Текст книги "Влюбиться в няню (ЛП)"

Автор книги: Пенни Вилдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

 Он берет одну грудь в рот, рыча, как собака с игрушкой, которой не хочет делиться ни с кем. Он властен над моим телом. Я никогда не чувствовала такого желания раньше. Затем он переключается на другую грудь, убедившись, что каждому уделил долю внимания.

Когда он поднимается, говорит – У тебя самые прекрасные сиськи. – Он сжимает один и облизывает вокруг ареола. – И самые симпатичные маленькие соски. – Он поднимает их, держит их. – Это теперь принадлежит мне – он

говорит властно. – Никто не может прикоснуться к ним.

– Всё моё тело – твоё, – говорю я отчаянно. – Я хочу только тебя. Я всегда хотела только тебя.

Он откидывается назад, с любопытством глядя на меня, всё ещё держа мою грудь в руках. – Всегда?

– С тринадцати лет, – говорю я. – Я была безумно влюблена в тебя. Ты, наверное, заметил. Я не очень хорошо скрывала это.

 Он смеётся.

– У меня было предчувствие, когда ты каждый раз выходила из своего дома. Я видел, как ты несколько раз смотрела на меня.

Я чувствую, что я краснею, но меня это не волнует. Я хочу, чтобы он знал. – Я была немного одержима тобой.

– Да? – говорит он и целует мой сосок. – Ты фантазировала о том, что мы вместе?

– Все время.

Он всасывает почти всю грудь в рот и начинает сосать и покусывать. Давление между моими ногами нарастает, до тех пор пока я не чувствую, что разорвусь. Когда он отпускает, спрашивает – Что ты представляла в своих фантазиях со мной?

Его рука пробегает по коже внутренней стороны бедра, приближаясь слишком близко к промежности между ног, но он никогда не заходит так далеко. Как будто он знает, через какие муки я прохожу и хочет меня мучить.

Мои руки спускаются к его ягодице. Я спускаю его боксеры до колен, насколько я могу. Он спускает их вниз на лодыжки, и он отталкивает их. Мы оба совершенно голые. Это страшно и захватывающе одновременно. Он обладает удивительной сдержанностью.

Я приближаюсь к нему, но он умудряется удерживать наши бёдра от прикосновения.

– Я представляла, что ты трогаешь меня, – я киваю, – там.

Он улыбается и хихикает.

– Ты имеешь в виду свою киску? – говорит он.

Я краснею. Я не знаю, почему это такое неловкое слово для меня. В конце концов, я взрослый человек. Мне восемнадцать. Но по какой – то причине это всё ещё кажется плохим словом.

– Да, – говорю я. – Моя киска.

Я пробую слово. Это странно. Немного озорное, немного неловкое, но мне нравится это. Чувствуешь себя сексуальной. И я могу сказать, что Диакон перестаёт улыбаться, его черты становятся более резкими, напряжёнными. – Я представляла, как ты пробирался в мою комнату, когда моё окно было оставлено открытым в летние ночи. Ты бы разбудил меня, облизывая мою киску.

Он издаёт низкий звук в горле. Его руки сжали мои груди, сильнее ущипнув соски, пока моя киска не начинает течь повсюду. Я чувствую лужу, растущую на простыне под моей задницей.

– Что ещё, – говорит он шёпотом, когда разводит мои ноги в стороны и сжимает кожу на внутренней стороне бедра, как будто он сдерживается, чтобы не разорвать меня.

– А потом ты бы меня трахнул, – вдруг эти слова вырываются из меня, как будто они всегда были там, в плену, просто ждали подходящего момента, чтобы сбежать. – Ты бы засунул свой член настолько глубоко в меня, что мне пришлось бы прикусить подушку, чтобы не заорать. Когда я слишком громко кричала, ты бы перевернул меня на живот и подтолкнул моё лицо в подушку, как бы трахать меня сзади.

Его руки по – прежнему сжимают мою внутреннюю поверхность бедра, но его лицо выглядит немного ошеломлённым. Он стоит так несколько секунд и я задумываюсь, зашла ли я слишком далеко. Затем на его губах появляется улыбка, озаряя всё его лицо.

– Вау. А я вот думал, что когда молодые девушки без ума от мужчин более старшего возраста, всё дело в хороших ужинах и романтических жестах.

 Я улыбаюсь ему. – Это тоже хорошо, – говорю я.

 Он смеётся и целует меня в губы, поцелуй становится из медленного в жаркий чувственный . Его губы на вкус так хороши. Пока его губы опускаются вниз по моей шее, его руки двигаются вверх по бёдрам, разводя мои ноги. Он массирует опухшую кожу моих половых губок, щипает и тянет.

 Я обнимаю его за шею, толкая мои бедра к нему, ною и шепчу – О, чёрт возьми, – потому что ощущения в моём влагалище становятся более заметными.

 – Я хочу почувствовать тебя внутри, – говорю я ему.

 Хотя у меня никогда не было секса, что – то инстинктивное подсказывает мне, что это единственное облегчение от давления, которое я чувствую.

 Кончик его пальца находит верх моего клитора, и он начинает тереть медленными кругами, и я кричу его имя, чувствуя, как будто меня запустили из этой кровати, прямо через потолок. Я мастурбировала тысячу раз, но никогда не чувствовала этого. Это совершенно другой опыт, когда ты возбудилась так сильно, что кислород не попадает в твой мозг, и ты чувствуешь себя сумасшедше похотливой, а всё это кто – то делает для тебя. Это сногсшибательно.

 Оргазм на вершине меня, прежде чем я даже понимаю, что он приближается. Я не могу издавать звуки и моё тело корчится в спазмах. Сначала я думаю, что мы закончили, потому что, когда я трогаю себя, чувство закончилось. Но Диакон продолжает гладить, и я понимаю, что это не всё. Это сильное чувство просто держит меня, пока почти не больно, и думаю, мы должны остановиться, прежде чем боль становится невыносимой, но он продолжает тереть и вместо боли стало хуже, что-то внутри меня лопается и взрывается в удовольствие, и я всё плыву и плыву. Кричу и не могу контролировать себя, даже не понимая, что происходит.

Диакон целует мою грудь, наблюдая за моим лицом с дразнящей улыбкой. – Как это было? – спрашивает он.

– Какого хрена только что произошло? – я говорю, запыхавшаяся и немного смущённая. Я много лет мастурбировала, но никогда не знала, что это может быть так. Это почти предательство, так как моё тело всё время лгало мне.

Он прячет лицо между моих грудей и начинает смеяться. Я чувствую себя немного глупо, как какая – то невежественная маленькая девочка, а не сексуальная девушка, которую я пытаюсь изобразить.

– У тебя никогда не было оргазма раньше? – говорит он, когда он, наконец, перестаёт смеяться.

Я до сих пор запыхавшаяся, моё сердце бешено колотится в затылке. – Не такой. Ничего похожего на такое.

Он смотрит на меня, теперь хорохориться, когда улыбается. – О, милая, это ничто по сравнению с тем что я планирую сделать с тобой.

Дрожь пронзает меня и сейчас это похоже на Рождество. Я так взволнована, что едва могу усидеть на месте.

 Он продвигает дорогу поцелуями по моему телу, пока его голова не оказалась между моих раздвинутых ног. Сначала он просто дразнит меня. Кусает там. Моё тело реагирует. Просто знаю, что он может завести меня. Затем его язык тянется, касаясь, это самое нежное место и как будто весь остальной мир просто ускользнул в пропасть. Я закрываю глаза, улетая в чувства, которые он мне даёт. Он всасывает кожу моих губ, ухаживая за моим клитором. Глубоко водит языком. Он так сосредоточен. Кожа на лбу напрягается, когда он концентрируется на том, чтобы принести мне удовольствие.

Когда он поднимается, то говорит – Твоя киска так хороша. – Затем он ныряет обратно. Я держу его затылок, запустив пальцы в его густые волосы.

Он прижимает весь рот к моей киске, жаждущий этого. Посасывая и облизывая, как будто он боится пропустить одну каплю.

 Удивительное тепло разливается по моему телу, чувствую, как будто я пылаю внутри. Я никогда не чувствовала себя так. Всегда было неудобно смущать других парней, когда мы дурачились и было очевидно, что ни у кого из нас нет такого опыта. Может быть, это потому, что Диакон старше и опытнее. Он, кажется, знает точно, в чём и когда моё тело нуждается.

 Он вталкивает свой палец, и хотя я щупала раньше себя сама – это похоже на то, что он нашёл какой – то секретный проход, центр удовольствия, который был скрыт всю мою жизнь, и только его палец является ключом к его разблокировке.

Я издала громкий стон, несмотря на то, что пыталась быть тихой, чтобы не разбудить ребёнка. Наверное, уже слишком поздно. Я уже не раз кричала.

Он пробует второй палец. Очень узкий проход.

– Иисус, ты такая тугая, – говорит он.

Я почти говорю ему, что у меня никогда не было ничего большего, чем один палец внутри меня. Я боюсь сказать ему, что я девственница, боюсь, что это может отпугнуть его. Я не хочу, чтобы это прекратилось. Я не хочу, чтобы он считал меня маленьким ребенком по соседству. Я теперь девушка, и я не хочу останавливаться.

Я беру его за руку и перемещаю его, прежде чем он поймет, что я девственница.

– Ты мне нужен, – говорю я ему. – Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Он поднимается, целуя меня всё время. Пока он на вершине, он смотрит на мои глаза, и он такой безумно красивый. Я не могу поверить, что это действительно произойдет с ним. Все эти подростковые фантазии, наконец, сбываются. Я едва сдерживаю себя.

Головка его члена трётся о мой клитор, мы оба влажные и скользкие, это сводит меня с ума. Он начинает входить в меня и когда он делает это, есть легкий оттенком боли. Он останавливается. Хмурит лоб. Долгая пауза, он изучает моё лицо, прежде чем он, наконец, говорит

– Ты девственница?

Я делаю глубокий вдох. Нет смысла лгать. Это довольно очевидно.

– Да.

 Он издаёт разочарованный вздох, и моё сердце сжимается. – Реми, твой первый раз должен быть с близким тебе человеком, – он начинает отходить, но я хватаю его за бёдра, удерживая на месте.

– Нет никого другого, с кем бы я хотела потерять девственность. Я была влюблена в тебя с тринадцати лет. Ни с кем никогда не чувствовала себя так, как с тобой. Я всегда ждала тебя, – говорю я. – Я хочу сделать это с тобой и только с тобой.

Голод в его взгляде усиливается. Его губы поглощают мои, наши языки сталкиваются вместе, извиваясь.

 – Ты уверена, что хочешь этого? – говорит он, задыхаясь. Палец поглаживает изгибы моей нижней губе.

 – Конечно, я уверена. Я никогда не была так уверена в чём – либо в своей жизни, – говорю я.

Он отодвигает волосы от моих глаз и целует меня в лоб. – Это может быть больно.

– Я знаю. Всё в порядке, – уверяю его. – Я хочу этого.

Он наклоняется и начинает тереть мой клитор, двигая головку члена, слегка прижавшись к моей девственной стенке. Я издала стон, мои глаза закатились. Это потрясающе.

Затем он вторгается в меня. Как острый нож, как удар, резкая, режущая боль, когда он проделал весь этот путь в меня. Дыхание перехватывает, слишком испуганная, чтобы издать звук. Он не двигается, позволяя моему телу приспособиться к этому новому чувству. Внезапно я задыхаюсь.

– Эй, ты в порядке? – спрашивает он, глядя на меня с беспокойством.

Боль длится не долго. Это, в основном, шок, который держит рот и глаза открытыми.

Я киваю головой.

– Да, я в порядке.

Он целует мои губы и это самый нежный, ласковый поцелуй, который я когда – либо получала. Он начинает двигаться, скользя в меня. На этот раз чувствую себя хорошо. – Всё хорошо? – спрашивает он. Чем больше движется, тем лучше.

Я закрываю глаза и улыбаюсь. – Это прекрасно.

Его глаза закрыты, и его лицо – это сочетание удовольствия и боли.

– Иисус, твоя киска чертовски тугая.

Он двигается медленно, и это замечательно. Если бы кто-нибудь сказал мне, насколько удивительное это чувство, я, возможно, потеряла бы девственность несколько лет назад. Но все, что когда – либо говорили, было о страшной боли. Никто никогда не говорил, что это длится только секунду, а как только её нет, секс – это чертовски сногсшибательно. Либо у меня хреновые друзья, либо у них был дерьмовый сексуальный опыт. Или, может быть, это просто потому, что Диакон знает, что делать.

Медленные движения прекрасны. Я поднимаю свои бёдра, чтобы встретить его толчки, наши бёдра сталкиваются.

Он улыбается. – Значит тебе нужно жёстче, а?

Я хватаю его задницу, сжимая. – Да, я хочу, чтобы ты трахнул меня, – требую я.

 Он садится на колени, хватая меня за ноги, положив их на свои плечи. Он поднимает мою задницу в воздух. В следующий раз, когда он врезается в меня, он опускается, а я кричу. Это так глубоко, такое новое ощущение. Потрясающее, пугающее и замечательное. Почти не больно.

Он всё ещё движется и говорит – Святое дерьмо, я никогда не чувствовал такое тугое влагалище. Ты убиваешь меня, девочка. Я не думаю, что смогу удержаться слишком долго. Я собираюсь излить своё семя прямо в твою матку.

Его слова сначала шокируют меня. Он не надел презерватив. Я действительно не думала об этом, когда мы начали. Я никогда не думала, что он на самом деле захочет двигаться внутри меня. Но теперь, когда он это говорит, я представляю, свой живот большим и круглым с ребёнком, и я не могу думать ни о чём больше.

– Сделай это, – говорю я.

– Ты уверена? – спрашивает он.

– Да, пожалуйста, сделай это.

Эти слова вылетают из моего рта, он издает громоподобный рык и я чувствую его спазм внутри меня. Я чувствую, что его горячая сперма, покрывает меня. Когда он разрядился, мы оба рухнули на постель, тяжело дыша и счастливые.

Глава 4

Диакон

Я не хочу идти работать. Больше нигде не хочу быть, кроме как в кровати с Реми. Меня ужасает то, как быстро я влюбился в неё. Связь между нами всего за последние пару дней превосходит всё то, что у нас было с Карен. С Реми всё намного особеннее. Тот факт, что она позволила мне войти в себя, и взгляд удивления на её лице, когда я сказал ей, что хочу, чтобы она забеременела. Я хочу, чтобы она была беременна моим ребёнком. Я хочу увидеть, как частичка меня растёт внутри неё, доказательство нашей любви.

 Я целую её плоский животик ниже пупка, представляя, что она круглая и беременная. Я начинаю снова становиться твёрдым.

 – Ты знаешь, что можешь забеременеть от меня? – спрашиваю я.

Она дарит мне дразнящий взгляд.

– О, значит вот, как это работает?

– Всезнайка. Я имел в виду ..., что это может произойти и я бы не расстроился.

Она наклоняется и целует меня, самая прекрасная улыбка на её лице. – Я тоже.

 Она встаёт. Капля моей спермы стекает по внутренней стороне её ноги. Она подходит к окну и останавливается перед ним, её совершенно голая задница передо мной. У неё невероятное тело. Такая гибкая и дерзкая. Увидев, как она стоит, у меня заболел член.

– Ты смотрел на меня прошлой ночью? – спрашивает она. Она дышит теперь уже на запотевшее стекло, чтобы показать мои отпечатки пальцев, где я прислонялся к окну.

 – Ты сделала это специально для меня, чтобы я смотрел, не так ли? –говорю я, шагая позади неё. Я обнимаю её.

 – Я надеялась на это, – говорит она, потирая своей задницей о мой твердый член.

 Я скользнул членом в её сочную киску. Она ахает.

 – Ну, я гладил себя, когда смотрел на тебя.

 Держась за её живот, я глубоко насаживаю её на свой член. Её грудь и лицо прижимается к окну. Она кричит моё имя. На тротуаре под нами идёт человек, выгуливающий свою собаку. Если он посмотрит вверх, он получит неплохое шоу. Часть меня надеется, что он поднял глаза и стал свидетелем, как я трахаю эту богиню.

 – Я собираюсь снова и снова трахать тебя, – я говорю ей, стуча, пробираясь в её тугое влагалище. – Собираюсь заполнить тебя своей спермой и смотреть, как растёт твой беременный живот.

  Опять же, к моему удивлению, она говорит – Да, чёрт возьми, я хочу этого. Я хочу быть беременна твоим ребёнком.

 Представляя её обнажённой и беременной, большой опухший живот, меня отпускает, и я взрываюсь в ней ещё одной порцией спермы. Я держу свой член в ней в течение нескольких минут. Её киска до сих пор такая тугая, даже после всего, что у нас было.

  Я поворачиваю её ко мне лицом. Её грудь холодная на ощупь от прижатия к окну. Я хочу остаться здесь и греться, но если я не выйду на работу, меня уволят, всё будет намного сложнее в создании новой семьи.

Она идёт к кровати и ложится. Она заворачивает простынь вокруг её талии, оставив прекрасные молочные груди обнажёнными. Я наклоняюсь и целую одну. Я не могу ничего с собой поделать. Они такие идеальные и шелковистые. Она запускает пальцы в мои волосы и выпускает самый сексуальный маленький стон. Я снова завожусь. Но я не хочу, чтобы у неё что – то болело после наших состязаний.

 – Это было потрясающе, – говорит она.

Это было лучше, чем потрясающе. Это был секс на совершенно другом уровне. – Да.

 Я всё ещё не могу поверить, что она была девственницей. Я должен признать, что быть с кем-то таким чистым и нетронутым – это фантазия любого мужчины, и я не исключение. Думаю, это замашки пещерного человека. Покорить горы. Быть первым человеком, который водрузит свой флаг. Я был первым, кто посадил своё семя, надеясь, что оно будет расти. Она будет моей и только моей навсегда, если всё пойдёт правильно.

Я ворчу. – Мне надо работать, – говорю я нехотя.

– Нет другого времени? – говорит она, свернувшись против меня.

 Я издал мучительный смех. – Ты не представляешь, как я искушён, но я не могу. Сэм будет недоволен. Он – это причина, по которой я получил работу в первую очередь.

 Она целует мою руку. – Я понимаю. Не нужно заставлять Сэма ненавидеть меня ещё больше.

 – Он не ненавидит тебя, – говорю я.

 – Да, да.

– Ладно, может быть, немного.

Она смеётся и этот звук, который согревает мою грудь и заставляет меня чувствовать себя полным внутри. Это позволяет мне знать, даже больше, чем я уже знаю, что должно быть между нами. С Реми я снова чувствую себя целым.

***

Я собираюсь на предельной скорости, чтобы добраться до работы. Я уже опаздываю, но чем позже, тем хуже. Я выхожу из своего пикапа, заправляя рубашку. Я надеялся попасть в здание незамеченным, но я на полпути, когда Сэм выходит. Он видит меня, прежде чем я смог спрятаться за одной из этих машин.

 Он делает Б-линию по отношению ко мне, его уложенные гелем волосы остаются жёсткими на месте, несмотря на ветер. – Это уже началось, – говорит он, высыпав на меня, даже сначала не поздоровавшись.

– О чем ты говоришь, Сэм?

 Как правило, спор с братом мгновенно испортил бы моё настроение, но после того, что только что произошло между мной и Реми, ничто не сможет это сделать. Даже Сэм и его осуждение и мрачность.

Он говорит – Ты совершаешь те же ошибки, которые ты делал с Карен.

 Я открываю рот, чтобы ответить, но Сэм говорит прямо надо мной. – Не делай так, как будто ты не знаешь, о чём я говорю.

Он смотрит на меня сверху вниз, отчаянно качая головой, морщась. По – прежнему высокий и могучий говнюк, которым он всегда был. – Прежде чем пытаться это отрицать, взгляни на себя. Ты только устроился на работу, в которой я помог тебе, и ты уже опаздываешь. Он бросает руки в отчаянии. – И ради бога, застегни молнию.

 Я сдерживаю улыбку. Когда я дергаю свою молнию, она издаёт короткий звук скрежета. Теперь я понимаю, что Сэм никогда не изменится. Даже в детстве он пытался контролировать мою жизнь. Он переживает за всё, всегда больше как мать, нежели брат.

 – Реми собирается разрушить твою жизнь, – говорит он. – Это уже началось.

 Нет смысла больше отрицать свои чувства к Реми. Я, очевидно, не очень хорошо их прячу.

– Реми не такая, как Карен. Ты не знаешь её. Ты даже не пытался её узнать, – говорю я.

 Он смотрит на меня. – Ты тоже до недавнего времени.

 Его голос разгорячённый, поднимается достаточно громко, чтобы привлечь внимание к нашему спору. Чем дольше я стою здесь, тем позже я буду на работе и больше проблем с моим боссом. Я на испытательном сроке в течение следующих нескольких месяцев. Хоть опаздывать с Реми было хорошо, я не могу позволить себе потерять эту работу. Даже если это означает, что ты застрял большую часть дня с Сэмом.

– Потише,– шиплю я. – Не каждый должен знать о нашем разговоре.

– Ну, это правда, – говорит он, на этот раз спокойнее.

 Может быть это правда. Я никогда не пытался узнать Реми, когда я жил рядом с ней. Она была тогда всего лишь ребёнком. Это было бы неуместно. Но я знаю, что она не похожа на Карен. Я смотрел, как она растёт. Она была милой рядом. Все соседи говорили, каким хорошим ребёнком она была. Как она привыкла косить газон миссис Холистер, не спрашивая и не ожидая за неё плату. Она сделала это, потому что увидела старую женщину, которой была нужна помощь. Карен никогда бы не сделала ничего подобного. Она не знала, что есть такое слово «милосердие».

 Я помню, как однажды мама Реми рассказывала мне, как Реми пыталась найти потрепанных и избитых животных и вернуть их домой, ухаживая за ними. Птицы, опоссумы, и даже ребёнок скунс. Она по – матерински заботливая. Две вещи, которые никогда не были встроены в ДНК Карен. Я видел это с самого начала нашего брака, но я не хотел, чтобы это было правдой, поэтому я проигнорировал знаки. Мои глаза теперь широко открыты, и я вижу какая Реми на самом деле, и она именно то, что я хочу.

 Мне не следовало быть с Карен. Я рад, что у меня есть Бейли, но если бы Бейли была бы нашей с Реми было бы намного лучше. Карен была грубоватой, вспыльчивой, и просто не очень хорошим человеком в целом.

 – Я знаю её лучше, чем ты думаешь, – говорю я.

 Сэм прикасается к моему плечу, но я отталкиваю его. – Мне нужно попасть внутрь, прежде чем меня уволят, – говорю я и прохожу мимо него.

***

Это изнурительные восемь часов, но, по крайней мере, меня не уволили за опоздание. Казалось, никто не заметил этого. Весь день, единственное, о чём я мог думать, это возвращение к Реми. Что бы ни случилось между нами, я чувствую себя таким настоящим, чем с любыми другими отношениями, которые у меня были раньше.

 Я заезжаю в подъездную дорожку и вижу машину, припаркованную спереди, которую я никогда раньше не видел. Я захожу внутрь, Сэм стоит рядом с пожилой женщиной, которую я также никогда не видел.

– Где Бэйли, – спрашиваю я, полагая, что Реми должна быть наверху с ней.

 – В своём манеже, – говорит Сэм. Он смотрит на моё лицо, но я не совсем верю. Как будто он что – то скрывает.

  Я поднимаюсь наверх в спешке, делая два шага за один, чтобы увидеть свою дочь и Реми. Но когда я захожу в офис, Реми нет. Просто Бейли, стоит, плачет. Я забираю её и возвращаюсь вниз.

 – Что, чёрт возьми, происходит? – спрашиваю я, стараюсь не повышать голос, чтобы не расстроить Бейли ещё больше.

– Где Реми и почему, чёрт возьми, моя дочь одна наверху плачет? Я злюсь, и не очень хорошо справляюсь с тем, чтобы держать себя в покое перед этим незнакомцем. Я знаю, что Реми не оставила бы Бейли в таком состоянии одной. Сэм что – то сделал. Я чувствую это.

  – Я отправил Реми домой, – говорит Сэм, поднимая подбородок и уперев плечи. Если бы я не был с моим ребенком и этой старухой, я бы стёр самодовольное выражение с его лица.

 – Что значит, ты отправил её домой? – требую я.

 – Я не думаю, что ей уместно быть здесь, поэтому прислали няню. Это Делорис.

 Я смотрю на незнакомку, моя кровь кипит. У неё суровый рот, никаких следов терпения и нежности, которая нужна для работы с младенцем. Я уверен, что она вполне компетентная, и, без сомнения, няни проходят проверку, но это не то лицо, которое я хочу, чтобы мой ребёнок видел изо дня в день, пока я работаю. Я хочу, чтобы Бейли чувствовала себя в безопасности. У Реми теплая улыбка и нежный голос, который успокаивает. Это лицо я хочу, чтобы мой ребёнок видел каждый день.

 – Ты не имел права, – говорю я, голос опустился опасно низко. Я надеюсь, что он слышит угрозу и не так глуп, как кажется.

 – Имею на это полное право. Теперь это мой дом, и я говорю, кто будет в нём. И я не хочу видеть здесь Реми, – говорит он вызывающе.

 – Ты не можешь говорить мне, кто будет смотреть за моим ребёнком. На этот раз ты пересёк все границы. Я смотрю на Делорис и спросил – Могу ли я попросить Вас задержаться?

Она выглядит смущённо. Так же как и Сэм.

– Я думаю, что могу, – говорит она.

– Спасибо.

 Я прижимаю мои губы к щеке Бейли и оставляю след от поцелуев. Она любит этот звук и всегда смеётся. Когда я уверен, что она счастлива и не будет плакать, я отдаю её няне. Когда я подошёл к двери, Сэм закричал – Куда ты идёшь?

Я захлопнул дверь, не ответив.

7* * *

Я держу телефон, набирая номер Реми. Она не берёт трубку. Страх и злость нахлынула на меня. Что, если Сэм сказал что-то, чтобы испортить отношения между мной и Реми. Эта связь является новой и уже полна драматизма. Реми умна и красива и может заполучить любого парня, которого она хочет. Не похоже, что она злоупотребляет этим. Она может думать, что влюблена в меня после стольких лет, но, сколько времени ей понадобиться, чтобы увидеть мою сломанную жизнь, и это не то, на что она подписалась?

 Я ещё раз набираю номер, и она снова и снова не берёт трубку. Я хочу бросить свой телефон на асфальт и смотреть, как он разбивается.

 Я перешёл дорогу. Машина её мамы перед домом, и как только я зайду к ней домой и мама Реми увидит, как я расстроен, она узнает, что что-то происходит между мной и её дочерью. Я сомневаюсь, что она это одобрит. Её дочь только что окончила школу и я на двенадцать лет старше, с ребёнком и бывшей женой. У меня точно не было отличных отношений с женщинами, но это было раньше, если бы я знал кого-нибудь, как Реми.

Реми, наверное, не хотела, чтобы её мама знала о нас, но я должен её увидеть. Мне нужно знать, что с ней всё в порядке.

Я стучу в дверь. Каждая секунда кажется вечностью. Я собираюсь стучать сильнее, когда она открывается. Реми стоит в дверном проёме в летнем платье без лифчика. Её соски напряжены под ней. Я собираю всё своё самообладание, чтобы не закинуть её на руки и унести прочь со мной. Её длинные светлые волосы каскадом падают на плечи. Кожа вокруг её глаз опухшая и красная, как будто она вытирала их. Она плакала?

– Сэм обидел тебя? – настаиваю я. Она не смотрит на меня. Я поворачиваю её подбородок к себе, чтобы наши глаза встретились. – Скажи мне.

 Слеза скатывается по её щеке. Клянусь Богом, внутри меня бык, который хочет вырваться из моей кожи и зайти в соседнюю дверь, чтобы втоптать своего брата в землю. Я должен был знать его лучше, прежде чем жить с ним. Он всегда был и будет помешан на контроле. Но опять же, если бы я не переехал к нему, я бы никогда не связался с Реми. Это позволяет справиться со всем дерьмом Сэма. Тем не менее, я бы с удовольствием ударил парня прямо сейчас.

 – Сэм думает, что я собираюсь разрушить твою жизнь, – говорит она самым хрупким голосом, который я когда – либо слышал. Она раскрывает во мне защитные инстинкты, желая защитить то, что принадлежит мне. Я хочу обнять её и убедиться, что никто никогда больше не причинит ей боль.

 Она продолжает – Он нанял кого – то, чтобы смотреть за Бейли и сказал мне уйти. Он хочет, чтобы я ушла подальше и подумала о всех причинах, почему ты не для меня. Её подбородок дрожит и слёзы текут из её глаз. – Но я не могу вспомнить ни одной. Я забочусь о тебе и Бейли. Я никогда не сделаю ничего, чтобы навредить вам. Она замолкает, а потом качает головой. – Но, возможно, он прав. Как можно будет работать, когда твой брат так меня ненавидит?

 Я беру её за плечи, держа крепко в руках. – Блядь, Сэм, он не имеет значения. Он не знает, чего я хочу или что мне нужно в моей жизни.

 Я наклоняюсь, целуя её в губы. Она мнётся, потом отстраняется. – Я не могу. Моя мама наверху.

 Я беру её за руку. – Что ты делаешь? – спрашивает она.

 – Увидишь.

 Я тяну её на задний двор. Рядом с забором есть ряд кустов, которые отделяют наши два дома. Я знаю, что между этими кустами находится небольшая поляна, где она пряталась. Однажды, несколько лет назад, когда я наклонялся, чтобы вымыть шины, пока мыли мою машину, я увидел её там, наблюдавшую за мной. Это был первый раз, когда я заподозрил, что она была влюблена в меня. Я наблюдал за ней всё время, через отражение машины, пока я её мыл. Она не знала, что я её заметил.

Кусты заросли с тех пор, какими они были тогда. Никто не сможет увидеть нас.

 – Помнишь, как ты смотрела на меня, пока я мыл свою машину здесь? – говорю я, дразня её.

Она краснеет. – Если ты видел меня, почему ничего не сказал?

– Я не хотел смущать тебя. – Я улыбаюсь. – И мне нравилось такое внимание.

 Мы садимся на свободное место между кустами. Небольшая поляна достаточно широкая, чтобы наши тела поместились.

Как только мы спрятались, я её целую. Её руки обвивают мою шею, наши языки как на войне.

 Я скольжу руками под её платье, не в состоянии сдерживать себя больше. Её ягодицы одетые в трусики прекрасно вписываются в мои руки. Но я хочу чувствовать её кожу подо мной, так что я просунул руки под ткань и делаю массаж. Эти прекрасные груди прижимаются ко мне. Ткань её платья настолько тонкая, что я чувствую её твёрдые соски. Я не могу больше это терпеть. Мне нужна она голой. Одним быстрым движением, я сбрасываю платье через голову. Затем я снимаю её трусики.

 Её грудь великолепна. Я кладу одну в рот, пока дразню другую пальцами. Её стоны сводят меня с ума. Я сопротивляюсь животному внутри меня, что хочет раздвинуть её ноги и пробиться внутрь неё. Мне приходится постоянно напоминать себе, что до вчерашнего дня она была девственницей, и её тело возможно не было готово к такому.

Вместо этого не тороплюсь, убедившись, что она чувствует себя хорошо. Я скольжу пальцами между её складок.

 – Чёрт, ты такая мокрая, – говорю я.

– Это потому что ты ей нравишься, – говорит она, как будто её киска – это котёнок, с которым я обнимаюсь.

 – Мне тоже нравится. Как и моему члену.

 Когда она хихикает, её мышцы сгибаются от моих пальцев. Я стону, зная, насколько фантастическим будет это чувство. В своё время, я напоминаю себе. Эти мышцы будут изгибаться ещё сильнее, когда я буду входить в неё.

 Я нахожу точку G и начинаю массировать кончиками пальцев, зацепив их, толкая их. Наблюдаю за лицом Реми, когда я делаю это, её глаза широко раскрыты, рот открыт, выпучены глаза, как будто она смотрит на небо. Её влага накапливается внутри, смыкается вокруг моего пальца. Я двигаю их быстрее.

 Тихие всхлипы превращаются в громкие крики. Я закрываю её губы, чтобы не услышали те, кто ошивается поблизости. Последнее, что мне нужно, чтобы Сэм бродил вокруг. Вполне возможно, он ходит рядом и ищет меня.

 Я отрываюсь от нашего поцелуя, когда её крики утихают. – Чёрт, ты тугая, – говорю я, когда пытаюсь ввести третий палец, но он не совсем умещается.

 – Чувствую себя так хорошо, – говорит она, затаив дыхание.

 Внезапно её тело становится напряжённым, и оно начинает содрогаться в спазмах. Вот тогда я действительно начинаю колотить своими пальцами в ней. Опять же мой рот зажимает её, когда она начинает кричать. Она превращаются в лужицу у меня на руках, её мышцы ослабели от оргазма. Я уложил её на сарафан. Когда она, наконец, спускается с небес на землю, смотрит на меня, моргая, как будто я только что сделал фокус.