую жизнь. Он расширил ее стены, дал ей новый мир, и я никогда не видел ее такой счастливой.

Летом у нее был загар от того, что Ви толкал ее по солнечным полям и нес на руках, чтобы она вздремнула в саду. Зимой у нее был красный нос – единственное, что бросалось в глаза, когда Ви старался изо всех сил укутать ее.

Для того, кто никогда не покидал Холл, она теперь путешествовала с ним в поездках за покупками для его компании, больше смеялась и жила своей жизнью, а не просто существовала.

Вон посмотрел на прекрасную картину, открывшуюся перед нами. Его шутка сменилась серьезным выражением лица.

– У тебя есть дети. Разве для них не имело бы смысла иметь двоюродных братьев, с которыми они могли бы расти?

Я нахмурился. Им потребовалось много времени, чтобы принять это решение, и я не думал, что это было из-за отсутствия желания иметь детей, а скорее из-за страха Вона, что Жасмин не справится с беременностью.

Я пытался блокировать любопытную способность моего состояния, но дети уже некоторое время были у них на уме. Они либо разобрались с проблемами, вызывающими у них горе, либо наконец решили позволить природе идти своим чередом.

Нила подняла глаза, встретившись со мной взглядом через всю комнату. Упомянутые Ви детки сидели перед ней и Джаз. Два демона с черными и бронзовыми волосами, которых я бы ни в малейшей степени не изменил. Мысль о том, чтобы наполнить древний зал смехом вместо слез, была идеальной целью.

Я счастливо улыбнулся.

– Договорились. Сделай Кесу и Эмме кузенов, но сначала… женись, черт возьми, на моей сестре и сделай из нее честную женщину.

Ви рассмеялся.

– Поверь мне, я пытался. Она приняла мое кольцо, но не назначила дату.

Я поймал взгляд Джаз. Я знал почему. Она пыталась скрыть это, но ее мысли всегда транслировались на громкой частоте. Она не назначила дату, потому что в глубине души все еще чувствовала, что не заслуживает Вона, так как она не была "полноценной".

Мне было все равно, что я буду выглядеть глупо и выдам, сколько секретов у меня было, я прошептал:

– Джаз, ты совершенна. Ты лучше, чем любая другая женщина, которую я знаю, кроме моей жены.

Она втянула воздух, ее глаза блестели от пламени камина.

– Спасибо, Кайт.

Вон сделал паузу, прежде чем пошутить:

– Кроме того, ты уверен, что хочешь, чтобы Хоук стал Уивер? Что произойдет, если через несколько лет какой-нибудь тиран попытается завладеть нашей первой дочерью, дочерью Уивер?

Мое сердце бешено колотилось, когда я смотрел на Нилу, любя ее так сильно, что это причиняло боль.

– Они бы не взяли твою. Они пришли бы за моей. Я был тем, кто должен был сменить фамилию, помнишь? Но я этого не сделал, и проклятие снято. Все кончено. Конец.

Вон вздохнул.

– Моя мама гордилась бы тобой, ты знаешь? Горжусь тем, как ты остановил это и спас Нилу.

Я вспомнил Эмму и ее железно-мягкий дух. Я научился заботиться о ней во время ее короткого пребывания и уважал ее за то, какой сильной она была.

– Я должен был спасти ее.

– Мы все согласились не жить прошлым, помнишь? – Отойдя от меня, Вон направился к женщинам и двум малышам у огня. – У нас есть новое будущее, которым мы можем наслаждаться.

Неосознанно я встал и последовал за ним. Нила улыбнулась, когда я стоял над ней, глядя сверху вниз на две темные головки наших детей. Ее пальцы обхватили мою голую лодыжку.

– Я скучала по тебе.

Мое сердце набухло и раскололось, наполняясь обожанием и удовлетворением.

– Я тоже скучал по тебе.

Опустившись на корточки, я встал рядом с ней и вытащил ее из мешка к себе на колени. Уткнувшись носом ей в шею, я поцеловал ее бриллиантовое ожерель, а затем ее нежную, как лепесток, кожу.

Она тихо простонала:

– Я думаю, что пора спать… не так ли?

Мои глаза впились в ее, без слов говоря ей, что она мне чертовски нужна.

Маленькая рука потянула меня за джинсы.

– Папа, сказку?

Я вздохнул. Вот и все для того, чтобы лечь спать.

Я театрально закатил глаза.

– И почему ты думаешь, что заслуживаешь сказки, крошка Эмма?

Нила протянула руку и пощекотала маленькую девочку, которая была точь-в-точь похожа на нее. Те же скулы, подбородок и губы. Однако у Эммы были мои глаза – ястребиные глаза – черта, столь сильная, что ее разделяли все мои братья и сестры.

– Где твои манеры, Липучка?

Эмма хихикнула, услышав прозвище, которое Нила дала ей. На свой второй день рождения она упала в корзину с липучками. Ее мягкий хлопчатобумажный комбинезон зацепился за пластиковые шипы, так что для того, чтобы распутать ее, потребовалось много усилий и проклятий. У неё теперь появилась привычка раздвигать липучки; она любила шум.

Кестрел бросил свои Лего, придвигаясь ближе, чтобы прислониться к моему бедру.

– Можно сказку? Только одну. Пожалуйста?

Я ничего не мог с собой поделать. Обхватив рукой его маленькие плечи, я обнял его. Нила сидела у меня на коленях, а Кес и Эмма прижались ко мне по бокам – что может быть совершеннее?

– Ты хочешь историю?

Эмма подпрыгнула вверх-вниз, Кес просто кивнул. Его мысли нежны, непоколебимы. Он обожал свою младшую сестру. И если она хотела историю, он позаботился о том, чтобы она получила историю.

Его золотые глаза встретились с моими, умоляя. Мурашки пробежали по моим рукам, когда я подумал, не мог ли мой брат и лучший друг каким-то образом найти способ общаться со мной через моего сына.

Кес извивался в моих объятиях.

– Расскажи нам историю. Только одну. Потом в постель. Обещаю.

Нила рассмеялась.

– Как часто мы это слышали?

Кес ухмыльнулся, прядь волос упала ему на лоб.

– Обещаю. Вот вам крест!

Жасмин хихикнула.

– Задом наперед, Кесси.

Кес высунул язык.

– Папа знает, что я имею в виду.

Я тихо рассмеялся, когда Вон соскользнул на ковер, прислонился спиной к шезлонгу и посадил Жасмин к себе на колени.

– Ты прав. Я знаю, что ты имеешь в виду.

Кес хлопнул в ладоши.

– Хорошо. Тогда расскажи историю.

– История! История!

Эмма свернулась калачиком.

Вот оно.

Это было счастье.

И я больше не был пьян от этого.

Я был заражен этим.

Это была моя семья.

Моя новая избранная семья.

Мы победили.

Мысли Нилы нахлынули на меня потоком меда и безмятежности. Ее сердце наполнилось любовью.

Сжав своих детей, я схватил свою жену и крепко поцеловал ее.

Кес притворился, что его тошнит, а Эмма завизжала. Жасмин и Вон простонали: