Текст книги "Детерминация (СИ)"

Автор книги: Павел Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Но вы же мне сказали, что не проводите опытов с заражением, – с удивлением в голосе сказал Дмитрий посмотрев на Валерия Ивановича. – Ведь высокотемпературная утилизация проводится только при инвазивных испытаниях подопытного биоматериала.

– Это не совсем заражение. Пройдёмте в процедурную я вам кое-что должен объяснить.

Они вышли в коридор и проследовали в дверь напротив. Там действительно была процедурка. Вдоль свежевыбеленных стен стояли новенькие стеклянные шкафы с разными препаратами и два бытовых холодильника. Посередине деревянный стол покрашенный в белый цвет и пара белых стульев.

– Присаживайтесь, – предложил полковник отодвигая стул и садясь на него. – Я хочу посвятить вас в то, ради чего мы здесь. До проведения основного эксперимента в котором вы участвуете, остались считанные дни. То что я вам расскажу, идёт под грифом НСС.

– НСС? – удивился Дмитрий садясь за стол.

– Да. Наивысшая Степень Секретности. Самый высокий уровень доступа. Неразглашение до конца жизни.

Дмитрий бросил удивлённый взгляд на Валерия Ивановича. – Разве бывают такие уровни доступа? – осведомился он.

– Нет конечно. Это мы сами придумали, – с иронией в голосе ответил Валерий Иванович. – Ведь данный эксперимент для всех остальных является тайной.

– В смысле?

– Я вам уже рассказывал, что после гибели людей в эксперименте было решено завершить начатую серию опытов. Но на официальном уровне нам бы никто этого не позволил. Пришлось развернуть здесь практически подпольную деятельность.

– И много человек вовлечено?

– Много. Из разных ведомств. Высокопоставленные лица заинтересованы только в благополучном завершении серии опытов. Иначе их карьеры могут пострадать, и не только карьеры. Сейчас я вам дам кое-какие документы, вы их подпишите. После двух часов дня сюда прибудет курьер. Он привезёт провизию и заберёт эти бумаги. – Валерий Иванович указал на стопку листов на столе. – Это отчёты последнего исследования, копии. Оригиналы находятся в сейфе в ординаторской. Мы с неё начали нашу ознакомительную экскурсию. Документы с собой?

– Да. Паспорт, военный и партийный билеты, – сказал Дмитрий засунув руку во внутренний карман плаща.

– Не доставайте, – Валерий Иванович приподнял руку тем самым останавливая Диму. – Нужно будет сдать их курьеру. Ничего не должно быть при себе, что подтверждает личность. Сами понимаете. Если будет утечка и произойдёт заражение, мы можем здесь все погибнуть. Если милиция первой обнаружит наши тела, то нас не должны будут опознать органы МВД. Это секретный проект, который курирует Министерство обороны или точнее ГРУ.

Дмитрий снял фуражку, протёр платком взмокший от услышанного лоб и положил головной убор на стол. – Жарко у вас здесь, – тихо произнёс он. – А форма? Форму тоже надо сдать?

– Не обязательно. Завод работает на оборонку, поэтому военные здесь не редкость. С этого дня вы не сможете отсюда никуда отлучиться до конца эксперимента. Конечно можно выйти наружу и прогуляться по внутреннему дворику, но за забор ни шагу, – доктор улыбнулся. – Вообще-то здесь у нас есть всё для проживания, – видя совсем бледный вид майора профессор рассмеялся. – Да полноте вам! – сказал он сквозь смех. – Какое ГРУ? Наоборот, для всех Химеру свернули и работы над ней прекращены, хотя один из генералов военной разведки связан с нашим проектом. Простите, что так над вами пошутил. Почти неделю здесь в полном одиночестве. Мой напарник после серии опытов над животными сейчас занят поставками и здесь практически не появляется. Насчёт заражения. Мы работаем здесь с неактивными штаммами. Они даже воздушно-капельным путём не передаются, так что умереть от бацилл не получится, – увидев вопросительный взгляд Дроздова профессор пояснил. – Предыдущую команду исследователей отозвали вместе с моим напарником, но скоро прибудут другие. Так что в ближайшее время никаких экспериментов проводиться не будет.

Дмитрий заметно успокоился. – Вы что, и правда никуда не выходите? – осведомился он.

– Почему? Вечером домой. И вам тоже можно.

– А эти двое? Они вас по званию называли. Кто они?

– Это кураторы. Они курируют работу полигона и лаборатории, отчёты о которых попадают к нашему руководителю. Они надёжные парни и в курсе всего. Этот эксперимент очень важен для нашей страны, да и для вас тоже. После его успешного завершения мы сможем предъявить результаты и нас реабилитируют признав развал НИИ ошибочным. А вам возможно будет открыта дорога в любой исследовательский институт на руководящую должность.

– А если не успешного?

Профессор тяжело вздохнул. – Будем проводить ещё, пока не добьёмся положительных результатов.

– Но почему именно я?

– Вы были в Анголе, участвовали в боевых действиях. Вы там работали как советник в составе противоэпидемиологической бригады в военном госпитале. Ведь так?

– Не совсем так. Я лично не участвовал в боях. Меня и ещё нескольких специалистов послали туда с миссией от ООН в составе международного медицинского корпуса. Там нас расположили в большом пятиэтажном здании на окраине города Дондо на берегу реки. С нами работали чехи, поляки, восточные немцы. Были ещё финны, испанцы. Все сносно говорили по-русски, даже начальник охраны полковник Солонго. Мы лечили только гражданское население, это был наш приоритет.

– По моим данным там на ваш госпиталь напали. Вы держали оборону против УНИТЫ почти сутки, пока не подошли кубинские части.

– Да. Но это была не УНИТА. – Дмитрий попытался поудобнее устроиться на стуле.

– Тогда кто же?

– Как нам потом сказали, это были партизаны, работающие на УНИТА.

– Наёмники? – оживлённо поинтересовался профессор.

– Они самые, – Дроздов тяжело вздохнул. – Зверьё в человеческом обличье.

– Как же вы продержались столько времени?

Майор на секунду задумался, потом достал пачку сигарет. Повертел её в руках и вопросительно посмотрел на профессора. Тот кивнул, вытащил из ящика стола пепельницу в виде человеческого черепа и поставил на столешницу. Дмитрий достал сигарету, прикурил от спички. Потряс ей туша огонь и аккуратно положил в черепок.

– У нас была охрана, – начал он после глубокой затяжки. – Батальон пехоты НПЛА. На нашу больницу напали ночью. Завязался бой. Нас, иностранных специалистов собрали на верхнем этаже госпиталя, выдали каждому по пистолету, по две обоймы патронов и приказали не высовываться. Бой шёл до рассвета. Наёмникам так и не удалось пробиться к зданию. Часов в пять утра всё стихло. С нашей стороны были ощутимые потери. Мы предложили медицинскую помощь, но нас даже не пустили осмотреть раненых.

Профессор побарабанил пальцами по столу. – Там вы столкнулись со странным явлением, с людьми, которых было очень трудно убить. Как их называли аборигены?

– Жамби, – Дмитрий жадно затянулся. – Они появились позже. Когда совсем рассвело. Вышли из джунглей в одних набедренных повязках, в руках вместо оружия массивные палки с костяными набалдашниками. Они не боялись выстрелов и по мере приближения к позициям переходили на бег. Мы всё это видели с верхних этажей. К нам в комнату залетел полковник Солонго с выпученными от страха глазами и начал кричать о срочной эвакуации. Госпиталь был поделён на две половины, которые соединялись только одним переходом на пятом этаже, как раз с той комнатой где мы находились. Так было построено специально, чтобы эвакуироваться с минимальными потерями. Нам нужно было пройти через переход в другую половину и спустившись покинуть здание через чёрный подземный выход. Потом бежать к реке, где уже стояли и ждали нас моторные лодки. К нам в помещение забежали несколько солдат. Полковник им что-то приказал и сказал нам выдвигаться. Двое бойцов пошли вперёд, мы за ними. Вдруг Солонго схватил меня за рукав и сказал – "Бегите что есть сил Не останавливайтесь ни за что! На нас надвигается проклятие этих джунглей! Это не люди, это духи! " – и перейдя на шёпот произнёс. – "Не говорите никому о жамби. И других предупредите." – "Почему? " – спросил я. – "Тогда вас из страны не выпустят," – ответил полковник. Он отпустил мой рукав, крикнул что-то на ангольском оставшимся бойцам и махнув мне рукой сказал. – "Прощайте."

Майор достал вторую сигарету, прикурил от окурка. Бычок затушил в пепельнице, с силой прижав и покрутив его. – Я побежал за остальными, – продолжил он. – Пройдя короткий подземный тоннель мы выбрались наружу. Я оглянулся. Наши позиции были смяты. Жамби костяными набалдашниками добивали раненых. Страшные крики умирающих, автоматные очереди, всё смешалось. Они уже врывались в здание, когда один из жамби посмотрел в нашу сторону и увидев нас сильно стукнул несколько раз по земле своей дубиной, взвыл как какое-то дикое животное и бросился в нашу сторону. К нему начали со всех сторон присоединяться другие жамби. Мы кинулись к реке со всех ног, но они всё равно нас быстро настигали. До берега оставалось ещё метров двести. Кто-то из наших начал отставать. Они кричали чтобы мы их не бросали, но солдаты с криками на ломаном русском орали, – «Вперёд! Или буду стрелять!» – Тех, кто отстал, жамби сбивали с ног и своими дубинами разбивали головы. Тут же кто-то из этих дикарей падал рядом на колени и руками разламывал череп у бьющейся в агонии жертвы. Затем он руками выскребал оттуда мозг с жадностью пожирая его. Когда жамби начали настигать нашу группу, несколько солдат бежавших рядом с нами остановились, повернулись и что-то, крича, открыли огонь. Я оглянулся. Как я уже говорил, у нас у всех были пистолеты. Я хотел применить оружие, но меня сильно толкнул прикладом боец и на плохом русском крикнул, – «Вперёд!» – Пришлось подчиниться, – Дмитрий затушил окурок.

– Вы видели характеры ранений жамби? Реакцию на попадания пуль? – поинтересовался профессор.

– Да, я обратил на это внимание, – кивнул Дмитрий. – Человек на время застывал, иногда падал, но через несколько секунд поднимался снова. Военные старались попасть жамби в головы. Убить их можно было только попав туда.

– Почему так грубо вели себя с вами их военные?

– Это не грубость. За нас они отвечали головой в прямом смысле. Когда мы добрались до лодок, в них уже находились местные ребятишки. Они помогли нам погрузиться. Солдаты все остались на берегу. Их было четверо. Они открыли автоматный огонь по выбегавшим из чащи жамби. Двух тварей бойцам удалось убить. Стреляли, пока у них не кончились патроны. Мы уже отчалили, когда солдат окружили эти твари. Трое успели застрелиться, скорей всего они оставили по последнему патрону, а оставшегося бойца эти монстры побросав свои палицы повалили на землю и начали пожирать ещё живого, орущего нечеловеческим голосом солдата. Потом переключились на застрелившихся. Через несколько минут среди зарослей появились партизаны УНИТА. – Дроздов опять полез в карман за пачкой. Он достал очередную сигарету и прикурив продолжил. – Но партизаны не стали выходить из джунглей как будто чего-то ожидая. Вскоре из чащи появился высокий человек одетый в белый плащ с капюшоном на голове закрывающим почти всё лицо. Он первым вышел к месту бойни. Жамби сразу же перестали рвать мясо с убитых и встав собрались вокруг него покорно склонив головы. Он что-то громко сказал и отошёл на край пляжа встав возле зарослей, жамби покорно проследовали за ним. Уже потом выскочили наёмники и начали кричать нам на ломаном английском, чтобы мы повернули назад. Конечно мы не стали подчиняться. Тогда по нам открыли огонь. У одной лодки пробили бензобак. Ещё несколько человек получили ранения разной степени, – Дмитрий затушил окурок, отвёл взгляд в сторону и замолчал.

– Как же вы спаслись? – вывел его из задумчивости профессор.

Дроздов поднял глаза на Валерия Ивановича и продолжил рассказ. – Когда мы прилично отплыли от берега, то услышали сухие щелчки. Наёмники начали падать как подкошенные. Одним из первых был убит человек в капюшоне. На берегу началась паника. Паниковали все, кроме жамби, эти чудовища просто стояли и безучастно смотрели на происходящее. Потом настал и их черёд. Точными выстрелами в головы все каннибалы были уничтожены за считанные минуты. Через четверть часа всё было кончено. Как нам потом сказали, это работали кубинские снайперы. Минут через десять на берег вышли огнемётчики в специальных костюмах и противогазах. Подтянулись ещё какие-то люди в газ-масках и серых комбинезонах. Они стали упаковывать в чёрные мешки тела жамби, которые там валялись. Через несколько минут послышался свист лопастей, и скоро над ними завис вертолёт. Мне показалось что это был наш, советский, в смысле наших специалистов. Он завис над берегом и спустил вниз верёвку с корзиной. Мешки быстро туда погрузили и машина поднялась в воздух. Огнемётчики потом там всё сожгли напалмом.

Профессор посмотрел на волосы Дмитрия. – Простите за нескромный вопрос. Седина у вас появилась после тех событий?

– Да, после них, – кивнул Дроздов.

– Что же было потом?

– Нас отправили в Луанду. По прибытию туда, разместили в гостинице. Потом дознаватели опросили нашу группу, точнее что от неё осталось, что мы видели необычного. Я предупредил всех своих чтобы молчали о жамби. Потом мы подписали кое-какие бумаги и через три дня нас отправили домой.

– Но вы прибыли на родину только через три месяца?

– Да. Меня задержали для помощи в локализации эпидемии холеры, – Дмитрий опять попытался сесть поудобней на стуле.

Учёный пристально посмотрел в глаза майора. – У меня есть другие сведения, что всё это время вы были на Кубе.

– Я дал подписку о неразглашении, – ответил майор отводя взгляд в сторону.

– Подождите минуточку, – полковник встал и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся держа в руках серую папку. – Ознакомьтесь, – сказал Валерий Иванович положив её перед Дроздовым.

Дмитрий взял папку, осторожно открыл её и увидел те самые документы, которые он подписывал. Здесь были ангольские бумаги, а так же с Кубы. Он вопросительно посмотрел на профессора.

– Надеюсь вы понимаете, что с нами завязаны люди из серьёзных структур, – сказал полковник. – Можете смело рассказывать что было с вами после.

– Вы знаете наверное больше меня? – неуверенно произнёс майор.

– Ну что вы, далеко не всё. Мне хочется услышать, как говориться, от первоисточника, – ответил улыбнувшись профессор.

Дмитрий аккуратно закрыл папку, отложил её в сторону, собрался с мыслями и начал рассказывать.

– После эвакуации нас разместили в казарме. Это потом нашу группу расселили в гостинице. В казарме нас продержали три дня. Всё это время с нами работали дознаватели, ведь погибли люди, подданные других государств. Тела наших коллег собирали по кусочкам. В конце третьего дня, нас стали вызывать по одному к следователю. Я пошёл первым. Зайдя в офицерский домик где расположилась допросная, я увидел что за столом сидело трое человек, один из них был переводчиком. Они предложили мне сесть, дали какие-то бумаги и попросили их подписать, пояснив что в них написано. Там описывался сильный взрыв в нашем госпитале, в результате которого погибли некоторые члены нашей команды, поэтому их тела были в ужасном состоянии. Я конечно подписал. Следом стали вызывать остальных. Ближе к вечеру за нами приехал автобус. Когда мы отъезжали, то услышали серию мощных громовых раскатов, это подрывали наш госпиталь пришедший в негодность после нападения. Не буду останавливаться на том, что было дальше, ничего значимого не произошло. Когда я вылетел домой на небольшом самолёте, со мной летело ещё пять человек, борт изменил курс и приземлился не в Египте, как было запланировано, а на базе кубинского контингента. Один из пассажиров, наш соотечественник, мне сказал чтобы я не беспокоился и прошёл с ним на базу. После этого он стал моим доверенным лицом. На Кубе я работал в закрытой лаборатории. Жили в бунгало старой постройки на прилегающей к лаборатории территории огороженной забором. За ограждение было строго запрещено выходить. Вот этот человек и был моей связью с внешним миром.

– Как его звали? Говорите, не волнуйтесь.

– Сергей, Сергей Витальевич. Фамилии не знаю.

– Как же, как же. Он мне знаком. Фамилия Ильчин. Он тоже куратор по научной линии. Работает с двумя лабораториями НИИ ВВС, который я надеюсь не закроют как наш. Что же было дальше?

– Мы там занимались изучением останков жамби. Препарировали их, сверяли карты крови и биохимию с другими людьми. Вывод был сделан такой, в крови огромное содержание токсинов природного происхождения. Идентифицировать яды так и не смогли. Предположительно это комбинация отрав вводимых постепенно в определённый отрезок времени. Препарация мозга ничего аномального не выявила. Похоже из людей просто сделали автоматы, запрограммированные на убийство. Так же загадкой осталась их живучесть. На месте ранений, кроме ранений в голову, зарубцевавшиеся раны, пули найденные в телах были покрыты налётом, изолирующем их от организма. Напрашивался вывод, комбинация ядов мощно усиливает метаболизм, а при ранениях нужна энергия и восстановительный материал. Поэтому жамби и пожирали людей, для быстрой регенерации своих организмов. Месяца через два нас отозвали в Москву. Перед вылетом разрешили искупаться в Атлантике около мыса, где водятся белые акулы. Правда при купании мы их там не видели, – майор улыбнулся. – Кубинцы нас наверное обманули.

– Наверное, – усмехнулся Валерий Иванович. – Кубинцы они такие, любят подшутить. Вы случайно не знаете, что в переводе значит жамби?

– Знаю. Жамби, это зомби по таитянски.

– Да, зомби, – задумчиво произнёс профессор. – Есть ещё один вопрос. У вас была создана вакцина?

– Было произведено четыре вида. Их отправили в Союз. Что с препаратами было дальше я не знаю.

– Заработала третья лаборатория связанная с нашим проектом. Там делают что-то типа противоядия и возможно из вашей вакцины. Являются исследования официальными или нет, я не знаю. А где находится лаборатория даже предположить не могу. В нашей среде кругом одни секреты.

– Чем занимаются исследовательские комплексы НИИ ВВС? – поинтересовался Дмитрий туша окурок.

– Повышение интеллектуальных способностей с помощью препаратов. Мы занимаемся другими разработками. Наш приоритет живучесть. Сейчас мы посмотрим фильм, он для служебного пользования. Там есть видеозапись допроса американского солдата, единственного выжившего в операции по захвату вьетнамского острова. Его рассказ больше похож на бред. После просмотра я предоставлю документацию по нашей вакцине, чтобы вы имели представление с чем нам предстоит работать. А сейчас подпишите вот эти бумаги, – профессор вытащил из папки несколько листов с печатным текстом и пододвинул их к Дмитрию.

– Что это? – спросил майор беря первый листок.

– Допуск к биопрепаратам, – невозмутимо ответил профессор.

– Вы мне так доверяете? – удивился Дмитрий подписывая документы.

– В смысле, – не понял Валерий Иванович.

– Сейчас вы меня посвятили практически в подпольную организацию.

– Доверяю. Случайных людей сюда не пришлют.

После подписания бумаг профессор провёл его в жилой блок. Там было три помещения, два спальных с несколькими двухэтажными кроватями и одно побольше, типа кают-компании. В этой комнате посередине стоял прямоугольный стол окружённый стульями. Возле стены на тумбочке стоял импортный телевизор, а рядом с ним чудо техники того времени, видеомагнитофон. Полковник достал из ящика кассету.

– То, что вы сейчас увидите, выходит за рамки простого, привычного понимания вещей. Здесь, на этой плёнке запись допроса капрала американских войск, захваченного в джунглях во время войны во Вьетнаме. Он сам сдался северянам и был этому рад. Его сочли сумасшедшим, так как он нёс какую-то ахинею. Через две недели пребывания в плену, капрала передали нашим советникам, которые вывезли его в Союз. Он до сих пор жив. Остался у нас, сменил гражданство, имя. Живёт в Москве. Так же здесь записаны недавние опыты из первой лаборатории. Запись наших экспериментов тоже есть, но на другой кассете.

Глава 2. Вьетнамский инцидент

Доктор вставил кассету в видеомагнитофон, аппарат зажужжал и защёлкал принимая плёнку. Майор никогда не видел видеомагнитофона в реальной жизни, только слышал о таком. Он хотел что-то спросить, но профессор в это время взял пульт, ещё одно неведомое для Дмитрия новшество и произнёс.

– Фильм создан нашими специалистами в художественно-документальном жанре с привлечением настоящих актёров. Психологи считают, что так легче понять и вникнуть в суть дела. Ряд событий представленных в ленте, реконструирован с помощью профессиональных режиссеров. Новые веяния перестройки коснулись даже таких областей, как секретные документы, – профессор горько усмехнулся и с сарказмом, коверкая интонацию, произнёс. – Психологи считают, реконструкция профессиональных режиссеров, – он вздохнул и продолжил. – Основные действующие лица настоящие, а вот американских военных играют наши артисты. Они даже разговаривают по-русски. – Валерий Иванович с пульта включил телевизор.

Заморгал экран тестовыми полосами. Пропищал зуммер проверки звука. Появилась заставка "Совершенно секретно. Только для служебного пользования." После этого пошла хроника вьетнамской войны. Хорошо поставленный голос за кадром вещал.

– Время и место действия событий произошло в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году на севере Вьетнама. В тот период США давно завязли в затяжной партизанской войне. Массовые антивоенные выступления в Соединённых Штатах сказались на мобилизации, людские ресурсы армии агрессора были исчерпаны, солдат не хватало. Молодые люди не хотели добровольно идти на бойню ради чьих-то политических амбиций. Политики и журналисты с трибун всё громче заявляли о нецелесообразности боевых действий. После январского Тетского наступления вьетконга моральный дух в армии стал падать. В это же время в Пентагоне начали разрабатывать план ответных ударов по позициям противника, наступления должны были начаться в марте. За две недели до назначенных событий в порт Камрань прибыл десантный вертолётоносец "Окинава", на борту которого находились четыреста бойцов спецназа, так называемых зелёных беретов. Командир отряда полковник Монтгомери сразу же отправился в штаб.

В кадре появился большой кабинет с огромной картой на стене. Около неё стояли два старших офицера американской армии бригадный генерал Смит и полковник Монтгомери.

– Вам предстоит секретная операция, – сказал генерал на чисто русском языке, ткнув указкой в карту. Сразу становилось ясно, что роль генерала исполнял советский актёр.

Военноначальник жестом пригласил полковника подойти к макетному столу. На столешнице лежал объёмный фрагмент рельефа побережья.

– Это бухта Халонг, – продолжил Смит. – Северный Вьетнам, вражеская территория. Там множество островов, подойти к вашей цели можно только на десантных лодках. Отряд доставят к месту высадки на десантно вертолётном корабле-доке. На этих островах много скал с естественными пустотами где могут располагаться вражеские базы, – генерал обвёл указкой небольшой остров с холмиком посередине. – Вам нужно захватить и уничтожить этот объект. Есть вопросы?

– Да. – ответил на русском полковник. – Причина?

– Предположительно в горе находится секретная лаборатория и небольшой завод по производству снарядов с повышенной пробивной способностью. Такой боеприпас, усиленный гильзовым зарядом или ракета снабжённая такой болванкой, способны уничтожить любую бронетехнику или вывести из строя небольшой корабль. Боевая часть не имеет начинки и в производстве дёшева, так как применяются не вольфрамовые сплавы. Есть предположение что этот материал, оставшийся после извлечения из природного урана топлива для советских АЭС. Это обеднённый уран, по своим показателям превосходящий вольфрам, но при этом дешевле в несколько раз. Сразу достигаются две цели, утилизация ядерных отходов и разработка перспективного оружия на территории воюющего государства.

– Поддержка.

– Корабельные вертолеты. С них мы здесь впервые применим термобарические бомбы или, как их называют в среде солдат, вакуумные. Вам выдадут средства специальной защиты, шумопонижающие барошлемы и дыхательные маски. Ваша задача, после бомбардировки атаковать и захватить объект, заложить подрывные устройства и уничтожить его. На подготовку у вас двое суток. Выход в два часа ночи. По прибытию на место вскроете конверт, который передадут вам при отплытии на задание.

За кадром прозвучал хорошо поставленный голос диктора. – В назначенное время "Окинава" вышел в море. Плыли больше суток. К месту высадки прибыли рано утром.

На экране появилась панорама залива, накрытого серым туманом в котором еле просматривались тёмные очертания скал. Потом показали береговую высадку американского десанта, причём высаживался он на пологий, обширный берег с десантных барж. Было понятно, что отрывок просто вставлен для зрелищности, не имея ничего общего с содержанием. Мелькнул кадр с кораблём-доком, тут хроника показала саму гору, выжженную как после ядерного взрыва. На ней действительно находилось много укреплений.

Диктор продолжил. – Так думали американские стратеги. На самом деле это был недостроенный форт для защиты гавани. Здесь разыгралась трагедия, где произошло локальное сражение с применением нового оружия. По последним данным, с обеих сторон погибло около двух тысяч человек. После бомбардировки запрещёнными женевской конвенцией термобарическими зарядами, американцы атаковали сопку, но были отброшены. После чего они с вертолётов применили газ. Чтобы замести следы своих преступлений наутро с самолётов сбросили напалм. Выжил только один капрал. Вот что он рассказал дознавателю.

В кадре появился усатый мужик в полевой военной форме армии США. Было видно что съёмка старая, на советскую киноплёнку. Он сидел на стуле перед камерой. Напротив его, чуть сбоку, не загораживая план, находился военный дознаватель. Следователь задал вопрос на английском.

– Tell me, what have happened there, on the island? Расскажите, что произошло там, на острове? – сразу же последовал перевод мягким женским голосом.

– Мы залегли на позициях. Всё как положено, поддержка пулеметами, три линии наступления. Ждали темноты. Скоро в тускнеющем небе появились вертолёты. Они прошли над нашими головами и развернулись для бомбометания. Раздался голос командира. – "Надеть шлемы! Головы не поднимать!" Я выполнил команду, подсоединил шланг идущий от барошлема к редуктору небольшого диффузного фильтра-баллона, который был закреплён на поясе и прижался к земле. Над нами прогудели машины и тут же послышались лёгкие хлопки. Через минуту громыхнул первый взрыв и одновременно второй, третий, четвёртый. Прокатилась мощная ударная волна прижимая к поверхности, стало тяжело дышать даже в шлеме и заложило в уши. Через несколько секунд прошла ещё одна в обратном направлении. Раздался мощный хлопок, от чего в голове зазвенело, если бы не шлем, то скорее всего я бы погиб. Со стороны сопки пришла ещё одна волна, но слабее тех что были. Послышались отчаянные крики вьетконгов. Я поднял голову. Из окопов вылазили вьетнамцы. Из их ртов, носов, глаз и ушей шла кровь. Они падали на четвереньки плюясь кровавой пеной. Прозвучала команда "Снять шлемы! На штурм!" и мы перебежками, прячась за естественными укрытиями, начали наступать поддерживая друг друга огнём. Мы приблизились к сопке. Никакой ответной стрельбы. Наш взвод уже у первой линии обороны. В траншеях и около них валяются корчась от боли вьетконги. Я пробегаю мимо агонизирующего врага, он лежит лицом вверх захлёбываясь собственной кровью, веки глубоко ввалились и я с ужасом осознаю что у него нет глаз. Они лопнули, вместо них какая-то плёнка облепившая ввалившиеся глазницы. Мы уже у второй линии окопов. В них то же самое, валяются умирающие, орущие и стонущие от боли вьетнамцы в неестественных позах с вывернутыми суставами рук и ног. Мы добиваем их выстрелами в упор.

Двигаемся вперёд. И тут началось. С дотов на нас обрушился шквальный пулемётный огонь. На холме, как будто из-под земли, появляются вражеские солдаты. Они спрыгивают в окопы и оттуда ведут миномётный обстрел. Мы залегли. Сквозь грохот боя я слышу команду отступать. Кричу то же самое несколько раз и отползаю назад. В траншеи противника прятаться от миномётов бесполезно, окопы скорей всего пристреляны. Я укрываюсь за упавшим деревом. Выждав момент встаю и пригибаясь, что есть силы бегу вниз. Грохочут взрывы, меня отбросило взрывной волной и я потерял сознание. Меня приводят в чувство. Я среди своих. Наши, те кто остался, спрятались за большим поваленным деревом недалеко от высоты. Потери ужасные. Здесь всего нас двадцать человек, половина ранены. От нашего укрытия в полукилометре на север около взвода наших, засевших в неглубоком овраге. Опять слышится гул моторов. Над холмом пролетели вертолёты. Они сбросили на парашютах какие-то белые баки похожие на газовые баллоны с множеством торчащих из их корпусов трубок. Парашюты были странной конструкции, больше похожие на воздушных коробчатых змеев. Они спускались очень медленно, баки под ними в это время вращались распыляя на приличное расстояние вокруг себя газ. Коснувшись земли баллоны взорвались одновременно сжигая парашюты. Надвигались сумерки. Вокруг наступила тишина, нарушаемая только шумом прибоя. И вдруг мы слышим как с горы доносятся приглушённые расстоянием стоны вперемешку с хрипами.

Я выглянул из-за укрытия. В начавшем сгущаться тумане увидел тени наших солдат, медленно бредущих по склону вниз. Рядом с ними, бок о бок, спускались и низкорослые вьетконги. Они брели все вместе, опустив головы, руки у них свисали как плети. Мы начали кричать своим, чтобы бежали сюда, что мы их прикроем огнём. Но они брели вниз не обращая внимания на наши призывы. Когда расстояние сократилось нас всё-таки услышали и повернули к нашему укрытию. Мы стали стрелять во вьетконгов, но они даже не пригибались, что нас очень удивило, было такое впечатление, что стреляем холостыми. Вся эта толпа приблизилась к поваленному дереву. И тут они все, со звериной яростью, стали набрасываться на нас и кусаться. Мы отбивались, как могли, но ничто их не брало, ни пуля, ни нож.

Неподалёку в небо взмыла тройная ракета белого и красного цветов, призыв о помощи от наших соседей. Но чем мы им могли помочь. Наш лейтенант, отбиваясь от наседавших на него сразу нескольких человек, крикнул чтобы мы бежали. Я ткнул в грудь штыком нашего пулемётчика Джона Кларка, который превратился в сумасшедшего и пытался на меня напасть одновременно кусаясь. Но он даже не среагировал на проникающий удар штыком продолжая тянуть ко мне руки всё время скалясь и бешено вращая безумными глазами. Он рычал как зверь, пытаясь схватить меня за шею. Я повалил его наземь, но он всё равно хотел меня поймать за ноги. Я пригвоздил его штыком пристёгнутым к винтовке к поваленному дереву, резко отскочил в сторону и побежал в джунгли. Оттуда я смотрел как эти твари, которые недавно были людьми, убивают живых словно дикие звери, загрызая их насмерть. Со стороны материка в заливе появились огни. Они приближались. В сгущающейся тьме по силуэтам плавсредств я понял, что это были военные катера противника. Когда они подплыли к берегу, я вышел к ним, поднял руки и встал на колени. Меня тут же свалили на землю и связали руки. Потом посадили в один из катеров и он отчалил от острова. Остальные высадившиеся бросились к сопке. Что с ними потом стало не знаю. Но в лагере военнопленных говорили, что никто не вернулся. Потом там всё сожгла наша авиация. Через две недели меня, как участника тех событий, вывезли в Советский Союз.