Текст книги "Общество для Генри"

Автор книги: Пэлем Вудхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

3

Алджи потребовалось минут пять-семь, чтобы обрисовать Генри положение дел. Все это время Билл стоял на прежнем месте, погруженный в свои мысли. Из задумчивости его вывело тарахтенье приближающегося такси. Он очнулся и, как велел Алджи, двинулся к озеру.

Ответ Генри был суров и краток. В нескольких словах дядюшка наотрез отказался пускать под свой кров кого-либо из племянниковых друзей. Это дело принципа, объяснил он, и менее всего он склонен изменять своим правилам сейчас, поскольку одна мысль о браке Джейн с кем-нибудь из беспутных приятелей Алджи наполняет его ужасом и отвращением. Может быть, этот Билл, как уверяет племянник, и впрямь превосходит средний уровень человеческих отбросов, с которым тот якшается, но Алджи согласится, что это немного стоит. Нет, сказал Генри с твердостью советского представителя в ООН, накладывающего сто одиннадцатое вето, тысячу раз нет, и Алджи, сказав, что считает Генри заносчивым, тупоголовым и лишенным элементарной человечности, удалился.

Он прошел в парадную дверь и уже спускался по ступеням террасы, когда подъехало такси и вышел Уэнделл Стикни.

В нашей хронике достаточно говорилось об Уэнделле Стикни, чтобы представить его как человека, подверженного быстрой смене настроений. То вверх, то вниз, сказали бы вы. Например, под действием домашнего пива из «Жука и Клена» он практически излучал веселье, хотя и выражал его заплетающимся языком. На следующее утро на него, если верить Генри, напали разом родимчик и колотун. Никогда не знаешь, чего ждать. То он весел и безмятежен, а то весьма реалистично исполняет пляску святого Витта. Такая непредсказуемость безусловно занятна, хотя и смущает окружающих.

Сейчас Уэнделл выглядел совершенно спокойным. Бестрепетной рукой он расплатился с владельцем такси и без всякой дрожи указал пальцем на Билла, который в задумчивости шел к озеру.

– Видите этого типа? – сказал он. – Давно он здесь?

– С обеда.

– Знаете, кто это? Тот самый сыщик, о котором я рассказывал.

Его невозмутимость изумила Алджи. С таким выражением обычно указывают на что-нибудь умеренно любопытное, скажем, корову или кролика.

– Вы очень спокойны, – вот все, что он смог выговорить.

– А я вам объясню, почему спокоен, – сказал Уэнделл. – Я знаю, как вырвать у него жало. Спасибо Отису Дж. Пибоди. Вы, наверное, знаете Отиса? Очень большой человек в мире нефти.

Алджи ответил, что не имеет удовольствие знать нефтяного исполина.

– Мы оба принадлежим к Нью-Йоркскому Клубу Коллекционеров. Мне кажется, я вам рассказывал про Клуб Коллекционеров.

– Да, помню. Вы собираете всякое разное.

– Верно. Отис собирает английские грелки. Я встретил его сегодня на Сотби, и не знаю, почему рассказал ему про историю с пресс-папье – наверное, почувствовал, что он даст дельный совет. И слава Богу, что я завел этот разговор, потому что он тут же развеял все мои опасения. Я сказал, что частный сыщик преследует меня и доводит до нервного срыва. И знаете, что он ответил?

Алджи сказал, что не знает.

– Он посоветовал мне не изводиться по пустякам. Каждый частный сыщик, сказал он, имеет свою цену. Подмажь его, вот что он сказал. Подмажь его.

– Неплохая мысль.

– Мысль – чертовски отличная. Все разом разрешается. Я подумал, может быть, вы согласитесь выступить моим представителем.

– С радостью. Это избавит вас от неприятного разговора.

– Очень неприятного. Куда он шел?

– Наверное, взглянуть на озеро?

– Идите за ним.

– Хорошо. Сколько ему предложить?

– Ну, сто долларов.

Алджи нахмурился, ясно показывая, что думает об этой ничтожной сумме, и для вящей выразительности еще и помотал головой. Уэнделл сразу все понял.

– Думаете, мало?

– Просто несерьезно.

– Сколько вы бы посоветовали?

– Пятьсот фунтов, – ответил Алджи, которого вновь посетило вдохновение. Он чувствовал, что в делах людей прилив есть и отлив, с приливом достигаем мы успеха.

Уэнделл скривился, как будто его укусили за ногу. Челюсть его немного отвисла. Он был богат, но именно богатым людям свойственно скупердяйство.

– Это огромные деньги.

– Чтобы от него избавиться – не жалко. Я должен рассказать вам об этом типе. Мы остановились в одной гостинце и как-то вечером разговорились. Он рассказал о себе. Получается, что… вы ведь не знаете Велли-филдс?

– Никогда не слышал.

– Это одно из лондонских предместий, там сейчас идет большое строительство. Некий концерн хочет построить многоквартирный дом на улице под названием Кроксли-род.

– И что?

– Сейчас объясню. Точно посредине намеченного под строительство участка стоит дом, не помню, как зовут владельца. Суть в том, что концерн не может начать работу, пока не приобретет дом. Пока ясно?

– Ничего не ясно.

– Ну, естественно, если бы у владельца было время торговаться, он мог бы взвинтить цену.

– Разумеется.

– Но у него нет этого времени. Он в самом скором времени отчаливает в Рио или куда там еще. И вот тут появляется ваш частный сыщик. Хозяин согласился продать ему дом, если к концу недели он внесет пятьсот фунтов. Все остальное – после продажи. Кажется, хозяин запросил восемь тысяч, и сыщик элементарно взвинтит цену до двадцати, при условии – учтите, при условии – что сумеет собрать начальные пятьсот фунтов. Теперь вы понимаете, как легко он клюнет на эти деньги.

Уэнделл пришел в неописуемый восторг.

– Он схватит их и уберется отсюда. И следа не останется.

– Вот именно. Так что, хотя вы правильно сказали, что пятьсот фунтов – большая сумма, но она будет потрачена с умом.

– Абсолютно согласен. Сейчас же выпишу чек. Идемте со мной в кабинет к Парадену.

– Лучше выпишите его на мое имя.

– Вы считаете, так будет лучше?

– Я получу наличные и отдам их сыщику.

– Конечно. Так проще всего. Вы с ним поговорите?

– Прямо сейчас.

– Вам не удастся немного сбить цену?

– Ему нужны ровно пятьсот фунтов.

– Но у него наверняка есть сбережения.

– Сомневаюсь.

– И все же не будет беды, если вы с ним поговорите.

– Разумеется, я попытаюсь, но не думаю, что он уступит. Вы же знаете частных сыщиков, – сказал Алджи. – Они такие прижимистые.

4

Билл, тем временем, прошел между деревьями и оказался у озера. Оно поражало своими размерами. Среди прочего, на чем Красавчик Параден решил не экономить при строительстве Эшби-холла, был и декоративный водоем, без которого в начале девятнадцатого века не мыслили приличную сельскую усадьбу. Для его сооружения потребовалась целая армия землекопов, да и камень, которым выложили дно, обошелся недешево, однако Красавчик не опускался до низменной скаредности и не считался с затратами. Итог вполне его удовлетворил, особенно после того, как на берегах поставили несколько статуй и воздвигли мраморный павильон, без которого ни один декоративный водоем в сельской усадьбе не мог считаться законченным.

Биллу казалось, что он попал в сказку. На его взгляд, не хватало лишь одного – присутствия любимой девушки. Однако это упущение было скоро исправлено; пока он стоял, любуясь павильоном по другую сторону водной глади, за спиной у него раздался голос, от которого Билл вздрогнул, как тройка конспираторов при памятном появлении Кларксона.

– Доктор Ливингстон, если не ошибаюсь, – сказала Джейн.

Билл в ошеломлении уставился на нее – в пушистом халате, с непокрытой головой, в сандалиях на босу ногу. Первой его связной мыслью было, что Джейн приходит от силы в силу: она показалась ему еще великолепней, чем в прежних, более обычных нарядах. Сглотнув, чтобы сердце, готовое выскочить из груди, вернулось на свое место, он выговорил:

– Вы меня напугали!

– Да, я вроде бы видела, как вы подпрыгнули. Вот что значит нечистая совесть. Вы вторглись в частные владения.

– Наверное.

– Не бойтесь, я не выдам вас полиции.

– Алджи велел ждать его здесь.

– Ну что ж, пока вы его ждете, мы можем поболтать, и вы расскажете мне все, что произошло с нашей последней встречи.

Она опустилась на траву, как белый мотылек – на былинку. Легкий порыв ветра пронесся над водой, морща озерную гладь и мелодично перебирая стебли камыша. Потом он умчался, и снова все в мире стало совсем тихо.

– Из того, что вы здесь, – сказала Джейн, – я заключаю, что вы видели дом. Как он вам?

– Странный.

– Такого вердикта я от вас и ждала. Зато здесь мило, правда?

– Восхитительно.

– Ничего странного. Красавчик издержал на озеро целое состояние.

– Красавчик?

– Модный франт времен Регентства. Процветал в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века. Его называли Красавчик Параден, и я часто гадаю, почему. Видимо, требования к мужской красоте были в те времена достаточно скромными, потому что в галерее есть портрет, и он похож на Ниро Вульфа.

– Полный?

– В три обхвата. Удивляюсь, что какая-то девушка согласилась выйти за него замуж.

Билл почувствовал, что разговор принимает нужное направление.

– Он был женат?

– Да, и по всем отзывам обходился с ней по-свински. Он играл в карты ночи напролет, почти не бывал дома, а если и бывал, то мертвецки пьяный. И вдобавок он всю жизнь свято соблюдал супружескую неверность.

Билл ужаснулся. Джейн затронула вопрос, на который он смотрел очень строго.

– Людей, которые так обходятся с женами, надо стрелять.

– Думаю, в него стреляли, и не раз. На дуэлях.

– В голове не укладывается, что можно так обходится с женой.

– Вы бы не стали?

– Ни за что!

– Да, думаю, не стали бы

– Я бы считал главным долгом своей жизни сделать жену счастливой.

– Приносили бы ей завтрак в постель?

– Конечно.

– Вытирали посуду?

– Да.

– И ходили бы на цыпочках, когда у нее болит голова? Думаю, вы будете идеальным мужем, когда решите жениться.

Внезапная сухость парализовала голосовые связки Билла. Он, как и Уэнделл Стикни в памятной ситуации, чувствовал, что его хребет выбрали в качестве спортивной площадки десятка два пауков. Он был человек смиренный, и сама идея сделать предложение казалось ему дикой и несусветной.

Внезапно его посетила целительная мысль. Сумел же Л.П.Грин. Сумели же хозяин санатория «Мулдун» и Кларенс Бинстед, причем последние двое – не по одному разу. Значит, это в принципе возможно. Однако он по-прежнему медлил. Легко было Джеймсу Грэхему, маркизу Монтрозу, презрительно отзываться о человеке, который судьбою слишком устрашен иль доблестию беден, коли не ставит все на кон в стремлении к победе, но именно в таком положении находился сейчас Билл. Доблестию он был именно что беден, а сказать, что он страшился судьбы, значит не сказать и половины. Что, если он поставит все на кон, а Джейн ответит «нет» или даже просто скажет, что он далеко не первый в длинной очереди соискателей?

Джейн смотрела на Билла с нежностью. По опыту она примерно угадывала, что творится в его голове. За последние годы ей несколько раз предлагали руку и сердце: Лайонел Грин – покровительственно, словно делая одолжение, другие – с одним и тем же взволнованным пылом. Этим последним Джейн без труда сумела выразить сожаление, что не разделяет их чувств. Однако сейчас все было иначе. После слов Алджи в такси Джейн внезапно поняла, что нашла в Билле человека, которого искала. Все вдруг встало на свои места. Билл любит ее, она любит Билла. Чего проще.

Билл, в молчаливом борении с собой, победил малодушный страх. Джеймс Грэхем, маркиз Монтроз, мог бы им гордиться. Напрягши мышцы и разжегши кровь, как советует Шекспир, он хрипло выдавил:

– Джейн.

– Да?

– Джейн.

– Да.

– Джейн.

Она, как полагается женщине, пришла на выручку.

– Может быть, я помогу? Вы пытаетесь сказать, что любите меня?

Билл сглотнул.

– И хотите, чтобы я вышла за вас замуж?

– Да. Я знаю, что вы ответите: мы практически незнакомы, и я наглый осел, если полагаю, будто вы можете хоть на минуту всерьез задуматься об уроде, которого видели всего раза два.

– Четыре.

– Э?

– Считая сегодняшний. Но продолжайте.

– Во мне нет ничего хорошего.

– Правда?

– Кроме того, что я полюбил вас с первого взгляда.

– Я ничего не имею против любви с первого взгляда.

– И еще одно. Два дня назад мне не хватило бы пороху сделать вам предложение. У меня ничего не было за душой. Однако я только что получил письмо от нью-йорского агента, о котором вам рассказывал. Он нашел издателей для «Кровавого Бредли».

– Как замечательно!

– И, кроме того, пристроил журнальный вариант за четыре тысячи долларов.

– Потрясающе.

– И он говорит, если я поеду в Нью-Йорк, изучу американский рынок и познакомлюсь с нужными людьми, он гарантирует мне успех.

– Ой, Билл, это колоссально!

– Я должен ехать как можно скорее, поэтому Джейн, Джейн, милая…

– Выйду ли я за вас замуж? Польщусь ли на ваше золото? Что ж, это неплохая мысль. Давайте ее обсудим.

5

Когда Алджи подошел к озеру, то первым делом увидел, что его сестра Джейн плещется в воде. Ему тут же пришло в голову, что сейчас самое время употребить на пользу другу свое знаменитое красноречие. Он чувствовал, что это необходимо, потому что заметил отсутствие Билла и пришел к неутешительным выводам. Обстановка, чтобы сделать предложение – лучше не придумаешь; раз Билла нет, значит, пигалица дала ему от ворот поворот, и он удалился понурый, с ноющим сердцем. Такого положения дел брат допустить не мог. Мы не можем позволить, чтобы это продолжалось, думал он, подплывая к Джейн на середине озера. Как честный человек, он обязан сказать кнопке, что думает об ее поведении.

– Где Билл? – спросил он, рассекая воду.

– Ушел, – ответила Джейн, тоже рассекая воду.

– Ты его прогнала?

– Нет, он сам ушел.

– Он сделал тебе предложение?

– Да, припоминаю что-то похоже.

Алджи горестно фыркнул. Все, как он думал.

– Тогда я вижу, что произошло. Вижу ясно. Он положил свое сердце к твоим стопам, а ты его пнула. Тебе пришло в голову спросить, что он здесь делает? Ручаюсь, что нет, и сейчас я тебе расскажу. Он пришел сюда из любви к тебе, хотя для этого ему пришлось выдать себя за пристава.

– Что?

– Однако он не колебался. Он вошел в дом как представитель Даффа и Троттера, ликеры и вина, и вручил Генри бумаги.

– Бедный Генри!

– Не такой он и бедный. Речь о бедном Билле. Да, он пришел в обличье грубого пристава, чтобы быть рядом с тобой. И что? Ты растрогалась? Твое сердце растаяло? Да ни вот на столечко! Ты турнула его, как собаку. Такого славного малого, как Билл. Человека, который однажды спас мне жизнь.

– Правда? Ты мне не рассказывал. Когда это было?

– В школе. Кончался семестр, деньги были на исходе. Я сидел без гроша, и не мог позволить себе жалкий сандвич с джемом в школьной лавчонке. И вот, когда я уже падал в обморок, добрый старый Билл внезапно достает банку превосходнейшего печения, которую прислала ему тетка. Мы разъели ее напополам. Как раз когда муки голода стали невыносимы. Вот так он и спас мне жизнь.

Джейн сразу поняла, в чем здесь мораль.

– Большинство мальчиков оставили бы печенье себе, но не Билл. Очень на него похоже – разделить с тобой последнее. Отталкивающая внешность и золотое сердце.

Алджи не смягчился.

– К дьяволу отталкивающую внешность! Сама-то ты больно хороша, юная Джейн. Если ты говоришь, что у него золотое сердце, почему ты отбросила беднягу, как…

– Старую перчатку?

– Я собирался сказать, как тюбик из-под зубной пасты. Вот послушай: живи мы во Франции, никто не дал бы тебе разбрасываться женихами. Вопросом о твоем муже занимался бы глава семейства, и, если бы ты вздумала воротить нос, отправил бы тебя спать без ужина. Такой порядок надо завести и здесь. Я – Глава нашей ветви семейства, и, будь мы французами, я бы сказал: «Выходи за Билла, тупоголовая шпингалетина», и ты бы послушалась, как миленькая. Какого черта ты не выходишь за него замуж?

– Дай нам время, глава семейства, дай нам время. Мы над этим последовательно работаем. Например, перед самым твоим приходом мы сделали шаг вперед, обменявшись клятвами верности. Большего за один день требовать нельзя.

Алджи задохнулся.

– Вы с Биллом обручились?

– Да.

– Ты не отфутболила его?

– Нет.

– Ты приняла его предложение?

– Я бы даже сказала, с жаром.

Алджи справедливо возмутился.

– И, обладая этой жизненно важной информацией, ты держишь ее при себе, вынуждая меня даром тратить запас своего красноречия? Что если бы я сорвал голос?

– А все-таки это было очень весело, правда? – сказала Джейн и, протянув руку, с силой окунула его под воду.

Алджи с шумом вынырнул и некоторое время отплевывался, с негодованием глядя, как сестра плывет прочь.

– Женщины! – сказал он. Даже философ Шопенгауэр не мог бы с большей горечью произнести это слово.

Однако благодушие возобладало. Мир, чувствовал Алджи, не так и плох. Да, в нем есть пигалицы, которые возмутительно обходятся с братьями, но есть и замечательные люди, быстрые на выписку чеков, такие как Уэнделл Стикни. Одно другое уравновешивает, подумал Алджи, одно другое уравновешивает.

Он вытащил из волос водомерку и поплыл к берегу.

Примечания

Бен Кейзи – красивый и решительный нейрохирург, герой одноименного сериала, выходившего на американском телевидении в 1961-66 годах. Бена Кейзи играл Винс Эдвардс (1928-1996).

не следует поэту Лонгфелло в вопросах реальности и жизненного подвига – отсылка к строке «Жизнь не грезы. Жизнь есть подвиг!» (Лонгфелло «Псалом жизни», пер. И. Бунина).

Абу бен Адем – персонаж стихотворения английского поэта Ли Ханта (1784-1859) «Абу бен Адем и ангел».

Жаворонок… часы бьют семь… склон в росе жемчужной – строки из песенки Пиппы в поэме Р.Браунинга «Проходит Пиппа».

Одни рождаются обладателями усадеб, другие приобретают усадьбы, на третьих усадьбы сваливаются – перифразированная строчка из «Двенадцатой ночи» Шекспира: «Одни рождаются великими, другие достигают величия, на третьих оно нисходит» (пер. Э. Линецкой).

Питер Арно (1904-1968), настоящее имя Кертис Арну Питерс, американский карикатурист. Прославился в двадцатых годах серией карикатур в «Ньюйоркере», изображавшей городскую аристократию.

Дороти Дикс (1870-1951) – американская журналистка и писательница. С 1896 года вела колонку советов влюбленным.

«Дорогая Эбби» – колонка житейских советов, основанная Полин Филипс. Ее ведет дочь Полин, Джин (Абигайл ван Берен). Колонка по-прежнему популярна и в наше время.

запрыгал бы, как холмы – Пс. 113, 4 «Горы прыгали, как овны, и холмы, как агнцы».

Каркнул ворон – Э.А.По, «Ворон».

пращи и стрелы яростной судьбы – «Гамлет», 3, 1 «Что благородней духом – покоряться пращам и стрелам яростной судьбы..?» (пер. М.Лозинского)

Библейский конь, который при трубном звуке издает голос «гу! гу!» – отсылка к Книге Иова, 39, 19-25.

В раздвоеньи острого ума – Альфред Теннисон. «Королевские идиллии» (пер. В. Лунина ).

Сэр Уолтер Вивиан порою летней на целый день до самого заката в свои луга пускал народ окрестный – первые строчки пролога к «Принцессе» Альфреда Теннисона.

Перри Мейсон – адвокат, герой детективных романов Эрла Стенли Гарднера; Гамильтон Бергер – всегдашний оппонент Перри Мейсона, тупой окружной прокурор.

цвет его решимости захирел под бледным налетом мысли – отсылка к монологу Гамлета: «И так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледной» («Гамлет», 3, 1, пер. М.Лозинского).

Морячок Попай – персонаж комиксов и мультфильмов, особенно популярных в 1930-х годах. Художник Э.Сигар.

Пропитан молочным шоколадом (в оригинале – молоком) незлобливости – «Макбет», 1, 5 .

прикует к своей душе стальными обручами – отсылка к Гамлету, где Полоний советует Лаэрту: «Своих друзей, их выбор испытав, прикуй к душе стальными обручами».

как пери в стихотворении мистера Мура – имеется в виду стихотворение Томаса Мура «Пери и ангел» (русский перевод В. Жуковского).

«Сегодня вечернего звона не будет» – стихотворение американской поэтессы и писательницы Роз Хартвик Торп (1850-1939).

Так, верно, именно пришел гонец… В. Шекспир, «Король Генри IV», Часть вторая, акт 1, сцена 1, пер. Б. Пастернака.

Что там Шекспир говорит про раздумья – Алджи пытается вспомнить монолог Гамлета – «так трусами нас делает раздумье» («Гамлет», 3, 1, пер. М.Лозинского).

лягушка под бороной – образ из пролога к стихотворению Р. Киплинга «Пэджет, Ч.П.» – лягушка под бороной не хочет слушать утешений порхающей рядом бабочки.

Олень напился ввечеру, – строки из поэмы Вальтера Скотта «Владычица Озера».

и да будет слово ваше «да, да»; «нет, нет» – Мф. 5, 37.

«Утес веков» – религиозный гимн, написанный кальвинистским проповедником Огастесом Топледи (1740-1778).

воскормлен медом и млеком рая напоен – строка из стихотворения Сэмюэла Тейлора Кольриджа «Кубла Хан» или Видение во сне. Пер. К. Бальмонта.

глаза, как звезды, вырвал из орбит – «Гамлет», акт 1, сцена 3.

когда в полях белеют маргаритки – строка из песни Джулиана С. Катлера «Круглый год».

в делах людей прилив есть и отлив, с приливом достигаем мы успеха – В. Шекспир, «Юлий Цезарь», акт 4, сцена 3, пер. М. Зенкевича.

Доктор Ливингстон, если не ошибаюсь? – с этими словами обратился к шотландскому миссионеру и исследователю Дэвиду Ливингстону британский журналист Генри Мортон Стенли, отыскавший его после долгих поисков на озере Танганьика.

Приходят от силы в силу – Пс., 83, 8.

Грэхем, Джеймс, первый граф и пятый маркиз Монтроз (1612-1650) – шотландский военачальник. Сражался на стороне Карла I, после поражения роялистов был схвачен и казнен Парламентом.

Кровь разожгите, напрягите мышцы – В.Шекспир, «Король Генри V», акт 3, сцена 1, пер. Е.Бируковой.