Текст книги "Арка - 4: Кровь оттенка доброты"

Автор книги: Павел Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Таро? Таро, что с тобой?

Перед глазами появилась Рика, подбежавшая ко мне. Её лицо тоже расплывалось, но я мог отчётливо слышать её голос. И вдруг уши заложил пронзительный скрежет. Я закричал, закрываясь ладонями от звука, но он никак не унимался. Это было похоже на пытку. В какой-то момент мне показалось, что из глаз и ушей моих потекла кровь, заполняя веки и делая всё вокруг красным. Я быстро протёр глаза и застыл от ужаса. Лужа из кофе прямо передо мной обратилась в кровь, стекающую каплями с креста, на котором была распята Рика…

– Не-е-е-ет!!! – истошно закричал я. – Нет-нет-нет-нет-нет!

– Таро! Таро! Успокойся!

Внезапно всё в одно мгновение прекратилось. Я открыл глаза и увидел перед собой волнующееся лицо Фуруде, теребившую меня за плечи.

– Рика? Что?.. Что за чёрт? Что это было? – спросил я, в недоумении осматриваясь.

– О чём ты, Таро? Внезапно ты упал, разлил кофе и вдруг начал кричать. Может, тебе к врачу?

– А? Нет, не нужно, – ответил я, отдышавшись и успокоившись. Затем поднялся на ноги и отряхнулся. – Извини, не знаю, что со мной сейчас было… но разбираться некогда. Идём…

Я пошёл вперёд, засунув руки в карманы. Рика удивлённо смотрела на меня некоторое время, после чего побежала следом. Я обернулся ещё раз и взглянул на ту же самую арку, но там не было никакого креста. И вдруг меня начали мучить вопросы: что это было? Почему я видел распятую на кресте Рику-тян? Но главное, почему, если я так себя повёл, никто из жителей, кроме Рики, даже не обратили на это внимание?..

Но расспрашивать каждого было некогда, и я отправился в сопровождении девочки-монашки в сторону Онигафучи, в поисках того самого пруда. Рика согласилась показать мне дорогу.

– Таро, что с тобой происходит? – спросила она обеспокоено. – В последнее время ты очень странно себя ведёшь.

– Я и сам не знаю, в чём дело… – честно признался я. – Столько всего навалилось. Сначала эти дурацкие скачки, устроенные Мион. Потом наказание, связанное с тем подозрительным прудом. Я признался в любви Рене, встретил неодобрение со стороны Мион, и сейчас всё просто ужасно сложилось…

– Не расстраивайся, Таро, – девочка хоть и грустно, но всё же не удивлённо отреагировала на мой рассказ. – Уверена, всё скоро образуется. Ты вытащишь Рену из полицейского участка, уладишь конфликт с Мион, и всё вернётся на круги своя.

– Дело в том, что Рена сейчас не в полицейском участке. Оттуда бы я смог её вытащить под любым предлогом, даже свалив всю вину на себя. Но её не стали там держать и перевели в психиатрическую больницу Окиномийи…

– Куда перевели?

– В психушку при участке.

– Какую ещё психушку?

– Ну как. Большое белое здание чуть в стороне от города. Там сейчас психиатрическая клиника, куда Рену посадили. Я сегодня ходил её навещать. Ты о ней ничего не знала?

– Что за… – лицо Рики вдруг стало по-настоящему испуганным и шокированным, настолько сильно было её удивление. – Там не должно быть никакой клиники…

– О чём ты? – спросил я, но, похоже, она совершенно погрузилась в себя и не слышала меня. – Рика-тян? Рика-тян!

Не сказав ни слова, она ринулась бежать в сторону Окиномийи. Я так до конца и не понял, что именно её так переклинило, но и мешать ей не стал. Всё-таки кофе немного подействовало, и мне лучше бы бросить эти силы на разгадку тайны того странного пруда…

На Хинамизавы быстро опустились сумерки. Я не знал, который сейчас был час, но веселье на Ватанагаши было в самом разгаре. С главной площади отчётливо слышался громкий смех, музыка, ритуальные барабаны. Но я не вслушивался ни во что вокруг, мучительно раздумывая над происходящим. Я проверял землю вокруг озера, проверял воду, осматривал растения и не находил ничего так или иначе подозрительного, кроме подтверждения моей теории, что пруд был искусственно выкопан людьми ещё очень давно, судя по рельефному строению. То, что этот пруд был сделан людскими руками – было доказано, но я никак не мог понять – для чего именно он предназначен.

– Уверена, это там её черви проползли внутрь меня и размножились. Ведь вода не может так ужасно пахнуть, даже вода из болот, – прокручивал я в голове слова Рены, пытаясь понять их смысл.

– Чёрт… – вздохнул я, обречённо и устало приложив ладонь к лицу, прилёг на землю рядом с водой. – Может, Рена действительно просто спятила и несла какой-то бред?

Чем больше брала надо мной верх усталость, тем быстрее я был готов признать, что совершенно не верю словам Рены. Она и правда слетела с катушек и ей необходимо лечение, как утверждал Ума. Так мне думалось, пока мои глаза медленно начали закрываться, созерцая пейзаж бескрайнего и звёздного неба…

«– Таро-кун, можно тебя спросить? Мы ведь друзья, так?

– Ну… да…

– А друзья должны верить друг другу… что бы ни случилось-случилось… так? – её выражение лица, улыбка и тон стали какими-то пугающими. Не знаю, почему, но у меня замерло сердце…

– Да… да, наверное…

– Скажи, Таро-кун… ты мне доверяешь?.. Будешь ли ты верить мне всегда?..

– Да. Я… буду…

– И я тебе! – вдруг, словно это была лишь игра моего воображения, её лицо стало прежним, озарённым весёлой и доброй улыбкой. – Чтобы там ни было, я поверю тебе, и полностью буду доверять!

– И… и я… – я был всё ещё слегка ошарашен, но постарался прийти в себя, подумав, что мне просто показалось из-за пасмурной темноты».

Перед глазами бурным потоком начали течь воспоминания…

«– Рена, даю слово. Всё будет хорошо, – снова шепнул ей я. – Доверься мне.

Девушка всё-таки тихонько заплакала, как только одно её чувство всё-таки перевесило другое. Смущённая произошедшим и грустная из-за собственных мыслей, она ответила:

– Я доверяю тебе… Таро-кун…

В этот момент мы впервые поцеловались».

Я вдруг сам стал себе противен. Она доверилась мне, и, хоть я и обещал, что всё будет хорошо, этого хорошо так и не было… я просто лжец…

«– Таро… – девочка подсела ещё ближе ко мне. – Слушай. Я, конечно, мало чем смогу тебе помочь. Но запомни. Рена – самый честный человек на земле. Она очень трепетно относится к отношениям между людьми, поэтому никогда и никому не врёт, и особенно тебе…»

Слова Рики эхом отозвались в моей голове.

– Я понимал, что должен доверять Рене, как она доверилась мне, но я просто не могу, – будто бы пытаясь оправдать себя, думалось мне. – В её словах нет никакого смысла. Черви… что за черви? Ведь тут нет и быть не может никаких червей. Да и что это за паразиты, поселяющиеся в человеческом теле. Насколько я знаю, в данной экосистеме она просто не прижились бы при всём желании. Ведь единственные подходящие для них условия жизни…

Вдруг я открыл глаза и резко вскочил на ноги. Меня осенило. Я понял, что она имела в виду и, чтобы всё проверить, я снял кое-какую одежду и нырнул в пруд. Под водой было мало что видно, поскольку всё заросло мхом и водорослями, ну и к тому же я плавал не в светлое время суток, поэтому пришлось опуститься до глубины и прощупывать дно. Это заняло некоторое время, учитывая постоянное всплытие за глотками дурно пахнущего, но всё же воздуха. И в один момент я действительно наткнулся на нечто непонятное. Оно было привязано цепью к огромному и тяжёлому навесу, всплыть с которым было просто невозможно. Поэтому прямо на глубине я стал убирать со своей находки растения, но стоило направить её на единственный отблеск лунного света, как я чуть не захлебнулся от испуга. Это был мёртвый, сгнивший утопленник с привязанным к голени навесом. Я быстро всплыл, чтоб не задохнуться, вылез на берег и прокашлялся от несвежей выгнившей на вкус воды. Моя догадка подтвердилась. Этот пруд был выкопан кем-то, чтобы топить людей и выдавать всё за исчезновения. Это объясняло искусственность его создания и ужасный трупный запах, который годами пропитывал здесь воду и землю. Слова Рены про червей являлись, по-видимому, намёком на паразитов, поселяющихся и разъедающих умершее человеческое тело изнутри. Теперь почти всё встало на свои места. Я хоть и хлебнул мёртвой водицы, был доволен собой и тем, что могу, наконец, доказать, что Рена не сошла с ума и ей не место в психушке, поэтому я быстро стал одеваться, чтобы поспешить в клинику к Уме, который, насколько я знаю, даже живёт на своём рабочем месте. Меня терзал лишь один вопрос: кому это было нужно? Зачем кому-то пруд, чтобы топить?..

– Сонозаки… – внезапно меня посетило второе озарение. Все части головоломки, наконец, встали на свои места. Но вдруг мне вспомнились слова Мион прямо перед нападением на неё Рены:

– Ты посмела перейти дорогу Сонозаки. И ты за это поплатишься, Рена. Я заставлю тебя раскаиваться. Не удивляйся, если на Ватанагаши исчезнет или умрёт твой папаша…

– О, чёрт! – воскликнул я, ринувшись полным ходом к дому Рены. – Риугу-сан! Чёрт!

Но, кажется, я опоздал. Подбегая к дому Рены, даже толком не успев отдышаться, я заметил, что входная дверь была просто-напросто выбита. Внутри не горел свет, но на втором этаже была явная возня. Оттуда доносились странные звуки и крики. Я тут же кинулся внутрь и поднялся по лестнице на второй этаж, с намерением спасти отца Рены. В одной из комнат, где подмечалось чьё-то присутствие, слышались звуки борьбы. Я тут же ринулся туда, но прямо на входе был остановлен какими-то парнями в чёрных костюмах. Они схватили меня за плечи и с силой откинули назад. Я упал, но оттуда смог рассмотреть, что происходит внутри. Там было ещё несколько таких же бугаёв, которые держали за руки более слабого с виду, одетого в домашнюю майку с отчётливыми следами, размазанной по всему телу, крови мужчину. У его виска крутила пистолетом странная девушка в длинном белом больничном халате, больше похожем на домашнее кимоно. Она медленно и с неохотой повернула голову в мою сторону со словами:

– Кого там принесло?

Это была Мион. Я сразу узнал её, прежде почему-то не обратив внимания на её зелёные длинные волосы, заплетённые в хвост. Её лицо было серьёзным, глаза зловеще прикрыты, будто бы все вокруг казались ей лишь мусором. На лице – несколько отчётливых кровавых ран от разбитого стекла.

– Мион? – в шоке вырвалось у меня. – Это ты, Мион?

– О… – она без какого-либо интереса взглянула на меня. – Та-тян, это ты. Надо же. Сам пришёл.

– Мион, что ты делаешь? – пытался заговорить я с ней, поднимаясь на ноги. – Что ты задумала?..

Лишь тогда, лучше осмотрев комнату, я понял, что Сонозаки и её люди ворвались сюда недавно, схватили его и стали мучить. Судя по следам на его окровавленных руках, резали ему ладони, ломали ногти. Ноги так же были изуродованы, мало того в лодыжке парня всё ещё торчал кухонный нож. Тело изувечено, глаз кровоточил, парень плакал от просто невыносимой боли, а сама комната напоминала бойню – по стенам и полу везде была разлита ещё совсем свежая кровь.

– Зачем? – спросил я в шоке. – Зачем ты… всё это устроила?..

– А ты не волнуйся… – всё так же безразлично и сухо отвечала девушка, совершенно не проявляя ни секунды сознательности. В её взгляде не было больше никаких эмоций. Я будто бы говорил с живой машиной для убийства. – До тебя тоже очередь дойдёт…

С этими словами она вновь развернулась и ткнула пистолетом в нос изувеченному мужчине, несмотря на все его слабые мольбы пощадить его.

– Стой! Нет! Мион! – закричал я и кинулся обратно в комнату. Те двое парней вновь попытались остановить меня, но я отчаянно пытался прорваться сквозь них, стараясь дотянуться до девушки. – Не надо! Прекрати! Прошу тебя! Сто-ой!

Раздался выстрел. Ошмётки мозгов тут же окрасили ближайшую стену позади. После отца Рены отпустили, и он рухнул лицом об пол. Я в отчаянии прекратил сопротивляться, на что моментально среагировали люди Мион. Они вытолкнули меня из комнаты и прижали к стене рядом с лестницей вниз, подставив к горлу два длинных фамильных клинка Сонозаки. Я неподвижно замер, ощутив на своей коже холод стали, пытался перевести дух и справиться с шоком только что увиденного, но это было лишь началом моего кошмара.

– Странная штука – жизнь. Ты так не думаешь, Та-тян?..

Из комнаты тут же вышла Мион и медленным шагом пошла ко мне. Остальные её люди прошли следом. В общей сложности, 5 человек в чёрных костюмах и в тёмных очках, явно вооружённые до зубов.

– Кто-то совершил ошибку, а расплачиваться за неё приходится близким, – продолжала наследница клана Сонозаки. Голос безразличен, взгляд пугающий и озлобленный, несмотря на всю её серьёзность в данный момент. – Мщение – штука прекрасная. Как после наркотиков. Воплощая её шаг за шагом, не отступаясь и не щадя никого, ты чувствуешь кайф…

Мион вплотную подошла ко мне. Несмотря на лезвия, что были прямо перед моим горлом, она приблизила взгляд и посмотрела мне прямо в глаза, руками касаясь моей груди.

– А заставляя кого-то при этом страдать – истинной наслаждение, – продолжала она, коснувшись губами моей щеки. – Ведь если взглянуть на это с моей стороны, виноваты все. Риугу-сан виноват, что произвёл это отродье, доживающее свой век в психушке. Ты виноват, что предпочёл её мне… Но я тебя не виню. Я знаю, насколько ты дорог моей подружке. Представь, каково будет ей потерять отца и любимого человека в один день. Тогда она поймёт моё превосходство. Раскается, падёт ниц передо мной, и тогда… я убью её. Такой будет моя месть. Я заставлю её страдать, даже если мне придётся потерять тебя… – сказала она, целуя меня в губы. После чего повернулась и пошла обратно в ту же комнату, скомандовав своим людям. – Убейте его.

В ужасе от её слов, я чувствовал, как собираются сомкнуться клинки на моём горле. Ситуация была безвыходной. Что бы я не делал, мои старания были совершенно напрасны. Я не смог уберечь Рену, не смог примириться с Мион, не смог спасти Риугу-сана… и даже самому спастись мне не удалось… это конец… Я закрыл глаза, приняв в глубине души, что сейчас умру. Причём совершенно заслужено…

Но вдруг меня переклинило. Прямо перед смертельным рывком лезвий у меня на горле, я с силой вскинул руки вверх, выбив у держащих меня у стены убийц Сонозаки оружие. Другой, стоящий чуть вдали, тоже немедленно отреагировал, выхватил пистолет из кобуры, но прямо перед выстрелами, я схватил одного из безоружных за пиджак, потянул его на себя, отчего он принял все полетевшие в меня пять пуль себе на грудь. Остальные двое бросились на меня, но я, чуть оттолкнув подстреленного своими же напарниками, пнул его в спину, отчего тот налетел на своих, задержав их ненадолго. Вдруг ещё не тронутый из ранее безоружных поднял с пола клинок и попытался ударить меня им, но я отскочил в сторону, перемахнул через перила и оказался на первом этаже, сильно приложившись ногой о ступени. От удара откатился в сторону, к входной двери, держась за ногу.

– Чёрт! – вырвалось у меня из-за резкой и невыносимой боли.

– Имбицилы, – вдруг послышался голос Мион, которая медленным шагом спускалась с лестницы, направляя на меня ствол. – Ничего сами можете…

С этими словами она выстрелила. Я в последний момент успел откатиться в сторону, но этим не закончилось. Девушка с просто каменным лицом произвела ещё несколько выстрелов, от двух из них я увернуться не смог. Один попал мне в уже сломанную, кажется, ногу, а другой – в плечо, однако я успел избежать других ранений, спрятавшись на кухне. Мион всё ещё медленным шагом шла ко мне, на ходу перезаряжая обойму.

– Та-тян, зачем ты всё так усложняешь? – спросила она, будто издеваясь. – Прекрати убегать. Прими смерть, как мужчина.

– Пошла ты! – крикнул я, с трудом поднявшись на ноги. – Кого и правда надо запихнуть в психушку, так только тебя!

– О, не волнуйся, – слышался её голос всё ближе. – Здесь все получат по заслугам.

В этот момент она зашла на кухню и боком направила ствол на меня, снова раздались выстрелы, но я был к этому готов, и поэтому выскочил на улицу, разбив собой ближайшее окно.

– Твою мать… – девушка раздражённо отвела курок вниз. – Эй вы, уроды! Быстро за ним!

Оставшиеся в живых четверо парней, следующих за госпожой, отправились за мной вдогонку, попытавшись зайти со всех сторон. Один прошёл через главный вход и отправился в сторону улицы, на которую выходило окно кухни. Два других пошли через чёрный год. Последний полез за мной через окно. Это было его большой ошибкой. Стоило ему показаться, я с бешеным криком огрел его изо всех сил двумя руками по затылку, отчего он выронил из рук клинок. Без промедления, воспользовавшись преимуществом над противником, я сам подобрал его оружие и яростно вогнал лезвие ему в черепушку, которое пронзило мозг и показалось с другой стороны, проткнув стекающий по ножу глаз. Услышав шаги подкрепления, окружающего меня, я быстро, как только мог с раненной ногой, побежал в ближайшие заросли, выбиваясь из последних сил, которые я терял не только из-за недосыпания, но и от обильной потери крови…

Истощённым и усталый я проснулся только утром от яркого света солнца, режущего глаза. Вчера мне всё-таки удалось смыться от людей Мион, затаившись в ближайших кустах, так и потерял сознание. Еле заставив себя открыть глаза и подняться, я, совершенно разбитый морально и физически, не способный думать вообще ни о чём, вылез из кустов и отправился к ближайшей цивилизации. Таковой была Окиномийя. Несмотря на многолюдность, я без каких-либо посторонних взглядов, хромая, прошёл по городу, пока не остановился и не присел на ближайшей лестнице рядом с магазином телевизоров, прислонившись спиной и головой к перилам. Меня била страшная хандра, всё тело ныло, голова кружилась то ли от пережитого, то ли от потери крови. Я совершенно ничего не понимал, мозг просто отказывался выполнять какие-либо действия, кроме моторных функций. Я действительно раскрыл секрет пруда, в который поколениями сбрасывали неугодных клану Сонозаки людей и выдавали за пропажу их или похищение Ояширо-сама. Мне открылось истинной лицо Мион, чьи шрамы от порезов были готовы закровоточить в любую секунду. Словно это была и не она вовсе. Словно Мион, которую я знал, никогда и не существовало. Теперь нужно было заставить себя идти спасать Рену. Это единственная мысль, так или иначе возникшая у меня в голове.

– Мы прерываем программу для срочного выпуска новостей, – вдруг заговорила дикторша по телевизорам на витринах. – Так называемое «проклятие Ояширо-сама» принимает новый оборот. Вчера, в ночь Ватанагаши, неподалёку от места проведения данного мероприятия, примерно в 23:54, был найден труп Томитаке Дзиро. По предварительной информации, он совершил самоубийство, разодрав горло ногтями. Полиция пока не дала никаких комментариев по данному расследованию, однако так же сообщается о пропаже некой Такано Миё, которая была знакома с погибшим и, предположительно, может иметь к его смерти непосредственное отношение…

Почему-то всё выше сказанное совершенно не удивило меня. Будто это происходило довольно часто. Да и не те они люди, чтоб о них горевать. Я решил взять себя в руки и отправиться за Реной. Медленно поднялся, опираясь на перила, и медленным, хромым шагом пошёл в сторону психиатрической клиники…

– И к другим новостям, на днях из психиатрической больницы Окиномийи был совершён побег…

Эти слова заставили меня замереть у ближайшего же переулка. От шока у меня перехватило дыхание, и подкосились ноги. Я медленно повернул взгляд в сторону теленовостей…

– Это произошло сегодня в шесть утра. Девочка 16 лет устроила настоящую резню в клинике, угрожая убить сотрудников медперсонала, выбралась на улицу через окно второго этажа, после чего скрылась в неизвестном направлении. Просим вас сохранять спокойствие и немедленно сообщить в полицию любую информацию касательно её местонахождения…

И вдруг из тёмного переулка мне послышался странный шорох… Кто-то подбежал ко мне и с силой ударил по затылку чем-то тяжёлым… будучи и так без сил, я тут же вырубился…

Глава 4. Вера (часть 2)

Со страшной болью по всему телу я медленно стал приходить в себя. Произошедшее будто прибывало в тумане. Я видел лишь его силуэт и ощущал, что он не сулил ничего хорошего. Странно, но в моём сердце словно торчал клинок, и до сих пор был там, выпуская из меня всё больше крови. Взгляд постепенно стал проясняться. Смазанные образы обрели форму, и я понял, что меня окружает темнота и бесконечно унылый каменный потолок. По сути, он стоял у меня перед глазами довольно долго, поскольку моё тело не хотело меня слушаться. Словно каждая клеточка кожи и костей онемела и с трудом реагировала на сигналы мозга. Мышцы атрофировались, я не мог поднять даже руки. Хотя с большим трудом мне удалось повертеть головой. Несмотря на бардак внутри моего усталого разума, я узнал в кромешной темноте подвал, сделанный под пыточную камеру. Прямо под поместьем Сонозаки. Перед глазами тут же начали мелькать отрывки восстанавливающейся памяти. Я вспомнил злополучный пруд, в котором мы купались. Вспомнил Рену, и то, как я ей признался в любви. Вспомнил, как Мион загремела в больницу с порезами от стекла на лице и в ярости жестоко расправилась с отцом моей девушки, которая загремела в психушку…

Все эти воспоминания молотком ударили мне в голову, отчего та в любой момент была готова расколоться, но прервать эту боль у меня не выходило. Руки совершенно не двигались. Медленно переведя взгляд, я заметил, что они к тому же ещё и пристёгнуты к столу, на котором я лежал, что делало мои попытки выбраться отсюда в принципе бесплодными. К своему удивлению, я так же понял, что у меня словно свело гортань. Я не мог произнести ни слова. Но как? Неужели я настолько вымотал себя, стараясь оправдать Рену и убегая от прихвостней Мион? У меня не было ответа, ведь я туго соображал в ту секунду. Пока не услышал до боли знакомый голос поблизости.

– Если мы поддадимся этому чувству, всё случится, как тогда… Я ведь предупреждала тебя, Таро-кун…

Мне было сложно поднять голову на голос, поэтому я, посмотрев вверх, увидел силуэт знакомой девушки, опирающейся руками о стол прямо над моей головой. Первое, что привлекло моё внимание в ней – яркие голубые глаза со зрачками как у кошки. Они смотрели на меня сверху вниз, и я не понимал, какой именно был этот взгляд. Любовь? Ненависть? Презрение? Сострадание? Определить было невозможно, но её голос был ласков и слегка угрожающ:

– Как ты, любимый? Удалось немного прийти в себя? – спросила она, дотронувшись до моей головы и мягко гладя волосы. – Прости, что я так внезапно напала на тебя. Просто я очень сильно обиделась, что ты нарушил своё обещания.

Я не мог вспомнить, о чём говорила Рена. Да, это была она. Сейчас она стояла надо мной, одетая в свою школьную форму, покрытую пятнами крови. Мало того, я мог поклясться, что на её горле была кровоточащая рана, но ей, похоже, было абсолютно всё равно.

– Ты ведь обещал вернуться за мной, Таро-кун… – продолжала она. – Ты сказал, что не бросишь меня. Знаешь, как сильно я не люблю ложь? Особенно от такого, как ты…

В этот момент она с грохотом положила нож рядом со мной на стол. Он был так близко, что я буквально мог почувствовать холод стали своей щекой. Странно, что моё тело словно потеряло чувствительность к командам мозга, но при этом я прекрасно чувствовал всё, что ко мне прикасалось. Само оружие было в запёкшейся крови, буквально тянулось ко мне, стараясь проткнуть, но вместо этого его владелица наклонилась и поцеловала меня в губы. Пускай я не мог пошевелиться, а её голова была в отношении ко мне вверх тормашками, это был тёплый, добрый и полный любви поцелуй. Закончив его, Рена пошла вдоль стола, водя по его поверхности нож за собой:

– Знаешь, Таро-кун… Мне действительно жаль, что всё закончилось именно так. Какой же наивной дурочкой я была, поверив в твоё доверие… «Честно говоря, она и правда как будто умом двинулась. Всё, что она говорила, похоже на бред… Во всё это ужасно сложно поверить…»

Она с точностью процитировала слова, которые произнёс в психбольнице у её палаты. Мне тут же захотелось оправдаться и попросить её вспомнить то, что я сказал после, но мой рот, как на зло, не желал выдавать ни звука связной речи.

– А ведь я доверяла тебе, Таро-кун… Я тебе доверяла!!!

Вдруг ветер просвистел у меня в ушах. Рена с перекосившим от ярости лицом всадила мне нож прямо в левую ладонь, рядом с которой она стояла. Из неё хлестанула кровь, а я невольно издал болезненный протяжный крик, эхом пронёсшийся по всей пещере-подвалу. Боль была резкой и невыносимой, я почувствовал её отчётливее любой другой. Не было сил её терпеть, но сделать я ничего не мог. Особенно страшно стало, когда Рена стала вертеть нож вокруг своей оси, практически вырывая из моей ладони мясо и нервы.

– Знаешь, что самое обидное, Таро-кун… – продолжала она тем же ласковым голосом и улыбкой, вытащив своё оружие из моей руки, оставляя её кровоточить. – Я ведь до сих пор тебя люблю. Забавно, правда? Ты мне врал, бросил на произвол судьбы, посчитав меня чокнутой. Но я всё равно не могу перестать тебя любить… Почему?

Вскоре она положила нож рядом со мной, расстегивая пуговицы на своей школьной рубашке. Странная создалась ситуация. Девушка, которая буквально разорвала ножом мне ладонь, сейчас расстегнула рубашку, отчего моему взору открылось за ней её нагое тело, и стала стягивать с себя нижнее бельё. После этого она забралась на стол и села прямо на меня, склонившись над моею головой. На ней была лишь расстёгнутая рубашка и юбка, которую она снимать не стала. Её обнажённая грудь была совсем рядом. Девушка будто прибывала в трансе, когда обвила руки вокруг моей шеи и припала своими губами к моим, навалившись на меня. Она целовала меня, её полунагое тело испускало жар, который я чувствовал даже сквозь одежду. В голове путались мысли в неспособности решить, что я должен чувствовать в этот момент. Однако Рена прекрасно знала, чего хочет.

– Почему мне так сильно не хочется тебя терять, даже теперь? – спрашивала она слегка возбуждённым голосом, сладко вздыхая. – Я ненавижу тебя, но всё равно люблю… Как ты мог так поступить со мной, Таро-кун?

Говоря всё это, она выпрямилась, всё ещё сидя на мне и опуская руки к моему поясу. Я не видел всего этого, поскольку не мог толком пошевелить головой, но прекрасно чувствовал, как моя девушка пытается мной овладеть. Через минуты резкий рывок, и вот, мы уже стали едины. Жар её тела стал жгучим и неуправляемым. Рена, издав протяжный стон, опёрлась руками о мой живот и начала неспешно двигать бёдрами. Я был её куклой. Однако, несмотря на это, между нами было ещё что-то, что я чувствовал, когда мы занимались этим в первый раз. Любовь, ласку и заботу.

– Таро-кун… – сквозь стоны говорила она, поддаваясь необузданной страсти. – Таро-кун… Почему ты не любишь меня?.. Почему говоришь… такие ужасные вещи… обо мне… Таро-кун… ты соврал… я ненавижу… ненавижу ложь!!!

Вдруг её крик оглушил меня на секунду, а нож снова пронёсся неподалёку, пронзая мне вторую ладонь. Я вновь не смог сдержать истошный крик. Обе мои руки теперь кровоточили и дарили мне в довесок невыносимую, жуткую боль. Рена же, вытаскивая нож, на кончике которого остался даже кусок плоти, кровожадно улыбалась. Она поднесла остро заточенное лезвие к своему лицу и слизнула с него немного моей крови с неприкрытым наслаждением, произнеся затем:

– Даже твоя грязная лживая кровь кажется мне слаще всего на свете…

С этими словами она, продолжая двигаться, коснулась ножом своей шеи и провела им вдоль своего тела, между грудей и по животу, оставляя кровавый след. Похоже, всё это доставляло ей какое-то безумное удовольствие, потому что в какой-то момент она прервалась, закинув голову назад. Её тело пробила приятная дрожь. Затем она снова склонилась надо мной, тяжело дыша:

– Ну вот… я уже всё… но тебе ведь этого недостаточно, правда?

Она в прямом смысле впилась в меня губами, страстно целуя, несмотря на то, что мне было уже не до того. Внутри кипел огонь, а снаружи лишь слёзы, бегущие по щекам. Мне стало действительно страшно. Рена так же заметила моё состояние, несмотря на лицо, не способное выражать эмоции:

– Прости, Таро-кун… Мне это намного больнее, чем тебе, поверь… Но ты предал меня… Ты не поверил мне… Но не волнуйся… я последую прямо за тобой…

Она снова, несмотря на явную усталость, начала двигаться, сидя на мне.

– Не бойся… ты сделал меня счастливой… и я всё сделаю, чтобы ты умер, испытывая удовольствие…

Вдруг я заметил, что девушка держит нож прямо перед моим правым глазом, уже замахиваясь:

– Мы умрём оба… и в этот раз… умрём вместе!!!

– Надо же…

Тут что-то остановило Риугу. Нож не долетел до моей головы, и сама девушка перестала двигаться. Она обернулась в сторону голоса и застыла с яростью в глазах. В подвал через главный проход вниз вошла новая фигура, одетая в белое кимоно, напоминающее халат, и с заплетёнными в хвост волосами. Это была Мион в окружении своих людей. Мало того, что каждый из них был вооружён, так ещё и она держала в руках направленный прямо на нас пистолет.

– Какое зрелище, – холодно протянула она, подходя ближе, отчего на свету блеснуло её изуродованное ранами лицо. – Не думала, что ты устроишь такое прямо в подвале моей семьи, Рена. А ты думала, я не замечу исчезновение одной из ампул нашего парализующего яда и шприца? Если уж собиралась прятаться у меня под носом, хотя бы заметай следы.

В её словах было здравое зерно, хоть именно эта девушка какое-то время назад пыталась меня пристрелить.

– Вот какая штука, Рена… – Мион подошла вплотную к столу, на котором мы лежали, и забрала из руки своей бывшей подруги нож. – Ты пытаешь бедного Та-тяна, чтобы он раскаялся перед смертью в том, что предал тебя. Но ведь он тебя не предавал. Это я вынудила тебя так думать…

В какой-то момент возникла тишина. Рена с трудом переваривала эту информацию, учитывая тот факт, что на неё наставлена целая куча стволов.

«– Ну чтож, хватит обо мне, – не отреагировав на ругательства, стал читать записанное на листке своим супернеразборчивым подчерком, которого он сам даже не понимал, – Так-с… ну что я могу добавить? Ты ведь и сам видел всё своими глазами, правда?

– Да… – мрачно ответил я. – Честно говоря, она и правда как будто умом двинулась. Всё, что она говорила, похоже на бред…

– Ты прав. Полная бессмыслица, – он поднялся со стула и, пройдя мимо, подошёл к двери в палату Рены. – Но, как я всегда говорил, в каждом вздоре есть частичка истины. Она как золото, которое надо найти в куче грязи и мусора, прежде промыв всё остальное.

– Не знаю… во всё это ужасно сложно поверить…

– И не говори! – парень одним движением бедра захлопнул дверь, которую я, кажется, только прикрыл. Замок щёлкнул, дверь закрылась настежь. – Думаю, если подвергнуть её усиленному лечению, в том числе и кое-какими психотропными препаратами…