Текст книги "На Новую Землю!"

Автор книги: Павел Ушаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Первые льды.

19 августа. В тумане постепенно вырисовывается гора Первоусмотренная[16]16
  Так названа нашим знаменитым мореплавателем Литке высокая гора при входе в Маточкин Шар с западной стороны. Эта гора, действительно, усматривается раньше остальных.


[Закрыть]. Медленно входим в Маточкин Шар. Вершины гор в снегу, внизу – белые островки густого тумана. Какая-то особая безмолвная тишина, которая поражает всякого человека, впервые попавшего на Новую Землю. Невольно на память приходят слова акад. К. Бэра, первого русского натуралиста, посетившего Новую Землю, который так удачно сравнил природу Новой Земли с первым днем творения мира: жизнь еще будто не появилась, а земля и вода еще разделены не окончательно.

Из пролива медленно плывут отдельные большие льдины карского типа. Маточкину Шару льды придают своеобразную красоту, которую словами выразить трудно. Они проходят мимо самого борта „Таймыра“, даже слегка царапают его. Все выскочили на палубу – первые льды. В такие минуты говорить не хочется и любуешься молча.

В глубине пролива полоса более густого льда.

Прошли к Черному камню и встали на якорь у „зимовья Пахтусова“. Здесь в 1834—35 г. вторично зимовал неутомимый мореплаватель П. К. Пахтусов, совместно со своим помощником А. Циволько. Первую свою зимовку Пахтусов провел в губе Каменка у Карских Ворот. Имя Пахтусова неразрывно связано с Новой Землей. Он впервые произвел опись восточного берега, открыл ряд новых заливов, произвел многочисленные определения астрономических пунктов и пр. Обе зимовки были крайне тяжелые, так как приходилось жить в домах, вновь выстроенных из сырого плавника. Многие из его команды не вынесли тяжелых условий и умерли на Новой Земле. Сам Пахтусов, уже больным, вернулся в Архангельск и вскоре также умер. Его жизнь была не долгой, но полной энергии и больших достижений. Похоронен он на Соломбальском кладбище. Его могилу в настоящее время украшает скромный памятник[17]17
  О путешествиях на Новую Землю русских мореплавателей см. П. Башмакова – Первые русские исследователи Новой Земли. 1922 г., Изд. Главн. Гидр. Управл.


[Закрыть].

С капитанского мостика в глубине пролива, у реки Чиракина, виднеется „Седов“ – ледокол торговой экспедиции по проводке судов в устье Оби. „Седов“ спешит сообщить по радио, что уже пробовал пройти Маточкин Шар, но встретил тяжелые льды. Югорский Шар и Карские Ворота, по его сведениям, также забиты льдом, трудно проходимым для обычных судов. Теперь „Седов“ предполагает идти к мысу Желания и искать прохода в Карское море к северу от Новой Земли.

Положение весьма неопределенное – как долго продержится лед? Когда доберемся до радиостанции и попадем ли вообще на нее в этом году?

С радиостанции три раза в сутки посылают одно и то же сообщение – в проливе и на море тяжелый лед в 9 баллов[18]18
  Количество льда измеряется десятибалльной системой; 10 баллов – сплошной лед.


[Закрыть]. Все время продолжает дуть сильными порывами остовый ветер, который еще больше прижимает карский лед к берегам Новой Земли. Как только изменится направление ветра, подует западный – дня через 3—4 лед должен поредеть, но надолго ли это?

Терять время нельзя. Если завтра „Таймыр“ не пойдет дальше, попробуем продвигаться своими средствами – на карбасе. Заодно проделаем некоторые добавочные работы в самом проливе.

Поход на карбасе к радиостанции.

20 августа. Вчера вечером мимо нас прошел „Седов“. В это время на „Таймыре“ подняли сигнальные флаги – желаем счастливого плавания. В ответ – на мачте „Седова“ замигал красный вымпел с белым кругом – вижу ясно.

С утра ветер начал переходить на запад – попутный для нашего похода на карбасе. Когда двинется „Таймыр“ на радиостанцию – остается неизвестным: будет ждать более благоприятных ледяных условий.

Из пролива попрежнему выносит отдельные льдины. Там, где большому судну из-за скопления льда пройти трудно или даже невозможно, на карбасе у самого берега во время полного прилива, напротив, почти всегда удается легко проскочить, или, в крайнем случае, перетащить карбас через льдины. Итак, на радиостанцию решили идти самостоятельно. Готовимся к походу.

На спуск карбаса вышла вся команда. Необходимо выждать момент, когда поблизости „Таймыра“ не будет льдин, быстро спустить карбас на воду, так же быстро нагрузить его вещами и двинуться в путь. Радостно прощаемся с нашими товарищами-попутчиками, остающимися на „Таймыре“. К походу по проливу к нам присоединяются двое из зимовщиков новой смены – К. Д. Тирон – гидролог и А. Ф. Казанский – микробиолог. Надеемся добраться до радиостанции раньше „Таймыра“.

Карбас „Ошкуй“ Новоземельской Экспедиции Гос. Гидрологического Института (фот. автора).

Последняя вещь погружена в карбас. Проверяем, все ли на месте.

– Все ли готовы?

– Все.

– Прощайте, до скорого свидания на радиостанции.

С „Таймыра“ раздаются ружейные прощальные выстрелы, желают счастливого плавания.

– Весла на воду, левая загребай! правая табань!

Ветер подхватывает парус, развертывает его и мы быстро идем на восток.

Еще долго видны знакомые силуэты и слышны неразборчивые возгласы на „Таймыре“.

___

На пути встречаем отдельные льдины, но они пока еще не очень мешают нашему продвижению. Много шуги[19]19
  Мелкий лед.


[Закрыть]. С непривычки на нее мы обращаем особое внимание: как бы она не поцарапала карбас и не испортила его. На носу сидит специальный человек – „гарпунщик“, который багром отталкивает мелкие льдины и дает знать о приближающейся „опасности“. Теперь это смешно, в особенности после всех тех ледяных передряг, которые так доблестно выдержал наш карбас.

С непривычки в карбасе как-то тесно и неудобно.

По дороге на южном берегу замечаем самоедский чум. Оказывается – это самоедская семья, возвращающаяся в становище после зимовки на карской стороне. Везут с собою годовой промысел. К нам подходит небольшая шлюпка с двумя самоедами – у них уже давно вышло все продовольствие, но льды мешали вернуться домой. Даем, что легко достать из нагруженного карбаса.

– Как лед дальше у Карского моря?

– Плохо. Много льда. Плохое лето.

И еще что-то добавили по-самоедски, наверное про нас.

Наше внезапное появление одних в Маточкином Шаре должно было остаться непонятным и породить много мыслей. Но самоеды народ спокойный и ничего больше не спросили, как будто все это в порядке вещей.

Незаметно для себя подходим к р. Шумилиха. Пролив сужается и в силу этого горы кажутся еще более высокими. В некоторых местах крутые горные склоны спускаются к самой воде. Еще вторая неожиданная встреча – Маточкин Шар постепенно превращается в настоящую проезжую дорогу. В речной долине сереет небольшая палатка экспедиции Академии Наук. Эта экспедиция должна была вести геологические изыскания в Сульменевой губе, но, по сложившимся обстоятельствам, случайно попала в Маточкин Шар и теперь собиралась произвести ряд работ на северном берегу этого пролива. Эта встреча нас сильно обрадовала, так как мы себя почувствовали не одинокими, а по-соседству с близкими людьми. По-соседству – звучит немного громко, так как мы должны были идти на Карскую сторону, а они остаться здесь. И мы, конечно, не могли предполагать, что впоследствии с ними будем иметь более тесную и продолжительную связь.

Немного отдохнув и обменявшись своими планами и предположениями, сейчас же тронулись дальше по направлению к мысу Моржову. По мере нашего продвижения на восток, лед постепенно начал становиться все более и более тяжелым. К вечеру добрались до Моржова. Разбили лагерь и поскорее легли спать, чтобы завтра как можно раньше приступить к обследованию этого района, а затем двинуться дальше. Предполагаем завтра взять гидрологическую станцию и серию драг и тралов[20]20
  Драгами и тралами называются особые орудия лова для донных морских животных и отчасти рыб и имеют вид мешков с железными рамами. Трал или драга спускается на тросе со шлюпки или корабля и некоторое время тянется по дну, забирая вместе с илом всевозможных морских животных. Гидрологическая станция состоит из взятия проб воды на температуру, соленость и пр. с разных глубин при помощи специального прибора – батометра.


[Закрыть].

Во время пути за сегодняшний день убили одну сову. В этом году их необычайна много, но близко к себе не подпускают.

21 августа. С утра лед небольшими массами выносит в Баренцово море. Небо закрыто облаками, низкий туман, временами дождь, иногда сравнительно сильный.

С утра вышли на первый драгаж. Сильные течения очень мешают работе и постоянно сносят карбас. Гидрологическую станцию взяли с грехом пополам, но драги принесли сравнительно очень богатый и разнообразный материал (бентос). В проливах с сильными течениями обычно всегда поселяется очень эффектная и показательная фауна: большие заросли гидроидов (Hydroidea) и мшанок (Bryozoa), среди которых много разнообразных рачков, моллюсков, червей и пр. Местами большие сростки из асцидий, зачастую также покрытые гидроидами. Много очень красивых офиур красноватого цвета. Здесь же на илу обнаружено значительное поселение двустворчатых моллюсков – Cardium ciliatum и Cardium grönlandicum. Ближе к берегу, на глубинах 10—5 метр., огромные кусты ламинарий (бурая водоросль), которая образует как бы настоящий подводный лес. Эта водоросль состоит из огромного плоского слоевища длиною до 2 метров и шириною в 20—25 см. В Белом море и на Дальнем Востоке из нее добывают иод.

Разобрав и зафиксировав собранный материал, обследовали ближайшие береговые лагуны. На некоторых из них резко сказывается действие приливно-отливной волны, что очень хорошо заметно по распространению нитчатых водорослей.

В проливе лед в постоянном движении и его быстро несет то в ту, то в другую сторону, в зависимости от приливных и отливных течений. Временами лед доходит до 7 баллов. Состояние льдов к востоку от мыса примерно такое же, но к вечеру льды несколько разошлись и, пользуясь попутным течением, несмотря на общую усталость от дневной работы, мы сейчас же двинулись дальше. Решили на этот раз дойти, по крайней мере, до мыса Узкого. Во время перехода любовались мощными ледниками Третьякова и Васнецова. Первый ледник спускается почти к самой воде, второй грозно висит между горами. Хорошо видны конечные и боковые морены. На южном острове ледников мало, но срединная часть северного острова покрыта сплошным глетчером, наподобие великого гренландского ледника.

Во время перехода в середине пролива льду было сравнительно мало, но зато вдоль берегов во многих местах мощные береговые нагромождения и высокие торосы. У мыса Узкого лед сразу перешел в более тяжелый, трудно проходимый даже для карбаса. Изрядно устали, а потому решили остановиться. На скорую руку разбили лагерь и залегли спать.

Во время перехода видели много тюленей, но убить ни одного не удалось.

Ледяные заторы.

22 августа. После вчерашнего утомительного дня проснулись довольно поздно. Общая ледяная картина, по сравнению со вчерашним днем, резко изменилась – на наш берег, который еще вчера был совершенно чистый, за ночь столько нагромоздило новых льдин, что из палатки совершенно не видно чистой воды. Создается ложное впечатление, что весь пролив забит тяжелым льдом, но с гор хорошо видно, что между ледяными полями много больших полыней. Лед у берегов и в середине пролива двигается в разные стороны (см. план средней части Маточкина Шара). Хорошо, что мы не поленились вытащить карбас на берег, а то за эту ночь его здорово потерло бы льдом. С утра сильный остовый (восточный) ветер. Лед большими массами идет по направлению в Баренцово море. Сегодня нечего и думать выходить на работы. Решили сделать сухопутную ледяную разведку. Дошли до прибрежных вершин переузья[21]21
  Переузьем называется узкая часть пролива.


[Закрыть], откуда хорошо видно, что в узком месте Маточкина Шара образовалась ледяная пробка, за которой дальше на восток идет сплошной лед. Последнего мы никак не предполагали, но ничего не поделать, необходимо набраться терпения и выжидать. На обратном пути Ю. Кречман собрал небольшую коллекцию по цветковым растениям. В этом году необыкновенно бедная флора и многие растения, несмотря на сравнительно ранний период, уже отцвели. Только кое-где, главным образом на южных склонах, можно найти небольшие, уголки со свежей зеленью. Здесь, на общем сером фоне, красиво выделяются мак (Papaver), пушица (Eriophorum), лютик (Ranunculus borealis), астрагал (Astragalus alpinus), кое-где шапки из незабудок (Eritrihium villosum), повсюду, даже на самых неприглядных местах, камнеломки (Saxifraga) и толстянки (Sedum). Местами ползучие полярные ивы (Salix). Но многие склоны лишены всякой растительности.

В горах полная тишина, лишь вдоль горных ручейков весело щебечут стайки северных пуночек (Plectrophanes nivalis); временами издали доносится лай песца.

23 августа. В проливе попрежнему много льда. Ветер упорно держится восточного направления, хотя как будто немного ослабевает. Всю ночь шел мелкий дождь, но к утру разъяснило и на одно мгновение показалось солнышко. Попробовали на карбасе выйти на работу. Все время приходится быть на-чеку, чтобы движущийся лед не сдавил карбас. Но в некоторых отношениях льды способствуют драгажу: во-первых, они точно обнаруживают направление течения и прицепившись к ним, позволяют без труда тащить драгу даже против ветра. Этот способ мы называли бесплатным драгажем. Во-вторых, закинув драгу на нужной глубине, подходили к льдине, сидящей на мели, и тащили драгу с упора, что значительно легче. Большие льдины (торосистые) уже сидят на глубине 8—9 метров. Несмотря на сильные течения, которые в районе переузья доходят до 6 узлов (т. е. до 6 миль в час), нам все же удавалось довольно легко драгировать и наши драги обычно приносили много животных. Фауна в этом месте также оказалась очень богатой – густые заросли мшанок, гидроидов, асцидий, масса офиур, много раков-отшельников, крабов и других красивых и оригинальных животных. Во многих местах густые заросли красных водорослей (Rhodophyceae). Одна из них – Ptylota необычайно красива, напоминая строением своих веточек нашу обычную елочку. С гидрологической станцией на этот раз не повезло. Сильные течения, несмотря на спущенный якорь и драгу, сорвали карбас и быстро сдрейфовали его с середины пролива. Но гидрологическую станцию надо взять во чтобы то ни стало; завтра придумаем какой-нибудь другой способ, чтобы устоять на месте.

Лед у м. Узкого в Маточкином Шаре.

Хотя сейчас мы находимся в довольно тяжелых условиях, но мы совершенно не знали и не предполагали, что и в западной части Маточкина Шара, т. е. там, где остался „Таймыр“, состояние льдов также очень неблагоприятное и сильно ухудшилось после нашего ухода. Мы думали, что находимся у края ледяных заторов и прорывающиеся массы льдин быстро выносятся в Баренцово море. Но на самом деле картина оказалась несколько иной и, как выяснилось впоследствии, у выхода в Баренцово море происходили такие же скопления льдов, как и здесь, и даже «Таймыру“ не раз приходилось сниматься с якоря и спешно укрываться от неожиданных напоров. По этому поводу в стенгазете „Таймыра“ даже появились стихи:

 
Вчера на карбасе пустились
Пять человек пройти пролив,
А к ночи льды опять сгустились,
Прогнав в Поморский нас залив.
 

Таким образом, в течение некоторого времени мы были совершенно отрезаны и от „Таймыра“ и от радиостанции, при чем ничего не знали, что происходит вокруг нас. Ждет ли „Таймыр“ расхождения льдов или собирается уходить? Настоящий ледяной мешок, из которого трудно выйти.

Но все же хорошо, что мы не остались на „Таймыре“.

24—26 августа. Все время продолжает дуть сильный остовый ветер, который временами прорывает ледяную пробку и нагоняет новый лед к месту нашей стоянки. На работы можно выезжать лишь в периоды смены течений, когда лед на некоторое время останавливается. Драги разбираем на берегу из боязни, чтобы лед не сдавил карбас. Для гидрологической станции встали на мешок с камнями весом в пуда два, на якорь и драгу. Но и на этот раз все же не удалось взять станции. Теперь уже по другой причине – проходящей льдиной батометр был сорван и потоплен. Потеря непоправимая – ужасно досадно.

Несмотря на постоянные льды и угрозы затора, в итоге все же за эти дни взято около 15 драг, что пока вполне достаточно для этого района. Теперь нам следует попробовать продвинуться дальше и перейти к м. Снежному. За последние дни мы настолько привыкли ко льдам, что теперь они не особенно смущают нас, и мы решили сейчас же по окончании работ двинуться дальше на восток, даже если состояние льдов не улучшится. С этой целью к вечеру 25 августа выехали на карбасе на ледяную разведку – посмотреть, насколько действительно ледяная пробка является непроходимой для „Ошкуя“. По беспечности взяли лишь небольшой кусок хлеба, в надежде на быстрое возвращение. Попутное течение вместе со льдами довольно быстро поднесло нас к переузыо. Чтобы не зарываться в лед, так как к этому времени лед опять двинулся густой массой, высадились на берег и дальше пошли пешком вдоль южного острова. Во время всей пешей экскурсии у самого берега, шагах в десяти, среди льдин назойливо высовывались тюлени и с любопытством подолгу смотрели на непонятных гостей. Наши движения и возгласы на этот раз не производили никакого впечатления. Как полагается, ружья были оставлены у карбаса. Один тюлень особенно долго плавал в шагах пяти, я осторожно наставил фотографический аппарат, но в самый последний момент тюлень исчез.

До мыса Снежного, к сожалению, не дошли, так как уже начало темнеть, но все же прошли на восток от переузья не менее верст 6-ти. На всем этом протяжении весь пролив забит тяжелым льдом карского типа; во многих местах высокие торосистые нагромождения и ропаки. Но это обстоятельство нас нисколько не смущало, так как вдоль самого берега во время прилива почти повсюду оставалась свободная вода.

Беспрерывные каменистые россыпи и ребром поставленные сланцевые пласты наподобие старозаветных книг, а также многочисленные горные ручейки, через которые приходилось перепрыгивать или проходить вброд, в конце концов начали отнимать наши последние силы. Больше всего за эту экскурсию пострадали сапоги, и по возвращении на наших ногах были какие-то лохмотья, совсем непохожие на обувь. Мы страшно обрадовались, когда увидели, что А. Цветков, остававшийся у карбаса, в ожидании нашего возвращения настрелял молодых чаек и начал их жарить на костре. Мы тотчас с жадностью набросились на них, как на лакомое блюдо; я никогда не думал, что они могут быть такими вкусными – поджаренными не на сковородке с маслом, а прямо на палке на своем жиру, без соли и хлеба.

Пока мы ходили пешком к мысу Снежному весь пролив быстро забило новым льдом и мы оказались отрезанными от палатки, расположенной на противоположном берегу. Хоть видит око, да зуб неймет. Ничего не поделаешь, необходимо выждать следующего прилива, с которым, возможно, лед несколько поредеет. От ходьбы сильно вспотели, а теперь холодно и трудно согреться. Повидимому мороз, так как замерзли ручейки. С приливом лед, действительно, несколько разошелся. Тотчас спустили карбас на воду и, волоча его у самого берега и перетаскивая через льдины (к нашему счастью, карбас был без груза), наконец, с трудом добрались до лагеря. По дороге убили тюленя, который впоследствии очень долго служил хорошим подкреплением, так как часть мясных консервов, взятых из Ленинграда, к нашему общему несчастью, оказалась испорченной и нам уже приходилось экономить продовольствие.

27—28 августа. Восточный ветер, наконец, совсем ослабел. В воздухе стало как-то сразу теплее. Утром на одно мгновение вытянуло солнышко. Настроение поднялось. Все вымылись, раздетые по пояс, в горном ручейке – страшно холодно, но в то же время приятно; уже много дней не удавалось даже вымыть лица.

Но вскоре с запада нашел сильный туман и пошел дождь. От ледяных заторов и сильных ветров в проливе высоко поднялась вода и затопила палатку. Пришлось спешно перебираться на более высокое место. Часть вещей основательно подмокла.

Оба дня выезжали на драгаж, который повторил результаты предыдущих дней и дал лишь несколько новых видов животных и водорослей.

Лемминг.

Ходили на экскурсию в горы. Масса леммингов. Одного поймали живьем. Лемминг, или пеструшка (на Новой Земле два вида: Lemmus obensis и Dicrostonyx torquatus) – самоеды их называют просто мышами, – принадлежит к роду, близко родственному обыкновенным полевкам. На Новой Земле временами они появляются в массовом количестве, в другие года, напротив, их нет совсем. Лемминги совершают большие кочевки, которые обусловлены, повидимому, недостатком пищи. В прежнее время они были очень характерны для нашего Мурмана, но теперь они почти совершенно исчезли со всего Кольского полуострова. Леммингов разыскивать довольно легко и быстро по их характерным норкам. Часто все склоны гор покрыты этими норками, при чем между соседними существуют протоптанные тропинки, по которым они перебегают из одной норки в другую. Сами норки в виде сложных и запутанных ходов. Питаются растительной пищей, как и все грызуны. Плодятся, по-видимому, один раз в год. По своей внешности лемминг довольно сильно отличается от наших полевок – он более грузного телосложения, с очень короткими ушами и хвостом. Лапы густо опушены и вообще мех значительно гуще. Окраска бывает самая разнообразная – от бледно-желтовато-бурого до темно-коричневого цвета. На спине обычно темные полосы и пятна в виде своеобразного рисунка. Главные враги леммингов – песец и полярная сова. В желудке одной совы часто удается найти до восьми леммингов. За леммингами проворно охотятся самоедские собаки, которые легко выкапывают их из земли и тут же пожирают.

Норка лемминга (фот. автора).

В проливе лед начал постепенно редеть. Завтра предполагаем двинуться дальше на восток.