Текст книги "До тебя (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

7

– Пайпер, давай! – крикнул я в сторону озера. – Гроза надвигается. Поехали.

– Не уходи, – послышался сзади голос Мэдока. – Поедем ко мне домой. Закатим вечеринку. – Он лежал на пляжном полотенце, расстеленном на каменистом берегу, обнимая какую-то девчонку, имя которой, скорее всего, не знал. Из стереосистемы моей машины, стоявшей неподалеку, доносилась песня Godsmack "Love-Hate-Sex-Pain".

Мы вшестером выбрались к озеру Суонси, чтобы искупаться и отдохнуть, только к вечеру толпа разрослась до двадцати пяти человек. Завтра утром я должен выйти на работу в автомастерской, чем и решил объяснить свой уход.

Если честно, мне было просто скучно. Я больше не пил на публике. Ходить на вечеринки, отключаться в чужих домах – все это перестало казаться увлекательным, если я не напивался. Я вообще перестал думать о том, что меня увлекало. Теперь мои мысли сосредотачивались лишь на том, как скоротать время.

– О, детка, – простонал Мэдок девушке, лежавшей рядом с ним. – Королевского размера бывает не только Сникерс.

Я улыбнулся про себя, мечтая оказаться в его шкуре. Каждый день Мэдок проживал так, словно у него День рождения, а он – пятилетний ребенок, ныряющий в бассейн с шариками. Банальнейший подкат. Даже не оборачиваясь, я знал, что девчонка купилась. Она захихикала. А я был готов к своему собственному приключению.

– Ты ведь не повезешь меня прямиком домой, да? – Пайпер, моя нынешняя игрушка, вышла из озера. Брызги полетели во все стороны, пока она отжимала воду из своих длинных темных волос.

Да, я мерзавец. Она не игрушка, знаю. Они все не игрушки. Но у меня с машиной более серьезные отношения, чем с любой девушкой, поэтому я относился к ним как к мимолетному развлечению.

Пайпер в этом году вместе с нами перешла в выпускной класс. За годы в старшей школе я пересекался с ней не раз, однако она никогда меня не интересовала. Слишком навязчивая и заурядная. Пайпер знала, что она красивая, и думала, будто это имеет значение. Да, я был абсолютно безразличен к ней. Пока на празднике в честь Дня независимости не выяснил, что ее отец – тот самый засранец, арестовавший меня в прошлом году. Мудак-коп, который двинул коленом мне в спину и уткнул лицом в пол, пока надевал наручники.

Вот тогда-то мне захотелось с ней поиграть.

– А ты сама как думаешь? – спросил я, на самом деле не спрашивая. У нее великолепное тело, и мне нравилось, что она готова практически на все. Если Пайпер не будет слишком много болтать, мы продолжим "встречаться".

– Эй, ты помнишь какой сегодня день? – невнятно пробормотал Мэдок. Его смех отвлек меня от размышлений. – Ровно год назад та девчонка, Тэйт, сломала мне нос на вечеринке. Ох, она была чертовски зла.

Я напрягся, но продолжил натягивать футболку, не глядя ни на кого.

– Джаред, разве ей не пора уже вернуться? – поинтересовался Мэдок. – То есть, она же на год уезжала? – подчеркнул он, словно разговаривал с тупицей. – Год прошел.

– Заткнись, придурок. – Закатив глаза, потянулся за своими мокрыми шортами. Прежде чем позвать Пайпер, я успел переодеться в джинсы, укрывшись за деревьями.

– О чем он говорит? – Пайпер стояла передо мной, но я не поднял на нее глаз.

– Тэйт. Соседка Джареда. Она тоже из нашей школы, только в одиннадцатом классе уехала по обмену за границу, – пояснил Мэдок, после чего повернулся ко мне. – Ну, так где она? Я по ней скучаю.

Он поднялся на локтях. Хоть я и сконцентрировал внимание на своем телефоне, все равно знал, что Мэдок за мной наблюдает.

Идиот. Козел. Сраный друг.

Я покачал головой.

– Ее отец работает в Германии, ясно? Ему предложили возглавить один проект на семь месяцев, он не вернется домой до декабря. Она начнет учебный год там. Доволен, придурок-которому-необходимо-совать-нос-в-чужие-дела?

Компания, на которую работал мистер Брандт, отправила его в Германию прошлой весной, поэтому я следил за их домом и собирал почту, начиная с мая.

Мэдок посмотрел на меня так, словно я запретил ему съесть мороженое на десерт.

– Облом, чувак. Но она, наверно, рада, – добавил он. – Она нас ненавидела.

Порыв удовольствия зародился у меня в груди. Да, еще как ненавидела.

Когда мистер Брандт сообщил мне о своей командировке, я устраивал очередную вечеринку. Вместо того чтобы напиваться где-то, я без проблем мог заниматься этим в своем собственном доме. И это помогало.

Я ожидал, что Тэйт вернется из Франции в июне, после окончания учебного года, но когда узнал, что ее не будет здесь до декабря, то захотел кого-нибудь впечатать в стену.

Черт, я наслаждался ненавистью к ней, и хотел, чтобы она вернулась.

Однако сейчас лишь проглотил болезненный ком, как делал с прошлой осени. Я привык действовать на автопилоте и притворяться, что меня ничего не волнует.

Пришло время вновь глубже погрузиться в рутину.

– Пошли. – Я схватил Пайпер за руку, направившись к машине.

– Но я мокрая. Мне нужно переодеться, – заныла она.

– Нужно, – сказал, улыбаясь, – и я тебе помогу.

Дороги были адски скользкие. Лето выдалось не слишком дождливое, поэтому из-за масляной пленки, покрывавшей улицы, машину постоянно заносило.

Однако желания сбавить скорость у меня тоже не наблюдалось.

Я резко свернул возле своего подъезда и въехал в гараж, прекрасно зная, что мне некуда торопиться. Меня ждал лишь тихий дом, а тишина мне не нравилась.

Закрыв гараж, прошел через дверь, ведущую в кухню, снял свою черную футболку и бросил ее в корзину с грязным бельем, проходя мимо ванной. Ткань насквозь пропахла Пайпер.

– Привет, приятель, – поприветствовал Мэдмэна, сбежавшего вниз по лестнице. – Иди сюда.

Выпустив пса во двор через черный ход, я оставил дверь открытой и поднялся к себе, чтобы поставить телефон на подзарядку.

Как только его включил, заметил, что папа Тэйт оставил мне сообщение в голосовой почте.

Зачем он звонил?

Мы с ним переписывались всего несколько дней назад. Он проверял, как у меня дела и все ли в порядке с его домом.

Не знаю, чего Джеймс хотел, но, в любом случае, я не собирался перезванивать ему сейчас. Услышав громкий скрежет, едва не подпрыгнул.

– Проклятое дерево. – Швырнув телефон на кровать, подошел к окну, чтобы раздвинуть шторы. Дерево, росшее между окнами наших с Тэйт спален, доставляло чертовски много хлопот. Нам постоянно приходилось подрезать ветки, иначе они грозили пробить стену насквозь. Этой весной я сказал матери просто его спилить, только технически дерево располагалось на территории Брандтов, а они, похоже, не хотели от него избавляться.

Обычно мистер Брандт приводил дерево в порядок, но он никогда не оставлял ветви слишком короткими. Я мог до них дотянуться даже после обрезки.

Подняв створку, выглянул наружу и заметил сук, который задевал оконную раму у меня над головой. Раз Джеймс уехал, мне самому придется завтра с этим разобраться.

Дождь лил как из ведра, заставляя все вокруг сверкать в ярком свете фонарей. Я рассматривал ветки, отгоняя воспоминания о том, о какие из них царапал ноги, или сидел с Тэйт.

Я любил чертово дерево, и хотел, чтобы его срубили. Вдруг… я больше не замечал ничего вокруг. Мои глаза увидели солнце в полуночном небе, отчего я замер.

Тэйт?

– Какого черта? – прошептал, не дыша, не моргая.

Она стояла у себя в комнате, облокотившись на ограду балкона. И смотрела на меня.

Какого черта я сейчас вижу?

Тэйт должна быть с отцом в Германии, по крайней мере, до Рождества.

Каждая мышца в моем теле напряглась, когда я оперся руками на подоконник, не в силах отвести от нее взгляд. Меня, изголодавшегося, словно в альтернативную вселенную занесло, где она – чертов шведский стол.

Тэйт дома.

На мгновение закрыл глаза и сглотнул; такое ощущение, будто мое неистово бившееся сердце подскакивало до гортани. Я одновременно ощущал тошноту, восторг и благодарность.

Боже, она дома.

На Тэйт были маленькие пижамные шорты и белая майка. Ничего нового, год назад я не раз замечал ее в чем-то похожем, однако по какой-то причине, увидев ее сейчас, почувствовал бушующий огонь в груди. Мне хотелось перебраться через это долбанное дерево, сорвать с нее одежду и любить ее так, словно последних трех лет просто не существовало.

Волосы развивались вокруг ее лица; я чувствовал на себе взгляд ее глаз, скрытых тенью.

Во рту пересохло; было чертовски приятно ощущать поток крови, несущийся по венам, дышать полной грудью. Пока Тэйт не отступила назад, закрыв двери.

Нет. Я сглотнул, не желая, чтобы она уходила.

Давай. Иди, затей ссору, – сказал себе, затем покачал головой.

Нет. Просто оставь ее в покое. Тэйт не думала обо мне, с чем я должен смириться. Я мысленно лез на стену, зная, что мне следовало повзрослеть и отпустить ее. Позволить ей ходить в школу без угрозы сплетен и розыгрышей. Позволить ей жить счастливо. Мы уже практически взрослые, пора заканчивать с этой мелочной враждой.

Но…

В последние десять секунд я почувствовал себя более живым, чем за весь прошедший год.

Увидев это лицо, зная, что буду просыпаться под звуки ее музыки, включенной на полную громкость, и наблюдать, как она выходит из дома на утреннюю пробежку…

Мой телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Я подошел к кровати, чтобы его прочитать. Смс пришло от отца Тэйт.

" Планы поменялись. Тэйт дома. Будет одна до Рождества. Отдай ей ключ от дома, и веди себя хорошо. А то."

Прищурившись, перечитывал сообщение раз за разом. Кажется, я даже не дышал.

Она останется одна? До Рождества?

Закрыв глаза, засмеялся.

Внезапно перспектива проснуться завтра утром показалась весьма заманчивой.

8

– Мне стоит бояться? – спросила мама, когда я вернулся из гаража с маленьким топором в руках.

– Всегда, – пробормотал, двигаясь в сторону лестницы, мимо кухонной стойки, где она сидела.

Я решил взять дело в свои руки, вместо того, чтобы кого-нибудь нанять, и самостоятельно срубить мелкие ветви, достававшие до дома. Отсюда и топор.

– Не поранься только! – крикнула мать мне вслед. – Тебя было трудно сделать!

Поднимаясь на чердак, я закатил глаза.

Она держалась вполне сносно после того, как перестала пить. Время от времени пыталась шутить. Иногда я смеялся над ее шутками, но не при ней. Между нами до сих пор сохранялся довольно осязаемый дискомфорт – трещина в наших отношениях, к восполнению которой я потерял интерес.

Но мы выработали определенный жизненный порядок. Мама старалась не сорваться, я делал то же самое.

Через маленькое окно на чердаке аккуратно перелез на дерево, медленно пробрался к стволу, где ветви были достаточно толстыми, чтобы выдержать мой вес. Я решил рубить лишнее, сидя непосредственно на ветках, постепенно спускаясь сверху вниз, пока не доберусь до своего окна, из-за чего, собственно, и взялся за эту работу.

Только занеся топор для первого удара, я его чуть не выронил.

– По-твоему, его отношение ко мне – это прелюдия? – раздраженно вскрикнула Тэйт, заставив меня замереть.

Что? Прелюдия?

Я прислушался.

–Да, – продолжила она, – это была прелюдия, когда в девятом классе он рассказал всей школе, что у меня якобы синдром усиленной перистальтики кишечника, после чего меня провожали пукающими звуками в коридорах.

Мои глаза расширились, пульс начал отдаваться в шею. Она говорила обо мне?

– И да, – Тэйт опять заговорила с кем-то, кого я не видел, – было очень эротично, когда он заказал для меня доставку мази от молочницы прямо в разгар урока математики. Но особенно меня покорило другое. Я была практически готова отдаться ему на месте, когда он приклеил на мой шкафчик листовку про способы лечения остроконечной кондиломы. Очень сомнительно, чтобы у человека, не занимающегося сексом, появилось венерическое заболевание!

Ох, черт.

Она определенно говорила обо мне.

Держась за ветку у себя над головой, я поднялся на ноги и перебрался на другую сторону, стараясь не попасться на глаза Тэйт через открытый балкон.

В этот момент заговорила другая девушка, вероятно, ее подруга, Кейси, и я уловил что-то про ответную борьбу.

Спустившись еще ниже, почувствовал себя извращенцем, подслушивая их разговор. Но, эй, они ведь обсуждали меня, значит, это мое дело.

– В который раз тебе говорю, мы дружили несколько лет, – ответила Тэйт. – Он уехал на несколько недель на каникулах перед началом девятого класса, а назад вернулся другим человеком. Он не захотел иметь со мной ничего общего.

Мои руки сжались в кулаки.

Кейси незачем знать о моей жизни. Тэйт не имела права вот так выставлять напоказ наши проблемы. Внутри вспыхнула знакомая ярость, а по телу разлилось тепло.

– Год пройдет прекрасно, – ее голос звучал ниже и увереннее, чем прежде. – Надеюсь, Джаред забыл обо мне. Если так, тогда мы оба сможем мирно друг друга игнорировать до выпускного. Если не забыл, тогда я поступлю, как посчитаю нужным. У меня есть задачи поважнее. Он и этот идиот Мэдок пусть делают, что им вздумается. Я больше не буду обращать на них внимание. Они не испортят мой последний год в школе.

Надеюсь, Джаред забыл обо мне.

И из-за потребности в ней я едва не загубил свое будущее?

Я больше не буду обращать на них внимание.

Тэйт меня ненавидела. Она всегда будет меня ненавидеть. В четырнадцать лет я был абсолютным болваном, когда хотел ее.

Мы никому не нужны. Ты мне был не нужен.Голос отца прокрался в мои мысли.

Я перебрался к своему окну и пролез в комнату, не заботясь о том, увидят ли они меня. Бросив топор на пол, подошел к док-станции с айподом, включил песню Five Finger Death Punch "Coming Down" и взял телефон, чтобы написать сообщение Мэдоку.

" Как насчет вечеринки сегодня? Мама уезжает в районе 4."

Каждую пятницу моя мать сбегала к своему бойфренду в Чикаго. Она нас до сих пор не познакомила, но практически всегда оставалась у него на выходные.

" О, да." – спустя минуту ответил Мэдок.

" Напитки?" – спросил я. Подвал отца Мэдока можно смело назвать алкогольным складом, с винным погребом в придачу. Он редко появлялся дома, поэтому мы могли брать, что вздумается. А я отвечал за закуски.

" Заметано. Увидимся в 7."

Я бросил телефон на кровать, но он вновь завибрировал. Подняв его, открыл смс от Джекса.

" Папа опять звонил."

Сукин сын.

Отец всегда умудрялся раздобыть номер Джекса, хотя знал, что не должен ему звонить.

В конце концов, он сидел в тюрьме за жестокое обращение с ним.

" Я разберусь." – ответил ему.

Глянув на часы, заметил, что сейчас только десять утра.

Езжай, – сказал сам себе. Разделайся с этим сегодня, тогда завтра не придется к нему идти.

Визиты к отцу съедали меня изнутри. Я ждал их с ужасом. Никогда не угадаешь, что он скажет на этой неделе или на следующей. В прошлый раз он детально поведал, как однажды отвез мою мать в клинику, чтобы избавиться от меня. А потом избил ее, когда она отказалась сделать аборт. Не знаю, правда ли это, но я старался пропускать мимо ушей все его россказни, оскорбления и издевки. Обычно получалось. Иногда – нет.

К черту.

Сменив свою промокшую черную футболку на свежую, я подхватил ключи с комода и спустился вниз.

– Я уезжаю, – сказал матери, проходя мимо кухни. – Увидимся в понедельник.

Уже практически год я появлялся тут каждую неделю, но у меня все равно дрожали руки. Мне ненавистно было смотреть в лицо этой мрази, особенно когда он старался сделать наши встречи как можно более невыносимыми. Я знал, что отец заработал себе особые привилегии за примерное поведение, но он, без сомнения, получал удовольствие от каждого отвратительного слова, слетавшего с его губ.

– Сегодня пятница. Мне положено видеться с тобой по субботам, – проворчал он, присев за стол в комнате для свиданий.

Я силой заставил себя посмотреть ему в глаза и произнести ровным тоном:

– Ты опять звонишь Джексу. Не смей больше.

Отец лишь посмеялся надо мной.

– То же самое я слышал от тебя в прошлый раз, но ты не можешь меня контролировать, Джаред.

Да, могу.

– Тебе вообще запрещено делать звонки. – После того, как я подал жалобу начальнику тюрьмы, его лишили права пользоваться телефоном без присмотра.

Подняв руки ладонями вверх и пожав плечами, отец ответил:

– Однако же, я нашел другой способ.

Всего лишь мгновение. Но за ту долю секунды, пока я прервал наш зрительный контакт, потому что у меня в груди все рухнуло, он понял. Отцу было прекрасно известно, что он прав – я бессилен. Может, надзиратели позволяли ему звонить в обмен на какие-то услуги, или сокамерники помогали, но мы оба знали – я ни черта не способен сделать, чтобы его остановить.

Я никогда не смогу его остановить.

– Оставь Джекса в покое. – Мои губы шевелились, но голос был едва уловим.

– Что тебя сильнее изводит? – Он нагнулся вперед, сощурив свои голубые глаза. – То, что я звоню ему, а не тебе, или то, что ты не можешь мне помешать? В который раз повторяю, Джаред, у тебя нет власти. Совсем. Тебе кажется, будто ты способен что-то регулировать, потому что находишься на воле, а я сижу тут, только именно я тебя преследую. А не наоборот.

Я поднялся на ноги и, сунув руку в карман, сжал глиняный кулон с такой силой, что едва его не сломал.

– Пошел ты, – прорычал, после чего направился к выходу.

9

– О, Джаред, – Пайпер произнесла мое имя с придыханием, пока я целовал ее шею. Потянув за волосы, заставил ее отклонить голову назад, пытаясь забыться с помощью ее тела и аромата духов.

– Я сказал, чтобы ты молчала, – тихо прошептал против ее кожи. – Делай, как тебе говорят.

"Hats off to the Bull" гремела внизу, звуки разговоров доносились со всех сторон, и изнутри дома, и с улицы.

Пайпер явилась ко мне на вечеринку без приглашения, поэтому я решил взять, что предложено. Шум, действие, отвлечение. Отвлечение от того, как меня тянуло в соседний дом. Отвлечение от моего отца.

Сукин сын в итоге оказался прав. Кошмары, не дававшие мне спать? Те самые, которые приходилось заглушать снотворным, чтобы хоть ночь продержаться? Все это являлось результатом моей слабости.

– Извини, – хихикнула Пайпер. – Мне просто очень приятно.

Одну руку я запустил в ее густые волосы, другую – ей в трусики, погрузив пальцы внутрь нее, пока она содрогалась, прижатая к стене моей спальни.

Я пытался найти волшебную часть тела, на которой мог бы сосредоточить внимание. Опустив топ ее платья, сжал груди, поцеловал в губы, но ничего не приносило мне желаемого покоя.

Надеюсь, Джаред обо мне забыл.

Подхватив Пайпер на руки, перенес ее на кровать. Умиротворение придет, когда я окажусь внутри нее. Тогда у меня получится с радостью забыться.

– Джаред!

Я вздернул голову вверх, услышав стук в дверь.

– Проваливай! – крикнул, пока Пайпер расстегивала мой ремень.

– Та девчонка? Тэйт? – сказал Сэм, один из моих друзей. – Она внизу, чувак. Тебе лучше спуститься.

Моментально остановившись, я сел и пробормотал:

– Какого черта?

Зачем она пришла ко мне домой? Я глянул на часы, которые показывали полночь.

– Тэйт? – спросила Пайпер, все еще лежавшая на подушках. – Ты же, по-моему, говорил, что она уехала.

Поднявшись с кровати, огрызнулся:

– Одевайся, Пайпер.

– Что? – выкрикнула она. Я обернулся, глядя на ее недовольно изогнутые губы, сморщенный нос, грудь, вздымавшуюся и опадавшую от тяжелых вздохов.

С Пайпер у нас не было привязанности, не было сложностей. Именно это мне в ней нравилось. Но сейчас она взбесилась, а я даже не позаботился объяснить. Я никогда не объяснял. И она об этом знала. Я ни разу не делал намеков, будто хочу серьезных отношений. Она могла либо согласиться, либо уйти.

Распахнув дверь, заметил Сэма, стоявшего в коридоре, с руками в карманах и нерешительным выражением на лице.

– Извини, приятель. – Он поднял руки вверх. – Мэдок начал ее лапать. Я подумал, что будет лучше позвать тебя.

Чертов засранец.Я промчался мимо Сэма, готовый окунуть своего лучшего друга головой в унитаз, чтобы привести его в чувства, черт возьми. Всегда подозревал, что Тэйт нравилась Мэдоку, но ему было сказано еще несколько лет назад – она недоступна.

Какого хрена она вообще тут забыла?

Спустившись по лестнице, завернул за угол, и замер на месте, словно получив удар под дых.

Боже.

Она такая красивая, что было больно на нее смотреть.

Похоже, Тэйт о чем-то задумалась, иначе бы тоже меня увидела.

Я упер руки в дверной проем у себя над головой, пытаясь таким образом изобразить спокойствие, как будто мне все безразлично. Но на самом деле я просто нуждался в поддержке, иначе бы рухнул на колени.

Сердце громыхало в груди; мне чертовски хотелось остановить мгновение и лишь любоваться ею, пока не наступит конец света.

Ее волосы казались светлее, кожа темнее, скорее всего, после лета, проведенного под солнцем, а тело стало еще более подтянутым. Более зрелым. У меня пересохло во рту, когда взгляд скользнул по форме ее бедер. Лицо Тэйт осталось прежним – тот же аккуратный нос, безупречная кожа, полные губы, как у идеальной куколки. Черт, я никогда не играл в куклы, но с этой бы с удовольствием поиграл.

В данный момент мне хотелось получить от нее все. Все. Ее злость и страсть, ненависть и вожделение, ее тело и душу.

Я хотел все это контролировать.

Именно я тебя преследую. А не наоборот.Слова отца снова всплыли в памяти. Они с Тэйт постоянно присутствовали в моем сознании.

Никому из них я не был нужен, только оба мной владели. Но одной я мог управлять.

– Что она тут делает? – огрызнулся, глядя на Мэдока. Я явно ощутил, когда Тэйт перевела внимание на меня.

Мэдок молчал, однако я заметил, что он пытался сдержать улыбку, судя по дрогнувшим уголкам его рта.

– "Она" хочет перекинуться с тобой парой слов, – ответила Тэйт спокойно, но с налетом раздражения. Я улыбнулся про себя, чувствуя давно забытое тепло, разливавшееся по венам от адреналина.

– Давай по-быстрому. У меня гости. – Опустив руки, сложил их на груди, попытавшись натянуть на лицо скучающую маску.

Сэм и Мэдок юркнули на кухню. Тэйт гордо вздернула подбородок, поджав губы, а в ее глазах вспыхнул огонь.

Не знаю, что сделал Мэдок, чтобы так ее разозлить, а может, она злилась на меня, только я наконец-то почувствовал себя в родной стихии после того, как почти год существовал словно зомби.

– У. Меня. Гости, – повторил, когда Тэйт не ответила.

– Да, вижу. – Она глянула мне за спину, и я понял, что Пайпер до сих пор здесь. – Ты сможешь вернуться к роли гостеприимного хозяина через минуту.

Я прищурил глаза, сосредоточившись на Тэйт.

Ну, ну, ну… Она была невысокого мнения обо мне. Кто бы сомневался.

Пайпер подошла ближе и поцеловала меня в щеку. На прощание? Чтобы напомнить о своем присутствии? Я не имел ни малейшего понятия, но она часто делала подобные мелочи, совершенно неожиданно, отчего мне становилось неуютно. Будто ей хотелось большего, и я обязан был ответить взаимностью.

Я стоял на месте, надеясь, что Пайпер перестанет чего-то ждать и просто уйдет. В любом случае, присутствие Тэйт меня интересовало куда больше.

После того, как Пайпер, уловив намек, удалилась, Тэйт заговорила:

– Мне вставать через пять часов, а потом ехать в Уэстон. Поэтому вежливо прошу, пожалуйста, сделай музыку тише.

Она всерьез?

– Нет.

– Джаред, я пришла сюда по-соседски. Уже за полночь. Прошу по-хорошему.

Мольба – как это мило.

– За полночь, но сегодня пятница, – уточнил я, стараясь, чтобы голос звучал более снисходительно.

– Ты неблагоразумен. Если бы я захотела, то вызвала бы полицию с жалобами на шум или позвонила твоей маме. Но я пришла к тебе из уважения. Кстати, где твоя мать? Ни разу не видела ее после того, как вернулась.

Ох, Тэйт. Не лезь сюда.Не веди себя так, словно знаешь меня или мою семью.

– Она тут редко появляется, – ответил я плоским, безэмоциональным тоном, – и не станет тащиться сюда посреди ночи, чтобы разогнать мою вечеринку.

Тэйт вздохнула, явно выходя из себя.

– Я не прошу тебя всех разогнать, а только сделать музыку тише.

– По выходным отправляйся ночевать к Кейси, – предложил ей, обходя бильярдный стол.

– Уже поздно! – возмутилась она. – Я не собираюсь беспокоить ее в такое время!

– Ты беспокоишь меня в такое время.

Контроль снова перешел мне в руки. Челюсть буквально свело от желания улыбнуться.

Я ощущал спокойствие. Абсолютно точно знал, кто я. Сила, уверенность, доверие вновь наполнили меня.

– Какой же ты гад, – прошептала Тэйт.

Остановившись, я пристально посмотрел на нее, притворяясь рассерженным.

– Осторожней, Татум. Тебя давно тут не было, поэтому я сейчас отступлю, но помни, моего хорошего расположения в твой адрес надолго не хватит.

– Ох, пожалуйста, – ехидно ответила она. – Не веди себя так, словно мое присутствие – твоя непосильная ноша. Я уже столько от тебя натерпелась. Что ты можешь сделать такого, чего еще не делал?

Наше столкновение привело меня в такой восторг, что я едва не рассмеялся.

– Мне нравятся вечеринки, Татум. Я люблю веселиться. Если ты разгонишь моих гостей, то тебе самой придется меня развлекать. – Я сам удивился, насколько низко, с откровенным желанием, прозвучал мой голос. Образы того, как она могла бы меня развлечь, заполнили воображение.

Только Тэйт никогда на это не пойдет. Она ведь хорошая девочка. Следит за собой. Безукоризненно гладит свою одежду. И не занимается непристойностями в постели с плохими парнями.

Тэйт заправила свои длинные волнистые волосы за уши, пронзив меня надменным взглядом, и наигранно взмахнула рукой.

– И какую же мерзость, позвольте узнать, вы заставили бы меня сделать?

Она держалась совершенно иначе, отчего моя кровь буквально вскипела.

Тэйт и раньше со мной пререкалась. Даже до отъезда во Францию порой рисковала.

Однако прежде она обычно нервничала, была готова расплакаться. А сейчас выглядела вполне расслабленно, словно попусту тратила время на разговор.

Отлично.

Будет забавно поднять ставки. К тому же, поможет отвлечься.

Подойдя к ней, ощутил у себя в штанах уже знакомый жар и приятную боль.

Черт. Хренов стояк прямо сейчас?

Но я попытался проигнорировать свой пульсирующий член.

Да, мое тело влекло к ней. Ну и что? Меня влекло практически ко всему, что носит юбки. Или пижамные шортики с черными толстовками и кедами.

Рядом с Тэйт мне было сложно совладать с эмоциями, но я понимал, что не могу ее трахнуть. Скорее ад замерзнет, чем я дам ей такую власть над собой.

Только это не означало, что мне нельзя насладиться видом.

– Сними это, – я схватил край ее толстовки, – и станцуй стриптиз у меня на коленях.

Она широко распахнула глаза.

– Извини?

В голосе Тэйт я уловил уже не столь уверенную, более взволнованную интонацию – словно музыка для моих ушей.

Мой взгляд стал суровее, когда я бросил ей вызов.

– Я поставлю "Remedy". По-прежнему твоя любимая песня? Ты станцуешь для меня, и вечеринка закончена.

Остановил бы я вечеринку на самом деле? Нет.Ни при каких условиях она не получит от меня то, чего хочет.

И я с удовольствием ознакомлю ее с данным фактом. Хотя действительно надеялся, что Тэйт не примет мое предложение. Не поймите меня неправильно. Будет очень даже неплохо почувствовать ее тело на себе, но я не смогу просто переспать с ней и уйти. С Тэйт я ходил по лезвию бритвы, прекрасно осознавая, что одного раза мне будет мало.

Она внимательно посмотрела на меня. Несколько различных выражений сменили друг друга на ее очаровательно грозном лице. Задумчивость – как будто Тэйт всерьез рассматривала возможные варианты. Ярость – когда поняла, что в итоге опять будет опозорена. Поражение – когда приняла то, что не сможет выиграть при любом раскладе. Утрата – когда грусть мелькнула в ее сверкающих глазах. Не знаю, с чем это было связано. А затем – нечто совершенно иное.

Напряженная складка между ее бровей исчезла; Тэйт опустила подбородок, глядя на меня исподлобья.

Проклятье.

Такое выражение было мне знакомо. Я сам постоянно его носил.

Вызов.

Она резко развернулась; ее волосы взметнулись над плечами. Мое сердце пропустило удар, когда она изо всей мочи закричала:

– Копы! Убирайтесь отсюда! Копы у черного входа! Бегите!

Твою мать!

Я беспомощно наблюдал, как пьяные и обкуренные идиоты ринулись к выходу.

Какого черта? Они действительно ей поверили!

Кожа на шее вспыхнула; я скрестил руки на груди, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть из тела.

Люди убегали, освобождая кухню и гостиную, словно начался пожар. В основном тут собрались несовершеннолетние, так что у них имелись причины быть настороже, но все же? Эти придурки даже по сторонам не оглянулись для начала.

Нет, они просто кинулись врассыпную.

В считанные секунды мой дом опустел. Если не учитывать тех, кто уже вырубился или спрятался в комнатах на втором этаже.

Моя кровь превратилась в расплавленную карамель, принося практически нестерпимую, но такую аппетитную боль, что мне хотелось еще. Что-то в Тэйт изменилось, теперь она отвечала на мои провокации.

О, да.

Приблизившись к своей цели, я улыбнулся и снисходительно вздохнул.

– Я доведу тебя до слез в два счета, – пообещал ей.

Она посмотрела на меня едва ли не с радостью.

– Ты бесчисленное количество раз доводил меня до слез. – Тэйт показала мне средний палец. – Знаешь, что это такое? – спросила она, подтерев им уголки глаз. – Это я вытираю последнюю слезу, пролитую из-за тебя.

После чего развернулась и ушла.

С открытым ртом я не отводил взгляда от пустого дверного проема.

Черт.

В горле защекотало; не в силах вздохнуть, я рассмеялся.

Проклятье, я еще и улыбался, ко всему прочему. 

Поверить не мог, что она сказала мне нечто подобное. Это явное объявление войны.

Ох, детка. Игра началась.

– Что ж, она изменилась. – Мэдок подошел сзади.

Я мгновенно стер улыбку с лица, повернувшись к нему.

– Ты ее тронул? – мой тон прозвучал угрожающе.

– Извини, старик. – Он смотрел на меня так, будто ему не говорили десятки раз держать руки подальше от Тэйт. – Забыл. Больше не повторится. – Мэдок пожал плечами, затем вернулся обратно на кухню.

Да уж, надеюсь, не повторится.

Не знаю, по правде ли он подкатывал к Тэйт. Сэм сказал, он ее облапал, но Мэдок – хороший друг, который не станет выходить за рамки.

Я не был уверен, что у него на уме.

Бросив последний взгляд на входную дверь, воспроизвел в памяти, как всего минуту назад Тэйт вышла через нее с высоко поднятой головой, ровным голосом и уверенностью, какой я в ней еще не видел.

Вызов принят.

Расправив плечи, я поднялся к себе и лег спать. На сей раз без снотворного, и без единой мысли об отце.