Текст книги "Ключ от твоего дома"

Автор книги: Пегги Морленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Ну и что мы теперь будем делать? – спросила Мэнди. – Расскажем ей всю правду? Про то, что Джейс – ее брат-близнец, а Барбара – ее мать, которая очень хочет с ней встретиться?

– Я не знаю, что нам делать, – признался Гарретт, глубоко вздохнув. – Я хочу рассказать ей все. Не знаю только, где и когда. В любом случае для нее это окажется шоком.

– Почему бы нам не позвать Эйли на ужин? – предложил Джейс. – Я познакомлюсь с ней, а потом мы решим, что делать.

Гарретт задумался на некоторое время, потом кивнул, не в состоянии придумать более подходящий вариант.

– Хорошо, – сказал он. – Только позволь мне провести с ней еще немного времени. Может быть, у меня получится рассказать ей правду хотя бы обо мне. Эйли будет слишком тяжело, если мы выложим ей всю историю вот так, сразу.

* * *

Эйли старалась не переживать из-за того, что Гарретт не взял ее с собой, но у нее плохо получалось. В конце концов, почему они не могли поехать вместе? Гарретт и Джейс ведь собирались не в бар, сугубо мужской компанией. Там была Мэнди, и они могли бы чудесно с ней поболтать, не мешая мужским разговорам.

Она улыбнулась, подумав о Мэнди и о том, как мило выглядит беременная женщина. Вряд ли Мэнди сама замечала, с какой любовью она гладит свой живот и разговаривает о своем будущем малыше. Но Эйли это прекрасно замечала и не могла не умиляться. Сама она была совершенно далека от мыслей о детях. Не то чтобы ей не хотелось ребенка. Наоборот. Но в ее окружении не было никого с детьми, и она совершенно не умела обращаться с ними.

Взяв подушку с кровати, она засунула ее под футболку, представляя, как она будет выглядеть с большим животом.

– Ну какому мужчине это понравится? – тихо проговорила она со смешком.

Она присела на кровать, думая о том, как женщина может вынашивать ребенка девять месяцев, ощущать внутри все его движения, страдать во время родов, а потом… отдать его незнакомым людям, как сделала ее мать. Плакала ли ее мать из-за этого? Жалела ли когда-нибудь о том, что отдала свою дочь?

Интересно, как выглядела ее мать? Была ли она такая же светловолосая, как Эйли? Может, она была высокая? Или маленькая? Смешная или, наоборот, серьезная? Были ли они женаты с отцом Эйли? Любили ли друг друга? Были ли у них еще дети? Они жили в бедности или в достатке? Была ли ее мать счастлива? Несчастна? Умна?

Как много раз в жизни задавала Эйли себе эти вопросы. К сожалению, ответа на них она не могла получить. Та нить, которая когда-то соединяла ее с матерью, была разорвана в тот день, когда она отдала дочь в приют.

Странно, у них с Гарреттом было такое разное детство, но все же почему-то между ними было так много общего. Ни его, ни ее не воспитывала родная мать. И оба не получили от родителей любви, в которой так нуждались.

Да, они действительно понимали друг друга. Эйли вспомнила тот день, когда впервые увидела Гарретта. Она тогда решила, что он невыносимый сноб, но в то же время не могла не отметить – с первой же встречи! – что он чертовски сексуален. Эйли даже рассмеялась, настолько все это было удивительно. Теперь же она осознавала, что от прошлого впечатления не осталось и следа. Не считая того, что она по-прежнему верила, что Гарретт безумно сексуален. Один только его взгляд или прикосновение – и Эйли чувствовала, что теряет контроль над собой.

Она обняла подушку, вспоминая их минуты близости. Вспоминая, как его пальцы гладят ее тело, как его глаза становятся темнее от страсти и сверкают, когда он смеется… Вспоминая нежность его губ, их вкус… Это чувство радости, полноты, которое она не испытывала ни с кем, кроме него…

Эйли резко оборвала себя, осознавая, куда могут привести подобные мысли. Она не могла позволить себе думать о продолжении их отношений, это невозможно! Да, действительно, за это время Гарретт стал ей небезразличен. И она, вероятно, тоже была небезразлична ему. Но такие мужчины, как Гарретт, женятся на наследницах миллионных состояний. На женщинах из их же круга, ведущих такой же образ жизни. На женщинах, которые знают себе цену и умеют вести себя в светском обществе. Такие мужчины, как Гарретт, не влюбляются в хозяек маленьких гостиниц. И уж совершенно точно не женятся на них!

Эйли прижала руки к животу, уже начиная страдать без Гарретта.

– Тебе плохо?

Эйли обернулась и увидела Гарретта в дверях. Она слабо вздохнула и встала.

– Все в порядке, я просто съела слишком много шоколадного торта, – соврала она.

– Может, тебе стоит принять лекарство? Я думаю, в аптечке есть что-нибудь от боли в животе.

– Да нет, не стоит. Все в порядке.

Он взял ее под руку и подвел обратно к кровати.

– Полежи немного, тебе станет лучше, – сказал он, укладывая ее на покрывало, которое она расправила секунду назад. – Может быть, тебе стоит подремать.

Эйли оставалось только послушаться Гарретта и лечь на кровать.

– Гарретт? – сказала Эйли, когда он накрывал ее одеялом.

– Что?

– С какими женщинами ты обычно встречаешься?

– Не знаю. А что такое? – переспросил он изумленно.

– Да нет, просто любопытно.

Он немного задумался, потом ответил:

– Ну, я встречаюсь с разными женщинами. Вряд ли есть какой-то определенный тип. Женственность. Я думаю, это единственное обязательное условие. И, конечно же, если женщина свободна. Но, по правде говоря, у меня слишком мало времени для того, чтобы с кем-то встречаться. – Он поцеловал ее в лоб. – Отдохни немного. Если тебе что-то понадобится, я в гостиной, – сказал он и повернулся к двери.

– Гарретт, – окликнула его Эйли.

– Что такое?

– Полежи со мной.

Гарретт игриво улыбнулся. Потом подошел к кровати и скинул ботинки.

– Ты знаешь не хуже меня, что если я лягу на эту кровать с тобой, то ни ты, ни я не будем спать.

– Да, знаю, – улыбнулась Эйли и откинула одеяло.

Гарретт почувствовал взгляд Эйли, обернулся и увидел, что она пристально смотрит на него.

– Что такое? – спросил он.

– Да нет, ничего – мотнула головой Эйли, – просто интересно, почему вы так мало времени проводите с Джейсом. Вы что, поссорились?

Гарретт нахмурился. Последнее время его беспокоило слишком большое количество проблем. Но то, что они с Джейсом редко виделись, волновало его меньше всего. Он просто вывернул себе мозг наизнанку, пытаясь решить, как он сообщит обо всем Эйли. Как скажет ей о том, что она тоже принадлежит их семье? Причем надо сказать так, чтобы она не возненавидела никого! Он по-прежнему не мог ничего решить.

Пытаясь отвлечь ее от вполне разумного вопроса, Гарретт попытался пошутить:

– Что? Ты уже пытаешься избавиться от меня?

– Да нет, – улыбнулась Эйли и прильнула к его плечу. – Что ты, я просто не хочу, чтобы ты оставался в доме только из-за меня. Он твой друг, и, я думаю, вам нечасто выпадает возможность пообщаться. Ты должен воспользоваться случаем, пока мы здесь.

То, что она считала его интересы важнее своих, не удивляло Гарретта. Эта черта, как и многие другие, досталась ей от матери.

– Я уверен, что, вырвавшись за город, Джейс полностью посвящает себя работе, – попытался объяснить Гарретт. – Как только у него будет свободное время, он непременно нам позвонит или заедет сам.

– Ну, как скажешь, я просто не хочу заставлять тебя нянчиться со мной.

Понимая, что не может больше придумывать оправдания, чтобы еще раз отложить встречу Эйли с Джейсом, Гарретт спросил:

– Скажи, если бы ты знала что-то о ком-то, чего этот кто-то сам не знает, ты бы ему сказала?

– Чего? – прыснула Эйли. – Это что, шарада? Ну ладно, предположим, сказала бы. А что такое? Ты знаешь что-то о Джейсе, чего он сам не знает?

Гарретт опустил глаза и взял ее ладонь в свою.

– Ну не совсем, но Джейс является частью всего этого. – Он посмотрел на Эйли и раскрыл было рот, чтобы рассказать ей всю правду о ее семье, как он пообещал Джейсу, но в последнюю секунду осекся.

Он по-прежнему не мог подобрать слов, которые не заставили бы ее тут же возненавидеть его. А он меньше всего хотел, чтобы Эйли его ненавидела.

Гарретт тряхнул головой и крепко обнял ее.

– Ничего, забудь об этом.

– Но если тебя что-то беспокоит, я буду рада помочь.

Он улыбнулся и со вздохом ответил:

– Боюсь, ты при всем своем желании не сможешь помочь. Вот что я решил. Давай позвоним Джейсу сами и спросим, есть ли у него время. Да, думаю, пора вам с ним наконец увидеться.

Гарретт не мог себе представить, что должно было произойти, чтобы этот вечер прошел хорошо. Если бы он мог повернуть стрелки часов назад, то никогда бы не обманул Эйли. Он бы сразу сказал ей, кто он такой и зачем приехал в ее гостиницу.

Конечно, она могла просто захлопнуть перед ним дверь. Тогда все осталось бы на своих местах.

Они не получили бы недостающей части документа, и их семья бы так и не воссоединилась.

Но сейчас совершенно бессмысленно было тратить время на сожаления. Что сделано, то сделано, и ему просто придется принять как данность отношение Эйли к нему после того, как он все ей расскажет.

– Ты подозрительно тихий. Что-то не так?

Он повернулся к Эйли, которая с беспокойством смотрела на него с пассажирского сиденья, потом снова уставился на дорогу.

– Да нет, ничего, все в порядке.

– Так здорово, что Мэнди и Джейс пригласили нас на ужин!

– Да, и правда здорово.

– Я хочу купить им что-нибудь, цветы например. Не люблю приходить с пустыми руками.

– Они пригласили нас на обед, нам совсем не обязательно приносить что-то.

– Да, я знаю, но все-таки. Мэнди забила наш холодильник продуктами на целую неделю, а потом еще принесла этот восхитительный шоколадный торт. К тому же она беременна. Мне хочется сделать для нее что-то хорошее.

Гарретт окинул ее взглядом.

– Нам совсем не обязательно туда идти. Мы можем вернуться домой, если хочешь.

Эйли в удивлении округлила глаза.

– Ты что, с ума сошел?! Я очень хочу пойти. Я так давно хотела провести вечер с твоими друзьями.

– Тогда к чему вся эта суета?

– Эх, мужчины, в вас нет ни капли такта…

Гарретт рассмеялся, несмотря на то что очень нервничал в ожидании вечера.

– Дело совсем не в такте. Просто мы не обращаем внимания на все эти глупые условности.

– Придумала! – вдруг воскликнула Эйли. – Мы предложим им приготовить некоторые блюда, это и будет нашим вкладом в ужин.

– Говори за себя, – буркнул Гарретт. – Я не собираюсь готовить никакие блюда.

– Да ты просто лентяй! – шутливо упрекнула Эйли, заставив его улыбнуться.

Как только они подъехали к дому, его улыбка пропала.

– Ой, смотри! – радостно воскликнула Эйли. – Они ждут нас на крыльце!

Гарретт глянул в сторону дома. Мэнди и Джейс спускались по ступенькам им навстречу. Молясь о том, чтобы вечер прошел нормально, Гарретт подъехал ближе к дому и выключил мотор. Эйли мгновенно выскочила из машины и начала махать рукой, чтобы поприветствовать его друзей. Прежде чем Гарретт успел познакомить Эйли с Джейсом, она сама подбежала к нему и протянула руку.

– Привет, Джейс, я Эйли.

Гарретт смотрел, как Джейс приветствует Эйли, и был удивлен тем, сколько эмоций появилось на лице молодого человека.

– Рад познакомиться, Эйли.

Джейс отпустил ее руку и сделал шаг назад, приглашая их присоединиться к ним.

– Мы с Мэнди как раз собирались выпить по стаканчику горячего глинтвейна. Не хотите с нами? – предложил Джейс.

– Я с радостью, спасибо, – согласилась Эйли. Эйли взяла Мэнди под руку, и они направились в сад.

– Должна сказать, что очень зла на тебя, – шутя пожаловалась Эйли. – Я вчера доела весь шоколадный торт. Если бы я лопнула, это было бы на твоей совести.

Они посмеялись и, подойдя к соломенным стульям в саду, уселись.

– Хорошо, что его съела ты, а не я, – добавила Мэнди. – А то я набрала так много веса, что мой врач уже грозится зашить мне рот.

– Пойдем, Гарретт, – позвал Джейс, прежде чем тот успел присоединиться к девушкам. – Ты поможешь мне сделать глинтвейн, пока дамы разговаривают о калориях и детях.

Как только мужчины зашли в дом, Гарретт спросил:

– Ты в порядке?

– Да, вполне, – кивнул Джейс. – Но ощущение очень странное. Осознавать, что она моя сестра-близнец – и при этом совершенно чужой человек…

– Да, представляю, как это тяжело.

– Да, не легко, – ответил Джейс, направляясь в кухню. – Но вообще она очень милая и дружелюбная. И невероятно похожа на мать.

– Да, я тоже был потрясен сходством, когда первый раз ее увидел.

Джейс остановился в дверях кухни и серьезно посмотрел на Гарретта.

– Мы расскажем ей. Иначе можно тянуть время до бесконечности. – Он сказал это решительным, не принимающим никаких отговорок тоном. – Она не уйдет сегодня с ранчо, пока не узнает всю правду.

Гарретт кивнул, понимая, что, пытаясь помочь Эйли обрести семью, он может сам потерять Эйли.

– Да, ты прав, – ответил он. – Это более чем справедливо.

Эйли держала Мэнди под руку, пока та водила ее по дому, рассказывая о детстве Джейса.

– Как здесь красиво, – отметила Эйли, оглядывая просторные комнаты и высокие потолки.

– Мне всегда нравился этот дом, – призналась Мэнди. – В старших классах я работала здесь у матери Джейса и всегда мечтала когда-нибудь поселиться здесь с ним.

– Правда? Вы с Джейсом были парочкой в школьные годы? – удивилась Эйли.

– Боже мой, нет, конечно! – Мэнди рассмеялась и принялась объяснять: – Скорее он воспринимал меня как приставучую младшую сестренку. Джейс и мой старший брат были лучшими друзьями. Я была безумно влюблена в Джейса, но он, конечно, совершенно не видел во мне девушку.

– Ну, теперь-то все по-другому. Как же вышло, что вы все-таки стали встречаться?

– Это целая история, – сказала Мэнди, когда они заходили в гостиную. – Давай присядем, и я вкратце тебе расскажу историю нашего романа.

Молодые женщины уселись на диван, и Мэнди стала рассказывать:

– После развода я переехала обратно с Сан-Сэба, чтобы быть ближе к родственникам и друзьям и побыстрее оправиться после перенесенного стресса. Мама Джейса умерла пару месяцев назад, и ему очень нужен бы кто-то, кто мог взять на себя часть их семейного бизнеса. Так как у меня был весьма большой опыт работы с его матерью, то я, конечно же, была первой кандидатурой на эту роль.

– В общем-то, я думаю, не только на эту, – пошутила Эйли.

– Да, и я тоже так думала. Но прошло некоторое время, прежде чем Джейс смог понять, что я больше не ребенок, что я выросла. И даже тогда он не спешил начинать отношения со мной. – Мэнди сладко улыбнулась, припоминая события тех лет. – Я знала, что он любит меня, да и то, что я люблю его, было видно всем. Однако он наслаждался своей холостяцкой жизнью и не спешил с ней расставаться. Да и я не совсем была готова начинать новые отношения. Более тою, у нею было табу на женитьбу.

– Табу?

– Понимаешь, он усыновленный ребенок, – объяснила Мэнди. – И его очень беспокоило то, что он не знает своих настоящих родителей, не знает, что они за люди. Конечно же, тогда я этого не знала. Никто не знал. Джейс держал это все в себе. Он ужасно нервничал, когда врачи спрашивали историю болезней родителей, а он не мог ничего ответить – просто потому, что не знал. Джейс просто обожал мистера и миссис Колхаунов, – поспешила добавить Мэнди, – и всегда считал только их своими настоящими родителями.

Просто сам факт его усыновления не давал ему покоя. Он не считал себя вправе жениться и заводить детей, потому что не знал ничего о себе, о своей наследственности.

– Видимо, он все-таки справился с этим, – сказала Эйли, поглядев в сторону живота Мэнди.

Мэнди улыбнулась и погладила живот рукой.

– И да, и нет. Да, потому что Джейс все-таки решил жениться и завести детей. Нет, потому что беспокойство не оставило его… – Мэнди поколебалась секунду, потому добавила: – Он встретился со своим отцом. Со своим настоящим отцом. И, наверно, понял, что тот вполне адекватный человек, а не какой-нибудь сумасшедший. Это прибавило ему уверенности, и он сделал мне предложение.

– Рассказываешь Эйли про моего папашу? – спросил Джейс.

Они с Гарреттом только что вошли в гостиную.

– Да, рассказываю про твоего чудесного отца, – улыбнулась Мэнди.

Джейс присел рядом с Мэнди и поднес ее пальцы к своим губам.

– Так бы никогда и не увидел своего отца, если бы не Мэнди. На самом деле она первая с ним встретилась и вытащила его на встречу со мной. Если бы всем этим занимался я, мы бы никогда с ним не увиделись.

– Неужели? Разве ты бы не захотел сам увидеться со своим родным отцом? Я бы сделала все возможное, чтобы только увидеть своих настоящих родителей! – воскликнула Эйли.

В комнате повисла тишина. Эйли смутилась, заметив, что все трое как-то странно смотрят на нее.

– Что? – спросила она, слабо понимая, что происходит. – Я сказала что-то не то?

Гарретт сел на диван рядом с Эйли. Увидев его серьезное выражение лица, она разволновалась еще больше.

– Что ты знаешь о родителях, которые отдали тебя в приют? – спросил Джейс.

Эйли в недоумении посмотрела на него.

– Я… ну, в общем-то ничего. Я знаю, что родилась в Северной Каролине, но… – Эйли осеклась и недоуменно посмотрела на Джейса, потом на Гарретта: – Откуда вы знаете, что меня удочерили, я же никогда не рассказывала!

– Нет, – спокойно ответил Гарретт, – не рассказывала.

– А те люди, которые тебя удочерили, когда-нибудь говорили тебе о твоих настоящих родителях? – спросил Джейс.

– Нет, не помню, чтобы они что-то мне рассказывали. А в чем дело? – насторожилась Эйли.

– Моя родная мать написала мне письмо. Я подумал, может, у тебя было то же самое.

Эйли мотнула головой, не переставая удивляться странности всего этого разговора.

– Нет, все, что у меня есть, – это свидетельство о рождении. В графе имен моих родителей указаны имена Моранов, моих приемных родителей.

– А там не указано, есть ли у тебя братья или сестры?

Эйли недоуменно хмыкнула, смотря то на Гарретта, то на Мэнди с Джейсом.

– Это что? Допрос?

– Нет, – ответил Джейс, – мне просто интересно.

– Там написано, что я единственный ребенок, – ответила она, по-прежнему не понимая, зачем им знать все подробности ее рождения.

Гарретт с Джейсом обменялись странными взглядами, которые Эйли так и не смогла понять.

– Что, в конце концов, происходит? – Эйли уже теряла терпение. – У меня такое чувство, что вы трое знаете что-то, чего не знаю я.

Она почувствовала, как теплая ладонь Гарретта легла на ее руку.

– Гарретт, пожалуйста, объясни мне, что случилось?

– Думаю, что мне следует все рассказать, – предложил Джейс.

– Рассказать что?

– Я встречался с твоими приемными родителями, Эйли.

– Ты встречался с моими родителями? – переспросила Эйли, отказываясь что-либо понимать. – Но зачем?..

– Я близнец.

– Отлично, но при чем тут мои родители?

– Я твой брат-близнец, Эйли.

– Что? – вскрикнула Эйли, вскочив с дивана. – Что он говорит, Гарретт? Это просто безумие! – Она посмотрела на Гарретта в надежде получить объяснения. – Я не могу быть в родстве с Джейсом. Я единственный ребенок! Единственный, понимаешь? У меня не может быть никакого близнеца! – кричала Эйли срывающимся голосом.

Джейс встал с дивана и подошел к Эйли.

– Я не знаю, почему в твоем свидетельстве о рождении написано, что ты единственный ребенок. У тебя есть брат-близнец. Это я. – Он достал из кармана рубашки сложенный листок. – Вот, посмотри, это мое свидетельство о рождении. Прочти.

Она взяла листок в дрожащие руки, стала читать. Дата рождения. Время. Название роддома. Все совпадало! Все – кроме имен родителей. Но даже с этим бесспорным доказательством Эйли не могла поверить.

– Нет, – шептала она, мотая головой, – нет, ты не можешь быть моим братом. Это невозможно.

Джейс забрал у нее из рук свидетельство и положил обратно в нагрудный карман.

– Я твой брат, Эйли. Понимаю, как сложно тебе сейчас в это поверить, но это так. Я действительно твой брат.

– Я ничего не понимаю, – обратилась она к Гарретту. – Ты все знал?

Виноватое выражение лица Гарретта было ответом на ее вопрос.

– Но как? – недоумевала Эйли. – Почему?

– Моя мачеха – твоя родная мать, – ответил Гарретт.

Эйли побледнела. Чувствуя, как комок подступает к горлу, она сорвалась с места и побежала. Джейс рванулся было за ней, но Гарретт остановил, его.

– Нет. Позволь мне с ней поговорить. Я единственный, кто в ответе за все это.

– Хорошо, – ответил Джейс. – Но она не уйдет отсюда, пока не узнает всю правду.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Поездка с Эйли домой оказалась настоящим испытанием. Она сидела с опущенными плечами, отвернувшись к окну, за всю дорогу не проронив ни слова. Гарретт в полном отчаянии пытался придумать выход из ситуации, но, чем больше думал, тем отчетливей понимал, что выхода нет. А самым ужасным было осознание того, что во всем был виноват только он, и никто больше.

Как только они вошли в дом, Эйли направилась в спальню и начала собирать вещи. Гарретт подошел к ней и положил руку ей на плечо.

– Эйли, пожалуйста, позволь мне объяснить. Она отдернула плечо и повернулась к нему:

– Конечно, объясняй! Мне кажется, я заслужила хотя бы объяснение.

Он взял ее руку в свою.

– Давай присядем.

– Я не хочу садиться, – отрезала Эйли и отступила на шаг.

– Хорошо. Давай будем говорить стоя. Прежде всего, позволь мне сказать, что мне, правда, очень жаль. Я не думал, что все повернется именно так. Я не хотел сделать тебе больно. Нет, – поправился он, – я хотел сделать тебе больно.

Эйли отпрянула, как будто он толкнул ее. Гарретт попытался обнять ее.

– Эйли, пожалуйста!

Она отступила назад.

– Нет. Не трогай меня! – крикнула Эйли, глотая слезы. – Ты все знал. Все это время ты все знал. Знал все про меня, про моих родителей, про то, что меня удочерили. Ты знал, что твоя мачеха – моя родная мать, что Джейс – мой родной брат. Все знал и не сказал ни слова. Ты говорил мне, что приехал в Остин выбирать участок земли. Почему, Гарретт? Почему ты лгал мне?

– Я не лгал. Я действительно искал участок.

– Как удобно, – усмехнулась Эйли. – Раз уж приехал в Остин, почему бы не заглянуть к дочери своей мачехи и не соблазнить ее?

– Это не так. Ты же прекрасно знаешь, что это не так! – Осознав, что он перешел на крик, Гарретт отступил на шаг и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Через несколько секунд он продолжил: – Я не сказал тебе, кто я, потому что боялся, что ты откажешься со мной разговаривать. Решил, что если я сначала познакомлюсь с тобой поближе, то потом смогу убедить тебя познакомиться с матерью, поговорить с ней.

– Убедить?! – переспросила Эйли срывающимся голосом. – Да я всю свою жизнь мечтала встретиться со своей матерью! Мечтала о том, что однажды они с отцом поймут, что совершили ошибку, и заберут меня обратно к себе. Тебе не пришлось бы убеждать меня. Тебе нужно было просто попросить…

Тяжело вздыхая, Гарретт присел на край кровати и закрыл лицо руками.

– Я не знал этого. Никто из нас не знал. Когда мама с Эдди приезжали к Моранам в надежде найти тебя, твои приемные родители сказали, что ты не хочешь иметь с нашей семьей ничего общего. Они сказали, что ты хочешь, чтобы мы просто оставили тебя в покое. – Гарретт поднял голову, чтобы посмотреть на Эйли. – Я ненавидел тебя за это. За то, что ты причиняешь такую боль моей мачехе. Эдди и Джейс все равно собирались найти тебя любыми способами, но Барбара не разрешила им делать этого. Она заставила их пообещать ей, что они будут уважать твое желание. Вот поэтому я и приехал к тебе.

– Ты спал со мной! – бросила Эйли. – Как ты мог каждый раз ложиться в кровать со мной и при этом не сказать мне, кто ты и зачем приехал? Не сказать мне, что ты знаешь моего брата и мою мать?

Гарретт встретил ее взгляд молча. Больше всего на свете он хотел сейчас повернуть время назад и еще тогда, при первой их встрече, сказать ей всю правду. Теперь же никакие слова, никакие извинения не могли заставить Эйли простить его.

Она отвернулась и снова начала кидать вещи в чемодан.

– Я уезжаю домой, – спокойно сказала Эйли.

– Ты не можешь!

Она рассмеялась так горько, что Гарретт почувствовал, как комок подступил к горлу.

– Да, действительно! Не могу, у меня ведь теперь нет дома.

– Это не то, что я имел в виду… Для тебя небезопасно сейчас возвращаться туда.

– Хорошо, – ответила она, застегивая молнию. – Тогда я поеду к Трейси. – Она повесила сумку на плечо и направилась к двери. – Там я, по крайней мере, в безопасности. Кто бы ни желал тебя убить, он вряд ли сообразит искать меня там. И еще я забираю машину, которую мы взяли в прокат. В любом случае она оформлена на мое имя. А вы, Мистер Миллиардер, можете возвращаться на чем хотите.

Гарретт стоял посередине спальни, понимая, что не имеет никакого права просить ее остаться и что вряд ли какие-то слова смогут изменить ситуацию.

Эйли мерила шагами кухню Трейси, закрывая рот рукой в попытке сдержать рыдания.

– Я поверила во все это, понимаешь? Поверила в него! А это все была одна большая ложь!

– Но почему он скрыл от тебя, кто он на самом деле? – спросила Трейси в недоумении. – Почему сразу не рассказал тебе все, что знает о твоей семье?

– Потому что он не знал, что я хочу встретиться с матерью. Никто из них не знал.

– Это какое-то сумасшествие! С чего им думать, что ты не хочешь ее видеть? – по-прежнему не понимала Трейси.

– Все потому, что Мораны, мои приемные родители, сказали им, что я не хочу иметь с ними ничего общего.

– Это по-прежнему не объясняет, почему Гарретт не рассказал тебе все.

– Он боялся, что я не стану с ним разговаривать, если он скажет мне всю правду. – Эйли снова зарыдала. – И я спала с этим человеком! Знаешь, как я себя теперь чувствую, понимая, что каждый раз он ложился со мной в кровать и знал все это! Знал – и ничего мне не говорил. – Эйли упала на стул. – Впрочем, все это уже неважно, – сказала она устало, стараясь отогнать от себя мысли о Гарретте. – Уже неважно. У меня есть брат, Трейси, – сказала она, все еще не до конца в это веря. – У меня есть брат-близнец, и я, возможно, никогда больше его не увижу. – Эйли сделала глубокий вдох, чтобы не заплакать.

– Не говори так, – Трейси села рядом с ней и обняла ее за плечи, – вы еще обязательно увидитесь, я уверена в этом!

– Ты не видела того, что там было. Я кричала на него. Я отказывалась ему верить – до тех пор, пока он не показал мне свое свидетельство о рождении.

– Конечно, ты была шокирована, – пыталась успокоить ее Трейси. – Любой человек, в том числе и сам Джейс, вел бы себя на твоем месте точно так же. Дай себе немного времени. Скоро ты придешь в себя, позвонишь Джейсу и встретишься с ним и со своей семьей.

– Нет, я не смогу, – Эйли еле сдерживала слезы.

– А я уверена, что сможешь, – продолжала подбадривать ее Трейси. – Ты просто слишком взволнована, слишком много эмоций для одного дня.

– Неужели ты не понимаешь?! – закричала Эйли в отчаянии. – Я не могу позволить себе встретиться с ними… просто потому, что Гарретт – часть их жизни…

– Ну, это вообще просто смешно! Если твоя мать – мачеха Гарретта, это еще не значит, что ты не можешь поддерживать с ней отношения!

– Поддерживать с ними отношения означает видеться с Гарреттом. По-другому не получится. Я не смогу этого вынести, это слишком больно.

Глаза Трейси медленно округлились.

– Ты что, влюбилась в него?

Эйли опустила голову, сотрясаясь в рыданиях. Слезы струились по ее щекам.

– Эйли… – прошептала Трейси. Некоторое время они сидели молча. Потом Трейси резко встала и подытожила весь их разговор:

– Так. Может, ты и собираешься оборвать все связи со своей семьей, едва они только начались, из-за какого-то Гарретта, но я не дам тебе этого сделать! Мы позвоним Джейсу. Ты заслужила знать правду о своем рождении и своей семье. А если ты беспокоишься, что случайно встретишь Гарретта, то мы можем позвать Джейса сюда. Я буду здесь, с тобой, если вдруг тебе потребуется моя поддержка. Но мы позвоним Джейсу прямо сейчас. Я не позволю какому-то Гарретту Миллеру лишать тебя возможности воссоединиться со своими родственниками. Ты имеешь такие же права быть частью их семьи, как и он. Может быть, даже большие.

Трейси все-таки заставила Эйли позвонить Джейсу. Они назначили встречу через два дня. Несмотря на то что Трейси знала, во сколько должны прийти Мэнди и Джейс, она вскочила с дивана как сумасшедшая, когда раздался звонок в дверь.

– Они здесь, – констатировала она и погладила Эйли по плечу, стараясь ее подбодрить. – Не волнуйся. Я уверена, все пройдет хорошо. Я буду дома, рядом с тобой. Если твой брат или сестра сделают или скажут что-то, что тебе не понравится, просто дай мне знать, и я сразу же вышвырну их за дверь.

Эйли выдавила слабую улыбку.

– Спасибо. Надеюсь, это не понадобится. Трейси направилась к двери встречать гостей.

Эйли вытерла вспотевшие ладони о джинсы. Ее сердце бешено колотилось.

Первой в комнату вошла Мэнди. Как только Эйли увидела женщину, которая была так добра к ней, слезы подступили к ее глазам.

– Эйли! – воскликнула Мэнди, протягивая к ней руки, чтобы обнять. – Мне так жаль! Все это какое-то безумие!

Первые секунды Эйли просто не могла говорить от переполнявших ее эмоций.

– Да, – наконец кивнула она. Мэнди сжала руки Эйли.

– Я обещаю, скоро мы разберемся со всем этим, – уверила она Эйли и повернулась к мужу. – Правда, Джейс?

– Я очень на это надеюсь. Я слишком долго жил без своей сестры.

После двух часов разговора с Джейсом и Мэнди у Эйли появилось еще больше вопросов.

– То есть ты уверена, что приемные родители не передавали тебе никакого письма от родной матери?

– Нет, они ничего мне не передавали, – ответила Эйли. – Я много раз спрашивала Моранов о своей семье, но они говорили, что ничего не знают. Когда мне было лет пятнадцать-шестнадцать, я пыталась найти своих настоящих родителей сама. Все, что у меня было, – это свидетельство о рождении, а там написано совсем немного. Я звонила в роддом, но мне ответили, что нужно разговаривать с адвокатом, который вел дело моего удочерения. Я понятия не имела, кто это, поэтому оставила идею найти родителей.

– Мама передала тебе письмо, такое же, как и мне. На обратной стороне этого письма как раз и была недостающая часть записки, оставленной Эдди, нашим отцом.

– Записки? Какой записки? – изумилась Эйли.

– Это еще одна долгая история, – перебила Мэнди. – Вечером, накануне того дня, как ехать во Вьетнам, Эдди сидел в баре с кучкой других солдат. Они выпивали вместе с одним владельцем ранчо. Тот написал дарственную на свое ранчо, разорвал на шесть кусочков и раздал эти кусочки солдатам. Он велел им всем встретиться после войны, собрать записку из кусочков, явиться к нему, и тогда он отдаст им ранчо!

– Вы шутите? – Эйли подняла бровь. – Он просто подарил им свое ранчо?!

– Он был вдовец, – объяснил Джейс. – Его единственный сын был убит во Вьетнаме. Он понимал, что ребята боятся умереть и это ранчо станет для них стимулом к тому, чтобы выжить, чтобы пережить все ужасы войны и вернуться домой.